Текст книги "Сны, увитые омелой"

Автор книги: Андрей Кулинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Зря мы оставили их одних, – шепнула Ноа.

– Это Тео, – спокойно ответил Абель, выбираясь из машины.

Они забрали завтрак и пошли к женскому дому. Абель махнул рукой, но таинственная фигура, не ответив, растворилась в тумане. Когда они подошли ближе, оказалось, что Тео все так же спит у дверей.

– Проклятье! – выругался Абель.

Едва он потянулся к поясу, женский голос окрикнул его:

– Руки вверх!

Это была Шейла. Она появилась из тумана. В руках ее был пистолет.

– Это вы? – удивилась она.

– А кто же еще! – нервно крикнул Абель.

– Шейла, что ты делаешь? – спросила Ноа. – И откуда у тебя оружие?

– Это не настоящий, – Шейла отдала Ноа пистолет.

Он был деревянный, покрыт лаком и плоский с одной стороны. Шейла постучала в дверь и крикнула:

– Лорена, все в порядке! – а потом стала объяснять. – Я проснулась, тебя нет, Лорена спит. Вышла наружу, у дверей храпит Тео, а потом я услышала, как шелестит трава, как будто ходит кто. Я попыталась растолкать Тео, ничего не вышло, а шум был вокруг дома и я спряталась внутри. А потом я стала искать, чем бы защититься. Я разбудила Лорену. Мы сидели внутри и боялись каждого шороха, но долго так ждать было невыносимо, поэтому мы разделились и я нашла в доме этот деревянный пистолет…

– А если бы я был бандитом с настоящим пистолетом? – спросил Абель.

– Не знаю, – почесала голову Шейла. – Я надеялась, что это вы, но если нет, на шум выскочила бы Лорена или Тео проснулся… А что ты предлагаешь, не действовать?

– Не злить грабителей, по крайней мере.

Дверь дома открылась. Лорена осторожно выглянула наружу, в руках она сжимала кухонный нож.

Тео все не просыпался. Ноа потрогала его лоб, кожа была ледяной, а на висках холодный пот. Абель отнес его в дом. Тео раздели и уложили под одеяло. Когда Ноа и Абель уже уходили из комнаты Тео, он проснулся, посмотрел на них безумными глазами и зашептал:

– Птицы… птицы.. птицы!..

Он вскочил на кровати, еще миг лицо его озаряло безумие, но вот брови свелись, крик вновь превратился в шепот, а потом Тео и вовсе замолчал, удивленно разглядывая своих товарищей.

– Что случилось? Они нападали на нас?

– Кто они? – спросил Абель.

– Птицы… они снились мне… птицы кругом, страшные, вонючие птицы… ненавижу их!

Он вскочил с кровати, в одних трусах подбежал к окну:

– Их нет? Их правда нет? – спрашивал он, тяжело дыша.

– Правда, – ответил Абель, в голосе его читалась злость.

Ноа отошла к дверям.

– Тебе лучше лечь, Тео, – сказала она.

Ей и раньше приходилось видеть людей в белой горячке, но было это давно, в детстве и тогда пьяницу удерживали несколько человек, пока он не успокоился.

Тео схватился за волосы, глядя в окно:

– Туман… они могут быть там!

В несколько шагов запрыгнул он обратно в кровать, обернулся одеялом до самого носа. Глаза его теперь выражали испуг:

– Вы ведь не уйдете? – спросил он жалобно. – Вы не бросите меня одного? Я не хочу быть съеденным птицами…

– Ноа, – сказал Абель, не поворачиваясь к ней, глядя на Тео, – иди к себе. Я останусь с ним.

Было уже девять утра и туман начал рассеиваться. Ноа сняла кроссовки и подошла к самой воде, волны накатывали, едва касаясь ее пальцев, вода была очень холодной. «Кому мне верить?» – спрашивала она себя. – «Я давно знаю Абеля… Лорена, я знакома с ней несколько лет, блондинка, которая хочет всем нравиться, но что у нее на уме?.. Тео? Работай он на мафию, напился бы он так?.. Шейла с деревянным пистолетом… зачем?»

Ее мысли прервала Лорена:

– Не стой там так, заболеешь! – крикнула она.

Ноа одела обувь и подошла к ней.

– Мы разогрели там блинчики… а ты уже завтракала? С Абелем? – спросила Лорена.

– Да. Мы ездили в город.

Лорена покусала губу:

– А как Тео? – спросила она. – Абель с ним?

– Они в своем доме. У Тео горячка, надо кому-нибудь побыть с ним, хотя бы пока он не уснет. Абель присматривает за ним.

– Ох, Абель, он и сам наверно совсем не спал. Беспокоится о нас, привез завтрак… Я пойду помогу ему.

Лорена ушла в мужской дом, а Ноа отправилась к себе. Кому-то все же придется съездить осмотреть эту птичью тропу, пока туристы там все не истоптали. Похоже это будут они с Шейлой.

Шейла была на кухне, сидела за столом и завтракала.

– Присоединяйся, – сказала она. – Лорена уже позавтракала, тут мне и тебе хватит.

Ноа налила себе кофе и села за стол.

– Безумный день, правда? – начала разговор Шейла.

– Угу, – кивнула Ноа, подбирая слова. – Помнишь, ты вчера говорила мне про Абеля и цель экспедиции…

– Да, помню. Ну ты сама подумай, как это глупо было бы, выделять деньги на проверку туристической приманки? Но это тоже кстати возможно, если на самом деле окажется, что экспедицию финансировали местные бизнесмены, чтоб привлечь еще больше внимания. Тогда думаю, в какой-то момент на нас выйдут журналисты, а с другой стороны, если мы ничего не найдем, как это обернется для местных?

– А тебя Абель пригласил сюда?

– Нет, – не задумываясь, ответила Шейла. – Это все руководство университета. Кстати, меня редко к себе приглашает президент, а тут позвонила его секретарша, сказала, что президент хочет меня видеть. Я пришла, он порасспрашивал, как у меня дела, чем именно занимаюсь, а потом сказал, что есть такая интересная возможность и развеяться и поработать. Моя цель здесь найти места раскопок, вот и все. Знаешь, когда делают археологические раскопки, даже если это не профессионалы, они все равно будут делать все аккуратно. Для этого нужно снимать землю слоями, а не копать яму, как обычно. Конечно, если они все закопали, то найти будет сложнее, нужно будет найти границу раскопок, где свежая земля касается окаменелых слоев, идущих ступеньками вниз…

"Какая же она болтливая" – заметила Ноа. – "Или она хочет казаться такой простоватой?.."

– Ты говорила, что у тебя две версии о целях экспедиции, – напомнила Ноа.

– А? Да, – вспомнила Шейла. – Первая мысль у меня была такая. Президент пригласил меня по запросу местных, которые все и оплачивают, чтоб поднять шумиху по поводу экспедиции. А вторая вот какая. Видишь ли, много костей утекает на черный рынок, об этом полно слухов, но конечно, такие большие знаменитости научного мира, как Абель, знают об этом всем чуть больше слухов. Я про него много чего слышала, что он общается с такими людьми. Говорят, разные там коллекционеры на него выходят постоянно. А я думаю, они могут работать по обмену. Вроде, мы вам, а вы нам. Мы указываем вам место, откуда на черный рынок попадают кости, вы делаете свои научные открытия, но парочку костей даете нам в откуп.

– Никогда ни о чем подобном не слышала, – сказала Ноа.

– Потому что ты орнитолог. А я занимаюсь археологией уже десять лет и с разными людьми общалась по всему свету. В некоторых странах покупатели общаются со специалистами напрямую… Не уверена, что у нас это возможно, но через меценатов, которые в тайне копят коллекции костей, да, думаю так это возможно. И Абель, у него много самых неожиданных находок было, и про него я слышала, что у него такое общение есть. И вот моя вторая версия, как эта экспедиция была придумана. Абелю ее оплатили коллекционеры.

Блинчики заканчивались. Ноа подлила еще кофе себе и Шейле.

– А тебе никогда ничего такого не предлагали? – спросила Ноа.

– Нет, – ответила Шейла. – Нужно искать разный заработок, вертеться в кругах… Не такого я ума человек, у меня бы не получилось… Кстати, как там Тео?

"Забавно, что ты только сейчас о нем вспомнила, когда еще час назад бегала вокруг дома с деревянным пистолетом… Почему ты такая спокойная?" – подумала Ноа.

Они услышали, как открылась дверь дома.

– Не бойтесь, это я, Абель, – отозвался руководитель их экспедиции.

Вскоре он появился на кухне.

– Все уже съели? – усмехнулся он, глядя на пустые тарелки.

– Мы как раз говорили о Тео, – сказала Ноа. – С ним все хорошо?

– Он уснул. Да, не думал, что парень так слаб к алкоголю… можно? – кружек больше не было и Абель попросил отпить кофе из кружки Ноа. – Вот это кофе, не то что мы пили в той забегаловке. Тео спит, а Лорена сказала, что посидит с ним, что кстати очень мило с ее стороны. Мы с Ноа съездим к тропе. А с твоей стороны, Шейла, будет неплохо остаться помочь Лорене.

– Угу, – кивнула Шейла, одними губами проговорив, – не переношу эту блондинку.

Когда они прибыли, было уже десять утра и птичья тропа вот вот должна была открыться для туристов. Располагалась она параллельно новой дороге от озера к городу, по которой приехала экспедиция, но чуть дальше на север. Некогда в этих краях жили одни лишь индейцы, селились они, как и теперь, возле озера, а вверх на холмы, где позже отстроили город приехавшие из-за моря европейцы, была проложена дорога из камней. Теперь эта дорога считается историческим достоянием, как и останки каменных строений индейцев у озера. Несколько раз дорогу закрывали на реконструкцию, подводили к ней туристические маршруты, но в здешние места приезжало мало любителей культуры индейцев.

Начиная с прошлого лета тропа называется птичьей, на утро ее закрывают для посетителей, до тех пор, пока не рассеиваются туманы. После этого предлагается спуститься по тропе от города к озеру, разглядывая свежие огромные когтистые следы. Как утверждает туристический бюллетень, следы принадлежат птицам Келенкен, живущим где-то у воды и выходящим на охоту, скрываясь в тумане. У подножия тропы туристы могут купить индейских безделушек и подняться пешком обратно, либо дождаться автобуса, который провезет их через индейскую резервацию к ныне действующей дороге от озера к городу. В прошлом году на зиму тропу закрывали, объяснив это нехваткой бюджета для расчистки снега.

День выдался душный, небо заполонили низкие темные тучи. Кажется, вскоре должна была начаться гроза, а сейчас воздуха не хватало. У вершины тропы к десяти утра уже стояла очередь из туристов, щелкающих фотоаппаратами, споривших, смеющихся, создающих неприятный для людей с похмельем, шум. Через десять минут стояния в очереди Ноа почувствовала как начинает задыхаться.

– Как ты? – спросил ее Абель.

– Все в порядке, – ответила она.

Но с каждой минутой становилось только хуже, голова закружилась и Ноа периодически сильно сжимала глаза, чтобы мир вокруг нее вращался помедленнее.

Наконец, полиция открыла тропу и люди начали спускаться, азартно разглядывая землю вокруг в поисках следов. Как утверждает туристический бюллетень, не каждое утро выдается удача отыскать свежие следы, зато ближе к озеру есть глинистые участки, на которых уже давно запечатлелись несколько силуэтов птичьих лап.

По небу прокатились раскаты грома, туристы заговорили еще громче, кто-то даже закричал, а Ноа почувствовала горький привкус на губах. Они спустились уже до середины тропы, но следов никаких не было. Воздух стал еще более вязким и душным и Ноа поняла, что толку от нее никакого не будет.

– Я не могу больше, – сказала она Абелю. – Я пойду обратно, а ты, если дойдешь до застывших следов, ты же знаешь, измерь их, углубления, силу нажима…

– Я знаю, знаю… Но погоди, мы уже прошли полпути, может быть передохнем и поглядим, станет ли тебе получше?

По дороге вниз Абель высматривал на обочинах палатки с водой, но почему-то прошел мимо первых нескольких, пока им не попался тенистый тент. Ноа села на скамейку, пощупала лоб, холодный и влажный, как у Тео. Абель куда-то исчез, а рядом с ней появилась старушка из индейского племени. Одета она была не как другие индейцы, снующие вдоль птичьей тропы, вместо народных одеяний на ней был спортивный костюм. А лицо показалось Ноа знакомым.

– Это вы? – спросила она, присаживаясь рядом с Ноа. – Это же вы больны?

– Что? – по вискам Ноа побежал пот, едва она села, дышать становилось труднее.

– Не волнуйтесь, – старушка достала из сумки пластиковую фляжку. – Вот, выпейте.

– Что там? – Ноа взяла фляжку и понюхала горлышко, пахло мятой.

– Это снимет боль и голову перестанет кружить…

Раздался гром и в висках загудело. Ноа прищурилась от боли и сделала маленький глоток. Жидкость была прохладной и мягкой, как жирное молоко, сладкой. Когда Ноа открыла глаза, шел дождь и на тропе уже почти не было людей, туристы спускались к берегу, где их ждал автобус.

– Мне тоже надо идти, – сказала Ноа.

– Нет, – старушка схватила ее за плечо. – Никуда вы сейчас не пойдете. Тропа вся мокрая и легко поскользнуться. Вам нельзя спускаться одной.

Ноа решила, что старушка права. Нужно дождаться Абеля. Она достала телефон и стала искать его номер. Нет связи. Новые раскаты грома, дождь заколотил по крыше сильнее, настолько плотный, что не видно уже окончания тропы, но кажется, автобус уехал.

Поднялся сильный ветер и капли дождя заносило под тент, джинсовая куртка Ноа промокла. Она обхватила себя за локти, собирая остатки тепла, а старушка на несколько минут исчезнув, вновь появилась рядом с ней. В руках у старушки был сверток полиэтиленовой пленки.

– Пойдем ко мне, девочка, тут недалеко. А то совсем озябнешь, пока ждешь своего мужчину.

– Не надо, – сказала Ноа дрожащим от холода голосом.

Но старушка и слушать ее не стала, подхватила за плечи и потянула за собой, накинула пленку на Ноа, как плащ и повела за руку по заросшему склону тропы, через высокие, словно деревья, кустарники, на территорию индейцев, куда нельзя попасть туристам.

"Как меня найдет Абель?" – говорила себе Ноа. Но все шла за старушкой, словно стала безвольной, а дождь становился сильнее с каждым шагом и Ноа перестала понимать, как далеко отошли они от птичьей тропы, все только смотрела под ноги, чтоб не упасть. Наконец, остановилась старушка и Ноа подняла глаза. Перед ними был небольшой деревянный дом, кустарники росли почти вплотную к нему, а вокруг деревья и нет ничего больше, один лишь этот дом посреди леса, домик ведьмы.

Внутри было темно и пахло сыростью. Старушка разожгла масло в светильнике, насыпала из мешка сухих углей в печку, и капнула на них горящим маслом. Запахло дымом, но зато дом стал прогреваться и старушка поставила чайник. Ноа все это время стояла у дверей, не зная, куда бросить мокрую пленку.

– Да присаживайся уже, – сказала ей старушка. – Меня зовут Рут, вот, забыла представиться.

– А меня Ноа.

– Да, – кивнула старушка. – Знаю.

Ноа выглянула в окно. Дождь превратился в ливень, а в лесу вокруг стало темно.

– Откуда вы меня знаете? – спросила Ноа.

Головная боль прошла, на смену ей появилась простуда. Старушка не отвечала, как-будто не расслышала ее, ворошила угли в печи, борясь с огнем, который потрескивал все сильнее. Глаза Ноа начали слипаться. "Который сейчас час?" – спросила она себя и подглядела на телефон, но теперь он не включался вовсе, разрядился, а за окном стало еще темнее, как будто наступил уже вечер.

Старушка поставила рядом с Ноа небольшой стульчик.

– Снимай ка свою куртку мокрую и ботинки, да вот, вытяни ноги на стульчик.

Когда Ноа устроилась, как сказала Рут, старушка накрыла ее пледом и поставила на столик рядом кружку горячего чая и тарелочку с засохшим вяленым мясом.

– Вы заботливая, – сказала Ноа. – Так откуда вы меня знаете?

– Конечно, знаю, – ответила старушка, вернувшись к огню. – Как не знать. Так сказал мужчина, который тебя привел.

– Абель так сказал?

– Абель, да. Он ведь нам помогает, мне помог. А потом он сказал, что тебе плохо. Как могла я не позаботиться о тебе? Ты не беспокойся, он найдет мой дом. Заберет тебя, когда все пройдет.

Ноа снова выглянула в окно. Густая тьма вокруг дома иногда озарялась светом молний. Она допила чай, а старушка все молчала, отвернувшись к огню, было тепло и удобно и совсем не хотелось шевелиться и постепенно Ноа уснула.

Золотистый свет касался ее век, мягкий запах цветов окончательно разбудил ее. Ноа лежала в кровати в комнате, совсем не похожей на ту, где она заснула. Кровать стояла напротив окна и Ноа не могла понять, утро сейчас или вечер, свет солнца на едва колышущихся листьях деревьев угасал, или только разгорался. В комнате было чисто и свежо, у самых ее ног стояли два ведерка с цветами, она привстала рассмотреть их и увидела в углу справа от себя спящего на кресле Абеля. От шума он проснулся.

– Что происходит? – спросила Ноа.

Испугавшись, она посмотрела под одеяло, но одежда на ней была, майка и грязные джинсы, в которых она пробиралась через дождливый лес.

– К нам… – Абель подыскивал слова. – индейцы были к нам очень любезны… Ты сильно простудилась и та женщина… Рут… когда я пришел к ней, у тебя был жар, ночью ты просыпалась и она дала тебе еще лекарств, а потом мы перенесли тебя сюда…

Ноа пощупала лоб. Холодный. Легкая слабость в теле, но кажется, она чувствовала себя здоровой.

– А как ты меня нашел? – спросила она.

– Я немного знаком с местными… Нет, я не знал дороги до дома старушки, но я знал, что ты осталась с ней, когда я вас потерял. Я спрашивал индейцев и мне показали дом.

– Где ты был вчера? Куда ты исчез, когда я ждала тебя под тентом у Рут?

– Понимаешь… – Абель почесал голову. – Извини, я конечно виноват перед тобой. Но я увидел свежий след. Я не мог… как ученый… но пошел дождь, я должен был осмотреть след, пока его не смыло, а когда я вернулся за тобой, вас уже не было…

– Угу, – задумчиво ответила Ноа.

Она встала с постели.

– Надо найти Рут, а потом поедем…

– Нет!

Абель вскочил с кресла и схватил ее за плечи. Он был очень странным и непохожим на себя, одержимым, глаза его горели, почти как у Тео прошлым днем.

– Мы не можем уйти, – Абель придвинулся ближе, заглянул в глаза Ноа. – Это наш шанс сейчас, все ради чего мы тут.

– Ты о чем? – прошептала Ноа.

Она попыталась вырваться, но Абель держал ее крепко и ей стало страшно.

– Мы вдвоем тут, в индейской резервации, вдали от шпионов коллекционера, – быстро заговорил Абель. – Кто бы не оказался его человеком, Шейла, Лорена или Тео, сейчас они далеко, а мы тут, в резервации. Мы попали сюда, понимаешь? А они далеко. Мы можем найти места раскопок, найти скелеты Келенкенов, и они не будут знать, и мы предоставим все, как есть, научному миру, а потом эта мафия, они уже ничего нам не сделают… Они не контролируют нас сейчас и мы попали туда, куда не могли бы попасть иначе…

Абель отпустил Ноа, и она села на кровать.

– А если я не хочу? – спросила она.

– Тогда валяй, едь к ним… – махнул рукой Абель. – Но ведь я тебя знаю, я знаю ради чего ты живешь.

Ноа опустила голову в ладони, потирая виски.

– А индейцы? – спросила она сквозь пальцы.

– Они думают, что мы простые туристы… Они решили, что мы женаты.

– Что?

Ноа подняла глаза. Абель стоял спиной к ней, у окна.

– Так даже лучше, – сказал он. – Это наша легенда. Если бы они знали, зачем мы тут, нас бы прогнали. Но вчера, когда я вернулся за тобой, эта старушка Рут почему то думала, что мы женаты, и остальные, кто провожал меня сюда, кто помогал перенести тебя. Я пообщался вчера с индейцами… Так вот, для них мы простые туристы, муж с женой, приехавшие поглядеть на птичью тропу и попавшие в такую вот историю… Они были любезны к нам, а мы…

– И сколько мы тут еще проживем по твоему? Ты думаешь, они очень гостеприимны?

– Нет, но если ты будешь больна, они не прогонят нас.

– Что?

– Тише! Абель отошел от окна. – Идут сюда! Быстрее в кровать!

Ноа повиновалась ему и легла, Абель накинул на нее одеяло и сам сел в кресло напротив.

– И сколько я буду больна? – шепотом спросила Ноа.

– Пару дней, – прошептал Абель. – Дай мне пару дней и я найду место раскопок.

– А зачем мы притворяемся спящими? Они же будут стучать? – спросила Ноа.

– Это вождь индейцев, у него тут ключи от всех дверей. Спи, – с закрытыми глазами тихо ответил Абель.

Дверь дома открылась. Были слышны шаги нескольких людей. Через мгновение в комнате появился индеец лет шестидесяти, высокий и худощавый, на сухом лице от брови и до подбородка вертикальный шрам, а на шее татуировки, цветы и чьи-то имена, из под шляпы вились длинные седые волосы. Следом за ним вошли двое индейцев лет двадцати.

Некоторое время старик разглядывал Ноа, Абель сидел сжав губы, напряженно глядя на гостей.

– Меня зовут Хинто, – представился старик. – Я вождь живущих здесь людей. А это мои сыновья Макки и Амитола.

– Доброе утро, – кивнула Ноа.

– Как ваше здоровье? – спросил вождь.

– Ничего… слабость по всему телу, – ответила она.

– Мы не любим чужаков, – продолжил вождь. – Но мы не звери, живущие в лесу.

Он замолчал. В глазах его Ноа читала злость и недовольство и ей хотелось признаться, что уйти она может хоть сейчас. "Дурак, Абель" – ругалась она про себя. – "Ведь вождь видит, что я здорова". Но вождь продолжил говорить, и язык его стал мягче:

– Это дом дочери Рут и ее жениха. Это право Рут пригласить вас сюда и мы его уважаем. Но это место… – вождь тяжело вздохнул. – Поправляйтесь скорее.

Он кивнул Абелю, а тот кивнул в ответ и вождь ушел вместе с сыновьями.

Несколько минут Абель и Ноа молчали.

– Мне теперь не выйти из этого дома, – выругалась Ноа. – Дурак, разве не видишь какие они?

– Какие? – усмехнулся Абель. – Спокойней, Ноа, у нас все под контролем. Какая разница, что они будут думать о нас, когда мы найдем Келенкенов?

– Келенкен, – сказала Ноа. – Не склоняй это слово, звучит глупо.

– Ты злишься, я понимаю, – Абель поднялся с кресла. – Что ж, я займусь делом, и обещаю, это не будет длиться долго. К обеду вернусь и принесу поесть… Ноа, мы делаем очень важное дело. Делаем вместе. Не забывай об этом.

Ноа лежала в постели, пока Абель не ушел. Дверь закрылась и в доме стало слышно только ее дыхание и звуки леса. Дом оказался небольшим. Маленькая кухня и там же верстак и шкафчик с пластиковыми бутылками, наполненными загустевшим машинным маслом, уборная и душ, вода в который набиралась в контейнере снаружи дома, спальня, где провела ночь Ноа и еще одна комнатка, поменьше, детская. Здесь была кроватка, а на стенах висели пустые рамки для фотографий.

– Дом дочери Рут и ее мужа, – вспомнила Ноа. – Они уехали? Забрали все с собой, а Рут оставили здесь и теперь она живет вдали от всех остальных… некрасиво. Они поссорились?

Из любопытства, что же случилось в семье Рут, Ноа обыскала весь дом и нашла один фотоальбом. Кажется, его просто забыли при переезде, он лежал на полу за шкафом на кухне, обернутый в пленку, всю покрывшуюся затвердевшей пылью, а внутри комки паутины и остатки паука, пустые страницы и несколько выцветших фото. Девочка с мальчишкой, им лет по шестнадцать наверно, похожи друг на дружку, на одной фотографии они целуются, камеру держали перед собой, так что едва разберешь что на фото.

– У индейцев наверно бывают ранние браки? Или подростки просто веселились…

Ноа листала фотографии и нашла, где они чуть постарше. У мальчишки борода и выглядит он совсем взрослым, а девушка как-будто и не изменилась и у нее виднеется живот.

– Ну да, должно быть это дочька Рут и ее жених.

В дверь постучали.

– Ноа! – послышался голос старушки Рут.

– Сейчас! – отозвалась Ноа и спрятала альбом обратно за шкафчик.

Рут принесла термос с холодным соком из лесных ягод и пластиковый контейнер с рисовой кашей вперемежку с овощами и кусочками твердого мяса. А еще у нее был мешочек с круглым белым печеньем.

– Кушай и лечись, девочка, – сказала Рут. – Вот это печенье, в нем те же травы, что и в напитке, который я тебе вчера дала. Я их заговорила, эти травы, не бойся и ешь, помогут они тебе точно.

– Спасибо.

– Ну а я пойду дальше, дел много.

– Неужели вы одна со всем по хозяйству справляетесь? – спросила Ноа.

– А как же?

Рут вышла наружу, и Ноа поспешила за ней. Домик дочери Рут стоял на склоне холма, а внизу, в долине виднелись дома индейцев, и дорога, по которой перевозили туристов в город. "Значит здесь, в лесу за холмами дом Рут, а еще дальше в противоположную от большого поселения сторону проходит птичья тропа" – догадалась Ноа.

– Я пойду с вами, – сказала Ноа. – Помогу, если можно… Я так быстрее вылечусь, если буду что-то делать. А если лежать все время, то только хуже будет.

– Верно, – улыбнулась Рут. – Хорошо, пойдем со мной.

"Индейское поселение далеко", – думала Ноа. – "Оттуда никто не увидит, что я не лежу в постели и не выгонит нас с Абелем за обман".

– Только ты же ничего не ела, – говорила Рут по дороге. – Надо поесть перед работой.

– А я иногда ем только вечером, весь день бывает просижу в университете…

– В университете? – переспросила Рут.

– Ну да… я учительницей работаю, – соврала Ноа.

– А… кажется, твой муж так и сказал.

В доме Рут было много работы. Она сама, хоть и едва разгибалась, стругала толстые ветки ножом, связывала их, а Ноа ложила на крышу взамен сломанных. Едва покончили с последствиями грозы, Рут погрузила в тележку пятилитровые бутылки и они отправились к реке за водой. При этом во время работы старушка все напевала себе под нос, а когда они шли к реке, расспрашивала Ноа, как они с Абелем познакомились и когда поженились. Набрав воду, они сели у берега, передохнуть перед обратной дорогой, и Ноа решила, что они с Рут достаточно подружились для личных вопросов.

– Неужели вот так и работаете все, без передышки, и никто не помогает? – спросила она.

– А как же, – снова ответила Рут. – Вечером буду шить на продажу туристам.

– Утром к нам заходил вождь Хинто, – сказала Ноа.

– Вождь, – усмехнулась Рут. – Его дед был вождем, а он любит разные фокусы. Любит ошарашить людей, чтобы почувствовать над ними власть.

– Он сказал, что дом, в котором я провела ночь, это дом вашей дочери и ее жениха.

– Верно, – Рут отвернулась и смотрела теперь на воду в реке.

– А… а где они? – спросила Ноа.

– Верно, доченька, – сказала Рут, как будто не слышала вопроса. – Это их дом.

Она встала и пошла грузить воду на тележку. По дороге к дому она шла, склонив голову, уставшая и понурая, и песни она больше не пела.

Когда они подошли к дому, Рут сказала:

– Иди к себе, у меня голова кружиться.

– Хорошо, – кивнула Ноа. – Но… извините меня за вопрос… про вашу дочь…

– Да прекрати ты! – вдруг крикнула Рут и ушла в дом, хлопнув дверью.

До вечера было еще далеко, а в доме дочери Рут совсем нечем заняться. Ноа нашла несколько книг, но читать их не хотелось. Телефон ее разрядился. Разговор с Рут оставил неприятный осадок, хотелось поскорее забыться, и Ноа решилась отправиться на исследования индейской резервации.

Она обошла дом, чтобы убедиться, что вокруг никого. В поселении далеко внизу, у озера, кипела жизнь. Индейцы жгли костры, работали в огородах, а сразу на нескольких домах красили стены.

– Надеюсь, в этом лесу никого я не встречу и все они там, – сказала себе Ноа и отправилась гулять.

Склоны холмов вдоль птичьей тропы заросли старой лумой, на ветвях которой уже темнели ягоды. Вместо травы жесткий, кусающий ноги кустарник, название которого Ноа не знала.

– Удивительно глупо бродить птицам по людной тропе, которая ведет в шумный город, – рассуждала Ноа. – А мысль о раскопках мне и в голову не пришла, как Шейле… если она не шпионка конечно, и что она интересно думает сейчас о нашей пропаже? А я глупая, пошла за Абелем в эту экспедицию ради славы…

Вдали треснула ветка и Ноа пригнулась, оглядываясь. Блестящие, словно глянцевые, листья лумы шумели на ветру и слышна была перекличка птиц, кажется то лесные вороны, а больше ничего.

– Ради славы, – повторила она. – Ради славы ты с ним поехала, а вот Лорена нет… из-за этого ты ее так ненавидишь? У этой Лорены все мысли на виду, вот она точно не шпионкаааа! – крик вырвался из груди Ноа, когда мир вокруг нее перевернулся.

Петля ловушки затянулась на ее ноге и вздернула, подвесив вниз головой на ветке одного из деревьев, тело понесло словно маятник и Ноа ударилась лбом о гладкую кору ствола лумы. Сердце заколотилось от адреналина, Ноа закрыла глаза, чтобы успокоится.

– Глупая, глупая, глупая, в лес одна пошла, – повторяла она, пока тело ее не перестало раскачиваться и тогда она открыла глаза, дышать было тяжело, и кажется, по лбу на волосы стекала горячая кровь. – Вот сейчас придут волки, или индейцы, или индейцы оборотни.

Она нервно усмехнулась, пошевелила ногой, но делать это было непросто, нога начала отниматься, а веревка была крепкой и не рвалась. Ноа попыталась дотянуться до кроссовка на перетянутой веревкой ноге, развязать шнурки, но ничего не вышло, да и петля держалась не на кроссовке, а на щиколотке. Вокруг веревки кожа стерлась до крови, а Ноа ничего не чувствовала до самого бедра.

– Лишь бы нога была целой, – шептала она.

С каждой минутой сил становилось все меньше. Тело ниже бедер немело, а выше наливалось кровью и шевелиться становилось все тяжелее, в ушах появился неприятный шум. Ноа попробовала раскачаться, чтоб схватиться за дерево. Ствол был очень гладкий, пальцы соскальзывали и ухватиться не получалось. Со второй попытки Ноа обхватила дерево руками, уперлась лбом и попыталась, прижимаясь к дереву, вскарабкаться по стволу выше, но пальцы вновь соскользнули и раскачавшись с большой амплитудой, Ноа вновь ударилась о ствол, теперь уже плечом. Новый виток, Ноа выставила вперед ладонь, чтобы предотвратить удар, услышала хруст пальцев, но совсем не почувствовала. Раскачивания становились медленнее. Правая рука слегка дрожала ближе к ладони, но боли не было.

– Кровь приливает в голову, – сказала она себе. – Надо кричать, пускай приходят хоть индейцы… скоро я потеряю сознание, надо сейчас…

Но она все не решалась, а время шло. Или кровь попала ей в глаза, или уже был вечер, листья вокруг покрылись золотым свечением и Ноа догадалась, что уже отключалась и совсем этого не заметила. Во рту теперь было сухо. Она попробовала позвать на помощь, но крик застрял в горле, тихий и скомканный. Она покачала головой и почувствовала, как странно теперь двигается, словно лицо разделилось на несколько существующих отдельно частей, глаза двигались быстрее всего остального, кожа стала бесчувственной и тяжелой. Попавшей в ловушку ноги она не чувствовала вовсе, только холод шел от нее по всему телу.

– Не знаю, совсем не знаю что делать, – шептала она.

Свет солнца тускнел от каждого моргания.

– Сколько раз я теряла сознание? – спросила себя Ноа, когда вокруг стало совсем темно.

Небо еще было светлым, но лес под слоем ветвей и листьев уже погрузился в ночь и Ноа услышала как воют волки. Вокруг глаз нервный тик, холодно, губы дрожат, несколько раз случайно Ноа их прокусила, но боли не было, только привкус крови и ощущение свежей влаги на лице. Запахло сырым озерным ветром, листья кустарников перед глазами Ноа заблестели луной, и стали слышны хищные крики сов.

– Они кричат лишь когда видят добычу, – вспомнила Ноа. – Когда собираются убить.

Крик раздался совсем близко и Ноа закрыла глаза, готовясь к смерти, как вдруг ее обхватила чья то рука и бесчувственная, налитая кровью ее нога, освободившись, сжалась в колене и ударила ее же в живот.