Текст книги "Трон фараона"
Автор книги: Андрей Посняков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
Хотя, с другой стороны, конечно, стоит проверить. Странно, что храма Уаджет нет в списке Усермаатрамериамона.
Солнечная ладья Ра, медленно плывущая по выцветшему изжелта-голубому небу, уже почти достигла середины дневного пути. Наступала самая жаркая часть дня, улицы и пристань быстро пустели, чтобы ближе к вечеру вновь всколыхнуться гулкой людской толпою. Пряча товар в заплечные плетеные корзины, уходили мелкие торговцы с рынка, сидевший под раскидистым деревом цирюльник деловито собирал свой скарб, извиняясь перед оставшимися посетителями: мол, приходите теперь после обеда, без очереди приму. Те, конечно, были не очень довольны, но куда им было деваться – наступала жара, которую лучше было бы переждать где-нибудь в относительной прохладе, уж, по крайней мере, не на улице и не на палящем солнце.
Едва удалось отыскать лодочника, и тот долго упрямился, пока Тейя не показала ему медный браслет. С опаской взглянув на небо, перевозчик немного подумал и, взвесив на ладони браслет, согласно махнул рукой. Но всю дорогу спешил, стараясь разделаться с этой работой побыстрее.
Пристань Города Мертвых тоже оправдывала свое название и казалась вымершей. Ни одного человечка! Повернув голову, Максим с уважением посмотрел на супругу – молодец, хорошо все рассчитала. Только вот жара… Прямо истинное пекло. Что ж, придется терпеть, тем более что парик из волокон пальмы прекрасно предохранял от солнечного удара, а броский ярко-зеленый макияж, коим в Черной Земле пользовались как женщины, так и мужчины, не только отпугивал злых духов, но и защищал глаза от слепящих лучей.
Макс и его верная спутница, быстро миновав храм Амона, обошли несколько роскошных гробниц и, пройдя мимо святилища Монту, остановились у каких-то желтоватых кустиков – то ли акации, то ли дрока.
– Вон он, храм Уаджет, – прижавшись к мужу, прошептала Тейя. – Видишь зеленую кобру?
– Да вижу, – присмотревшись, молодой человек презрительно махнул рукой. – Похоже, это просто пещера. Вон, даже ворот нет. И что в таком можно спрятать? Какие тайные дела вершить?
Снаружи храм Уаджет – если это был он – не вызывал никакого почтения. Ни базальтовых или мраморных пилонов, ни статуй, даже ведущая к черному провалу входа лестница – и та из простого необожженного кирпича. Правда, видно, что новая. Ну, так и храм ведь открылся недавно. Похоже, именно поэтому его и не было в списке Усермаатрамериамона. А может быть, еще и потому, что сие святилище сложно было подозревать в чем-то тайном – вон, все нараспашку: кто хочешь, заходи, что хочешь, бери.
И тем не менее…
– Стой здесь, – решительно распорядился Максим. – А я схожу гляну.
– Я с тобой!
– Нет! Пойми, милая, тебе лучше остаться. Мало ли что там? Возьми кинжал – если что, будешь меня прикрывать.
Вытащив из-за пояса широкий клинок, молодой человек, так и не объяснив, что значит «будешь прикрывать», вручил его супруге и быстро зашагал к храму по узкой тропинке среди высокой желтой травы. Такая же тропинка вела и к видневшемуся невдалеке храму Монту, выглядевшему куда основательнее, нежели святилище зеленой змеи Дельты.
Интересно, отыскал ли Ах-маси старика-краснодеревщика?
– И что ты тут вынюхиваешь, позволь спросить?
Макс едва успел подняться по ступенькам и заглянуть в черное чрево пещерного храма, как вдруг откуда ни возьмись выскочили двое мускулистых жрецов, повадками больше напоминавшие воинов. Оба были вооружены: один – коротким копьем, другой – хепешем, серповидным мечом на длинной ручке. Изогнутое лезвие изнутри покрывали зарубки. Да-а… оружие в умелых руках довольно страшненькое, наносящее ужасные рваные раны, от которых потом мало кто оправляется. Однако, интересные же здесь жрецы!
– Эй-эй, клянусь Амоном, я просто ищу храм Монту. – Молодой человек поднял руки ладонями вверх. – Вы, кстати, случайно не знаете, где он?
– Не лги нам, о незнакомец. – Один из парней нехорошо прищурился, второй – с копьем – спрыгнул с лестницы вниз и оказался сзади.
Что и говорить, ситуация складывалась неприятная. Интересно, чем бы сейчас могла помочь оставшаяся за кустами Тейя? Хорошо, хоть ее за собой не потащил.
– Я узнал тебя, ты подлый вор и расхититель гробниц! – Неожиданно возопив, жрец замахнулся мечом.
Собирался ли он ударить всерьез или решил просто напугать – раздумывать было некогда. Быстро шагнув на ступеньку вверх, Максим улыбнулся как можно шире… и нанес быстрый апперкот в печень! Хороший такой, коварный и смачный удар, в ближнем бою весьма действенный.
И тут же, не обращая внимания на скрючившегося от неожиданности и боли жреца, соскочил со ступенек, памятуя о том, кто находился сейчас позади с копьем.
Тот ударил сразу, целя острием в грудь, так, что молодой человек едва успел уклониться. И чуть не пропустил очередной удар, после чего, захватив пальцами ноги песок, бросил его в глаза вражине!
Тот, похоже, никак не ожидал подобного, уже торжествуя победу. А – на тебе! Не говори «гоп»!
Секунда – даже меньше! – пока жрец протирал глаза, Максим уже оказался рядом… Свинг, он же джэб – или прямой удар. Атакующий в голову! Н-на! Получи, гад, привет из светлого будущего.
Выпустив из рук копье, жрец отлетел в кусты… откуда тотчас же с кинжалом в руках появилась Тейя!
А Макс как раз успел уже подобрать копьецо и теперь с нетерпением ожидал нападения того, что с мечом.
– А ну, прочь отсюда, бродяга! – неожиданно пронзительным голосом заорала на Макса родная супруга!
Мало того, что заорала, так еще и замахнулась кинжалом:
– Прочь отсюда, гнусный расхититель гробниц! Гляди, дождешься сейчас стражников, вот я сейчас их позову.
– О, клянусь головой Сета, вряд ли они меня поймают, – усмехнувшись как можно более гнусно, молодой человек поспешно ретировался… и, расположившись недалече, в кусточках, принялся с большим интересом наблюдать за дальнейшим развитием событий. И что там еще придумала женушка?
А та между тем участливо присела перед валявшимся на земле жрецом. Ай, знатный вышел свинг! Так тебе!
– Надеюсь на милость Осириса – никто из вас не ранен?
– Нет… добрая девушка. Слава богам – нет.
– Это был известный разбойник… Его ловят, жаль, я не успела позвать воинов. Сейчас позову!
– Нет, нет, не нужно, – разом замахали руками жрецы. – Мы ведь и так его прогнали, слава Осирису и Уаджет.
– Уаджет?
– Да, мы из ее храма.
– Из храма? Воистину, сама богиня послала вас мне! Не требуются ли вам танцовщицы для мистерий?
Когда супруги возвращались домой, на улицах, на пристани, на реке уже снова становилось довольно людно. Вновь возникли торговцы, цирюльники, какие-то продавцы амулетов, гадатели, мальчишки с плетеными школьными корзинками, зеваки. Небесная лодка Ра, сверкая, постепенно клонилась к закату, на город медленно опускался синий прозрачный вечер с длинными тенями деревьев, людским гомоном и запахом жареной рыбы.
Макс и Тейя купили по пути пару завернутых в широкие желтоватые листья рыбин – на ужин, рыбины оказались большими, увесистыми, как раз хватало на всех троих, под вечернее пиво.
Ах-маси уже давно вернулся и, нетерпеливо поджидая друзей, играл сам с собой в кости, то и дело приговаривая:
– А мы вот так! Семь и пять – тринадцать! Тринадцать? А ну-ка… Так-так-так… клянусь Осирисом и Исидой, да ты жулик, молодой человек! Кто жулик, я жулик? Играть надо уметь, вот то-то! О! Вернулись наконец! – Оторвавшись от костяшек, анхабец улыбнулся вошедшим. – Вовремя пришли, а то я чуть было не проиграл сам себя в рабство. Между прочим – самому себе! Клянусь Анубисом, жестокая была игра!
– Опять ты об игре, Ах-маси, – посетовала Тейя. – Забыл уже, как проигрался в прошлый раз да заявился домой голым? Кстати, не ты один.
Максим поспешно сделал вид, что последней фразы не слышал, и быстро поинтересовался, что там с краснодеревщиком.
– А я ведь его нашел, клянусь Амоном! – радостно сообщил тезка. – Отыскал-таки, хотя, признаюсь, это было нелегко. Его зовут Атарша, ну, этого старика, у него мастерская и дом как раз напротив старого рынка. Богатый двор, что и говорить – и семья живет, и подмастерья, и слуги. Как ты и предупреждал, я не стал заходить, но старика рассмотрел хорошо – он как раз выходил из ворот, видать, куда-то собрался.
– Ясно, – выслушав, Максим улыбнулся. – Ты все сделал правильно, приятель. Воистину, видно, так было угодно богам. Мы тоже кое-чем похвастаем – мою милую супругу пригласили танцевать в храме Уаджет! Как раз на празднике Разлива. Не представляю, правда, где там плясать?
– Внутри храма довольно просторно, – раскладывая на циновке рыбу, пояснила Тейя. – Думаю, даже гораздо просторней, чем кажется. Странный храм – жрецов всего трое, все такие приятные улыбчивые люди…
Макс хмыкнул:
– Да уж, приятные!
– Всего трое, а такое впечатление, что пещера полна народу. – Юная царевна неожиданно поежилась. – Словно бы кто-то прятался за статуями, крался, рассматривал… А эти трое жрецов – они с нетерпением ждут праздника. Кажется, к ним должен пожаловать какой-то важный гость.
– Это они сами тебе сказали?
– Конечно же, нет. Я догадалась. Я – умная.
Быстро темнело, зажегся уже тусклый медный фонарь луны, засверкали звезды. Ах-маси устроился на ночлег внизу, в одной из спален, супруги же, как и всегда, расположились на крыше. Звезды казались здесь выше, а луна – ярче, и в общем было довольно уютно, особенно сейчас, в темноте, скрывающей молодую пару от нескромных взглядов соседей.
– О, жена моя, – прижав к себе Тейю, прошептал Максим. – Воистину, ты мое счастье!
– А ты – мое…
Юная царевна потерлась носом о щеку мужа:
– Обними же меня крепче… вот так… так… О, как долго я ждала этого!
– Я тоже…
И луна, казалась, вдруг стала ярче, а звезды заулыбались – вот уж, воистину, нескромно! – и теплый ветерок приятно щекотал кожу, принося откуда-то сладковатый запах курящихся благовоний.
Одевшись поскромнее, как, надо полагать, и следовало молодому искателю приключений, Максим покинул дом рано утром и, напутствуемый пожеланиями удачи, отправился на старый рынок, к усадьбе краснодеревщика Атарши. Великий город просыпался, лаяли собаки, переругивались меж собой мелкие торговцы и ожидающие своих господ носильщики и слуги, кричали дети, вприпрыжку бегущие в школы, – сыновья жрецов и писцов.
Усадьба краснодеревщика действительно оказалась богатой, точно такой, как ее и описывал Ах-маси. Сквозь распахнувшиеся, словно нарочно, ворота пахнуло жженым деревом и дымом.
– Эй, прохожий, посторонись! – грозно возопили входившие во двор носильщики с увесистыми бревнами на плечах. Сосна… Нет, все-таки – пихта. Ага, а вот, кажется, и сам хозяин усадьбы – ничуть не изменился, даже не постарел особо. Одет в длинный схенти с квадратным передником, на впалой груди – ожерелье, на поясе – расшитый разноцветными бусинами кошель.
– Рад видеть тебя, славный Атарша! – остановившись в воротах, выкрикнул Макс. И тут же напомнил: – Это я, вольный воин Джедеф, приветствую тебя волею всемогущих богов!
– Джедеф? Какой еще Джедеф? – Старик озадаченно обернулся… и тут же удивленная улыбка тронула его тонкие губы. – Джедеф! Ха! Клянусь Амоном, твое Ка еще не обрело пристанище в доме вечности!
– Еще не обрело, – с улыбкой согласился Макс. – Но где только меня не носило!
– Так приходи ко мне сегодня вечером, славный Джедеф, – пригласил старик. – Я как раз устраиваю небольшую пирушку. Так, для близких друзей. Думаю, им интересно послушать твои рассказы о битвах и чужих землях! Кстати, расскажешь и ту историю, когда мы с тобой и со многими славными людьми бежали, презрев опасность, из лютого плена.
Джедеф – именно под такими именем и знал его когда-то Атарша – ухмыльнулся:
– Да, клянусь Себеком, именно так все и было: презрев опасность! А если б тогда испугались? Где бы сейчас были наши Ка?
– Воистину, любезный Джедеф, воистину! – Старик заулыбался, он был еще вполне крепкий, жилистый, юркий. – А вот мои друзья почему-то совсем не поверили мне! Не мог, говорят, ты вот так просто убежать от лихих людей! Не мог, и все тут. Не верят. Ну ничего, теперь уж ты им расскажешь. Жду тебя на обед сегодня, в седьмом часу дня, едва тень от обелиска Амона упадет на старую пальму!
И обелиск, и пальма имелись – как раз между дворцом и рынком и были вполне известны и узнаваемы в городе: по ним обычно определяли точное время, если это кому-то вдруг требовалось.
Поклонившись, Максим отправился обратно домой – переждать жаркий полдень и переодеться в подобающую важному визиту одежду. Конечно же, с ней следовало не переборщить, ведь Атарша знал Джедефа как простого парня, наемника, который, конечно же, очень даже мог разбогатеть, но все же не настолько, чтобы, скажем, щеголять золотой пекторалью с изумрудами и рубинами величиной с голубиное яйцо. Даже красные кораллы – и то были бы слишком.
– Даже не знаю, во что тебя и одеть, – озадаченно протянула Тейя. – Он, этот старик, ты говоришь, богат?
– Да, но не знатен. Не занимает никаких должностей.
– Значит, и нечего церемониться. – Усмехнувшись, супруга подала Максу обычную складчатую схенти и передник. – Наденешь еще ожерелье, то, серебряное, с бирюзой, оно не очень дорогое, но и не дешевое. Как раз в самый раз для разбогатевшего на службе наемника. Да, и еще возьми сандалии – похвастать! Ибо, клянусь Баст, какой же наемник да не хвастлив? Повесишь их на посох, да смотри, чтобы по пути не украли.
– Не украдут. – Макс быстро повязал поверх схенти узорчатый пояс. – Где посох?
– Вот он, муж мой.
Пока собирался, не заметил, как пролетело время. Тейя едва успела умастить мужа ароматными смолами и подвести глаза, пора уже было и идти, не хотелось опаздывать. Положив на плечо посох с повешенными на нем сандалиями – предметом роскоши и хвастовства, кои следовало обувать, лишь явившись куда-нибудь в гости или пред высокие очи какого-нибудь немаленького чиновника-чати, – молодой человек поправил на голове парик и уверенной походкой зашагал к старому рынку.
Старик Атарша встретил гостя дружелюбно, лично вышел во двор, приветствовал, проводя через прекрасный сад в гостевую залу – с колоннами, высоким расписным потолком и квадратными окошечками под самой крышей. Меж колоннами уютно горели светильники, и враз подбежавшие служанки – по обычаю, голенькие и юные – водрузили на голову гостя шар из ароматных благовоний Пунта. Такой, как и на всех пирующих, – опять же по обычаю. Да и что дышать потом? Вежливо поклонившись, Макс торопливо обул сандалии и вслед за любезным хозяином проследовал в дом.
На полу залы были постелены разноцветные циновки, стояли небольшие столики, подставки, резные – гордость краснодеревщика! – стулья с инкрустацией из дорогих пород дерева, валялись какие-то подушечки, стояли цветы в больших расписных вазах. Прямо на циновках, на подушечках, на стульях – те, кто постарше, – уже располагались и остальные гости либо домочадцы.
– Любезнейший господин Анхенсегор, поставщик леса и мой давний друг, с супругой, – подходя, представлял гостей хозяин. – Господин Себекхотеп, староста дворцовых кожевников… Мои сыновья – Сути, Сэти, Тауи. Их жены явятся позже… Дражайший господин Сетимес, золотых дел мастер… Господин Ах-ихтуи, скульптор Города Мертвых… его супруга, красавица Менемхат… А это, господа, Джедеф – храбрый воин, и мой хороший знакомый, и, воистину, не побоюсь этого слова, спаситель из лап лиходеев! Ну, помните, я вам часто рассказывал ту историю…
– Так это на самом деле было? Ой, извини, старина… Я лично и не сомневался, но… Приятно будет услышать этот рассказ и из других уст. Приветствуем тебя, о Джедеф, да ниспошлют тебе здоровье, удачу и счастье великий Амон, Осирис, Исида и все боги и богини нашего сладостного края.
Господин Анхенсегор – лесоторговец и, как видно, богатейший и влиятельнейший человек, – приложив руку к сердцу, приветствовал молодого гостя от имени всех собравшихся.
Максим тоже не остался в долгу.
– Рад! – Он снова поклонился, на этот раз куда глубже, нежели в первый раз, когда только вошел. – Рад буду вкусить яств в столь почтенной компании. Да будет в ваших сердцах милость Амона! Да ниспошлют вам могучие боги достойную старость! Да проведете вы жизнь в радости и почете!
Выслушав приветствия, собравшиеся одобрительно загудели. Атарша, усадив «Джедефа» на почетное место – резную скамеечку рядом со стулом господина Анхенсегора, выскочил во двор встречать важных гостей, кои, насколько можно было судить, собрались еще далеко не все.
В ожидании пира гости негромко переговаривались и с интересом следили за кошкой, гусем и обезьяной – обычными домашними любимцами, скрашивающими любой пир. Кошка уже добыла где-то изрядный кусок рыбы, который и пыталась отнять обезьяна, гусь же громко гоготал и норовил ударить кошку по голове своим тяжелым клювом. Обезьяна верещала и смешно хлопала в ладоши, кошка обиженно шипела, а гусь важно переваливался с лапы на лапу.
Заиграла музыка – лютня, кифара, цитра, голенькие служанки, одеждой которым служил разве что тоненький поясок, разносили гостям благовония и цветы. Каждый получил по лотосу и – те, у кого еще не было, – ароматный шар из смазанных маслом волос.
– Твой хранитель благовоний раздает смолистые ароматы. – Кто-то из припоздавших гостей покровительственно ущипнул за талию служанку. – Воистину, без благовоний не может быть радости.
В придачу к струнным инструментам зазвучали гобой и флейта, и под эту нежную музыку служанки с необыкновенной грациозностью принялись расставлять среди гостей золотые и серебряные блюда с мясом, рыбой и птицей, кувшины со сладким вином шему и пивом, плетеные корзиночки со сладкими медовыми булочками и хлебом. Что и говорить, пир удался на славу! Особенно гвоздь программы, то есть выступление Джедефа. Ух, в каких выражениях расписывал он давнишний побег! Ах, как страшно выглядели в нем враги! Ну просто ужаснее самого ужасного ужаса – именно так выразилась одна из жен сына хозяина дома. Сам же краснодеревщик, уж выходило так, оказывается, не просто принимал участие в побеге, но и активно его готовил, разрабатывая хитроумный план.
– И тут я залез на крышу и увидел, как блистают наконечники копий врагов! – рассказывая, Макс не жалел красок. – Поистине, их было великое множество! Наш друг, Ах-маси пен-Анхаб, – думаю, вы все хорошо знаете его отца, могущественного правителя Анхаба Ибану, – спустился вниз… и едва не был схвачен целой толпой разбойников. А мне было уж никак не успеть прибыть к нему на помощь! И тогда я вскричал – о, благороднейший Атарша, воистину, твое сердце из железа! Беги же, беги скорее на помощь, рази вражин камнями и отнятым у них же копьем… Так и вышло…
Покрасневший от удовольствия краснодеревщик сидел в своем резном кресле, украшенном сердоликовыми пластинами и бирюзой, в правой руке он держал серебряный бокал с вином, в левой – крылышко жареной утки.
– О, друг мой, Джедеф! В счастливый день встретился ты мне. Ешь же, пей, развлекайся! А хочешь, покажу тебе кое-что?
– Конечно хочу, – тут же согласился Максим, давно уже выгадывающий подходящий момент для приватной беседы. – Веди же меня, дружище!
– Идем. Клянусь Амоном, ты такого еще не видел.
Вслед за хозяином Макс прошел в западное крыло дома, где было устроено нечто вроде приемной или хозяйского кабинета, хотя, видят боги, кого мог принимать в своем доме краснодеревщик? Клиентов? Своих подмастерьев? Может быть, и так, а скорее всего Атарша просто подражал придворным, которым самолично отделывал подобные комнаты, украшая их полированной мебелью из крепкой киликийской сосны. Почему б себе подобное не устроить, если средства позволяют? Сапожник без сапог, что ли? Вот уж нет!
По всей видимости, именно так и рассуждал краснодеревщик, хвастливо показывая гостю собранные в кабинете диковины – огромные, редкостной красоты раковины, резную изящную мебель явно своей работы, модели судов. Вернее, одна модель – изящную копию нильской барки с высоко поднятыми кормою и носом. Ах, как чудесно было все сделано, поистине изысканно, с большим трудолюбием и вкусом! Весла, фигурки гребцов и кормщика, мачта с матерчатым парусом, канаты, даже нарисованные на носу барки глаза – чудесно синие, большие – все говорило об умелой руке мастера…
Которую Максим уже где-то видел! Ну, несомненно, видел, и не так давно… О, Амон! Хори! Подобную штуку приносил как-то во двор Хори, мальчишка, правда, не целую барку, а лишь половину, обломок, который, говорил, нашел на берегу у храма бога-воителя Монту.
– Клянусь Осирисом и Исидой – замечательная работа! – зацокал языком Макс. – Прямо не оторвать глаз. Тоже ты делал, уважаемый Атарша? Или кто-то из твоих сыновей?
– Не угадал, друг мой! – Хозяин дома неожиданно расхохотался. – На это раз не я и не мои дети. Так, один человек… Я ему иногда поставляю обрезки различных пород деревьев – большая, кстати, редкость у нас. А он вон что делает! Такие ладьи обычно ставят в гробницах знатных людей или в храмах, и ты даже не представляешь себе, Джедеф, каким большим спросом пользуются такие кораблики и сколько стоят.
– А сколько? – подняв глаза, поинтересовался гость.
– Половину шетита! – почему-то шепотом пояснил Атарша. – Или, чтоб понятнее, полдебена серебра и два кедета золота.
– Половина шетита?! – Максим округлил глаза. – Но ведь столько же стоит небольшой дом! Не такой, конечно, особняк, как у тебя, но все-таки. Отдать столько за маленькую – пусть и красивую – лодочку! Поистине, есть еще в Уасете богатые люди!
– Не только в Уасете, друг мой Джедеф! И они не только есть, но к тому же готовы платить хорошую цену. О, мой знакомый… это влиятельный, но не очень заметный человек… и не очень любит ходить в гости… Впрочем, что-то мы заболтались. Пойдем же, дружище Джедеф, вернемся к гостям. Будем продолжать пить вино, смотреть на танцовщиц и веселиться. Кстати, тебе понравились мои служанки? Уж признайся, признайся, я видел, как ты не сводил с одной из них глаз! И даже – не с одной.
– Хорошие у тебя служанки, да, – одобрительно отозвался молодой человек. – Что же касается твоего знакомого… ну, который делает эти замечательные кораблики… Кажется, я его тоже немножко знаю. – Максим посмотрел старику прямо в глаза. – Это жрец храма Монту, не так ли?
– Тсс!!! – почему-то испугался Атарша. – Я этого тебе не говорил.
– Ну понятно. – Гость развел руками. – Жрецы вообще не любят пристального внимания. Да, и вот еще что – мне бы хотелось попросить у тебя деревянных обрезков. Разных. Хочу сам кое-что сделать в своем доме.
– О, у тебя уже есть и дом?
– Не здесь, в Шмуну.
– Далековато забрался, дружище Джедеф!
Пир закончился еще до темноты – засиживаться дольше было не принято. Напившиеся, наевшиеся и от души повеселившиеся гости, прощаясь, желали хозяину всяческих благ:
– Благодарю тебя за прекрасное вино, уважаемый Атарша. Воистину, это чудесный напиток.
– Пусть всегда будет благоденствовать твоя семья!
– Да хранят тебя великие боги!
Простился и Максим, впервые направляясь домой пьяным. Нет, на ногах, конечно, стоял, но постоянно хихикал, а уж язык как заплетался – ух! Еще бы, столько выпить, и ведь не откажешься, да и вино, честно говоря, вкусное, чего ж не пить-то?
– О, муж мой, – хохотала Тейя, помогая супругу подняться на крышу. – Я рада, что ты хорошо сегодня повеселился. Жаль только, что не смог взять меня, уж я бы тоже не пронесла бокал мимо губ! Хвала Амону, ты явился домой вовремя и не ограбленным до нитки. А ведь могло быть и так – хватает лиходеев на вечерних улицах.
– Попробовали бы только, – освобождаясь от излишней одежды, буркнул Максим. – Ах-маси, дружище, там, внизу, я принес доски… Смотри не брось их в очаг!
– Ого! – со смехом откликнулся анхабец. – Так ты, о великий, похоже, надумал отбивать хлеб у плотника Панехси?!
С плотником Макс встретился уже следующим утром, раненько так, с восходом. Зашел по пути в мастерскую. Поболтал о том о сем, кое-что спросил и через некоторое время уже был у пристани, где подозвал лодочника и, быстро сговорившись о цене, отправился на тот берег.
О, как чудесно было на реке ранним утром! Желтое солнце висело ярким веселым мячиком в полупрозрачной дымке, такой же легкий туман…туманец… туманчик, играя, стелился нал самой водой, уже поднявшейся, красноватой от плодородного ила. В подсвеченных пушистыми солнечными лучиками камышах дружно крякали утки, с пристани от развешенных для просушки сетей несло свежей рыбой, впрочем, появившиеся рыбаки уже снимали свои снасти, готовясь к очередному дню.
Выпрыгнув из лодки на причал Города Мертвых, Максим углядел в высокой, желтой, с созвездиями красных цветов траве узенькую тропинку и уверенно зашагал по ней к храму Монту – приземистому, с массивными пилонами зданию, выстроенному из красного кирпича.
Не доходя до храма, молодой человек свернул к Нилу, там и устроился прямиком на небольших мосточках, где уже копошились у вытащенных на берег лодок жрецы. Поначалу они отнеслись к незнакомцу без особой приветливости.
– Это наши мостки! – так и заявили ничтоже сумняшеся, ни «здасьте» тебе, ни «как зовут»! Мол, канай отсюда. Как бы сами не поканали!
Максим натянул на лицо самую радушную улыбку:
– Я от Панехси, плотника. Принес кое-что.
– А-а-а! – Жрецы тут же сменили гнев на милость. – Так бы сразу и сказал, а то сидит тут на наших мостках, как будто они его собственные! Ладно уж, сиди, мы сообщим о тебе старшему.
– Давайте. – Махнув рукой, Максим принялся беспечно болтать в воде ногами, с интересом глядя, как разбегается в разные стороны серебристая рыбья мелочь. Видно было, конечно, плохо – воды великого Хапи и так-то не отличались особой прозрачностью, а уж когда приближался разлив – и говорить нечего.
Щурясь от солнца, юноша приложил ладонь козырьком ко лбу, вглядываясь в противоположный берег и в рыбачьи лодки, уже вышедшие на свой промысел. Сидевшие в них рыбаки ловко закидывали сети, и слышно было, как эти люди просят богов о благословении и хорошем улове.
Хороший улов любому бы не помешал. В любом деле.
– Ты от Панехси? – довольно нелюбезно осведомились сзади.
Максим обернулся, увидев ступившего на мостки высокого мускулистого человека, по обычаю жрецов одетого лишь в простую набедренную повязку и квадратный передник без всяких узоров. Голова его, опять-таки по обычаю, была тщательно обрита наголо, на лице не имелось ни бороды, ни усов… Само же лицо – широкое, с твердым подбородком и тяжелым взглядом, несомненно, принадлежало человеку волевому и сильному, каким и являлся Сенефермонтусенеб, нелюдимый и вечно хмурый жрец бога-воителя.
– Да, я вместо него, господин. – Улыбнувшись, молодой человек показал жрецу плетеную корзинку, стоявшую рядом. – Не угодно ли взглянуть?
– Угодно! – буркнув, жрец принялся с непроницаемым видом перебирать принесенные парнем дощечки.
Да-а… Ничего не скажешь, угрюмый дядя. А брови-то, брови – выщипаны, точно у какой-нибудь похабной танцовщицы-куртизанки.
– Ну как, господин, что-то выбрали?
– Я возьму все! – Сенефермонтусенеб скрестил на мощной груди волосатые руки и безапелляционным тоном приказал: – Бери и неси за мной.
О! Вот именно это Максиму было и надобно!
Он живо поставил корзину на плечо и быстро зашагал следом за хмурым жрецом. По той самой тропинке в высокой траве, ведущей к храму.
Конечно, особенно-то Макс губу не раскатывал – тем более при первой же встрече. Но так обломиться! Сенефермонтусенеб даже не пустил его на порог храма! Просто забрал корзину, буркнув:
– Тебе отдаст ее младший жрец!
– Хорошо, хорошо, господин, пусть младший. Завтра я могу принести доски снова. Приносить?
Ага! Повернулась-таки глыба этакая!
– Завтра принесешь опять?
– Да! Если надо.
– Надо! Приноси.
Жрец скрылся за пилонами, и почти сразу же оттуда выбежал молодой служитель, почти совсем мальчишка. Молча протянул корзинку и тут же ушел.
– Эй, эй, постой! – закричал ему вслед Максим. – Понравились вашему старшему доски? Тьфу ты… Глухой он, что ли? Вот и поговорили. Ладно, будем надеяться на завтрашний день.
Решив так, Максим шумно высморкался, наплевав на местное поверье, будто бы при насморке вместе с… гм-гм… слизью вытекает и мозг, и, повернувшись, быстро зашагал обратно к пристани. Высокая трава приятно щекотала колени.
