Текст книги "Запрещенный контакт"

Автор книги: Андрей Ливадный

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Но ситуация изменилась. Я пытаюсь понять, что заблокировало древние личности?

Логрианин привстал, его ногощупальца напряглись, шеи вытянулись, в результате рост Го-Лоита стал сравним с человеческим, обе головы сверлили Кречетова недобрыми взглядами.

– Ты еще не насытился информацией?

– Ответь на вопрос.

– Не знаю. Мы в замешательстве.

– Быть может, они создали какую-то необычную структуру? – настаивал адмирал. – По логике, поверхность Первого Мира должна быть буквально усеяна лограми. Но в действительности все иначе. Кристаллы находят редко. Что, если логры задействованы, а связь с ними невозможна из-за процесса накопления энергии неким сформированным ими устройством?

– Адмирал, мы дали тебе гарантии. Показали наши истоки. Всякому терпению и приязненному отношению есть предел! Хочешь совет? Уходите из системы Ожерелье. Покиньте Первый Мир. Заберите с собой тех несчастных, что влачат жалкое существование среди руин. Не ищите все новых и новых проблем. Возможно, вскоре вы дорастете до понимания, что некоторые двери лучше не открывать. Что даст вам контакт с другими цивилизациями из иных Вселенных? Он никогда не должен состояться по природе мироздания!

– Ты так и не ответил на вопрос. Что означает эта командная последовательность? – Кречетов указал на изображение.

– Путь к истине. Древний символ, означающий мудрость. А теперь уходи. Наш разговор закончен. Мы, – Го-Лоит снова привстал, – поставим вопрос об эвакуации системы Ожерелье.

– Совет Безопасности не пойдет на такой шаг. Что бы вы ни планировали в прошлом, для нас Первый Мир – это транспортный узел. Бесценная возможность двигаться дальше, изучать иные миры.

– Посмотрим, – прошипел логрианин.

Связь внезапно прервалась.

Некоторое время Кречетов сидел в кресле, приходя в себя после состоявшегося разговора, пытаясь запомнить и удержать в памяти подробности увиденного.

«А Го-Лоит проговорился, и не раз, – подумал адмирал. – Испугался, что мы найдем систему управления Смещением».

Он снял защиту, по привычке затребовал отчеты служб.

Первая же строка заставила Кречетова с досадой ударить кулаком по мягкому подлокотнику кресла.

Райбек Дениэл сбежал! Воспользовался тем, что дежурная смена мнемоников была задействована на защите канала гиперсферной частоты! Угнал ГП-модуль!

– Отслеживайте его траекторию! – распорядился адмирал. – Связь с Первым Миром, немедленно!

Глава 4

Первый Мир. Лагерь храмовников.

Спустя неделю после крушения «Х-страйкера»

Дни пролетали незаметно.

Никита не смирился со своим положением, но понемногу свыкся с ним. По утрам он просыпался рано, до зари, умывался студеной водой во дворе строящегося укрепления, съедал припасенную с вечера корку черствого хлеба, и, прихватив трофейную «АРГ-8», уходил из расположения храмовников, поднимаясь по лесистому склону до уровня невысокого перевала.

Там, на небольшой поляне, с которой открывался вид на окрестности, он садился на замшелый валун и погружался в мысли, ощущения, – вдыхал стылый предрассветный воздух, слушал сонный шелест листвы, внимал звукам леса, крикам ночных животных и птиц, словно учился жить заново, ведь все привычное осталось в ином пространственном измерении.

Он мог в любой из дней покинуть лагерь, однако не видел пути, которым должен следовать. Откровенная, враждебная чуждость окружающего мира не являлась препятствием для решительного поступка, но где его цель? Возвращаться к разбившемуся «Х-страйкеру» бесполезно. Теперь он понимал, даже отремонтировав машину, покинуть систему Ожерелье не выйдет. Отсюда открывался лишь путь в неведомое, через один из древних порталов. Слушая разговоры, постоянно ведя собственные наблюдения, он узнал, что множество невидимых глазу энергетических потоков вертикалей гиперсферы скользят над самой поверхностью планеты. Некоторые из них случайным образом совмещаются с древними логрианскими устройствами, и тогда на несколько минут открывается возможность шагнуть сквозь пространство и время.

«Нет», – он покачал головой в ответ навязчивым мыслям. Такую попытку даже безумием не назовешь. Куда выведет энергетический поток? На одну из безвоздушных планет Ожерелья? Или в иной галактический предел, где никогда не ступала нога человека?

С равной долей вероятности можно предположить любой исход. Из скупых пояснений Казимира он понял: только в период Смещения порталы равнины связаны с определенными мирами, где в древности побывали логриане. Расположение устройств неслучайно, как неслучаен градус поворота планет Ожерелья.

«Вне рамок катастрофического явления шанс на адекватную работу древней транспортной системы один на миллион. Шагнуть из огня в полымя, как говорили предки, всегда успею».

Утренние размышления несли и другой оттенок. Помимо тревог и порывистых желаний, Никита поневоле вспоминал прожитое, сравнивал свои сегодняшние возможности с утраченным технологическим могуществом.

Его рассудок страдал от постоянного информационного голода, словно Вселенная захлопнула перед диспейсером все двери, содрала техногенную кожу, оставив лишь способы восприятия, присущие человеку, вернула его к утраченным истокам.

Поначалу такое положение сводило с ума. Он будто ослеп. Любой шорох ночного леса бил по нервам, распалял воображение, заставлял пальцы впиваться в волокончатый приклад «АРГ-8», нелепо озираться, в попытке определить, птица ли это, мелкий зверек или опасный хищник?

Утренние прогулки стали для Никиты серьезным испытанием. Пустующие гнезда имплантов превратили его в калеку и параноика, но постепенно тревога мельчала, а в сознание вкрадывались иные нотки размышлений.

Что, если все случившееся со мной не случайно? Я должен был сгореть в атмосфере безвестного мира, но выжил. Прихоть судьбы подарила мне возможность начать все заново, просто жить, дышать, внимать природе, которую я прежде отвергал, предпочитая ей техносферу?

Вокруг шелестела листвой, налетала прохладными порывами ветра, тревожила запахами и звуками непривычная среда обитания. От редколесья исходило ощущение первобытной гармонии. Новые ощущения незаметно приживались, подтачивали былое мировоззрение, и его отвращение к дикой природе постепенно таяло, как зыбкий, холодный утренний туман.

Рассвет наступал стремительно. Сначала на востоке разгорались зарницы. Причудливые слоистые полосы сиреневого пламени охватывали небосвод, словно у горизонта загорался сам воздух. Наступала абсолютная тишь, умолкал даже шелест листвы, замирали обитатели леса. Затем краешек ослепительно-фиолетового диска появлялся над равниной, и первые рассветные лучи, брызнув вдоль земли, дробились в руинах древних городов, вызывая невольную подсознательную оторопь. Свет энергетического сгустка стирал ночные страхи, уничтожал сущности, полностью менял окружающие явления – вновь поднимался ветерок, сиреневый свет озарял склоны, и те, кто правил тут ночью, стремились глубже забиться в норы, а дневные обители Первого Мира радостно приветствовали рассвет: в кустарнике рассыпался звонкий птичий щебет, среди могучих стволов вековых деревьев мелькали стройные силуэты травоядных животных, спешащих к водопою, – рассвет стирал зло, пробуждая обыкновенную присущую дикой природе жизнь.

«Хотя все относительно, – продолжал размышлять Никита. – Возможно, в восприятии многих я мог бы стать одним из демонов ночи, ведь кибермодули не сгорели, они бережно упакованы в экранированный футляр, и ничто не мешает мне с закатом трансформироваться в нечто чуждое и опасное. Наверное, так и следует поступать, иначе постепенно утрачу все навыки работы с имплантами…»

Хрустнула ветка. Никита мгновенно обернулся, увидел Казимира, Орона и Яну. Местный патриарх шел налегке, могучий Орон тащил на плечах тушу косули.

– Идите, я догоню, – Яна отделилась от группы, направилась к нему. В лучах рассвета она выглядела не такой суровой, скупой и сдержанной, как днем. В ее чертах и движениях сейчас сквозила неожиданная женственность.

– Привет! – она присела рядом. – Заметила, ты рано встаешь. Не спится?

Никита пожал плечами. В целом Яна произвела на него далеко не лучшее впечатление. Грубоватая, дерзкая, наделенная властью, она вполне осознавала свое привилегированное положение и беззастенчиво пользовалась им, помыкая окружающими.

– Добавишь мне работы? Чтобы крепче спалось? – В словах диспейсера прозвучал вызов.

Она явно не ожидала такого ответа и невольно повернулась, взглянула неприязненно, как на мургла.

– Ты волен уйти.

– Знаю.

– Так почему не бежишь?

– Некуда.

– Прав Казимир, – она порывисто встала. – Ты чужак. Ни один уважающий себя воин так не ответит! Некуда идти! – презрительно фыркнула Яна. – Лучше скажи, что трусишь. Или что-то выведываешь?

– В моем понимании есть разница между храбростью и глупостью, – сухо ответил Никита. – Я не тягловое животное. Разберусь что к чему, пойму, что готов – уйду непременно.

– Если доживешь, – ее шаги прошелестели, удаляясь.

* * *

День не заладился с утра, и все пошло наперекосяк. Возвращаясь, Никита задержался, опоздал к завтраку, и таскать камни пришлось натощак.

Неподалеку работали мурглы. Крепкие, выносливые, но примитивные по уровню развития существа. По отношению к людям они вели себя покладисто, да и между собой ладили, трудились без ссор. Ворочали тяжеленные камни, изредка обмениваясь короткими фразами, состоящими из двух-трех слов.

Высоко в небе парил амгах, – плотоядный звероящер. Его широкие перепончатые крылья ловили потоки воздуха, позволяя кружить на недосягаемой высоте.

Сегодня амгах внезапно изменил привычное поведение: он вдруг вошел в широкую спираль, стремительно снижаясь, явно удерживая в поле зрения какую-то цель, обнаруженную среди руин логрианского города.

Со стороны строящихся укреплений разрозненно ударили выстрелы. Амгах не отреагировал. Поговаривали, что это существо обладает феноменальным восприятием и попасть в него крайне сложно. Действительно, слухи не преувеличивали способностей инопланетной формы жизни. Выстрелы зачастили, сливаясь в короткие очереди, но звероящер едва уловимым движением крыльев менял траекторию снижения, легко уклоняясь от пуль, не обращая особого внимания на взъярившуюся стрельбу.

Мурглы бросили работу, встревоженно заворчали, один из них вдруг решительно побежал вверх по склону. Ближайший к Никите храмовник собирался резануть очередью, – он припал на одно колено, выжидая удобный момент, когда амгах окажется среди наполовину обрушенных шпилевидных построек и потеряет способность мгновенно маневрировать.

Опытный боец не тратил патроны попусту. Наверное, он был единственным, кто представлял для звероящера реальную угрозу.

Мургл подоспел вовремя. Он не накинулся на воина храма, но встал перед ним, блокировал линию огня, и храмовник, выругавшись, опустил оружие.

Амгах, тем временем, скрылся среди руин зданий. Взметнулось облако пыли, окрестности огласил вопль. Тяжело махая огромными крыльями, звероящер вновь появился в поле зрения. Его добычей стало животное, внешне похожее на огромную черепаху. Удерживая в мощных когтистых лапах истошно орущий завтрак, амгах начал удаляться, оставляя клубящийся след пыли, поднятой напором воздуха, – он двигался, не набирая высоты, следуя вдоль улицы древнего города, и каждый взмах крыльев лишь уплотнял пылевую завесу, тянущуюся вслед.

– Тупая тварь! – обозленный храмовник вскинул оружие. Еще секунда – и он снес бы мурглу голову, но помешал Никита. Заметив происходящее, он рванулся к стрелку, успел толкнуть его, и очередь ушла в сторону.

Мургл, издавая ворчание, отпрянул. Ему ничего не стоило размозжить человека одним ударом руки, но существо лишь развернулось и, горбясь, направилось вниз по склону. Его сородичи, бросив работу, сбились вместе, медленно поворачивали головы, наблюдая за развитием событий. В мускулистых руках каждый держал по увесистому камню. Учитывая их физическую силу, мурглы представляли серьезную опасность. Каждый был способен зашвырнуть импровизированный метательный снаряд за невысокие, еще строящиеся стены, прямо в толпу разъяренных храмовников.

– Ты что творишь, урод?! – Воин размахнулся, собирая врезать Никите прикладом, но диспейсер увернулся, сбил противника с ног, прижал его к земле, вывернув храмовнику руку.

– Остынь, – посоветовал он.

К ним уже бежали. Ворчание мурглов перешло в угрожающие рыки.

– А ну отпусти его! – первым к месту инцидента подоспел Казимир. – Какого фрайга ты лезешь?! – он грубо схватил Никиту за плечо, рывком отшвырнул.

Диспейсер потерял равновесие, но тут же вскочил, не собираясь становиться легкой добычей разъяренных ксенофобов.

Обстановку разрядила Яна.

– Карл, назад! – осадила она храмовника, что-то шепнула на ухо Казимиру, тяжело дыша, обернулась, и от ее взгляда воины отступили на шаг, опуская оружие.

– Всем работать! По местам! – не терпящим возражений тоном приказала она.

В ответ раздался ропот, но Казимир мрачно кивнул, подтверждая ее слова, и храмовники, бросая полные ненависти взгляды в сторону Никиты, нехотя повернули назад.

– Жить надоело? – Яна обернулась. – Нашелся защитник животных! Башку бы тебе снести!

– Они не животные! – в тон ей ответил Никита.

– Тебе-то откуда знать?! – девушка с трудом сдерживала ярость.

– Амгахи разумны! – все же свою неудачную карьеру Никита начинал в академии Флота и об официальном статусе некоторых существ знал не понаслышке.

– Ты идиот! Они – чужие! Тупые, злобные инопланетные твари!

– Зачем вообще в кого-то стрелять? – не унимался диспейсер.

– Чтобы страх не теряли! Иначе обнаглеют и завтра нас всех сожрут!

– Амгахи такие же разумные существа, как мы! – яростно настаивал Никита. На самом деле особо теплых чувств к представителям иных цивилизаций он не испытывал, скорее его раздражали храмовники. В душе все эти дни зрел бунт, копилась неприязнь, – она и выплеснулась в спонтанном поступке.

– Ага, нашелся знаток! – язвительно произнесла Яна. – Может, когда-то они и обладали разумом. Но выродились! И здесь тебе не Элио! Каждая тварь только и ждет удобного случая, чтобы разделаться с нами!

– Зачем же вы мурглов прикармливаете? – огрызнулся Никита.

– Чтобы таскали камни! – резко ответил Казимир. – Всех этих уродов завезли в Первый Мир логриане! Как рабочую силу! Как скот!

– В том числе и людей из Средневековья! – огрызнулся диспейсер.

Лучше б он промолчал.

Лицо Казимира побагровело.

– Мои предки прибыли сюда на колониальном транспорте! – хрипло выкрикнул он. – Мы издревле бились с чужими! Они – безмозглые, злобные и коварные! Помяни мое слово – амгах вернется! Только вряд ли кто-то из нас теперь вступится, если тварь захочет тобой позавтракать!

– Стрелять без причины – не лучший вариант! – упрямо стоял на своем диспейсер. – Если амгах вернется отомстить, вини своих людей, а не меня!

– Ты такой же тупой и упрямый, как мургл! Убирайся прочь! – не выдержал Казимир. – Тебе среди нас не место!

– Отлично! – вспылил Никита. – Я уйду! Здесь душно от ненависти!

* * *

Никита не стал дважды испытывать судьбу. Он хорошо запомнил взгляды храмовников. Так или иначе – отомстят. «Мне среди них не ужиться», – думал диспейсер, спускаясь по склону холма.

Путь был только один – в руины древнего города, навстречу неведомым опасностям равнины порталов. «Идти через горы, искать пристанище в гарнизоне Первого Мира – не выход. Там меня приговорят быстро, жестко и без особых сожалений, – безрадостно размышлял Никита. – Куда ни глянь, везде враги. Что я скажу? Примите меня, беглого диспейсера? Боевые мнемоники не добили, оплошали, и вот я явился сам, как на заклание?»

Нет, абсолютно не вариант. Законы Конфедерации запрещали деятельность диспейсеров. После войны с механоформами запрет на дальний поиск действовал безусловно, а его нарушение каралось пожизненным сроком заключения.

Лишь мурглы проявили интерес и сочувствие. Их одобрительное ворчание провожало Никиту, пока он брел к руинам логрианского города, от души пнув повстречавшуюся вагонетку с камнями.

Порыв злости иссяк, стоило лишь немного углубиться в развалины древнего города.

Некоторое время диспейсер шагал по вымощенной черными каменными плитами дороге, не задаваясь вопросом, куда приведет этот путь, но вскоре усталость начала брать свое. За истекшую неделю он пережил немало злоключений, много и тяжело работал, питался скудно.

Никита сбавил темп, внимательнее присматриваясь к окрестностям. Насколько он понял из разговоров храмовников, экосистемы, заимствованные логрианами с Земли, не распространились за пределы горной страны, разделяющей полушария планеты. Здесь, на равнине порталов, среди пыли и зноя господствовали исключительно инопланетные формы жизни. «Годятся ли в пищу плоды чахлых растений? – спрашивал себя он. – Как мне определить, на каких существ можно охотиться, а на каких нет?»

Архитектура логрианского города выглядела однообразной. Большинство зданий, массивные в основании, постепенно принимали вид скрученных спиралями построек, разнящихся лишь степенью разрушений. Свернув к одному из входов, Никита осмотрел внутренние помещения. Этаж за этажом его взгляду открывались сферические комнаты без окон, он поднимался все выше, следуя узкими, местами разрушенными спиральными коридорами.

Сочетание черного и желтого тонов вгоняли в депрессию. Желтоватый камень стен едва заметно светился в темноте, формируя сумеречные клаустрофобические пространства. Черными плитами с коническими выемками были вымощены полы.

Он не заметил следов меблировки, на глаза не попадались древние предметы, все выглядело однотипным, давно заброшенным. Никто не селился в мрачных логрианских домах, даже не пытался приспособить их под свои нужды.

Устав бродить по бесконечным пустым помещениям, Никита через первый попавшийся пролом вышел на открытую площадку, с высоты в несколько этажей окинул взглядом окрестности, присел на гладкий камень и призадумался.

Все складывалось попросту отвратительно. Безжизненная равнина простиралась на тысячи километров. «Придется возвращаться назад, к горному массиву, – размышлял диспейсер. – Здесь мне не выжить. Ни воды, ни еды. Но, с другой стороны, в руинах логрианского города остается слабая надежда на возвращение». От храмовников он слышал, что на равнине промышляют не только работорговцы, но и охотники за лограми, – черные старатели, у которых есть свои потаенные способы перемещения между мирами.

«Верить ли слухам?» Никита склонялся к положительному ответу, иначе как старатели попадают сюда? И где сбывают находки? Взять хотя бы энергетический демпфер, сконструированный на основе реактора древнего колониального транспорта. Кому он служит? Контрабандистам?

Размышляя, он осмотрел припасы. В карманах куртки нашелся черствый кусок хлеба. Во фляге – на треть воды. Он отсоединил магазин «АРГ-8», пересчитал оставшиеся патроны. Тридцать семь. Негусто. Для охоты сойдет, но случись вляпаться в неприятности, и пяти минут не продержусь, – он передвинул ползунковый вариатор темпа стрельбы в положение «одиночный огонь», отломил кусочек хлебной корки, разжевал, запил водой.

«Так. Вдали синеют горы. Буду двигаться параллельно хребту и смогу по пути осмотреть руины, – если повезет, найду лагерь контрабандистов или черных старателей». – Он принял решение, однако легче на душе не стало. Да, к опасностям и лишениям не привыкать, образ жизни диспейсера и не предполагает иного, но с утренними событиями вернулось гложущее изнутри чувство неполноценности восприятия мира.

Вновь повсюду грезились опасности. Любой шорох заставлял вздрагивать, озираться. Он привык, что расширитель сознания позволяет видеть на километры вперед, игнорировать большинство преград. Метаболический корректор всегда защищал Никиту от воздействия экзовирусов, повышал выносливость, а усилитель рефлексов гарантировал молниеносную реакцию.

«И что же теперь? Сесть и заплакать?» – Он злился на самого себя, но от мрачных мыслей не убежишь. Почему-то назойливо вспоминалась Яна, особенно ее насмешливый оценивающий взгляд. Наверняка она уже поспорила с кем-нибудь из храмовников, сколько дней я протяну в руинах?

«Что за чушь лезет в голову?» – Он хмуро осматривал предстоящий отрезок пути.

Давно, еще в юности, на пятом курсе академии ВКС Никита наивно мечтал о спокойной, благополучной жизни. Служба во флоте Конфедерации Солнц открывала манящие перспективы. Приличный заработок, высокий социальный статус, надежное будущее. Одно время ему нравилась эта стабильность, он строил планы на жизнь, пока не завалил экзамен на звание боевого мнемоника.

У него нашли неполадку в расширителе сознания. Еще не крест на карьере, но близко к тому. Требовалось длительное тестирование, пришлось покинуть Элио, перебраться на Грюнверк, – там располагался один из центров биокибернетических технологий.

На Грюнверке он встретил Ингу.

Бурный роман быстро перерос в нечто большее. Дни пролетали – не успевал оглянуться. Рутинная служба на базе РТВ и частые посещения центра биокибернетики не мешали стремительному развитию их отношений.

Через два месяца после знакомства они поженились, поселились в небольшом домике ее родителей, затерянном в знаменитых лесах зеленой планеты, и вот тут наступил неожиданный перелом в отношениях.

Инга замкнула Никиту в круг своих интересов словно в кокон. Он толком никого не знал на Грюнверке и поначалу не противился, но ее друзья «из высшего общества» смотрели на молодого офицера с плохо скрываемым пренебрежением.

День за днем романтическая позолота их отношений шелушилась и облетала. Пыл страсти остывал, оставалась пустота, вкрадывалось отчуждение, но Инга не признавала поражений. Она оказалась натурой сильной, целеустремленной, наверное, поэтому промелькнувший в мыслях образ Яны пробудил ассоциативные воспоминания о ней.

Попытка «перевоспитать» любимого с треском провалилась. Никита не выдержал. По утрам за завтраком они молчали. Вечерами, после службы, либо ездили на приемы, либо сами становились гостеприимными хозяевами уныло-чопорных, но совершенно необходимых сборищ.

После полугода такой семейной жизни они расстались, а вскоре стали известны результаты исследования. Расширитель сознания Никиты работал с незначительными сбоями из-за ошибки, допущенной при имплантации. В принципе, ничего страшного, но о карьере боевого мнемоника пришлось забыть. Никите предложили переквалифицироваться в гражданского специалиста по защите информации, но он отказался.

В конце концов место для него нашлось в оперативной бригаде, занятой на расчистке космического пространства от разного рода обломков, представляющих потенциальную опасность. Именно там для Никиты начался путь, в конечном итоге приведший его в ряды диспейсеров.

Мысли промелькнули, образ Яны, по-прежнему вызывающий внутреннее неприятие, потускнел, отдалился.

Он несколько раз сморгнул. Глаза слезились от непривычного яркого света, вездесущей пыли и постоянного напряжения, – чтобы различить детали удаленных метров на триста построек, ему приходилось вглядываться в их очертания до рези.

Игра света и тени обманывала зрение, порождала миражи. Ближе к полудню в небе появились кучевые облака. Сгусток сиреневого пламени то ярко освещал окрестности, то прятался за клубящимися воздушными замками, и тогда местность погружалась в прозрачный фиолетовый сумрак.

Ветер, забавляясь, кружил пыльными смерчами. Очертания руин плавились в знойной дымке.

Вздохнув, Никита вернулся под защиту стен, сел, опираясь спиной о массивный каменный блок, потянулся за флягой.

Жара иссушала. Глоток воды лишь смочил горло, но не утолил жажду. Настроение ухудшалось, все казалось унылым, безвыходным… пока вдруг не грянули выстрелы.

Звуки неожиданной перестрелки ударили близко, оглушительно. Эхо множило их, сбивало с толку, не позволяя точно сориентироваться. Казалось, что бой вспыхнул одновременно со всех сторон, буквально в соседних помещениях, настолько громкими и звонкими слышались выстрелы.

Никита вскочил, но панике не поддался. Выглянув в пролом, он заметил вспышки автоматных очередей в сумеречном зигзаге улицы и тут же отпрянул. По направлению коротких хоботков пламени он определил: стреляют снизу вверх.

Тяжелые, шаркающие шаги прозвучали ближе и громче автоматных очередей. Округлый проем на миг заслонила сгорбленная тень существа, передвигающегося на четвереньках. Что-то массивное, состоящее из нескольких труб, крепилось на его спине.

В следующую секунду раздался грубый окрик, удар прикладом гулко отозвался в одной из деталей странной конструкции, низкорослое существо неуклюже развернулось, и вдруг сверкнула вспышка, оглушительно лязгнул рвущий перепонки выстрел, кисловатый запах таугермина сизыми завитками поплыл в удушливом воздухе, короткий вой метнулся над руинами и тут же погас в грохоте близкого разрыва.

Кто-то истошно заорал. Хлесткие автоматные очереди слились в сумятицу ураганного огня. Видимо, столкновение произошло случайно, и позиции противников разделяли считаные метры.

От близкого запуска Никиту контузило. Он едва устоял на ногах, тряхнул головой. Звуки теперь доносились, как через слой ваты, в ушах звенело, и тем острее воспринималось происходящее. Напротив его укрытия на небольшой площадке, которая хорошо просматривалась через пролом в стене, замерли двое сгорбленных карликов. На их спинах, при помощи самодельных ремней, были закреплены стволы примитивных пусковых установок. Подле суетились четыре человека. Одеты как попало, в какую-то рванину. Лица злы, испачканы копотью.

Два оперенных стабилизаторами реактивных снаряда с протяжным металлическим звуком вошли в пусковые тубусы. Сгорбленных существ принялись пинать. Стволы дернулись, повернулись, немного изменили угол наклона.

Залп! Пламя плеснуло и угасло. Расчет бросился к краю площадки, желая видеть результат стрельбы.

Их встретил снайперский огонь. Двоих отшвырнуло назад, мешковато ударило об иззубренную стену. У Никиты на миг помутилось в глазах. Все происходило стремительно, и его «сузившееся» восприятие не поспевало за темпом событий.

Двое выживших оборванцев в поисках укрытия ворвались внутрь помещения, увидели диспейсера, вскинули оружие.

Он не принимал участия в схватке, не понимая, кто и с кем ведет бой? Для него не существовало «своей» стороны, но лишь до тех пор, пока первый направленный в него выстрел не оставил дымящийся след на распоротой куртке.

Никита успел отпрянуть, инстинктивно открыл ответный огонь.

Один из нападавших захлебнулся криком, второй рухнул как подкошенный, не издав ни звука.

Бой в теснине S-образной улицы тем временем разгорался. Шальные пули часто и близко взвизгивали, уходили в рикошет. Где-то поблизости басовито ударил пулемет.

Немного придя в себя, Никита лег на живот, подполз к разрушенному участку стены, выглянул.

Часть здания на противоположной стороне улицы превратилась в дымящийся оползень. По нему ловко карабкались люди. Их прикрывал норл! Снятый с треножного станка пулемет в его лапищах казался игрушкой. Крупнокалиберные пули крошили камень, выбивали пыльные горизонтальные султаны из стен, не давали защитникам полуразрушенного здания поднять головы. Встречный огонь заметно ослабел, и атакующие не преминули воспользоваться полученным преимуществом, – в ход пошли ручные гранаты, всплески разрывов ударили в глубинах этажа, снова раздался крик боли.

Никита успел заметить, как в клубах дыма и пыли промелькнула фигура человека, экипированного по стандарту военно-космических сил Конфедерации Солнц.

Норл резанул по нему, но попал или нет?

Захваченный водоворотом неожиданных событий диспейсер прицелился, выстрелил. От попадания могучий норл глухо рыкнул, покачнулся, но оружия не выронил, стал резко разворачиваться, не отпуская гашетки.

Нет, его рука все-таки дрогнула! Ствол пулемета качнулся, длинная непрерывная очередь неожиданно хлестнула по оползню, разметав атакующих, зигзагом из каменной крошки метнулась выше, окатила Никиту волной горячего воздуха и мелкого щебня.

Выстрел. Еще один. И еще…

Норл взвыл. Из ран в плече, голове и груди хлестала темная кровь. Перестрелка на миг прекратилась, исход боя решили мгновения замешательства.

Сухо и часто ударила «АРГ-12». Характерный лающий звук усовершенствованной рипмоновской винтовки трудно перепутать с чем-то иным.

Бездыханное тело норла скатилось вниз, остальные не выдержали, начали отползать назад, затем, потеряв еще двоих, вскочили и побежали прочь.

Вслед резанула скупая очередь, и вдруг наступила оглушительная тишина.

* * *

Нижние этажи руин тонули в дыму. Медленно оседала поднятая взрывами пыль. Где-то в отдалении урчал двигатель.

В проломе стены на противоположной стороне улицы промелькнул силуэт человека. Никита с опаской присмотрелся. От неожиданных встреч ничего хорошего ждать не приходилось. Опыт последних дней со всей очевидностью подсказывал: в Первом Мире каждый сам за себя. Как выясняется, здесь нет власти, нет порядка, не существует законов.

– Двигай сюда, парень! – раздался зычный голос. – Все чисто, я просканировал.

«Врет», – мелькнула мысль. Какие, к фрайгу, сканеры, если сиреневый сгусток висит в зените? Однако незнакомец каким-то образом разглядел Никиту.

Странный тип. Вот он показался на краю осыпи, склонился над телом одного из убитых, осмотрел его экипировку, содержимое карманов, повертел в руках, а затем отшвырнул в сторону оружие, вновь безошибочно взглянул в направлении диспейсера, хотя тот успел сменить позицию и затаиться.

– Ну, хватит прятаться! Хочешь жить, перебирайся сюда, нет – твои проблемы, – этот тип, похоже, привык командовать. Сказал и скрылся внутри здания. «В третий раз он меня приглашать не станет», – подумал Никита, обыскивая тела едва не пристреливших его оборванцев.

Фляга с водой, брикет подозрительной прессованной трухи, четыре полных магазина к «АРГ-8», парочка древних ручных гранат, – такие он видел только в Элианском музее истории и археологии космоса. Сойдет. Он быстро собрал трофеи и собирался ускользнуть, но приближающийся звук двигателя заставил изменить решение. Характерное урчание водородного движка БПМ узнать несложно. Новые проблемы? – Никита вскарабкался по разрушенной стене, выглянул поверх ее выветренного края.

В извилистом разломе соседней улицы медленно ползла боевая планетарная машина эпохи Галактических войн. На месте оружейной надстройки, где обычно монтировался генератор короткоживущей плазмы, зияла темная дыра, по ее периметру были установлены три тяжелых «Гервета» с коробчатыми магазинами, на двести патронов каждый.

Кто управляет реликтовой машиной, непонятно, но этот путь теперь отрезан. Вслед за первой БПМ появилась еще одна, вдали, за изгибом улицы медленно вытягивались все новые и новые шлейфы пыли. Целая колонна бронетехники?