Текст книги "Россия, умытая кровью. Самая страшная русская трагедия"

Автор книги: Андрей Буровский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Глава 4
Наиглавнейшая часть системы

Создание Красной Армии

Все очевиднее, что Красная гвардия фактически небоеспособна.

Декретом 15 ноября 1917 года Совнарком попытался создать вместо русской армии Красную Армию на добровольных началах, с выборными командирами. Эта первая из Красных Армий мало отличалась от Красной гвардии и тоже оказалась абсолютно небоеспособной.

Состояла она из частей… или групп… или шаек… разной численности и боеспособности. Чаще всего фронтовые части объявляли себя частями Красной Армии. Часть солдат не хотела в этом участвовать, а из других рот и полков, наоборот, сбегались энергичные субъекты. Такая часть поднимала черное анархистское или красное коммунистическое знамя и присваивала себе красочное название типа «Черная хмара», «Орел революции» или «Красные герои». «Хмара» выбирала себе новых командиров… Хорошо, если старые успевали унести ноги.

Реально полагаться можно было только на наемников да на немногие «идейные» части. Массовая армия, по крайней мере до лета 1918 года, представляла собой неорганизованные расхристанные полчища. Не желавшие ни рисковать собой, ни подчиняться дисциплине, ни даже чистить сапоги и стирать собственные брюки, солдаты выглядели устрашающе. Они были опаснее для собственных командиров, чем для солдат противника. В феврале 1918 года фукнули немцы – армия и побежала.

В разгар брестских переговоров, 15 января 1918 года вышел новый Декрет о Рабоче-Крестьянской Красной Армии (РККА). Отцом этой армии следует считать Льва Троцкого. Он не водил полки, не командовал армиями и за всю свою жизнь не выиграл ни одного сражения. Троцкий велик другим. Троцкий – гений организации. Как говорят в армии – «орговик».

До какой степени создание РККА связывалось с именем Льва Троцкого, говорит хотя бы частушка:

 
Шинель Потоцкого,
Сахар Бродского,
Красна армия жида Троцкого.
 

Напомню, что Потоцкий был фабрикантом сукна, а Бродский – знаменитым сахарозаводчиком.

Ноябрьскую попытку строить некую «демократическую» армию Троцкий называл «недопустимой, чудовищной». «Свою» РККА он построил на основе единоначалия и строжайшей дисциплины, круговой поруки и жесточайшей слежки друг за другом.

Всерьез формирование Красной Армии началось с 22 апреля 1918 года, когда отменили выборность командиров. Введено обязательное военное обучение новобранцев и создана первая присяга. Написал ее текст лично Лев Троцкий, и с большим пафосом: «Я, сын трудового народа… принимаю на себя звание воина Рабочей и Крестьянской Армии. Обязуюсь по первому зову Рабочего и Крестьянского правительства выступить на защиту Советской республики от всяких опасностей и покушений со стороны ее врагов и в борьбе за Российскую Советскую Республику, за дело социализма и братство народов не щадить ни своих сил, ни самой жизни».

Заканчивался этот разлив пафоса довольно грозно: «Если нарушу эту присягу, пусть покарает меня неумолимая рука революционного закона».

Мобилизация, а не добровольцы

С мая 1918 года в Красную Армию начинают мобилизовывать мужчин призывного возраста. Конституция окончательно закрепила «воинскую обязанность» мужчин от 18 до 40 лет. Во всем мире говорили о «воинской повинности», но ведь государство-то рабочее, свое! Какая уж тут «повинность»…

При этом «классово неполноценные» крестьяне и «классово чуждые» «лишенцы» тоже несли воинскую «обязанность». Крестьяне – как полноценные граждане, «лишенцы» и члены их семей – как «отправляющие иные воинские обязанности». Скажем, в строительных батальонах или в тыловых частях.

Маховик всеобщего призыва загнал в Красную Армию невероятное число людей. На 20 мая 1918 года в ней насчитывалось 322 тысячи бойцов; из них вооружено было 200 тысяч, а обучено – 31 тысяча. К ноябрю 1918-го численность РККА достигла почти 800 тысяч человек, из которых 285 тысяч – боевой состав. К весне 1919 года в РККА служило 1630 тысяч человек, в том числе 465 тысяч боевого состава.

К октябрю 1919 года бойцов и командиров Красной Армии 3 миллиона, из которых 1500 тысяч – боевой состав.

К концу 1920 года численность Красной Армии достигла астрономической цифры в 5500 тысяч человек, или 6 % всего населения Советской республики. Из них 2400 тысяч – боевой состав.

Как видно, боевой состав никогда не превышал половины общего. Во-первых, слишком многие солдаты попадали на разные тыловые службы. Во-вторых, в мае 1919 года под единое командование Реввоенсовета были поставлены военизированные части различных ведомств: погранохраны, Наркомата путей сообщения, Наркомпрода (реквизиционные отряды), созданные ЧК Части особого назначения (ЧОН) и охрана лагерей и мест заключения – ВОХР.

Призывали в Красную Армию через систему военных комиссариатов (военкоматов). Родные призванного оказывались заложниками.

Гигантская армия требовала от обнищавшей страны львиной доли всего производства муки, зернофуража, мяса, тканей, обуви, усугубляя бедствия населения.

Военспецы

С марта 1918 года в Красную Армию стали привлекать так называемых «военных специалистов» – офицеров старой русской армии. Добровольцев было немного, не более 10 % всех офицеров России. Напомню, что война выкосила кадровое офицерство на две трети. Офицеры царской армии – это вооруженная и наскоро обученная интеллигенция.

Как раз кадровые офицеры из Генерального штаба служить к большевикам пошли, как только позвали. «Я буду служить не правительству, а своему Отечеству», – заявил Брусилов. За это большевики сказочно раздули его заслуги, восславили его как великого полководца и приписали ему организацию Самсониевского прорыва 1916 года.

Были те, кто пошел служить большевикам вполне искренне. Более шестисот офицеров Генерального штаба служили красным, и довольно честно. Перебежчиков из них оказалось всего около ста – то есть меньший процент, чем среди мобилизованных красноармейцев. Известны четверо генералов царского времени, которые дали присягу красным и не изменили ей, попав в белый плен. Вполне могли бы сохранить жизнь, но отказались и были расстреляны фон Таубе, Николаев, Востросаблин, Станкевич.

Генерал-майор царского времени Александр Панфомирович Николаев (1860–1919) дал присягу красным и не изменил ей, попав в белый плен. Весной 1919 года в боях под Ямбургом белогвардейцы захватили в плен и казнили комбрига 19-й стрелковой дивизии бывшего генерал-майора Императорской армии А. П. Николаева. Вполне мог бы сохранить жизнь, перейдя на сторону «своих», но отказался и был расстрелян.

Подвиг В. П. Николаева повторил и генерал-майор Андрей Васильевич Станкевич, командир 55-й стрелковой дивизии.

Вместе со Станкевичем был казнен командир полка Красной Армии, бывший ротмистр Алексей Алексеевич Брусилов: полный тезка своего знаменитого отца, генерала от кавалерии Императорской армии Алексея Алексеевича Брусилова, а в 1919-м инспектора кавалерии РККА (Рабоче-Крестьянской Красной Армии).

Так же, за отказ перейти «обратно», в 1920 году расстрелян и генерал-майор царской армии, командир 13-й стрелковой дивизии РККА А. В. Соболев.

В числе таких последовательных соратников красных и человек из такой известной семьи, как фон Таубе.

Александр Александрович фон Таубе (1864–1919), генерал-лейтенант российской армии, начальник штаба Омского военного округа, получил известность как «сибирский красный генерал», начальник Главного штаба командования Красной Армии в Сибири. Он попал в плен к белым в декабре 1918 года.

При условии «публичного отказа от большевизма» ему были обещаны посты в белогвардейских войсках вплоть до командования Сибирской армией Колчака. Предлагали сотрудничество и руководители Чехословацкого корпуса. На что ответил: «Мои седины и контуженые ноги не позволяют мне идти на склоне лет в лагерь интервентов и врагов трудящейся России».

Приговоренный к расстрелу, А.А. фон Таубе умер в кандалах в одиночной камере от сыпного тифа.

Бароны фон Таубе известны с XIII века. Братья Александра фон Таубе, Михаил, Яков и Георгий, стали известны во Франции. Михаил – как юрист, специалист по международному праву, советник великого князя Кирилла Александровича.

Их родной брат, Сергей Александрович фон Таубе, из всей родни единственный, кто остался на родине.

Генерал-майор Александр Павлович Востросаблин с 1910-го – комендант оплота крайнего юга империи, крепости Кушка. После революции 1917 года перешел на сторону Советской власти. Он защищал крепость Кушка, чтобы не отдать социалистическому правительству Закаспийской области большие запасы артиллерийских снарядов, ружейных патронов, ручных гранат, пулеметов, винтовок и артиллерийских орудий. С ноября 1918-го по 1919 год командовал курсами красных командиров в Ташкенте. Член Реввоенсовета Туркестанской республики.

В 1920 году он был избран делегатом на краевой съезд в Баку. В пути поезд захватили белогвардейцы. Предложили перейти к ним. Последовал категорический отказ, после которого пожилого генерала выбросили из поезда на полном ходу.

А. П. Востросаблин похоронен в Ташкенте на Боткинском кладбище. По решению Ташкентского городского Совета депутатов на его могиле в 1961 году был воздвигнут памятник-обелиск.

Но на этих четверых приходятся буквально тысячи других, которые погибали, не желая служить красным. В том числе и ценой своей жизни, и жизни близких.

Из 20 командующих красными фронтами 17 были офицерами царского времени. Из 100 командующих армиями – 82. Все начальники штабов всех армий и дивизий.

Такие сверхизвестные военачальники, как адмирал Альтфатер, генерал Брусилов, заместитель военного министра Полеванов, служили красным.

«Девяносто девять сотых офицерства заявляют, что не могут участвовать в Гражданской войне. С этим надо покончить! – писал Лев Троцкий в «Известиях» 23 июля 1918 года. – Офицеры получили свое образование за счет народа. Те, которые служили Николаю Романову, могут и будут служить, когда им прикажет рабочий класс».

В июне провели первую мобилизацию «военспецов». После выхода этой статьи их мобилизуют поголовно. Вообще за время Гражданской войны в Красной Армии служило до 75 тысяч офицеров из 250 тысяч живших тогда в России. Около 100 тысяч воевали у белых или в разных «зеленых» армиях, остальные же вернулись в «первобытное состояние», то есть не воевали нигде.

При каждом командире назначался комиссар из большевиков. Комиссар должен был подписывать любой письменный приказ командира, без его подписи приказ считался недействительным. Комиссар отвечал жизнью за лояльность вверенного ему военспеца, если тот «саботировал» или бежал к неприятелю.

Реввоенсоветы

В сентябре 1918 года во главе каждого фронта и армии стоял Революционный военный совет (Реввоенсовет), состоящий из командующего фронтом или армией и двух комиссаров. Все реввоенсоветы на местах возглавлял Реввоенсовет Республики во главе с Троцким.

Одним из первых приказов Реввоенсовета от 30 сентября 1918 года было введение системы заложников: за переход на сторону белых, самовольное отступление или за дезертирство военспеца расстреливали всю его семью, включая дедов и бабок и малолетних детей.

29 августа в первый раз за самовольное отступление расстреляли командира, комиссара и 18 солдат из Петроградского рабочего полка. В коммунистической печати именно расстрел комиссара вызвал дебаты, а Троцкий именно за этот поступок заслужил репутацию кровавого тирана и невероятно жестокого типа. Но ведь и солдат, и офицеров убивали сотнями… Коммунистов это совершенно не волновало.

Армия – великий воспитатель

Красная Армия изначально рассматривалась как орудие воспитания и перевоспитания. В армии была создана система политуправлений, подчиненных непосредственно ЦК РКП(б).

Символика в Красной Армии была не национальной, а «классовой» – заимствованная из масонских лож пятиконечная звезда, серп и молот. Обращаться ко всем военно-служащим полагалось «товарищ». Все традиционные для всех армий знаки различия и чины отменялись. Вводилось название «командир» вместо офицер. А вместо чина – указание, какой частью командует: комдив (командир дивизии), комроты (командир роты), комкавполка (командир кавалерийского полка). До наших дней из всего этого речевого расстройства сохранился разве что скромный комбат.

Вместо погон вводились нашитые на одежду «кубари». Принципиально разницы никакой, «кубари» даже менее удобны для различения воинских рангов, но тут было дело большой политики. Любой ценой делать не так, как у «буржуев»!

Взяв власть в обеих столицах, большевики захватили военные склады. На них хранилось немало черных кожаных курток для летчиков и шоферов. Летная форма очень понравилась большевикам, они и раньше любили наряжаться в черную кожу. Облик комиссара невозможен без черной кожанки. А с летчиками раза два их форменное обмундирование играло роль нехорошую… Скажем, в августе 1919 года самолет красных был вынужден совершить посадку в Тамбовской губернии. Летчики искали войска Мамонтова, кончился бензин… Сели. Вышли в ближайшую деревню – и были тут же убиты мужиками. Черные кожанки? Ясное дело, комиссары! Бедные парни не успели и выхватить наганы, как их уложили кольями. Жаль мальчиков, но понятно, как относилось население к комиссарам.

Считалось, что призванный в армию благодаря строгой дисциплине, общему быту в казарме, воспитанию комиссаров, всей этой символике вернется к гражданской жизни уже готовым коммунистом.

Служба в армии стала главным путем выдвижения партийных работников. Вернувшись в гражданскую жизнь, они принесли туда управление посредством команд и приказов и военный язык: «штурм небес», «штурм пятилетки», «нет таких крепостей, которые не взяли бы большевики». Так что надежды на воспитание как будто оправдались.

Глава 5
Аппарат, как и было сказано

Те, кому было хорошо

Зимой 1917/18 года из Петрограда бежало не меньше миллиона человек из трех миллионов прежнего населения. Десятки тысяч людей умерли от голода и холода в своих нетопленых квартирах. В городе не работала канализация и катастрофически не хватало дров для отопления.

У советского до мозга костей И. Бабеля сохранилось пронзительное описание: «Невский млечным путем тек вдаль. Трупы лошадей отмечали его, как верстовые столбы. Поднятыми ногами лошади поддерживали небо, упавшее низко. Раскрытые животы их были чисты и блестели» ^{94} .

Таков же Петроград в описаниях А. Блока: заваленный снегом, который некому убирать, обезлюдевший город. И по пустым улицам топают вооруженные матросы, от которых в ужасе убегает Христос ^{95} .

Но в этом царстве смертоносного сюрреализма есть те, кому очень даже хорошо. По крайней мере 10 или 20 тысяч человек имеют особые «партийные» или «совнаркомовские» пайки. Иногда эти пайки еще называют и «кремлевскими». В партийный паек входило многое: и белый хлеб, и крупы, и овощи, и мясо, и молочные продукты. В каком бы развале ни находилось хозяйство страны, уж на несколько десятков тысяч человек пища всегда найдется. И находилась.

Стоит Бабелю дойти до «своих», и в Аничковом дворце его ждет паровое отопление, ванна, вкусная еда, сигары, украденные у царской семьи… И служба в петроградской ЧК. «Не прошло и дня, как все у меня было – одежда, еда, работа и товарищи, верные в дружбе и смерти, товарищи, каких нет нигде в мире, кроме как в нашей стране.

Так началась тринадцать лет назад превосходная моя жизнь, полная мысли и веселья» ^{96} .

Как оценивать жизнь чекиста – дело, конечно, личное, дело вкуса. Бабеля «свои» же арестовали в возрасте 47 лет, пытали и сгноили в лагерях – как сам он пытал, убивал и гноил очень многих. Но одежда и еда у него были.

В Москве при Кремле организовали «столовую», в которой кормили не хуже, чем в ином ресторане. Чтобы покушать в ней, не было нужды идти в Кремль: прислуга приносила еду в захваченные большевиками квартиры.

Если Кедров, Троцкий и любой другой из старых большевиков куда-то ехали, для них оборудовали невероятно роскошные вагоны, а в пути подавали самые изысканные блюда и вина.

Разумеется, эти продукты кто-то должен был распределять, готовить и подавать. Существовала многочисленная прислуга, и ведь не будем же мы рассказывать, будто она умирала с голоду? На один «совнаркомовский» паек приходилось не менее 2–3 пайков пожиже, но тоже не на грани голодной смерти.

Как видите, зимой 1918 года одни петроградцы вычищали внутренности дохлых лошадей, валявшихся на Невском проспекте, и вымирали от голода. Другие же не пускают «спекулянтов» их накормить.

Когда заградительный отряд на Московском вокзале Петрограда палит в воздух, а потом срывает одежду с «мешочников» и палит уже вовсе не в воздух, что происходит с тем, что привезли «мешочники»? Они ведь везут муку, крупы, мясо и сало?

Между прочим, под «мешочниками» понимали не только «спекулянтов»! «Мешочником» считался вообще всякий, кто привез какую-то еду в Петроград, в том числе и для своей семьи. Любую. Поехал человек к родственникам в деревню, прихватил крупы для своих троих детей – и не доехал. На Московском вокзале – залп в воздух, его хватают, срывают одежду.

– Помилосердствуйте! Дети ждут!

– Твоя моя не понимай! К стенке ходя-ходя.

… А крупы куда? Не выбрасывали же их? ^{97}

В Петрограде 1918 года Бабель кушал вкусно и разнообразно. Вымер он только в сталинских лагерях (спасибо Сталину).

Никакая царская охранка никогда не расстреливала крестьян, торговавших плодами своего труда, и не пользовалась потом их продуктами и личными вещами. Все, кто жирует в Петрограде и во всей Советской республике, буквально вынимают последний кусок изо ртов умирающих людей. Большевики организуют голод, а сами пируют во время чумы. Чудовищная несправедливость строя Советской республики во много раз превосходит любую, самую чудовищную несправедливость царской России. Такая система не может не вызывать протеста.

Миллиардеры в одночасье

Коммунисты при Советской власти очень много лгали про эпоху Гражданской войны, рассказывали много совершенно подлых историй. Но чуть ли не самая отвратительная из них – это сказки о том, как голодали большевики в 1918 и 1919 годах.

Истории эти рассказывались в огромном количестве, и все они – совершеннейшая, притом подлейшая ложь. Классическая история этого рода – «Картошка с салом». Мол, очень любили коммунисты Дзержинского… Так любили, что просто не могли видеть, как бедняжка голодает. С невероятным трудом достали картошки и сала, наварили, подали ему – мол, вот такой сегодня паек. А Дзержинский не поверил – недаром же главный чекист! Проницательный был. Вышел Дзержинский из кабинета и у первого встречного спрашивает: что сегодня за паек?

– Картошка с салом, Феликс Эдмундович! – браво рапортует чекист.

Дзержинский спрашивает у второго… Третьего… Чекисты сговорились и все лихо рассказывают про картошку и сало. Тогда Дзержинский поверил, пошел и съел свою картошку с салом ^{98} .

Похожие истории рассказывались и о Ленине, разумеется ^{99} .

Классика – после выстрела Фанни Каплан раненому Ленину нужен был для выздоровления лимон. И вот этого самого лимона не могли найти во всей Москве, обратились в немецкое посольство. А проклятые немцы отказали!

Трудно читать подобный бред без чувства неловкости. Ведь большевики захватили в России совершенно фантастические ценности. Все исторические сокровища российской короны и высшей аристократии, все ценности, накопленные буржуазией, в том числе ее верхушкой. Все сокровища дворцов и музеев, все сокровища и все сбережения всего народа России – от великих князей и от миллионеров Гучкова и Милюкова до скромных сбережений рабочих и мелких чиновников в банках и «стальных ящиках» – все это досталось большевикам. Все национальное достояние, все, скопленное всем народом за века, сделалось собственностью партии большевиков.

Кое-что владельцы успели вывезти за границу, что-то спрятали, многое большевики еще не успели найти и отобрать… Но и зимой 1918 года богатства большевиков оценивались в сумму, по крайней мере, несколько миллиардов тогдашних золотых рублей. А в современных долларах счет пойдет уже на триллионы. Ленин, Троцкий, Радек, Коллонтай, Дзержинский – миллиардеры. Куда там Вандербильдту и Моргану!

Вопрос мог стоять только так: куда эти средства пойдут?

Вот история, рассказанная Яковом Самуэлевичем Рейхом – ему в сентябре 1919 года поручили организовать в Берлине резидентуру Коминтерна. Оказывается, кроме партийной и государственной, существовала еще одна касса, секретная, и Ленин распоряжался ею единолично. Заведовал ею некто Ганецкий…

Рейх пишет: «Я знал Ганецкого уже много лет, и он меня принял как старого знакомого товарища. Выдал 1 миллион рублей в валюте – немецкой и шведской. Затем он повел меня в кладовую секретной партийной кассы… Повсюду золото и драгоценности: драгоценные камни, вынутые из оправы, лежали кучками на полках, кто-то явно пытался сортировать и бросил. В ящике около входа полно колец ^{100} . В других золотая оправа, из которой уже вынуты камни. Ганецкий обвел фонарем вокруг и улыбаясь говорит: «Выбирайте!» Потом он объяснил, что это драгоценности, отобранные ЧК у частных лиц – по указанию Ленина. «Все это добыто капиталистами путем ограбления народа» – так будто бы сказал Ленин. Мне было очень неловко отбирать – как производить оценку? Ведь я в камнях ничего не понимаю. «А я, думаете, понимаю больше? – ответил Ганецкий. – Сюда попадают только те, кому Ильич доверяет. Отбирайте их на глаз, сколько считаете нужным. Ильич написал, чтобы вы взяли побольше»…Наложил полный чемодан камнями – золото не брал, громоздко. Никакой расписки на камни с меня не спрашивали – на валюту, конечно, расписку я выдал…» ^{101}

Можно сказать, что историю свою Райх рассказал осенью 1919 года, а мы пока говорим о зиме 1918-го. Но, во-первых, Германия и зимой 1918 года выплачивала большевикам по 3 миллиона золотых марок ежемесячно. Тоже не маленькие деньги, и я уже рассказывал, как их использовали большевики весной 1917-го. Из немецких денежек и выросла «личная касса Ильича».

Во-вторых, уже осенью 1917 года большевики захватили огромные богатства – уже во дворцах Петрограда, в банках.

В-третьих, первые расстрелы ЧК начались в декабре 1917 года. И какова же судьба немаленького имущества убитых?

Так что давайте все же внесем ясность в вопрос: или у бедняжки Ильича, продырявленного Каплан, возникли проблемы с поеданием 1 (одного) лимона. Или у него с 1917 года была секретная касса, откуда можно было выносить драгоценные камни чемоданами. Чтобы было и то и то одновременно – никак не получится, придется что-то одно выбирать.

Страшной зимой 1918 года Лариса Рейснер, интимная подружка Инессы Арманд и половины ЦК, в мраморных дворцах держала большой штат прислуги и принимала ванны из пяти сортов шампанского. Ей пытались выговаривать, и Рейснер недоуменно щурилась:

– Разве мы делали революцию не для себя?

Поведение Рейснер, может быть, и «перебор», но вот Морозов, старый народоволец, а потом большевик, получил в личное пожизненное владение поместье Борок с двухэтажным домом, тремя флигелями и огромным парком.

Были и другие примеры присвоения большевиками громадных ценностей.

Но колоссальные богатства были не только у функционеров власти – у всех «своих». Горький вел образ жизни богатого европейца, и его не трогали, не «уплотняли», даже подбрасывали пайки – «свой».

Сохранилась история про то, как Маяковский помог одной даме: у той пропало молоко зимой 1918 года – это было концом для ребенка. Дама кинулась в ноги Маяковскому, и тот «дал указание» своему молочнику – «выдавать молоко еще одной жене Маяковского».

Злые языки говорили, что дама и правда была «еще одной женой» и что ребенок родился от В. Маяковского. Разбираться в личной жизни этих людей у меня нет ни малейшего желания. Важно, что в Петрограде зимой 1918 года были молочники, и этим молочникам можно было «давать указания» поставлять молоко тем или иным лицам.

Рост аппарата

На протяжении всей Гражданской войны аппарат только растет. К концу 1920 года в России было два с половиной миллиона «совслужащих». В 10 раз больше всего «аппарата» царских времен. Эта орда и проводила в жизнь решения Советской власти, превращала идеи коммунистов в конкретные политические акции.

Какая-то новая Россия

Эти акции совершенно изменяли русское общество.

Революция в феврале-марте 1917 года – это всего лишь одна из множества точно таких же революций. В ее сумятице пала монархия и родилась всего-навсего демократическая Россия… Одна из многих демократических стран, ничего потрясающего.

В огне Гражданской войны и усилиями коммунистов рождалась новая, невиданная Россия – советская. Это было вовсе не продолжение исторической России, а нечто невиданное и неслыханное. Коммунисты сделали с Россией примерно то же, что Баба-яга в сказке – с Иванушкой: убили, разрезали на части, склеили, как посчитали нужным. Получился мальчик с прежним именем и прежним лицом, но, по сути, совсем другая личность.

Историческая Россия на этом кончилась. Гражданская война – как раз время агонии России. Это был конец света для одной, отдельно взятой страны. Он был очень страшный, этот конец.