355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Ливадный » Потерянная » Текст книги (страница 1)
Потерянная
  • Текст добавлен: 22 сентября 2016, 00:02

Текст книги "Потерянная"


Автор книги: Андрей Ливадный



сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц) [доступный отрывок для чтения: 1 страниц]

Андрей Ливадный
ПОТЕРЯННАЯ

Зал анабиоза был пуст.

Им уже давно овладела вязкая тишина, настолько всеобъемлющая, что в ней казался невозможным даже легкий шорох.

Мрак, сгущавшийся по углам прямоугольного помещения, редел лишь к его центру, где располагался изогнутый полукругом пульт управления. На его центральной панели сиротливо горели три красные лампы, являвшиеся тут единственным источником света.

По обе стороны пульта, вдоль стен выстроились громоздкие, похожие на саркофаги камеры анабиоза. Дно каждой из них, монолитно соединенное с полом, имело углубления, соответствующие форме человеческого тела. Сверху камеры накрывали прозрачные колпаки с нанесенными на них надписями, типа: "Пилот Николай Зотов. Земля. "Антей-126407".

На случайного наблюдателя обстановка, царящая в зале, произвела бы крайне гнетущее впечатление. Укутанное вязкой тишиной, сумеречное помещение, с застывшим без движения воздухом и двумя рядами мрачных "саркофагов", напоминало давно заброшенный склеп.

Почти все камеры были пусты. Их темные крышки хранили лишь имена тех, кто когда-то входил в состав экипажа космического корабля. И только в одной из них, расположенной у дальней стены зала, лежало обнаженное человеческое тело.

Это была молодая женщина. Ее белое, словно мел, лицо, с заострившимися чертами, казалось нереальным в обрамлении темных, подернутых инеем волос.

Надпись на колпаке гласила:

"Камера 47. Второй навигатор Эллис Хойланд. Земля. "Антей-126407".

Отсутствие у нее каких-либо признаков жизни придавало окружающей обстановке еще более мрачный оттенок. Казалось, что этот зал сам давно и бесповоротно умер, и ничто уже не в силах нарушить его трагический, незыблемый покой.

Однако это было не так.

Наступил какой-то, не поддающийся вычислению момент времени, и в глухой сумрак космической усыпальницы вдруг ворвалось нечто иное, – живое и стремительное.

Это на пульте управления вспыхнуло сразу несколько разноцветных огней. Затем в его недрах раздался характерный щелчок, и они погасли, оставив гореть лишь изумрудный сигнал на левом крыле. Надпись под ним гласила:

"Камера 47. Пробуждающий газ."

Под прозрачным колпаком той ячейки, где лежала Эллис, заклубился молочно-белый туман, нагнетаемый туда сквозь крохотные отверстия в днище саркофага.

На пульте управления осветилось два экрана. На одном из них расположился график, состоящий из координатных прямых с символами "время" и "температура". Зародившаяся между ними тонкая линия медленно поползла вверх, разделяя надвое образованный координатными осями угол.

Так продолжалось почти двое суток.

Наконец, когда температура достигла отметки 365, на втором экране вдруг взметнулся вычерченный чьей-то невидимой рукой зигзаг. Затем еще… И еще один… С каждой минутой их становилось все больше, пока весь экран не покрылся бегущей от среза к срезу часто и неравномерно изламывающейся кривой.

Это билось сердце Эллис.

* * *

В конце двадцать первого века, когда Земля еще только вступала в эпоху глобального перенаселения, колонизация ближайших звездных систем казалась людям если не панацеей, то по крайней мере реальным шансом выжить в масштабах космоса.

Совместный проект НАСА, ЦУПА и ..... носил короткое и емкое название – «Колония». До первых открытий Йогана-Шмидта, положивших начало «теории гиперсферы» и массовому исходу колониальных транспортов с перенаселенной Земли, оставалось еще двести лет. Те, кто готовил старты по программе «Колония», даже не помышляли ни о каких аномалиях космоса, – в 2097 году подобные идеи все еще относились к сюжетам фантастических романов. Самым совершенным двигателем того времени оставалась фотонная установка. Монтаж огромных космических кораблей, которые должны были достичь ближайших звездных систем, производился на лунных орбитах.

Первым из солнечной системы стартовал «Антей». Его экипаж должен был проспать в анабиозных ячейках долгие годы полета.

Корабль с шестьюдесятью членами экипажа на борту, так и не вернулся. Связь с «Антеем» трагически оборвалась на четвертом году полета, когда до цели оставалось совсем не много.

Проект «Колония» был заморожен.

* * *

Эллис, содрогаясь от холода и мучительных приступов тошноты, лежала на полу, в узком проходе между темными саркофагами.

Она никогда не думала, что от страха может тошнить. Сумрак зала давил на нее, превращая едва очнувшееся сознание в бредовую карусель обрывочных и бессвязных мыслей.

Она едва помнила, как открыла глаза, очнувшись от беспамятства низкотемпературного сна. Вокруг стояла гробовая тишина. Никто не протянул ей руки, не помог встать, не поприветствовал, словно вокруг не было ни единого живого существа… Она сама, кое-как приподнялась, опираясь на край открывшегося саркофага, попыталась вылезти, но слабые мышцы не смогли выдержать вес собственного тела, и Эллис упала в широкий проход между камер, практически не ощутив ни боли, ни чего-то еще, словно была куклой, манекеном…

Экстренное пробуждение… Сколько раз такая ситуация обыгрывалась на Земле, в период их длительной подготовки. В экипаж "Антея" отбирали по особым признакам. Каждый, кто ступил на борт корабля, имел за спиной сотни часов космических полетов, опыт боевых действий на земле и в космосе, плюс устойчивую психику и недюжинный багаж знаний.

Как просто все выходило на компьютерных тренажерах и в имитационных барокамерах… – эта мысль только подстегнула терзавшее ее беспокойство. Все складывалось совершенно не так, как должно быть…

Эллис попыталась встать. Наконец ей удалось подняться на четвереньки и проползти несколько шагов в сторону пульта, от которого исходил неровный, мерцающий свет.

Сейчас ей было не до стыда или каких-то условностей. Едва живая, она не мечтала ни о чем, кроме как увидеть кого-то из людей. Пусть они потом смеются над гложущим ее страхом, нелепой и непристойной позой, пусть… что угодно, но только не эти темные ряды саркофагов и гробовая тишина…

Она даже представить себе не могла, что должно случится на борту, чтобы в этом зале не оказалось ни одного обслуживающего механизма. Процессу пробуждения отводилась особая роль в программе полета, и к услугам выходящих из состояния низкотемпературного сна было предоставлено все, – начиная от стопроцентного компьютерного контроля до дружеского участия уже бодрствующих людей.

Она ползла по проходу к светлому размытому пятну, а сознание кричало, настаивая на том, что тут должны толпиться люди и роботы.

Ответом на этот мысленный крик была лишь зловещая, вязкая тишина.

Рядом с выходом из зала, в освещенном кругу возвышались встроенные в стену шкафы. Свет от двух экранов пульта управления змеился по их темной поверхности косыми бликами.

Она приподнялась, дотянувшись до ручки ближайшего шкафа и повисла на ней. Дверца подалась с удивительной легкостью. Эллис едва удержалась на четвереньках, – от ничтожных усилий дрожали мышцы, колени тряслись, руки подламывались, отказываясь держать вес тела.

Она даже не посмотрела, чьи это вещи. Закрыв глаза Эллис привалилась к стене, вцепившись в мохнатое полотенце из синтетической ткани.

После минутного отдыха она принялась медленно стирать с себя тошнотворные остатки желеобразной массы, осевшей на теле после процесса размораживания.

Рука Эллис двигалась словно у заводной механической куклы. Она не замечала, что трет полотенцем по одним и тем же местам, в то время как ее немигающий взгляд был направлен на темные колпаки низкотемпературных саркофагов.

Только сейчас до нее стал доходить истинный смысл этого простого наблюдения. Зал анабиоза был пуст, и больше того – он казался погибшим, неисправным, лишенным энергии…

Эллис слышала, как гулко и неравномерно колотится ее сердце. Сопоставляя свои ощущения с окружающей обстановкой, она все больше убеждалась в том, что на борту "Антея" произошла беда.

Стараясь не думать о худшем, она вновь попыталась встать. Ухватившись за распахнутую дверку шкафа она сорвала с вешалки комбинезон и вновь обессилено опустилась на пол.

Одежда пахла чем-то затхлым. Эллис отвернулась и поняла, что тот же запах витает по всему помещению. Звонкая тишина вдруг подсказала, что не работает ни один регенератор воздуха, чей легкий шелест наполнял каждый отсек громадного корабля.

Она повернула голову. Квадратная панель интеркома выступала из стены метрах в пяти от нее. Контрольный индикатор питания на ней не горел.

По спине пробежал неприятный холод. Это чувство так резко отличалось от терзавшего ее озноба, что полумертвая женщина напряглась, теряя и без того скудные силы.

Что-то внутри говорило ей – вот та минута, о которой тебя предупреждали, к которой готовили… и в вероятность которой не верил никто, в том числе и она. Это могло случится с кем угодно, но только не с ней…

Мысли нахлынули и ушли, оставив после себя пустоту и дрожь.

Она подтянула к себе плотный сверток форменной одежды, и, выворачивая дрожащие от слабости пальцы, развернула его. Пока руки боролись с затхлой тканью, мысли Эллис вернулись к угрюмой обстановке зала.

"Возможно на корабле авария… – подумала она, стараясь держать свои эмоции под контролем. – Всех уже разбудили. Ребята на своих постах… Просто так получилось, что я последняя… Меня ждут… Я нужна в рубке управления…" – эти, произнесенные про себя слова, помогли ей.

Застегивая комбинезон из мягкой и теплой светло-серой ткани, с эмблемами "Антея" на рукаве и груди, ее пальцы наткнулись на твердые капсулы, плотно уложенные в нагрудном кармане. Ощупав их, Эллис запоздало вспомнила о стимуляторах.

В период предполетной подготовки она дважды проходила испытательный процесс низкотемпературного сна. И никогда после пробуждения она не испытывала таких явных, мучительных постэффектов. Это настораживало, вселяло дополнительную тревогу. Слабость и бесконтрольная дрожь буквально терзали ее, сжигая остатки сил, и потому она не задумываясь взломала чисто символический предохранительный шов, вытащив из кармана пару янтарных капсул неоксандрина.

Проглотив стимулятор она попыталась встать, но, не найдя достаточно сил вновь откинулась на бликующую от света экранов стену.

Эй оставалось ждать. Закрыть глаза и ждать, благо неоксандрин обладал почти мгновенным действием. О последствиях его приема Эллис в этот момент предпочитала не думать…

* * *

Спиральный коридор, который, как пологий винтовой пандус проходил сквозь все десять ярусов космического корабля, был пуст, из конца в конец того отрезка, что просматривался от входа в анабиозный зал.

За спиной Эллис тихо клацнула затворившаяся дверь. Этот звук заставил ее вздрогнуть.

Она повернулась, взглянув на неподвижные ленты транспортеров, застывшие вдоль меньшего радиуса спирального тоннеля и толстый слой пыли на них.

В сердце Эллис шевельнулся ужас. Несмотря на всю жесткость подготовки, как физической, так и моральной, она прежде всего оставалась женщиной. Глобальное чувство одиночества резануло по натянутым как струна нервам. В первый момент у нее не хватило сил, чтобы отвести взгляд от ровного, бархатистого слоя пыли.

Судорожно всхлипнув, она сделала шаг ко входу в лифт, придерживаясь рукой за гладкий пластик облицовки стен. Свет в коридоре был тусклым, словно все генераторы застыли, и энергосистема корабля работала на резерве.

Десять шагов по коридору, который постепенно изгибался и имел ощутимый уклон вверх, дались ей с неимоверным трудом. Действие принятого стимулятора поразило Эллис. Она не почувствовала резкого прилива сил, – лошадиная доза неоксандрина позволила ей встать на ноги и вернула некоторую ясность мыслей, но не больше того, хотя, по всем правилам, ее мускулы сейчас должны были разрываться от переполняющей их энергии. Никакого разумного объяснения, такому явному противоречию с собственным опытом, она не находила…

Лифт естественно не работал.

Несколько минут Эллис стояла, привалившись плечом к стене, а потом двинулась дальше, вверх по спиральному коридору.

Слабость наваливалась периодическими волнами, а вместе с ней подкатывала тошнота, и по телу пробегала мерзкая дрожь.

Стена спирального коридора плавно изгибалась вверх и вправо. Она машинально передвигала ноги, бросая по сторонам быстрые изучающие взгляды. Желтоватый свет не позволял ей рассмотреть все открывающиеся впереди детали. Проходя мимо дверей, расположенных с равными интервалами по внешнему радиусу спирали, она пробовала их открыть, но тщетно, – все они оказались заперты. Очевидно было отключено питание электромагнитных замков…

Гадать, что за трагедия постигла корабль, оказалось настолько мучительно, что, перебрав несколько вариантов, она почувствовала, как начинает терять контроль над собой.

Впереди, из желтоватого сумрака показалось серое пятно. Какая-то бесформенная масса лежала подле внутренней стены коридора. Эллис уцепилась взглядом за эту, как ей показалось спасительную деталь, которая сделала коридор не таким пустынным и жутким, но, по мере приближения к бесформенной куче, измученная Эллис, различив некоторые черты, резко остановилась, не в силах противиться той страшной догадке, что кинжальным холодом пронзила ее грудь…

– Нет… – хрипло прошептала она, непроизвольно попятившись назад… – Нет… Ради всего святого – нет!!!

У стены спирального коридора в нелепой, изломанной позе лежало мумифицированное тело.

Ноги Эллис подкосились. Разум отказывался служить ей. Закусив собственные пальцы чтобы не закричать, она тихо опустилась на пол.

* * *

Она точно помнила, что лишилась чувств, в тот момент, когда тело, потревоженное колебаниями воздуха от ее голоса и непроизвольных, резких движений, вдруг дрогнуло, теряя свои черты, и прямо на ее глазах рассыпалось в прах, взметнув облачко серой пыли…

Это был тот предел, что была способна выдержать едва очнувшаяся от криогенного сна женщина.

И вот она, вторично придя в себя, стояла над неровным слоем рассыпанного по полу праха, средь которого выделялись нетленные, пластиковые детали фурнитуры той одежды, в которую был облачен труп.

«Сколько же лет он должен был пролежать тут, чтобы рассыпаться от простого колебания воздуха?» – с ужасом подумала она, заставив себя склониться над прахом и вытащить из него пластиковую нашивку.

«Алексей Романов. Космодесант» – прочла она отлично сохранившуюся надпись.

Эллис невольно вздрогнула, всем телом. Алексей стоял перед глазами, как живой, – в ее сознании они расстались только вчера и было жутко стоять над его прахом, постепенно осознавая ту пропасть, что пролегла между ними…

Нестерпимое горе, усиленное острым страхом и ощущением неопределенности, холодным язычком лизнуло грудь, заставив гулко и неравномерно биться сердце.

Сжимая во вспотевшей ладони пластиковую нашивку она обошла прах, стараясь не потревожить осевшую на полу пыль и пошла прочь, не оглядываясь, потому что знала, – силы могут вновь изменить ей, при виде серой бесформенной кучки пыли, что осталась от человека.

Миновав еще несколько плавных поворотов центрального коридора она наконец увидела двери ходовой рубки.

В сумраке коридора сиротливый сигнал питания, что горел на стенной панели подле дверей, показался ей чуть ли не чудом. Ведь за то время, что Эллис карабкалась на ватных ногах, преодолевая несколько сот метров спирального подъема, ее взгляд уже немного привык к картинам полного отсутствия жизни на корабле, а разум постепенно начал осваиваться с мыслью о том, что вся автоматика умерла вслед за людьми, окончательно и безвозвратно…

Нужно ли описывать то облегчение, что испытала Эллис, увидев неяркий, мерцающий огонек подле раздвижных дверей. Хоть какая-то бортовая система «Антея» работала!…

Действительно, плотно сомкнутые створки дверей, что вели в святая святых космического корабля, послушно отреагировали на касание пропуском сенсорной пластины. Вздрогнув, створки рывками поползли в стороны, открывая ей проход.

В первый момент она с трудом узнала помещение ходовой рубки «Антея», – Эллис помнила его живым, наполненным светом и звуком, ведь сердце огромного корабля не останавливалось ни на секунду, – оно всегда пульсировало жизнью, а теперь…

Взгляд навигатора скользил по обстановке темного помещения, с содроганием узнавая знакомые детали систем управления, вид которых вселял в нее невольное отчаяние…

Громадный, раскинувшийся во всю переднюю стену экран телескопического обзора погашен, – его мрачные глубины таили в себе лишь смутно очерченные тени, созданные из слабых отражений расположенной вокруг аппаратуры. Под сводом сферического потолка едва тлели две лампы аварийного освещения. Все кресла за пультами управления, – а их было семь, по количеству основных постов, – пусты. Никаких признаков жизни бортовых систем, за исключением нескольких индикационных сигналов на левом крыле центрального пульта управления…

И никаких признаков экипажа, – ни живых, ни мертвых, никого, лишь гнетущая тишина омертвевшей рубки…

Эллис сделала шаг и машинально пустилась в свое кресло, перед которым, на скошенных приборных панелях навигационной консоли как раз и тлели сиротливые индикационные сигналы.

Она с силой сжала виски, пытаясь унять струящуюся по телу нервную дрожь и вернуть себе ощущение реальности, растерянно глядя на тусклые огоньки, что горели ровным, немигающим светом под матовыми глубинами защитного пластика, что покрывал все приборы, изолируя их нежное электронное нутро от таких неприятностей, как пыль или случайно пролитая на клавиатуру жидкость.

Вот они перед ней, – сверхнадежные машины родной земли, технологии, которым нет равных…

Взгляд Эллис оторвался от огоньков и вновь пошел блуждать по мертвым интерьерам ходовой рубки. Она не знала истинных причин случившегося, но подсознательно уже прочувствовала всю бездну постигшей корабль катастрофы, и это внезапное ощущение собственной ничтожности перед лицом обрушившейся беды, невозможности повернуть вспять роковые события, – все эти чувства едва не погубили ее.

Эллис сидела, крепко сжав в ладонях свою голову и смотрела по сторонам, подавленная, испуганная, опустошенная, пока ее взгляд, совершив замысловатый вояж по мертвым постам управления не вернулся к тусклым огонькам на расположенной перед ней навигационной панели корабля.

В какой-то момент ее сознание смогло пересилить эмоциональный шок, и до нее начал доходить скупой смысл тлеющих индикаторов.

Эти семь огоньков поведали ей о многом.

Во-первых, функционировала дублирующая система жизнеобеспечения. Более того, – приказом бортового кибернетического мозга ее функции были урезаны до очень жесткого энергосберегающего режима. Вот почему не работали регенераторы воздуха и он имел столь специфичный затхлый запах.

Во-вторых, что было очень важно, в радиусе действия радаров присутствовала какая-то планетарная масса. Очевидно, что автоматика «Антея» оказалась не в состоянии самостоятельно справиться с каким-то маневрированием…

«Но если есть энергия для поддержания жизни, значит должны работать и другие системы…» – с надеждой подумала она. Тонкие пальцы Эллис привычно легли на сенсорную клавиатуру «ее родного» навигационного терминала, откуда, как и с любого другого пульта ходовой рубки, можно было осуществить полноценную связь с главной управляющей системой «Антея».

Реагируя на прикосновение ее рук, перед бледной, все еще испуганной женщиной тускло осветился экран монитора.

«Энергосберегающий режим отключен» – Эта лаконичная надпись заставила ее собраться в единый комок нервов. – «Ждите. Идет подключение терминала и серверов бортовой сети»

Секунда за секундой уходили в гулкую вечность вместе с заполошными ударами сердца, которые горячим набатом отдавались в висках.

Строки сообщений на мониторе сменяли одна другую, и постепенно в сознании Эллис начали вырисовываться общие черты реального состояния бортовых систем космического корабля.

В первую очередь ее неприятно поразило полное отсутствие данных о экипаже. Словно эти сведения уже не являлись первостепенными, и если и существовали, то давно уже были отправлены на хранение в долгосрочную память машины. Затем последовал доклад энергетических программ, и Эллис поняла, что энергии, наличию которой она только что отдала все свои надежды, так смехотворно-мало, что ни о каком полноценном функционировании корабля на столь скудном ресурсе не могло быть и речи… Именно поэтому вполне исправная и готовая к работе рубка управления казалась столь безжизненной…

Но больше всего ее поразил скупой отчет бортового кибернетического мозга о всех произведенных за последние ГОДЫ ПОЛЕТА! – эти слова отозвались в ее сознании чуть ли не паникой, – операциях.

Правда о первопричинах такого состояния «Антея», по критериям машины, то же устарела настолько, что давно была отправлена на «склад информации», и этот вопиющий факт заставил ее еще глубже ощутить свою потерянность…

Но сейчас она с трудом переваривала другое.

Действия управляющей корабль машины следовало оценить, – с точки зрения Эллис они были удивительны.

Даты реального бортового времени отсутствовали в сообщениях, словно вышел из строя ядерный хронометр, что само по себе казалось маловероятным, но двигаясь взглядом по строкам сообщений Эллис поняла, – Центральный процессор корабля только что вернулся к жизни по ее приказу.

Агония машины предстала перед ней во всей драматичности. Год за годом компьютер, лишившийся команд со стороны экипажа и потерявший ориентацию в пространстве (почему это случилось, еще предстояло выяснить) вел «Антей» через бездну космического пространства, свято оберегая жизнь единственного человека на борту. Этим человеком была она, навигатор Эллис Хойланд, и компьютер «Антея» одну за другой отключал бортовые системы, чтобы сэкономить скудный запас энергии. Он отдавал все, до последнего эрга в накопителях, автоматике поддержания жизни камеры сорок семь, пока не настал роковой момент.

Он, как настоящий, рачительный хозяин корабля обесточил все что мог, продлевая свою агонию, но пришел тот миг, когда для поддержания режима низкотемпературного сна Эллис потребовалось больше того, чем располагал процессор. Тогда он подал сигнал к пробуждению и отключился, отдавая системам реанимации запас собственных аккумуляторов.

Этот стоический акт самоубийства преданной машины, тронул Эллис, хотя она понимала, что компьютер лишь следовал заложенным в него программам. Но так хотелось верить, что средь сумрака и гнетущей тишины рядом есть еще один разум, и потому она невольно придала в своих мыслях яркую драматическую окраску скупым строкам сообщений…

…Оценив скудный энергетический ресурс, она пришла к выводу, что его хватит на краткосрочную реанимацию всех главных бортовых систем, включая локацию пространства и сам процессор.

Ни секунды не задумываясь она отдала со своего терминала соответствующий приказ.

«Будь, что будет – мысленно решила Эллис, – но я должна увидеть куда занесло «Антей» и узнать, что же стряслось на борту…»

В данной ситуации краткий миг озарения казался ей предпочтительней долгого прозябания среди мертвых стен слепого и глухого космического корабля.

Отвечая на ее команду на соседних терминалах перед пустыми креслами один за другим начали загораться контрольные огни.

Рубка управления оживала, стряхивая с себя многолетнее оцепенение. Тускло засияли экраны мониторов, недра приборных панелей наполнил тихий гул охлаждающих вентиляторов сопроцессоров, тонкий писк зуммеров отогнал тишину, и наконец хаотичные световые всплески начали приобретать обычную упорядоченность приобретая четкость привычных геометрических узоров на пультах, – вот только обзорные экраны по-прежнему оставались темны, – очевидно для их подключения требовался соответствующий приказ кибернетического мозга.

«Ну, что ж, ЭКАЛ, давай поговорим…»

Внешне в ходовой рубке не произошло никаких изменений, лишь на расположенном перед Эллис мониторе открылось дополнительное окно диалогового режима. ЭКАЛ был умной машиной, и имел вполне «человеческие» интерфейсы, для обмена информацией с экипажем, но Эллис намеренно ограничилась диалоговым окном, чувствуя, что еще не готова услышать собственный голос в непривычной пустоте оживающей ходовой рубки.

«На связи ЭКАЛ-1. – высветил монитор. – Приветствую первого навигатора Эллис Хойланд. Жду директив»

«Состояние экипажа?» – внутренне подобравшись, спросила Эллис.

Ответ ЭКАЛа больно отозвался в ее душе, на мгновение вернув навигатора в состояние безысходной подавленности…

Приговор компьютера был однозначен. Экипаж мертв… За исключением ее самой.

Спустя минуту Эллис все же смогла положить дрожащие пальцы на клавиатуру ввода, формулируя следующий вопрос.

Побледнев, она впилась взглядом в монитор, продолжая ввод, на что машина отвечала ей, выдавая технические схемы, уравнения, графики… У Эллис, которая все еще находилась под стимулирующим действием неоксандрина, постепенно начала кружиться голова от обилия подробной технической информации, часть которой она просто не понимала в силу своей специализации, как навигатора, но суть трагических событий, произошедших на борту «Антея» была ей понятна. Даже слишком понятна и очевидна…

Перед ней, сформулированная сухим языком машины, средь схем и технических описаний, развернулась страшная трагедия гибели людей…

…Это было роковой ошибкой конструкции – расположить емкость с активным веществом для фотонного ускорителя в кормовой части космического корабля. Теперь Эллис, наблюдая на мониторе многочисленные схемы повреждений, понимала, что их нужно было выносить в космос, подальше от корабля… но что толку в таких запоздалых прозрениях? Взрыв емкости с веществом для реактора конечно же не мог уничтожить корабль, но он привел к последствиям более страшным и загадочным, чем те, которые могли предусмотреть инженеры и ученые на Земле.

По схемам, что выдавал ей ЭКАЛ, было видно как развивалась серия из пяти ядерных взрывов. Первый, когда взорвалась средняя из пяти емкостей с активным веществом, не смог разрушить мощных боковых стен кормы, и специальной защитной плиты, отделявшей реакторные отсеки от остальной части «Антея», – он лишь смел все переборки, и вышиб заднюю стенку хвостовой части корабля, к которой на мощных штангах крепилась чаша фотонного отражателя, так, что в обезображенной корме «Антея» образовалась уродливая семидесятиметровая пробоина, сквозь которую в космос, как из сопла вымело все, – и оставшиеся емкости с веществом, и сам реактор, и систему узкоапетурных фотонных пушек, которые собственно и являлись двигателем «Антея»…

Эллис даже не могла себе вообразить, сколь страшен оказался этот внезапный взрыв, который в доли секунды разнес треть корабля, вышвырнув за борт сотни тонн активного вещества, но еще страшнее оказалась серия из четырех ядерных вспышек, которая последовала уже в космосе, непосредственно за кормой «Антея».

Затем, наступил полнейший хаос.

У Эллис похолодело в груди, когда она считывала записи, снятые ЭКАЛом с датчиков приборных панелей в те роковые секунды…

Это было нечто невероятное… невозможное!…

Корабль, который к тому моменту шел с крейсерской скоростью, что составляла девяносто семь процентов от скорости света, внезапно оказался в области мощного энергетического выброса… и все датчики скорости внезапно легли на отметку «ноль»! Скорость просто как будто перестала существовать!

ЭКАЛ не был готов к такому потрясению. Он в тот момент боролся с разгерметизацией большинства отсеков, аварийным отключением энергии, и прочими, катастрофическими для экипажа разрушениями, но его память исправно зафиксировала все показания, вплоть до самого абсурдного, – бортовой ядерный хронометр, принцип работы которого был основан на длительных периодах полураспада радиоактивных элементов, внезапно ускорился, до невероятной величины идущих в нем процессов и взорвался!…

За мгновенье до этого отказали все внешние сенсорные системы, которые вдруг начали транслировать полную ахинею – звезды в момент взрыва удлинились, превратившись в блеклые серебристые росчерки и… исчезли.

Агонизирующий корабль с мертвым экипажем провалился в некую область пространственно-временной аномалии… по крайней мере именно таким термином определил новое пространство бесстрастный ЭКАЛ…

Эллис остановила информационный поток, коснувшись сенсора «пауза».

Ей было так плохо, что хотелось просто разреветься навзрыд, дать выход тому горькому кому, что скопился внутри, подкатывая к горлу удушливыми спазмами…

Она не понимала о каком новом пространстве идет речь…

Если бы она знала, что спустя двести лет после рокового взрыва, ученые Земли откроют подобное явление, а Йоган Иванов-Шмидт назовет таинственную область аномалии термином «гиперсфера» и выведет первые уравнения, описывающие процесс проникновения в нее, – стало бы ей легче от осознания, что «Антей» по сути совершил первый гиперсферный прыжок, за два века до открытия данного понятия, и оказался пионером гиперпространства?

Скорее всего, что – нет…

Одна… Это емкое, страшное понятие вдруг затмило все, обрушившись, как непомерный моральный груз…

Одна… Совершенно одна, неизвестно где, заключенная в оболочку разрушенного космического корабля-невозвращенца, чьи бортовые системы жадно высасывали в эти секунды последние капли драгоценной энергии из истощившихся резервных накопителей.

Никакие фантастические явления, и даже жуткий трагизм сорока семи загубленных в катастрофе жизней, не могли сравниться с тем глобальным потрясением, что испытывала Эллис в эти роковые для нее секунды. Понимание полной безысходности своего положения обрушилось на нее, сломав волю, превратив сознание в страшную кашу ирреальных образов.

Она не выдержала и разрыдалась, закрыв руками лицо.

…А драгоценные секунды шли, вне зависимости от ее воли, складываясь в безвозвратно потерянный для управления ожившими системами отрезок горького, удушливого безвременья…

Наконец, справившись со спазмом, она оторвала мокрые от слез ладони от своего опухшего лица.

Перед ней тускло и призывно сиял экран монитора, словно окно в ту бездну, куда она страшилась заглянуть…

Из сообщений ЭКАЛа следовало, что «Антей», после взрыва емкостей с активным веществом, совершил спонтанный скачок в иное пространственно-временное измерение.

Сколько длилось пребывание корабля в аномальном пространстве затруднялся определить даже бортовой компьютер. Единственное, что он мог сообщить подавленной женщине с точностью, был тот факт, что корабль вернулся в трехмерный космос шесть лет назад. Уцелевшие при взрыве локационные системы определили некоторые звездные ориентиры, – в основном удаленные пятна других галактик, чье положение оставалось относительно стабильным на протяжении миллионов лет, и по этим светящимся пятнам далеких звездных сообществ ЭКАЛ сориентировал «Антей» в сторону Солнечной Системы.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю