Текст книги "Artifex Petersburgensis. Ремесло Санкт-Петербурга XVIII – начала XX века"
Автор книги: Андрей Келлер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц)
Е. В. Тарле в своей работе к вопросу об отсталости екатерининской России обращает внимание на своего рода стигматизацию России признаком «отсталости» именно как аналитической категории, не позволяющей уже смотреть на социально–экономическое развитие России в иной парадигме142142
Тарле Е. В. Была ли екатерининская Россия отсталой страною? // Академик Евгений Викторович Тарле. Сочинения в двенадцати томах. Т. 4. М., 1958. С. 445.
[Закрыть]. Иными словами, необходимо различать аналитическую категорию «отсталости» от современного социокультурного концепта. С помощью аналитической категории «отсталости» возможно проанализировать представления, формировавшие мировоззрение современников XVIII–XX вв. и оказывавшие существенное влияние на принятие ими тех или иных решений, а значит и на развитие событий или ход истории. Но, так как реальность в представлениях людей и реальность историческая: обе являются предметом исследования историка, могут существенно различаться, необходимо разграничивать, используется ли понятие «отсталости» для описания представлений, как части реальности исторического прошлого, или как современный социокультурный концепт, служащий детерминирующим каркасом для структурирования и объяснения исторических событий. В зависимости от предпочтения этих двух вариантов зависит конкретное наполнение смыслом тех или иных событий143143
См.: Алфёров А. А. Несколько слов о том, что есть «Современность» // Пространство экономики. 2011. № 3. С. 81.
[Закрыть].
Данное концептуальное решение схоже с тем, что предлагает М. Хильдермайер, т. е. отделить понятие отсталости от системного понятия колониалистской модернизации с признаками телеологичного линеарного движения. Но этого недостаточно, так как в руках историка остается сам социокультурный концепт понятия отсталости, диктующий свою логику интерпретации исторических событий. Симптоматично, что через тринадцать страниц своего повествования М. Хильдермайер сам возвращается к понятию теперь уже «социально–экономической модернизации», от которой он предложил очистить понятие отсталости, указывая на тривиальность констатации данного факта модернизации, как само собой разумеющегося. Но социально–экономическое развитие может легко мыслиться вне смыслового поля понятия модернизации. В противном случае, последнее ассимилирует любое обновление или изменение, вновь помещая исторические события в «испанский сапог» модернизации и отсталости. Учитывая неопределенность и альтернативность интенциональных векторов событийной реальности, решением проблемы понятия отсталости и его телеологичности теперь уже в «очищенном» виде, не является и его секторальное и темпоральное расчленение144144
Hildermeier M. Geschichte Russlands… S. 1323; см.: Алферов А. А. Несколько слов о том, что есть «Современность»… С. 82.
[Закрыть].
Проведем мысленный эксперимент, а именно, сделаем так, как в свое время сделали этнологи, применившие к европейцам методы изучения аборигенов, сделав прорыв в гуманитарных науках. Почему бы не повернуть термин «отсталости» вспять и не применить его ко всей европейской истории, если он настолько продуктивен, что от него никак нельзя отказаться? Тогда можно будет перестать глядеться в «зеркало Европы», в котором видят по большей части свои стереотипы, и начать писать аутентичную историю, не ограничиваясь лишь представлениями об отсталости, наличествующими у социальной группы «образованного общества», составлявшей в XIX в лучшем случае 2% российского населения145145
См.: Алексеева Е. В., Редин Д. А., Рей М.–П. «Европеизация», «вестернизация»… С. 17.
[Закрыть].
Безусловно, аспект «отсталости» как проблемы, которую российские элиты пытались решить на протяжении нескольких столетий, может вполне рассматриваться в рамках проблемного подхода, но представляется сомнительной попытка сделать это понятие полезным концептом исторической науки. Не получится ли в конечном итоге так, что освобождая перегруженное понятие «отсталости» от негативных оценочных коннотаций исторических агентов социальности, для которых Запад представлял некий эталон, на который нужно было обязательно равняться, мы не сможем заняться рассмотрением собственно существенных вопросов российской истории, так как окажемся в «ловушке отсталости» или «ловушке модернизации»146146
Нарский И. Рец. на: М. Hildermeier. Geschichte Russlands… С. 177; Hildermeier M. Geschichte Russlands… S. 1315–1346; См. подробный анализ концепта «отсталости»: Каменский А. Б. К проблеме «вековой русской отсталости» // Quaestio Rossica. 2018. Т. VI. № 1. C. 185–206.
[Закрыть].
На наш взгляд, целесообразно пользоваться универсальными нейтральными понятиями, перечисленными выше, без «нейтральных» коннотаций «отсталости». Ведь эти понятия описывают характерные механизмы взаимодействия любых культур. В противном случае, необходимо рассматривать техническую отсталость в области машинного производства, к примеру, Германии, Австрии или Италии первой трети XIX века по сравнению с Великобританией.
В немецкой традиции слово «отсталый» (rückständig) в современном значении появилось сравнительно недавно. В 1900 г., одним из первых, кто применил это слово в немецком языке не в прежнем значении оставшегося долга, задержанной выплаты оклада или процентов, а в современном его значении «отсталости», оказался немецкий экономист Густав Шмоллер: «То, что раньше было единым и общим в экономической жизни семьи, общины, компании стало сегодня отдельной функцией двух или более [индивидов. – А. К.], и когда к этому разделению функций привыкают, там, где остался еще прежний порядок, он кажется неожиданно отсталым»147147
«Was früher allgemein und selbstverständlich in der Wirtschaftsführung der Familie, der Gemeinde, einer Unternehmung verbunden war, ist nun eine getrennte Funktion von zweien oder mehreren, und wenn sich diese Scheidung eingelebt hat, so erscheint […] sie nun von diesem Standpunkte als etwas, dessen Verbindung, wo sie noch besteht, überrascht, als rückständig erscheint» (Schmoller G. Grundriß der Allgemeinen Volkswirtschaftslehre. Bd. 1. Leipzig, 1900. S. 326).
[Закрыть]. Теперь это слово вместо нейтральной приобретает такую негативную коннотацию как «недоразвитый», устаревший148148
Подобную пейоративную коннотацию можно нередко встретить и сегодня (см. Reith R. Bilder vom Handwerk – Handwerksgeschichte: Fragestellungen und Forschungsprobleme. In: Kockel T., Müller K. (Hrsg.). Geschichte des Handwerks. Handwerk im Geschichtsbild. Dokumentation des Workshops vom 16. September 2013. Duderstadt, 2014. S. 8–20).
[Закрыть].
Предлагаю начать с испанской реконкисты (VIII–XV вв.), ставшей катализатором формирования европейской культуры и предпосылкой эпохи европейского Возрождения – времени зарождения будущей «современной» Европы, и проанализируем степень отсталости европейских стран от арабского Востока. На протяжении нескольких столетий с арабского, древнееврейского и латыни переводятся важнейшие научные труды Древнего мира. Европа получает с Востока бумагу, астролябию, медицину, физику, философию, математику и астрономию, чтобы перечислить лишь часть того, что было заимствовано, с помощью которых она на протяжении последующих 500 лет покорит весь мир149149
К примеру, изготовление бумаги начинается в XII в. в городах Иберийского полуострова (Хатива, недалеко от Валенсии), в Каталонии и Арагоне (Irsigler F. Überregionale Verfel chnungen der Papier: Migration und Technologietransfer vom 14. bis zum 17. Jahrhundert // Handwerk in Europa. Vom Spätmittelalter bis zur Frühen Neuzeit… S. 256–257).
[Закрыть]. Кто бы мог подумать о таком немыслимом развитии событий тысячу лет назад? Лишь во время и после эпохи Возрождения пришло понимание единого европейского культурного пространства и концепция европейской цивилизации. Первый федеральный президент Западной Германии Теодор Хойс (1884–1959) лапидарно обозначил «три холма» как главные символы, на которых стоит европейская цивилизация: Агора, Капитолий и Голгофа, символизирующие греческую демократию, римское право и христианство трех конфессий: католической, православной и протестантской, возникшее в религиозном контексте иудаизма времен Второго храма. Три столпа, три святыни, на которых стоит европейская культура и европейская цивилизация. Эти символы дополняются другими понятиями, составляющими основу европейской идеи: античный гуманизм, просвещение, либерализм, капитализм, коммунизм и социализм150150
См.: Arens P., Brauburger S. Die Europasaga. München, 2017.
[Закрыть].
Доминирующее политическое и экономическое положение Западной Европы привело и к доминированию дискурсов развития стран, входящих в зону ее влияния. России, воспринимавшейся периферией на восточной окраине европейского субконтинента, выпала на протяжении последних трехсот лет непростая роль, доказать свое право на достойное место в «европейском доме». Модернизация России, проводившаяся под знаком заимствования европейских институтов и технологий, невольно привела к такому положению в историографии, когда в большинстве исторических исследований основное внимание концентрировалось на дисбалансе сил в двусторонних отношениях между Россией и ведущими европейскими странами, сводя сложность культурного обмена к широкому понятию «Европы»151151
См.: Čečović S., Roland H., Béghin L. (Eds.). Réception, transferts, images. Phénomènes de circulation littéraire entre la Belgique, la France et la Russie (1870–1940). Louvain–La–Neuve, 2018.
[Закрыть].
Это ни в коем случае не означает, что идеально–типический Запад или Европа не могут быть референтной величиной по отношению к России, но данное замечание не отменяет критических замечаний, высказанных ранее152152
См.: Каменский А. Б. К проблеме «вековой русской отсталости»… C. 196.
[Закрыть]. Главным аргументом не может быть лишь констатация декларированных, к примеру, Екатериной II в Наказе постулатов: «Россия есть Европейская держава» или «Петр I, вводя нравы и обычаи Европейские в Европейском народе». При ближайшем рассмотрении становиться очевидным, насколько данные заявления были далеки от российской действительности, от представлений и ожиданий подавляющего большинства людей, живших тогда в России153153
ПСЗ–1. Т. 18. № 12949. С. 193.
[Закрыть]. Данные утверждения ввиду своей декларативности не могут служить окончательным доказательством того, какие россияне видели и чувствовали себя европейцами, насколько они идентифицировали себя с европейскими ценностями и что понимали под «европейскостью», которой в первой половине XVIII в. соответствовали слова «людскость», «политичность», «цивилизованность»154154
Алексеева Е. В., Редин Д. А., Рей М.–П. «Европеизация», «вестернизация»… С. 12.
[Закрыть].
Напрашивается вывод, что понятие «отсталости» в глобальном историческом контексте стало настолько относительным, что его применение редуцируется лишь до инструмента, с помощью которого Россия только и может быть «современной». Манипулятивный характер данного приема вызывает сомнения в его целесообразности. Подобное понимание «современности» или модерности корреспондирует с таковым не только у пропагандистов турбо–капитализма, но и с мейнстримом российского «прогрессивного» общества второй половины XIX в. О его ярком представителе П. В. Анненкове находим отзыв, типичный для большинства представителей «образованного» общества того времени: «В искреннем желании быть "с веком наравне", "не отстать", "ловить современность" Анненков жадно искал встреч с замечательными людьми своего времени, и в этом не было с его стороны ни лицемерия, ни расчета. Эту черту в Анненкове тонко подметил впоследствии Лев Толстой, который писал 21 октября (1 ноября) 1857 года Боткину и Тургеневу [с нескрываемой иронией. – А. К.]: «Анненков весел, здоров, все так же умен, уклончив и еще с большим жаром, чем прежде, ловит современность во всем, боясь отстать от нее. Действительно, плохо ему будет, ежели он отстанет от нее. Это одно, в непогрешимость чего он верует»»155155
Анненков П. В. Литературные воспоминания / [Вступ. статья, подгот. текста и примеч. В. П. Дорофеева]. М., 1960. С. 8.
[Закрыть]. Быть современным любой ценой, не видя у себя под боком, в России идей, ставших сегодня мейнстримом в экономике? Та ли это современность, которой безусловно необходимо было следовать? В любом случае, понятие «отсталости» только в этом контексте и возможно – как один из критериев соответствия желаемой (европейской) «современности», в непогрешимость которой верит до сих пор большинство россиян со времен петровских реформ. В этом контексте не только желательно, но и необходимо написать историю понятия «отсталости» в лучших традициях истории понятий, чтобы разрешить, наконец, данный когнитивный диссонанс156156
См: Махлин В. «Современность» в круге понимания. К семантике «Нового» в новое время // Вестник культурологии. 2013. № 4 (67). С. 127–130; Мальцев Я. В. Перманентная современность и её субъект как основа социальной матрицы // Социум и власть. 2015. № 5 (55). С. 7–12; Спиридонова В. И. Европейский феномен «новой современности» и Россия // Россия: тенденции и перспективы развития. 2017. № 12–2. С. 78–82.
[Закрыть].
Была ли экономическая полиморфность дореволюционной российской экономики, и ремесла в том числе, «проклятым» наследием феодализма и признаком «отсталости»? Или в ней заключалось разнообразие экономических возможностей, дававших альтернативные варианты развития не только к обществу массового потребления и массового производства, генерирующих такие хвосты отходов, с которыми не способны справиться все экосистемы Земли вместе взятые, но к более гибким производственным сетям с интегрированными малыми и средними предприятиями, сочетающими в себе современные технологии и уникальные компетенции ручного труда? Не пора ли поменять вектор развития экономики в сторону социально ориентированного предпринимательства, МСП, которые смогут стать именно тем драйвером «зеленого» роста и инструментом развития в рамках концепции устойчивого развития и зеленой экономики157157
См.: Липина С. А., Агапова Е. В., Липина А. В. Развитие зеленой экономики… С. 126–132.
[Закрыть]?
В современной литературе считается опровергнутым тот факт, что цехи и их (относительная) монополия сдерживали промышленное развитие даже в такой классической стране капитализма как Англия158158
Richardson G. Guilds, laws, and markets for manufactured merchandise in late–medieval England. In Explorations in Economic History. 2004. 41. P. 2; Два класса капиталистов и рабочих, описанные в «Манифесте Коммунистической партии» (1848) К. Маркса и Ф. Энгельса, были скорее проницательным прогнозом, чем описанием действительности. Британская перепись населения 1851 г. показала, «что сельскохозяйственные работники и домашние слуги составляли наиболее распространенные профессии; большинство же рабочих были заняты в традиционных производствах: в строительстве, портняжном деле, сапожном ремесле и неквалифицированном труде всех разновидностей» (Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество… С. 165).
[Закрыть]. Более того, цехи и гильдии зачастую способствовали развитию (крупной) промышленности как в домодерной, так и в модерной Европе, являясь важным (универсальным) инструментом профессиональной организации и повышения качества продукции также и в других регионах мира: в Китае, Турции, Египте, странах Средней Азии, Японии159159
См.: The Return of the Guilds, Conference of the Global Economic History Network Utrecht, Utrecht University 5–7 October 2006. URL: http://www.cgeh.nl/return–guilds–programme (дата обращения: 25.05.2017); Lucassen J., Moor T. d., and Zanden J. L. V. The Return of the Guilds. Cambridge, Cambridge University Press, 2008; Они же. The Return of the Guilds: Towards a Global History of the Guilds in Pre–industrial Times. International Review of Social History 53 (2008). Р. 5–18.
[Закрыть]. Иными словами, социальный капитал таких гибридных образований как цехи, помогал формировать человеческий капитал160160
Bert De Munck. How did guilds define human capital? «Social capital in the creation of human capital» in Antwerp guilds, 15th and 16th century // The Return of the Guilds…; Гибридный от ГИБРИД, м. [лат. hibrida] – организм, полученный в результате скрещивания; потомство, образованное вследствие гибридизации; «поколение» от скрещивания растений, принадлежащих к различным линиям (Егорова Т. В. Словарь иностранных слов современного русского языка. М., 2014. С. 159). В данном случае имеется ввиду «скрещивание» цеховой организации по образцу западноевропейской с ремесленными практиками, существовавшими в России до введения цехов.
[Закрыть]. К этим выводам помогли прийти новые подходы в экономической, социальной, институциональной истории и истории труда161161
Lucassen J., Moor T. d., and Zanden J. L. v. The Return of the Guilds: Towards…P. 5–18, 8.
[Закрыть].
Что было бы с промышленной революцией, если бы мастера не построили машин, благодаря которым она произошла? Петр Кропоткин точно подметил эту связь, когда писал о ситуации с квалифицированными мастерами в Англии, после упадка городов и ремесел в средневековой Европе: «Что сталось с брюггскими полотнами, с голландскими сукнами? Куда девались те кузнецы, которые умели так искусно обращаться с железом, что чуть ли не во всяком европейском городке из–под их рук выходили изящные украшения из этого неблагодарного металла? Куда девались токари, часовщики, те мастера, которые создали в средние века славу Нюрнберга своими точными инструментами? Вспомните хотя бы Джеймса Уатта: в конце XVIII в. он напрасно искал в продолжение тридцати лет людей, которые сумели бы выточить точные цилиндры для его паровой машины, его мировое изобретение в течение тридцати лет оставалось грубой моделью, за неимением мастеров, которые могли бы сделать по ней машину»162162
Кропоткин П. А. Государство, его роль в истории // Кропоткин П. А. Анархия, ее философия, ее идеал. М., 2004. С. 665; См. также: «[…] Джемс Уатт, изобретатель современной паровой машины, потратил около двадцати лет своей жизни, чтобы сделать свое изобретение практически полезным, так как он не мог найти в XVIII веке таких помощников, каких он с легкостью бы нашел в средневековой Флоренции, Нюрнберге или Брюгге, т. е. ремесленников, способных воплотить его изобретения в металле и придать им ту артистическую законченность и точность, которые необходимы для паровой машины» (Кропоткин П. А. Взаимопомощь как фактор эволюции… С. 226–227).
[Закрыть].
В данной работе мы попытаемся изменить «оптику», с помощью которой рассматривается объект исследования, чтобы максимально приблизить его, а приблизив, получить более полную картину жизненного мира (цехового) ремесленника, во избежание искажения картины социальной и экономической жизни российского ремесла163163
Vgl.: Tuchtenhagen R. Osteuropäische Geschichte en panne // Osteuropa 5. 1999. S. 524.
[Закрыть]. Авторский взгляд на российские цехи близок к выводам К. А. Пажитнова, Ф. Я. Полянского и А. И. Копанева, не отрицавших целесообразность введения цехов, но показывавших их своеобразие в России164164
Копанев А. И. Ремесленники Петербурга в первой половине XIX в. // Ремесло и мануфактура в России, Финляндии и Прибалтике. Л., 1975. С. 78–89; Пажитнов К. А. Проблема ремесленных цехов…
[Закрыть]. В работах этих авторов цехи рассматриваются в более длительной исторической перспективе с момента их введения до начала XX века, а значит, возрастает возможность адекватной оценки их развития на российской почве как важного самобытного социально–экономического института. Именно поэтому Пажитнов критиковал В. Лешкова и М. В. Довнар–Запольского за их попытку доказательства существования уже в Древней Руси организаций, подобных цеховым корпорациям ремесленников на Западе165165
Пажитнов К. А. Организация ремесленной промышленности… С. 164.
[Закрыть]. Иными словами, цехи были необходимым институтом развития промышленности, отсутствовавшим на российской почве, который поэтому был введен по образцу западноевропейских.
Принципиальный интерес для данного исследования представляют работы зарубежных коллег по истории ремесла. Отсчет современной историографии ремесла в Германии можно вести с 1950–х годов. Одним из первых авторов, поднявших историю ремесла на качественно новый уровень, является Вильгельм Вернет, позиционировавший ее как самостоятельную отрасль знаний исторической науки, вводя соответствующую терминологию и методику166166
Wernet W. Kurzgefasste Geschichte des Handwerks in Deutschland. Dortmund, 1953; Он же. Handwerk im Widerstreit der Lehrmeinungen: das neuzeitliche Handwerksproblem in der sozialwissenschaftlichen Literatur (Forschungsberichte aus dem Handwerk. 3). Münster/W., 1960.
[Закрыть]. Карл Фридрих Вернет продолжил работу по методологическому и теоретическому обоснованию истории ремесла как самостоятельной отрасли в исторической науке и определил более четкие границы между крупной и ремесленной промышленностью167167
Wernet K. F. Handwerksgeschichte als Forschungsgegenstand. Münster, 1961, 1963; Он же. Wettbewerbs– und Absatzverhältnisse des Handwerks in historischer Sicht Bd. 1: Nahrung, Getränke, Genußmittel. Berlin, 1967; Он же. Zur Abgrenzung von Handwerk und Industrie. Die wirtschaftlichen Zusammenhänge in ihrer Bedeutung von Abgrenzungsfragen (Forschungsberichte aus dem Handwerk, Bd. 11). Münster/W., 1965.
[Закрыть]. Ф. Зак описал процессы интеграции и приспособления ремесла во время индустриализации, а Х. Клейнен – одну из его форм – побочную торговлю, помимо продуктов собственного производства168168
Kleinen H. Die Einzelhandelstätigkeit des Handwerks. Wiesbaden, 1963; Sack F. Integration und Anpassung des Handwerks in der industriellen Gesellschaft. Dargestellt am Schreinerhandwerk in Deutschland. Wiesbaden, 1966.
[Закрыть]. В 1970–1980–е гг. появляется целая плеяда немецких историков, закрепившая позиции социальной истории немецкого ремесла: В. Абель, Е. Виссель, К. Х. Кауфхольд, Ф. Ленгер, Р. С. Элькар, И. Эмер, У. Энгельгардт и др.169169
Wissel E. Des alten Handwerks Recht und Gewohnheit. Bd. 1–2. Berlin, 1971, 1974; Abel W. (Hg.). Handwerksgeschichte in neuer Sicht. 2. Aufl. Göttingen, 1978. S. 1–25; Kaufhold K. H. Das Gewerbe in Preußen um 1800. Göttingen, 1978; Elkar R. S. Fragen und Probleme einer interdisziplinären Handwerksgeschichte // R. S. Elkar (Hg.). Deutsches Handwerk in Spätmittelalter und früher Neuzeit: Sozialgeschichte – Volkskunde – Literaturgeschichte. GBWSG, Hg. v. W. Abel. Bd. 9. Göttingen, 1983. S. 3–32; Engelhardt U. (Hg.). Handwerker in der Industrialisierung. Lage, Kultur und Politik vom späten 18. bis ins frühe 20. Jahrhundert. Stuttgart, 1984; Ehmer J. Ökonomischer und sozialer Strukturwandel im Wiener Handwerk – von der industriellen Revolution bis zur Hochindustrialisierung // U. Engelhardt (Hg.). Handwerker in der Industrialisierung. Stuttgart, 1984. S. 78–104; Lenger F. Polarisierung und Verlag: Schuhmacher, Schneider und Schreiner in Düsseldorf 1816–1861 // U. Engelhardt (Hg.). Handwerker in der Industrialisierung… S. 127–145; Ehmer J. Die Herkunft der Handwerker in überregionalen städtischen Zentren: Zürich, Wien, Zagreb zur Mitte des 19. Jahrhunderts // Handwerk in Mittel–und Osteuropa: Mobilität, Vermittlung und Wandel im Handwerk des 18. und 20. Jahrhunderts, München, 1987. S. 47–68; Lenger F. Sozialgeschichte der deutschen Handwerker seit 1800. Frankfurt a.M., 1988; Он же. Zur Sozialgeschichte des rheinischen Stadthandwerks im 19. Jahrhundert // Rheinische Vierteljahresblätter. 1988. Nr. 52. S. 171–189.
[Закрыть] Начиная с 1990–х годов появляется ряд публикаций, задавших новый вектор в исследованиях170170
См., напр.: Reininghaus S. W. Gewerbe in der frühen Neuzeit. München, 1990; Reith R. (Hrsg. u. Autor mehrerer Beiträge). Lexikon des alten Handwerks. Vom späten Mittelalter bis ins 20. Jahrhundert. München, 1990; Cerutti С. Mestieri e privilegi: nascita delle corporazioni a Torino, secoli XVII–XVIII. Turin, 1992; Ehmer J. Soziale Traditionen in Zeiten des Wandels. Arbeiter und Handwerker im 19. Jahrhundert. Frankfurt a.M.; New York, 1994; Haupt H.–G. Die Werkstatt // Haupt H.–G. Orte des Alltags. Miniaturen aus der europäischen Kulturgeschichte. München, 1994; Reininghaus W. (Hrsg.). Zunftlandschaften in Deutschland und den Niederlanden im Vergleich. Münster–Aschendorff, 2000.
[Закрыть]. Ремеслам булочников, портных и прочим были посвящены отдельные монографии171171
См.: Steffens S. Schneiderei, Konfektion, Heimarbeit. Aspekte des Zerfalls und der Umstrukturierung eines städtischen Handwerks in Belgien (19. bis Frühen 20. Jahrhundert // Tijdschrift Voor Sociale Geschiedenis 20 (1994), S. 428–60; Kaplan S. L. Le meilleur du monde. Les boulangers de Paris au XVIIIe siècle, Paris 1996; Götz I. Unternehmenskultur: die Arbeitswelt einer Grossbäckerei aus kulturwissenschaftlicher Sicht. 1997; Schulte to Bühne J. Das Bäckerhandwerk 1896 bis 1996 am Beispiel der Stadt Münster. Münster, 2000; Sprenger R. Die hohe Kunst der Herrenkleidermacher Tradition und Selbstverständnis eines Meisterhandwerks. Wien; Köln; Weimar, 2009.
[Закрыть]. Актуальными остаются исследования ремесла в контексте индустриализации Нового и Новейшего времени. Истории ремесла и цехов посвящены работы британских, бельгийских и нидерландских историков. Де Мунк и Соли отмечали в совместной статье, опубликованной в сборнике статей, вышедшем в под редакцией Б. д. Мунка, С. Л. Каплана и Г. Соли в 2007 г., что дополнительное конкурентное преимущество создавал гораздо более дешевый человеческий капитал в Западной Европе, чем в Азии172172
De Munck B. and Soly H. «Learning on the Shop Floor» in Historical Perspective // De Munck B., Kaplan S. L. and Soly H. (Eds.). Learning on the Shop Floor. Historical Perspectives on Apprenticeship. New York & Oxford, Berghahn Books, 2007. P. 9.
[Закрыть].
Важной инновацией цеховых столяров–мебельщиков Антверпена в XVI – XVII в. де Мунк называет контроль качества, благодаря чему появляется сама категория качества как таковая, и аксиологический фактор. Ученый релятивирует такие понятия как исключительность, консерватизм и наследственность, бывшие традиционно основными негативными характеристиками цехов173173
См.: De Munck B. Construction and Reproduction: The Training and Skills of Antwerp Cabinetmakers in the Sixteenth and Seventeenth Centuries // De Munck B., Kaplan S. L. and Soly H. (Eds.). Learning on the Shop Floor… P. 85–110.
[Закрыть]. Основной же фундаментальный вопрос сборника статей, касающийся всего ремесла доиндустриального периода, ставит резюмируя в заключительном эссе С. Л. Каплан: «[…] если повсюду находятся доказательства, указывающие на умаление значения цехов во многих областях, включая ученичество, почему эти институты были так важны, а ремесленники настолько решительны в своем желании присоединиться к ним? Традиционная историография, основанная главным образом на нормативных источниках, таких как уставы цехов, принимала цехи как фундаментальную экономическую, социальную и политическую структуру организации труда домодерного типа, но в последнее время критически настроенные историки (такие как Майкл Соненшер, Филипп Минар, Стивен Каплан и [Джеймс Фарр]) указывают на то, что более широкий взгляд на ремесленный труд заставляет нас признать факт существования огромного поля трудовой деятельности, выходящей за рамки компетенций цехов»174174
«In a searching essay at the close of this volume, Kaplan poses the fundamental question that informs the contributions to this book on apprenticeship and, indeed, to all studies on craft work in the pre–industrial world: if evidence here and elsewhere continues to point to the growing irrelevance of guilds ‘in many domains including apprenticeship’, why did the institutions remain so important, and artisans so resolute in their desire to join them? Traditional historiography, based largely on normative sources like guild statutes, took guilds to be the fundamental economic, social, and political armature of pre–modern work, but recently revisionist historians (such as Michael Sonenscher, Philippe Minard, Kaplan, and myself) point out that a more inclusive and expansive field of vision on work forces us to come to grips with the vast amount of work activity that was occurring beyond the purview of the guilds. This volume engages with this debate, and focuses on what may be considered the quintessential institution within the guild structure: apprenticeship» (Kaplan S.L. Reconsidering Apprenticeship: Afterthoughts // De Munck B. at all. Learning on the Shop Floor… P. 215–216; см.: Farr J. R. Review of De Munck B., Kaplan S. L. and Soly H. (Eds.). Learning on the Shop Floor… // Economic History Review. 62. 1 (2009). P. 235–237).
[Закрыть].
В 2000–е годы происходит окончательный концептуальный поворот в рассмотрении истории ремесла и цехового ремесла, в частности, когда преодолеваются хронологические рамки Средних веков и разрабатываются сюжеты Нового времени. В истории ремесла, как самодостаточного и уникального рода человеческой деятельности, не исчерпывающейся исключительно производственными и экономическими практиками, рассматривается не только производство как таковое, но также аспекты образа и качества жизни, социальных и культурных практик. Традиционная история институтов и права дополняется историей конкретно взятого человека, формами коммуникации и взаимодействия различных социальных: корпоративных и государственных, институтов, стратегиями мастеров, подмастерьев и учеников при достижении своих личных целей175175
См.: Фуруботн Э. Г., Рихтер Р. Институты и экономическая теория: Достижения новой институциональной экономической теории / Пер. с англ. под ред. В. С. Катькало, Н. П. Дроздовой. СПб., 2005; Норт Д. Понимание процесса экономических изменений / пер. с англ. Кирилла Мартынова, Николая Эдельмана. М., 2010; North D. Structure and Change in Economic History. New York, 1981.
[Закрыть]. Это позволяет понять, что цехи служили не столько преградой в развитии промышленности, сколько трансмиссионным механизмом, позволявшим смягчать противоречия промышленного развития, решать социальные вопросы и сдерживать какое–то время напор крупного капиталистического производства XIX века, отметавшего, как ненужные, социальные нормы труда и общежития. В такой перспективе роль институций и «роль личности» в истории ремесленного сообщества уравновешиваются.
Цехи как новый институт в России могут позиционироваться с этой точки зрения как креативный институт, в рамках которого существуют инновативные производства, приобретшие сегодня новую актуальность в связи с концепциями развития «зеленой экономики»176176
См.: Блауг М. Коуз, Рональд Гарри // 100 великих экономистов после Кейнса = Great Economists since Keynes: An introduction to the lives & works of one hundred great economists of the past. СПб., 2009. С. 128–130; Остром Э. Постановка задачи исследования институтов // Экономическая политика. 2009. № 6. C. 89–110; Coase R. The Institutional Structure of Production // The American Economic Review. Vol. 82. Nr. 4. 1992. P. 713–719; Dekkers R. (R)Evolution: Organizations and the Dynamics of the Environment. Berlin, 2005; Ostrom E. Understanding institutional diversity. Princeton, 2005; Brears R. C. The Green Economy and the Water–Energy–Food Nexus. 1st edition. London, 2017.
[Закрыть]. «Методологический индивидуализм» признает реально действующими участниками социального взаимодействия не группы или организации, а индивидов или агентов социальности. В результате сужения поля индивидуального выбора меняются поведенческие предпосылки, определяющиеся факторами ограниченной рациональности и оппортунистического поведения177177
См.: Аузан А. Экономика всего. Как институты определяют нашу жизнь. М., 2014; Фуруботн Э. Г., Рихтер Р. Институты и экономическая теория…; Шаститко А. Е. Новая институциональная экономическая теория / 4–е перераб. и доп. изд. М., 2010.
[Закрыть]. Этот тренд сегодня не случаен как с аксиологической: небольшие, локальные, традиционные предприятия, так и с экономической точки зрения, если принять во внимание тот факт, что согласно исследованию Керстин Демон, по результатам которого 21 октября 2010 г. в газете Financial Times Deutschland была опубликована статья под названием «Непримечательные звезды», 500 самых успешных малых и средних семейных предприятий Германии, не становящихся сознательно акционерными обществами, создают абсолютное большинство рабочих мест и более рентабельны по сравнению с «промышленными гигантами», зарегистрированными на фондовой бирже во Франкфурте на Майне178178
В 2010 г. таких предприятий в Германии насчитывалось около 3,3 млн. Они создавали 57% рабочих мест, их доля от оборота всех предприятий страны составила 42% (Dämon K. Die heimlichen Stars // Institut für Mittelstandsforschung der Universität Mannheim. URL: http://www.ifm.uni–mannheim.de (дата обращения: 15.12.2016).
[Закрыть].
Актуализация исторических знаний в современном контексте в сочетании с методологическим поворотом дает возможность искать альтернативные к традиционной истории модернизации пути. Таковым нам видится направление истории ремесла, изучающее малые формы успешного ремесленного предпринимательства, которые не должны заменяться автоматически массовым машинным производством, но, напротив, гармонично дополнять его. Методика, примененная вышеназванными авторами, позволяет переосмыслить и оценить по–новому историю развития малого и среднего ремесленного производства Санкт–Петербурга, и России в целом.
В 1985 г. немецкий историк Томас Штеффенс отмечал в своей диссертации о рабочих Петербурга начала XX в., что ремесленники, в том числе и цеховые, совершенно забыты историками: они находились, по его словам, «im toten Winkel»179179
«В мертвой зоне» (перевод автора. – А. К.); Steffens T. Die Arbeiter von Petersburg 1907 bis 1917. Soziale Lage, Organisation und spontaner Protest zwischen zwei Revolutionen, Freiburg, 1985. S. 45.
[Закрыть]. И это можно было сказать не только о петербургском ремесле. Представление о цеховом ремесле как об «экстравагантном, тираническом и обскурантистском», названном так испанским экономом Форундой в 1780–х годах, разделялось не только учеными мужами эпохи Просвещения, но и историками недалекого прошлого. Такой негативный взгляд был результатом понимания модернизации как замены традиционных «отживших» «старых» институтов «современными» новыми согласно модели поступательного развития от «традиционных» мелких форм хозяйствования к более «прогрессивным» индустриальным и поточным180180
Haupt H.–G. Neue Wege zur Geschichte der Zünfte in Europa // Haupt H.–G. (Hrsg.). Das Ende der Zünfte: ein europäischer Vergleich. Göttingen, 2002. S. 24.
[Закрыть]. В экономической науке для доказательства такого постулата успешно применяется метод количественного анализа, основанный на моделях роста. Для описания (микро)истории ремесла такого инструментария недостаточно, так как верификация производится не только с помощью количественных индикаторов роста экономики, но и качественных – качества жизни и окружающей среды. Поэтому критериями оценки того или иного феномена ремесла являются как институт и структура, так и событийность и интерактивность, что позволяет решить проблему высокого уровня сложности в больших моделях. Игровые модели в анализе экономического поведения помогают, отчасти, понять сложность порой непредсказуемого поведения181181
Thompson E. P. The Making of the English working class. New–York, 1966. P. 234–268.
[Закрыть].
Рассматривая историю цехов в контексте взаимодействия традиций и инноваций, в особенности того факта, что культурно–антропологический метод стал активно применяться историками цехового ремесла в 1990–е годы, можно говорить о смене парадигмы, приведшей к пересмотру роли цехов в развитии ремесла не только в эпоху протоиндустриализации, но и позднее. Назовем только две публикации последних лет – сборник статей, вышедший под редакцией Гейнца–Герхарда Гаупта в 2002 г. с характерным названием «Конец цехов: сравнительный анализ института цехов в Европе» и книгу Р. Сеннета «Ремесло», увидевшую свет в 2007 г.182182
Haupt H.–G. Neue Wege zur Geschichte der Zünfte… S. 9–38; Sennett R. The Craftsman. New Haven, 2008.
[Закрыть] Они подводят символическую черту под развитием традиционной историографии, занимавшейся историей «институтов» и интересовавшейся в основном правовой стороной вопроса. Сеннет показывает в своей книге ценность ремесленного труда в контексте современной промышленной цивилизации и самоценность человека производящего (Homo faber). По его мнению, ремесленный труд может вернуть отчужденному в процессе крупного промышленного производства человеку радость и удовлетворение от труда и от произведений, возникших в результате его умений и навыков, его креативности183183
Sennett R. Handwerk. Berlin, 2008. S. 390.
[Закрыть].
Р. Сеннет предлагает уделить ремеслу более пристальное внимание как инструменту гармонизации человека и труда в разобщенном и социально холодном обществе: «Гордость за свой труд лежит в основе любой ремесленной деятельности, умений и знаний мастера, поскольку награду он получает за свое искусство и увлеченность»184184
Krempl S.–T. Paradoxien der Arbeit… S. 88.
[Закрыть]. Такая работа наполняет мастера удовлетворением от сделанного и чувством собственного достоинства: сосредоточение, размышления, созерцание, интуиция, – вот элементы новой («старой», традиционной) трудовой и жизненной этики, которую обосновывает своим мáстерским трудом Сеннет185185
Krempl S.–T. Paradoxien der Arbeit… S. 88.
[Закрыть].
Кроме упомянутых авторов, работы К. Девидса, К. Лиз, Я. Лукассена, М. Прака, Г. Ричардсона, С. Черутти, С. Р. Эпштейна и др. в том же направлении позволяют посмотреть на цехи как институты сохранения корпоративных, социальных и профессиональных традиций, способствовавших социальной стабильности, становлению и развитию городов, принятию и развитию технологических инноваций186186
Richardson G. Guilds, laws, and markets… P. 1–25; De Munck B., Kaplan S.L., Soly H. (Eds.). Learning on the Shop Floor…; De Munck B. Technologies of Learning. Apprenticeship in Antwerp from the 15th century to the end of the ancien régime. Turnhout, 2007; Epstein S. R., Prak M. (eds.). Guilds, Innovation and the European Economy, 1400–1800. Cambridge, 2008; Lucassen J., Moor T .d., and Zanden J. L. V. The Return of the Guilds…; Prak M., Lis C., Lucassen J., Soly H. (ed.). Craft guilds in the early modern Low Countries…; Epstein S. R. Technology, Skills and the Pre–modern Economy in the East and the West: Essays Dedicated to the Memory of S. R. Epstein. Brill, 2013; Davids K., De Munck B. Innovation and Creativity in Late Medieval //Late Medieval and Early Modern European Cities. Aldershot, 2014. P. 1–33.
[Закрыть]. Их эволюция в XIX – XX вв. в ремесленные палаты и союзы в Германии показала потенциал развития данного института, возникшего в Средневековье и пережившего в премодерных обществах процессы адаптации и трансформации. Основной упор в исследованиях делается не на институте как таковом, а на практиках исторических акторов и феномене «мастерства» как основе любого профессионализма. Цехи у этих авторов рассматриваются как институт, создавший предпосылки и условия для развития городов, капитализма и технологической революции позднего Средневековья и раннего Нового времени, а также эпохи индустриализации в XVIII – XIX вв. Отказ от однолинейной проекции западноевропейского общества и цехов на российский кейс делает возможным анализ российского общества имперского периода без таких искусственных понятий как «третье сословие» и «гражданское общество».
В 1981 г. Франклин Мендельс ввел в научный оборот термин «протоиндустриализации», отчасти объясняющий условия возникновения индустриализации задолго до ее появления187187
См.: Kriedte P., Medick H., Schlumbohm J. Industrialization before Industrialization. Cambridge, 1981.
[Закрыть]. Мендельс переместил центр внимания с целых стран на отдельные сельскохозяйственные регионы с развитым ремесленно–промышленным производством, что помогло переосмыслить их роль как более мелких единиц индустриализации. Применительно к России, Р. Л. Рудольф в 1980–е годы продемонстрировал в серии статей, что развивавшаяся в России протоиндустрия в виде кустарных промыслов не привела к ослаблению крепостной системы188188
Review: Grant J. A. // Kritika: Explorations in Russian and Eurasian History 3.3 (2002) 533–536 URL: https://muse.jhu.edu/article/18754/summary (дата обращения: 21.10.2017).
[Закрыть]. Сам Мендельс не абсолютизировал свою концепцию и говорил о том, что «протоиндустриализация» относится к региональному росту рыночно ориентированного сельского хозяйства и промыслов в XVII – XVIII веках на протяжении десятилетий, предшествовавших промышленной революции, а в России до второй половины XIX в. По его мнению, «протоиндустриализация никогда не представлялась „достаточной“ причиной промышленной революции. При первом поверхностном знакомстве с экономической историей последней сразу же станет понятно, что было много регионов Европы, где ручное ткачество и другие крестьянские промыслы исчезли, так и не став основой для фабричной промышленности»189189
«Proto–Industrialization». Franklin Mendels, reply by Lawrence Stone // The New York Review of Books. October 25, 1984 ISSUE. URL: http://www.nybooks.com/articles/1984/10/25/proto–industrialization/ (дата обращения: 20.10.2017).
[Закрыть]. Можно принять за рабочую концепцию Клауса Гествы о том, что примерно с середины XVII в. – до конца 1860–х годов в России длился период протоиндустриализации, когда создаются условия для последующего промышленной революции в последней трети XIX в.190190
Gestwa K. Proto–Industrialisierung in Russland: Wirtschaft, Herrschaft und Kultur in Ivanovo und Pavlovo 1741–1932. Göttingen, 1999. S. 579; И. В. Побережников рассматривает протоиндустриализацию как особую, переходную, стадию модернизации (Побережников И. В. Протоиндустриализация как субпроцесс…). Мы считаем, что протоиндустриализация, это не только переходный процесс, но и развилка, с которой пути ремесла и крупной промышленности расходятся ввиду их дифференциации и превращения мануфактурного типа промышленности, где ремесло и крупные машины сосуществуют, в современные фабрику и завод.
[Закрыть].
Ремесло может рассматриваться как уравновешивающая альтернатива излишнему технократизму, индустриализации и стандартизации, безусловно имеющим свои сильные стороны. Ввиду когнитивной и терминологической специфики теории модернизации, ремесло в ее рамках не может быть рассмотрено как полноценная экономическая деятельность в прошлом (цеховое и городское ремесло, промыслы), настоящем (инновативное малое производство) и будущем в рамках стратегического прогнозирования ГСВМП (small manufacturing network) на основе положительного исторического опыта. Противоположным направлением в исторической науке является история ремесла, не как традиционного института экономической и промышленной деятельности рудиментарного характера, а как элемента современного производства, где ремесленный мастер или специалист играет роль самодостаточного производителя материальных и идеальных ценностей191191
Егоров В. Г., Чистова С. М. Городское ремесленное производство… C. 222.
[Закрыть]. Данный прием не является «осовремениванием» ремесла, но служит получению иной перспективы («оптики») и контекста для переосмысления движения ремесла от «примитивной ручной работы» к высокотехнологичному узкоспециализированному производству. Ремесленник эволюционировал в ходе промышленной революции так же, как мануфактуры, заводы и фабрики, только с иным результатом.
Принципиально важными в данном случае являются размышления Сеннета о ремесле как универсальном виде человеческой деятельности, являющейся базисной составляющей любой человеческой культуры, ее существенным признаком с тех пор, как философы открыли такие понятия как «удовольствие», «игра» и «культура»192192
Sennett R. The Craftsman… P. 6, 8–9.
[Закрыть]. Сеннет расширяет понятие ремесленничества или мастерства и говорит о ремеслах по деревообработке так же, как и о военной муштре или солнечных батареях в контексте профессионализма: «"Ремесленничество" гораздо более широкое понятие, обозначающее не только квалифицированный ручной труд. Оно распространяется и на компьютерного программиста, и на врача, и на музыканта»193193
Там же, с. 9.
[Закрыть]. Ученый радикально расширяет область «ремесленничества», обращаясь к стремлению человека, и в особенности ремесленника, делать качественную работу194194
Там же, с. 20; У Д. Э. Харитонович находим описание этического фактора в работе западноевропейского ремесленника, укрепившегося в России с введением цехов в 1721/1722 г.: «Мастер роднился не только с собратьями по цеху, но и с производимыми изделиями. Они не были безликим товаром, но как бы частью его самого. В изделиях отпечатывается личность мастера во всей его целостности, со всеми его жизненными качествами. Так что плохой человек как бы не мог сделать хорошую вещь. Высокие моральные требования к мастеру становятся необходимыми и для его производственной деятельности. И наоборот, ремесленный трактат, содержащий указания о том, как сделать прекрасные вещи, становится как бы трактатом педагогическим, повествующим о том, как стать прекрасным человеком» (Харитонович Д. Э . Ремесло: Цехи и миф // Город в средневековой цивилизации Западной Европы: в 4–х томах / Отв. ред. А. А. Сванидзе. М., 1999. Т. 2. Жизнь города и деятельность горожан. С. 118–124).
[Закрыть]. Действительно, можно сказать, что ремесло – делать что–то руками, является антропологическим признаком, где тонкая связь между руками и головой рождает «интеллигентные руки», а навыки ремесленного мастера являются незаменимыми в любой творческой профессии.
По поводу ценности ремесленного труда, в свете современной промышленной цивилизации, Сеннет говорит, что «"ремесленничество" олицетворяет образ жизни, который с виду ослабевает с появлением индустриального общества, но это всего лишь заблуждение. Ремесленничество являет собой прочный человеческий импульс, основанный на желании делать работу хорошо, ради нее самой. […]; качество воспитания улучшается, когда оно практикуется как квалифицированное ремесло (мастерство. – А. К.), равно как и гражданское общество. Во всех этих областях мастерство фокусируется на объективных стандартах, на самой сути. Тем не менее, социальные и экономические условия часто препятствуют проявлению дисциплины и самоотдачи ремесленника: школы не всегда могут быть инструментами для хорошей работы, а требования на рабочих местах не всегда могут стать по–настоящему адекватными стремлению к качественной работе. И, хотя ремесленничество может вознаградить человека чувством гордости за выполненную работу, эта награда не так легко достижима»195195
Sennett R. The Craftsman… P. 9: «"Craftsmanship" may suggest a way of life that waned with the advent of industrial society—but this is misleading. Craftsmanship names an enduring, basic human impulse, the desire to do a job well for its own sake. Craftsmanship cuts a far wider swath than skilled manual labor; it serves the computer programmer, the doctor, and the artist; parenting improves when it is practiced as a skilled craft, as does citizenship. In all these domains, craftsmanship focuses on objective standards, on the thing in itself. Social and economic conditions, however, often stand in the way of the craftsman’s discipline and commitment: schools may fail to provide the tools to do good work, and workplaces may not truly value the aspiration for quality. And though craftsmanship can reward an individual with a sense of pride in work, this reward is not simple».
[Закрыть].
Мануальная активность рассматривается Сеннетом не в отрыве, а в сочетании с интеллектуальной деятельностью и эмоциональной сферой, благодаря чему повышается ее значимость. Вполне логично, что ученый обозначает человека, обладающего такими способностями, универсальным понятием «Homo faber»196196
Там же. Сеннет делает также различие между понятиями homo faber и animal laborans, ставя первого на более высокую ступень: «Whereas Animal laborans is fixated in the question ‘How?’ Homo faber asks 'Why?'».
[Закрыть], объединяющим в себе как человека креативного (Homo creativicus), так и человека экономического (Homo economicus)197197
Мокир Дж. Рычаг богатства: Технологическая креативность и экономический прогресс / пер. с англ. Н. Эдельмана ; науч. ред. Т. Дробышевская, А. Смирнов. М., 2014. С. 277.
[Закрыть]. Ремесленник фокусирует свое внимание на объективных стандартах, на самой вещи, в отличие от рабочего, занятого определенной операцией (операциями). Поэтому неправомерно говорить о «конце истории» ремесла с началом индустриальной революции: «Ремесленничество просто остается недопонятым, […] если оно приравнивается лишь к ручному мастерству некоего плотника. Немцы используют слово Handwerk, французы слово artisanal, чтобы обозначить работу ремесленника. Английский язык может быть более инклюзивным, как в случае с термином государственное ремесло. Антон Чехов применил русское слово мастерство в равной степени как к своему ремеслу врача, так и писателя. Я хочу, во–первых, рассмотреть все такие конкретные практики, как, например, в мастерских (рабочие пространства), где я смогу исследовать чувства и идеи. Во–вторых, изучить то, что происходит, когда руки и голова, техника и наука, искусство и ремесло разделены. Я покажу, как в этом случае страдает голова; как в прямом, так и в переносном смысле»198198
Sennett R. The Craftsman… P. 20: «Craftsmanship is poorly understood, […] when it is equated only with manual skill of the carpenter’s sort. German employs the word Handwerk, French the word artisanal to evoke the craftsman’s labors. English can be more inclusive, as in the term statecraft; Anton Chekhov applied the Russian word mastersvo equally to his craft as a doctor and as a writer. I want first to treat all such concrete practices as like laboratories in which sentiments and ideas can be investigated. A second aim of this study is to explore what happens when hand and head, technique and science, art and craft are separated. I will show how the head then suffers; both understanding and expression are impaired».
[Закрыть].
