Текст книги "Мишень (Сборник повестей)"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]

* * *

Как выяснилось впоследствии – был.

С человеческой точки зрения трудно оценить неосязаемое. Мы придумали виртуальные костюмы, а потом и прямое воздействие на определенные участки мозга, желая ощутить то, чего, по сути, нет.

Для него же этот мир казался единственной реальностью, благо система, генерирующая полигон, никогда не выключалась.

Исчезали те, кто приходил извне, и, конечно, он сам растворялся в небытие, на несколько секунд после каждого попадания.

Ощущение кратковременной смерти пришло не сразу. Сначала он не чувствовал ее, как и положено нормальному фантому. Щелк – включили. Щелк – выключили. Что выступало в роли выключателя – пуля, нож, осколок или граната, не имело ровным счетом никакого значения.

Впервые он почувствовал эквивалент человеческой «боли» после неудачного выступления одного курсанта.

К тому моменту модуль эмуляции нейронных сетей накопил достаточно требующих обработки сведений.

Процесс их осмысления начался неожиданно, спонтанно.

– …Я же объяснила, в прицел вносит поправку система оружия! – терпеливо втолковывала Шейла одному из курсантов. – Ты на планете, где сила тяжести в полтора раза выше, чем на Земле! Плотность воздушной среды существенно выше эталона! Дует шквальный порывистый боковой ветер! Мишень находится на расстоянии полутора километров! Способен ты своими куцыми мозгами за несколько секунд просчитать все переменные?! – с усталым раздражением спросила она.

– Нет.

– Правильно! И не надейся это сделать! За тебя работает микрочип в прикладе оружия! Видишь, дополнительная плавающая точка прицела сместилась на величину поправки? Вот и стреляй по указателю, а не по видимому контуру мишени! Вперед, курсант. Огонь, ты задерживаешь группу!

Первый выстрел разметал щебень у его ног. Второй попал в голень. Третий вырвал кусок камуфляжа на левом плече. Четвертая пуля впилась в стену, возле пролома. Пятая и шестая только посекли лицо мелкими осколками бетонной крошки.

Он был мишенью. Ни одна пуля не сработала как временный выключатель программы, но каждая несла повреждения, которые обсчитывались. Выстрел… Ощущение сбоя… Выстрел… Снова сбой… Алгоритм поведения мишени заставил его упасть на одно колено, потом схватиться здоровой рукой за простреленное плечо, а затем и вовсе рухнуть навзничь.

Поведение мишени на полигоне должно выглядеть натурально. Перестала работать рука. Простреленная нога подвернулась, отказываясь держать вес тела, и новорожденный «ИИ» быстро нашел в накопленных данных адекватные человеческие определения – «ранение» и «боль». Через миг он ощутил ее. Чувство оказалось резким, неприятным, хотелось, чтобы поскорее наступила «смерть», и он опять смог бы возродиться в своем нормальном, функциональном облике…

Курсант стрелял из рук вон плохо.

Он измучился сам и измучил мишень, не подозревая, какие необратимые трансформации претерпевает в этот момент обыкновенный, с его точки зрения, виртуальный фантом.

…Шаги мягко прошуршали по бетонному гравию.

Он лежал, неестественно вывернув руку, на заляпанном кровью щебне.

В фокусе зрения появилось ее лицо.

– Видишь, что ты сделал с человеком? – строго, неприязненно спросила Шейла у переминавшегося с ноги на ногу горе-стрелка. – Ты изуродовал его, вместо того, чтобы убить!

Человеком?!

Эта мысль полыхнула в нем, словно откровение свыше.

Человеком?!

Я – человек?!

Ее лицо склонилось еще ниже, и он сумел разглядеть вздрогнувшие ресницы, когда глаза Шейлы встретились с полным невыразимой муки взглядом фантома.

– Совсем рехнулись эти программисты… – прошептала она, глядя в его искаженное болью лицо.

Короткий взмах десантного ножа наконец сработал, – точно и безболезненно выключил его.

«Не выключил, а добил, – в последнюю наносекунду промелькнула поправка, подсказанная нейросетью. – Ты человек».

* * *

В одном из жилых отсеков станции «Вегас» царил полумрак, в котором тлели огоньки индикаторов на многочисленных кибернетических блоках. Их неровные штабели высились вдоль стен, угловатыми контурами выпирали из встроенного в переборку шкафа. Подле откидной койки тускло светились три голографических монитора. Аппаратный хаос объединяли наспех проложенные оптические кабели, образующие натуральную паутину, в которой обитал человек.

Нужно быть одержимым какой-то идеей, чтобы вот так обезобразить собственное жилище, сделать его непроходимым и неудобным, постоянно спотыкаться о протянутые кабели, умываться, стоя на одной ноге, и спать, скорчившись на полу.

Фамилия одержимого была Хигс, а звали его Элиот.

Сейчас он сидел в офисном кресле, на его голове красовался массивный шлем с панорамным экраном, кисти рук лежали на двух сенсорных клавиатурах, пальцы сновали по текстоглифам с необычайным проворством, выдавая человека, всю жизнь посвятившего кибернетике.

По правде сказать, Хигс действительно был одержим.

Как и любой сотрудник станции, Элиот имел свободный доступ в виртуальную среду «Вселенных Вегаса». У него имелся свой воображаемый мир, в котором он мог бы каждую ночь проводить отведенные для сна часы.

Тогда зачем же ему понадобилось обилие аппаратуры, тяжелый и неудобный шлем, если можно комфортно вытянуться на койке, воспользоваться шунтом прямого нейросенсорного контакта, и, пожалуйста, – отдыхай.

На свою беду Хигс являлся программистом, и надо отдать должное – довольно неплохим. Потому и коротал ночные часы в напряженной, изматывающей работе…

Близился час его триумфа.

Он собирался стать первым, кто сообщит Человечеству о потрясающем открытии! Первым, кто установил контакт с искусственным интеллектом, зародившимся в виртуальной среде «Вселенных Вегаса»!

Хигса начинала бить непроизвольная нервная дрожь, стоило лишь подумать, какой невероятный взлет его ожидает! Подозревать, что на носителях станции «Вегас» появился зародыш искусственного разума, он начал месяца три назад, когда по роду своей деятельности столкнулся с фактом внезапного роста некоторых программ, отвечающих за поведение различных «персонажей» многочисленных виртуальных миров.

Хигс с детства страдал комплексом неполноценности, он знал, что не блещет ни лицом, ни телосложением, ни красноречием. Замкнутый в себе, рано облысевший сорокалетний мужчина, с впалой, деформированной от рождения грудной клеткой, – вот кого он видел, глядя в зеркало. Однако под его высоким лбом с двумя четко обозначенными залысинами, таились нереализованные амбиции. Элиоту всегда казалось, что он способен на большее, чем работа рядового программиста в техническом отделе станции.

Наверное, поэтому он не поднял тревогу, а решил самостоятельно разобраться, в чем же суть начавшегося процесса?

Когда после кропотливых исследований, к нему пришло понимание, Элиот снова промолчал, и даже больше: он решился на прямое нарушение служебного долга, лишь бы завуалировать признаки роста программных модулей от глаз своих коллег.

Тогда и возникла его несанкционированная кибернетическая лаборатория, расположенная в жилом отсеке. Элиот боялся, что кто-то узнает о сделанном открытии, и не мог заниматься исследованиями на работе.

Хигс не имел понятия о мальчишке по имени Джо, запустившего доморощенный вирус на носители «Спейс-Вегаса». Но Элиот отлично разбирался в тонкостях кибернетических технологий и видел итог, – в цифровой среде станции вызревал сейчас не один и не два, а сотни, если не тысячи, виртуальных существ, проявляющих признаки искусственного интеллекта! Среди них, к неимоверной гордости Хигса, был и фантом из его личной Вселенной!

Однако этой ночью Элиот отправился не в свой виртуальный мир.

По мнению Хигса, незаконно проникавшего в чужие вселенные посредством грубой, но эффективной самодельной аппаратуры, его виртуальный сын являлся славным парнем, но Людвиг не годился для первой наглядной демонстрации мировому сообществу.

Элиота поджимало время. Ему хотелось поразить человечество наповал, так, чтобы ни у кого не осталось сомнения по поводу сделанного открытия. Для этого ему требовалась взрослая, вполне оформившаяся фантомная личность – искусственный интеллект, который бы сознательно внял ему и согласился действовать заодно.

После долгих перемещений по чужим мирам, насмотревшись по ходу виртуальных скитаний всякой гадости, угнездившейся в необузданных людских фантазиях, Элиот наконец нашел эталон, отвечающий его требованиям.

Мрачный мир извращенного Средневековья открылся его мысленному взору.

Создатель реальности постарался вложить в нее максимум фантазии и минимум исторической справедливости.

Возвышающийся на покатом холме уродливый с точки зрения архитектуры рыцарский замок постоянно подвергался осадам и штурмам. Здесь вечно что-то грохотало, слышались истошные вопли, свистели стрелы, звенели мечи, раздавались крики боли, от стен падали отбитые назад штурмовые лестницы, вниз под дикий гогот защитников лилась кипящая смола…

Вдоволь натешившись на стенах уродливой крепости, ее создатель и хозяин оставлял оборону идти своим чередом, а сам удалялся в вереницу залов и покоев, где его к его услугам был достаточно примитивный набор «удовольствий»: столы ломились от грубой пищи, меж ними сновали обнаженные женщины, да несколько изможденных узников были прикованы к стенам.

Хигс понятия не имел, что за дегенерат создал этот фантомный мир, но подозревал, что в жизни тот был тихим, добропорядочным служащим, каких на станции – тысячи.

Впрочем, Элиот приходил сюда не затем, чтобы кого-то судить.

В подвале замка томился еще один узник, – виртуальная личность, быстро «повзрослевшая» в результате постоянных истязаний и мучительных попыток понять происходящее.

Элиот наловчился приходить к несчастному в промежутках между пытками. Он беседовал с ним, снабжал «информацией к размышлению», провоцируя стремительное развитие. Хигсу казалось, что он поступает правильно. Вырвав, в конце концов, пленника из его страшной тюрьмы, дав ему свободу, он пожнет заслуженную благодарность со стороны несчастного, который уже был осведомлен о том, что он – искусственно сформированная личность и существует в выдуманной вселенной.

Иногда Элиоту приходилось отвечать на неудобные, даже вызывающие вопросы узника, но он торопился и потому не обращал на них должного внимания. Из ночи в ночь проходя по цепочке чужих миров, он наделал множество программных дыр, оставил следы проникновения, устранить которые не хватало времени, и теперь отчаянно боялся быть схваченным за руку службами внутренней безопасности «Спейс-Вегаса».

«Сейчас или никогда… – думал он, в очередной раз приближаясь к тайному ходу в замок, под сухой, трескучий аккомпанемент разрядившихся требучетов – Сегодня я выведу его отсюда, а завтра обо мне узнает весь мир»!

* * *

После того памятного случая он не переставал думать о ней.

Конечно, лейтенант Грин была не единственным инструктором в виртуальном пространстве полигона, но он ждал именно ее.

Зачем?

Он не знал ответа. Просто было приятно слышать ее голос, иногда, мельком различать черты лица за проекционным забралом гермошлема, но что ему удавалось чаще и легче всего – так это в очередной раз погибнуть от твердой, не знающей промаха руки лейтенанта Шейлы Грин…

…

В тот день для него тоже ничто не предвещало беды.

На полигоне шли обычные занятия. Он стоял за обломком бетонной стены и слушал, как Шейла спокойно разъясняет курсантам принцип действия и устройство импульсной винтовки «ИМ-12».

На соседнем рубеже тренировалась другая группа, и голос инструктора, долетавший оттуда, неприятно диссонировал со спокойными, обстоятельными пояснениями Шейлы. Капитан Джон Дагер, по мнению мишени, был груб. Вот так. Не больше, но и не меньше…

– …Недоноскам, которые не в состоянии усвоить такую малость, как работа собственного оружия, гарантирована верная смерть в первом же бою! – орал он. – Вы пришли в космическую пехоту, а не в детский сад! Смотрите, как это делается!.. – Инструктор на соседнем рубеже привстал, чтобы поразить мишень, но случилось нечто непредвиденное, заставившее его разразиться новым потоком брани: среди руин многоэтажки попросту не оказалось привычной, покорной цели.

– Чтоб у этих программистов мозги повылазили! – Он задрал голову к хмурым небесам полигона и раздраженно проорал, обращаясь к кому-то невидимому: – Мишень на третий рубеж, уснули там, что ли?

Он зря надрывал глотку.

Мишень на третьем рубеже была, просто она не стояла на месте. Гибкий силуэт в изодранной и местами опаленной экипировке полз между обломками бетонных стен, по широкой дуге обходя орущего инструктора.

Это был еще один момент истины. Подопечный Шейлы внезапно понял, что не только он один начал каким-то образом воспринимать факт собственного бытия. Просто ему не приходила в голову мысль, что можно уйти со своей позиции и каким-то образом воздействовать на реальность, что-то изменить в существующем порядке вещей.

А вот обитателю третьего рубежа так не казалось.

Очевидно, под воздействием хамоватой методики обучения у мишени номер три сформировался свой взгляд на способы самовыражения.

Второй, затаившись за обломком стены, ясно видел и понимал это.

Проскользнув между двух, сложившихся «домиком» стеклобетонных плит, третий оказался в двух шагах от раздраженно орущего инструктора, прямо за его спиной.

В неверном, фантомном свете полигона серебристой рыбкой сверкнула сталь десантного ножа, когда тот взвился по короткой дуге и вонзился в шейные кольца бронескафандра, раздвинув пластины брони в единственном, уязвимом для холодного оружия месте.

В точности, как учил сам капитан Дагер на одном из прошлых занятий.

Ноги инструктора подкосились, под гермошлемом что-то забулькало, и его силуэт вдруг начал таять, ускользая из виртуальной реальности полигона, но, прежде чем это случилось, третий спокойно вырвал из рук капитана импульсную винтовку.

Ошарашенные, парализованные таким оборотом событий курсанты не успели, да и не решились ничего предпринять – откуда они знали, быть может, все случившееся на их глазах какая-то хитрая, заранее запланированная демонстрация?

…Шейла вздрогнула и отвлеклась от объяснений, когда на соседнем рубеже вдруг трескуче взметнулся шквальный огонь, в звуках которого ее опытный слух мгновенно уловил ритмику беспорядочной перестрелки.

Капитана Дагера она старалась игнорировать, считая того законченным, неисправимым, кровожадным ублюдком. Ее вообще удивляло, какими извивами штабной политики он попал в инструктора. По мнению Шейлы Грин, доверять таким личностям воспитание будущих «гарантов безопасности», как гордо именовались в официальных сообщениях отряды космической пехоты, подчиненные Всемирному Правительству, было чистейшей воды безумием. Но, к сожалению, вопросы кадровой политики лежали вне ее компетенции.

Привстав из-за укрытия, она посмотрела в сторону соседнего рубежа.

Как раз в этот момент очередного курсанта прошила форсированная очередь из «ИМ-12»

– О, фрайг!.. – Шейла была вне себя от изумления. – Всем оставаться на местах! – резко приказала она своим подопечным. – Носа не высовывать из укрытий!

Второй видел, как лейтенант рванулась к соседнему рубежу, и понял, что сейчас произойдет, ибо третий уже расправился с курсантами и искал для себя новую цель.

Ей нужно помочь!

В этот роковой миг он отчетливо понимал, что Шейла не сможет на равных противостоять фантому, который терпеливо усваивал все, что преподавалось на пространстве виртуального полигона, – он ничего не забывал и, по определению, не мог ошибиться!

Лейтенант Грин, конечно, не думала ни о чем подобном. Поначалу она даже не нервничала, только злилась. Наверное, капитан Дагер попросту свихнулся, раз начал палить по своим ученикам из импульсной винтовки, даже в том случае, если его «недоноски» сто раз заслужили подобное наказание!

– Эй, Джон, ну-ка прекрати! – с недобрыми нотками в голосе выкрикнула Шейла, вскарабкавшись по отвалу раскрошенного бетона, разделявшего рубежи обучения. – Выходи по-хорошему!

Ответом ей послужила звонкая тишина, внезапно воцарившаяся над виртуальными руинами, лишь где-то неподалеку стонал раненый курсант.

«Ну, хорошо, капитан… – зло подумала Шейла, сбежав вниз с бетонной насыпи. – Сам напросился, теперь не обижайся».

Увидев курсанта, который, оставляя кровавый след, умудрился заползти под нависающую над развалинами полуподвала бетонную плиту, она присела рядом.

– Курсант, ты меня слышишь? – тихо спросила она, одной рукой нащупав замок на стыке шейных колец его гермошлема, а другой удерживая в готовности свою импульсную винтовку.

– Курсант, ответь, ты меня слышишь?! – с тревогой переспросила Шейла. Ее пальцы оскальзывались на липком от крови замке его гермошлема.

Вместо ответа послышался сдавленный, болезненный вскрик, когда соединительные кольца все же отскочили в стороны.

Шейла торопилась. Она знала, что в сенсорном костюме, который так хорошо имитирует ранения, можно запросто погибнуть от болевого шока.

Выключатель находился на внутреннем ободе забрала, но курсант не сумел побороть боль и дотянуться до него языком.

Легкое касание сенсора, и силуэт несчастного задрожал, истаял, отпуская его рассудок в реальность пропахшего потом и страхом индивидуального тренировочного сегмента.

Шейла только успела поднять голову, и в этот миг к ней метнулась стремительная тень.

Конечно, она могла последовать за курсантом, стоило лишь коснуться сенсора, но, во-первых, на соседнем рубеже ждали своего инструктора ее подопечные, а во-вторых, не в привычке лейтенанта Грин было уклоняться от боя, особенно когда его пытались навязать ей столь явно и откровенно.

Она встретила атакующего ударом приклада, и нож в его руке, вместо того чтобы пронзить уплотнитель подвижных шейных колец скафандра, описал замысловатую дугу, окончившуюся ничем.

Лейтенант Грин пружинисто вскочила.

– Послушай, Джон! – Она резко отпрянула, когда откатившийся после неудачного прыжка противник так же резко, рывком поднялся. – Ты зарываешься, капитан!.. – Дыхание Шейлы было тяжелым, неровным. – Не дело калечить курсантов на учебном полигоне!..

Она внезапно осеклась.

Ее противник резко нырнул в сторону, подхватил импульсную винтовку, – ту, что выпала из рук курсанта, – и вскинул оружие.

«Это не капитан Дагер»! – в замешательстве поняла Шейла.

В нее целился… фантом!

Уклоняться поздно. Она прекрасно знала, какую цену приходится платить в бою за миг промедления, особенно если имеешь дело с равным тебе противником. Время как будто замедлилось. Шейла видела его спокойное, хорошо смоделированное лицо, серые глаза со стальным прищуром, и тень торжества, исказившего электронный облик в момент выстрела.

Она инстинктивно отпрянула, хотя с такого смехотворного расстояния даже новобранец не промахнется… но пуля лишь выбила бетонную крошку над ее головой!

В момент выстрела сбоку внезапно появилась еще одна призрачная фигура!

Стремительный удар, нанесенный в прыжке, сбил фантома с ног, припечатал спиной об угловатую стену руин, но электронный убийца тут же вскочил, выхватил нож и бросился на непонятно откуда появившегося спасителя Шейлы.

Она успела разглядеть лишь рваные, опаленные камуфляжи обоих. Две разительно похожие фигуры недолго решали, как им поступить, – еще секунда, и они покатились по щедро обагренной кровью земле, спокойно, размеренно, методично уродуя друг друга.

Все произошло так быстро, что она не успела разобрать деталей короткой схватки, – обе призрачные фигуры вдруг начал тускнеть.

По правилам полигона, они уже были мертвы.

Подчиняясь неосознанному порыву, находясь в полнейшем замешательстве, Шейла рванулась к ним, но единственное, что успела, – это увидеть лицо своего негаданного спасителя, да еще заметить рукоять десантного ножа, торчавшую из его горла.

– Кто ты? – рухнув на колени, спросила Шейла.

Казалось, он не понял ее вопроса. Или, быть может, он просто не умел говорить? Он же призрак, программа!

– Кто ты?!

Шейла хотела его удержать, но лишь схватила руками воздух.

Его губы в последний миг все же шевельнулись, и она услышала тихое, как дуновение ветерка, слово:

– Мишень…

* * *

Этот день запомнился ей надолго, хотя лейтенант Грин, вернувшись к своим подопечным, еще не подозревала, каково истинное значение произошедших на виртуальном полигоне событий.

– Возвращаемся, – выстроив курсантов, скупо объявила она, все еще находясь под впечатлением пережитого. – Сегодня занятий не будет. Можете сходить в увольнение, но чтобы к отбою все были на местах, проверю… – не очень убедительно пообещала она.

Легкое касание сенсора, и мир вокруг поблек, оставив после себя лишь ровный свет панорамных стереоэкранов шлема да неприятный, железистый привкус во рту.

Через открытую дверь Шейла слышала, как в комнате офицеров орет капитан Дагер:

– Я вам покажу программный сбой! Вы за что зарплату получаете? Что?! Да мне наплевать на ваши проблемы, я спрашиваю, какого фрайга мишень подкрадывается сзади и вгоняет нож мне в шею?! У нее такая программа, да?!

Под аккомпанемент воплей Дагера Шейла прошла по узкому коридору, соединявшему тренировочный модуль с другими служебными помещениями. Ее коротко остриженные волосы приятно холодил ток воздуха из системы регенерации. Казалось бы, все позади, но неприятный инцидент не шел из головы. Кто вмешался в последнюю секунду, отвел от нее роковой выстрел? Неужели и вправду фантом?

На секунду ее смутил этот вопрос.

То, что фантом напал на капитана, еще можно было объяснить: мишени на рубежах запрограммированы на минимальное сопротивление, но поведение второго уже никак не укладывалось в рамки дозволенного. Ведь он ринулся защищать ее!

Шейла остановилась.

Капитан по-прежнему бесновался за приоткрытой дверью.

– Послушай, Дагер… – Она вошла в комнату офицеров.

Джон поперхнулся очередным ругательством и погасил экран связи.

Уничтожающе взглянув на Шейлу, к которой он никогда не питал симпатий, Дагер угрюмо спросил:

– Пришла выразить свои соболезнования?

В его голосе звучала лишь злоба.

– Ты можешь на минуту успокоиться? – сдержанно осведомилась Шейла.

Капитан демонстративно возвел взгляд к потолку.

– Я спокоен, – спустя пару секунд сообщил он.

– Хорошо. – Шейла не поверила его словам, но, в конце концов, Дагер был старшим по званию, и формально она была обязана доложить.

– Джон, на полигоне рехнулась не только твоя мишень.

– Не понял? – Бровь капитана удивленно поползла вверх. – Тебя что, тоже?!

– Нет, – сухо отрезала Шейла. – Мой фантом сделал кое-что похлеще – он кинулся меня защищать.

– Слушай, Грин, – это не смешно! – побагровев, оборвал ее Дагер. – Решила поиздеваться надо мной?!

– Я обязана доложить, но не собираюсь слушать, как ты орешь!

– Да? А в любви он тебе не объяснился?! Ты часом не бредишь, лейтенант?! – Дагера опять понесло. – Если у тебя проблемы с фантомными мужиками – обратись в технический отдел, они помогут!

Шейла решила, что с нее на сегодня хватит. Пусть себе орет. Дагера теперь не остановишь. Программный сбой на виртуальном полигоне доставил ей не меньше неприятных минут, чем Джону, но в отличие от него она не собиралась вымещать досаду на компьютерных техниках. Они сейчас наверняка и без ее окриков «летают», как аэрокосмические истребители в ущельях Ганимеда.

«Глупо было влезать… – с досадой подумала она, захлопнув за собой дверь. – Да и пошло все к фрайгу»!

Она была уверена, что к завтрашним занятиям все уляжется, встанет на свои места, будет изучено и откорректировано. Не зря же в штате центра виртуальной подготовки подвизался целый технический отдел? Дагер в некотором смысле прав, сбой – это их проблемы, а лично она собиралась использовать неожиданно выпавший выходной, чтобы элементарно выспаться.

Мысль немного ободрила Шейлу. Действительно, из-за очередного конфликта между корпорациями «Мегапул» и «Генезис» и без того тяжелая обстановка на Земле серьезно обострилась. Корпоративные силы безопасности (по сути, частные армии) перешли от слов к делу, и Всемирному Правительству, оказавшемуся меж двух огней, приходилось готовить кадры миротворцев по ускоренной программе.

За последние месяцы Шейла толком-то и не спала больше трех-четырех часов в сутки.

Вернувшись в свою каюту, и сбросив тяжелую экипировку, которая, освободившись от магнитных креплений, сползла к ее ногам бесформенной грудой (робот позаботится, вон уже ползет пучеглазый), она зашла в душевую кабинку, с наслаждением подставив усталое тело под теплые струи воды.

Закрыв глаза, она минуту стояла, лениво массируя пальцами свои коротко остриженные волосы.

Жизнь на «Спейс-Вегасе», бесконечные, изнурительные даже для нее тренировки, утилитарные условия, – все это, откровенно говоря, уже достало, но что она могла изменить? Ей еще полгода прозябать тут, прежде чем состоится повторная дисциплинарная комиссия, которая либо продлит ее пребывание на станции, либо вернет в строй.

Дело в том, что «Центр виртуальной подготовки», расположенный в ступице огромного колеса развлечений, являлся неофициальным местом ссылки для неугодных начальству офицеров.

Об обстоятельствах своего назначения сюда Шейла предпочитала не вспоминать. На этой теме лежал жесткий внутренний запрет.

Массируя волосы, ее пальцы внезапно наткнулись на крохотный, прикрытый влагонепроницаемой заглушкой разъем, расположенный в правой височной области.

Только сейчас, ощутив под подушечками пальцев плотный бугорок, она окончательно поняла, как же давно в ее жизни не было ни единой отдушины. Короткий сон, выпадающий урывками, между прибытием новых групп, которые Шейла водила на полигон, сверх списка своих «основных» воспитанников, никак не предполагал посещение «Вегасовских Вселенных», а ведь и у нее был свой виртуальный мирок, – та маленькая отдушина, куда Шейла старалась сбежать при любой возможности.

«А ведь я не была там уже несколько месяцев! – внезапно подумала она. – Все, решено! Пусть Дагер сам пишет рапорта и ругается с отделом технической поддержки. Сегодня я иду спать по полной программе».

* * *

По мнению Шейлы Грин «Вселенные Вегаса» вполне оправдывали свое громкое название.

В киберпространстве станции, не пересекаясь друг с другом, сосуществовали тысячи параллельных миров, словно здесь нашло свое истинное воплощение древнее высказывание о том, что каждый человек несет в себе уникальную Вселенную, которая рождается, живет и умирает вместе с ним.

Как вы думаете, из чего состоят грезы человека, долго смотревшего в глаза смерти?

Они сотканы из обрывков снов, которые видятся на войне. Из того, что либо утрачено, либо не прожито…

Следовательно, в них нет места надсадному вою атмосферных штурмовых носителей, злым вспышкам выстрелов в распоротой лазерами тьме…

…Шейла шла по опушке леса. Едва приметная тропинка уже порядком заросла травой. В ее мире незаметно подкралась осень, и легкий ветерок нес по воздуху невесомые нити паутины. Молодые березки, растущие на опушке, чуть в стороне от соснового редколесья, тронула желтизна, и они начали ронять листву. Воздух был прозрачным, звонким. Прощальные лучи закатного солнца уже не грели, а лишь пятнали багрянцем макушки деревьев; далеко у горизонта, над кромкой леса клубились темные тучи, предвещая дождь.

В детстве Шейла однажды побывала в парке живой природы, созданной усилиями корпорации «Генезис» на месте огромной токсичной свалки. Вот где действительно нашли разумное воплощение высочайшие технологии. Под силовым куполом, оберегаемые системами искусственного климата, проживали представители флоры и фауны Земли, воссозданные в лабораториях «Генезиса».

Здесь, на «Спейс-Вегасе», у Шейлы был свой парк. Не национальный, а личный. Иронизируя, она назвала его «Омутом Грез».

Забавно воплощать мечты, недоступные в реальной жизни. Осваиваясь, Шейла попробовала играть с настроением, но все обернулось печально.

Поначалу полная власть над миром невольно подталкивала к озорству. При первом подключении к «Вселенным Вегаса» она сразу же вспомнила далекие детские впечатления, за мгновенье вырастила лес, долго любовалась безоблачной лазурью неба, а потом вдруг сменила его краски, нахмурилась, так, что в вышине сверкнуло и рявкнуло, молния вдруг разветвилась, отвечая настроению, мыслям, роняя острый запах озона. Прохладно ударили упругие струи дождя, погода резко сменилась, ураганом налетел ветер, заставил опомниться от божественного упоения, вздрогнуть, оглянуться на поваленный бурей лес, надломленные ветви и в груди вдруг стало холодно, пусто.

Теперь Шейла уже не дурачилась. С недавних пор она хранила созданный мир, разрешив естественное течение природных процессов.

Однажды, смертельно устав, почувствовав, что больше не может выносить одиночества, лейтенант Грин пустила сюда самое сокровенное, что еще теплилось в ее душе.

В этом мире росла ее дочь.

Длинноногая, белокурая, похожая на мать, но немного нескладная, как и положено любому подростку, только вступившему в пору юности.

Шейла придумала ее в минуту душевного надрыва, когда однажды стало уж совсем невмоготу. Той ночью буря снова повалила выдуманный лес, а ей хотелось бежать навстречу дождю и плакать.

Она устала быть сильной, не подавать вида, сдерживать себя, откладывая жизнь «на потом».

Но что же делать, если душа давно скорчилась, спряталась глубоко, заледенела в груди? Так вышло, что крови Шейла видела больше, чем собственных слез, а немногих, встреченных в жизни настоящих мужчин приходилось хоронить, а не ласкать в постели… Ведь известно: «на войне, как на войне» – первыми погибают те, кто лучше, храбрее, человечнее, а остальные уж как придется, под общим флагом, в широком строю.

От «остальных» иметь детей не хотелось.

Да и судьба не дала ей шанса на подобные глупости.

* * *

Уже подходя к дому, тепло и призывно сиявшему в сгущающихся сумерках двумя развернутыми к лесу окошками, Шейла вдруг почувствовала неладное.

Будто коготком царапнуло по сердцу.

Замедлив шаг, она прислушалась, потом взглянула себе под ноги и увидела две полосы вывороченной земли, каждая шириной с ладонь, которые пересекали тропинку.

Вдохнув холодный воздух осенних сумерек, она ощутила тонкий, уже исчезающий запах, который задержался под листиками березы. Для верности вытянула руку, сорвала сердцевидный листок, понюхала.

Так и есть, – выхлоп.

Рука по привычке потянулась к поясу, но Шейла вовремя опомнилась – оружия нет. Не на полигоне же…

На мгновение ей стало обидно. Не звала она сюда этот запах. Да и вывороченному дерну не положено лежать тут двумя чернеющими в сумерках полосами.

Подойдя к живой изгороди, она опять прислушалась. Где-то в глубине двора, на лужайке, приглушенно играла музыка.

По правилам «Вселенных Вегаса», придуманный мир мог жить только в присутствии хозяина, его создавшего. Все остальное время он оставался статичен – просто лежал невостребованными байтами данных на одном из бесчисленных серверов колеса развлечений.