Текст книги "Отражение отражения (СИ)"

Автор книги: Андрей Ларин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

   Наверное, после недели затишья, они опять стали продолжать свои эксперименты. Но, не смотря на то что, тело почти задеревенело, а глаза ничего не видят, я все также, как и в последний раз диктую им все то, что вспоминаю. На этот раз вместо какой-то одурманивающей дряни они используют тональное шипение, взяв за основу сэмплы дыханий четырех слонов с Мадагаскара и семи девственниц с Канарских островов. Получился вполне удобоваримый винегрет, вот только последствия от него оказались весьма болезненными. На следующий день выламывало руки и ноги в обратную сторону. На мои расспросы они сказали, что воспоминания будут положены в специальный кибер блок, который синтезирует их с мыслями искусственно выращенной касатки по поводу роли человека в современном обществе и создаст книгу, которая будет начинаться именно этим абзацем.

   Вступление: изменения происходят очень медленно, незаметно для человека, а если это заметно, то это что-то другое, не изменения, это, скорее всего, просто то же событие, только повернувшееся другим боком. Смысл изменения в том, чтобы, не доставляя особых хлопот, ввергнуть своего хозяина в пучину переживаний особых истин, таких особых, что нет слов, которыми можно было бы их описать. Жизнь манипулирует только топором страданий, чтобы купировать не нужные атавизмы психики, а потом время пытается пришить воспоминания, которых никогда не было в действительности, чтобы запутать и запугать окончательно. Жизнь шлифует человека с разной скоростью и в разных мирах, так как ей подсказывает форма и податливость материала, пока, наконец, человек не превратиться в идеальный шар, в идеальное ничто, которое станет вновь строительным материалом для нового кластера мироздания.

   Глава Љ 1

   Я сидел и обедал. Обед состоял из трех яиц и плохо прожаренных гренок, которые я намеревался запивать жасминовым чаем с молоком. Неспешно поглотив это, я осторожно прокрался к раковине, чтобы вымыть посуду, по полу, усеянному разбросанными игрушками и парой детских книжек, но, еще не включив кран, решил заглянуть в холодильник и попробовать купленный вчера сыр. Он оказался не съедобным, и чтобы хоть как-то изгладить от него впечатление пришлось выпить залпом стакан воды и быстро закрыть рот.

   Я боюсь оставаться с детьми наедине. Не знаю какого рода этот страх, боюсь ли я за себя или за них и чего вообще боюсь – непонятно, это как какая-то неопределенность, рождающая другую неопределенность, а она в свою очередь третью и так далее. Я люблю своих детей, но это ощущение привносит в наши взаимоотношение что– то холодное и липкое.

   Понимаю, что делаю эти отступления только потому, что не решаюсь приступить к главному повествованию, хотя сам нахожусь в некотором нетерпении.

   Слышали ли вы когда-нибудь, что существует сон, не нормальный глубоко патогенный, рассказав, который вы обречете услышавших его на нелепое дальнейшее существование, в угоду определенным лицам? Так вот, недавно, наверно с полгода назад, на телеканалах вышел сериал, очень популярной, долго рекламируемый всеми видами СМИ, который просмотрело больше половины населения страны, а по оценкам некоторых экспертов количество составило две трети от всего населения. К тому же сериал был удачно продан в европейские и другие страны. После его всепоглощающего победоносного шествия, люди изменились, а потом стали меняться и те, кто не смотрел его. Конечно, были единицы, которых это не затронуло, но они были признаны невменяемыми и, содержаться сейчас в соответствующих заведениях.

   Я тогда сильно заболел. Тело по утрам было деревянным, я не мог сделать простейшего, и приходилось несколько часов разминать каждую мышцу, чтобы хоть как-то начать ходить. Все давалось с трудом и болью, похожей на то, что испытываешь, когда удаляют зуб без наркоза. Мутно, тяжело, противно, словно бы рождаешься вновь. И так каждое утро. Хорошо, что к тому времени я развелся и никто не видел того что со мною сталось. Дети и жена были очень далеко, и мы лишь иногда обменивались скупыми сообщениями.

   К концу лета мне стало очень плохо, и я запустил себя настолько, перестав разминаться, что тело скрючилось, и превратилось в задеревеневшую улитку. По сути это был только отмирающий кокон в позе эмбриона. До крана с водой я доползал и, замирал на несколько часов, напившись не очень чистой воды. Не знаю, как я выжил, как тело справилось с болью и с каждодневными судорогами, доводившими меня до крайнего отчаянья. Не знаю, но видимо это было необходимо для того чтобы спустя несколько месяцев, однажды ночью я увидел себя в одной очень сложной асане. Проснувшись, я попытался её повторить, в надежде, что она наконец-то избавит меня от страданий, и как ни странно я легко её принял, но через несколько минут, почувствовав нестерпимую боль в позвоночнике, решил ретироваться в свою обычную позу, но, увы, меня заклинило. Еще несколько минут я был в панике, а потом сознание выключилось, и я забылся.

   Следующее утро встретило меня радостными пыльными лучами, прорывающимися через драные шторы и нестерпимой жаждой, которую я не смог утолить, потому что всё еще находился в ЭТОЙ позе. День пронесся на удивление очень быстро и к вечеру я научился впитывать влагу кожей. Это было похоже на какую-то детскую игру. Сначала я закрывал глаза и представлял себя пустой кружкой, а потом делал ТУУУК и наполнял себя водой. Благо, что дни стояли дождливые, и в комнате всегда было влажно. Но что происходило, когда я делал, ТУУУК я не знал.

   Так прошло наверно около месяца, я находился в положении, которое назвал Застава и развлекал себя тем, что визуализировал различные аспекты листка карагача, почки которого частенько ел в детстве. Понемногу боль ушла совсем, я больше не чувствовал её ни в спине, ни в голове, ни в руках. Но проходили недели, а я все также не мог себя расцепить. Тело как гарпун зашло в Заставу и застряло в ней всеми своими конечностями, на неопределенный срок, превратив меня в памятник самому себе.

   Наступила зима, в открытые форточки окон теперь вместо капель дождя валил белый снег. Меня все забыли. И подумав так, я рассыпался, ноги и руки расцепились, и я повалился на пол бесформенным мешком с костями. Не знаю, сколько так пролежал, но это было прекрасным состоянием абсолютного безделья, даже мысли, обычно обступающие меня, откатились куда-то далеко и не докучали своими изменчивыми танцами. Да, с того времени я рассматриваю их исключительно как отдельных живых существ.

   Глава Љ 2

   Прошло дня два, и я смог встать. Медленно передвигаясь по своим скромным владениям, я очутился перед зеркалом, на меня глядел незнакомый во всех отношениях человек, это был не я, совершенно не я. Глубоко посаженные глаза, отрешенно смотрели и казались глазами другого человека, крылья носа совсем прижались, сомкнув полностью отверстия, а кожа стала медно-красной и, по-моему, немного светилась. И еще одно обстоятельство меня поразило тогда. Он, отражение, то есть я – не дышал. Я отошел от зеркала и стал наблюдать за собой. Дыхания не было, борода, скомкивавшаяся в неправильный клубок, была неподвижна, и впалая грудная клетка оставалась в покое.

   Весь оставшийся день я посвятил уборке. Самозабвенно отмывая пол, стены и окна, я отмывал и себя. Шаг за шагом, продвигаясь по комнатам, собирая влажной тряпкой пыль и попутно засовывая в мешок ненужные вещи, все потихоньку преображалось. Спустя несколько часов квартира была убрана и содержала в себе только кровать, вернее только её основание без ножек, укрытое мешкообразным одеялом, стол со стулом около окна и старенькие клавиши, аккуратно укрытые полиэтиленовой пленкой. Вторая комната после отъезда жены и девочек, была запечатана, и я никогда туда не заходил.

   Еще через неделю, я почти полностью восстановился и смог выходить из дома. А еще через месяц, достав из шкафа на кухне свой саквояж с инструментом, я стал вновь принимать заказы по настройке фортепиано и через несколько недель рассчитался с долгами и приобрел себе новую одежду и обувь. Все как-то наладилось, сон нормализовался, есть все также не хотелось и за весь день я выпивал только четыре стакана воды, чего было достаточно для жизни и общения.

   Глава Љ 3

   Тот день я запомнил очень хорошо, я все свои дни после пробуждения помню отчетливо, но тогда, когда ко мне внезапно пришло озарение, я задокументировал в памяти все как некий лабиринт событий. Предметы были настолько выпуклыми и явными, что казались частью моего тела, касаясь их, я продолжался и продолжался, если так можно выразиться. Свет в комнатах, наполненный пылинками был жидким на ощупь и, усевшись на пол, я пил его пока не насытился. И вот, когда глаза устали от увиденного, я понял, что должен написать музыкальную пьесу, и проигрывать её каждое утро, чтобы предотвратить все войны и глобальное насилие в Мире. При этом во мне не было никакого тщеславия или ощущения избранности, воспринималось все как необходимость, как что-то, что должно случиться обязательно и неизбежно.

   Раньше, до пробуждения я занимался скромным сочинительством, и даже несколько раз выступал со своими опусами, которые имели некоторый успех, в определенных кругах. Теперь, когда со мной столько всего произошло, музыку я воспринимал, как еще одну возможность параллельного существования, не зависимо от того сочинял ли я, слушал или воспроизводил. Было безразлично, какая это музыка, на чем, кем и, как сыграна, был важен только факт вибраций и только.

   Я старался всячески оттягивать момент начала сочинения, но руки буквально чесались и через день я сдался и засел за клавишами. Писалось на удивление очень легко, но в обратном порядке. Сначала пошла кода, уверенная и увесистая как дубовое бревно, потом появилась середина с одной репризой и наконец, в конце второй недели проявилось начало. Оно было неожиданное, как внезапный свет фонаря в ночи. На следующее утро, я связал все части и исполнил, как мог, все целиком. Игра была неровной и корявой, но все было целостно и узнаваемо, ровно, так как это звучало в моей голове. И вот, начиная с этого утра, я исполнял эту пьесу каждодневно. Внимательно изучая сводки новостей в мире, заметил, что войны прекратились совсем, либо были установлены долгосрочные перемирия, массовые террористические акты тоже сошли на нет, описания преступлений, которые раньше заполняли собой весь эфир исчезли и вместо них стали говорить о технических новинках и людях, занимающихся путешествиями. Все это длилось ровно двадцать три дня, а потом я сильно повредил руку, когда натягивал струну в субконтроктаве, по-моему, это была нота ля диез.

   Глава Љ 4

   Вечер сумерками скрыл стол, за которым я сидел уже около часа. В голове отчетливо вертелась мысль о том, что неплохо было бы уйти. Уйти навсегда, бросив работу, связи, дом и все воспоминания.

   Больше всего не хотелось жертвовать дорогой от дома до парка. Если я все– таки решусь уйти, то больше никогда не увижу ни воробьев, ни пионов, ни сломанных ветвей, часто залитых солнечным светом. Впрочем, лучше ни за что не цепляться и предоставить течь жизни своим чередом, лишь изредка поправляя свой путь веслами дисциплины и очищения.

   В этот же вечер я родил. Изо рта вышел сплюснутый сфероид и мягко приземлился ко мне в открытые ладони. Он был бледно зеленого цвета и очень редко пульсировал. Я свернулся калачиком вокруг него и заснул. Утром я понял, что его нужно высидеть, как птичье яйцо, но для этого я должен был принять определенную позу, её я увидел во сне и назвал позой печи. Не буду описывать, то как в неё входить и выходить, замечу только, что она сложна и включает в себя помимо соблюдения строгой геометрии тела, еще и хитроумное сплетение пальцев рук и ног.

   Если так можно выразиться, высиживал я яйцо четыре дня и четыре ночи с полуприкрытыми глазами, абсолютно не двигаясь. Тогда же ко мне пришло знание, что яйцо – это мой мозг, вернее его часть, которая скоро персонифицируется, и мы сможем общаться на равных. Я же представлял собой в этот момент камень, внутри которого очень медленно текли соки.

   На пятые сутки я медленно, наверно около трех часов вышел из печки и расположил яйцо на ладонях, но не успел я моргнуть, как из него вышла маленькая девочка и села со мною рядом. Её звали Марлен. Она быстро увеличивалась в размерах и спустя несколько минут уже выглядела как тринадцатилетний подросток. Я встал и обошел её, оказалось, что сзади сидит еще одна девочка лет четырех с маленьким красным рюкзачком.

  – Это Тата, она не разговаривает и теперь всегда будет рядом с нами. Сказала Марлен и поднялась с пола.

  Тата подняла на меня глаза и открыв свой рюкзачок достала из него несколько страниц исписанных моим почерком. Она протянула их мне своей маленькой дрожащей рукой, из которой они выпали и смешались. Я поднял разобрал по порядку и начал читать:

  Часть 1.

  Этот отчет составлен исключительно для фиксации этапов работы и передачи их заказчику. Открытый способ передачи был выбран для дополнительной визионерской фильтрации, которая возникает при свободном и случайном просмотре пользователями сети.

  Итак, нашему, на тот момент закрытому институту, было заказано одно исследование группой частных инвесторов, так и не раскрывших своих намерений по поводу использования конечных результатов. Заявка состояла в определении векторов движения или даже скорее интенций психического поля, в условиях нормального функционирования социума. Конечно к этому были приложены все цифровые и семантические пояснения исходных данных. Насколько понимаю, итогом всего стало бы определение точки исхода человечества. Среднестатистическим городом, в котором можно было бы найти все социальные слои и все возможные варианты сценариев, в том числе и основные 64, развития человека с момента рождения и до смерти, был определен Катябург. Так как психическое поле непрерывно и бесконечно, пришлось прибегнуть к его дифференциации и вычленению из неё наиболее важных и поворотных дискреций, исходя из результатов замеров общей напряженности....

  Впрочем, все по порядку. В 90-х годах. Я ходил в младших научных сотрудниках и мне было предложено руководством взять на себя эти исследования. Для этого я должен был на несколько лет уйти в этнопсихологическую экспедицию и полностью погрузиться в среду обитания. Поразмыслив, что есть шанс неплохо заработать, устроить свою дальнейшую жизнь и старость, я согласился. Поэтому почти незамедлительно был отправлен в Катябург, где спустя несколько месяцев обзавелся женой, а еще спустя два года двумя замечательными детьми. С работой пришлось сложнее, несмотря на то, что моя жизнь финансировалась, для исследований необходимы были мои случайные контакты с различными людьми в различных ситуациях, при которых делались бы соответствующие замеры и составлялись бы характеристики по картам Љ 7 и Љ 9.

  Первое, что нужно было выяснить – это причины морфологического состояния человека, в том виде, в каком мы наблюдаем его сейчас, почему возникло гендерное разделение, является ли оно эволюционным завоеванием и достижением или это недолгое отклонение от традиционного гермафродитизма, который главенствовал ранее.

  С помощью секретных методик и аппаратов, разработанных в нашем институте было выяснено, что конечности имеют несколько латентных функций, о которых я сообщу подробно в письменном отчете (так как в этом случаи будут действовать личные эпистолярные фильтры, которые помогут донести истинную суть открытия). Но главное – это то, что удалось узнать о позвоночнике. Оказалось, что все позвоночные связаны друг с другом посредством средней позвонковой группы на уровне так называемых псевдо нейронов, которые свободно циркулируют в бесконечном пространстве. Но если быть точным, то существует один единый многоликий псевдо нейрон, который и движется и находится в покое одновременно. Копчик же на том же уровне уходит глубоко внутрь земли, где переплетается с корневой системой всех растений. Есть еще один рудиментарный позвонок, которым обладают лишь немногие, так вот он связан с минеральным царством всех планет нашей галактики. Его связи очень сложны и для их объяснения понадобиться очень много времени и визуальные материал.

  Эти открытия позволили перейти к классификации структуры общества на примере Катябурга. Вот здесь то я и столкнулся с несколькими тайными обществами, которые усложнили мои работы. Дело в том, что за долго до полового разделения, когда Великое Белое стало красным и синим, люди делились на четыре клана, если будет время расскажу об их генезисе и отличиях. Так вот ныне тоже существуют эти четыре клана, только в другом обличие и с совершенно другой идеологией. Мне пришлось со всеми ними контактировать, чтобы добыть кое-какие сведения для прояснения теории Отражение Отражения. Но большую часть я все же получил из коллективного бессознательного посредством ковров, вернее узоров и рисунков на коврах. Понимание того, что я стал не случайно видеть много разных ковров, пришло ко мне во сне после серии манипуляций с гипоталамусом, но расшифровать послания я долгое время никак не мог. И только спустя год, вспомнив лекции по психо криптографии, в частности раздел декодирования символов по Юнгу, все встало на свои места.

  По прошествии двадцати трех лет, когда почти все результаты были получены, я был дислоцирован по приказу Љ 23654-456ФЛ.А в зону под Припятью, где я и еще трое специалистов в качестве боевых психологов, удерживали рубежи России от демонических сущностей. В декабре 2016 года была решающая битва, в которой мы одержали победу ценой жизни всех бойцов психического отделения. Я был единственный кто успел оцифровать свое сознание и укрыться в сети. Год с небольшим я прибывал на сервере АФ-15, пока мне восстановили тело. Теперь находясь в полном здравии и ясной памяти намерен высылать отчеты старому заказчику открытым способом, так как сам вижу необходимость в дальнейших изысканиях и в составлении окончательного варианта теории Отражение Отражения.

  Часть 2

   После длительных поисков, я наконец-то нашел тот ковер, который искал уже несколько месяцев. Случайно на одном из сайтов, обнаружил фрагмент этого полотна, на котором восседала полуобнаженная барышня в красных шароварах. Потратив немало времени и денег, я достал адрес и связался с владельцем. Оказалось, что владел ковром некий наркоторговец, одновременно занимающийся антиквариатом. Переписка с ним не увенчалась успехом и мне пришлось уехать в Пакистан, чтобы встретиться с ним лично. Звали его Ахрик Вацерман, жил он в Мултане, в катакомбах какого-то старинного дворца, где у него были склады и своя небольшая армия.

   Пришлось лететь через Лиссабон, где в портовом кафе меня напоили каким-то подозрительным напитком, одурманившим меня и вызвавшим глубокий сон. Очнулся я в борделе, в кровати с двумя коротко стриженными брюнетками. Они мирно похрапывали, обнимая свои неестественно белые плечи, уткнувшись носами друг в друга. Когда я попытался встать, то скрипом панцирной сетки разбудил их, и они сонными глазами, улыбаясь уставились на меня. Одевшись, я обнаружил, что ни денег, ни паспорта у меня нет. Девицы тоже оказались русскими. С их слов они туристками приехали в Португалию, где их захватили в сексуальное рабство, отобрав, как и у меня все документы и деньги. Первые два месяца их прятали в каком-то подвали и только вчера освободили, и приказали обслужить их соотечественника. На мои расспросы о вчерашнем они ничего не говорили, а только смеялись и отводили глаза в стороны.

   Мы решили бежать, предварительно ограбив кассу. Как оказалось, найти выход из лабиринта коридоров этого здания было чрезвычайно сложно. Мы долго плутали, входили в многочисленные двери и часто выбегали назад, так как бордель работал на полную нагрузку. Девиц звали Вета и Зоя. Несмотря на свою забитость и страх быть вновь схваченными, они бойко искали выход и на перебой предлагали различные варианты исхода. Наконец, совершенно запыхавшись мы набрели на двойную дверь, которая, как нам показалась была запасным выходом. Она оказалась недостаточно плотно прикрытой, а потому замок до конца при захлопывании не сработал и мне пришлось лишь немного на нее надавить, чтобы она открылась. И вот тут-то нас и ждала награда – шкаф, полностью набитый различными банкнотами и стопки паспортов. Зоя и Вета, переворошив все документы нашли мой паспорт и подобрали себе какие-то не российские паспорта с похожими фотографиями. Наполнив три пакета деньгами, мы открыли окно и оказались на улице. Добравшись до порта, я предложил разойтись, но они твердо решили меня сопровождать дальше. Я рассказал о моих планах, о поездке в Пакистан, но это как ни странно их не отпугнуло. В них присутствовало одновременно и желание подчиняться, авантюризм и каким-то невообразимым образом – слепая вера в то, что со мной им будет намного легче добраться до дома.

   Следующую неделю мы плыли на большом судне, носившее гордое название «Звезда востока». Зоя и Вета, во всем старались мне угождать и даже соревновались в этом, их полная покорность подкупала меня и не казалась назойливой. Мы много болтали и так как они всегда были вместе, то я стал их называть одним именем – Зовет, с ударением на первом слоге. Они действовали всегда как единый слаженный механизм, мне казалось, что их соперничество, также является частью их гармоничной жизни, так как в ней не присутствовало злобы и агрессии. Оказалось, что они обе в своё время закончили философский факультет по специальности социальная философия, а потом долго работали в аспирантуре, совмещая ее с преподаванием. Обе кандидатские так и не написали, хотя материала, как они говорили было материалов, было собрано предостаточно. От них я тоже подчерпнул много интересного, что послужило одной из глав описания теории Отражение Отражения.

   Где-то в Марокко мы высадились и решили провести неделю на суше. Сняв большой номер в приличной гостинице, я научил Зовет практике среднего Барабана, которую практиковал сам уже два года. Они переняли ее на удивление быстро и легко и уже на второй день выполняли ее безукоризненно. Основной смысл занятий заключался в синхронизации определенных мыслительных образов с дыханием и с хитроумными поворотами. Набрав фруктов и овощей, мы заперлись в номере и по несколько часов практиковались. В конце недели Зовет, нарушили молчание и стали уговаривать меня подарить им по ребенку. Я несколько опешил от такой перспективы. Сказав, что женат и у меня есть дети. На что они ответили, что после того как забеременеют, то оставят меня в покое и улетят в Россию. Долго уговаривая их найти достойных отцов и остепениться, я понял, что это бесполезно. Последним аргументом того что я должен стать отцом их детей, а надо заметить, что они уже знали и пол и как будут звать их чад, был их сон, который им приснился одновременно за день до того, как они нарушили обед молчания. Как говорили Зовет, сон их совпадал во всех мелочах с небольшими отклонениями в том сто касалось их детей. У Зои должна была появиться девочка – Катя, а у Веты сын – Галактион. Сдавшись, я остальной месяц посвятил с Зовет на подготовку и зачатие, которое успешно свершилось в ближайшее полнолуние. Спустя несколько дней мы расстались и Зовет довольные отправились в Россию. Я никогда их больше не видел и до сих пор не знаю ничего ни о их судьбе, ни о детях.

   Ахрика в Мултане знали, как мне показалось, все. Я быстро его нашел и мы, устроившись во дворе дворца, за трапезой стали вести долгую беседу. Цвейберман оказался йогином при чем освободившемся при жизни, то есть – дживанмукти. Оказывается, он намеренно мне отказал. Чтобы я к нему приехал и встретил этих двух эксцентричных девиц. Как он мне объяснил, что дети должны завершить кое-какие его дела, потому как он сам в следующем воплощении намерен родиться в центре Солнца. А там он не сможет закончить начатое здесь. Поэтому с его слов я достаточно заплатил за ковер и могу его забрать в любое для меня удобное время. После долгих проводов, он подарил мне странный кулон, который очень просил не снимать до тех пор, пока не раскроется, что раскроется он не пояснил.

   Ковер отказался очень тонким и осень плотным на ощупь. Я сложил его, по совету Ахрика, в четыре раза и отправился в обратный путь.

  Часть 3

   Дома я сжато пересказал свое путешествие супруге, мы посмеялись, после чего я заперся в своей комнате для расшифровки послания на ковре. Я чувствовал, что для этого должен принять позу, исполненную орнаментом на центральной части полотна, что было кране сложно даже моему подготовленному телу. На седьмые сутки в полном молчании я проскользнул. Буквально проскользнул в необходимое положение. Все сложилось так как будто это было самым удобным положением, которое когда-либо принимало моё тело. После чего я поплыл между темных и светлых берегов моей памяти и памяти неизвестных мне людей.

   Вышел я из комнаты чистым как херувим, только изрядно заросшим и с не покидающей меня все это время эрекцией. Теперь я видел мир как сеть из причинно-следственных связей. Они как трассирующие следы заполняли собой все пространство, все до чего дотрагивалось моё внимание. Теперь я совершенно точно знал, что мне надо собрать все запахи моего детства, чтобы полностью можно было бы написать теорию Отражение Отражения.

   На следующее утро я вооружился блокнотом и бродил по улицам, пытаясь найти запахи детства. Я приставал к женщинам, уловив знакомые ароматы, чтобы они сказали мне название своего парфюма, внюхивался в опавшую листву, ковырялся в земле и делал массу других поступков. Которые совершал в пятилетнем возрасте. В конце дня я насобирал в карманах камни, которые, по моему мнению, мне понадобиться, блокнот же пестрил множеством названий духов, которые я собирался приобрести ближайшее время. Этим я занимался месяца три, а потом, когда коллекционирование подошло к концу, от меня ушла жена и забрала с собой дочерей.......

   Вся квартира была заставлена баночками, в которых находился придуманный мной хитроумный механизм, захватывающий и удерживающий запахи. И вот закончив с дождевыми червями, я решил все выпустить наружу.

   Запахи вырвались из своих стеклянных жилищ и заполнили собой все пространство большой комнаты не смешиваясь. Они находились ровно по своим непонятно кем очерченным границам и можно было ходить из стороны в сторону и окунаться полностью в своё личное прошлое. Не помню сколько я так прогуливался, видимо до тех пор, пока все запахи не выветрились......

  Глава Љ 5

   Дальше читать я не стал, оставил на потом, когда все уляжется в голове и отстоится и появится немного свободного места.

   Насколько понимаю прошло много времени не знаю сколько, но много, много для того чтобы тело закалилось и стало полным отражением всего внутреннего, что пребывает во мне с незапамятных времен, когда я, впервые будучи камнем, а точнее – агатом, стал медленно двигаться и нарабатывать свою личную историю. Теперь могу сказать наверняка, что практика средней руки наряду с полным воздержанием от семяизвержения может преобразовать практикующего до состояния молодого человека со здоровьем, которое выдерживает атаки всех вирусов и всех бактерий вместе взятых, тело само может превратиться в любой из этих организмов и управлять популяциями в любом объеме. У меня исчезли многие органы, я каждый день заглядывал внутрь себя и изумлялся новым переменам. Иногда мне казалось, что я вижу, как зарождается что-то напоминающее спираль галактики, иногда я наблюдал, как сердце становилось гигантским цветком лотоса и поднималось в голову.

   Почти год мы с девочками не выходили из дома. Они или играли игрушками моих дочерей или молча смотрели в окно. Я же нашел удобный угол в большой комнате и усевшись там оставался недвижимым, продолжая наблюдать за тем что происходит внутри меня и иногда снаружи.

   Наверно уже весной мы первый раз вышли на улицу, и я заметил, что могу полностью управлять тем что происходит. Мне стоило небольшого труда, а вернее недолгой визуализации, чтобы исполнилось именно то что я хотел. Мы с девочками без труда выбрались из города и отправились по совершенно пустой и гладкой дороге вперед. Во время пути я время от времени читал записи, которые мне дала Тата. Нет, я наперед знал все то, что там написано, но сам процесс чтения доставлял мне определенное удовольствие, от которого я не хотел отказываться, зная то, что ждет меня впереди.

  Часть 4

   Открытия шли одно за другим. Большинство пришлось записывать от руки и пересылать голубиной почтой, но то что касается четвертой фазы сна, осмелюсь выложить открыто. Первые три всем известны: гипногогические галлюцинации, которые возникают при засыпании и пробуждении, характеризуют первую стадию сна (она же последняя). Вторая стадия известна как медленный сон, она как говорят всем обывателям мало изучена и направлена на восстановление потраченной энергии и других ресурсов. В третьей, называющейся стадией быстрого вращения глазами, человек видит сны. Так вот есть фаза между медленным сном и быстрым, которую назвали стадия прибежища, когда человек исчезает на короткий момент. Его ни на физическом ни на каких-либо других планах не существует. Это предельно глубокое состояние прибежища опасно тем, что, не имея установки можно развоплотиться и придется начинать свою духовную эволюции снова, но уже в качестве чьего-то составного элемента. Бесследно исчезнувшие люди именно таким образом и пропали. Я считаю, что это личная стадия взросления, когда возникает необходимость стать частью чего-то совершенно другого и получить соответствующий опыт. Но это тема отдельного исследования, нужно досконально изучить прошлое каждого исчезнувшего, попытаться заглянуть через край...

  Часть 5

   Вчера, я и еще один товарищ, были приглашены принят участие в операции МОЗГОВАЯ БОМБА 2. Нам дали закодированные фразы и отправили в Европу. Его на Юг, а меня на Север. Мы должны были воспроизводить выученный абзац в определенных местах и в определенное время, попутно вербуя агентов и передавая им фразы под номером два. Встретиться мы должны были через месяц в Праге, на Карловом мосту, в 12-40.

   В Прагу я не попал, так как заблудился в лесу. Голодая, пришлось прибегнуть к употреблению в пищу листьев деревьев и кустарников. Для того чтобы они лучше усваивались и не вызывали отторжения, я совершал один нехитрый ритуал: раскладывал их на пнях в виде замысловатой мандалы, рисунок которой был продиктован созвездиями в небе и символами, приснившимися накануне ночью. Питался я таким образом один раз в день и как нестранно этого хватало и для того чтобы двигаться дальше и для того чтобы обдумывать теорию Отражение Отражения. Операцию я конечно провалил и все пошло совершенно не так как задумывалось. Поэтому по прибытии в штаб, меня отстранили от всех задач и выдав скромный сертификат на пожизненный пансион, отправили домой. Теперь только зуд в пальцах заставляет меня писать обо всем том, что со мной происходит.