Текст книги "Войти в бездну"

Автор книги: Андрей Мартьянов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Андрей Мартьянов
Войти в бездну

Автор искренне благодарит друзей, помогавших в работе над текстом:

• Ольгу Черную (Иерусалим)

• Ирэну Бленд (Мигдаль-а-Эмек)

• Александра Кампинса (Рига-Санкт-Петербург)

«И увидел я новое небо и новую землю; ибо прежнее небо и прежняя земля миновали, и моря уже нет».

Откровение 21:1

ПРЕДВАРЕНИЕ

Российская Империя, Санкт-Петербург,

16 февраля 2282 года по РХ

Между зданием Генерального штаба и жилым крылом Зимнего дворца ровно шестьсот девяносто шагов. Это если идти не «верхами», а по туннелю, проложенному под Дворцовой площадью в последние годы XIX века, сиречь почти четыреста лет назад. Разумеется, за минувшие столетия тоннель неоднократно подновляли, перестраивали и оснащали новейшими системами безопасности – ныне беспристрастная техника способна зафиксировать движение любой пылинки, оказавшейся в коридоре, соединяющем два самых охраняемых здания имперской столицы. Добавим сюда шесть постов охраны, подведомственной адмиралу Бибиреву, и гвардейские караулы, которые подчиняются Министерству Двора. Мышь не проскользнет.

За два с лишним года я изучил этот путь наизусть, точно знаю, где находятся швы на зеленом ковровом покрытии, кто из офицеров в какой день недели дежурит, когда меняются коды на герметичных дверях-шлюзах... Я часто бываю в Зимнем, за что следует поблагодарить его высокопревосходительство адмирала, устроившего ранее никому не известному лейтенанту протекцию, о какой любой военный может лишь мечтать.

Замечу, что я не министерский бюрократ, протирающий штаны в кабинете и знакомый только с компьютером да бумажками. Как был «полевым» работником, так им и остался – после громкой истории двухлетней давности, когда ваш покорный слуга в теплой компании неподражаемого Вени Гильгофа, внештатного консультанта Маши Семцовой и нескольких головорезов из элитных подразделений России и Германии ухитрился провернуть авантюру едва ли не вселенского масштаба, имевшую громкие международные последствия, господин Бибирев счел нужным навесить мне орден св. Михаила (любезные союзнички, кстати, тоже не ударили в грязь лицом, одарив Железным Крестом II класса. Скромненько, но со вкусом), присвоил вне очереди капитанское звание и перевел в Генштаб. Так что теперь я состою при оперативном отделе Главного Разведывательного Управления и на скуку отнюдь не жалуюсь. У нас не заскучаешь.

По большому счету я так и остался рыцарем ножа и топора, решительно непохожим на лобастых аналитиков из группы «Юпитер» или располневших министерских бюрократов-полковников, – отстаивать интересы Империи чаще всего приходится не в уютном кабинете (да-да! Представьте, у меня есть собственный кабинет!), а в самых экзотических местах, от каменистых пустынь Персии до джунглей Индонезии или даже солончаков наигнуснейшей планетки Меггидо, что в системе Лалланд-21185. В полной боевой сорок километров галопом, попа в мыле, ноги в кровь, над головой посвистывает, личный состав радуется жизни – все как в старые добрые времена. Изменились только социальный статус и степень ответственности.

Фундаментальная аксиома со временем не изменилась: плох тот солдат, который не хочет стать генералом. Я – хочу. Если все так и будет продолжаться, погоны без просветов рассчитываю получить эдак к исходу третьего десятка. Мое представление на майора намедни ушло по инстанциям – опять же спасибо присматривающему за мной адмиралу и неисчерпанному резерву собственной удачливости.

Вернемся, однако, к коридору между Генштабом и Зимним дворцом. Через двадцать минут мне вновь придется повторить этот путь, причем на этот раз в компании его высокопревосходительства – нас обоих желают видеть. Кто именно, можете догадаться сами. Решительно не представляю, что нас ждет – очередной звездопад милостей за удачную операцию на Меггидо или громкая выволочка за безобразный провал в Южной Америке, откуда я с огромным трудом унес ноги, схватив пулю в левое подреберье. Дешево отделался, между прочим, – мое бренное тело вполне могли вернуть на родину разъятым на крупные и мелкие части, аккуратно расфасованные в консервные банки...

Бибирев приказал спускаться вниз к четырнадцати ноль-ноль. Никаких служебных документов и отчетов, никаких докладов или рапортов. Наверху (я уставился в окно, в тысячный раз оглядывая бело-зелено-золотое здание Дворца на противоположной стороне площади) требуется лишь моя скромная персона в натуральном виде, без приложений и дополнений, если не считать таковыми черную форму ВКК, которую я с самого начала наотрез отказался менять на генштабовский китель цвета морской волны. Всю жизнь служил в Корпусе и теперь не вижу смысла подстраиваться под обстоятельства, хамелеонски меняя окраску.

Курить в кабинете вообще-то нельзя (у нас издавна и совершенно безрезультатно борются за здоровый образ жизни сотрудников), но я обошел инструкцию, в красках повествующую о «специально отведенных местах» и внаглую вывесил над собственным столом табличку «Место для курения» – не придерешься! А кто начнет придираться – вылетит из кабинета как ядро из старинной пушки. Мы люди простые, с куртуазиями не дружим.

Щелкнула зажигалка, голубой дым поплыл по комнате. За окном шел мокрый снег, золотой штандарт с черным орлом над Зимним уныло обвис. Я пробежался пальцами по клавиатуре, быстро просмотрев все последние документы – вдруг все-таки пригодится? Подивился на утреннюю сводку из Исламского Союза – у наших южных соседей очередной бзик, для европейского разума непостижимый: они вдруг начали подготовку к производству старинных пулевых автоматов Калашникова, выкупив у нас пожелтевшую от времени лицензию. Почему тогда не мушкеты и не бомбарды? АКМ образца 2006 года в Империи снят с вооружения лет двести назад, все армии цивилизованного мира давным-давно перешли на импульсное или лучевое оружие, а Тегерану, вишь ты, потребовались древние, пускай и очень надежные, стрелялки – ну сами представьте, как во время Второй мировой люди сражались бы на шпагах и алебардах?..

Так. Осталось семь минут. Опаздывать неприлично даже к стоматологу, не говоря уже о встрече с Адмиралом Флота и особой августейшей. Окурок канул в пепельницу-уничтожитель, исчезнув в бледной вспышке. Я взглянул в зеркало, поправил галстук и воротник парадной белой рубашки, отметил, что орденская планка жидковата и выглядит несолидно (ничего, заработаем полный иконостас, вся жизнь впереди!), запер дверь в кабинет – на электронном замке вспыхнул красный огонек.

Спустился на лифте на первый подземный уровень и сразу наткнулся на сурово-оценивающие взгляды поста охраны. Я этих ребят знаю как облупленных, не раз бузили вместе в «Гамбринусе» или «Вальхалле», но сейчас они имеют полное право и святую обязанность мне не доверять – в прямом соответствии с уставом караульной службы и строжайшими инструкциями.

Личная карточка отправилась в прорезь сканера, кобура с пистолетом в сейф. Если приспичит, в здании Генштаба я могу спокойно разгуливать хоть с гранатометом (буде таковой окажется зачислен в реестр штатного оружия), но в особо охраняемую зону без специального разрешения нельзя проносить ничего, что может представлять потенциальную опасность – к примеру, электронные приборы или сильнодействующие лекарства.

– Добрый день, Сергей Владимирович. – Створки лифта бесшумно разошлись, и я услышал тихий голос обожаемого шефа. – Я заставил вас ждать?

Адмирал, как и всегда, был в статском платье – форму он одевает только на официальные мероприятия. Костюм безупречен, галстук от Кардена, туфли бросают на стены солнечные зайчики, белоснежно-седые волосы зачесаны назад. Осанке позавидует любой гвардеец. В свои неполные семьдесят его высокопревосходительство выглядит безукоризненно, так, словно является олицетворением могущества Империи. Впрочем, Бибирев и есть это самое «олицетворение». Не первый год занимая прочное место в первой десятке самых влиятельных и осведомленных людей планеты, адмирал четырнадцать лет бессменно руководит ГРУ и Управлением Имперской Безопасности, конторами, о которых и думать-то к ночи не рекомендуется, не то что упоминать их названия вслух...

– Больше всего меня умиляет лента Железного Креста под вашей верхней пуговицей, – усмехнулся адмирал, отдавая свою карточку охране – правила одни для всех, будь ты уборщиком или министром госбезопасности. – Непатриотично, не находите?

– А у вас в петлице значок ордена «Почетного Легиона», – парировал я, указывая взглядом на крошечный бело-золотой пятилучевый крестик. – Носить французские награды патриотичнее?

– Вы, Сергей, невероятно похожи на ёжика, – усмехнувшись, заявил Бибирев, забирая свое удостоверение у молчаливых блюстителей. – На которого, как известно, голым профилем не сядешь. Чуть тронешь – выставляете иголки. Не сердитесь, орден вы заработали честно, никаких претензий.... Кстати, после той истории я попенял фон Эшенбургу, что следовало бы сразу вручить вам крест первого класса, но оказалось – нельзя по статуту. Сначала второй, потом первый, и уж затем прочие степени... Ничего, успеете, какие ваши годы! Мне, глубокому старцу, остается лишь завидовать. Идемте. А «Почетный Легион» я люблю в основном из-за того, что он очень красивый и отлично подходит к этому костюму.

Вот он, знакомый зеленый ковер дворцового тоннеля. Подошвы ботинок тонут в мягком ворсе, звук шагов совершенно скрадывается. Через двести метров – новый пост, процедура повторяется. Поблескивают крошечные глазки системы видеонаблюдения.

– Будут бить? – осведомился я. – Если да, то за что именно? История в Аргентине?

– Вас в училище знакомили с понятием «субординация»? – фыркнул адмирал. – А где обязательное «ваше высокопревосходительство» при обращении к министру и действительному тайному советнику, стоящему на третьей сверху ступени в государственной иерархии? И потом: что значит «бить»? Монарх не «бьет», а выражает неудовольствие недобросовестным исполнением верноподданными своих прямых обязанностей... Не беспокойтесь, мой юный друг, бить по голове тяжелыми предметами нас никто не станет. Равно как и выражать неудовольствие. Других проблем выше головы. Да столько, что не разгрести без бульдозера...

– А хотя бы в двух словах?

– В двух? Извольте. Исламский Союз.

– Опять? – поразился я.

– А вы чего от них ждали? Бесплатного шербета? Никто не спорит, у нас отличные отношения с Халифатом, мир-дружба не разлей вода. Особенно после Азиатской войны шестьдесят четвертого года, когда кое-кто показал кое-кому где конкретно зимуют раки...

– Да уж, показали, – я покачал головой. – Превратили в пустыню четверть Халифата, попутно угрохав пятьдесят с лишним миллионов...

– Не одобряете? – поднял бровь Бибирев в своем излюбленном жесте. – С чего бы? Или мне напомнить, кто именно нанес ядерный удар по Индии и атаковал нашу Среднюю Азию? Мы, индусы и американцы всего лишь ответили. Считайте меня законченным циником, но это была своего рода... назовем так: профилактика демографической катастрофы. В политике следует руководствоваться не только одной, пусть и наиважнейшей целью – например, быстро победить в войне со спятившим невротиком-шейхом вроде ибн-Сабади, – а еще и несколькими другими. Халифат был перенаселен, что являлось прямой угрозой соседям, в том числе и нам. В конце концов, они первыми применили ядерное оружие. И получили по мозгам. Чего же в этом предосудительного?

– Ровным счетом ничего, – согласился я. – Но сейчас-то откуда трудности? Вроде бы мы их надолго... э... умиротворили.

– Однажды я вас уволю, – горько вздохнул Бибирев. – Просто вышвырну на улицу. Пинком. Пойдете работать ассенизатором в зоопарк, верблюжье дерьмо разгребать. Вопросы, касающиеся особо охраняемых государственных тайн, следует обсуждать только в соответствующих помещениях, защищенных от прослушивания и сканирования... Нет?

– Виноват, – буркнул я.

– В нашем ведомстве не держат параноиков, господин капитан. Но мы обязаны помнить о главном принципе, на котором держится вся система.

– Каком же?

– Кругом враги! – голосом злодея из плохой мелодрамы прошипел адмирал и расхохотался.

* * *

Зимний как был, так и остался музеем, лишь юго-западное крыло дворца, выходящее окнами на площадь и Адмиралтейство, было отдано под официальную резиденцию Его величества – жилым был только второй этаж, первый и третий занимали службы обеспечения. Разумеется, крыло перестроили в соответствии с требованиями времени, но на внешний облик пятисотлетнего сооружения это никак не повлияло.

За последние два года я видел Михаила Александровича не менее двадцати раз, обычно по завершению представляющих узкоспециальный интерес авантюр, архивные документы о которых уничтожаются как можно быстрее и как можно тщательнее.

Парадокс: после бурной эпохи парламентской демократии в ХХ-XХI веках монархия вновь оказалась востребована – в России ее восстановили после военного переворота генерала Макарова в 2018 году (Земский Собор отдал престол одному из младших английских принцев из Виндзорской династии, принявшему православие и женившемуся на русской), немцы после национального референдума вернули трон Гогенцоллернам спустя семнадцать лет, не устояли против искушения Греция, Югославия и Австрия, причем в последнем случае получилось вообще нечто невероятное – вначале австрияки объединились с венграми и чехами в единое государство, затем после династического брака и подписания соответствующего договора возрожденная Австро-Венгрия вошла в состав Германского Кайзеррейха, ныне являющегося крупнейшей страной Западной Европы – от Северного моря до Адриатики и от Мааса до Мемеля-Клайпеды. Дольше всех новой политической моде сопротивлялись три строптивых прибалтийских карлика, но и они через тридцать лет закончили свое бренное существование, коим, подозреваю, сами тяготились – Литва отошла к России на правах Великого княжества, а Латвию с Эстонией (точнее, нынешние герцогства Курляндия, Лифляндия и Эстляндия) две великие державы честно поделили напополам, взяв под совместный протекторат.

Словом, последние десятилетия XXI века были богаты на исторические события и передел государственных границ. Как-то незаметно в Империю вернулась Средняя Азия, Западная Украина отошла по референдуму австрийцам (невелика потеря, честно говоря. Остеррейх потом с ними намаялся...), а восточная – русским, просьбу о вхождении в Российское Содружество подала аж Монголия, что было неожиданно, но приятно... Азербайджан со временем оказался в обширнейшем Исламском Союзе – Халифате, объединившем страны Аравийского полуострова, Ирак, Иран, Пакистан и Афганистан. В Европе верность республиканским традициям сохранили только Франция, Швейцария Польша, Италия да Португалия. В прочих государствах, не вошедших под сень скипетров Кайзеррейха (ныне вполне справедливо именуемого «Великогерманским») или Российской Империи, цвели и пахли демократическо-монархические режимы, ничем не отличающиеся от какой-нибудь Дании или Норвегии в ХХ веке. В результате все остались довольны.

Впрочем, нет, не все. Но эта страна вечно недовольна всем, что хоть чуточку отличается от ее стандартов. Но речь сейчас идет не о Соединенных Штатах, а о старушке Европе и наших родных осинах.

...За минувшие двести шестьдесят четыре года на Российском троне сменилось одиннадцать монархов, среди которых были три женщины, включая знаменитую императрицу Анну II, матушку нынешнего государя – именно во время правления Анны Павловны мы одержали блестящую и молниеносную победу в Азиатской войне против Халифата. Замечу, что по Конституции правящий монарх владеет полномочиями, сравнимыми с президентскими, и не является красивой ширмой парламентаризма, как в Англии или Испании.

Механизмы поддержания равновесия власти продуманы. Наследование трона идет не по принципу старшинства и первородства, а по системе, впервые разработанной еще Петром Великим, то есть корона и скипетр переходят по завещанию наиболее способному представителю императорской фамилии, будь то мужчина или женщина. Кандидатуру в обязательном порядке должно одобрить Земство – защита государства от мелкого тирана или просто дебила на троне гарантирована. Парламент никуда не исчез и мирно трудится – Дума осталась в Москве, а двор и все важнейшие министерства еще в прошлом веке переехали в Петербург. Единственное, на что не имеют права покушаться Дума и Государственный совет – это на политику в области освоения космоса. Корпус, Флот и все Колонии находятся под прямым управлением Императора и соответствующего ведомства. Своего рода государство в государстве.

Вот так и живем. Никто особо не жалуется – чем плохо быть подданным огромной, стабильной и богатой Империи, чье население скоро перевалит за миллиард? Власть у нас сугубо светская, во многом либеральная, но вот на хвост ей лучше не наступать – ибо чревато.

Благополучно царствующий уже девятнадцатый год кряду Михаил IV в молодости получил не военное образование, как большинство представителей августейшей фамилии, а филологическое и философское. Что совершенно не мешает ему быть вполне достойным главой государства. Он не знаменит никакими эпохальными свершениями, к каковым, однако, и не стремится – времена потрясений и пассионарных взрывов, когда были заложены основы всего, давно прошли, здание Империи стоит незыблемо и главной задачей власти ныне является поддержание существующего порядка и распространение нашего влияния за пределы Земли. Последняя задача считается приоритетной, конкуренция исключительно жесткая и, если мы окажемся нерасторопными, то наши заклятые друзья спихнут опасного соперника на обочину, захватив лидирующие позиции.

Скажете, что космос большой и там всем хватит места? Что ресурсы Вселенной неисчерпаемы, а делить их нет смысла – каждому достанется свой жирный кусок? Совершенно верно. Но есть одна маленькая поправочка: до этих ресурсов сначала надо дотянуться, что является нелегкой задачей.

Из всех планет Солнечной системы мы более или менее исследовали Марс, но его широкая колонизация невозможна, пока там не появится близкая к земной атмосфера и не стабилизируется климат. Ждать придется лет двести-триста – атмосферные процессоры работают на полную мощность, строится еще несколько десятков подобных установок, но труды по приданию красному лику Марса хоть какого-то сходства с Землей далеки от успешного завершения. Кроме того, это невероятно дорогое удовольствие, гораздо выгоднее вкладывать деньги в Дальний Флот и искать планеты земного типа за пределами нашей системы. Однако и тут есть свои трудности – за два столетия эпохи Освоения мы отыскали в ближайшей округе всего-навсего шесть планет с кислородно-азотной атмосферой, где человек может существовать относительно комфортно. Причем две из них больше напоминают Антарктиду, две другие абсолютно безжизненны благодаря минимуму воды, на Гермесе почти невозможно использовать технику сложнее ручной кофемолки. Только Афродита в системе Сириуса может похвастаться идеальными условиями...

Никто не спорит, мы пытаемся колонизировать даже самые негостеприимные миры, особенно если они богаты полезными ископаемыми, строим защитные сферы над поселками, тратим безумные средства, надеясь, что рано или поздно инвестиции окупятся. Человечество успело наследить в тридцати четырех ближайших звездных системах, от Проксимы Центавра до Эпсилона Эридана, в колониальном реестре числится сто двадцать шесть поселений и исследовательских станций с общим населением в миллион триста тысяч человек – шестьдесят пять тысячных от общей численности населения Земли. Ничего не скажешь, выдающееся достижение...

Если верить аналитикам, в текущем столетии мы вполне сможем отыскать еще минимум три планеты земного типа в радиусе 20 световых лет от Солнечной системы. Мало, конечно, но звезды спектрального класса G встречаются не так часто, как хотелось бы, а дальность наших путешествий ограничена – человечество пока не в состоянии устраивать прогулки слишком далеко от дома, мы не можем отыскать универсальных точек входа-выхода в искривленное пространство, благодаря которому люди получили возможность посетить ближайшие звезды. Нам известна лишь крошечная часть Лабиринта, маленький участок с десятком-другим проходов. Дальнейшие исследования зашли в тупик, и прорыва в этой сфере в ближайшее время, увы, не предвидится.

Новая эра великих открытий отнюдь не оказалась романтичной и захватывающей, весьма отличаясь от представлений не столь далекого прошлого – яблони на Марсе как не цвели, так цвести и не собираются, никаких следов иных цивилизаций доселе не обнаружено (уж не знаю, к лучшему это или к худшему), а единственным сверхоткрытием оказалось обнаружение развитой биологической жизни на Гермесе и Афродите, причем эволюция на данных планетах шла параллельно земной, породив существ, до смешного похожих на всем знакомых кошек-мышек-зайчиков.

– О чем задумались, капитан? – меня отвлек голос Бибирева. – Вам решительно не идет такое выражение лица – напоминаете пропившегося до исподнего кондотьера, размышляющего после многодневного кутежа о бренности всего сущего.

– Шутить изволите, ваше высокопревосходительство? Не люблю, когда вы шутите, это признак того, что грядут крупные события, причем не самые радостные.

– Неужели так заметно? – скривил губы в невеселой улыбке адмирал. – Раньше не обращал внимания, учту на будущее.

Лифт плавно остановился, и мы оказались в жилых покоях Резиденции. Дежурный гвардейский лейтенант, опознав Бибирева, молча указал на двери Ореховой гостиной.

– Замечательная привилегия, входить без доклада, – прошептал Бибирев, подмигнув. – Я ее получил после четверти века безупречной службы будучи в чине контр-адмирала, а вы, Сергей, только лишь капитан и всего восемь лет в армии... Другой бы на вашем месте возгордился. И хвастался перед девушками.

Вошли. В комнате ничего не изменилось – резная мебель, пылающий камин, старинное серебро, картины с видами Флоренции. Высоченные книжные шкафы. Обязательная бутылка с армянским коньяком на столике – специально для Бибирева, питающему слабость к золотому напитку.

Единственный обитатель гостиной поднялся нам навстречу.

– Здравствуйте Николай Андреевич, господин капитан...

Мы вытянулись и замерли. Этикет прежде всего.

– Присаживайтесь. А я пока воспользуюсь правом гостеприимного хозяина...

Звякнули миниатюрные золотые рюмочки.

Я знаю, что в разговорах один на один Бибирев с государем общается на «ты» и по имени, но когда появляются третьи лица, торжествует непременная субординация. Михаил выглядит уставшим – ночью вернулся из поездки в Грецию, со свадьбы тамошнего наследника трона. Видимо, так и не ложился. Император смотрится старше своих сорока четырех лет, старят короткая, но густая борода и седые пряди в шевелюре. Одет привычным домашним манером – бурые джинсы и свитер с вышитой гвардейской эмблемой.

– Чем обязан столь экстренным визитом? – поинтересовался Михаил, усаживаясь напротив и закидывая ногу за ногу. Дал понять, что встреча абсолютно неофициальная и мы можем чувствовать себя в рамках разумной непринужденности. – Господин адмирал, я был бы счастлив однажды просто поболтать с вами на отвлеченные темы, не касающиеся напряженной работы вашего незаметного учреждения. Полагаю, эта скромная мечта и сегодня не исполнится?

– Сожалею, сир. – Бибирев предпочитает это архаичное обращение длинному «ваше императорское величество», что правил этикета никак не нарушает. – В наш беспокойный век трудно найти время на беседы о хорошем вине, очаровательных женщинах и старческой подагре. У нас неприятности. Крайне серьезные.

– Давайте перейдем к подробностям. – Михаил остался совершенно спокоен, но взгляд стал настороженным. Знает, что адмирал никогда не употребляет подобных выражений необоснованно.

Бибирев расстегнул папку с тисненым государственным гербом, извлек несколько листов бумаги и выложил на стол.

– Это развернутый доклад четвертого департамента о положении дел в Халифате, сир. Изучите на досуге. Весьма занимательное чтиво.

– Изложите вкратце, – поморщился Михаил.

– В течение последнего года нами отмечены странности в поведении тегеранского правительства. Странности – это еще мягко сказано. Первоначально их действия я квалифицировал как абсурдные, но вскоре начала наблюдаться стройная система, наводящая на грустные размышления.

– Я всегда говорил, что соскучиться с Халифатом невозможно, – хмыкнул император. – Воображение у них богатое, тут не поспоришь. Что они придумали на этот раз?

– Начну издалека. В августе прошлого года саудовский принц Салах отправился на отдых. Вроде бы ничего необычного – стандартное путешествие сверхбогатого молодого бездельника. Собственная яхта с гипердвигателями, вначале на Лунную базу, оттуда на Марс, потом он собирался на Проксиму, конечной точкой была система Kruger-60-А, там очень красивая двойная звезда, есть на что посмотреть... При разгоне до точки входа в районе Сатурна бортовой компьютер яхты засбоил, преодолеть барьер они не сумели, подали сигнал бедствия. Что случилось потом – в точности неизвестно. Спасательные корабли ничего не нашли, радиомаяк замолчал. Наши специалисты предположили, что яхту выбросило за пределы орбиты Плутона.

– Аварии подобного рода случаются, – пожал плечами Михаил. – Неприятно, конечно, но ничего выходящего из ряда вон. Я слышал, вроде бы все обошлось?

– Почти. Салаха похоронили преждевременно, сир. Да, саудовское правительство сочло его погибшим, был объявлен траур, но спустя четыре месяца яхта принца самым неожиданным образом появилась в пределах обитаемого радиуса Солнечной системы, запросила экстренной помощи, была подобрана оказавшимся неподалеку танкером Евросоюза и доставлена к Земле. Принц должен поблагодарить Аллаха за то, что система рециркуляции воздуха и пищи на яхте работала безупречно, иначе никто бы не выжил. Повреждения судна значительны, но не фатальны, все члены экипажа живы, папаша-шейх счастлив, хэппи энд.

– И дальше?

– На сегодняшний день все участники этого захватывающего приключения, кроме его высочества, мертвы. Причем их смерть не всегда была естественной. Четверо просто исчезли, остальные покинули сей бренный мир самыми разными способами – от неожиданных болезней до беспричинных самоубийств. Семнадцать человек погибли в течение месяца после возвращения Салаха на Землю. Сам принц с тех пор на людях не появлялся, но он жив, сидит под замком в Эр-Рияде, это я знаю точно. Затем: сведения о маршруте корабля и причинах аварийной ситуации не были переданы контролирующим организациям, как того требует Транспортный кодекс. Сослались на то, что память компьютера оказалась стерта, во что не верится – мозг корабля переправили в Тегеран в лабораторию Министерства обороны Халифата. Зачем, почему – тогда было непонятно. Секретность неимоверная, наша работа в данном направлении не принесла никаких результатов. Какие выводы следуют?

– Пока никаких, – разумно ответил Михаил. – Можно предполагать, что арабы отыскали за пределами системы нечто необычное и пытаются скрыть находку, желая попользоваться ею в одиночестве. Так, чтобы не делиться с остальными державами. Поле для фантазий безграничное – мало ли что можно найти в глубоком космосе?

– Мы тоже так думали. Но дальнейшие действия Халифата поставили аналитиков в тупик. Что стали бы делать мы, обнаружив, к примеру, брошенный хозяевами инопланетный корабль, некую новую и невероятно опасную форму жизни или гору сокровищ, спрятанную какими-нибудь галактическими пиратами из приключенческих романов? Верно: потихоньку снарядили бы экспедицию, выделили средства, охрану и втихомолку обследовали интересующий объект. Или уничтожили его в случае реальной угрозы, соответствующие директивы давно разработаны... Но секретные исследовательские миссии Тегеран не проводил. Вместо этого правительство Халифата внезапно начало скупать все доступные космические корабли, включая готовые отправиться на металлолом субсветовые баржи. Для прикрытия организовали липовую компанию по добыче каких-то минералов в системе Лакайль-9352. Довольно неуклюжее вранье – там ничего нет, кроме газовых гигантов со спутниками-булыжниками. Более того, они начали расконсервировать склады с обычными вооружениями, замороженные сотню с лишним лет назад. Там все уже плесенью покрылось и наполовину сгнило... Тегеран расходует огромные деньги на закупку лицензий для производства совершенно архаичного оружия, давно считающегося коллекционным антиквариатом. Имеются данные о подготовке перевода экономики в режим военного времени. И в то же время нет никаких признаков того, что Халифат собирается повторять неудачный опыт войны шестьдесят четвертого года и атаковать соседей – знают, что моментально получат сдачи... Они уже потратили больше сорока миллиардов. За год.

– Настораживает, – покачал головой Михаил. – Весьма настораживает. Почему раньше не доложили?

– Не считал нужным до выяснения всех обстоятельств. Кроме того, эти данные вы получали ранее, сир.

– Конечно, получал. Разбросанными по нескольким десяткам сводок и рапортов. Так, что общую картину выстроишь только засадив за бумаги системного аналитика и четко поставив перед ним задачу. Долгонько же вы держали меня в блаженном неведении, адмирал. Но теперь, как я понял, обстоятельства выяснены?

– Да, – коротко ответил Бибирев, и мне показалось, что голос у него едва не сорвался. – Мы не сидели сложа руки, искали, пытались докопаться до причин. И докопались... На свою голову.

– Не нравится мне ваш тон, Николай Андреевич. Говорите же!

– Ознакомьтесь. – Адмирал выложил на стол еще один лист. По жирной красной линии на левой стороне страницы я понял, что это документ наивысшей степени секретности, предназначенный только для членов правительства и главы государства.

Император прочел. Медленно, вдумчиво. Побледнел. Аккуратно вернул бумагу, и она снова исчезла в папке. Тяжело выдохнул, закашлялся.

– О, Господи... – Руки Михаила заметно дрожали. – Господи Боже... Никакой ошибки?

– Никакой, сир. Данные подтверждены.

– Сколько у нас времени?

– Примерно три года. Возможно, три с половиной.

– Прогноз по количеству жертв?

– От семнадцати миллиардов и выше. Это восемьдесят пять процентов населения планеты. Из числа подданных Империи мы сможем спасти не более двухсот миллионов. При самом благоприятном стечении обстоятельств.

– Кто еще знает? Кроме нас?

– Полтора десятка моих сотрудников. Руководство Халифата, конечно же. Но они будут молчать до последнего. Понимают, чем грозит преждевременная огласка.