Текст книги "Иудео-христианский диалог: новые возможности (СИ)"

Автор книги: Андрей Дударев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Дударев Андрей Николаевич
Иудео-христианский диалог: новые возможности

Андрей Дударев.

Иудео-христианский диалог: новые возможности.

Прежде чем приступить к раскрытию темы, необходимо сказать о том, что для Бога нет ни иудаизма, ни христианства, а есть люди. Бог не смотрит на людей сквозь призму религий, но зато люди часто смотрят на Бога именно изнутри своей религиозной традиции, поэтому для людей внутрирелигиозные и межрелигиозные отношения имеют большое значение.

Иудео-христианские отношения и иудео-христианский диалог до ХХ в.

Иудаизм и христианство были едины в личности Иисуса из Назарета. Иисус принадлежал к еврейскому народу и являлся иудеем. Он посещал Храм, синагогу, соблюдал Закон Моисеев... При этом первые христиане, ученики Христовы, находились в некоторой оппозиции по отношению к зелотам, фарисеям, саддукеям... – доминирующим религиозным партиям того времени. Однако разномыслие по важным религиозным вопросам (касающимся исполнения Закона, отношения к государству и Храму как символу единства государства и духовному центру, к выбору исторического пути и проч.) в то время ещё не приводило к окончательному разделению внутри народа Божьего, к отделению христиан от иудеев. У учеников Христовых в Иерусалимском Храме было своё место.

Рубежной датой, по-видимому, можно считать 66-70 гг. Это время Первой Иудейской войны, закончившейся, как известно, разрушением Иерусалима и Храма. По мнению зелотов, христиане, покинувшие Иерусалим перед осадой, стали религиозными отступниками, а ученики Христовы увидели в разрушении Храма исполнение пророчества Иисуса (Мар. 13:2) и указание на то, что именно христианский путь – это путь Божий.

Взаимное отторжение было оформлено с обеих сторон.

С иудейской стороны в г. Явне синедрион около 80 г. н.э. отлучил христиан от синагоги. Знаком раздела стало т.н. девятнадцатое благословение. Оно звучит следующим образом:

«И у доносчиков („мальшиним“) да не будет надежды, и все вероотступники („миним“) и злодеи пусть сгинут в одночасье. Да будут в ближайшем будущем уничтожены все враги Твоего народа. Искорени немедля нечестивое царство, разбей его и сокруши, повергни в прах – вскоре, в наши дни. Благословен Ты, Господь, сокрушающий врагов и повергающий злодеев!»

Как представляется, еврей во время произнесения «восемнадцати благословений», центральной соборной молитвы, должен был либо произнести девятнадцатое «благословение»-проклятие отступникам, под которыми, скорее всего, понимались в том числе христиане («ноцрим»), и тогда он оставался бы в синагоге, но отрекался от Христа, либо не произнести, но тогда он отсоединялся от иудейской общины, но оставался бы со Христом.

С христианской стороны разрыв оформился таким образом, что наибольшее влияние в христианстве со временем приобрела т.н. теология замещения – богословская концепция, согласно которой богоизбранным народом вместо ветхозаветного Израиля стала Церковь Христова, Новый Израиль. Видимым признаком отверженности Израиля считался галут – изгнание евреев со Святой Земли. Ещё со времен Вавилонского плена изгнание со Святой Земли воспринималось как наказание Божье.

Далее начались долгие, непростые, часто конфликтные отношения иудеев и христиан. Причем, иудеохристиане постепенно сошли с исторической сцены и точку зрения христиан стали представлять только языкохристиане. А иудаизм, который мы знаем по последующим векам вплоть до ХХ в., это в основном иудаизм фарисейский. Зелоты, саддукеи, ессеи... также перестали существовать.

При этом помимо иудео-христианских отношений происходили и попытки диалога двух традиций. Этот диалог со временем стало возможным представить следующими направлениями.

Вероучительно-догматическое направление.

В христианстве в ходе догматических дискуссий были выработаны тринитарный и христологический догматы, предложена христианская сотериология, учение о последних временах, страшном суде, грехопадении и воскресении мертвых. В сжатом виде догматическое богословие представлено в Символе веры:

"1. Верую в единого Бога Отца, Вседержителя, Творца неба и земли, всего видимого и невидимого.

2. И в единого Господа Иисуса Христа, Единородного Сына Божия, рожденного от Отца прежде всех веков: Света от Света, Бога истинного от Бога истинного, рожденного, не сотворенного, единосущного Отцу, через Которого всё произошло.

3. Ради нас людей и ради нашего спасения сошедшего с небес, и воплотившегося от Духа Святого и Марии Девы, и ставшего человеком.

4. Распятого же за нас при Понтии Пилате, и страдавшего, и погребенного.

5. И воскресшего в третий день согласно Писаниям.

6. И восшедшего на Небеса, и сидящего по правую сторону Отца.

7. И снова грядущего со славою, чтобы судить живых и мертвых, Его же Царству не будет конца.

8. И в Духа Святого, Господа, дающего жизнь, от Отца исходящего, Которому надлежит поклоняться и Которого славить одинаково с Отцом и Сыном, – говорившего через пророков.

9. В единую святую, соборную и апостольскую Церковь.

10. Признаю одно крещение для прощения грехов.

11. Ожидаю воскресения мертвых,

12. и жизни будущего века. Аминь (истинно так)."

Иудаизм, как и был, так и остался религией скорее ортопраксии, чем ортодоксии. При этом под влиянием христианства и философии как некий ответ на вызов времени широкое распространение получили «Тринадцать принципов веры» Маймонида, в которых утверждается строгий монотеизм, бестелесность Бога, истинность писаний пророков, истинность и дарование свыше Торы, благость и справедливость Творца, вера в приход Машиаха (Мессии), «оживление умерших»:

"1. Я верю полной верой, что Творец, Чьё имя благословенно, творит и правит всеми творениями, и только Он один создавал, создаёт и будет создавать все существующее.

2. Я верю полной верой, что Творец, Чьё имя благословенно, единственен и нет нигде единственности, подобной Его; и только Он один – наш Бог: был, есть и будет.

3. Я верю полной верой, что Творец, Чьё имя благословенно, бестелесен, и к Нему не относятся свойства материи, и нет у Него никакого образа.

4. Я верю полной верой, что Творец, Чьё имя благословенно, Он первый и Он последний.

5. Я верю полной верой, что Творцу, Чьё имя благословенно, и только Ему надо молиться, и запрещено молиться кому-либо, кроме Него.

6. Я верю полной верой, что всё сказанное пророками – истина.

7. Я верю полной верой, что пророчество Моше, нашего учителя, – да покоится он в мире! – было истинным, и что он – вершина пророков, предшествовавших ему и последовавших за ним.

8. Я верю полной верой, что вся Тора, находящаяся сейчас в наших руках, – это та, что была дана Моше-рабейну – да покоится он в мире.

9. Я верю полной верой, что Тора эта не будет изменена и не будет другой Торы от Творца, Чьё имя благословенно.

10. Я верю полной верой, что Творец, Чьё имя благословенно, знает все дела людей и все их мысли, как сказано: "Создающий все их сердца – понимает все их дела".

11. Я верю полной верой, что Творец, Чьё имя благословенно, воздаёт добром соблюдающим Его заповеди и наказывает нарушающих Его заповеди.

12. Я верю полной верой в приход Машиаха, и, несмотря на то, что он задерживается, я всё же каждый день буду ждать, что он придёт.

13. Я верю полной верой, что будет оживление умерших в то время, когда будет на то воля Творца, Чьё имя благословенно, и память Его вознесётся навсегда и на веки веков".

Ключевое отличие христианского Символа веры от иудейских принципов веры заключается в том, что в принципах веры Мессия ещё не пришёл. Однако и другие отличия существенны. Догматическо-вероучительные противоречия вряд ли разрешимы методом прямого сопоставления. Слишком разные предпосылки и культурно-языковые особенности были положены в основу вероучительных формулировок.

Направление, связанное с толкованием Закона (Торы).

Как уже говорилось, доминирующим изводом иудаизма стал иудаизм фарисейский, т.к. зелоты и саддукеи со временем сошли с исторической сцены. Как следствие возобладал талмудический подход к толкованию Торы, связанный с т.н. теологией выживания.

Суть её заключается в следующем. Поскольку народ находится вне Святой Земли, народу необходимо было как-то выживать, выживание возможно на островках жизни, вокруг которых бурлит море язычников. Поэтому для народа надо сделать ограду. Роль такой ограды и выполняет Талмуд – многотомный свод правовых и религиозно-этических положений иудаизма.

Теология полной жизни могла быть только на Святой Земле. Если произошло изгнание со Святой Земли, значит, произошла и утеря полной жизни.

Практика живой Торы или устной Торы (но не в значении фиксации различных толкований Закона), а в значении продолжающегося откровения уступила место Устной Торе как системе записей, дополняющих Письменную Тору, данную на Синае.

В христианстве отношение к Торе было двояким. С одной стороны, Иисус говорил:

«Не думайте, что Я пришел нарушить закон или пророков: не нарушить пришел Я, но исполнить (Матф. 5:17)».

Евангелие подчеркивает укорененность Иисуса в библейской традиции и в Законе.

А с другой стороны, христиане довольно скоро стали жить как бы "над Законом". На смену Торе пришли тексты евангелистов и апостольские послания. Канон, каноническое право и святоотеческие толкования Библии заменили Закон и учение еврейских мудрецов. Языкохристиане, которые вскоре стали преобладать в церкви, как правило, не поднимали тему возврата к жизни по Закону Моисееву в полноте.

Таким образом, получились как бы две параллельных реальности: иудеи и христиане жили совершенно независимо друг от друга не только в своём отношении к Иисусу из Назарета, но и в своём отношении к Писанию: и в том, и в другом случае полнота Закона выпадала и Закон мог быть использован лишь в каких-то частичных проявлениях. Редукция к начетничеству, к «отцеживанию комара» (в иудаизме) и к аллегорическому толкованию Библии (в христианстве) способствовали религиозной неадекватности, отрывающей религию от жизни. И даже попытка последующего протестантского возвращения к букве Писания не привела к тому, чтобы состоялось возвращение к духу Писания, связанному с полнотой даров Духа Святого.

Направление, связанное с этическим прогрессом.

Иисус, как предполагают, был близок к кругу учеников рабби Гиллеля. Возможно, поэтому многое в «этике христианства» перекликается с подходом, который можно было бы назвать: от общих принципов к частным применениям. Есть большие заповеди в Законе (любовь к Богу и любовь к ближнему), и есть заповеди, вытекающие из этих двух. В иудейских текстах можно найти места, похожие и на аскетическую «борьбу с помыслами», и на заповедь «не суди», и даже на «любовь к врагам». Вероятно, пренебрежительное отношение к ветхозаветной этике (как к пройденному этапу) со стороны христианства связано с тем, что Ветхий завет изобилует местами, где в полной мере представлена жесткая борьба с идолопоклонством. Предполагалось, что иудейская этика в аспекте жестокости осталась без изменений. Возможно, такое отношение было вызвано вынужденной закрытостью иудейской общины вплоть до ХХ в. Даже людям, изучающим иудаизм, было нелегко получить интересующие их сведения из первоисточника, что же говорить о широких массах... Гуманизм и толерантность, по крайней мере, к членам народа Божьего были вполне присущи иудаизму, особенно послепленному. Однако христиане, увлеченные антииудейской риторикой, об этом, как правило, не догадывались.

Направление, связанное с толкованием мессианских пророчеств.

В христианском понимании мессианская тема выражена вполне однозначно: Иисус – Мессия, Христос, через которого все народы призваны войти в народ Божий. Но этим, конечно, мессианская тема не исчерпывается, а только начинается, т.к. сама Церковь обретает статус мессианского народа Божьего, а раскрытие путей Церкви в истории до конца ещё не произошло. Христиане призваны выполнять т.н. великое поручение. Евангелие повествует нам о том, что перед вознесением Иисус собрал учеников и сказал им:

«Итак идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святаго Духа, уча их соблюдать все, что Я повелел вам; и се, Я с вами во все дни до скончания века. Аминь. (Матф. 28:19)»

В иудаизме единой мессианской концепции нет. Мессианская тема может быть как сужена, когда в Мессии именно как одной личности концентрируются все чаяния народа, так и расширена, когда под Мессией понимается, по сути, каждый член народа Божьего, как человек, в жизни которого стал действовать Бог. Под мессианством может пониматься как какое-то локальное историческое событие, так и процесс, развернутый во времени и пространстве. Однако в иудео-христианских спорах существенно именно такое понимание, при котором Мессией считается один человек, наделенный особым статусом. И здесь спор становится таким: является ли Иисус из Назарета этим Мессией или нет? В иудаизме Иисус причислен к одному из восемнадцати лжемессий. Согласно доминирующим иудейским мнениям, большинство мессианских пророчеств не исполнилось. Например, пророчество Исайи (Ис. 2:4):

«И будет Он судить народы, и обличит многие племена; и перекуют мечи свои на орала, и копья свои – на серпы: не поднимет народ на народ меча, и не будут более учиться воевать».

Понятно, что с приходом в мир Иисуса войны не исчезли, а возможно, даже наоборот участились. Люди совершенствовались в изготовлении оружия. Научно-технический прогресс стал на службу войне. Появилось оружие массового уничтожения... Население планеты Земля заметно увеличилось, но также к ХХ в. увеличилось и число погибших в войнах. Вряд ли можно считать, что наступила и эпоха справедливости. По-прежнему есть притеснения, нужда, социальное расслоение...

Также иудейское понимание мессианства немыслимо одновременно со страданием народа Израиля:

«Вот, наступают дни, говорит Господь, и восставлю Давиду Отрасль праведную, и воцарится Царь, и будет поступать мудро, и будет производить суд и правду на земле. Во дни Его Иуда спасется и Израиль будет жить безопасно; и вот имя Его, которым будут называть Его: „Господь оправдание наше!“ (Иер. 23:5-6)».

История евреев показывает, что это пророчество вряд ли можно считать исполнившимся. Галут, еврейские погромы, антисемитизм... и наконец, кошмар Холокоста – всё это свидетельствует о том, что ни о какой мессианской эре не может быть и речи... Если Израиль страдает, значит, Мессия ещё не пришел...

А теперь посмотрим, что произошло в ХХ в., какие события. И как эти события могут повлиять на иудео-христианские отношения и иудео-христианский диалог.

Иудео-христианские отношения и иудео-христианский диалог после ХХ в.

Догматическо-вероучительное направление.

В ХХ в. в большей мере, чем раньше, развились такие направления интеллектуального поиска, как библеистика и философия языка. Получили распространение методы историко-критического толкования священных текстов, а сама способность языка выразить ту или иную мысль или описать тот или иной факт стала ставиться под сомнение. Это привело к тому, что многие «застывшие догмы» как Ветхого, так и Нового Заветов воспринимаются теперь «подвижно», сквозь призму и принципиальную относительность мифопоэтического языка Библии. Попытка «выразить поэзию на языке алгебры» понимается критически не потому, что ставится под сомнение тот или иной догмат или теологумен, а потому, что сама языковая форма выражения теперь воспринимается неоднозначно, т.к. внутри себя самой допускает известную изменчивость и неопределенность. Это, с одной стороны, увеличивает риск релятивистского восприятия традиционных религиозных текстов, а с другой, также дает большую свободу в выявлении смыслов. При этом конфликтные вопросы снимаются не тем, что тот или иной ответ оказывается предпочтительнее, а тем, что методом уточнения вопроса оказывается не достаточно корректно сформулированным сам спорный вопрос. При этом область спора разветвляется на несколько дополнительных областей, затрагивающих и психологию человека, и способность его к релевантному выражению своих чувств. Таким образом разговор на теологические темы многократно усложняется. А если он многократно усложняется, он перестает заостряться в какой-то одной точке. И конфликт размывается. Более того, совершенно нормально, когда на один и тот же отрывок из Писания существует несколько иногда противоречащих друг другу комментариев. Поэтому современное «вероучительное столкновение» – это, во многом, конфликт религиозных институтов (раввинатов и собраний епископов), заинтересованных в том, чтобы функции контроля не были утрачены этими институтами.

С появлением науки как таковой, существенно развившейся к ХХ в., стало понятным, что библейский текст перестает быть истиной в буквалистском смысле, оставаясь по-прежнему безальтернативным документом, "истиной-свидетельством", описывающим встречи человека с Богом. Креационизм теперь воспринимается как неприглядное явление не только учеными физиками, но и теологами. "Библия отвечает не на вопрос "как Бог создал мир?", а на вопрос "зачем Он создал мир?", – обычно говорят современные катехизаторы.

Информационная открытость, дополнительные способы общения приводят к тому, что люди получают возможность самостоятельно формировать своё религиозное мировоззрение, используя для этого более широкую, чем раньше, базу источников. У человека теперь есть выбор и он, если исходить из презумпции доверия к человеку, основываясь на интуиции, способен из всего спектра религиозных изводов выбрать лучшее. Здоровая конкуренция как в сфере экономики и политики, так и в сфере религии только способствует развитию. Сознание современного верующего человека, как правило, представляет из себя сгусток наслоений из разных традиций. Можно сказать, происходит взаимопроникновение этих традиций друг в друга и зачастую религиозную идентичность становится трудно определить. Понятно, что у каждой традиции есть свои спикеры, выражающие мнение масс, но, во-первых, и мнения спикеров подвержены в этом смысле неким общим тенденциям, а, во-вторых, улучшение религиозной ситуации характеризуется прежде всего большей свободой и самостоятельностью каждого конкретного верующего, когда само понятие массы перестает быть применимым к макро– и микро-религиозному социуму.

Можно сказать, что теология и как толкование Писания и как формулирование вероучительных принципов всё более перестает быть узкоконфессиональной и даже узкорелигиозной, двигаясь, с одной стороны, по направлению к плюрализму, а с другой, через фильтрацию и отбрасывание крайностей – к универсализму, т.к. всё-таки будут выявляться более предпочтительные аспекты. Как правило, мироощущение верующего человека становится синтетическим, но необязательно синкретическим: оно складывается из различных влияний. Этого раньше не было.

Направление, связанное с толкованием Закона (Торы).

В 1948 г. было создано государство Израиль как независимое самостоятельное государство. Сейчас, спустя более, чем полвека, можно сказать, что это государство состоялось. Ситуация уникальная для всего постбиблейского иудаизма. Около двух тысяч лет в иудаизме доминировал т.н. талмудический извод иудаизма, связанный с тем, что приходилось жить вне Святой Земли. А жизнь для евреев вне Святой Земли – это в теологическом смысле выживание. Поэтому господствующая иудейская теология всех двух тысяч лет – это теология выживания. Сейчас же, можно сказать, активно происходит поиск новых теоретических разработок уже с опорой на Святую Землю. Таким образом, речь уже может идти о теологии полной жизни.

Потеря Святой Земли для народа как целого подобна умиранию. Есть такой образ, предложенный Элияху бен Шломо Залманом, лидером литовского еврейства в XIX в.: как при смерти человека происходит отделение души от тела (и человек как единое соединение тела и души перестает существовать), так и при "смерти" народа (у народа исчезает "тело" – национально-государственная структура) народ как целое не существует, он "разлагается" на части (происходит каскад отделений: ашкеназы от сефардов, одни общины от других, индивидуумы от общин, индивидуумы друг от друга...). К ХХ в. "труп совершенно разложился": части "тела" не взаимодействуют друг с другом.

Поэтому возвращение евреев на Святую Землю, массово произошедшее в ХХ в., подобно воскрешению из мертвых. Становится возможным новое соединение частей целого – восстановление национального "тела".

Исходя из вышесказанного, толкование Закона, Торы может существенно поменяться по сравнению с временем талмудического иудаизма. Вновь появляются свои "фарисеи", "саддукеи", "зелоты" и "ессеи"... Библейская история может вновь ожить. Типологически ситуация возвращается к той, какой она была две тысячи лет назад. При этом двухтысячелетний опыт жизни в рассеянии нельзя перечеркнуть.

Надо сказать, что в ветхозаветное время уже было подобное "воскрешение". Оно случилось после Вавилонского пленения в VI в. до н.э. Из плена народ вернулся обновленным и очищенным. Храм, Иерусалим и государство возродились. Появились синагоги как устойчивая форма религиозной жизни.

Определенные надежды на современное религиозное обновление также есть.

Видный религиозный деятель Авраам-Ицхак Кук, главный раввин Иерусалима (1919-1921гг.) и главный раввин Страны Израиля (1931-1935гг.) предложил религиозно-философскую концепцию, которая бросила в том числе в теологическом смысле вызов традиции примирения с изгнанием.

В философии рава Кука основополагающими считаются следующие моменты:

1) придание центрального значения Стране Израиля;

2) развитие диалектической философии, говорящей о связях между иудаизмом и практикой светского сионизма;

3) придание универсального космического значения делу еврейского возрождения.

По раву Куку, Страна Израиля совершенствует еврейский народ. Чтобы узнать путь еврейского народа как целого, нужно прийти в Страну Израиля. Здесь народ может удостоиться новых озарений и откровений и постигнуть что-то принципиально новое, тогда как в галуте он может заниматься только анализом старых озарений. Общенациональный диалог народа с Богом может быть восстановлен.

В государстве как "единой целокупной системе связей" может осуществиться святость, заложенная в естественной жизни. В галуте же обычно речь шла о святости, противопоставленной природе и обычному течению жизни. Но это не высшая святость. Также "святость сидения в доме учения" противопоставляется "святости практической жизни".

Важно сказать, что Галаха окончательно зафиксировалась именно в галутный период еврейской истории. И она, возможно, поэтому занималась индивидуальными заповедями, а общенациональными почти нет. Именно сейчас в государстве Израиль вырабатываются галахические принципы по общенациональным вопросам.

Иудаизм будущего – это иудаизм, в котором синтетически интегрируются идеалы различных групп общества: ортодоксов, националистов, универсалистов...

Важно сказать, что современный Израиль по сравнению со временами Иисуса из Назарета политически свободен. Нет языческой власти Рима. Поэтому евангельское противопоставление

«отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Матф. 22:21)

уже не имеет той остроты непримиримости. Более того, сейчас Израиль ставит себе задачу создания из Страны Израиля «совершенного социального организма». В противоположность идолопоклонническому этатизму предлагается создать такую форму государственного устройства, при которой граждане уже не были бы манипулируемыми винтиками, а органично стали бы частью живого творческого социума. И это, безусловно, вызов для христианства, т.к. христиане часто привыкли уклоняться от социальной ответственности, уходя во внутреннюю и внешнюю пустыню, ожидая полноты жизни лишь в потустороннем бытии... Если «проект Израиля» состоится, это может привести к эффекту домино во всём мире. Весь мир будет перенимать этот опыт.

Для многих религиозных людей с понятием государства связано понятие нечистоты, от государства принято держаться подальше. Однако после того, как Израиль получил статус самостоятельной и политически свободной страны, можно ли продолжать так думать? Если народ Божий свят, то почему в этом народе должны оставаться какие-то несвятые области жизни? Святость достигается не принадлежностью к той или иной профессии или клану, а принадлежностью к народу Божьему, который весь свят.

Понятно, что приведенная выше концепция в чем-то пересекается с утопическими социально-экономическими теориями, но дело в том, что многое, связанное с действием Божьим при нахождении вне этого действия может показаться утопическим, невозможным...

Заметим, что для христиан долгое время отношение к «еврейскому государству» и интерес, связанный с этим, практически никак не выражались. Действительно, по сравнению с новой грандиозной перспективой воскресения мертвых и спасения всего человечества идея государства представляется малозначительной. Но так ли это было для первых христиан? Посмотрим Книгу Деяний апостолов. Напомним контекст. Воскресший Господь является апостолам и заповедует им не отлучаться из Иерусалима. Однако о чём думают апостолы?

«Посему они, сойдясь, спрашивали Его, говоря: не в сие ли время, Господи, восстановляешь Ты царство Израилю? Он же сказал им: не ваше дело знать времена или сроки, которые Отец положил в Своей власти, но вы примете силу, когда сойдет на вас Дух Святый; и будете Мне свидетелями в Иерусалиме и во всей Иудее и Самарии и даже до края земли». (Деян.1:6-8).

Как видим, апостолам вопрос создания «царства Израиля» на Святой Земле не кажется второстепенным. Может быть, такое отношение вызвано тем, что существует таинственная связь между миром горним и миром дольним, между вечным и временным, между неизменным и изменчивым. Свидетель воскресшего Христа не перестает быть причастным этому миру. И сугубо прагматические, т.н. материальные вопросы могут быть окачествованы своей принадлежностью к высшему миру, а высший, т.н. духовный мир получает возможность воплощения в мире дольнем... Здесь, видимо, речь идёт уже о тайне бытия, о тайне всего нашего мира, тайне творения, о предельных и даже запредельных для разума вопросах жизни и смерти, и важно, что эти вопросы, их предельность и запредельность могут выйти из-под теоретического рассмотрения и стать предметом практического интереса. Святая Земля фокусирует наше внимание на этом практическом интересе...

Направление, связанное с этическим прогрессом.

В ХХ в. в связи с началом эпохи информационной открытости стало понятно, что иудаизм и в начале нашей эры, и в современности в лице лучших своих представителей не был всё-таки «иудаизмом Ветхого Завета» со всеми стереотипными аллюзиями, присущими этому, с этикой «своих и чужих». В послепленном иудаизме произошла существенная эволюция, связанная с поворотом религиозного сознания с т.н. «внешней», обрядовой Торы, на «внутреннюю», нравственную Тору. Можно сказать, что эта эволюция продолжилась и в рассеянии, что хорошо заметно, например, в хасидизме. Для многих христиан стало откровением, что известные христианские нравственные нормы в иудаизме уже присутствуют.

Кроме того, с одной стороны, в иудаизме развилось понимание, что этика тоже может быть выражением Божьей воли, и если тот или иной нравственный поступок входит в противоречие с заповедью, то надо разбираться, как поступить: по заповеди (имея в виду в том числе и строгое галахическое установление) или по сердцу... С другой стороны, в христианстве развились концепции автономности этики от религии. Выяснилось, что нравственно может поступать не только религиозный человек, но и атеист. И религия как таковая не может претендовать здесь на монополию. Впрочем, сам этический принцип как таковой восходит к заповеди о любви к ближнему. При этом христианская концепция этического максимализма, альтруизма и жертвенности часто подвергается критике не только со стороны иудеев, но и изнутри христианства. В аскетическом опыте Церкви этический максимализм и жертвенность может служить не показателем крепости веры, а, скорее, говорить о прелести и нетрезвенности. Альтруизм же, особенно коллективный, может говорить о скрытой жажде власти или о манипулятивных практиках. Впрочем, и в иудаизме, и в христианстве мученичеству за веру всегда отдавалось высшее уважение.

Можно также говорить о формировании некоей универсалистской этики. И еврейская мудрость, и святоотеческие тексты – теперь это общая духовная сокровищница человечества.

Направление, связанное с толкованием мессианских пророчеств.

Как уже говорилось, необходимым условием и, может быть, этапом избавления всего человечества является избавление Израиля от страданий и гонений. А знаком этого избавления всегда было возвращение народа на Святую Землю.

В постбиблейском иудаизме было достаточно много попыток такого возвращения. Самая известная связана с именем Шабтая Цви (1665-1666 гг.), вокруг которого возникло целое саббатианское движение.

В ХХ в. рав Кук говорит о сионизме как о движении, с которого может начаться мессианский процесс. Рав Кук связывает современную ему историческую ситуацию с известным отрывком из Талмуда (Сота 49б), в котором речь идет о таких сопровождающих религиозную жизнь евреев явлениях, как массовый отход от соблюдения заповедей, потеря интереса к традиционному религиозному дискурсу, распространение учений, во многом противоречащих иудаизму и т.д. Рав Кук говорит об этом времени как о "дерзости периода начала мессианского процесса". По его мнению, мир уже созрел для того, чтобы можно было требовать понимания единства и связи всех частностей (деталей заповедей) с общим целым (принципами и ценностями). Именно тогда может произойти качественный скачек, и "всеобщая Тшува" начнет приносить свои плоды.

Почему стал происходить, по мнению рава Кука, отход многих людей от веры? Потому что люди видели, что вера не обеспечивает связь всего со всем, и стали искать новой полноты, которую многие нашли, например, в атеизме. Люди хотели обрести полную и счастливую жизнь уже без опоры на религиозную традицию. Однако эти поиски во многом оказались тупиковыми.

Отличие попытки возвращения на Святую Землю, предпринятое в ХХ в., от попыток прошлого заключается в том, что это естественная попытка. Возвращение ХХ в. произошло как следствие цепочки исторических событий, мало связанных напрямую друг с другом. Исторический процесс как бы логично подошел к завершению некоего этапа. Началом и концом этого этапа являются трагические события I-II вв. и ХХ в. Иудейские войны и Холокост...