Текст книги "Парадокса не будет (СИ)"

Автор книги: Андрей Кост

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

Кост Андрей
Парадокса не будет

Парадокса не будет.

1.

День начался не то, чтобы странно, но необычно.

Директор вошел в институт и заметил необычайное оживление, царившее в холле.

Вместо того, чтобы разойтись по своим лабораториям, сотрудники института, собравшись в кучки, что-то горячо обсуждали. Почти у всех в руках были планшеты, на экранах которых мелькали кадры одного и того же сюжета. Директор громко поздоровался, перекрыв своим басом гул возбужденных голосов:

– Всем доброе утро! Что за шум, а драки нет?

Мгновения тишина распространилась по залу, словно директор произнес что-то неподобающее. Каждый, кто был в холле, уставился на директора взглядом, в котором читалось недоумение, смешанное с восхищением. Директор открыл было рот, чтобы предложить всем разойтись по своим рабочим кабинетам, как тишина лопнула, окатив директора приветственными криками и поздравлениями:

– Поздравляем!

Рот у директора так и остался открыт. Сделав усилие, он закрыл его, только лишь для того, чтобы раскрыть снова:

– Что все это значит?

Ему пришлось снова повысить голосом, потому как крики переросли в скандирование и ритмичные аплодисменты.

– Коллеги, день рождения у меня был с месяц назад, на пенсию я тоже выходить не намерен, не женился, детей не родил – в честь чего поздравления?

От ближайшей группки отделился и шагнул вперед Заведующий кафедрой темпоральной физики, седовласый профессор Марк Евгеньевич Эпштейн. Ходили шутки, что ученый выбрал физику только благодаря созвучности фамилии с известным Эйнштейном, иначе бы он стал биологом. В пользу этой версии говорило огромное количество растений, которые Марк Евгеньевич выращивал в своей лаборатории. Но для опытов с органическими тканями растения подходили ничуть не хуже животных и это увлечение играло профессору на руку. А заодно и доброй половине института, в основном женской. Эпштейн кашлянул и неуверенно посмотрел на директора:

– Владлен Казимирович, вы что, ничего не знаете?

Директор помотал головой, обдумывая, что он мог забыть или упустить. Выходило, что ничего.

– Нет, Марк Евгеньевич, к сожалению, я не в курсе. И уж точно не являюсь причиной всего этого.

Профессор обернулся к толпе и пожал плечами, словно говоря – бывает же такое и любезно пояснил директору: "Мы вас поздравляем с успешным окончанием эксперимента". Секунду подумал и добавил: "Или с его не менее успешным началом, что в данном случае тоже имеет место быть".

– Какого эксперимента? – директору вдруг захотелось оказаться подальше отсюда. Он очень не любил неожиданности и сюрпризы, а этот случай как раз вполне себя тянул на неожиданный сюрприз.

– Как это какого? – , глаза у Марка Евгеньевича увеличились до размера стекол его очков, – Вашего с Петровым эксперимента по переносу разведчика в прошлое.

Директор похолодел. Он отчетливо помнил этот разговор с Петровым, молодым импульсивным ученым, принимавшим участие в разработке главного прибора института -Темпоральных Врат.

2.

Определение прибор не очень то подходило Вратам в качестве обозначения, в первую очередь из-за размера – врата располагались на орбите Земли, потребляли чудовищное количество энергии при каждом запуске и были действительно гигантскими. Такими большими, что свечение во время экспериментов были видны даже в ясный солнечный день с поверхности планеты. Петров, после нескольких удачных запусков, предложил тогда директору отправить в прошлое робота. До этого врата никогда не отправляли в прошлое объект размером больше молекулы трития и дальше, чем на пару-тройку пикосекунд. Точность существующих приборов позволяла засечь и измерить излучение, на короткий миг возникающее в центре врат, когда там оказывалось две молекулы вместо одной. Большинству ученых это было достаточно, хотя теоретические выкладки доказывали, что такие расстояния во времени для Врат совсем не предел. Одно оставалось неясным – согласно расчетам затрачиваемая на переход мощность никак не менялась вне зависимости от длительности периода. И над этим день и ночь ломали голову светлейшие умы института.

Петров был не из тех, кто долго размышляет и планирует. Он был человеком действия. Когда он пришел к директору в тот день, кажется, понедельник, Владлен Казимирович был не в самом хорошем расположении духа. Он только что закончил сложный телефонный разговор с министром науки, который жаловался на "этих идиотов-сектантов", возомнившими себя свидетелями судного дня. Члены секты устраивали митинги протеста, утверждая, что Темпоральные врата – это причина будущего конца света и их надо немедленно разрушить, пока не стало слишком поздно. Министр соглашался с директором, что всерьез их пока не стоит воспринимать, но на будущее предлагал подумать, как улучшить имидж института и разрабатываемых им проектов. Иначе, говорил он, через год – два нам придется сократить финансирование института, направив налоговые средства в другие, более безопасные для человечества разработки. Так и не поняв, шутит министр или говорит всерьез, директор положил трубку и увидел Петрова, стоящего в дверях. Позади ученого в ногах что-то двигалось, вызвав у директора неприятные чувства. Существо напоминало насекомого, смесь паука с муравьем и глядело из-за ноги Петрова на директора сквозь блеснувшие стекла камер. Петров шагнул в кабинет и существо проскользнуло за ним. Оно было роботом, это директор определил сразу, но очень странной конструкции. Корпус был сделан из графена, характерный рисунок углеродных решеток блеснул на верхней части. По форме робот больше походил на черепаху, только с шестью лапами. Как и черепаха, робот имел в корпусе пазы, куда могли спрятаться длинные суставчатые ноги, что он и доказал, пройдя по команде Петрова чуть вперед и бухнувшись на ковер перед столом, втянув ноги и голову.

Теперь робот напоминал черное яйцо, полностью гладкое, даже отверстия для ног были закрыты графеновыми щитками. "Если он прочен также, как и выглядит, то эту шкурку будет очень тяжело испортить", – подумал директор, любуясь узором на панцире автомата. Петров кашлянул и директор перевел взгляд на него:

– Слушаю вас, Олег.

Петров начал не сразу. Несколько секунд он стоял, словно подбирая слова, потом резко вздохнул и, наклонившись, поднял робота с пола и водрузил его на стол директора:

– Знакомьтесь, это Временной Разведчик Универсального Назначения, сокращенно ВРУН.

– Значит, разведчик-врун? Интересное сочетание – директор усмехнулся и довольно посмотрел на покрасневшего Петрова. Тот, преодолев смущение, кивнул:

– Врун он, Владлен Казимирович, только по сути, но не по назначению. Он оснащен самой современной аппаратурой регистрации и способен анализировать и записывать огромные массивы информации. Плюс ко всему он обладает сверхпрочным корпусом, способным выдержать колоссальное давление или наоборот, его полное отсутствие. Врун управляется голосом и способен полностью переходить на автоматику при необходимости.

– Ну что же, звучит очень интересно. Но вы же не за этим ко мне пришли, хвастать вашим врунишкой. Судя по первому слову в его названии, вы предполагаете использовать его как объект для отправки в прошлое? И вам нужно мое согласие?

Петров кивнул. Директор побарабанил пальцами по столу:

– Мой ответ нет.

Молодой ученый вздрогнул:

– Но вы даже не ознакомились с моими расчетами! – с этими словами он положил на стол директора синюю папку, из которой вывалилось несколько густо исписанных формулами листков. Директор даже не взглянул на них:

– Нет, и вы знаете почему. Это крайне опасно! Темпоральные врата – первый удачный опыт взаимодействия со временем. Их воздействие недостаточно изучено. Любая ошибка в расчетах приведет к тому, что ваш робот может оказаться где-нибудь в Нью-Йорке середины 21 века, попасть в руки тамошних ученых и произойдет временной парадокс. Меньше всего на свете я хочу, чтобы мои действия или решения были причиной катастрофы такого масштаба.

– Мои расчеты точны, я проверил их на центральном компьютере института и все сошлось – Петров с жаром принялся отстаивать свою идею. – Мы отправим в прошлое моего разведчика и сможем наблюдать самое загадочное событие в истории!

– И какое же событие вы считаете самым значительным в истории? В любом случае, ответ я не изменю, но мне правда интересно, – директор попытался сгладить ситуацию, – Возможно, ваши расчеты лягут в основу какого-нибудь будущего эксперимента, когда мы...

Петров прервал директора:

– 65 миллионов лет назад. Вымирание динозавров.

3.

Директор хмуро посмотрел на Эпштейна:

– Насколько мне известно, – в его голосе зазвучали стальные нотки, – я никакого распоряжения о начале эксперимента никому не давал. Да и сам этот эксперимент, по большей части, является не более чем авантюрой, предложенной Петровым. Авантюрой, на которую ни один здравомыслящий ученый не согласится!

От этого напора Эпштейн попятился, но быстро взял себя в руки:

– Тогда у меня для вас плохие новости, Владлен Казимирович. Как бы то не было, начать эксперимент придется, – с этими словами Марк Евгеньевич повернул свой планшет экраном к директору и нажал "Продолжить". На экране улыбающийся Петров в широкополой шляпе что-то говорил корреспонденту в строгом костюме. По лицу корреспондента бежала струйка пота, но он мужественно сохранял невозмутимость. Позади виднелась небольшая буровая установка. Место было огорожено красно-белой лентой.

До директора не сразу дошел смысл сказанных Эпштейном слов и теперь он ловил каждое слово, летевшее из динамиков планшета:

"– Особое спасибо я хотел бы сказать директору своего института, Владлену Казимировичу Ольшову. Именно он своей критикой помог мне осознать, насколько важна тщательная подготовка эксперимента. Как важно предусмотреть все возможные случайности. Но я пошел еще дальше. А что, – подумал я, – если можно заранее убедится в успехе? Ведь если перенос в прошлое будет успешен, значит, разведчик уже здесь, в нашем времени, лежит себе на глубине в пару десятков метров, уже без малого 66 миллионов лет и дожидается, когда же я, Петров Олег, вытащу его и представлю миру. Я отправился в сюда, в пустыню и уже на вторые стуки поиска смог поймать слабый сигнал зонда.

Корреспондент перебил его:

– Почему именно в пустыню, господин Петров?

– Я провел специальные изыскания и выяснил, что безопаснее всего будет посадить зонд, после того, как он пройдет Темпоральные Врата, именно здесь, в центре Сахары. Безопасное место, даже в мезозойский период, по данным археологов, здесь было довольно спокойно. Поэтому можно было не опасаться, что зонд будет обнаружен в последующие века людьми, уже после того, как выполнит свою программу.

Камера крупным планом показала буровую установку и рабочих вокруг нее. Они все были из местных, но руководил ими бледнокожий прораб.

– Очень смелое предположение, – корреспондент наконец смахнул капли пота с лица.

– Тем не менее, я оказался абсолютно прав. Дело остается за малым – чтобы не допустить парадокса, нам нужно еще раз отправить разведчика в прошлое.

– Поясните, что вы имеете ввиду. Ведь разведчик, по вашим словам, уже здесь. Судя по тому, что он передает сигнал, с ним все в порядке. Зачем вам еще раз отправлять его в прошлое?

– Потому что против законов природы мы не можем пойти. Если разведчик здесь, значит кто-то его отправил. Если это сделали не мы – то кто? А если мы не отправим его, кто знает, какие последствия это может за собой повлечь? Разведчик исчезнет и вместо него пространство заполнит антиматерия такого же объема? Или вселенная в этот миг свернется в маленькую точку и произойдет новый Большой взрыв? Никто не знает, поэтому в этом деле лучше не рисковать.

Корреспондент ошарашено смотрел на Петрова:

– Вы говорите, что мы можем просто исчезнуть, как будто нас никогда не было?

– Да, при условии, что эксперимент не будет продолжен. Точнее, начат.

Повернувшись к камере, корреспондент обратился к зрителям:

– Нам остается только пожелать ученым удачи, в противном случае никто не знает, что может с нами произойти. С вами был Ник Карсон, корреспондент БиБиСи НьюсГруп. Мы будем держать вас в курсе событий".

Все в холле выжидающие уставились на директора. Тот не мог найти слов и все время открывал рот, будто рыба, выброшенная на берег. Наконец, он справился с собой:

– Марк Евгеньевич, зайдите ко мне через 20 минут.

4.

Когда директор поднялся в кабинет, минула уже добрая половина утра. Он привычно опустился на свое кресло и сразу положил руку на селектор:

– Надя, свяжите меня с Петровым.

– Я уже пробовала дозвонится, Владлен Казимирович, он не отвечает.

– Продолжайте звонить и сразу сообщите мне, если получится.

– Хорошо.

В голове крутилась сразу куча мыслей. Одну за одной директор хватал их и укладывал на воображаемые полки, приводя таким образом в порядок. Скопление мыслей выглядело грустно.

"Первое, – он мысленно стал загибать пальцы. – Врет Петров или нет? Судя по всему – не врет. Не тот он человек, чтобы раздуть такую шумиху без доказательств. Это все усложняет. Если я не разрешу отправить зонд в прошлое, он никак не сможет попасть в пустыню, значит Петров его не найдет. Парадокс? Парадокс. В то же время, Петров утверждает, что зонд он уже нашел, следовательно, в прошлое мы его все таки оправили. Отправим, если быть точным."

Директор налил себе воды из кувшина на столе. Выпил. Протянул руку в тумбу около стола, достал выпуклую бутыль с жидкостью чайного цвета. Щедро плеснул в тот же стакан. Выпил. Селектор на столе пискнул:

– Владлен Казимирович, Петров сам позвонил.

– Переводи на меня.

– Он уже отключился. Сказал, что через час вылетает, будет в институте завтра утром.

– И все?

– Нет. Еще сказал, чтобы вы сильно не волновались и не ругались, так как он это все сделал ради науки.

– Вот поганец! Ради науки! Пригласи ко мне Марка Евгеньевича, Надя.

– Хорошо, Владлен Казимирович. Что-нибудь еще?

– Да, и лимончик принеси нам.

Директор протянул руку, достал второй стакан и повторил процедуру с бутылкой.

Надо было крепко подумать.

5.

Петров вошел в институт осторожно, чуть ли не пригибая голову. Справедливо ожидая гнева вышестоящего руководства в лице грозного Владлена Казимировича, он старался не привлекать к себе особого внимания. Тем не менее, его заметили. Весь путь до кабинета директора его провожала волна тишины, которая не спеша прокатывалась по коридорам института со скоростью Петрова. Наконец он остановился перед заветной дверью и поежился. В последний раз, когда он был у директора, их разговор под конец поднялся до повышенных тонов и сейчас это точно не сулило ничего хорошего оробевшему Петрову. Дверь неожиданно распахнулась перед ним. За порогом стояла Надежда – секретарь директора: "Входи уж. Ждет тебя с самого утра" – она указала куда то за спину и отошла в сторону, завистливо посмотрев на загоревшего Петрова. "И это в середине-то февраля", – она вздохнула и принялась готовить зеленый чай для директора, уже не первый в этот день.

Директор восседал в своем кресле, положив руки на стол. Взгляд его буравил Петрова. Сесть директор не предложил. "Плохой знак", – подумал Петров.

– Доброе утро, Владлен Казимирович.

– Не доброе. Петров, ты понимаешь вообще, какую кашу заварил?

– Владлен Казимирович, я все рассчитал и...

Директор привстал и снова опустился. Взял стакан со стола, отпил. Петров вдруг понял, что у директора похмелье. "Ого, да я много пропустил," – подумал он и продолжил:

– Я знаю, что с моей стороны это очень необдуманный поступок, все эти журналисты, телевидение. Но вы же не будете отрицать, что это величайшее достижение современной науки? Мы с вами, я подчеркиваю, мы с вами становимся свидетелями грандиозного события. В наших силах изменить ход времени!

– Петров, ты на солнышке в своей Сахаре перегрелся? – директор повысил голос, – Что ты несешь? Достаточно того, что ты всех на уши поставил свои заявлением про новый Большой взрыв и уничтожение Вселенной!

– Даже если это самый маловероятный из вариантов, его необходимо учитывать и вы, как ученый, тоже это должны понимать! – Петров тоже позволил себе прибавить немного громкости.

– Побольше твоего понимаю! – директор взял со стола листок и швырнул его по столу в сторону Петрова. Лист спорхнул под стул. Край листа и крупная надпись ПРИКАЗ бросились в глаза Петрову. Он побледнел.

– Что, испугался? – директор явно заметил его испуг. – Очень хотелось, чтобы это был приказ о твоем увольнении, но нет. Это приказ о начале эксперимента по переносу твоего разведчика в прошлое. На 65 миллионов лет. Чертов шантажист, иди отсюда, чтобы до окончания программы я тебя здесь не видел.

Петров подхватил листок и пятясь, бормоча извинения вперемешку с благодарностями, из-за чего выходило странное "спасизвините", вышел.

6.

Директор пролистывал новости на своем планшете, то и дело натыкаясь на сообщения о "Самом смелом эксперименте в прошлом, настоящем и будущем", как его быстро окрестили новостные агентства. Из новостей директор узнал, что Петров запросил помощи у ближайших государств для охраны зоны нахождения зонда. По словам Петрова, он не собирался пока доставать зонд из-под земли, ссылаясь на временные парадоксы. "Сначала, – говорил он в камеру, – мы его запустим, а потом достанем. Нет причин нарушать причинно-следственные связи".

Между тем на космодроме готовилась ракета носитель для модуля, которому предстояло отправиться в прошлое. Помимо разведчика, модуль несет в себе малый спутник, оснащенные камерами. Он будут оставаться на орбите, делая снимки планеты и передавая их разведчику, в течении нескольких суток, пока не сгорит в верхних слоях атмосферы. Разведчик же должен приземлиться в области пустыни Сахара, которая, по словам палеонтологов, была в этот период цветущей равниной с многообразием жизни. "Если повезет, – думал директор, – и мы точно угадали время, человечество впервые получит реальные изображения настоящих динозавров".

Сам того не заметив, директор вместо привычного "он" стал употреблять мы. В институте он часто захаживал в лабораторию, где снаряжался модуль, особенно если Петрова не было рядом. Потом и с Петровым стал здороваться, даже извинился за резкость и постепенно сам простил его, с головой окунувшись столь любимую им науку.

7.

Петров тогда обманул журналистов, и на притащенный им зонд сбежалось посмотреть пол-института. Еще бы, 65 миллионов лет пролежать в земле – это ли не гарантия качества производимой продукции? Отделу конструирования и робототехники есть чем гордится, если этот кусок кремний-графитовой смеси даст извлечь из себя информацию. Петров достал из земли его поздно ночью и, пользуясь безалаберностью сотрудников аэропорта, просто отправил его в багаже, завернув в грубое полотно. С виду разведчик напоминал кусок камня, чем по большому счету и являлся. Петров нагло заявил, что этот камень, найденный им в пустыне, прекрасно подойдет для украшения сада камней, которого, кстати, у Петрова никогда не водилось. На что принимающий багаж покрутил пальцем у виска и закинул увесистый тюк на приемную ленту.

По приходу в институт Петров заперся в своем кабинете и принялся по крупицам добывать информацию из разведчика. Он сразу обратил внимание, что зонд поврежден намного сильнее, чем он рассчитывал. Возможно, он даже не смог выполнить свою основную функцию и сфотографировать пасущихся динозавров. Петров досадливо хмыкнул и принялся последовательно облучать сантиметр за сантиметром графеновые пластины из сердцевины зонда, считывая и фиксируя каждый найденный бит данных на портативный накопитель. Какая то мысль настойчиво пыталась нащупать путь к его вниманию. Петров внутренне напрягся и похолодел – такая сильная деформация зонда могла произойти только по одной причине! Вместо того, чтобы аккуратно приземлиться, зонд с приличной скоростью врезался в планету. Интересно, насколько огромной? Ладно, данные покажут. И Петров монотонно продолжил считывать информацию, с осторожностью водя сканером по внутренностям зонда.

8.

Все расчеты для завтрашнего эксперимента были произведены и неоднократно проверены.

Ускорители частиц на орбите уже начали работать, разгоняя четко выверенное количество протонов до нужной скорости. Как только с Земли поступит команда на активацию темпоральных ворот, потоки частиц ринуться навстречу и излучение от их столкновений будет направлено на эмиттеры темпорального поля. Короткая вспышка, едва слышное возмущение в радиодиапазоне и на месте объекта остается только абсолютный вакуум, да работники научных станций на Луне фиксируют слабые сигналы гравитационного поля детекторами волн.

Директор просто проглядывал распечатки рассеянным взором, не вчитываясь, скорее по привычке. Необходимости в контроле со стороны давно уже не было необходимости, но директору так было спокойнее. Взгляд его зацепился за формулу расчета траектории перемещения во времени. В свое время он принимал участие в разработке этой задачи вместе с лучшими умами института и сейчас смотрел на нее взглядом, каким смотрят на старые фотографии друзей и родных. Узнавание, волна теплых мыслей, возможно некоторое сожаление о не выполненном деле давно в прошлом. Ему приятно грела душу мысль, что именно в этой формуле он запечатлен на века благодаря открытию Постоянной Ольшова. Он доказал, что мощность, затрачиваемая на перемещение объекта всегда одинаковая и не зависит не от массы, не от расстояния, на которое перемещается объект. Значение имела лишь частота и количество импульсов, которые генерировали излучатели. Облученный ими предмет просто "записывался" в нужном месте на временной линии вселенной, одновременно стираясь из настоящего времени.

Звонок телефона вырвал директора из приятных воспоминаний. На его "Слушаю" в трубке возник взволнованный голос Петрова:

– Владлен Казимирович! Зайдите ко мне в лабораторию.

– Вообще-то я уже домой собирался, – директор взглянул на часы – половина девятого.

– Это срочно. Я считал информацию с зонда. Это касается завтрашнего эксперимента!

– Хорошо, сейчас приду.

В трубке послышались короткие гудки, Петров не удосужился ответить.

9.

Коридоры института были пусты. Дежурное освещение было лишь на лестничных площадках, остальное окутывал полумрак, разгоняемый отсветами уличных фонарей в окнах.

Директор шел не спеша, лаборатория Петрова находилась в другом крыле, да и не мальчик он, чтобы бежать по первому зову. Должность обязывала. Хотя директор не мог не признать себе, что его очень заинтриговало заявление Петрова. "Интересно, – размышлял он, спускаясь со своего этажа, – что он там такого увидел?"

Петров уже стоял в коридоре около двери, когда директор миновал последний поворот.

– Наконец-то! – в его голосе было облегчение и директор сразу почувствовал – произошло что-то действительно серьезное. – Заходите скорее!

Директор проследовал за Петровым вглубь лаборатории, мимо стеллажей с оборудованием . В самом конце на верстаке стояло то, что прежде являлось разведчиком прошлого, а теперь больше походило на капусту. Пластины корпуса были аккуратно отогнуты, чтобы Петров смог добраться до сердца зонда – его электронной памяти. По всей видимости, ему это удалось.

– Владлен Казимирович, – начал Петров, не предложив директору сесть. – Боюсь, что не все так гладко с нашим экспериментом. Я обработал полученные данные и мне удалось получить устойчивое видеоизображение. В основном с орбитальной камеры, которая должна была снимать с орбиты. Память самого зонда почти пуста. Да что я вам рассказываю, сейчас все сами увидите.

Петров развернул терминал и набрал команду на клавиатуре. На мониторе возникло изображение Земли из космоса. Качество картинки было не очень хорошее, изображение двоилось и изобиловало артефактами. но даже сейчас директор смог различить почти привычные очертания материков. Голубой цвет океанов контрастировал с зеленью на суше. Директор вгляделся внимательнее – определенно, планета тогда находилась в расцвете своих сил. Петров комментировал:

– Это изображение с зонда. По положению основных звезд мне удалось определить временной промежуток. С погрешностью в 50 минут разведчик находится за 65 миллионов 653 тысячи лет назад.

Изображение чуть качнулось и Петров указал на экран:

– Орбитальная камера отделилась.

Директор кивнул – все это ему было знакомо, они не раз проигрывали этот момент на симуляторе. Картинка снова изменилась, она стала ощутимо ближе. Зонд начинал снижение.

– Переключаю на запись со спутника, – Петров щелкнул клавишей и на экране показался зонд. Он уже находился достаточно далеко от камеры, но еще можно было разглядеть струйки воздуха из миниатюрных дюз двигателя разведчика. Наконец зонд исчез из поля зрения камеры и спутник сориентировал ее на Землю. Над планетой неспешно плыли облака.

Петров вновь что-то переключил и изображение сменилось. Почти всю площадь экрана занимала Земля, лишь в правом верхнем углу виднелась чернота.

– Это с камеры зонда, – Петров посмотрел на директора. – Сейчас начнется самое интересное!

Изображение, чуть дернулось и Земля на мониторе начала двигаться. Зонд опускался в атмосферу планеты. Камера показывала возникающие тут и там всполохи, постепенно слившиеся в один сплошной огненный ореол – воздух перед зондом сжимался и нагревался до немыслимых температур . Петров повернул ручку громкости и лабораторию наполнил вой ветра. В Правом нижнем углу мелькали цифры альтиметра – 100 000 метров, 75 000, 50 000. Цифры уменьшались все быстрее, скорость зонда увеличивалась. Атмосфера планеты уже стала плотной настолько, что плазма вокруг зонда перестала поддерживаться, стали видны облака и просветы земли между ними. В углу экрана отсвечивало голубым побережье тихого океана. Вот-вот должна была сработать система торможения. Директор помнил, как они с Петровым долго спорили о высоте, на которой парашют должен был раскрыться. Сошлись, что на двенадцати километрах откроется тормозной, а на восьми – основной. На экране появилась надпись "Система торможения активирована". Директор смотрел на экран, ожидая резкого замедления зонда, но ничего не произошло. Высота уменьшалась все также стремительно. Он вопросительно взглянул на Петрова. Тот молча указал на второй монитор, куда только что вывел запись со второй камеры зонда. Она была направлена "за спину" зонда, как раз туда, где должен был находиться купол тормозного парашюта. Директор удивленно хмыкнул – купол был раскрыт полностью, но ничуть не задерживал падение. Секунда – и из отверстия в корме зонда вырвалось и развернулось полотнище основного парашюта. Директор бросил взгляд на первый экран – скорость не изменилась, зонд падал на землю почти со второй космической скоростью. Альтиметр начал отсчитывать последние сотни метров, земля неотвратимо неслась навстречу и неуправляемый зонд рухнул на землю. Экраны погасли.

10.

– И что все это значит? – директор смотрел на Петрова. – Почему не сработала система торможения?

– Она сработала, вы же сами видели. Просто не смогла ничего сделать, – Петров отводил взгляд, явно что-то не договаривая. Он помолчал. – Владлен Казимирович, это полный провал.

– Я вижу, что не успех! – директор начинал заводится, – Деньги на ветер, меня сожрут в министерстве! Говорил я тебе, что не надо спешить, надо все тщательно проверить. А теперь поздно – завтра уже запуск. Эх, – он махнул рукой, – что теперь говорить!

– Владлен Казимирович, это еще не все, – голос Петрова звучал виновато, – Сейчас, включаю изображение со спутника.

Что-то в его словах заставило похолодеть директора. Он вопросительно уставился на инженера, который вводил команды в планшет. Мониторы мигнули и на них появилась картинка – на левом картинка с зонда, на правом – с орбитального спутника. Символ в углу показывал, что видео замедлено в десять раз. Петров щелкнул курсором и директор приник к экрану.

11.

Зонд стремительно падал на Землю. Петров прокомментировал:

– Спутник сейчас направлен строго на предполагаемое место падения зонда, в центральной области Сахары.

Сквозь прорехи в облаках можно было разглядеть очертания материка. Со школьных уроков географии директор помнил, как выглядит Африка из космоса – на 70 процентов безжизненная пустыня. Тут такого не было и в помине. Материк был полностью зеленый, его прорезали во всех направлениях полноводные реки, отчетливо видные с такого огромного расстояния. Там, где в современном мире простирались бескрайние пески Сахары, в далеком прошлом колыхался океан джунглей. Из этих мыслей директора вырвал голос Петрова: "Внимание!"

Директор бросил взгляд на первый экран. Альтиметр показывал тысячу метров. Зонд вот-вот рухнет. Как и в прошлый раз, цифры дошли до нуля и первый монитор погас. На втором мониторе в море бескрайнего космоса плыла земля. С виду картинка ничуть не изменилась. " Еще бы, наш зонд для планеты, как укус комара, – подумал директор. – Слишком мал". Словно в ответ на его мысли изображение дрогнуло. В самом центре экрана вдруг отчетливо обозначалось и стало расти темное пятно. Оно имело форму идеального круга и по краям его начали появляться огненные сполохи. Директор от удивления не мог вымолвить ни звука. такого он точно не ожидал увидеть. Тем временем, огненная плазма охватила уже большую часть картинки, смертельный вихрь несся над планетой, уничтожая все живое. В воздух поднимались миллионы тонн земли и камня, вырванные чудовищным взрывом из поверхности в месте падения зонда. Пламя на экране распространялось во все стороны, пока не охватило полностью Землю. Тут и там вспыхивали проснувшиеся вулканы, огромные волны цунами накатывались на берега и довершал все кипящий кислотный дождь, пролившийся с темного, наполненного огнем неба. Ясно было, что выжить в этом адском пламени не мог никто. Наконец экран погас, замигала надпись – данные повреждены. В лаборатории повисла гнетущая тишина.

12.

Директор мочал. Молчал и опустивший голову Петров, нервно теребя пальцами пуговицу на халате. Загадка века была разгадана, но от этого факта ни одному ни второму не становилось легче. Метеорит, упавший в далеком прошлом на землю и уничтоживший динозавров, оказался научным зондом, отправленным в прошлое. Наконец директор решился нарушить молчание:

– Есть какие-то предварительные выводы?

В ответ Петров пожал плечами и подвинул директору распечатку показаний со спутника и зонда:

– В момент удара выделилось огромное количество энергии. Как будто одновременно взорвали миллион термоядерных бомб. Единственное объяснение, которое приходит мне в голову – мы что-то упустили в своих расчетах. При таком взрыве масса зонда должны была быть не меньше тысячи миллиардов тонн. А наш зонд весил всего 30 килограмм.