Текст книги "Никто не устоит перед кино"

Автор книги: Андрей Щупов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

Шальная ракета зеленой звездочкой взмыла с судна, и пара сотен аккуратненьких голов в лад совершила вращательное движение, проследив до последнего метра пологую траекторию ракеты. Баруа, усмехнувшись, подал знак киномеханику. Белый экран вспыхнул радужными огнями, и пространство впереди Джекки загомонило возбужденными голосами. Птичий изумленный щебет – да и только! Борясь с сонливостью, Баруа пялил глаза на экран и время от времени пытался угадать настроение зрителей. Что ни говори, фильм вышел отменный. Несчастная, обреченная на гибель экспедиция, ведомая отважным Валентино, переговоры с коварными пигмеями, поломка рации, отравленная пища, пробоина в корпусе яхты, путешествие по берегу, схватки во мгле джунглей, смерть членов экспедиции одного за другим. Последним, как и положено, погибал Валентино. И наконец финальный, завершающий трагедию эпизод – нападение на беззащитную Паолину...

Джекки смутно угадывал по движению в темноте, что смотрят фильм с небывалым напряжением. Птичьего щебета он больше не слышал, и лишь изредка нервной волной пробегало по рядам лоснящихся темных тел шевеление. Баруа не прочь был бы взглянуть на лицо вождя племени, но вставать и шагать к Сухэа не было сил. Он отчаянно хотел спать. И когда по собственному почину киномеханик после окончания фильма запустил прошлую его ленту о жестокой войне белых и индейцев, Баруа не выдержал и смежил веки. Рычащая от восторга тьма черным мохнатым зверем повалила его на скамью. Где-то рядом, подсвечиваемый сиянием экрана, похрапывал утомленный Лотрек.

* * *

Наступало мертвое время. Замерев над головами, солнце методично и безжалостно высушивало землю. Все живое, способное самостоятельно передвигаться, давным-давно укрылось в тени деревьев, под спасительным дерном земли, в сборных африканских домиках. Успев набрать в легкие живительной ночной прохлады, природа задерживала дыхание, с молчаливым терпением ожидая наступления вечера.

Утерев лицо влажным полотенцем, Баруа в изнеможении повалился на койку. Воздух из кондиционера приятными волнами холодил спину. Не хотелось ни шевелиться, ни говорить. Этот климат не потворствовал пьянству. После вчерашнего все они чувствовали себя неважно.

Провалявшись еще около четверти часа, Баруа вяло поднялся и, достав из холодильника глиняный кувшин с водой из местного источника, жадно отхлебнул. Тело тотчас покрылось липкой испариной. Ему показалось, что даже веки отяжелели от оседающей на ресницах влаги. Чертово пекло!.. Он поставил кувшин на место. Ничего... Еще три-четыре часа, и с наступлением вечера все изменится. А через парочку дней их и вовсе здесь не будет.

Он подумал неожиданно о том, что по завершению съемок остров потерял для него всякую привлекательность. Всю эту природу, изрезанные скалистые берега он представлял себе только как подходящее сырье для кадровых фрагментов, как живописный фон. Что-то из той же вечной темы: любить себя в искусстве, а не искусство в себе... Стоило работе завершиться, и все красоты неведомым образом ушли в никуда.

Обидно, но Джекки давно понял, что без интенсивной работы он – ничто. Есть такая порода людей – профессионалы, не мыслящие себя вне профессии. Трудоголики... Он был именно из таких.

Снова подумалось, что неплохо бы убраться отсюда поживее. Только вот интересно, мечтают ли об этом другие? Наверное, нет. Для них этот фильм не столько работа, сколько экзотическое путешествие. Дело сделано, наступила пара отдыха. Пойди попробуй собери их сейчас! Кто-то забавляется под солнцем на пляже, кто-то гуляет у водопада. Словом, разбрелись во все стороны, овечки, что вполне объяснимо и закономерно. Дисциплинирующим началом являлся фильм, но по окончанию съемок Баруа перестал быть полновластным начальником. Капитан является богом только на своем судне, на берегу он превращается в обычного гражданина. Отныне своим временем большая часть кинотруппы распоряжалась вполне самостоятельно.

Баруа обтер мокрым полотенцем шею и с раздражением припомнил утреннюю новость. Кто-то, вероятно, спьяну умудрился ударить по радиостанции чем-то тяжелым. И также, видимо, шутки ради увел от берега все лодки и катера. Шутники хреновы! А если кто-нибудь перевернется и утонет? Кому платить потом и судиться? Кинокомпании? Вот уж дудки!..

В дверь коротко стукнули, и в домик ввалился не похожий на себя Лотрек. Шумно дыша, он рухнул на стул. На груди и под мышками у него расплывались темные пятна. Он часто икал и с трудом ворочал глазами. Брезгливо поглядев на него, Баруа подумал, что и сам, пожалуй, выглядит ненамного лучше. Они нарушили основное правило этой климатической зоны во-первых, усугубили алкоголем, а во-вторых, выбрались из палаток в полдень – время, совершенно неудобоваримое для нормального европейца.

– Что там еще? – раздраженно спросил он.

Лотрек наконец-то отдышался.

– Эти хохмачи зашли чересчур далеко, – выпалил он. – Куда-то подевалось судно. Во всяком случае в бухте его нет.

– Господи! – Баруа со вздохом зарылся лицом в подушку. Именно сейчас надо было преподнести ему этот сюрприз!..

– А еще, – продолжал Лотрек, – на кустах возле кухни кто-то развесил перепачканные скальпы.

Баруа почувствовал, что начинает свирепеть. Шутники действительно перегнули палку. Если он только дознается, кто это сделал, весельчакам не поздоровится!

Тяжело вздохнув, Лотрек покосился на свои разбитые костяшки.

– Песик мой запропал. Наверное, увели к водопадам. Он же любит воду... – Лотрек снова вздохнул. – В общем психанул я малость. Отправился к старику Люму, чтобы разузнать, кто одолжил у него парики. Он начал упираться, а я его обругал. Ну, и пошло-поехало. Люм заявил, что пока он отвечает за реквизит, никто не посмеет кидать ему такие обвинения. Пришлось за ворот подтащить его к тем кустам. Ну и там я... Словом, переборщил. Терпеть не могу лжецов!

Баруа сел на кровати.

– Но куда могло уйти судно?

– Если бы не исчезли лодки, можно было бы обогнуть остров кругом и осмотреться.

– Рацию до сих пор не починили?

Лотрек покачал головой.

– Радист не понимает, чем можно было разворотить такую дыру. А весь его радиозапас – на судне.

– Черт бы вас всех!.. – Баруа уже сообразил, что не сможет долее оставаться в домике. Дурацкие шутки, жара, похмелье – в совокупности все составило критическую массу, которая так и подталкивала к взрыву. Надо было немедленно действовать! Сдавив пальцами виски, он заставил себя сосредоточиться.

– Туземные пироги, – наконец проговорил он. – У пигмеев были какие-то долбленые бревна. Кажется, они оставляли их в устье реки или на берегу за мысом. Надо послать кого-нибудь за дикарями. Раздобудем плавсредства и тотчас отправимся на поиски лодок. Пока же могу обещать только одно: тот, кто это устроил, очень крупно пожалеет! – глаза Баруа недобро сверкнули.

Передернув рыхлым плечом, Лотрек произнес:

– Я буду только за...

Ноги Баруа вязли в песке, пот застилал глаза и каждый шаг вызывал раздражение. Пять человек под предводительством Лотрека отправилось к мысу. Сам он в сопровождении Валентино, оператора Кука и двух ребят из пиротехнической бригады двигался к устью реки.

– Странно, – Валентино ткнул мускулистой рукой в сторону прибрежного кустарника. – Обычно свои пироги они оставляли здесь.

– Так где же они?

– Нужно поискать, босс, – Кук грузной трусцой припустил вдоль реки. Уже через минуту послышался его радостный возглас:

– Ага, что я говорил! Идите-ка сюда!

Все поспешили к оператору. Он сидел на корточках возле кустов. Рядом, присыпанные ветками, лежали две полусгнившие долбленки.

– Ты считаешь, на этом можно плавать?

– Ну... Если заткнуть дыры...

– Дыры-то заткнем, только вот поможет ли это? – Баруа пренебрежительно пнул в борт одной из пирог. Щепа брызнула из-под его туфли.

– Да-а... Посудинка еще та! – Кук в сомнении пощупал трухлявую древесину и не очень уверенно заключил:

– Снаружи гниль, это верно, но сердцевина вроде бы еще терпит.

– Вроде бы! – передразнил Баруа. – Будешь идти ко дну, по-другому запоешь.

– Можно поискать еще, – предложил Корпикус – старший пиротехник группы. – Порыскаем вокруг – авось что-нибудь да найдем.

– Нет уж, рыскать мы больше не будем! – Джекки еще раз пнул в борт пироги. – Попробуем в деле эти корытца.

Они вынесли долбленки из кустарника и кое-как спустили на воду. Одна из лодок тотчас наполнилась водой и затонула. Поднимать ее они не стали. Зато вторая пирога оказалась еще вполне функциональной.

– Выдержит ли она пятерых? – опасливо вопросил Кук.

– А вот сейчас мы это и увидим, – Баруа решительно перебросил ногу через борт допотопного суденышка. – Залезайте, господа матросики!

Предусмотрительный Корпикус прихватил с земли брошенные от лодок весла.

– Думаю, как-нибудь выгребем.

Но грести почти не пришлось. Их сразу подхватило течением и понесло в океан. Корпикус с Валентино лишь слегка задавали направление.

– Кук! Следите за днищем, – скомандовал Баруа. – Если что, будете вычерпывать воду!

– Только чем?

– Да хоть своей панамой!

– Слушаюсь, босс, – оператор робко покосился себе под ноги. – Слава богу, пока все сухо.

– Интересно, водятся ли в этих местах акулы? – поинтересовался Валентино.

– Почему бы и нет? – Баруа машинально погрузил взор в прозрачную толщу воды. Далекое песчаное дно по мере движения все более приобретало глубинный изумрудный оттенок. В самом деле, если появится акула... Он живо представил себе серебристое тело, торпедой выныривающее возле борта. Старенькой скорлупке перед хищницей не устоять. Даже не слишком крупная акула без усилий разнесет эту гниль в щепки. Баруа постарался отмахнуться от тягостных мыслей, но тут внимание его привлекли необычные для морского дна контуры.

– А ну задержитесь! – крикнул он. – Табаньте же, черт вас возьми!

Корпикус энергично заработал веслами, замедляя бег пироги. Все прочие перегнулись через борт, сосредоточенно вглядываясь в зелень воды.

– Катер... – пробормотал Кук. – Наш катер. Но откуда он здесь?

– Какой-нибудь пьяный олух решил ночью покататься и утопил его, – зло процедил Баруа.

– Но как он мог это сделать? – удивился Валентино. – Кингстонов там нет, а перевернуть катер не так уж просто. Уже вторую неделю на море штиль. Скорее уж пьянчужка сам бы вывалился наружу...

– У катера прорублено дно! – гневно воскликнул Баруа. – Смотрите!

– Черт подери! Это уже не шутки. Но кто мог это сделать?

– Босс, вам не кажется, что кто-то из кинотруппы серьезно спятил? осведомился Корпикус. – Судите сами, кто-то ломает рацию, уводит все плавсредства...

– А судно? – перебил его Валентино. – Судно ваш ненормальный тоже уводит?

– Ну... Он мог пробраться туда и сказать капитану, чтобы тот отвел судно в другое место.

– Зачем? Зачем ему это понадобилось?

– Если он маньяк, то все его поступки необъяснимы.

– Хорошо! Пусть будет маньяк. Но как он мог уговорить капитана?

Молчавший до сих пор Баруа вмешался:

– Как раз это – не очень сложно. Еще в первые дни мы обсуждали вопрос о том, где ставить корабль. Мы ведь снимали вид океана, и судно могло попасть на задний план. Так что капитан был готов в случае чего отвести корабль в сторону.

– Но ведь фильм уже снят, – возразил Валентино.

– Рация разбита уже два дня, и капитан не в курсе того, что здесь происходит. Хотя... Про фильм он как раз в курсе. Но про рацию, конечно же, ничего не знает.

– Что же нам теперь делать, а? Я хочу сказать...

Вопрос Кука перебил возглас Корпикуса.

– Глядите! Там возле веток что-то плавает!

Баруа пригляделся.

– Гребите туда!

Валентино и Корпикус взялись за весла. Они быстро приближались к торчащим из воды веткам, и Баруа неожиданно ощутил, что колючий холодок окутывает сердце.

– Стойте! – хрипло выкрикнул он.

Гребцы подняли весла, но пирогу продолжало медленно нести вперед. Теперь они видели все. Ветви оказались не ветками, а частью палубной мачты с потухшими огнями и обрывками троса. Прожорливый океан не удовлетворился одним катером, он поглотил и судно. Одеждой зацепившись за рею, тут же неподалеку плавало тело старшего помощника корабля. Лицо его, обращенное к солнцу, было восково-белым, из груди торчал обломок стрелы.

– Черт возьми! Это... Это сделали пигмеи!.. – шепотом произнес Корпикус. Кук потрясенно уставился на него.

– О чем ты говоришь? Эти добрейшие создания?!.. Да они и с оружием толком не умеют обращаться!

– Скажи лучше, НЕ УМЕЛИ. Пока мы не научили их, – Баруа зловеще улыбнулся. – Один жалкий маньяк не в состоянии натворить столько бед. Как это ни прискорбно, слова Корпикуса похожи на правду. Племя в три сотни голов вполне могло управиться с лодками и судном.

– Значит, те скальпы на кустах и кровь... – Кук, раскрыл рот и шумно задышал. По всей видимости ему сделалось дурно.

– Назад! К берегу! – скомандовал Баруа.

Неуклюже развернувшись, пирога заскользила к обожженному солнцем острову.

* * *

Вид кружащих над окровавленными скальпами мух вызвал лишь мутное головокружение. Ничто уже не могло разъярить людей сильнее. В своем домике Баруа собрал экстренное совещание. Однако, собравшихся оказалось немного.

– В чем дело? Где остальные? – он повернулся к Куку.

– Пока мы разбирались с пирогами, несколько групп отправилось на водопады. Туда каждый день кто-нибудь ходит. Такая жара...

– А Лотрек? Разве он еще не вернулся?

– Никто не видел его...

– Может быть, сходить за мыс посмотреть? – Валентино окинул присутствующих взглядом. – Отрядим, скажем, человек шесть-семь.

– Ага, а потом будем трястись и гадать, не приключилось ли что и с ними, так?

Поразмыслив, Баруа обратил лицо к Корпикусу.

– В лагере есть оружие?

– Не знаю, – пиротехник пожал плечами. Его землистое лицо было покрыто крупинками пота. – Если только у кого-нибудь свое собственное...

– А у вас оно есть?

Корпикус покачал головой.

– Пулеметы с бутафорскими лентами. Пара десятков ружей и револьверов, но патроны к ним тоже холостые. Еще кое-какой запас аммонита, ну и другие фокусы.

– Стало быть, пока у нас всего четыре револьвера с боевыми патронами, – заключил Баруа. – Это то, что нашлось из личного оружия.

– Можно ополовинить каждый барабан и таким образом количество единиц оружия увеличится, – предложил пиротехник. – Восемь револьверов, по три патрона на каждый.

– Там и без того по три, по четыре патрона, – Баруа до хруста сцепил кулаки. – Дьявол!.. И все равно мы им покажем! Сухэа решил выйти на тропу войны? Милости просим! Мы перебьем все его вшивое племя! – он взглянул на пиротехника. – Если есть аммонит, значит можно изготовить бомбы. Скажем, к завтрашнему дню! Справитесь?

Корпикус заметно разволновался.

– Если нам будут помогать и кое-что подсобрать по палаткам...

Делай все, что посчитаешь нужным. Все, кто понадобятся, в твоем распоряжении! Хватай за шкирку и не церемонься!

– Тогда мы, пожалуй, начали бы прямо сейчас, босс.

– Пожалуйста! Но только чтоб к завтрашнему утру у нас уже были бомбы... Люм! Возьми револьвер и организуй посты!

Порывистым движением Баруа раскинул на столе карту. Остров в масштабе один к пяти тысячам. Четыре головы одновременно склонилось над картой Валентино, Кук и Паолина... Остальные уже занимались конкретным делом. Вглядевшись в цветастый рельеф острова, Баруа разочарованно крякнул:

– Много пользы она нам, конечно, не принесет, но, тем не менее, кое-какую стратегию мы наметим. Итак, корабля нет, рация разбита. Рассчитывать, судя по всему, придется исключительно на себя, – Баруа помолчал. – Полагаю, что люди, которые так или иначе покинули лагерь, уже не вернутся.

Паолина вскинула голову. В глазах ее блестели слезы.

– Но может быть, кто-нибудь еще спасся? – проговорила она дрожащим голоском.

– Может быть. Только что в том проку? – Баруа нахмурился. – Главный шанс – бомбы Корпикуса. Мы переждем ночь и нападем первыми. Против бомб им не устоять.

– К тому же луков, стрел и копий у них не очень много, – добавил Валентино. – Лишь те, которыми снабдил их Люм.

– Тем более. Массированный лобовой удар поставит точку на этом деле. Мы забросаем их бомбами и обратим в бегство.

Кук сидел, обхватив голову, чуть раскачиваясь, бессмысленным взором уставясь на карту.

– Подумать только, – шептал он, – я учил их здороваться за руку, раскуривать сигары и говорить на английском...

– Не надо об этом сейчас, – Паолина сочувственно погладила его по всклокоченной голове.

– Да уж, Кук, помолчи... – палец Баруа заскользил по карте. Двинемся двумя отрядами. Вверх по реке и вот по этой низине. В случае встречи с противником немедленно соединяемся и завязываем бой.

– Лучше бы нам держаться открытых мест, – заметил Валентино. – Они мастера прятаться. В джунглях нас легко перестрелять из луков.

– Сомневаюсь, что это будет так просто, – проворчал режиссер. Стреляют они скверно, да и тетиву едва-едва натягивают... Кстати, надо обязательно поглядеть среди реквизитов. Если остались еще копья, ножи или что-нибудь в этом роде, сейчас же раздать людям. Это лучше, чем ничего.

Кук ладонью шлепнул себя по лбу и плачуще воскликнул:

– Но почему?! Почему они это сделали? Может, их кто-то спровоцировал?

– Сейчас это уже не играет роли, – сухо отозвался Валентино. – Кто бы ни развязал эту бойню, заканчивать ее придется нам.

– Но если бы мы узнали причину нападения, кто знает, – мы могли бы попробовать с ними договориться!

Валентино с яростью взглянул на оператора.

– Договориться? После того, как они оскальпировали твоих коллег? Да они вырезали уже две трети всей киногруппы! О каких переговорах ты ведешь речь?

– Наша надежда – бомбы, – устало повторил Баруа. Высокий его лоб обезобразили глубокие морщины. Тягостные мысли отличны от творческих и старят куда быстрее.

Паолина неожиданно коснулась его руки, и он вздрогнул.

– Джекки! Они не просто на нас напали...

– Что? – Баруа непонимающе уставился на девушку.

– Мне кажется, что они действовали по сценарию твоего фильма, понимаешь?

– По сценарию? Почему ты так решила?.. – пораженный, Баруа замолчал.

– Мне только сейчас пришло в голову... Вспомни, как это происходило в фильме! Экспедиция покидает яхту и углубляется в дебри Амазонки. Сначала пропадают разведчики, потом кто-то натыкается на их скальпы и поднимает тревогу. Исследователи пытаются сообщить о происшедшем на судно, но обнаруживается, что рация разбита. Экспедиции ничего не остается, как возвратиться на побережье, но судна уже нет...

Режиссер схватил Паолину за плечо.

– Черт меня дери!.. А ведь ты права, моя девочка! Эти недоумки даже не пытаются анализировать содеянное. Они попросту копируют сюжет так, как они его запомнили.

Кук и Валентино глазели на них в изумлении. Баруа же хлопнул ладонью по столу.

– Если так, то мы можем прогнозировать каждый следующий их шаг. Чертовы карлики! Да мы подготовим им такую ловушку!.. Надо только как следует все обдумать и взвесить.

Кук пролепетал:

– Можно посмотреть в сценарий...

– К черту сценарий! Я помню все наизусть! – Баруа схватил авторучку и, перевернув карту, торопливо застрочил по бумаге. – Итак! Рация, скальпы, судно – это они уже сделали. И в той же очередности, в какой это происходило в фильме. Далее они расправляются с отдельными членами экспедиции...

– Лотрек! – ахнула Паолина.

– И не он один, – сипло добавил Кук.

– Да, Лотрек и другие, по всей вероятности, тоже. А теперь...

Валентино, чертыхнувшись, схватил со стола один из револьверов и бросился к выходу. Баруа неуверенно протянул руку к оружию и пробормотал:

– Но они же не могут прямо сейчас... Все-таки мы выставили посты...

Заливисто пророкотала пулеметная очередь. Все четверо вылетели из домика. Солнце садилось в океан, и последний вечерний отблеск окрашивал палаточный городок в багрово-фиолетовые тона – те самые экзотические тона, которыми еще так недавно все они любовались. Снова громыхнула очередь, захлебнувшись, смолкла. Вспыхнул прожектор над крышей радиолаборатории. Растерянно озираясь, с револьвером в руке Баруа метался по городку. Цепкими пальчиками за него держалась Паолина и где-то позади, явственно поскуливая, семенил Кук. Подобные неурядицы были не в его духе.

Джекки услышал, как что-то просвистело над головой. Треснуло стекло, и прожектор погас. Все снова погрузилось в фиолетовый полумрак. Вдали дважды выстрелили, кто-то громко завизжал.

– К Корпикусу! – Баруа взмахнул оружием и побежал, не слишком ловко лавируя между палатками. Запнувшись о капроновую растяжку, Кук с криком растянулся на земле. Из темноты по-кошачьи мягко скользнули низенькие фигурки. Паолина, оглянувшись, в ужасе прикрыла рот ладонью. Два ножа пригвоздили Кука к песку. Револьвер Баруа коротко рявкнул. Один из пигмеев упал, остальные тут же разбежались.

– Кук! Он там! – Паолина тщетно пыталась остановить Баруа. Режиссер торопился к домику пиротехников. Они не успели. Оглушительный взрыв безжалостно ударил по барабанным перепонкам. В воздухе пронеслись осколки. Один из них задел Баруа по голове, и, оглушенный, он повалился. Рядом всхлипывала кинозвезда.

Первое, что осознал Джекки, это то, что он выронил револьвер. Туман перед глазами рассеялся, и, протянув руки, он лихорадочно зашарил по песку. Пальцы коснулись чужого лица и замерли.

– Это я, Джекки.

– Баруа узнал голос Корпикуса. Только сейчас этот голос звучал еле слышно.

– Мы не ожидали, что все произойдет так быстро. Сначала выстрелы, а потом Сухэа... С сигарой в зубах и еще одним воином... Они ворвались к нам и убили Токмана. А потом Сухэа показал воину на аммонит с порохом. Видишь ли, мы высыпали все на стол. Словно нарочно!.. Сухэа отдал своему приятелю сигару и преспокойно ушел. Я не успел их пристрелить, револьвер был у Токмана.

– Ты видел Валентино? – Баруа, приподнявшись, встряхнул Корпикуса, Он должен был бежать к вам!

Затухающим шепотом Корпикус что-то пробормотал, но режиссер ничего не разобрал. Оно и понятно, непросто говорить со стрелами в спине!..

Найдя револьвер, Баруа наощупь прокрутил барабан и поднялся. Еще пара патронов. Всего-навсего... Он рывком потянул за собой Паолину. Девушка находилась в полуобморочном состоянии.

– Нет! – она бессильно поджимала под себя ноги, не желая вставать. Но Баруа не собирался с ней церемониться. Он схватил актрису за волосы и заставил следовать за собой.

– Глупая! Мы укроемся в зарослях, и они не найдут нас!

Пробежав с десяток шагов, они чуть-было не столкнулись с Валентино. Мускулистая грудь атлета была залита кровью, в двух местах угадывались торчащие обломки стрел. В руках гигант держал тяжелый пулемет.

– Валентино! – Баруа схватил его за локоть и тотчас ощутил на пальцах липкое. – Надо уходить! Без бомб мы бессильны. Ты в состоянии идти?

– Само собой. К счастью, эти сморчки не умеют толком натягивать тетиву, – лицо Валентино мучительно подергивалось, но он храбрился. Такая уж у него была по жизни роль – мужественно преодолевать препятствие за препятствием. – Зацепить, конечно, зацепили, но надеюсь, ничего серьезного.

– Надо укрыться в зарослях! – быстро проговорил Баруа. – До наступления рассвета.

– Попытаемся, но эти мерзавцы видят не хуже кошек. Я уже убедился...

Ежесекундно оглядываясь, они побежали из лагеря.

– Брось пулемет!

Валентино упрямо качнул головой.

– Это их немного отпугивает. Так что добегу как-нибудь и с этой железкой.

Где-то справа раздался гортанный возглас, и одна за другой две стрелы впились в тело Баруа. Ему показалось, что воздух вспыхнул в легких обжигающим пламенем. Лишь через мгновение он понял, что снова лежит на земле, и плачущая Паолина тащит его к ближайшим кустам

Совсем близко загрохотал пулемет Валентино. Обернувшись, Баруа рассмотрел, как поливая дрожащим огнем пространство вокруг себя, гигант отступает обратно к палаткам. С факелами и копьями в руках за ним вприпрыжку бежали пигмеи. До самого последнего момента Валентино оставался актером. Угрожающе крича, он крутился со своим громоздким и абсолютно безобидным оружием, заставляя дикарей держаться на приличном расстоянии. Баруа подумал, что не пройдет и десяти секунд – десяти крохотных мгновений, как пулемет смолкнет. И тогда пигмеи покончат с Валентино, после чего займутся и ими...

Все произошло значительно раньше. Судьба не подарила Валентино и этих последних секунд. Вспыхнула одна из палаток, и, освещенный разгорающимся пожаром, актер превратился в отличную мишень. Несколько неумело пущенных стрел лишь оцарапали его, но нашлась и та единственная, что пробила ему шею, повалив гиганта наземь. Баруа обреченно закрыл глаза. Вслушиваясь в плач Паолины, неожиданно припомнил:

– Паолина, ты слышишь меня? – он выплюнул сочащуюся из горла кровь и посмотрел на актрису. – Они не убьют тебя, не бойся. Ты ведь сама сказала, что они действуют строго по сценарию. Так оно и есть. А в фильме... Ты помнишь?

Прямо над ним вспыхнул дрожащим пламенем факел. С мученической гримасой Баруа приподнял голову и разглядел Сухэа. Вождь стоял в окружении соплеменников, держа в маленьких ручках копье. Лицо его менялось на глазах. Он пытался выглядеть грозно, но знакомая плутоватая улыбка нет-нет, да и возникала на пухлых губах.

– Чего ты хочешь, Сухэа? – Баруа с удивлением ощутил, что ни в мыслях, ни в душе не находит ненависти к пигмеям. Вероятно, он уже умирал. Умирающим свойственно прощать. Уходящая из тела кровь уносит силы, а вместе с ней и остатки жизненной злости. Забавно... Апатия умирающего причисляется к высшей мудрости. А может, так оно и есть на самом деле?.. Баруа криво улыбнулся, и, заметив его улыбку, Сухэа сбивчиво заговорил:

– Ты великий! – черный палец указал на Баруа. – Ты делал волшебный стена. Стена и много огня – это красиво! И мы делать красиво. Мы – великий – и тоже хотим делать красиво!

Паолина вскрикнула, и одновременно с ее криком бутафорское копье опустилось на грудь Баруа. Выдернув окровавленное оружие, Сухэа с некоторым смущением взглянул на Паолину. Он прекрасно помнил, как выглядели заключительные кадры, показанные волшебной белой стеной. Он должен был прыгнуть к визжащей девушке и за волосы поволочить в джунгли. Но актриса завораживала пигмея своей красотой. Даже сейчас – дрожащая, с перекошенным ртом и спутанными волосами – она была прекрасна. Столпившиеся соплеменники молча глядели на них. Они тоже помнили, как он вел себя на экране – свирепый и пугающий, не знающий жалости и сомнений. Вождь не мог обмануть их ожиданий. Порывисто вздохнув, Сухэа наконец-то решился. Уронив копье на землю, он шагнул к девушке и остановился. Как он ни старался, он не мог себя пересилить. Тот на экране, столь похожий на него, проделал все с удивительной легкостью, но он, Сухэа, повторить кровожадный бросок хищника с экрана отчего-то НЕ МОГ. Кто-то из соплеменников, не выдержав, хихикнул. Затравленно оглянувшись, Сухэа насупился. Потоптавшись, робко приблизился к девушке и еще более робко протянул ей свою загорелую до черноты руку. Двигаясь подобно сомнамбуле, Паолина покорно подала ему дрожащую ладонь. Кашлянув, вождь помог ей подняться и осторожными шажочками повел в направлении зарослей. Следуя за ним, Паолина безумными глазами вглядывалась в окружающее. Всюду сновали маленькие черные человечки. И всякий, обратив к ней взор, немедленно озарялся ослепительной улыбкой. Она так их и угадывала в полумраке – по месяцеобразным, дружелюбным оскалам. Пигмеи кивали ей детскими головенками, в смущении прятали за спину напроказившие ручонки. Пацифисты и вегетарианцы, добрейшие создания на свете, как говаривал Кук...