Текст книги "Сердце Андромеды, или Чёрный Цветок. Книга первая (СИ)"

Автор книги: Андрей Кров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

5

В городе было не протолкнуться, над головами с шипением и свистом проносились местные «извозчики», слепила огнями реклама. Чем ближе к центру, тем труднее становилось продираться сквозь оживлённую толпу. Наконец впереди, в перекрестье прожекторов, открылось крупное стеклобетонное сооружение, отдалённо напоминавшее римский амфитеатр.

– Здесь проходят состязания сдохнинов, – веско произнёс Болтун. – Вы, хозяин, пока сядьте на трибуне и понаблюдайте за происходящим. Я же разузнаю что к чему.

Войдя на стадион, Рэм увидел овальное поле, ряды трибун, исчезающие в потоках света и прозрачный куб, парящий в воздухе. На разлинованном помосте внутри куба проходили поединки бойцов – один только что завершился. Чтобы дать возможность зрителям видеть вблизи наиболее острые моменты схватки, куб скользил от трибуны к трибуне, поднимался и опускался на уровни разных секторов. Кроме того, за боем следили тысячи больших и маленьких телевизионных экранов с персональной программной настройкой.

Рэм занял свободное место в нижнем секторе. Прозрачный куб, совершив круг вдоль трибун, вернулся на середину поля; в это время на квадратном помосте носилось толстое, как сосиска, существо и истошно вопило:

– Делаем ставки! Делаем ставки! В следующем поединке сойдутся два заклятых соперника, чтобы на глазах достопочтимой публики выяснить наконец, кто из них лучший…

Рядом с Рэмом сидел двухметровый гигант со слоновьим хоботом вместо носа и размахивал им, как дровосек топором. Рэм собрался было пересесть от нервного соседа, но ударил гонг, на помост вышли два бойца (словно материализовались из воздуха) и приковали к себе внимание. Один из противников походил на человека, у другого была трёхглазая кабанья голова и на закорках торчал большой двурогий горб. «А здесь не учитывают весовые категории, – подумал Рэм. – Это нечестно!»

Поединок завершился очень быстро, чего и следовало ожидать: стопудовый монстр с кабаньей головой припечатал пару раз соперника к стенке куба, причём каждый удар сопровождался синхронной озвучкой – эффектным шлепком, и антропоморфное существо отключилось.

– Это неправильно! Так нельзя! – возмутился Рэм. – У него больший вес!

Слоноподобный сосед удивлённо посмотрел на человека и ничего не сказал.

Прибежал Болтун.

– Скорее, скорее, хозяин! Я договорился! Вы дерётесь в пятом заходе. В случае выигрыша – 50 беринов!

– А в случае проигрыша?

Ответ Болтуна утонул в гудении толпы, которая приветствовала новую пару сдохнинов.

Помещение для бойцов, готовящихся к поединку, мало чем отличалось от обычной рабочей подсобки. Небольшой железный шкафчик у стены – вот и вся меблировка.

Рэм разделся догола, опоясал чресла набедренной повязкой – сдохнину полагалось обнажаться, чтобы не возникало соблазна пронести под одеждой оружие. За тонкими стенами подсобки клокотала арена, то взрываясь океанским прибоем, то шурша едва слышным приливом. Рэм невольно представил себя гладиатором, судьба которого зависит не только от мастерства и удачи в бою, но и от прихоти толпы, заполнившей трибуны древнего Колизея. Он вспомнил свой первый турнир по боксу, на который пригласил Гелю. Зрителей тогда набился полный зал. Геля сидела в третьем ряду, растворившись в толпе, но Рэм ощущал на себе её взгляд, что было и приятно, и страшно одновременно. Страшно проиграть, опозориться, очутиться на канвасе. Тогда он одержал победу, но с большим трудом, и с тех пор зарёкся приглашать свою девушку на соревнования. Сейчас всё изменилось. Ему было всё равно: пусть выставляют хоть дюжину сдохнинов, монстров любых мастей и размеров, лишь бы знать, что Геля на трибунах и цена победы – её освобождение. Наплыли воспоминания, и Рэм немного загрустил.

Дверь с шумом распахнулась, влетел Болтун.

– Хозяин, я всё разузнал! Наш соперник – резоин. Это раса легкокрылых. Так, ничего особенного, но остерегайтесь плевков. Резоины выделяют яд с парализующим эффектом. Немного ловкости – и победа у нас в кармане! Как ваше настроение?..

Настроение было не ахти, но для рефлексии времени не осталось – за Рэмом пришли. Два четырёхруких амбала с шишковидными головами проводили его к двери и заперли в лифте. Включился механизм, кабина тронулась и поплыла вверх. Через несколько секунд в лицо ударил сноп света и прогудел гонг. Рэм растерялся, несколько раз обернулся вокруг своей оси. На стенки куба надвигались, увеличиваясь в размерах, ряды трибун. В какой-то момент Рэм увидел Болтуна, который прыгал зайцем и подавал непонятные знаки, но соперника нигде не было. Странно, почему он не вышел на ринг? Ведь гонг уже прозвучал? Почувствовав едва заметное колебание воздуха, словно потянуло сквозняком, Рэм вскинул голову и в последнюю секунду успел увернуться: ощеренная клыкастая пасть проскочила в сантиметре от шеи.

Довольно крупная короткошерстная собака, только без хвоста и задних лап, летала на перепончатых крыльях под верхней плоскостью куба и время от времени с шипением выплёвывала зелёную жижу.

«Чёрт побери! Ну и соперничек у меня! – подумал Рэм и, уклонившись от повторного броска летающей псины, молниеносно выкинул правую руку. Встречный получился на отлично. Резоин, как подстреленный, шмякнулся на помост и больше не двигался. Нокаут! Трибуны захлестнуло раскатистым рёвом – скоротечный поединок произвёл впечатление. Пулей вылетел ведущий:

– Единогласным судейским решением победу одержал человек с планеты Земля!!!

Рэма охватило приятное, знакомое по спортивному прошлому чувство. Всё получилось как по учебнику: уклон в лево и встречный правой – классика! Он даже не вспотел, и когда на выходе юркий и прозрачный гуманоид, с копной малиновых волос, предложили поединок за сумму втрое больше прежней, Рэм не раздумывая согласился. Вместо подписи оставил отпечаток большого пальца на красном квадратике устройства, которое замигало значками и цифрами и выдало информацию: «Поединок категории «Б». Начало в 5 часов моулийского времени». Как пояснили, ждать было недолго.

Болтун, счастливый и важный, не пропускал ни одного встречного, чтобы не похвастаться: мой хозяин – великий сдохнин, если бы не поджимало время, пояс абсолютного чемпиона был бы у него в кармане. Выигрыш – нескольких блестящих пластинок – туг подбрасывал на пухленькой розовой ладошке и повторял как заклинание: «Мы богаты! Мы богаты!..» Увидев Рэма, растрогался и в порыве чувств обнял его.

– Хозяин – вы герой! Теперь мы можем подумать о ночлеге, да и подкрепиться пора. Послушайте только, какие рулады выводит мой ополоумевший желудок после пережитого стресса.

– Подожди-ка, дружок, – ответил Рэм, довольный собой и тем, как всё хорошо складывается. – Я тут подписался на ещё один бой. Представляешь, гонорар втрое больше!

– Какой-такой бой?

– Категории…кажется…би…

– Что?! Что вы сказали?! Я ослышался?!

– «Би». Вроде так называется.

Болтуна пожелтел, потом позеленел, потом посинел и, бухнувшись на колени, принялся долбить головой об пол:

– Ах, я несчастный, несчастный туг! Зачем надо было встретить доброго хозяина, чтобы снова его потерять! Кто виноват в этом? Кто? Только я один! Я вовлёк вас в эту авантюру! Я не предупредил вас! О, я ничтожный, ничтожный глупец!..

– Да что случилось! Что с тобой?

– Категория «Б», мой наивный, доверчивый, замороченный хозяин, это бой до конца…до смертельного исхода…

– Не понял, это как?

– Некоторые расы любят пожирать проигравших соперников.

– И такое здесь допускается?

– При обоюдном согласии сторон – вполне. Моулей – демократическая страна. Правда, распорядители часто обманывают простаков, сулят большую выгоду, те клюют на приманку и когда понимают, что жизнь не стоит денег, раскаиваются, но раскаянье приходит слишком поздно… Послушайте, хозяин, – Болтун понизил голос, скосив зрачки на входную дверь, – для них нет ничего святого. Главное – нажива. Нам надо бежать! Я всё устрою. Мы сделаем это незаметно…

– Нет, я не побегу. Да и куда бежать? По-моему, это невозможно.

В подтверждение сказанного в дверях тотчас появились два геркулеса в бронежилетах с оружием, каким сатикай пристрелил гигантскую змею на синей планете. Охранники не мигая уставились на Рэма, и идея с побегом сама собой отпала. Болтун от досады и горя снова приложился лбом, на этот раз о стену и так основательно, точно хотел раскроить себе голову или пробить в стене дыру. Но ни то, ни другое не получилось.

– Да погоди ты психовать, – поспешил успокоить его Рэм. – Я ведь выиграл первый бой. Может, повезёт ещё раз… Правда, жрать соперника я не собираюсь…

Выйдя на помост куба и увидев, с кем предстоит драться, Рэм пожалел, что позабыл старую как мир истину: Фортуна – дама капризная. Зелёная волосатая гусеница занимала три четверти пространства куба, когда вздымала жирное тулово и шевелила когтями-шипами, каждый из которых мог пробить человеку череп как яичную скорлупу. Когда же с дробным, пронзительным свистом чудовище всей массой обрушивалось на канвас, стенки куба звенели и готовы были разлететься вдребезги.

Бить кулаками такую тушу не имело смысла. Четверть часа Рэм метался на помосте, уклоняясь от гусеницы и усиленно соображая, что предпринять. Один раз ему почти удалось достать до глаз монстра – самого уязвимого места, не хватило только пары сантиметров. Расплата за промах последовала мгновенно: острые как бритва когти рассекли Рэму правую голень.

При виде крови трибуны заорали. Болтун обхватил голову руками, упал на дорожку у кромки поля и, свернувшись калачиком, застыл – словно умер от страха. Между тем положение Рэма становилось всё хуже и хуже. Силы уходили, движения замедлялись, из раны хлестала кровь, и было ясно, что долго он не продержится.

Над ареной сотни осветительных приборов образовали плотный световой купол, благодаря которому никто не мог видеть, как узкую щель над Моулеем прошили две кометы и, прочертив длинный огнедышащий след, с тугим нарастающим звуком устремились вниз. За четверть минуты они преодолели расстояние до земли и упали с трескучим грохотом на площадь вблизи арены. Всё в радиусе полутора километров – все здания, лавки, магазины, стоянки такси, толкучки, рынки, склады – подскочило вверх, как от увесистого пинка. Над площадью поднялся столб дыма и пыли, посыпались камни, куски арматуры, бетона, вспыхнуло пламя.

Трибуны охватила паника. Зрители с воплями, сбивая и давя друг друга, перелезая через ограждения, устремились к выходу. Завыла сирена, добавив переполоха. В сутолоке никто ничего не понимал: что происходит? что делать? А вверху, над головами обезумевших моулийцев, будто чья-то гигантская рука чиркала спичками, озаряя сектора кроваво-красными всполохами, и где-то совсем рядом гремели взрывы.

На Моулей сыпались дождём фотонные бомбы и ракеты. Удивительно, что паника, захлестнувшая зрителей, никаким образом не коснулась сдохнинов, продолжавших драться в ограниченном пространстве парящего куба. Ни Рэм, ни его соперник не видели и не слышали происходящее вокруг: стенки куба были звуконепроницаемы. Между тем поединок близился к концу. Рэм чувствовал: ещё две-три минуты, и он упадёт на помост. Однако не испытывал ни отчаяния, ни растерянности, ни страха, в нём исподволь вскипала и разрасталась остервенелая злоба. Сдаваться? Никогда!

Гусеница, тоже заметно подустав от бесплодных попыток раздавить прыгающую под ногами блоху, вздыбилась, но уже не так резво, ощетинилась шипами – своим главным оружием. Рэм упёрся спиной в стену, чтобы, оттолкнувшись, уйти от удара, но стена неожиданно исчезла. До той минуты куб летал над полем как заговорённый: вокруг дыбилась земля, рассыпались трибуны, лопались экраны и прожектора, но ни одна из прозрачных граней не пострадала, пока пачки выпущенных ракет не поразили какие-то механизмы, и стенки куба отпали автоматически – хорошо, что это случилось невысоко над землёй. Рэм упал на газон в объятия обезумевшего от счастья Болтуна. Гусеница вывалилась с противоположной стороны куба и вмиг была изрублена осколками.

– Хозяин! Хозяин! Слава Тобу! Вы спасены!!!

– Ты в этом уверен?..

Рэм морщился от боли, стараясь остановить кровь, которая заливала голень от колена до пятки – шип гусеницы распорол ногу до кости. Болтун отвёл руки хозяина, приник к ране и стал слизывать кровь.

– Ты что?! Рехнулся? – Рэм попытался отпихнуть Болтуна.

– Не обижайте меня, хозяин! Слюна туга обладает целебными свойствами. Об этом знают все в Бериане!

– Это правда?.. Никак не перестану удивляться. Хотя, наверное, давно уже пора…

Болтун снова высунул длинный тонкий розовый язык и заработал им вокруг рассеченной мышцы с ловкостью котёнка, лакающего молоко. Когда он закончил, кровь на самом деле перестала сочиться и боль как будто поутихла. Рэм встал на обе ноги. Ну и чудеса!

– Хозяин, теперь вы сможете двигаться! – довольный результатом, объявил Болтун. – После я повторю процедуру. Но сейчас надо бежать. И как можно скорее…

В подтверждение сказанного раздался противный сухой свист. Рэм схватил Болтуна и нырнул с ним под днище куба. Земля качнулась, вблизи вырос чёрный гриб. Камни и стекла с дребезгом посыпались на разлинованный помост, где ещё недавно под восторженные вопли трибун бились доблестные сдохнины. Дым не успел осесть, а Рэм уже вытолкнул Болтуна из укрытия и скомандовал:

– Бежим!..

Центральный выход завалило кусками рухнувшего бетонного перекрытия. Пришлось искать другой. Рэм ещё прихрамывал, и туг усердно помогал хозяину, то подталкивая его ниже спины, то поддерживая за локоть…

Длинный тёмный коридор, проходивший под трибунами, вывел их на улицу, где гудела, пенилась и текла в неизвестном направлении толпа.

– Форгасы! Форгасы! – доносилось отовсюду.

– Что они кричат?

– Только этого не хватало! Форгасы – одна из самых мерзких рас в Бериане. Считают себя выше всех, очень воинственны и жестоки…

– Ясно, фашисты.

– Кто-кто?..

6

Толпа, гонимая страхом, казалось, двигалась в неопределённом направлении, то заполняя узкие проходы, то выплёскиваясь на широкие пространства, то вновь превращаясь в маленькую бушующую горную речку. На самом деле она текла осмысленно и строго на юг – к вокзалу. Чем дальше моулийцы удалялись от центра, тем глуше становились доносящиеся раскаты канонады.

Через несколько кварталов открылась привокзальная площадь. Во всю её длину стеной выстроились солдаты-великаны – трёхметровые, с маленькими круглыми головами и квадратным торсом; с обеих сторон площади, сжимая её в полукольце, ревели моторами боевые машины. Как только на площадь вытекла толпа, солдаты-великаны открыли огонь. Они стреляли из плазменных ружей, которые от живого существа оставляли только облако голубовато-серой пыли.

Толпа в ужасе устремилась обратно. Рэм обернулся. Увидев направленное на него дуло, прыгнул в сторону.

– Быстрей, хозяин, быстрей! – завизжал Болтун…

Толпа, вздуваясь на поворотах, неслась вдоль улиц, как в тесной горловине колодца. Время от времени в неё вонзались хвостатые стрелы плазмы, и кто-то, взлетев будто надувной шарик, растворялся в воздухе.

Пробежав ещё два квартала, Болтун упал плашмя на мостовую и юркнул в подвальное окно, увлекая за собой Рэма. Они оказались в тёмном сыром помещении. В узком просвете над их головами мелькали ноги моулийцев.

– Эти форгасы… настоящие великаны, – сказал Рэм прерывисто дыша.

Болтун облизнул пересохшие губы и вытер пот со лба.

– Нет, хозяин… это только оболочка… бронированный костюм. Форгасы сидят внутри и дёргают за рычажки управления, сами же они тщедушные и ростом не выше меня.

– Наверняка страдают комплексом неполноценности, иначе откуда такая агрессивность?..

Договорить не успели: рядом с подвалом появился летающий «танк» и стал садить сразу из трёх стволов, отрезая моулийцам путь и вынуждая их двигаться в другом направлении. Форгасы явно пытались согнать горожан в какое-то специальное место.

– Берут заложников, чтобы потом требовать выкуп, – сказал Болтун, опасливо выглядывая в окно. – Обычная тактика форгасов.

– Они что, террористы?

– Хуже.

В противоположной стене подвала, под самым потолком, зияла дыра. Чтобы пролезть в неё, пришлось карабкаться по груде битого острого кирпича, глотая тяжёлую пыль. Болтун взобрался без проблем, Рэму же пришлось потрудиться, при этом он стесал колени и разодрал живот – «костюм» сдохнина явно не подходил для таких упражнений. Перебравшись через пролом, беглецы очутились на маленькой улочке, стиснутой рядами лачуг, таверн, лавок, ремесленных мастерских. Стрельба и взрывы здесь звучали тише, и появилась надежда на спасение.

Болтун торопил хозяина, но Рэму каждый метр давался с огромными усилиями: при всём таланте туга зализывать и вылечивать раны ноге требовался покой.

Несколько раз они сворачивали в такие же грязные, обшарпанные улочки, удаляясь от гула канонады, пока дорогу не преградил большой металлический ангар. Над его левым крылом поднимался чёрный дым. Внутри ангара стояло несколько сигарообразных летательных аппаратов с оперением, как у ракет; два из них напомнили Рэму самолёт сатикая, на котором он счастливо покинул неприветливую синюю планету, другие выглядели по-разному.

Сквозь рваную дыру в крыше глядело чёрное моулийское небо. Бомба, пробившая ангар, уничтожила три звездолёта. Целыми остались пять. Это можно было бы считать большой удачей, если бы Болтун владел хотя бы азами пилотирования.

Вдоль стен громоздились бочки, ящики, канистры; большие грузовые контейнеры, составленные так, что между ними можно блуждать, как в лабиринте, занимали треть помещения. Пол устилал мусор и обломки потолочного перекрытия. Пахло гарью.

Болтун залез под днище одного из звездолётов и вернулся с находкой:

– Хозяин, смотрите, что я вам раздобыл! Эта лётная форма. Примерьте.

Рэму давно надоело щеголять нагишом, вроде австралийского аборигена – только бумеранга не хватало! – и он с удовольствием облачился в костюм космолётчика. Костюм оказался великоват, сидел мешковато, с большими складками, особенно на спине и между ног, но Болтун пообещал при случае найти замену.

– Должен вам сказать, хозяин, что в этой форме вы выглядите весьма мужественно, как настоящий звёздный скиталец, вдохновлённый великой и благородной миссией!

– Болтун, ты смеёшься?

– Ну вот ещё, нисколько… Вообще, вы большой везунчик, хозяин. А под моим чутким руководством мы добьёмся своего!

– Хотелось бы верить. Только скажи, мой чуткий руководитель, что теперь делать? Я так полагаю, деньги, выигранные на турнире, нам уже не пригодятся?

– Хозяин, деньги никогда не бывают лишними. Может быть, сейчас они… – Болтун внезапно умолк и весь обратился в слух: – Вы слышите?

– Нет.

– Ну как же? Там кто-то есть…

– А-а-а… – донеслось из глубины ангара, затем повторилось чуть тише и протяжней: – А-а-а-а-а-а…

Рэм шагнул было в сторону звука, как Болтун вцепился ему в руку и повис на ней.

– Не надо, не надо, хозяин, умоляю вас, хозяин, не ходите туда!

– Там кому-то плохо…

За ржавым контейнером, там, где обвалился потолок, на листе покорёженного железа лежала тяжёлая балка. Когда Рэм с прилипшим к нему Болтуном заглянул за контейнер, он увидел существо, с руками и ногами, лохматое, как длинношерстный сенбернар, только с одним глазом.

Балка лежала поперёк ног существа. Одноглазый стонал.

– Надо ему помочь, – сказал Рэм.

На что Болтун нервно произнёс:

– Нам бы самим ноги унести из этой мясорубки, а вы, сердобольный мой, готовы помогать каждому встречному гризу. У нас нет времени, вспомните, для чего мы здесь в первую очередь!

– Кончай молоть чепуху, – оборвал его Рэм, – лучше помоги. Будешь тянуть за плечи…

– Чепуху, чепуху… – обиделся Болтун. – Такого бугая разве вытащишь?

Рэм отыскал среди кучи камней кусок арматуры и просунул его под балку, чтобы использовать в качестве рычага. Одноглазый решил помогать: упёрся руками в балку и закряхтел. Но Болтун вдруг приложил палец к губам.

– Тс-с! – Жёлто-зелёный хохолок взвился на макушке и стал щупать тишину, как перископ подводной лодки. – Ну всё, доигрались. Там кто-то идёт.

В ангаре отчётливо прозвучали шаги. Рэм и Болтун приникли к щели между контейнерами и увидели форгасов. Их было семеро, ростом значительно ниже тех великанов, что расстреливали моулийцев на площади, и всё же обычный человек едва бы достал им до груди.

Форгасы вошли в ангар, выстроились напротив уцелевших звездолётов и открыли стрельбу. Гулкие металлические стены и переборки ангара многократно усиливали звуки выстрелов, и Болтун судорожно зажал уши руками. Три из пяти звездолётов вмиг запылали, форгасы перешли к четвёртому, но что-то их остановило.

В наступившей короткой тишине с улицы отчётливо донёсся топот бегущих ног, крики, возгласы. Небольшая часть моулийцев сумела вырваться из окружения и теперь пыталась скрыться в районе ремесленных мастерских. Форгасы тотчас двинулся к выходу. Они ещё не вышли, как одноглазый застонал от боли. Последний форгас обернулся. Покрутив маленькой головкой по сторонам, медленно направился к контейнерам.

Мультяшная физиономия Болтуна от страха так комично перекосилась, что Рэм даже в этой ситуации прикусил губу, чтобы не рассмеяться. Одноглазый, находясь в беспамятстве, снова длинно и хрипло застонал.

Форгас с неожиданной для его массы проворностью пробежал мимо Рэма и Болтуна, даже не заметив их. Увидев раненого и оценив беспомощность его положения, опустил ногу в железном сапоге на балку и надавил на неё. Одноглазый очнулся, обожжённый волною горячей боли, заскрипел зубами, но не издал больше ни звука, терпел, с ненавистью и презрением глядя в лицо мучителя, который испытывал явное наслаждение от того, что делал. На груди у него висел длинноствольный бластер, но стрелять он не торопился, как будто желая продлить себе удовольствие. Рэм с арматурой в руке подскочил к нему сзади и одним ударом сбил с ног. Форгас упал ничком, голова, отделившись от тулова, ещё несколько метров катилась по полу, грохоча, словно пустое ведро.

– Вот так их надо! Вот так! – запрыгал Болтун, победно пританцовывая, как первобытный охотник над поверженным зверем.

– Добейте его, хозяин! Добейте!..

Но Рэм не шевельнулся. Из отверстия, на котором только что уверенно сидела голова инопланетянина, выползло что-то тёмное, мохнатое, многоногое и устрашающе зашипело.

– Что вы тянете! Он же сейчас улизнёт!

Рэм не двигался, прикованный этим зрелищем. Паукообразное существо целиком вылезло из скафандра и, быстро передвигая шестью или восемью конечностями, устремилось к выходу. Болтун подобрал какую-то жестянку и запустил в паука. Но промазал, жестянка отскочив от стены, завертелась юлой, а форгас исчез за дверью.

– Ну вот, сейчас приведёт сюда ораву таких же уродов, и нам крышка!

– Если вы мне поможете добраться до звездолёта, я смогу его поднять в воздух.

После фразы, произнесённой глухим, прерывистым голосом, Рэм пришёл в себя:

– Что ты сказал, повтори?

– Я гриз с планеты Белый Камень, что в системе Двойной Звезды…

Время для знакомства было не самое подходящее. Общими усилиями – Болтун выкатил глаза и шумно сопел, всем видом демонстрируя усердие, – с трёх попыток балку наконец сдвинули, и гриз вытащил обе ноги. Рэм с трудом взвалил его на плечи. «Да у него не только один глаз, но и вес как у настоящего Циклопа» – подумал он и, присев под тяжестью великана, прихрамывая, кое-как побрёл к звездолёту.

– Я гриз с планеты Белый Камень, что в системе Двойной Звезды, – повторил одноглазый.

– Можно и туда. Куда угодно, только подальше отсюда …Циклоп.

– Называйте меня как хотите, я не обижусь, ведь вы спасли мне жизнь.

– Подожди благодарить, лучше отплати тем же. Скоро сюда явятся пауки в доспехах, и нам придётся туго.

Пятый звездолёт был цел. Вталкивать в него гриза Циклопа через люк под днищем казалось задачей почти неосуществимой, но когда опасность дышит в затылок, силы удваиваются и утраиваются. В общем, кое-как справились.

В рубке за приборной доской к Циклопу словно вернулись силы и здоровье, он ожил. Уверенными действиями стал приготовлять машину к полёту: замигали приборные огоньки, тонко завыл двигатель, в стенки и кресла как будто передалась запаянная в нём мощь.

В углу обзорного экрана ожидаемо замаячили силуэты форгасов – целая дюжина.

– Вот они, родимые, набежали, – сказал Рэм удивительно спокойно, и, положив руку на плечо Циклопа, добавил:

– Взлетай, дружище, скорее.

Циклоп делал всё что мог, но сократить время, необходимое для запуска корабля, было выше его возможностей. Кожа на голове Болтуна сделалась пунцово-красной, он тёр переносицу и повторял как мантру:

– Ну же… ну же…ну же…

Не хватило каких-то пары секунд – первый выстрел форгасов прилетел в борт корабля, корпус вздрогнул, но выдержал. В тот же миг машина резко пошла вверх. Циклоп выжимал из двигателей всю их мощь. На какое-то время корабль повис в воздухе. Выход из ангара обеспечивал раздвижной купол, но открыть его было некому, к тому же автоматика после бомбёжки, скорее всего, не работала. Единственной связью с внешним миром оставалась пробоина в потолке, с рваными краями и слишком тесная для большого корабля. Циклопу ничего не оставалось, как, повернув колесо штурвала, направить судно в эту брешь.

Одновременно со вторым залпом корпус корабля загудел, задрожал, заскрежетал, освобождая себе проход, после чего Рэм с Болтуном почувствовали сильнейший удар. Проломив повреждённый купол и окончательно его разрушив, звездолёт стал стремительно набирать высоту.