Текст книги "Бедный родственник. Билет в один конец (СИ)"

Автор книги: Андрей Никонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Бедный родственник. Билет в один конец

Глава 1

1.

Людям нравится мечтать о том, как они начнут новую жизнь, а когда это еще делать, как не с понедельника. Почти каждый хоть что-то, но собирался начать именно в этот день – сесть на диету, бросить пить, перейти на новую работу или вообще все поменять, потому что именно в пятницу к вечеру ты начинаешь ощущать, что тебя все достало – работа, семейная жизнь, бытовые неурядицы и просто хреновая погода за окном. В субботу надо выспаться хорошенько, поднакопить силы в воскресенье, и вот тогда – полным энергии и планов решиться и все поменять.

В понедельник по утрам самое плотное движение, самые большие пробки и самые нервные, а зачастую и с тяжелого похмелья, водители – хуже только в пятницу вечером. Ну да, в пятницу все готовятся начать новую жизнь, а в понедельник глубоко еще где-то в сознании, начинают понимать, что все продолжается, но надежда еще есть, она окончательно угаснет ко вторнику.

Есть счастливчики, которым удается кое-как вырваться сквозь мембрану лени и привычек к чему-то новому, оставить в воскресенье то, что так не хотелось брать в новую неделю. Особенно это касается тех, кому за 35 – такой возраст, когда чувство неудовлетворенности сложившейся жизнью пересиливает еще не совсем сформировавшуюся рассудительность. Кто-то отрывает маленький кусочек от своих привычек, кто-то режет напрочь, но им удается. И они в этот понедельник счастливы, они – победители, пусть иногда это не та победа, которая нужна, и прозрение придет чуть позже, новая работа окажется хуже предыдущей, новая жена – сварливее и жаднее старой, белковая диета загубит почки, а тело, не готовое к интенсивным физическим упражнениям, отомстит порванными связками и болями в суставах, повышенным давлением, остеохондрозом и прочими прелестями здорового образа жизни. Зато будет короткий миг счастья от того, что получилось.

Я смотрю на таких людей и радуюсь за них. Мне вообще ничего не хочется менять, знаю, что это неправильно, но меня моя жизнь полностью устраивает. Меня не напрягает отсутствие жены – при необходимости я могу сделать себе не только бутерброд, но и что-то посерьезнее – например, дойти до кафе, где отлично готовят и моют за тобой посуду, приходящая раз в неделю домработница избавляет меня от грязных носков и несвежих рубашек – они потом обнаруживаются в шкафу, чудесным образом выстиранные и выглаженные. Кстати, после этого визита пыль и грязь тоже куда-то невероятным образом исчезают, а разбросанные вещи возвращаются на свои привычные места. Посиделки с друзьями, которые уже давно обзавелись семьями, с постоянными охами и ахами их жен по поводу моего одиночества, совершенно меня не напрягают – эти же жены в своем стремлении оженить меня, постоянно приглашают каких-то своих подруг, по большей части разведенных или просто старых дев, с ними я с удовольствием флиртую и могу даже выпить на брудершафт, они такие смешные – все в детях и кошках, а иногда даже попадаются молодые и вполне себе симпатичные, без кошек и детей, и с ними часто все заходит гораздо дальше.

Зато, если я собираюсь на рыбалку, никто не скажет мне, что опять выходные пропадают, и развлекаюсь я один, а семья – нет, даже домработница так не говорит – она приходит по четвергам, когда я выбираюсь куда-нибудь в город, и мы практически не пересекаемся. И когда наша компания, залезая в Тойоту Жоры Богданова (женат десять лет, трое детей), в предвкушении будущих подсечек и дымка вечернего костра, обменивается приветствиями – я искренне радуюсь за своих друзей, они получили на два дня свободу. А они искренне мне завидуют, ведь моя свобода и после этих двух дней никуда не исчезнет.

Я далеко не миллионер, если считать в долларах или евро, и мои родители – тоже, обычный свободный художник, или как сейчас говорят – фрилансер, нашел свою нишу, и спокойно зарабатываю себе на хлеб с маслом. Было время, когда я бросался в бизнес, вешал на свою шею ярмо из десятка-двух раздолбаев, которым надо было искать работу, кормить, воспитывать, платить зарплату, а потом еще выслушивать в записи, сделанной через скрытые микрофоны, какой я гад и кровопийца и как они, бедные, плохо живут на всем готовом. Бодаться с налоговой, отбиваться от пожарных, санэпидемстанции и прочих проверяющих, выбивать деньги из старых заказчиков и постоянно искать новых – все это до определенного момента было смыслом жизни, разгоняло кровь по артериям и насыщало ее адреналином. Но наступил момент, когда радость от зарабатывания денег и обладания секретаршами и прочими работницами нижнего и среднего звена притупилась, а забота о сотрудниках надоела. Мне захотелось заботиться только о себе самом и о своих родных, мы вполне этого достойны.

Бизнес вместе с секретаршами и раздолбаями удалось не без выгоды пристроить в надежные руки школьного приятеля – Лехи Милославского, маленькая такая месть за одну девчонку из нашей школы, которую он у меня отбил в девятом классе. У Лехи отец занимает в государственных органах должность… короче, семья не бедствует, под надежной родственной крышей бизнес еще больше расцвел, так что мы были друг другом вполне довольны – редкий случай, когда продаешь что-то не совсем постороннему человеку, а потом сохраняешь с ним нормальные отношения. Попробуйте продать машину родственникам – до конца жизни они будут уверены, что нехило переплатили за это дерьмо на колесах. Не ждите от них больше новогодних открыток и поздравлений с днем рождения – машина переедет ваши отношения.

На полученные от Лехи деньги, ну не на все – на часть, я купил полгектара земли, километрах в двадцати от нашего города, построил на них два дома – в один поселил родителей, которые к тому времени вышли на пенсию и загорелись познать прелести загородной жизни, одновременно сдавая городскую квартиру – старшее поколение отличается здравомыслием и правильным подходом к недвижимости, а второй оставил для себя. Тем более что брат с сестрой давно жили в Питере и в наших краях появлялись только редкими наездами летом и иногда на новый год – студенты, у них совсем другие интересы. Небольшой коттедж на полторы сотни метров, с тремя спальнями – мне хватило бы и одной, но отец, руководивший стройкой, настоял на трех, надежда понянчить внуков у них с матерью никуда и никогда не исчезала. Подружки, изредка появлявшиеся со мной в «усадьбе», у матери энтузиазма почему-то не вызывали, хотя зависимость между теоретическими внуками и реальными особами женского пола была в наличии. «Не такая тебе девушка нужна», – говорила она обычно, вытянув из бедной молодой особы все подробности ее жизни, – «Вот у моей подруги дочка – такая красавица, умница…». Только тридцать лет и все не замужем, видел я этих красавиц и умниц. Хотя то, что не замужем, наоборот – может быть как раз об уме и говорит, и вполне может быть что и о красоте, но видимо вот именно такое сочетание и именно в этих конкретных случаях было не слишком удачным.

Обычно мы на мою фазенду и ездили всем кагалом – друзья-приятели с женами и детьми, на четырех-пяти машинах, благо природа там шикарная – небольшое садовое товарищество на краю леса, где большая часть участков такими же, как я, куплена – изначальную нарезку по 12 соток укрупнили, ни одного участка меньше моего нет. В итоге из 100 участков осталось 15, многие соседи живут круглый год. Товарищество окружено лесом, с грибами, черникой, белками, зайцами и даже лосями, и на два-три километра в каждую сторону почти никого нет. Раньше это было заповедное лесничество, ноглава администрации решил прикупить небольшой дворец в Испании, так появилось первое садовое товарищество. Сменивший его был не хуже и даже жаднее предшественника, организовав в заповедных раньше лесах новые немногочисленные островки цивилизации. Второго главу по непонятной причине посадили, мы даже удивлялись все – вроде все схвачено у мужика, с кем он умудрился так разойтись во мнениях, я так и не узнал, только Леха многозначительно поднимал глаза, когда речь о нем заходила. Распродажей участков заинтересовались полиция и прокуратура, так что процесс вырубки лесов почти остановился, после этого появились всего три новых пятна застройки – прокурорский, полиции и областного суда.

К лесничеству от города ведет всего одна дорога, двухполосная, асфальтовая, заменившая, с появлением среди дачников высоких чинов, разбитую грунтовку, причем дорога тупиковая, там же, в лесах, она и заканчивается, поэтому транзитников практически нет, за грибами-ягодами едут только те, кто знает что-то от местных или не в первый раз тут. Три шикарных озера в паре километров, куда приезжают отдыхать с палатками, да так, что летом и местным не протолкнуться, и речка, один из заливов которой проходит прямо по границе участков. Комаров от нее летом – спасу нет, зато природа и все такое, в общем, место отличное.

В этот раз мы решили отдохнуть «без баб». Осень вступила уже в свои права – конец сентября, кое-где листья пожелтели и начали облетать с деревьев, у всех свои семейные заботы по выходным – дети отдыхают в компьютерах, жены – в магазинах, ну и наготовить надо на следующую неделю, и просто отдохнуть у телевизора. Так что наша вылазка обходилась без женских претензий и даже с каким-то подобием благословения – типа, ну пусть хоть на рыбалку сьездят, чтобы под ногами не мешались. К тому же погода стояла практически летняя, отдельные смельчаки даже купались, дождей не намечалось, и вообще проводы лета – это прекрасно и традиция.

По той же традиции на такие мужские сабантуи нас возит Жорик Богданов, из-за перенесенного в студенческие годы гепатита пить он не может, и шашлык ест жадно, но осторожно, а вот посидеть у костра, ушицы похлебать из свежевыловленной рыбы – он завсегда. По причине болезненности роль водителя была практически навеки доверена ему, ну и машина у Жоры подходящая для выездов на природу – Тойота Тундра 2008 года с пятилитровым движком. В кузове этой малышки ящик водки просто терялся, так что и удочки, и надувная лодка с мотором, и все остальные вещи не мешали нам свободно располагаться в просторном салоне. Но в этот раз в одной машине мы не уместились, Леха Милославский и Лева Гуревич ехали отдельно на лехином Гелике, так что Тойота досталась нам троим.

Троим – это и была причина, по которой мы поехали именно на Жорике, и надо сказать, логически обоснованная. И даже две причины, очень даже существенных.

В среду ко мне приехали гости, точнее говоря – один гость, мой двоюродный брат Павел. Личность в нашей компании совершенно фантастическая и легендарная.

Паша – милейший человек, под два метра ростом и весом в полторы сотни килограмм, на пять лет младше меня, был единственным сыном маминой сестры, тети Светы. Тоже личности фантастической и легендарной, потому что только такая женщина могла родить Пашу от дяди Толи – тогда еще лейтенанта, дослужившегося потом до полковника в каких-то спецвойсках. Дядя Толя первый раз увидел своего сына, когда тому было больше года, и с тех пор они виделись эпизодически, но души друг в друге не чаяли. Дядю Толю я помню загорелым, веселым и всегда трезвым – даже после выпитой в одно лицо почти залпом бутылки водки. На пятнадцать лет он подарил мне, в тайне от родителей, пистолет – настоящий, боевой, со словами «вдруг когда-нибудь пригодится». На двадцать он привез к нам на старую еще дачу снайперскую винтовку, но, выпив с отцом, признал, что это «перебор», и увез обратно с собой, оставив только оптический прицел и десяток патронов. Дядя Толя вечно мотался по своим служебным делам, утверждал даже, что страсть к перемене мест у него от его предков – цыган, и пропал где-то в Южной Америке два года назад. Тетя Света до сих пор его ждет и не верит, что ее муж погиб.

Не то чтобы тетя Света и дядя Толя были плохими родителями – даже наоборот, думаю, любой ребенок хотел бы таких родителей – отца-героя и мать-хирурга, но государство упорно не давало им шанса заняться полноценным воспитанием ребенка. Когда его отец отстреливал в Африке местное неуступчивое население, а мать моталась по командировкам, Пашка переезжал к нам, иногда на неделю-две, а бывало что и на пару месяцев. Ходил со мной в одну школу, потом даже поступил в тот же институт, что и я, но вовремя передумал и выучился на врача-травматолога. Больные его обожали – и как тут по-другому себя поведешь, когда твою ногу или руку берет в ручищи монстр в белом халате, с таким лучше не ссориться.

И была, да так и осталась у Пашки одна особенность, которая и делала его фантастическим и легендарным. Он был ходячей катастрофой. Причем эта его способность вовлекала в катастрофу всех, кто был с ним рядом. И почти каждый случай был прямо-таки эпическим.

В мой восьмой день рождения мы отправились в парк аттракционов. Что может сделать с качелями и каруселями трехлетний пацан, поедающий мороженное? Паша ткнул этим мороженным в распределительный щит, который почему-то именно в этот день и час был открыт. Способность Паши, как тогда выяснилось, подразумевала, что мир будет подстраиваться под него для большего эффекта. Колесо обозрения починили только к вечеру, в ручном режиме его так и не смогли запустить – по иронии судьбы щиток находился рядом с механизмом управления, и в возникшем пожаре шестерни заклинили.

В цирке, куда восьмилетнего Павлика пустили исключительно по недосмотру, брошенная им банановая корка стала причиной побега животных – дрессировщик, засмотревшись на смышленого карапуза, ковыряющего в носу, подскользнулся и головой протаранил работника сцены, запиравшего клетку с тиграми.Циркачи оказались в клетке, тигры гуляли по цирку, а Паша, которого, перепутав с сыном билетерши, пустили за кулисы, веселился. Хорошо, что тигры были сытые, и все обошлось возвратом билетов и визжащей толпой, сбившей одну из опор, на которую крепился шатер. Упавший купол разделил ошалевших животных и не менее ошалевших зрителей, которые потом прорывались с боем сквозь обрезиненную ткань.

Историю Пашиной любви до сих пор рассказывают, как сказку, впрочем, роль самого Паши в этой истории замалчивается – он в который раз сумел сохранить инкогнито. Получив от заехавшего на неделю отца очередных пиздюлей за двойки и небольшую стопку денег, а от матери – очередную путевку в наш город на месяц-полтора, Павлуша решил шикануть и пригласил девушку в ресторан. Но поскольку стопка была небольшой, а кроме ресторана еще многое хотелось, да и не было уверенности, что именно эта девушка и именно после этого кабака даст, расчетливый кузен решил немного сэкономить.

Ресторан Аврора не был беляшной или пельменной, и еду там подавали вполне приличную и очень даже недорого. И столиков там было немного, с десяток, и певица с красивым голосом и ногами каждый вторник и пятницу со сцены исполняла легкий блюз, и опять же стоило это очень недорого, и именно во вторник и пятницу. И если бы Паша спросил меня или Леху Милославского, стоит ли вести девушку в это шикарное место за копейки буквально, то я может быть и ступил, а Леха сразу бы сказал – нет. Потому что в эти дни там ужинал местный криминальный дон Вахтанг Чавтхадзе, интеллигентнейший человек, державший все городские рынки и подпольные швейные цеха. Вахтанг любил джаз и не любил шумные компании, поэтому во вторник и пятницу в ресторане было спецобслуживание. И скидка в 85 процентов – не знаю, какой логикой руководствовался хозяин ресторана, официально назначая цены, может потому, что Вахтанг всегда платил за то, что ел и пил.

Пашина девушка была воспитания простого, и дальше чебуречных никуда не ходила, откуда ей было знать, что мероприятие в пафосном ресторане может перестать быть культурным. Про Вахтанга она слышала примерно так, как мы про американского президента – он есть, и все знают примерно, чем он занимается, но по большому счету живут с ним в совершенно разных плоскостях.

Паша и в 17 лет был незаурядных габаритов, и когда он с малолеткой подьехал к ресторану на такси, должен был привлечь внимание. Но не привлек – сработал пашин скилл. Швейцару именно в этот момент приспичило отойти не знаю по какому делу, а охрана пялилась на приехавших проституток и видимо приняла Пашу за сутенера – в модной кожанной куртке, темных очках и тощей пигалицей в руках он именно так и выглядел. Настоящий сутенер, который тоже там околачивался, не смотрелся на его фоне вообще. В общем, Паша беспрепятственно прошел в ресторан, сел за столик около окна и принялся усиленно ждать официанта, исследуя девичьи прелести под девичье же повизгивание. Минут через пятнадцать появился главный гость вечера в сопровождении своей команды, они расселись, засновали туда-сюда официанты, разнося любимые блюда местечкового дона и зажигая на столах свечи. Павел внимания почему-то не привлек, зато поведение его девушки было воспринято негативно. Надо сказать, что в зале кроме певицы и пашиной подружки, вообще девушек не было – Вахтанг предпочитал ужинать в сугубо мужской компании, так что приехавших проституток разместили в соседствовавшей с рестораном сауне, и повизгивания вызвали сначала недоумение, а потом и вполне ожидаемую реакцию.

К Паше подошел качок из охраны, обьяснить новичку (как он думал – посторонних в ресторане не должно было быть), что тот совсем не по понятиям ведет себя. И все бы обошлось парой сломанных ребер и торжественным выбросом Пашиного тела из общепита, но вот за каким хреном братец решил взять с собой травмат – он сам потом не мог обьяснить. Стрелять он умел, несмотря на отца-спецназовца, только мимо цели.

Выпавший на пол пистолет был воспринят охраной однозначно – в зале только у двух охранников Вахтанга было оружие. Один из них нацелил на Пашку ствол, а второй поволок Вахтанга под стол – прятаться. Певичка продолжала петь, а вот саксофонист в лучших традициях гангстерских фильмов, как оказалось, в аккурат во время Пашиного перфоманса распахнул чемоданчик, достал оттуда винтовку и выцеливал Вахтанга, неожиданно ушедшего с линии огня. Безоружная охрана бросилась спасать шефа, и саксофонист, поняв, что его коварный замысел раскрыт, размочил счет, прострелив особо ретивому бодигарду руку.

Ворвавшееся подкрепление бодро вступило в схватку, разрядив пистолеты в сцену, в ответ внезапно вооружившийся ансамбль, столкнув певичку на пол, тоже открыл огонь. Как потом оказалось, новых музыкантов наняли буквально за три дня до этого, и что это оказались за люди и чьи – подробностей никто не знал, но слухи потом ходили всякие.

Паша, насмотревшись боевиков, и решив дорого продать свою жизнь, схватил непочатую еще бутылку коньяка и запустил в саксофониста. Бутылку подстрелили на лету, прямо возле столика с горящими свечами. В напряженной обстановке пожар никто тушить не решился.

Здание ресторана выгорело полностью. Было сделано около полусотни выстрелов, судя по обнаруженным милицией гильзам, однако по какой-то случайности пострадавших было всего четверо – раненый в самом начале охранник, сломавшая ключицу певичка, Вахтанг, которому бодигард вывихнул руку, затаскивая под стол, и хозяин ресторана, с которым потом разбирались братки. Музыкантам под прикрытием дыма удалось убежать, но видимо недалеко, неопознанные трупы через какое-то нашли в местном лесочке, так что плюсовать к пострадавшим при пожаре не стали.

Паша тоже убежал из города, после того как узнал, что его ищут люди Вахтанга, наверное, чтобы поблагодарить за чудесное спасение. И только после того, как дядя Толя приехал и лично с кем-то там перетер этот вопрос, Павел смог опять нас навещать. И даже вроде как от людей Вахтанга получил подарок и обещание вписаться, если что.

А людская молва, не удовлетворившись сломанной ключицей и простреленной рукой, сначала говорила о двадцати погибших, а уже через несколько месяцев их число выросло до сотни.

Так что с одной стороны, Паша был ходячим кошмаром. А с другой, от его выходок по серьёзному никто, кроме музыкальных работников, не страдал. И поэтому мы решили, что он поедет со мной и с Жорой, потому что Жора, наоборот, был удачливым сукиным сыном. Даже машину, на которой мы собирались ехать, он купил, выиграв деньги в лотерею – в которую из моих знакомых никто и никогда не выигрывал вообще ничего, кроме «еще одного билета». Правда, выигрыш пришлось вытрясать из жадных ручонок лохотронщиков, но это отдельная история, еще больше сдружившая Жору и Леху Милославского.

Мы надеялись, что минус на плюс даст спокойный ноль в счетчике происшествий, и непонятно почему наши надежды сбылись, доехали до места мы без всяких неожиданностей.

Выехали мы в пятницу под ночь, чтобы уже рано утром выдвинуться к рыбным местам. Рыбалка в конце сентября – дело ответственное и совсем не простое. Давление скачет, и рыба даже при ясной погоде может не клевать. Зато как раз в это время хищная рыба нагуливает жирок, так что и щука, и окунь, и судак отлично ловятся на спиннинг.

Я предпочитаю ловить на блесну – щука на большой глубине, речка примерно в паре километров от наших участков разливается в ширину метров на 50 и в глубину до 10, хватает почти любую наживку. А Леха – тот мастер по судакам, прошлой осенью рыбину килограмма на четыре вытащил, сам не видел бы – не поверил. Жорик с Левой поехали просто за компанию, первый – закусить, а второй – выпить.

Мы подъехали к даче почти в полночь, поставили машину во двор и разбрелись по комнатам. А на рассвете по лесной колее выдвинулись к месту лова, к насиженному уже за несколько лет месту.

Не могу назвать себя заядлым рыбаком, свежий воздух, отличная природа и не менее отличная компания, на мой взгляд, куда важнее самого процесса рыбалки. Даже водка практически не пьянит, а наоборот – бодрит. Да и выпили почти ничего – две бутылки на четверых, точнее говоря на троих. Зато наотдыхались так, что предстоящая рабочая неделя у моих друзей уже не вызывала явного отторжения. Ну а мне, по причине общей ленности и небольшой загруженности рабочими обязанностями, было просто хорошо и комфортно.

Правда, Леха в очередной раз пытался мне обратно впарить мою бывшую компанию, но даже в слегка пьяном состоянии я был начеку и твердо отказался – теперь это не мой крест, пусть Милославский несет. На удивление, Паша не создавал проблем, наоборот, улов у него был что надо – вытащил из воды какую-то девицу и какое-то время вешал ей лапшу на уши, видимо небезуспешно, телефон она свой ему дала. Девушка жила в поселке прокурорских, Павел уезжать пока не собирался, так что у него были все шансы на развитие отношений. Я же с высоты своего возраста смотрел на все эти потуги снисходительно, к тому же подружка у девушки была совершенно не в моем вкусе, вот готов об заклад побиться, что у нее две или три кошки точно есть, хотя Лева Гуревич утверждал, что ее отец – чуть ли не председатель областного суда, и даже подумывал о разводе с последующей женитьбой на кошатнице. Пришлось отпаивать его коньяком, чтобы не дурил.

Возвращались мы на дачу без Пашки, тот появился только под утро, получив за завтраком выговор от моей матери, который, впрочем, был отменен, стоило ей узнать, что девушка из хорошей семьи и очень порядочная. Так что под дружные смешки остальных участников мероприятия мамино внимание переключилось на меня – типа, вот Паша нашел себе невесту, а ты никогда не женишься. Пашка помигивал, рассказал матери, какая у его будущей избранницы замечательная подруга, за что получил пинок под столом.

Воскресный день прошел на том же месте, Жора, обалдев от абстиненции, даже искупался, заслужив наши аплодисменты и кубиками на животе – плотоядные взгляды и одобрительные повизгивания очередной девичьей компании.

Девушки любят ходить стайками. Эта была практически стандартной – две симпатичные подружки-хохотушки и одна мрачная толстушка для противовеса, причем буквально, весила она как остальные две. Но эти две и впрямь были дамы достойные всяческого обожания, что Паша и доказал, сразу позабыв вчерашнюю подругу.

А вот Жора – кремень, сразу показал обручальное кольцо, заслужив одобрительный взгляд мрачной части девичьей команды, и чуть напрягая мускулы на голом торсе – внимание любому приятно, да еще и погоды дивные стоят, занимался шашлыком.

Леха Гуревич тоже опрометчиво полез купаться, но его адвокатский животик и тонкие юридические ручки охов и ахов женской компании не вызвали, так что подвиг нашего друга остался неоцененным. В качестве компенсации пришлось влить в него текилы, отчего парень размяк и принялся травить еврейские анекдоты, и это был правильный путь заслуженного успеха у всех присутствующих.

Поймав две рыбины, обе – на счету Милославского, а если считать и девочек, то получалась ничья 2:2 между ним и Пашкой, довольные, слегка загоревшие и совсем чуть-чуть пьяные, мы наконец вернулись ко мне на фазенду.

Вечером, с пакетами свежекопченой рыбы, банками варенья и солений, корзинкой ремонтантной клубники и хорошим настроением друзья на Тундре Жоры отчалили в город, Леха оставил мне машину, чтобы было на чем вернуться в понедельник домой.

Стемнело, мы с родителями и Павлом сидели на веранде у антикварного медного самовара, прихлебывая чай и заедая его плюшками, глаза практически слипались, и я совсем уже решил отправиться на боковую, как вдруг Пашка обнаружил, что оставил у реки свою сумку.

– Марк, дашь велик, сгоняю к реке, я ее точно у берега забыл, – Паша по жизни был оптимистом. Хотя основания у него были – мы уходили от реки последние, народу уже почти никого не оставалось, да и сумка у Пашки была незаметная, цвета хаки – небольшой органайзер, немудрено, что он ее не заметил, когда уходил. Да и нам никому в глаза она не бросилась, значит, и другие может быть мимо пройдут.

– Сейчас, подожди, наберу ребят. Может ты у Жорика в машине выронил, или здесь где валяется. Если не найдем – вместе сьездим на квадрике, вдвоем быстрее найдем.

– Да я один справлюсь, чего ты, – заупрямился Пашка.

– Не спорь. У тебя там важное что-то? Документы? Телефон?

– Да нет там ничего, документы я всегда в кармане ношу, и кошелек с телефоном. Там так, мелочи всякие.

– Это хорошо. Все равно, давай иди ищи здесь, а я Жорику отзвонюсь.

Жорик ничего в машине не находил. Более того, он вроде вспомнил, что сегодня туда Пашка ехал с сумкой, а уже обратно – без. Так что оставался один вариант – прогуляться к месту нашей рыбалки. Места безлюдные, навряд ли кто ее там обнаружил в воскресенье вечером, да и люди вокруг такие живут, что по мелочам тырить не будут, вот совсем недавно замглавы района потерял айфон, так ему на следующий день позвонили и вернули. Правда, когда начальник полиции свою верту у в магазине забыл, пришлось ему самому искать – через сотового оператора и пеленг, вернул только дня через три в соседней области, нашедшие пришлыми оказались, местных обычаев не знали, за что и поплатились, но сейчас вроде не сезон, гастрабайтеры уже разьехались.

Так что я пошел к гаражу за квадроциклом, а Павел решил ворота открыть. Я отвернулся буквально на секунду, чтобы пропустить момент, когда он, зачем-то обходя кусты смородины со стороны забора, провалился ногой в какую-то ямку. И как он только ее нашел, единственная, наверное, на весь участок. Сто пятьдесят килограмм, когда падают на землю, вполне могут сами нанести себе тяжкие телесные, а если им еще поможет сучковатое бревнышко, непонятно почему не пошедшее в костер… Короче, ногу Пашка повредил, и руку разодрал знатно, так что пока я помогал ему подняться – сам кровью заляпался. Потом охающая мать пыталась ему помочь, но практикующий травматолог сам справился – диагностировал у себя отсутствие переломов и наличие сильного растяжения, небольшую потерю крови, обработал и заклеил каким-то спреем рану, благо разодранная рука была левая, и сообщил, что все так же готов ехать за потерянным имуществом.

– Ну уж нет, – заявил я ему. – Сиди и лечись, врач хренов, кошмар ходячий.

Пашка надулся, но остался. Тем более что мать такой крик подняла, что он просто обязан был остаться, чтобы ее успокоить, и заодно не дать позвонить тете Свете, которая примчалась бы спасать кровиночку с другого края земли.

А я скинул заляпанную кровью куртку, натянул чистую толстовку – ночи уже были прохладные, градусов 10, засунул в карман травмат – на всякий случай, и, заведя квадроцикл, направился к реке – два километра по лесной обкатанной машинами грунтовке, это не больше пяти минут. В начале октября темнеет рано, и ночь как назло выдалась безлунная, с облаками, но мощная фара на квадрике била далеко, так что задавить какое-нибудь глупое животное, решившее прогуляться, я почти не опасался. А так-то тут и лоси, и кабаны водились, но к машинам попривыкли и наперерез практически не выскакивали.

Я мчался со скоростью километров тридцать в час по грунтовке, ярко освещая дорогу дальним светом и включив магнитолу – один знакомый говорил, что это помогает отпугнуть животных, так что подстаховаться не мешало, да еще и подпевал громким, не испорченным уроками вокала голосом –

The gods may throw a dice

Their minds as cold as ice

And someone way down here

Loses someone dear.

От такой какофонии, думаю, все окрестные звери должны были решить покинуть негостеприимные места навсегда и уж как минимум – не мешать сумасшедшему наезднику рассекать по сумеречному лесу.

Притормозил возле поляны, на которой мы еще днем сидели – как бы не раздавить эту сумку, достал мощный туристический фонарь и принялся обшаривать все кругом. Сумку я нашел минут через пять – Пашка повесил ее на дерево на высоте чуть выше двух метров, да еще ручку закрутил, так что она и днем была бы малозаметна, а уж ночью – я можно сказать случайно на нее наткнулся. Вот кабан здоровый, ему-то достать ее особо не напрягаясь, а я попрыгал вокруг, пока ремень распутывал. Посмотрел – молния закрыта, внутри вроде тоже что-то есть. Отзвонился Пашке, доложился, спросил – надо ли проверить, все ли на месте, но тот, обрадовавшийся нашедшейся пропаже, сказал, мол, чего там беспокоиться, если что и украли, уже не вернуть. Но я все равно повесил сумку на сучок пониже и поводил фонарем вокруг, мало ли что выпало.

Странно, я отвел луч фонаря от сумки, но она продолжала светиться изнутри. Материал был достаточно плотным, но все равно – свет пробивался через него и особенно через швы. Телефон Пашка вроде не забыл, только что с ним разговаривали, интересно, что там. Наверное, какая-нибудь китайская фигня, которая светится в темноте, заказывал такие фигурки на али. Надо было бы, конечно, позвонить, и спросить разрешения пошарить по чужим вещам, но разве ж это чужие. Мы же с ним с детства ближе, чем родные братья, так что не обидится, а мне любопытно.