Текст книги "Заветная Мечта (СИ)"

Автор книги: Андрей Курылёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

"Что делать?!"

Лихорадочный вопрос стучал в мозгу нервным сердцебиением, а между тем мама уже обратила своё внимание на наглого конкурента и.... Нет. Не отстранилась, не изобразила безразличие. Данила видел, как хищная улыбка озарила вспышкой желанные губы, горящий взгляд принял вызов, а тело вступило в схватку.

"Нет-нет-нет"– застучал рефреном метроном лихорадочных мыслей в голове.

Серый сделал едва заметный шаг вперёд, и по его телу прошла волна от самых ног до кончиков, поднятых над головой пальцев рук, будто его кости и не были твёрдыми.

"Нет!"

Мама тоже подняла руки над головой и соединила пальцы на манер огонька свечи, а верхняя часть тела и бёдра заходили в противоположные стороны, словно стали одинаково заряженными магнитами, которые кто-то пытается свести вместе. При этом любимая начала грациозно приседать, прогибая спину, как делала во время выполнения приседаний с весом и её попа проступила сквозь тонкую материю платья пленительными полусферами.

"Нет!!"

Серый едва заметно шагнул вперёд, без труда поймав её ритм своими бёдрами и повторяя волну движений, а руками очертил воздух вдоль плеч и талии своей партнёрши. Ещё сантиметр и он коснулся бы её, но наглец не сделал этого. Мамина попа практически скользила по его бёдрам, то опускаясь ниже, то поднимаясь к паху поддонка, он же поглощал зрелище плотоядным взглядом, продолжая вторить эротичным движениям.

"Нет!!!"

Чувствуя настоящую конкуренцию, мама резко обернулась к своему партнёру и прогнулась к приятелю сына, едва не соприкоснувшись с ним грудью. Потом быстро прильнула и словно кошка провела подбородком и шеей мимо лица Серого сначала в одну, а потом в другую сторону. Между ними едва ли оставался и сантиметр воздуха, посечённого невидимыми глазу, но ощутимыми электрическими разрядами.

"Нет-нет-нет!!!"

Мама грациозно выгнулась и рухнула вниз, глубоко присев параллельно телу Серого. Её растопыренные ладони скользнули вдоль лица, шеи, а потом и груди мерзавца и замерли на уровне живота, а лицо любимой оказалось чуть ниже того места, где соединялись ноги её партнёра. Даня готов был поклясться, что даже в хаотично озаряемом вспышками полумраке зала, он видел, как вздулась область ширинки этой скотины. Но мама не отстранилась. Вопреки ожиданиям она вновь повторила то же кошачье движение, словно тёрлась об это...!

"Нет! Чёрт возьми! Нет!!!"

Даня подскочил со своего места и едва не ринулся в пучину тел, но в разуме собачьей цепью у будки воскресли слова:

"Посидишь тут, чтобы наше место не заняли?"

Парень моргнул.

– Да пошёл ты!– буркнул он себе под нос, потом повернулся к Свете и сказал,– пойду к...

"...маме".

– ... к Маше.

Мордашка девушки сморщилась, словно она укусила что-то кислое.

– Что?

Данила махнул рукой в сторону зала и попытался объяснить своё намерение жестами. Сокурсница поняла и закивала, освобождая его от ярма ответственности.

Юноша вновь отыскал глазами маму, вившегося рядом с ней кобеля и очертя голову ломанулся сквозь толпу, словно та была плотными лесными кустами. В последний момент он успел заметить, как его любимая поднялась и вновь повернулась к подлецу спиной, а тот шагнул ещё ближе и его тело соприкоснулось с маминым, повторяя изящные изгибы и вжимаясь в них. Сволочные руки Серого скользнули по талии, заключили маму в страстные объятия, и продолжили скользить по желанному телу, вторя движениям танца.

Даня нёсся сквозь людей, не разбирая дороги, словно скорый поезд, сошедший с путей в густонаселённом районе. В след ему неслись крики, а иногда и тычки, но парню было решительно наплевать. От того места, где глумливый сукин сын соблазнял его любимую юношу отделяло едва ли пять метров, но прорыв показался ему битвой за Фермопилы.

Кипящий, словно котёл с маслом во время осады, он выплеснулся из толпы и замер от неожиданности. Только что его плотным буреломом окружали тела, а теперь вокруг оказалось пусть и небольшое, но открытое пространство. Толпа разошлась, образовав аккуратный круг, в центре которого была мама и Серый. Люди продолжали неосознанно трепыхаться в своих бездарных кривляньях, но глаза их оставались прикованными к происходящему между этой парой.

Даниил метнулся к бесстыдной мрази с твёрдым намерением схватить его за волосы и оттащить от дорогой женщины прочь, но едва оказавшись вплотную к Серому, он понял, что не сможет этого сделать. Вместо этого парень прильнул к его уху и зашипел.

– Может, сам посмотришь за нашими местами?

Приятель перевёл на него ничего непонимающий опьянённый взгляд.

– Чего?

– Ничего,– оскалился Даня.

Серый ехидно улыбнулся.

– А, это ты,– хмыкнул он.

Потом плавным движением разомкнул руки и скользнул в сторону, делая лёгкий полупоклон и, как бы приглашая однокурсника занять своё место. В его действиях не было ничего насмешливого или уничижительного, но юноша вдруг с ужасом сообразил, что он абсолютно не представляет, что делать дальше. Танцевать он не умел, чего уж говорить о том, чтобы составить конкуренцию опытному в этом вопросе Сергею. Но в этот момент парень ощутил давление чего-то горячего на своём бедре.

Мама не заметила случившегося и продолжала танцевать с тем, кто так успешно бросил ей вызов и проявил свои навыки.

Даня потерял дар речи. Его любимая сама прильнула восхитительной попой к нему и теперь легонько двигалась то вниз, то вверх.

– Не стой столбом,– крикнул Серый в самое ухо и, уходя куда-то в толпу, одобрительно хлопнул приятеля по плечу.

Легко сказать. Юноша абсолютно не представлял, что ему делать дальше. Обратить внимание мамы на то, что это он? Как она отреагирует? Вряд ли продолжит танцевать так же, как дела это с его однокурсником.

Данила тряхнул головой и напомнил себе слова тренера по плаванью, сказанные перед тем, как ученик первый раз нырнул с вышки.

"Не думай. Делай!"

Парень повернулся к маме и обнял её так же, как ещё недавно обнимал Сергей. Его руки скользнули по талии, ощущая кончиками пальцев бархатистую кожу, но задерживаться там, не стали и отправились дальше. С содроганием сердца он почувствовал, как пальцы правой упёрлись в мягкую преграду, выступавшую холмом на слегка волнистой плоскости живота. Задыхаясь от того, что нащупал, Даня повёл руку выше, и вскоре нежная мякоть груди оказалась зажата в его трепетных пальцах. Другая рука между тем отправилась вниз и достигла твёрдого выступа в том месте, где аккуратным бугорком проявлялась небольшая тазовая косточка.

Юноша невольно сжал руки, стремясь удержать своё богатство, и ощутил, как от его действий мама мелко задрожала, начав тереться попой о его пах уже без всякого намёка на танец. Его вмиг отвердевшее естество раз за разом оказывалось в ложбинке между ягодиц, а рука мамы в этот момент легка поверх руки парня и сжала её, заставляя пальцы своего партнёра сильнее сдавить грудь.

Даниил не верил своему счастью и не мог противиться охватившему его желанию. Губы сами собой коснулись оголённого плеча и отправились исследовать сладкую кожу, забираясь всё выше и выше. В то же время левая рука покинула бедро и лёгким движением вернулась к середине гладкого живота. Пальцы юноши подрагивали, когда он медленно двинул ладонь вниз, угадывая движения маминых бёдер и не давая им сбить свой прицел. Через мгновение он уже ощущал ровную, словно разделочная доска нижнюю часть пресса. И скользя по ней, парень достиг заветного холмика у самого основания маминых ног.

Своей грудью Даня ощущал прерывистое дыхание любимой и тихий стон, сорвавшийся с её губ, когда дрожащие от возбуждения пальцы партнёра достигли своей цели, а потом слегка согнулись и перешли грань, вдавливая материю её платья в сокровенное пространство.

Повинуясь порыву, юноша оторвал правую руку от груди, провёл её выше и большим пальцем развернул мамину голову на девяносто градусов, так, чтобы её губы оказались напротив его. Он ощутил горячее дыхание любимой на своём лице, и не думая больше поцеловал, сгорая во вспышке сверхновой своих чувств. И мама ответила на его страсть. Их губы соединились, горячие кончики языков нащупали друг друга и соприкоснулись, доставляя неземное блаженство.

Даня захлёбывался от ощущений. Мягкие, горячие, влажные губы мамы оказались прижаты к его губам. Юноша не знал, какой из них уделить больше внимания и принялся посасывать верхнюю, словно вкуснейший деликатес; его любимая в тот же момент занялась нижней губой кавалера, слегка прикусив её от переполнявших нутро эмоций. Распалённый страстью, парень развернул женщину своей мечты к себе лицом и обхватил руками: правой за талию, а левой ниже. Его пальцы сомкнулись на нежной, наливной ягодице под чарующей мякотью которой, стальной основой сжалась мышца.

Парень сделал небольшой шаг вперёд, и его нога оказалась между маминых бёдер, прижавшись к воспалённому желанием соцветию её нижних губок. Даня не мог этого видеть, но был уверен, что они сейчас изнывают от подобного прикосновения, требуя немедленной ласки. И изогнувшаяся спина его любимой говорила об этом лучше всяких слов.

Мама оторвалась от губ своего кавалера, томно запрокинула голову и навалилась на услужливо подставленное бедро, вдавливая в него свой лобок. С приоткрытых губ сорвался стон, но Даня не услышал его, скорее ощутил своей грудью и наклонился вперёд, восторженно целую ставшую доступной шею любимой. Она была не против. Обхватив парня за шею, она сама притягивала его голову к себе, погрузив пальцы второй руки в его волосы и слегка сжимая их от наслаждения. Впрочем, сказать, что вызывало у неё больше эмоций, поцелую или её собственные движения бёдрами навстречу оказавшейся между ног плоти, вряд ли бы кто-то решился.

Весь окружающий мир исчез, оставив после себя лишь грохот музыки и мельтешащие блики света. Здесь и сейчас был только Даня и дрожащая в исступлении мама. Её рука выбралась из волос сына, пролезла под его рукой, сжимавшей талию любимой, и юркнула вертикально вниз к непристойно вздувшему штаны бугру. Алчные пальчики нащупали оплот мужского желания и принялись поглаживать его, время от времени сжимая сильнее и заставляя парня трепетать от этих ласк.

– Ах,– вскрикнула мама в какой-то момент, выгнулась назад от удовольствия и замерла на мгновение.

Данила наслаждался этим зрелищем. В свете стробоскопа, словно во вспышках молний его любимая казалась богиней. Этим видом можно было бы наслаждаться вечно.

И вдруг что-то изменилось.

Мама словно проснулась и немного отстранилась от своего партнёра, уперев руки ему в плечи, а затем отодвинул и низ своего тела от его бедра. Её довольный, хмельной взгляд упал на юношу, и лёгкая улыбка потянула кончики губ вверх. Она была счастлива. На секунду.

Глава третья.

Даня видел, как поволока дурмана дрогнула в глазах любимой, а взгляд начал наполняться сначала непониманием, потом удивлением и, в конце концов, оторопью от осознания произошедшего. Вместо гибкого и практически незнакомого танцора, она обнаружила себя в объятиях собственного ребёнка. Лицо мамы исказило изумление, постепенно сменявшееся ужасом и паникой. Ещё пару мгновений она оставалась в оцепенении, а потом попыталась вырваться из неожиданно крепкой хватки непонятно как оказавшегося здесь сына. Но юноша не отпускал.

Он преодолел сопротивление её рук и крепко обнял маму. Губы парня оказались у её уха и Данила зашептал.

– Не надо, мам. Всё хорошо. Не переживай.

– Ты моя девушка сегодня, помнишь?

– Пожалуйста, не отталкивай меня сейчас.

– Мам, не надо. Они заметят.

– Если ты сейчас бросишься от меня прочь, они всё поймут.

– Мам, не плачь.

Прижимая любимую к себе, Даня чувствовал, как она всхлипывает в его руках.

– Всё хорошо. Не надо. Мам.

Юноша погладил женщину своей мечты по голове и потом сжал ещё крепче.

– Я люблю тебя. Не плачь.

Мама продолжала всхлипывать.

– Господи, что я наделала,– почти беззвучно прошептала она, но Данила услышал или скорее почувствовал эти слова.

– Всё хорошо. Не плачь. Ты моя девушка, помнишь. Сегодня. Побудь моей девушкой этот вечер. А потом всё будет как прежде. Обещаю.

Ощутив его любовь и тепло, мама постепенно начала затихать и даже ответила на объятие сына, но всё ещё оставалась напряжена.

– Ты не должен был этого видеть,– тихо прошептала она.

– Я хотел,– признался юноша,– я думал, что тебе это вообще не надо и не понимал, как это возможно. Теперь я знаю, что надо.

– Ты не должен был...

– Мне так жаль, что из-за меня ты не могла получить удовольствие. Никогда себе этого не прощу.

Мама прижалась к нему сильнее.

– Ты здесь не причём,– заботливо ответила она.

– Нет. Я знаю, что это только из-за меня. Если бы я мог это изменить.

– Не вини себя.

– Не могу. Я знаю, что виноват.

Мама потрепала его по спине.

– Это был мой выбор, сынок. Я сама его сделала.

– Ради меня,– принялся настаивать Даня,– ты сделала его ради меня, отбросив то, что было нужно тебе.

Она не ответила, лишь положила голову ему на плечо и сильнее обняла.

Так они и покачивались, мягко переступая с ноги на ногу, словно в медленном танце, в то время как мир вокруг продолжал греметь децибелами и полосовать воздух вспышками света. И каждый не находил ответа на вопрос – что будет дальше? Данила чувствовал, как время от времени напрягается спина его любимой, словно терзавшие её мысли обращались в кнут и наносили удар. Ему стоило признаться, что он страстно желал продолжения, стоило сказать маме, что он жаждет большего, но подобная честность не принесла бы положительного результата. Можно было не сомневаться, что разоткровенничайся он сейчас и весь замысел пойдёт прахом.

– Пойдём,– наконец, сказа парень.

Мама посмотрела ему в глаза и согласно кивнула.

Часть компании уже вернулась за занятый ими столик. Помимо этого к ним присоединились запоздавшие Юля и Леха – ещё одна пара Даниных сокурсников.

– Чёт вы невесёлые какие-то?– перекрикивая шум, озвучил своё наблюдение Серый, увидев, как из клубящейся толпы вынырнула его давешняя партнёрша по танцу и её кавалер.

– Всё нормально,– отмахнулся Даня.

– Держите,– протянул им по ещё одной кружке пива провинциальный гуляка.

Мама отрицательно покачала головой и выставила руку в жесте отказа. Даня тоже не стремился принять сомнительный дар, тем более что и прошлую кружку он так и не допил. Вместо этого пара залезла в угол, образованный двумя примыкающими друг к другу диванчиками и замерла там, словно напуганные дети.

Данила ощущал, что доставляет любимой неудобство своими объятиями, но твёрдо решил идти до конца. Сегодня она сама согласилась быть его девушкой, а значит, можно было проявить чуть больше настойчивости.

– Классно танцуешь,– прильнула к ним с другой стороны Настя.

– Спасибо,– покосилась на неё мама.

– Училась где-то?

Юноша поморщился. Вот ещё не хватало этой глупой болтовни. Впрочем, возможно это пойдёт на пользу маминому настроению и вытянет её из нынешнего смурного состояния. Прислушиваясь к Настиному щебетанию и немногословным ответам мамы, Даниил попытался представить себе дальнейшее развитие событий. Казалось бы, он и без того получил сегодня гораздо больше, чем рассчитывал, но аппетит, как говорится, приходит во время еды. Вместо того чтобы почивать на лаврах, нужно было брать инициативу в свои руки и гнуть свою линию до победного конца. Знать бы ещё, как это сделать?!

Терзаясь подобными мыслями, Даня не сразу заметил, что за стол постепенно вернулись все остальные однокурсники, а вечеринка начала переходить в стадию какого-то празднования непонятно чего. Серый и Толик громогласно произносили тосты и настойчиво пихали в руки всем собравшимся пиво, так что даже мама и сам Данила в конечном итоге сдались и присоединились к совместным возлияниям. Разобрать о чём идёт речь вокруг не представлялось возможным, но общее настроение компании постепенно преодолело тот ступор, что возник между юношей и его любимой, а потом она и вовсе начала расслабляться, оттаивая.

Парень вряд ли бы смог сказать, сколько всё это продолжалось, и абсолютной неожиданностью стал оглушительно ворвавшийся в общее веселье голос местного диск-жокея.

– Народ!– разнеслось по клубу, когда музыка внезапно смолкла,– сворачиваемся потихоньку. Через полчаса клуб закрывается, так что оторвёмся напоследок!!!

Посетители взвыли что-то непонятное, а следом их голоса утонули в новой волне сокрушительной электроники нанизанной на ретивый бит. Приятели Данилы восприняли призыв не совсем так, как задумывал клубный заводила. Вместо того чтобы пуститься в пляс и бездумно раствориться в толпе, они с утроенным воодушевлением накинулись на имевшиеся напитки. Особенно Толик. Казалось, что остановить его просто невозможно, но хуже всего было то, что он старательно навязывал свой ритм всем окружающим. Даже особо не пивший юноша ощутил легкое колебание в голове и странное чувство, будто его тело постепенно отделяется от него и становится немного чужим.

Про остальных и говорить не приходилось. Вся компания уже потеряла трезвость суждений и происходящее начало походить на какую-то вакханалию, но удивительнее всего было то, что и мама не отставала от развлекающихся подростков. Поначалу она ещё отнекивалась от настойчивых предложений Серого и Толика, но в какой-то момент сдалась и к закрытию клуба успела выпить своё и добрую половину Даниного пива, чем изрядно удивила последнего.

Парню никогда ещё не доводилось видеть, чтобы его любимая выпивала столько. И результат не заставил себя ждать. Собираясь на выход, Данила вынужден был поддерживать маму, поняв, что она уже не совсем твёрдо стоит на ногах.

– Ладно, куда дальше?– задорно осведомился Тёма, едва компания вынырнула из душного клуба и освежилась ночной прохладой.

– Фиг его знает,– признался Серый,– дальше никаких планов не было.

– Свет, у тебя ж вроде хата свободная была?

Девушка перевела на своего кавалера мутный взгляд.

– Нет, родаки решили не ехать,– промямлила она.

– Блин. Вот облом,– посетовал Толик.

– Давайте прогуляемся?– предложила Юля.

Кто-то недовольно засопел, но большинство решило, что идея стоящая. На ней и сошлись.

Ребята покатились по улице шумной гурьбой, то и дело оглашая окрестности своими весёлыми криками шутливых перепалок. Впрочем, Даня и мама практически не участвовали в них. Косясь на редких встречных прохожих, юноша лишь делал горестное лицо и пожимал свободным плечом, как бы извиняясь перед ними за разбитное поведение своих товарищей. Вторым же плечом он поддерживал свою любимую, которая слегка оживилась после душного клуба, но всё равно ещё не могла твёрдо держаться на ногах.

Вскоре компания добралась до какого-то парка и радостно заняла там пару поставленных друг напротив друга скамеек, в то время как Серый и Толик умчались в ближайший магазин за добавкой, предварительно собрав со своих товарищей, кто сколько мог. Облегчили они и кошелёк Дани.

Ночная прохлада и отсутствие движения постепенно начали сказываться на гуляках. Очень скоро девушки уже прижимались к своим парням, а те в свою очередь жадно обнимали их за плечи и прикрывали полами своих курток, не прекращая при этом обсуждать всякую ерунду и прикладываться к принесённым главными заводилами бутылкам пива. Хотя, Даня и его любимая старательно отвергали настойчивые попытки Толика, в конце концов, тот всё же всучить пенный напиток и им.

Парень и без того захмелел от ощущения маминого тепла у себя под боком и нежных рук любимой, обвившихся вокруг его тела. Он чувствовал, как женщина его мечты подрагивает, от холодных касаний шаловливого ветерка, то и дело тревожившего обнажённые, почти полностью открытые ноги своими осенними коготками. К тому же мама явно устала и то и дело прятала лицо на груди юноши, чтобы скрыть зевок.

– Мам,– тихо позвал Данила.

Она подняла на сына мутный взгляд, в котором едва ли читался немой вопрос, скорее лёгкая дымка усталости и сонного душевного покоя.

– Спать хочешь?

Его любимая слегка нахмурилась, пытаясь понять смысл слов.

– Нет,– ответила мама.

Но в этом слове было столько же правды, сколько её бывает в уверениях некоторых девушек, едва способных идти своим ходом, но уверяющих, что они абсолютно трезвы.

Данила заботливо улыбнулся и потёр плечо любимой, пытаясь её хоть немного согреть. Мама закрыла глаза и легонько хмыкнула, ощущая его заботу и любовь. Её запах очаровывал, выражение лица стало довольным и безмятежным, желанные губы приоткрылись, испытывая на прочность самообладание юноши. Внутренний голос одёргивал его, требовал обуздать опасное желание, усмирить страсть и следовать плану, ведь иначе все труды пойдут прахом.

Они были тёплыми, чуть влажными и немного липкими от губной помады. Сладкими, словно зрелый тропический плод и упругими, как морской деликатес.

Данила и сам не понял, как ощутил их нежную кожу своими губами. Как припал к ним, словно это был источник его жизни и аккуратно касался, не смея тревожить их излишней настойчивостью. Где-то в ином мире тело, прижимавшееся к нему, вздрогнуло, а на грудь легла ладонь с явным намерением оттолкнуть наглеца прочь, но всё это было там, за пределами неожиданно возникшего в разуме рая. И словно чувствуя это, мама замерла, позволяя юноше продолжать то, на что он осмелился.

Парень воспарял, теряя связь с реальностью и упиваясь блаженством этого момента. Казалось, что мир уже не может стать лучше, но в какое-то мгновение он ощутил сдержанный ответ, осветивший разум соцветиями фейерверка. Мама отвечала на его поцелуй робкими, едва заметными движениями, но сомнений быть не могло – поцелуй стал взаимным. И тогда Данила подался немного вперёд, прижимаясь к любимой сильнее. Его губы уже не просто легонько тёрлись о мамины – нет. Они принялись захватывать то верхнюю, то нижнюю и едва заметно всасывать их.

Поглощённый происходящим, Даня не заметил, как мама повернулась к нему, как прижалась всем телом, как чарующие своим прикосновением руки обвились вокруг его шеи. Просто в какой-то момент он вдруг осознал, что это случилось. Но обратить на это внимание не получалось, ведь разум растёкся в блаженстве происходящего.

– Похоже, кому-то пора вызывать такси,– донёсся ехидный девичий голос откуда-то из другой вселенной.

– Ага,– ответил мужской.

– Да всем уже пора,– сказал ещё кто-то.

– Ладно, идёмте.

Данила почувствовал, как кто-то аккуратно дотрагивается до его плеча.

– Пойдём.

Он оторвался на секунду от маминых губ и осоловелым взглядом посмотрел на наглеца, осмелился прервать медовый поцелуй. Это был Серый. Он беззлобно улыбался с явным намёком.

– Настя машину вызвала, – сообщил он,– сказали, будет в течение десяти минут.

Даниил какое-то время непонимающе смотрел на товарища, силясь осознать смысл его слов. Мама прижималась к его груди, опустив свою голову на то место, где ключицы сходятся вместе, образуя небольшое углубление подковкой. Её аккуратные руки скользнули под его руки и обняли. Левая ладонь поднялась к шее и бессознательно гладила мягкие волосы сына.

– Нам не надо,– наконец, нашёлся парень,– тут до дома идти недалеко.

Серый пожал плечами.

– Ну, как скажешь.

Ребята начали прощаться, кто-то просто помахал рукой, другие подходили, чтобы обняться напоследок. Ваня с Ксюшей тоже решили пройтись пешком, но им было не по пути с Даней и его мамой, так что они просто растворились где-то в ночи парка. Остальные ещё постояли какое-то время, пока не зазвонил телефон вызывавшей машину Насти и оператор не сообщил, что водитель их ждёт. Помахав напоследок, оставшаяся компания зашагала к свету улицы, а юноша неожиданно понял, что остался с мамой наедине.

Он посмотрел на любимую, испытывая трепет. Что если она сейчас вспомнит об их договоре, ведь роль девушки сына уже была сыграна, представление завершилось, и играть его дальше было не для кого.

– Мам,– позвал Даня.

Она подняла затуманенные глаза и посмотрела на юношу, а он не сдержался и вновь поцеловал, на этот раз вполне осознанно. И его любимая ответила, уже не давя ладонями на грудь в попытке освободиться от настойчивых объятий. Сколько продолжался этот поцелуй Данила не знал, растворяясь и исчезая в каждом его мгновении. Потом они прервались и неспешно побрели по парку в сторону своего дома. Обычно, дорога заняла бы не больше десятка минут, но в этот раз юноша то и дело останавливался, вновь нежно звал и целовал любимую, а она, казалось, абсолютно перестала стесняться этого, позволив ощутить вкус желанных губ даже на лестнице собственного подъезда, где в любой момент мог появиться кто-то из припозднившихся, или скорее уже отправлявшихся на работу соседей.

Парень не помнил, как открывал дверь и как помогал маме переступить порог. Его рука на автомате скользнула в сторону и щёлкнула выключателем, заставляя обоих зажмуриться от нестерпимо яркого света, выстрелившего в утомлённые глаза. Неловким движением мама попыталась снять свои туфли, но едва не упала, и Даня заботливо усадил её на имевшийся в прихожей стул, а потом сам присел у ног женщины своей мечты и принялся расстёгивать ремешки на точёных лодыжках.

– Устала?– спросил он.

Мама лишь кивнула и что-то невнятно "угукнула". В конце концов, юноша справился со строптивыми замочками и одну за другой освободил от гнёта туфель ухоженные стопы любимой, ощущая их неестественный холод. Она же откинулась на спинку, и, казалось, начала задрёмывать, но Даниле было всё равно. Парень никогда не оказывался в подобной ситуации. Сидя перед женщиной своей мечты на коленях, он зажал левую стопу мамы между своих бёдер, надеясь согреть её таким образом, правую же юноша взял в руки и принялся легонько массировать. Пальцами левой руки он поддерживал ногу в воздухе и одновременно разминал напряжённую и, казалось, слегка стоптавшуюся пятку, а правой взялся за остальную часть стопы. Его большой палец прекрасно уместился в продольном изгибе, подобном согнутому луку и ощутил неожиданно мягкую кожу в этом месте.

Смакую происходящее, Даниил не сразу обратил внимание на тихое сопение любимой, а потом и на приглушённые постанывания, что время от времени срывались с её губ. Юноша прекрасно понимал, что мама уже не совсем отдаёт себе отчёт в происходящем, иначе она никогда бы не расслабилась в этой позе так, как это происходило сейчас. Женщина его мечты вальяжно откинулась на спинку стула и положила на неё голову, а руки безвольно опустились вдоль ножек, из-за чего тело сдвинулось чуть вперёд, устремляясь навстречу томительной ласке.

Парень вряд ли бы смог сказать, сколько времени массировал мамину стопу. Лишь когда аккуратные пальчики чуть согнулись от удовольствия между его бёдер, он вспомнил о левой ножке и тут же поменял их местами, стремясь доставить желанной женщине максимальное удовольствие. Принявшись за вторую стопу, он неосознанно приподнял её выше, и более плотная верхняя часть подошвы оказалась на уровне глаз. Мама часто носила обувь на высоких каблуках, отчего в этом месте образовалась почти твёрдая подушечка немного грубой кожи, но юношу это не смутило. Упиваясь происходящим, он и сам не заметил, как вытянувшиеся в изящном изгибе пальчики дотронулись до его губ. Или, быть может, юноша наклонился вперёд, чтобы поцеловать их. Какая разница.

Согревая кончики пальцев своими губами один за другим, Данила пьянел едва ли не больше, чем от всего выпитого за этот вечер и ночь алкоголя разом.

Испытывая какую-то кошачью ласку, ему инстинктивно хотелось целовать, лизать, тереться о совершенные ножки, но где-то в глубине разума ещё оставался небольшой оплот рациональности, требовавший смирить свою страсть и не давать маме поводов для того, чтобы оттолкнуть его сейчас. Ведь это было уже слишком.

Юноша открыл глаза и его умасленный взгляд скользнул вверх, жадно поглощая открывавшийся снизу вид. Мама блаженно раскинулась на стуле: её грудь вздымалась, тревожимая немного учащённым отрывистым дыханием, кисти рук сомкнулись на ножках стула, отчего руки слегка напряглись, прорисовавшись в неверном освещении прихожей аккуратными и едва различимыми, но всё же заметными линиями мышц и связок. Её плечи поднялись вверх двумя округлыми пирамидками, а между ними вздымалась изящная возвышенность изогнутой шеи, в то время как голова скрылась из вида. Данила был уверен, что доставляет маме неземное наслаждение, во всяком случае, именно об этом ему говорило тело любимой, подрагивающее от ласк.

Юноша опустил взгляд ниже и замер, потрясённый открывшимся его глазам видом. Из-за того, что одна мамина стопа была опущена и зажата между его ног, а другая оставалась поднятой на уровень глаз, бёдра любимой оказались широко разведены в стороны так, что короткое вечернее платье задралось едва ли не выше по-девичьи оголённого холмика между ними. Впервые Даня смог увидеть дивное соцветие желанной вульвы так близко. Внешние половые губы разошлись, открывая доступ к своему потаённому сокровищу – аккуратным лепесточкам малых губок и игриво приоткрытому небольшому отверстию чуть ниже. Его розовое углубление манило своим увлажнённым блеском, словно пещера Али-Бабы, но сокровища были не внутри. Она сама являлась сокровищем.

Данила понимал, что ещё мгновение, и он уже не сможет сдержаться. Как бы ему хотелось забыть обо всём и прильнуть к этому чуду, ощущая на языке сок маминого возбуждения. Как бы хотелось, чтобы её пальцы опустились на его голову и направили сына внутрь, позволяя ему играть с самой желанной на свете красотой. Как хотелось, спустя столько бесплодных мечтаний и смутных рассуждений о том, какого это, наконец, войти в гостеприимное лоно и ощутить его горячие объятия на своем естестве.

Юноша вздрогнул и зажмурился.

Его мечта манила своей невероятной близостью. Искушала доступностью. Совращала той лёгкостью, с которой можно было бы её сейчас реализовать. Но в глубине души он понимал, что попытка овладеть мамой прямо здесь, на стуле в прихожей, не принесёт ему ничего хорошего.

Данила отстранился, бросил ещё один, лишающий легкие воздуха взгляд на предмет своего вожделения, а потом аккуратно опустил мамину ногу вниз и поднялся со своего места.

– Пойдём,– ласково позвал он и наклонился к любимой, вдыхая аромат её кожи.

Мама что-то довольно промурлыкала, но разобрать слов не получилось. Меж тем рука юноши скользнула по желанному телу, невольно замерев на мгновение, когда ладонь ощутила под собой податливую плоть совершенной груди, а потом скользнула дальше под мышку. Даниил обхватил маму под руки и осторожно, но настойчиво помог ей подняться со своего места.

– Идём,– повторил парень и повёл маму в её спальню.

Здесь было тепло и темно. Лишь далёкий рассеянный свет уличных фонарей, позволял различить во мраке нетвёрдые очертания окружающих предметов.