Текст книги "Ловушка для химер"

Автор книги: Андрей Стригин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 23 страниц)

Гл.21

Утро пролилось на нас росой, встряска бодрящая, но приятная. Тяжёлая птица, взмахнув крыльями, вновь сбивает искрящиеся капли с ветвей и, довольная улетает. Волчонок возмущённо пискнул, встряхивается, бесцеремонно обрызгивая нас водой.

Красота, дух захватывает, мы высоко в горах, вниз уходят, изрытые временем красноватые склоны, плавно переходят в шапку бархатных лесов, растворяются в покрытой белёсой дымке долине. Как прекрасен этот мир!

Умываемся в роднике, ждём, когда волчонок сделает свои дела, затем Семён суёт его за пазуху, но он сразу с любопытством просунул тяжёлую голову между пуговиц куртки, пытается укусить пролетающих стрекоз.

Мы поднимаемся наверх. Буквально через двести метров выходим на вершину – перед глазами расстилается плато, покрытое изумрудной травой. Кое-где алеют пятна горных пионов, излучают свет прекрасные эдельвейсы. Стадо диких лошадей срывается с места, прогибая траву, несутся по степи. Залюбовался, какие шикарные звери, всех оттенков степи, крепкие, кожа лоснится. Жеребцы задирают друг друга, самки трусят чуть в отдалении, в высокой траве просматриваются жёлтые головки жеребят.

– А это не Караби яйла случайно? – спрашивает Семён.

– Очень похоже на то.

– Значит, скоро будем дома.

– Угу. Если без эксцессов, дня через два, – соглашаюсь я.

– Надо бы к Альме сходить, – вздыхает друг, вспомнил Дмитрия.

– Завернём, – соглашаюсь я. Дело чести сдержать обещание, данное перед смертью, забрать его семью и отвести в Град Растиславль.

Чувства омрачились воспоминаниями о пребывании в плену, о бесчеловечной Полосе препятствия, всплыла наглая рожа Стёпки, вспомнился внимательный взгляд Росомахи – сколько проблем нас ждёт.

Лишь во второй половине дня доходим до края плато, обзор великолепный, видны все окрестности: долины, лес, блестят озёра, просматривается синяя лента речки Альма.

Ловлю себя на мысли, а ведь здорово сократили путь. Если б шли по той тропе, были бы только в начале пути, да и сюрпризов явно не избежали – постоянно убеждаюсь, всё, что не делается, всё к лучшему.

С этой стороны спуск с Караби яйлы легче, нет «живых» камней, под ногами ничего не осыпается. За пару часов спускаемся к подножью плато. Выбираем путь к реке.

Впереди девственные леса, тысячелетние дубы шумят ветвями, в густой траве шныряет множество живности, семья диких свиней, с довольным хрюканьем подрывают корни, выуживая дождевых червей. При нашем приближении, целые стаи птиц взмывают ввысь. Саблезубый тигр в недоумении поднимает лобастую голову, угрожающе клокочет горлом, но сталкивается с взглядом Семёна, раздражённо кашляет, гасит злой огонь в глазах, пятясь, исчезает в густых зарослях – правильно решил, лучше поискать дичь попроще.

Семён идёт мощно, как медведь арктодус, словно невзначай, закинув на плечо чудовищный топор. Волчонок с гордостью посматривает на зверей с высоты роста своего обожаемого человека.

Путь к реке неблизкий, но сравнительно лёгкий. Вскоре стали попадаться следы хозяйственной деятельности людей. На лужайках сушится трава, грудами лежат заготовленные ветви под дрова, пустующий загон. Видно при Дмитрии здесь жили бычки, а сейчас изгородь сломана, хлев сожжён. Как он и говорил, видим скошенное как седло, гору, затем блеснула поверхность реки, вдоль берега утоптанная тропа.

Удвоили осторожность, думается мне, Стёпка с командой, не оставит этих людей в покое, в любой момент может нагрянуть, да и Марина с лёгкостью пустит стрелу, другую, вполне естественно, нервы у неё, ой как, напряжены. Накаркал, раздаётся характерный звук стрелы, падаем на землю, в стволе ближайшего дерева вязнет дрожащая стрела.

– Вот так ты гостей встречаешь! – кричу я.

Вторая стрела пронзает штанину. Откатываемся к воде, прячемся за борозды речных намывов.

– Не балуй, Марина! Хоть спросила, кто, откуда! – силюсь её рассмотреть в мешанине из листьев.

Тишина. Томительно тянется время, тело затекает от неудобного положения.

– Или это не Марина, а Александр и Евгений? – выкрикиваю я.

– Кто вы такие? Откуда знаете наши имена? – прозвенел встревоженный женский голос.

– Мы от Дмитрия! – грустно выкрикиваю я.

– Где он? – голос явственно дрогнул.

– Нам встать можно? Или разговаривать с тобой лёжа?

– Оружие бросайте и вставайте!

Семён демонстративно откидывает топор, я отшвыриваю лук, снимаю меч с пояса, так же бросаю.

– Отойдите в сторону!

Нехотя отходим, пытаясь рассмотреть незнакомку.

– Дальше!

– Может, нам вообще уйти, – буркнул Семён.

– Стойте, где стоите, – смягчилась женщина. Листва расступается, она осторожно выходит, невольно залюбовался – высокая, безупречная фигура с правильными формами, жёсткий взгляд на прелестном лице, на плечах накидка из зелёных веточек – неплохая маскировка.

– Что с ним? – спрашивает она, держа нас на прицеле.

– Ты лук опусти, мы перед тобой безоружны, – с укором говорю я, лихорадочно пытаясь найти какие-то слова, чтоб её не сильно ранить.

Марина нехотя опускает лук, в упор смотрит мне в глаза, не выдерживаю, отвожу взгляд.

– Я так и знала, – тихо говорит она, без сил опускается на землю.

Подходим к ней, садимся рядом – она безучастна.

– Дмитрий сказал вас отвести в Град Растиславль, – мягко говорю я.

– Да, да, – сейчас соберёмся, – говорит она, но продолжает сидеть.

– Мама! – слышим мальчишеские голоса. Выходят два подростка с луками. – Папа умер, да?

– Да, – тихо говорит она.

Женщина не рыдает, но от этого ещё хуже. Взгляд окаменел, она, словно умерла.

– Вещей много? – серебряный взгляд Семёна полный сострадания.

– Что? – словно очнулась она.

– Мы поможем вам собраться, – Семён ласково трогает её за плечо.

Ребята подошли к матери, уткнулись ей в грудь. Она взъерошила им волосы: – Всё, собираем вещи, – она решительно встаёт.

Глядя на эту женщину, я понимаю, почему до сих пор они выжили, она истинная амазонка.

Их дом оказался настоящей крепостью, выстроен из толстых дубовых брёвен, окружён остро заточенными кольями. С одной стороны дома, неприступные обрывы, с другой, несёт свои бурные воды река.

Сборы были недолгие. Она окинула взглядом своё жилище, первым делом собрала оружие, сложила в наплечную сумку совсем немного вещей, сдёрнула с верёвки копчёные куски мяса, ребятам приказала набрать в баклажки воды.

Когда уходили, ни разу не оглянулась. Мальчики идут суровые, лица обветренные, тела гибкие и крепкие, вырастут настоящими воинами.

Она не о чём не расспрашивает, губы плотно сжаты, но в глазах – огонь. Ребята с интересом поглядывают на нас, особенно на Семёна. Волчонок высунул хмурую мордашку, недоброжелательно косится на мальчишек.

– Он ручной? – не удерживается один из ребят.

– Не знаю, – искренне признаётся Семён, – не приручали. Живёт с нами, его мой сын спас.

– А где он?

– Далеко, – неопределённо махнул рукой Семён.

– А у нас медвежонок был, сиротка, отец из леса принёс, такой забавный. Злые люди забрали, те, которые отца пленили, – мальчик зло пинает толстую ветку.

– А ещё они забрали двух буйволиц и быка Сеню, – вторит ему брат.

Семён грустно улыбнулся: – Любите зверей?

– Очень! Они правильные и доброту ценят.

– Если хотите, будете мне помогать. У меня ветлечебница, животных лечим, и волков, и быков, и тигров…

– Здорово! Ты как на это смотришь, мама?

– Звери, это хорошо, они честные, – соглашается она. Горестные складочки обозначаются в уголках чувствительных губ. – Дима любил зверей.

– А Град Растиславль большой? – мальчишек гложет любопытство.

– Большой. А ещё там есть озеро Лады, в нём живут огромные сомы, – говорит Семён, одаривая ребят своим удивительным серебряным взглядом.

– Здорово. А скажите, это правда, что Великий князь, настолько страшный человек, даже мухи дохнут от его взгляда? – неожиданно выпалил один из парней.

Семён хмыкает, весело косится в мою сторону: – Как сказать, ребятишки, воров, бездарей, ленивых, гоняет – это факт, а вот, остальные, не жалуются, сами всё увидите.

– А ребят много? – видимо истосковавшись по общению, спрашивают они.

– Много. Подружитесь, на рыбалку будет ходить, раков таскать…

– И учится, – насмешливо перебиваю друга.

– И учиться, – соглашается Семён.

– Нас папа всему выучил, – взъерошились мальчики, – мы охотники!

– Это хорошо, – соглашается Семён, – охотники нам, очень нужны. А не хотели бы вы корабли строить, плотины возводит, станки изготавливать.

– А, что такое, станки? – с придыханием спрашивают ребята. Для них это слово несёт оттенок магии.

– С помощью их можно изготавливать различные механизмы.

– А, что такое механизмы?

– Ну, – Семён смутился, – машины всякие.

– А, что такое машины, это те, на которых мы в детстве ездили?

– С вами всё ясно, школа по вам плачет, – Семён теплеет лицом, улыбаюсь и я. Ребята насупились, учиться явно не хотят.

Путь до Града Растиславль неблизкий, но всё чаще натыкаемся на элементы присутствия человека. Поначалу встречаются следы лесных людей. Один раз видели их достаточно близко, они нас не заметили, а так бы точно нарисовался конфликт – все как на подбор, крепкие, в боевой раскраске. Кое у кого, за плечами сверкают, искусно изготовленные мечи. Может, действительно они общаются с жителями подземного мира, или, где-то есть на поверхности серьёзные цивилизации, о которых мы не знаем.

Чуть дальше, лес пересекают торговые тропы, затем выходим к небольшому, хорошо укреплённому поселению – бревенчатые дома окружены мощным частоколом, перед забором вырыт нехилый ров. Очевидно, поселенцы обосновались в нём серьёзно и надолго.

– С мужем к кузнецу приходили, здесь можно переночевать, – Марина останавливается, внимательно смотрит поверх изгороди, взгляд становится тревожным. – Что-то здесь не так, – в мгновенье оттягивает тетиву лука.

Мне так же несколько непонятно, на сторожевых вышках нет людей, и перекидной мостик не до конца опущен, свисает над землёй и раскачивается из стороны в сторону. Запаха дыма не чувствуется, уж очень тревожно мычат буйволы, бесхозный гусь вскарабкался на мостик и пытается спрыгнуть вниз.

– Очень мне это всё не нравится, стоит понаблюдать за посёлком со стороны, – соглашаюсь я.

Отступаем к лесу, находим подходящее укрытие, затаились, смотрим во все глаза. Гусь наконец-то пересиливает страх, слетает на землю, с беспокойством вертит длиной шеей, и бежит в лес.

– Крылья подрезаны, кто-то неплохо им отужинает, – как, между прочим, замечает Семён.

– Со стороны хозяев весьма расточительно не приглядывать за птицей, – соглашаюсь я. Всё больше и больше утверждаюсь в мыслях – в посёлке беда.

Сидим с час. Всё так же раскачивается мосток, людей нет, давно уже засветились бы. Марина чернеет лицом, мальчики сидят притихшие, всем всё очевидно, народа нет.

– Будем заходить? – шепнул Семён.

– По мне, лучше в лесу ночевать, – откровенно говорю я, но посмотрев на сжавшихся ребятишек, решаюсь выдвигаться в посёлок.

– На разведку схожу, – Семён передаёт волчонка, но тот упёрся лапами, ко мне идти не хочет.

– Сиди, сам схожу. Если свистну, можете идти, – освобождаюсь от ранца, оголяю меч, делаю рывок к мостику. Укрываюсь за брошенным бревном, вроде тихо. Заскакиваю на скользкие доски, стремительно пробегаю мосток, спрыгиваю в посёлке, выставив меч, готовясь отразить неожиданную атаку. Тут же опускаю, всё понятно и очевидно, никого нет. Двери домов открыты, на улице валяются брошенные вещи, лежит перевёрнутая телега. В разбросанном сене нежится толстая свинья, недовольно хрюкнув, лениво убирается с дороги.

Деревушка построена на совесть, добротные избы из хорошо подогнанных брёвен, щели законопачены мхом с извёсткой. У каждого дома небольшой участок, множество хозяйственных построек, но везде царит беспорядок, брошенные, словно в спешке, вещи, даже скотину не выпустили из загонов, мучается, бедная. Кто же так напугал людей? Брожу по пустынным улицам, захожу в дома, пытаюсь произвести анализ произошедшим событиям. То, что нет убитых, вроде и радует, но и заставляет задумываться. Безусловно, со стороны отрядов Вилена Ждановича, нападения не было, жители без боя не сдались бы.

Пнул ногой толстую свинью, которая почему-то стала жаться к моим ногам, подошёл к воротам, до конца опустил мосток, резко свистнул. Первым показался Семён, увидел меня, позвал остальных.

– Что здесь? – с любопытством осматривается по сторонам.

– Пусто, людей нет.

– В рабство забрали? – тревожно повела глазами Марина.

– Не похоже.

– Что тогда?

– Народ просто покинул посёлок.

– В спешке, – от Семёна не укрылся беспорядок на улице.

– Даже скотину не выпустили из загонов, – соглашаюсь я.

– Надо отправить их на волю.

– Хищники растерзают. Хотя, ты прав, лучше так, чем погибать с голоду. Может, кто и выживет, вспомнят своё дикое начало.

– А вдруг люди вернутся? – в глазах Марины разливается сожаление.

– Нет, уже не вернутся, – уверен я.

До вечера выгоняем растерянную скотину в лес, затем поднимаем мосток, располагаемся в пустующем доме, разводим огонь в печи. Настроение подавленное, что-то подсказывает мне, зря мы здесь находимся. Семёну также тревожно, хотя сильно виду не показывает. Выпустил волчонка под присмотром мальчиков, сам помогает Марине в приготовлении еды.

– Пойду на сторожевую вышку, – не выдерживаю я.

– Скоро дичь приготовится, – грустно глянула на меня Марина.

– Всё равно схожу, совсем стемнело, а я хорошо вижу в темноте.

Ночь тёплая. Всё небо в мерцающих звёздах. Часто проносятся метеоры, оставляя за собой белые росчерки. Лес притих, лишь сверчки нарушают покой, да летучие мыши бесшумно проносятся над землёй.

Выглядываю из заострённых брёвен, лук лежит рядом. До боли в глазах всматриваюсь в темноту. Вроде спокойно, лес живёт своей обычной жизнью. Внезапно, словно за гранью зрения, улавливаю стремительное движение. Вздрагиваю, кладу стрелу на тетиву, пытаюсь понять, что увидел.

Не колышется ни один куст, неслышно ни единого звука. Может, мне показалось? Нет, всё же движение было. Продолжаю пристально вглядываться сквозь темноту, до боли напрягаю зрение – словно кустарник сдвинулся с места, по земле ползут щупальца, за деревьями колыхнулась тяжёлая масса, протираю глаза – это что-то нереальное, непохожее ни на одно животное, разве что на осьминога с помесью морского ежа. А ведь это химера из Разлома, собственной персоной! Я замечаю позади неё, большой пузырь и гибкий шланг, ведущий вглубь копошащейся массы из щупалец, иголок и всяческих отростков – это резервуар с их атмосферой, в подтверждении моих мыслей, я ощутил запах аммиака.

Внезапно появляется вибрация и монотонное гудение, моё тело пронизывает болью, мозг туманится, появляется желание прыгнуть вниз и бежать к химере – оказывается, таким образом, пришельцы набирают себе биологический материал. Я это понимаю и на некоторое время злость мобилизует волю, а на мостик, покачиваясь, выходит Семён и Марина со своими сыновьями, ещё миг и я поползу следом, но с усилием приподнимаюсь, с невероятным трудом оттягиваю тетиву лука и пускаю стрелу в плотный пузырь. Раздаётся свист выходящего газа, удушливо запахло аммиаком, гипнотическая хватка ослабевает. Пользуясь секундной передышкой, стреляю ещё несколько раз, вновь удачно, резервуар с газом стремительно сдувается и словно пространство сгущается от ярости и боли. Химера дергается из стороны в сторону, она задыхается, но внезапно из её центра вылетает клейкая сеть и накрывает сторожевую башню, но крыша спасает меня, брёвна загораются, а я ловко проныриваю между нитями и скатываюсь вниз.

– Семён, назад! – ору я.

Он очнулся, хватает обезумившую Марину и оцепеневших парней, толкает их за ограду и я с Семёном, поднимаю мостик.

– Что это? – истерически выкрикнула женщина, в её глазах мечется безумие. Бью её по щекам, встряхиваю за плечи.

– Хватит, увлёкся! – прошипела Марина.

– Ты успокоилась? – наклоняюсь я к ней.

– Почти, – и уже более спокойно спрашивает: – Что это?

– Химеры, они хотят обосноваться на нашей Земле. Эти твари прибыли сюда из самых окраин Вселенной.

– Что за чушь, – вырывается у женщины.

– Но это так, – сухо произношу я и вслушиваюсь в шум за оградой.

Химера бушует, ломает кусты, сотрясает деревья, раздаётся шипение, словно от масла, попавшего на раскалённую сковороду, но вот, всё стихает.

– Задохнулась, – уверенно произносит Семён.

– Может быть, – соглашаюсь я, – но нам необходимо уходить, боюсь, что сюда уже ползут другие твари.

Сбрасываем мосток, химера всё ещё корчится, но угрозу нам уже не представляет, на её щупальцах вспыхивают глаза, пробегают по всему телу, тускнеют, вновь загораются, но уже слабее.

– Какая мерзость! – восклицает Марина.

– Если мы их всех не изведём, они расплодятся по всей земле, – озабоченно произношу я.

– Когда уже Аскольд взорвёт в ущелье скалы, – сокрушённо дёргает головой Семён.

– Что взорвать? – напрягается женщина и с вопросом смотрит на меня.

– Химеры живут в трещине – такой разлом на поверхности – там они поддерживают свою атмосферу, если их утопить, часть проблем будет решена… на некоторое время. Мы хотим сделать выше по течению реки запруду, заполнить ущелье и спустить воду в их логово.

– Так взрыв был, – вспоминает Марина, – несколько дней назад, так тряхнуло, мне показалось, что это землетрясение.

– Ты точно его слышала? – я внимательно смотрю ей в глаза, она уверенно кивает: – Теперь я точно понимаю, то был взрыв.

– Мы тогда на охоте были, – вспоминают её сыновья, – из-за взрыва в косулю промахнулись.

– Значит, ущелье уже наполняется водой! – Семён улыбается как ребёнок.

– Вероятно да, – соглашаюсь я, – но нам следует поторопиться, оставаться здесь опасно, где появилась одна химера, появятся другие.

Впереди ночной лес с его страшными хищниками, но они менее опасные, чем та нечисть. Уходим в самую глубь первобытного леса. Стараемся идти тихо, но всё равно кто-то, да наступит на сухую ветку, или спугнём птицу и она, громко хлопая крыльями, взмывает вверх. Вскоре, наш шум привлекает внимание, два жёлтых огонька промелькнули между стволами, затем, ещё два. Характерное всхлипывание заставляет меня вздёрнуться в страхе, догадываюсь, что за хищники – плотоядные копытные, мерзкие и беспощадные, даже в этом мире они столь древние, что не вписываются в эту среду.

– Что делать будем? – в страхе шепчет Марина.

– Держимся все вместе, друг от друга ни на шаг. Они предпочитают нападать на одиноких путников.

Около часа бредём в окружении двух злобных тварей, а они не таятся, демонстративно с шумом ломятся сквозь чащу, повизгивают, всхлипывают, угрожающе выбегают наперерез, чтоб кого-нибудь из нас отогнать в сторону, но мы ещё плотнее прижимаемся друг к другу.

В пальцах нестерпимый зуд, хочется запустить стрелу, но, знаю, шкура у этих гадов столь крепка, что даже обсидиановый наконечник вязнет в ней, а железный отскакивает как от брони. Был бы автомат Калашникова, можно было бы ещё попробовать и то без полной гарантии. Эти звери почти не чувствуют боли и живучесть запредельная. Помню, как такой же плотоядный кабан, вломился на обед к степным львам, отобрал падаль и спокойно уволок в лес. Львы лишь облизнулись и пошли искать другую добычу.

Напряжение растёт, скоро плотоядным кабанам надоест эта игра, и они накинутся на нас. И на деревья не влезешь, стволы не обхватишь, а ближайшие ветви в десяти метрах от земли.

– Никита, у нас не осталось времени, они в любой момент накинутся.

– Знаю.

– Попробую топором ранить. Прикрой меня сзади.

– Не дури.

– У нас ножи есть! – пискнули мальчики.

– Очень неплохо, – невольно восхитился их мужеству я, а сердце защемило от жалости к ним. Мысли лихорадочно прыгают по лабиринту из извилин и… утыкаются в тупики, прыгают на одном месте, даже жарко стало… а ведь точно, нужен огонь! Его все боятся и эти звери не исключение, факела надо делать. Взгляд рыскает по деревьям, в надежде найти сушняк, замечаю покалеченный медвежьими когтями ствол, содранная кора висит длинными лентами и вся пропитана смолой. Жестом останавливаю отряд, указываю Семёну на дерево.

– Согласен, неплохо мишка поработал, – мой друг пока не догадывается о цели остановки, а два зверя разом начинают всхлипывать и скакать на одном месте, выказывая нетерпение, но наша невозмутимость приводит их в смущение, поэтому они пока не нападают.

– Будем делать факела, – уверенно произношу я.

– Так Луна полная, вокруг светло как днём, – пожимает плечами Семён и неожиданно бьёт себя по лбу: – Ну, конечно, все животные боятся огня! – начинает сдирать липкую кору, а я и Марина с сыновьями, принимаемся лихорадочно наматывать её на длинные палки.

Хищники словно чувствуют подвох, ковыляют ближе, нас накрывает острым звериным запахом, я ужасаюсь тому, насколько близко они подошли, один рывок и они начнут рвать нашу группу, как женки газету. Дрожащей рукой высекаю искру, поджигаю приготовленный для этой цели пух от семян, подкидываю тонкие веточки, они вспыхивают, сую в огонь один из факелов, он загорается каким-то торжествующим огнём, бросаю Семёну. Краем глаза замечаю, как один из хищников скакнул в нашу сторону, факел описывает огненный полукруг и впечатывается в слюнявое рыло, горящая смола брызгает на морду и зверь с истошным визгом отлетает в сторону, пытаясь затушить морду о землю. Я поджигаю все факела, и яростно кричим, угрожающе размахивая ими, как озверевшие питекантропы. Успокаиваемся лишь после того, когда убеждаемся, что звери отступили, видно посчитав, что с такими сумасшедшими лучше не связываться, себе будет дороже.

Мы замолкаем, растерянно переглядываемся, факела ослепительно полыхают, кора, пропитанная смолой, великолепно горит – спасибо медведю, что изувечил дерево, иначе сейчас бы нас рвали слюнявые пасти – я крупно передёргиваюсь, мы были в секунде до смерти.

Всю ночь идём по лесу, нервы напряжены до придела, кажется, ещё чуть-чуть и лопнут от перенапряжения. Знаю, ещё одну встречу с плотоядными копытными, не переживём, факела едва тлеют, а запасы коры давно закончились. Но бог милует, до самого утра нас не тревожат хищники, к тому же, выходим на степные просторы. Я узнаю эти места, сердце срывается в радостный галоп, скоро Кача, а там, совсем рядом, мой любимый город – Град Растиславль. Неужели всё заканчивается? А может, всё только начинается? В этом чудесном мире масса чуждых нам существ, они прячутся в лесах и горах, в ожидании своего часа.

Даже если мы уничтожим химер, нам предстоит нелёгкая борьба, может на это потребуются тысячелетия, чтоб извести созданных ими мутантов, нечисть всяких родов и обличий, но единых в своей злобе. Вспоминаю легенды и сказки, не на пустом месте они возникли, человек встречался с их отпрысками в течение всех периодов жизни. А если не получится извести химер, то в будущем, они создадут существ, обликом не отличающихся от человека и войдут они в структуры управления миром, вот тогда это станет по-настоящему страшно. Наша цивилизация будет на краю гибели, человек для химер в принципе не нужен, мы абсолютно чуждые друг другу и дышим разным воздухом. Паразиты высшей категории не торопятся, они готовы ждать тысячелетия, на то чтобы полностью уничтожить целую планету, поменять атмосферу и плодиться как в питомнике, а дальше расселяться, по другим обитаем мирам.

Люблю утро – оно прекрасно, особенно после страшных ночей. Стоим на границе леса со степью, трава прогибается от ветра, ноздри щекочет аромат разнотравий. Как обычно слышим трубный рёв степных мамонтов, радуюсь их звукам словно ребёнок, всё говорит о том, мы совсем близко, травоядные гиганты обожают окрестности города Титанов, в этих местах скопление нежной и сочной травы и бьёт из земли полезная энергия.

– А нас Великий князь, примет в свой город? – встрепенулась Марина, со страхом и надеждой глядя на виднеющиеся в дымке горы.

– В этом, будь уверена, – улыбаюсь я. Сейчас мне не хочется признаваться ей, что я и есть он.

– Столько слухов о нём ходят.

– Хорошие или плохие?

– Разные, – уклончиво говорит женщина, – но в одном я уверена, он справедливый человек.

– Хочется надеяться, – взгрустнул я, но с уверенностью поправляюсь, – безусловно, он справедлив.

Семён серьёзен, молчит, почёсывает шейку волчонку, его окружили мальчики, пытаются ласкать зверёныша, но тот недовольно жмётся к широкой груди и угрожающе рычит, с характером растёт зверёныш, а ведь, такой ещё маленький.

Мы стоим на границе леса и степи, встречаюсь с взглядом друга, вижу в нём горечь и страдание, я прекрасно понимаю его чувства, он переживает за детей, да и мне беспокойство раздирает душу. Возвращаться без них домой не могу, но и искать сейчас, когда с нами женщина и её малолетние сыновья, также неправильно. Видимо придётся организовывать серьёзные поиски, отправить в лес с десяток отрядов, попытаться разыскать ту волчью стаю, что приняла к себе наших детей.

Надо идти, но не могу, меня страшит взгляд Яны, когда она увидит, что её дочери нет, да и Аскольд будет подавлен. Я оглянулся на Семёна, его лицо тёмное от страданий, он как-то судорожно почёсывает шейку, замлевшего от удовольствия, волчонку.

– Что будем делать? – неуверенно спрашиваю я.

– Давай ты поведёшь их в город, а я ещё похожу здесь.

– Глупо, – с сочувствием произношу я.

– Знаю, но ничего с собой не могу поделать… я остаюсь.

– Погибнешь. Правильнее организовать масштабные поиски, я уверен, мы найдём Светочку и Игоря.

– Конечно, ты прав, но вдруг им понадобится помощь прямо сейчас, – Семён решительно передаёт волчонка Марине.

Я не могу тебя заставить отказаться, но ты поступаешь неразумно, один в лесу не выживешь и дня.

– Это спорный вопрос, – Семён поправил на плече чудовищный топор, и я вновь удивляюсь его литым мышцам, которые внушительными буграми прокатились по широченной спине.

– Волки! – неожиданно произносит Марина и вскидывает лук.

– Не стреляй! – с какой-то надеждой выкрикивает Семён.

Я вижу, как вдали колыхнулись заросли, дёрнулась ветка на дереве и показывается огромный зверь. Он осторожно выходит в степь, оборачивается, за ним вынырнули ещё несколько волков и тут я обмираю, рядом восклицает Семён и охает Марина, в восхищении зашептались мальчишки, цепко держась за ухо матёрого волка, из леса выходит наша Светочка, а за ней Игорь.

– Что теперь делать? – задрожал Семён.

– Позвать, – непроизвольно уголки моих губ тянутся вверх.

– А вдруг звери сразу накинутся на детей? – Семён глубоко дышит и даже пот выступил на скуластом лице.

– Если столько времени их терпят, а ты знаешь, наши дети не сахар, то смело можно предположить, волки их не тронут, – с этими словами я громко кричу. Звери ощетинились, отпрянули к лесу и в это же миг до нас доносятся звонкие голоса Светочки и Игоря. Они со щенячьим визгом бросаются к нам, и ни один волк не дёрнулся вслед за ними, лишь горько завыла волчица, и хищники исчезают в густом лесу.

Светочка бросается мне на шею, даже обычно сдержанный Игорь так вцепился в премного батю, что пуговицы полетели в разные стороны. Я смеюсь, у Семёна лицо мокрое от слёз, рядом, от переизбытка чувств, всхлипывает Марина, и весело гогочут её сыновья. Вот так, по невероятному стечению обстоятельств, стая волков выбрала именно этот путь, где наши дороги пересеклись. Хотя, глядя на хитрую мордашку Игоря, я догадываюсь, это он направил их в эту сторону.

Уже пахнет морем, в небе мелькают чайки, часто путь пересекают тропы. Очень скоро, как только взойдёт солнце, потянутся по ним торговые караваны и закипит жизнь. Идём напрямик, вдали явственно виднеются развалины города Титанов. Скоро выйдём к военным поселениям, с этого расстояния нас уже могут заметить с поста первой заставы. Действительно, рассекая буйную траву, к нам несутся всадники, и я узнаю жеребца князя Аскольда.

Конец первой книги.