Текст книги "Вертолет"

Автор книги: Андрей Щупов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

– Надеюсь, что я ошибаюсь, но очень похоже на то, Серега, что мы опоздали.

– Но ведь должен кто-нибудь уцелеть! – оператор в отчаянии взмахнул пистолетом. – Должен!..

К вертолету возвращались нагруженные десантным скарбом: оружием, подсумками с магазинами, беретами, ремнями и флягами. Увиденного хватило, чтобы поникнуть и тому, и другому. Троих истерзанных они еще застали на поле боя, однако все говорило за то, что жертв было больше.

На лопастях вертолета сидело по мухе. Сверхпрочный композит чуть прогибался под их тяжестью. Вскинув пистолет, оператор сшиб выстрелом ближайшее насекомое. Свалившись на землю, муха с ужасающе громким жужжанием стала кататься взад и вперед. Бледный от пережитого, Сергей твердой рукой расстрелял в нее всю обойму. Лишь от последних двух пуль муха затихла.

– До чего живучая! – он с омерзением пнул по раскорячившему лапы трупу. – А наших ребят всех до единого! Как клопов – в четверть часа!..

Константин покосился на часы.

– Между прочим, уже полдевятого. Пора бы смеркаться, а солнце все еще чуть ли не в зените. Странно, ты не находишь?

Сергей пропустил его слова мимо ушей. Перезарядив пистолет, спрятал в кобуру. Некоторое время из-под ладони разглядывал далекий травяной лес.

– Слушай, а если попробовать пускать ракеты? Может, кто откликнется?

– Но мы ведь уже пробовали. Прямо с воздуха пускали.

– То-то и оно. Если они попытаются привлечь наше внимание выстрелами, из вертолета их не услышишь. А ракетница... – мы даже не знаем, есть ли у них она. В общем, не получится сейчас, дождемся темноты. Из автоматов попалим. Холостых патронов у нас теперь хоть отбавляй.

– Разве я против? Конечно, попытаемся еще раз. И сегодня, и завтра сколько понадобится...

Ладонью великана-массажиста ветер гнал неспокойные волны по засыпающей степи. Травы размеренно начинали шелестеть, и шелест их в самом деле порой напоминал о морских набегающих волнах. А перед этим был гул танкового сражения. Содрогалась земля, воздух лопался от далеких разрывов. Багровеющее солнце клонилось к горизонту с намерением поджечь его, предать огню всю степь. Лишь в сумерках пушечная канонада прекратилась. И эти же сумерки помогли им наконец встретиться.

Гроздья красных ракет первым заметил сержант. В темноте, торопливо зарядив ракетницу случайным патроном, они тут же ответили. Фейерверк вдали повторился. А чуть позже донеслось гудение вертолета.

Аппарат приземлился где-то поблизости от дерева. Оставив сержанта возле продолжающего метаться в бреду Южина, капитан торопливо спустился вниз. Еще при подъеме он отметил ту особенную легкость, с которой они умудрились взобраться до первой развилки. Объяснение, по всей вероятности, крылось в их изменившемся весе. Трансформацией пропорций дело не закончилось. Чибрин мог бы поклясться, что они стали многократно сильней. Приведись ему встретить турник, он не сомневался, что сумел бы подтянуться раз сто или двести. Может быть, даже с тем же раненым Южиным на плечах. Искать физических первопричин он не стремился. Проще было принять случившееся как свершившийся факт. Кроме того, головоломки и без того изрядно измучили командира.

Очутившись на земле, он тут же выпустил из автомата короткую очередь. Где-то справа во мглу встревоженно скакнула глянцевая тушка. То ли лягушонок, то ли кузнечик... Капитан шарахнулся было в сторону, но вовремя сообразил, что бежать более не от кого. Его самого испугались. А в следующий миг слуха коснулись человеческие голоса.

– ...Они здесь, близко, клянусь тебе!

– Чего клясться? Кажется, я не глухой.

– Братцы! – позвал капитан. – Тут я...

Нервы его окончательно сдали, слезы потекли по щекам. Первого же вынырнувшего из мглы человека он заключил в объятия.

– Братцы! Хлопцы вы мои дорогие!..

– Чибрин? Ты, что ли? – его хлопали по спине. – А остальные где? Господи! Неужели только тебе одному?..

– Еще двое, – капитан по-мальчишески всхлипывал. – Не уберег я ребятушек. Полегли. И даже схоронить не смогли по-человечески...

– Все, капитан, успокойся. Соберись. Раз уж приключилась такая кулебяка... Мы – тоже хороши! Могли бы раньше за вами рвануть, да вот недокумекали.

– Ладно, Костяй, делаем так. Ты карауль здесь с капитаном, а я лезу за теми двумя. Все вместе возвращаемся к вертолету.

Сияло солнце, лохмы невзрачных облачков лишь еще больше оттеняли сочность небесной синевы. Утробно каркала не видимая за листвой ворона, с дизельным гулом в воздухе роили пчелы и слепни.

Офицеры и рядовой состав – всего пять человек, считая пришедшего в себя Ваню Южина, заседали на древесном срезе лесного пня. Вертолет стоял тут же, заботливо прикрывая своих хозяев от жаркого светила.

– ...Ты извини, Вань, но я думал, ты точно копыта отбросишь. Такая у тебя была нога! Раздутая, страшная...

– Что теперь об этом, – Чибрин нахмурился. Матвей, однако, имел что возразить. Живо повернувшись к капитану, заговорил.

– А что? Это, между прочим, немаловажное обстоятельство! Выходит, живучесть человеческая повышается! Как я вчера с дерева сорвался, – метров пятнадцать, наверное, пролетел, – и что? Даже синяка не заработал!

– Если бы так было со всеми...

Фраза тенью легла на лица. В памяти были свежи вчерашние потери.

– Ладно, братцы, – Константин взял на себя роль старшего. Майорские погоны все-таки к чему-то обязывали. – За ребят, что погибли, хлебнем чайку. Это пока... Потому как нельзя нам расслабляться. Хлебнем и временно забудем. Потому что и горевать нам тоже некогда. В войну плакать не позволялось, а сейчас у нас – та же война.

– Надо решать, что делать дальше, – буркнул капитан.

– Согласен. Но это вопрос – особый. С кондачка не решишь.

– А что тут решать? – оператор заволновался. – Ясное дело, летим на базу!

– Хорошо. И что дальше?.. То есть, я хочу спросить, как ты себе это представляешь? Залететь в солдатские казармы и приземлиться на чью-нибудь тумбочку? А если дежурный со страху швырнет подушкой?

– Пусть только попробует! У нас семь ракет! Даже при таких габаритах этого достаточно, чтобы разнести черепушку любому идиоту.

– Так за каким дьяволом ты собираешься туда лететь? Чтобы лупить из ПТУРсов по солдатским черепушкам?

– Зачем? Проникнем в штаб! Если не хочешь, для начала – сядем на крышу. Кто-нибудь разведает обстановку и оглядится.

– Так, а дальше?

Оператор разозлился. К многостадийным прогнозам он не привык.

– Дальше-дальше! Сообразим по обстановке. Может, напишем какую-нибудь записку. Сигнал какой-нибудь дадим. Надо же сообщить командиру полка.

– Надо-то надо, только что ты сумеешь объяснить ему в записке? Константин был неумолим.

– Очень просто! Так, мол, и так, напишу, случилось загадочное ЧП. В чем дело, не знаем, но просим принять меры. Должен же он что-нибудь сделать!

– Не знаю... Да и не поверят в штабе такой записке, – усомнился Чибрин.

– Вот и я о том же, – кивнул пилот. – Решат, что кто-то подшутил.

– Но потом-то, когда мы объявимся, должны поверить! – оператор даже пристукнул ладонью по пню.

– Скор ты, братец, на выводы, – пробормотал Константин. В отличие от других он не сидел, а полулежал. Солидный его майорский живот вольготно свешивался набок. На этот живот нет-нет, да и поглядывали спорящие. В чем-то он убеждал их лучше всяких слов.

– Уверить-то мы их, может быть, уверим, – предположил капитан. – Но как предугадать реакцию?

– В том-то вся и беда, – вздохнул Константин. – Нам ли не знать наших начальников! Даже если и поверят, то ничем они нам не помогут. Это во-первых. А во-вторых, у нас с вами такая житуха начнется, что лучше даже не помышлять об этом. Наедет сотни четыре экспертов – биологов, физиков, радиотехников, инженеров. Вертолет разберут на кусочки, а каждого из нас посадят под микроскоп и будут чесать подбородки, аналитики хреновы.

– А кого-нибудь и разрежут, как подопытную лягуху, – невесело пошутил сержант. Южин слабо улыбнулся. В разговоре он не участвовал, но и с закрытыми глазами к словам сотоварищей прислушивался.

– А что? Очень даже запросто! – подтвердил Константин. – Надо себя заранее готовить к тому, что заниматься всей этой бодягой будут особые ведомства. Тему, конечно, засекретят, и никому из родных ничего не сообщат.

Словно по команде, беседующие пригорюнились. Мрачноватый Константин на этом не успокоился и подбавил дегтя.

– Кое-кому, возможно, покажется очень удобным сложившееся положение. Сами посудите, в некоторых делах мы можем стать незаменимыми.

– Это в каких, например? – прищурился оператор.

– А в таких. Обязуют тебя, скажем работать на разведку или контрразведку, и отправишься за кордон выполнять спецзадания. Чего проще упрятать тебя в дипломат, а то и вовсе в карман.

– Ну уж дудки!..

– И никакие не дудки! С тобой и разговаривать никто не станет. Пока ты такой, ты – никто. И уж не волнуйся – вцепятся в нас такой хваткой, что не выпутаешься.

– Что же ты предлагаешь? Так и скитаться по этим лесам? Или тебе мало вчерашнего? По мне, так лучше пусть контрразведка, чем крысы со шмелями.

– В самом деле, майор, – Чибрин поднял голову, – с вариантами у нас не густо. Ты можешь предложить что-нибудь иное помимо базы?

– Не знаю, – честно признался Константин. – Ей-богу, не знаю. Одно могу только сказать: пока у нас оружие и боевой вертолет, пока нас пятеро – это кое-что да значит. И можно проводить свои собственные эксперименты. Во всяком случае, никакие ученые нам не помогут. Это не грипп и не ангина, и аспирина против нашей болезни еще не выдумано.

– Значит, торчать здесь? – с тоской вопросил оператор.

– Зачем же? Можно отправиться в город. Ни в пище, ни в чем другом недостатка у нас не будет.

– А особенно в женщинах, – буркнул сержант. Константин пропустил реплику мимо ушей.

– Так или иначе – один я ничего не решаю, а звания в сложившейся ситуации не в счет. Предлагаю проголосовать. Первый вариант – возвращаемся на базу с различными мерами предосторожности, второй – летим в город, успокаиваем родных и начинаем ломать головы самостоятельно. Нас пятеро, стало быть, к одному из решений мы обязательно придем.

Оператор вскинул руку.

– Извини, Костик, но я за возвращение. Кто его знает, власть есть власть – чем-нибудь да поможет.

Почти тотчас руку поднял и сержант. Помедлив, к ним присоединился капитан Чибрин.

– Вань, а ты? – сержант оглянулся на Южина. Лежащий разлепил бесцветные губы.

– Нет. Я бы, пожалуй, вернулся в город...

Командир вертолета невесело подытожил:

– Что ж, стало быть, мы с Иваном в меньшинстве. Попытаем вариант с базой, но!.. – он поднял палец. – Все меры предосторожности должны быть соблюдены. Прежде чем заявиться пред ясны очи начальства, мы предпримем кое-какие шаги...

Шаги действительно были предприняты. Перелет до базы совершили ночью. На складе горючки, где оператор знал все до последней мелочи, из жестяной посудины, выставленной под массивный кран одной из цистерн, дозаправились горючим. Чуть позже, вспугнув стаю голубей, опустились на плоскую, залитую битумом крышу. Здесь и проспали до утра. Оживший после муравьиного укуса Ваня Южин попробовал было прогуляться с палочкой, но был остановлен бдительным сержантом. Искристых звезд, загадочной луны и прочей ночной романтики Матвей не понимал. В результате короткой перепалки Южин все-таки добился своего. С ворчанием сержант последовал за ним, чем, собственно, и спас жизнь однополчанину.

Они отошли от вертолета совсем недалеко, когда, подчиняясь смутному чувству опасности, Матвей вскинул автомат. С высоты на него пикировала черная крылатая тень. Автомат завибрировал в руках, россыпь злых светляков понеслась в небо. Тень с визгом взмыла вверх. А Матвей бил уже по другой цели, парящей над головами.

– Вот они, твои звезды дурацкие! – ухватив Южина за руку и с опаской озираясь, сержант попятился к вертолету. – Погуляли, и будет!..

За спиной вспыхнул свет, из кабины вертолета с оружием выскочил Чибрин.

– Что там такое?

– Сами не поняли... – сержант неопределенно покрутил автоматом. Летают тут какие-то твари.

– Да мыши это! Летучие мыши, – Южин кивнул в сторону далекого фонаря. – Вон там хорошо видно.

– Черт! Вот тебе и мыши!.. – сержант отпыхивался. – А мне показалось – драконы, не меньше.

– А нам, ребятки, сейчас один хрен, – Чибрин, прищурившись, вглядывался в мелькающих время от времени летунов, – что драконы с птеродактилями, что мыши.

Укрывшись в вертолете, некоторое время еще спорили о перспективах ночных прогулок.

– Нам, ребятки, теперь постоянно настороже надо держаться, – бурчал, засыпая, Чибрин. – И всегда вместе.

– Вот и я о том же! – восклицал Матвей. – Твой дом – твоя крепость! Ни шагу в сторону, а если уж приспичило погулять, то выходить втроем или вдвоем.

– И что, так всю жизнь?

– Зачем? Пока все это как-нибудь не закончится.

Южин с удивлением покосился на сержанта. В голосе Матвея звучали уверенные нотки. Похоже, сержант ничуть не сомневался, что любые передряги рано или поздно благополучно завершаются. Дети не верят в смерть, Матвей же не верил в печальные исходы. И это несмотря на то, что потерял большую часть своих товарищей. Южин молча ему позавидовал. Сам он до недавнего времени испытывал шок. Гигантская трава, грызуны, терзающие погибших людей... Грань сумасшествия начиналась где-то совсем рядом. Может быть, он и спятил бы, не укуси муравей его в ногу. Крючконосая старуха с косой из мифического образа стала вдруг вполне явственным существом. Она дышала ему в лицо и терпеливо ждала. Но, наверное, нашлись у нее дела поважнее. В тот кризисный час Южин разглядел, как с ворчанием старуха удаляется прочь, забрасывая на плечико ветхонькую котомку. А наутро он пошел на поправку. Но более важным было то, что, заглянув в пропасть, откуда тянуло мертвецким холодом, Южин изменил свое отношение к происходящему. Вернее, оно переменилось само. Страхи отступили в сторону, потесненные человеческим любопытством. Почти приготовив себя к смерти, он вдруг обнаружил, что и безысходность вполне переносима. Лучшее из всех утешений – знать, что бывает и хуже. Что такое "хуже", он теперь знал. Хотя и не питал иллюзий, подобно Матвею.

– А мне думается, нам надо, наоборот, почаще осматриваться, изучать этот мир. Вертолет – крепость до поры до времени.

– Да ты никак жить здесь собрался?

– Не он собрался, а его собрали, – буркнул Чибрин. Он почти спал.

Южин пожал плечами.

– Надо быть готовым ко всему. Кто его знает, насколько затянутся эти приключения.

– Вот ты и готовься, – не слишком дружелюбно отреагировал Матвей. – А я в этой лилипутии ничего не забыл. На гражданке у меня родители, сестренка, так что извини, браток. Надумаешь оставаться, компанию тебе не составлю.

– При чем здесь компания! – Южин заволновался. – Не я же вас сюда затащил. Надо просто просчитывать варианты!

– К примеру, вариант возвращения к пещерной жизни, – съехидничал сержант. – Научиться добывать огонь трением и на кострах поджаривать мясо мышей...

– А что? То есть, я имею в виду, конечно, не мясо, а пещерную жизнь. Это может оказаться надежнее вертолета.

– Жить в пещерах? Спасибо!..

– Да что тут такого? Только представь, какие пещеры в нашем нынешнем положении можно обнаружить!

– Ага... Ищи дураков!

– Между прочим, в древние времена существовало великое множество пещерных городов. С жилыми помещениями, кладовыми, банями... Один только Вардзиа чего стоит! Более шестисот залов!

– Что еще за Вардзя?

– Не Вардзя, а Вардзиа. Пещерный город, расположенный на территории Грузии. И жило там чуть ли не двадцать тысяч человек!

– Это что же, все до последнего клозета – под землей? Как у кротов каких?

– Почему как у кротов? Как у людей. И свечи имелись, и лампады. Мебель, само собой...

– Лампады... Много ты при таком освещении увидишь!

– Зато безопасно. Ни тебе дождя, ни града.

– Чего уж безопасного... Напусти в любой такой город фосгена, и без единого выстрела все двадцать тысяч отправятся прямиком к Аллаху.

– Какой, к черту, фосген в двенадцатом веке?

– А-а... Так вон это когда было. Чего ж теперь вспоминать?

– Можно и вспомнить, не помешает. Древние – они дураками не были, хоть и знать не знали о твоем фосгене...

В кабине пилотов тем временем тоже шел разговор. Не самое завидное дело – пробуждаться от всхлипов, но именно всхлипы разбудили оператора. Вздрогнув, он открыл глаза, непонимающе уставился на широкую спину Константина. Плечи майора дрожали, и время от времени доносились те самые подозрительные звуки.

– Ты что, командир, очумел? – Сергей чуть привстал. – Ты чего делаешь, Костя? Плачешь, что ли?

В подобном состоянии он видел коллегу впервые.

Спешно утерев глаза, Константин глухо прокашлялся. В полумгле лицо его было трудно разглядеть, и на мгновение Сергей даже усомнился, да слышал ли он в действительности что-нибудь? Оператор потянулся рукой, чтобы включить свет, но голос Кости остановил.

– Не надо, Серег... Так это я – о своем думал.

– Может, сон какой приснился?

Майор странно усмехнулся.

– А разве то, что с нами творится, на сон не похоже? Чистый бред!

– Так-то оно так, но... – Сергей споткнулся, не зная, что сказать дальше.

– Я, Серега, понимаешь, представил вдруг, что никто и ничто нам уже не поможет. И чего ради? Откуда ждать этой помощи? Ребята Чибрина – вон какие малолетки были, а и то...

Оператор молча слушал. Заворочавшись в пилотском кресле, майор продолжал:

– Я ведь, Серега, дед уже. И внуков у меня аж двое.

– Да ну?..

– Вот тебе и ну! Сын-балбес успел настрогать. Хоть на одно путное дело сподобился. Да... Вот я, стало быть, и представил, что придется им теперь без меня, – Константин снова глухо прокашлялся. – Главный кормилец, так сказать, – и пропал без вести.

– Брось, Костя, чего ты... – Сергей похлопал по рыхлому плечу коллеги. – Ни куда не денутся твои внуки. Вырастут. Тем паче, что пацаны. Если б девки были – другое дело...

Ладонь майора нашарила его руку, благодарно пожала, и к этому самому пожатию Сергей с интересом прислушался. Сухие, горячие пальцы принадлежали не кому-нибудь, а обладателю внучатого поколения. Странная это, должно быть, штука – быть дедом...

А Ваня Южин шепотом продолжал рассказывать сержанту:

– ...Флора – она, Матвей, в солнце нуждается. Научный факт, аксиома. Чтоб, значит, вырабатывать хлорофилл и разный там фотосинтез. А на юге Казахстана глубоко под землей обнаружили целую рощу. Представляешь?

– Как же она там выросла? Если без солнца нельзя?

– Загадка. Пещеры – всегда загадка. Сколько спелеологов там погибло! Не зря же все они туда лезут и лезут.

– Стало быть, ты хочешь, чтобы и мы туда теперь лезли?

– Вынужденная мера, Матвей. Размеры диктуют все. Оглянись. Где живут крысы, хомяки, змеи? В катакомбах. Иной возможности выжить мир им не предоставляет.

– Иди ты, знаешь куда! В норы он нас зовет жить... Спасибочки, утешил!

– Да ты не понял, Матвей!

– Понял. Прекрасно все понял! Хочешь чирикать воробышком на дереве чирикай. Жить в пыльных норах – пожалуйста! Только без меня!

– Ну, а где же ты собираешься жить?

– В доме, как все нормальные люди! И кончим на этом.

Окно по летнему времени оказалось распахнутым. Они влетели в кабинет командующего сводными войсками округа и, зависнув над огромным письменным столом, медленно сели. В комнате было пусто, о чем и поспешил сообщить первым выбравшийся наружу сержант.

– Сами видим, – Чибрин соскочил за ним следом. – Это еще что за чертовщина? Лед что ли? – ноги его скользили.

– Да нет... – Матвей неуверенно подпрыгнул, нагнувшись, колотнул прикладом по поверхности стола. – Может, он стеклом столешницу накрыл? Знаете, еще суют под него фотографии всякие...

– Может быть.

Ребус разрешил оператор. Высунувшись из кабины вертолета, он окинул окрестности пытливым взором.

– Ничего-то вы, мужики, не смыслите в мебели. Это же полировка! Обычная лаковая полировка.

– Вы бы лестницу спустили, – посоветовал Константин.

– Спустим, – оператор тоже присоединился к стоящим на столе. – Ну, а ты как? Там? Или с нами?

– Посижу здесь, – майор озабоченно потер лоб. – На всякий пожарный.

– Ого! Вот это объект! – Матвей гигантскими прыжками уже летел к краю стола.

– Шею не сверни, стрекозел! – рявкнул ему вслед капитан Чибрин. С автоматом наперевес он двинулся к противоположному краю стола. – Однако, впечатляет, честно скажу!..

Люди осматривались, не веря глазам. Восприятие привычного оказалось неизмеримо труднее. Природа – это природа. Она способна ошеломить любого цивилизованного человека, изредка вырывающегося за пределы города. Совсем иное дело – созерцать настенные часы, превышающие размерами пятиэтажное здание, перешагивать через чернильную ручку, напоминающую доброе бревно и так далее, и так далее.

– Ну и дела! – Ваня Южин, прихрамывая, поспешил на помощь Матвею. Тот катил перед собой катушку с нитками.

– Это еще зачем? – капитан Чибрин нахмурился.

– Мало ли... – сержант довольно улыбался. – Я их на прочность проверил – канат да и только! Ни за что не порвать. Южин мне вчера про спелеологов рассказывал, говорил, будто им лазать приходится. Все равно как альпинистам. Так что, может, пригодится.

Подкатив катушку к вертолету, Матвей уверенно вскинул ее над головой, швырнул в вертолетное чрево.

– Видали, какая силища! – он забежал с хвоста и, ухватившись за один из стабилизаторов, попытался раскачать вертолет. Это ему в самом деле удалось.

– Эй! Вы что? Сбрендили? – из кабины показалась голова майора. – А если отвалится что-нибудь?

Взглянув на Матвея, Чибрин красноречиво повертел пальцем у виска. Тот смутился.

– Я ведь только хотел проверить. Силы-то у нас и впрямь раз в пять больше стало.

– Значит, давай крушить все подряд, давай воровать нитки – так что ли?

– Нитки, я мыслю, оставил дневальный. Верно, что-нибудь пришивал тут перед нами. Там, кстати, и иголка валяется. Хотите, принесу? Чистая шпага!

Чибрин хотел воспретить, но в последний момент передумал.

– Что ж, неси, поглядим...

Константин похлопал по металлической дверце, привлекая к себе внимание.

– Однако, капитан, похоже, мы прибыли не очень удачно.

– Все на ученьях, будь они неладны!

– Вот-вот! И сколько прикажете ждать?

– Ну, вернутся же они когда-нибудь...

Константин открыл было рот, но так и не сказал того, что думал. Вместо этого встревоженно уставился в сторону двери.

– Что это?

Сотрясения следовали с размеренной упорядоченностью, постепенно приближаясь. Дрожь этих звуков они чувствовали, не слыша и не видя источника.

– Черт побери! Неужели – шаги?..

– Что-то больно медленно.

– Так и должно быть. Помните, что приключилось с нашими часами?

– Часы – механика. При чем тут они?

– Механика механикой, только время у нас и впрямь изменилось. За ночь два раза выспишься...

Константин замахал рукой.

– А ну, ребятки, полезайте-ка лучше в машину. Хрен его знает, как оно все обернется.

Чибрин его поддержал. Кивком велел Южину и Матвею ретироваться.

Сергей влез в кабину, вопросительно глянул на майора.

– Может, завести движок? Пусть себе крутится.

– Подожди. Мы же не для этого сюда прибыли. Вдруг да получится разговор...

Капитан переминался с ноги на ногу, с тревогой косясь на дверь. Константин вновь высунулся из кабины.

– Будете говорить, старайтесь растягивать слова.

Капитан, не оборачиваясь кивнул. Опыты с рацией он помнил. Лишь на самых длинных волнах им удавалось выловить из эфира сигналы какого-то радиомаяка. Трансформация времени не изменила видимого, но изменило слышимое. С горьким сожалением они осознали, что весь мировой диапазон колебаний переполз в сторону низких частот. Писк превратился в бас, а бас и вовсе перешел в область едва угадываемого хриплого рокота. Они наблюдали шумных насекомых, гавкающих птиц. Мыши рычали, голубиное урканье обратилось в нечто угрожающе страшное, стрекотанье кузнечиков напоминало теперь барабанную дробь. Но судя по всему, худшее ожидало их сейчас. К кабинету приближался человек, – последние сомнения в этом отпали. Шаги раздавались с интервалом в секунды две-три, гул их разливался подобно волнам, заставляя подрагивать вертолет и его пассажиров.

– Сейчас зайдет...

Дверь и впрямь пришла в движение, но распахивалась она настолько медленно, что Чибрин несколько поуспокоился. В короткие мгновения мозг капитана проделал нехитрые подсчеты текущих временных несуразиц, в которых он, капитан Чибрин, узрев опасность, успевает легко добежать до вертолета, на спасительный миг опередив жутковатое решение великана.

И все же обстоятельства были сильнее их. Капитан и сам не заметил, как потихоньку попятился. Дверь наконец-то отворилась, в помещение шагнул человек в форме рядового. Надраенный его сапог из дырчатой кирзы описал гигантскую дугу и ахнул по половицам. Чибрин внезапно ощутил запах табака. Куревом разило от карманов дневального. У капитана закружилась голова. И все-таки он справился с собой. Солдат еще поднимал на них глаза, а он, уже сложив ладони рупором, тягуче выкрикивал фразу за фразой.

– Нам нужен кто-нибудь из командования! Полковник Власьев или генерал Воронцов... Свяжитесь с кем-нибудь из офицеров и сообщите, что вертолет Б-342-й потерпел крушение. Предполагаем, что это была сухая молния...

Чибрин замолк. Сердце отбивало взволнованную чечетку, он так и стоял – задрав голову, с ладонями у рта. А дневальный, возможно, зашедший сюда за оставленной по небрежности катушкой ниток, ужасающе медленно хлопал глазами. Он моргал. То ли от удивления, то ли от бессонной ночи. И молчал.

– Пилот машины Б-342 Константин Беркович хочет обратиться к командующему учениями! – Чибрин старался, как мог. В горле першило. – Нас пятеро! Капитан Чибрин, майор Беркович, лейтенант Марецкий, сержант Косыга и рядовой Южин. Немедленно обратитесь к дежурному офицеру, сообщите о нашем появлении...

Великан, застывший в дверях, вновь проявил признаки оживления. Губы его зашевелились: шагая вперед, он заговорил. И тотчас стало понятно, что ничего он не услышал. Рев, исторгшийся из его горла, заглушил последнюю фразу капитана. Пялясь на игрушечного вида вертолетик, очутившийся на столе начальства, дневальный восторженно орал. Возможно, ор его был вполне осмысленный, но они не поняли ни слова. Может быть, только отдельные звукосочетания, но не более того. Гласные, одни лишь гласные. Шипящие, глухие и звонкие в лексиконе дневального напрочь отсутствовали. Рассыпчатый рев ошалевшей турбины – такова была речь солдата.

Чибрин дрожащей рукой стянул с плеча автомат, подняв ствол, попятился к вертолету. А солдат продолжал шагать. Губы его лениво расползались в улыбку. И эта улыбка пугала. Из-за ревущего воздуха шума заработавшего двигателя капитан не услышал, но ощутил дуновение винтов. Значит, пилот с оператором испытывали то же, что и он. Как и все, они жаждали переговоров с начальством, переговоров с людьми, но ощущение опасности давило, заставляло действовать вопреки разуму и логике.

Если бы этот чертов дневальный оставался на месте! Но он продолжал шагать – медленно, но всего-то и шагов было от дверей до стола – три или четыре. И правая рука солдата начинала подозрительно подниматься. В панике Чибрин оглянулся. Вертолет уже завис над столом, из окна ему махали руками, куда-то показывали. С некоторым запозданием он сообразил, что надо бежать. Южин с Матвеем скинули веревочную лестницу, и, бросившись к ней, он вцепился в дюралевые перекладины двумя руками. Добавив оборотов, вертолет взмыл к потолку, увильнув от пятерни солдата. Пара секунд, и они очутились за его спиной. Дневальный еще оборачивался, а вертолет уже выскользнул через открытую дверь в коридор.

Позже Константин взял вину целиком на себя. Разумнее было вылететь в то же окно, но он действовал машинально, не задумываясь. Голос дневального ошеломил его, как и всех. Чего-то подобного они, по всей видимости, ожидали, но действительность перешла все границы. Общение оказалось не просто затрудненным, оно оказалось НЕВОЗМОЖНЫМ! И с фактом этим смириться было тяжелее всего. Чибрин майора оправдывал. Кто знает, – могло получиться и так, что в коридоре им попался бы кто-нибудь из знакомых. Однако, знакомые не встретились. Случилось то, чего они не могли предвидеть. Скучающая солдатня выскакивала в коридор, присоединяясь к орущему и размахивающему руками дневальному. Навряд ли это можно было назвать охотой, но солдатской братией в самом деле овладел некий шальной азарт. Крохотный вертолетик, вполне осмысленно уворачивающийся из-под рук, только разжигал аппетиты. Так стая собак гонит до последнего перепуганного зайчонка. Один из дежурных додумался швырять в них собственной пилоткой, еще двое спешно снимали с себя ремни.

– Ходу, командир! Это становится опасным! – оператор нервно кусал губы.

Вертолет летел вперед по коридору, уходя от бегущих людей. В скорости, слава богу, они могли дать этим великанам завидную фору.

– Дьявол! – Константин мучительно сморщился. – Стекло!..

Оператор и сам видел, в чем дело. Дверь на лестницу была прикрыта, единственный путь на свободу перегораживало широкое окно в конце коридора.

– Может, попробовать вернуться? Прорвемся в кабинет, а там попрощаемся с этими голубчиками.

– Боюсь, эти голубчики нам такой возможности не предоставят, Константин развернул машину в воздухе.

Первый из преследователей – черноволосый, смуглявый солдат крутил над головой пряжкой. И, разумеется, что-то тоже кричал. Рокот двигателя не в состоянии был перекрыть многоголосого человеческого рева.

– Один удар – и нам хана, – пробормотал майор. Он прикидывал возможный маршрут в обход этих взмочаленных голов, мелькающих в воздухе латунных пряжек и звездных пилоток.

– Ну уж нет, командир! – оператор положил руки на пульт. В глазах мелькнул злой огонек. – Так за здорово живешь мы им не дадимся!

– Что ты собираешься делать?

– Не беспокойся. Целить буду исключительно по прыщам. Они же нас потом и поблагодарят.

Сергей действовал быстро, словно каждое свое движение продумал заранее. Визор с рисками поймал цель, и в ту же секунду оператор заставил заговорить пулеметы.

– Ограничимся небольшой порцией!..

Оглушающе взвыв, солдат потянулся ладонями к лицу, на котором каплями там и сям выступила кровь.

– Два десятка попаданий, командир! Как-нибудь переживет.

– Теперь они вовсе заведутся.

– Так мы и станем этого дожидаться. Разворачивай машину!

Константин послушался. Теперь перед ними вновь было огромное окно.

– Вот и проверим, чего стоят наши лилипутские пульки, – Сергей вновь нажал на клавишу. Сдвоенный светящийся пунктир вонзился в стекло. Пули крошили его, местами пробивали насквозь, но эффект был явно недостаточен.

– Придется задействовать пушку.

Подвешенная на турельной установке трехствольная двадцатимиллиметровая пушка присоединила свою огневую мощь к пулеметам. Сеть трещин побежала по дрогнувшему окну. Стеклянная стена с грохотом начала осыпаться.