Текст книги "аКОРРУПЦИЯ"

Автор книги: Андрей Кадацкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Практически от дверей начинался стол, обитый зеленым сукном, но без бортов, луз, рулеточной разметки, оканчивался чиновником. На столе растопырились белые флажки, пенал с подарочными ручками и календарь-стойка с логотипом «ГеоСтройТехнологии» – ерошкинский презент. Дополняли аскетизм ежедневник с надписью «для работы» и семейное фото – постоянный атрибут рабочих мест начальников всех мастей. Сразу за кожаным креслом, доставшимся Синявину в наследство от предыдущего зама, шкафы. За стеклянными дверцами плотно прижались друг к дружке массивные папки, робко присоседилась еще одна семейная фотография. В углу тарахтел телевизор, транслируя новости федерального масштаба, госслужащим ранга Виктора Алексеевича полагалось быть в курсе мировых событий.

Сергей вспомнил, как на прошлогодней выставке к стенду «ГеоСтройТехнологии» подошел убеленный сединами толстяк и отрекомендовался директором департамента строительства в сельском хозяйстве администрации города. При старике крутился молодой и перспективный парень под тридцать с треугольным лицом, русыми волосами, по-старомодному зачесываемыми вправо, хитринкой в серых глазах. На тонком лице все тонко – нос, губы, уши. Костюмчик похуже, чем у директора, рубашка чуть потемней. Заместитель четко блюл иерархию, словно хороший сверчок, точно знающий свой шесток.

– А это мой зам, – представил директор департамента, – Синявин Виктор Алексеевич. Прошу нас любить и жаловать.

Старик взял многозначительную паузу, оценивая произведенный эффект, давая прочувствовать великое счастье, ниспосланное свыше.

– Ну, показывайте, что у вас тут. – Он на правах хозяина взял рекламный буклет, намереваясь отправить в долгий ящик или мусорную корзину.

– На нашем стенде представлены лучшие образцы ведущих мировых производителей геодезического оборудования… – начал презентацию манагер.

– О, Вить, смотри! – Директор пальцем указал на прибор. – Теодолит!

– Это нивелир, теодолит левее, – поправил Ерошкин и тут же проклял себя за «поразительную политическую близорукость».

Повисла мучительная пауза. Багровые пятна проступили на благородном челе директора. Угадав настроение начальника, побагровел и зам, зло посверкивая глазами.

Мысль Сергея лихорадочно работала в угоду инстинкту самосохранения: «Мли-ин, послало же Провидение идиота! Как можно перепутать нивелир с теодолитом? Да и я хорош, нечего сказать. О, язык мой – самый гадкий язык в мире! Ты никогда не доведешь меня до Киева. Первые же встречные похоронят в совсем не братской могиле. Что же делать? Исправляй, Ерошкин, исправляй». Мысль лихорадила, но с миссией не справлялась.

Двое коллег, работавших на выставке, благополучно прикинулись статуями, мало чем отличаясь от рядомстоящих приборов.

Обстановку разрядил виновник, имевший громадный опыт по попаданию и выходу из тупиковых ситуаций.

– Я и говорю: это – теодолит, а это – нивелир.

На сей раз палец ткнул верно.

– Абсолютно точно! – выдохнул гору с плеч ведущий продажник. – Это я просто сразу не уловил направление взгляда вашей руки. Я ж немного сбоку стою, вот и показалось, и я даже мысленно перекрестился, как это принято на Руси, когда кажется…

Околесица лавиной срывалась с языка, но манагерский опыт подсказывал, главное – не «что» говоришь, а «как». Важно – признал «свою» ошибку, ведь «они» ошибаться не могут. Закончил Ерошкин эффектно:

– Может быть… коньячку?

– Наверное, какой-нибудь дрянной коньячишко пьете? – Старик состроил кислую мину. В алкогольных напитках государственный муж разбирался лучше, чем в строительстве.

– Ну что вы! У нас на фирме работает армянин. – Сергей впервые за день сказал правду, и снова соврал: – Он недавно из Тегерана… эээ… Еревана… привез настоящий армянский коньяк!

Накануне в винном бутике Горевой прикупил ящик коньяка и пару бутылок отдал на выставку, специально для подобных гостей. Подчиненным строго наказал – самим разрешается пригубить только под отчет о встрече с большими гостями.

В переговорной за стендом забулькал по пластиковым стаканчикам шоколадный напиток из откупоренной бутылки. «Статуи» по ту сторону декораций нарушили запрет, отдуваться все равно ведущему.

– Недурственный коньяк, – выдал директор, опорожнив залпом.

– Да, неплохой… – поддакнул Синявин, словно тоже разбирался.

– Такой я последний раз пил в семьдесят третьем в Пицунде, – придумал начальник, – когда отдыхал в санатории… в нашем. Специально подвозили… нам.

Навозная муха долго кружила вокруг стеклянного горлышка, иногда присаживаясь на открытую коробку конфет, иногда улетая к стенке. Когда гости, следившие за перемещениями летающего объекта, начали покручивать стаканы, Ерошкин снова подхватил бутылку.

– Еще по одной!

Молодой заместитель быстренько подставил, но старик прикрыл ладонью.

– Нам еще других обходить…

Чиновники только вышли на марафонскую дистанцию, и директор не собирался сходить при первой дозаправке, на пути виднелись двести стендов с эксклюзивными напитками. Старая закалка гарантировала успешный финиш – послевыставочный банкет. Молодой, да ранний зам науку схватывал на лету, слепо копируя начальство. Они ушли, не обещая вернуться. Но на следующий день на стенде «ГеоСтройТехнологии» вновь материализовался Синявин, без начальника, с легкомысленно покачивающей бедрами блондинкой и сыном лет четырех-пяти на руках.

«Как все правильно устроено, – думал Сергей, наблюдая медленный подход. – Семья, дети… наверно, и взятки правильно берет. Славный малый – далеко пойдет!.. Вот так, неожиданно и не в муках рождаются стихи».

Чиновник повернул сына к приборам.

– Смотри, Вась, это – теодолит, а это – нивелир.

«Показывает правильно, память хорошая». Продажник приблизился со словами:

– Добрый день, Виктор Алексеевич, может быть, зайдете в переговорную? У меня есть к вам предложение…

– Не-ет. – Заместитель неуверенно качнул головой. Он не получал инструкций, можно ли пить с этими людьми, разрешено ли наедине. Решил, на всякий случай, воздержаться. Перед уходом оправдался: – Я ведь здесь с семьей…

Менеджерская интуиция подсказывала: чиновнику явно хотелось зайти «переговорить». Синявин прибежал через полчаса с трясущимися руками.

– Вы говорили, у вас ко мне какое-то предложение?

Армянский коньяк многократно разлился по стаканам, мухи не докучали, разговор склеился. В итоге ерошкинская визитка протиснулась в глубину чиновничьего кармана, ответная мягко выужена, встреча назначена. Полгода Сергей обхаживал заместителя директора департамента, появляясь в мэрии по надуманным предлогам с бутылкой коньяка «только что из Еревана», прежде чем тот начал брать и помогать. Но Синявин держался холодно, без панибратства, соблюдал дистанцию.

С тех пор чиновник изменился мало, лишь цвет лица все больше соответствовал фамилии, на носу образовался ярко-красный румянец.

– А-а, Сергей Михайлович! – Зам оторвался от «неотложных» дел. – Рад вас видеть.

– Добрый день, Виктор Алексеевич. – Манагер подошел.

Синявин протянул ладонь. По рукопожатию Ерошкин безошибочно определял человека. Если ладонь протягивается, будто с лакомством для собачки, обладатель с низкой самооценкой. Если рука подается, точно для поцелуя, чувство превосходства на уровне папы римского. Идеально, когда рукопожатие равноправно, наклон в ту или иную сторону выдает собеседника с потрохами. На том строится первичная тактика хорошего менеджера.

Виктор Алексеевич искренне считал себя выше Сергея на несколько ступенек социальной лестницы, – правая рука всегда сверху накрывала ладонь мужчины средних лет.

– Как поживаете? Как жена, дети? – Зам на службе числился примерным семьянином, указал на стул.

Посетитель присел.

– Все «аллес гут», как говорят у нас в Шанхае. – В школе и институте Ерошкин учил немецкий.

– Как машинка? Бегает? – Чиновник с завистью смотрел на ерошкинское авто, а накопить на аналогичное не позволяла совесть. Делал мало, получал фиксированный процент. Всегда отмахивался от убеждения сделать чуть больше и купить лучшее. Заработанное тратил на выпивку и содержание жены.

– Все «олл райт», как говорят у нас в Дакаре. Правда, вот сейчас еду, притормаживаю у светофора. Слышу скрип, перескрипывающий магнитолу, как от тормозов раздрипанной «Волги». Думаю, неужто колодки? Хотя только поменял. Выключаю магнитолу, притормаживаю – скрипит. Смотрю в зеркало заднего вида – прямо за мной раздрипанная «Волга».

Синявин изобразил легкую улыбку.

– Как ваши успехи? – поинтересовался Сергей.

– У меня все прекрасно. – Виктор Алексеевич с умилением поглядел на семейное фото. – Кстати, вы уже сделали прививку от вируса Г/Г6Б13… как там дальше?

– Собираюсь…

– Не затягивайте с этим. Только что сообщили: еще один россиянин госпитализирован с подозрением.

– Мне кажется, нас больше пугают, нежели там что-то есть на самом деле…

– Сергей Михайлович, разве можно так наплевательски относиться к своему здоровью? Статистика утверждает: более половины россиян уже сделали прививки и теперь могут не опасаться за себя и своих близких.

– Неужто и вы?

– О-о, нас в первую очередь!

Продажник саркастично скривил губы. «Ах, ну да, конечно! Чиновничье здоровье превыше всего. Мог бы и догадаться».

Синявин затянул песню о важности профилактики заболеваний, демографии, генофонде, словно под копирку повторяя телевизионные репортажи. Создавалось впечатление – давние приятели, встретившиеся спустя сто лет, неспешно обсуждают последние новости.

«Ну хватит! Разговор о погоде слишком затянулся, пора остановить этот треп», – Ерошкину хотелось поскорее перейти к технической части сделки.

– Однако, Виктор Алексеевич, предлагаю вернуться к нашим б…

– В смысле? – Чиновник округлил глаза.

Сергей извлек из папки конверт.

– Вот.

– Что это?

– Моя часть «договора». Вам осталось выполнить свою. – Невозмутимости манагера позавидовали бы слоны.

– Что это? – почти по буквам произнес Синявина.

Ерошкин на миг струхнул. «Что с ним? «Дурку» включил? Со мной такие номера «но пассаран», как говорят у нас в Стамбуле».

– Виктор Алексеевич, не сочтите за грубость, но ведь я уже не в первый раз приношу подобные конверты…

– Взятку предлагаете?

– Ни в коем случае! Всего лишь стопроцентная предоплата.

– Как вы думаете, Сергей Михайлович, что мешает мне вызвать охрану, милицию и изобличить вас в подкупе должностного лица при исполнении служебных обязанностей?

Ведущий менеджер обескураженно смотрел сквозь заместителя директора. «Что стряслось? Конкуренты перекупили? Допился до ручки? Может в мэрии неделя «чистых рук»?.. Может, боится этого… как его… антикоррупционного закона? Маловероятно. Он еще не принят, к тому же написан самими коррупционерами, а значит, взятки будут брать по-прежнему… и уже по закону. Может не так челобитную царю подал?»

– Думаю, это не в наших общих интересах.

– Единственное, что меня останавливает, это то, что мы с вами, Сергей Михайлович, давно знакомы. И поэтому и только поэтому, я позволю вам забрать ваше… – Палец указал на конверт. – И уйти. Забудем об этом! Но, если еще раз подобное повторится, то вы, Сергей Михайлович, и ваша фирма так просто не отделаетесь. Всего доброго! – Кончив эпическую речь, Синявин демонстративно углубился в бумаги.

Манагерская обескураженность сменилась растерянностью.

– Виктор Алексеевич, если вы решили пересмотреть наши договоренности… или вам мало… мы готовы обсудить…

Чиновник медленно снял телефонную трубку, набрал номер, в ожидании ответа в упор смотрел на посетителя. Ерошкин запнулся, будто проглотил жука. Быстро сообразив, сунул подношение в папку и мухой вылетел из кабинета. Проходя мимо охранников, сделал наиглупейшее выражение лица и шмыгнул за дверь, отдышался только в машине.

«Бывают злые шутки», – сказал индюк, слезая с утки». Как нехорошо получилось… Что теперь делать? Плакали мои проценты с продаж… Как теперь с ним общаться? Придется подключать Лобова, хотя очень не хотелось бы, напортачит и окончательно все испортит. Нда, ситуэйшен… Может Синявин все-таки сдал меня?»

Нога втопила «газ» в пол.

Обгоняя и подрезая, «Тойота» неслась с бешеной скоростью, на хвосте выли сирены преследователей. Пули, пущенные по колесам, разбили зеркала и заднее стекло, раздробили плечо. Теряя сознание, Сергей мчался за город, в лес.

Иглы милицейского «ежа» впились в передние шины, подушка безопасности отказала, голова с треском врезалась в руль. Перед отключкой окровавленные глаза увидели дуло «калаша», разбившего стекло водительской двери.

Глава 4

Очнулся Сергей от ревущего зуммера авто – забыл пристегнуться. Разыгравшееся воображение дало обратный эффект – вернуло ироничный взгляд на мир.

Подъехав к офису, манагер окончательно успокоился и воспринял недавнюю встречу, словно недоразумение и плохо сыгранный фарс. Когда ежедневно ходишь по лезвию ножа, осторожность притупляется.

– А почему в тапках? – Ерошкин встретил на улице служебного водителя, вечнонебритого сорокалетнего мужика, по армейской привычке, спавшего на ходу.

– А что? – Шоферу не нравились подколки Сергея, для остроумных ответов недоставало интеллекта.

– Нога болит?

– Да, палец гноится…

– Коля вторую неделю хромает. Ты его подвозил, вот и заразился.

Оставив мужика в ступоре, продажник вошел в здание. Охранник, переставший обижаться, вопрошающе глянул, прочел в манагерских глазах: «Позже».

Секретарша Ирочка сидела на месте. Когда голубоглазая девчушка с большими бантами пошла в школу, Ерошкин поступил в институт. Сейчас благодаря туфелькам на высоком каблучке она догнала ведущего менеджера в росте. «Лицо фирмы» слыла блондинкой, красилась с золотистым отливом, длинные волосы, будто лучики, ниспадали с чудесной головки. Мужики облизывались, глядя на атласную кожу с бессменным загаром. Игривые глазки кокетливо приветствовали входящих и исходящих, вздернутый носик и чувственные губки учащали мужской пульс. Рукотворное творение – отлично сделанная грудь подчеркивалась ношением пуш-ап. Офисные бычки по надуманным причинам крутились у ярко-красного платьица с глубоким декольте, подолом на уровне нижнего белья и талией на уровне творения.

– Салют, красотка! – Сергей заглянул в глубины разреза, пожал руки собравшимся, сунув папку под мышку. – Шеф у себя?

– Привет! – Ирочка изобразила застенчивость. – Да, но там Лобов.

– Они-то мне и нужны.

Продажник перегнулся через стол, похотливым взглядом оглядел очаровательные ножки и пододвинул телефон. Секретарша изобразила смущение. Коллеги, привыкшие к наглости и вседозволенности любимчика шефа, завидовали молча.

– Пал Палыч! – Манагер нажал на спикерфон для демонстрации превосходства.

– Да, Сергей Михайлович! – Только к одному человеку на фирме босс обращался по имени-отчеству, хоть и на «ты».

– Можно зайти?

– Заходи, дорогой.

Чувствуя спиной волчьи взгляды коллег, Ерошкин вошел в кабинет.

– Здра-а-авствуйте, Александр Сергеич!

Сергей пожал руку Лобову, практически копии последнего генсека СССР Горбачева, но без родимого пятна и с чуть большим количеством волос. Старик вместо денег приносил фирме много шума из ничего, заслужив снисходительность вместо уважения. Не имей сто рублей, а имей сто друзей. Александр Сергеевич жил по понятиям прошлого, ища прибыль в связях. С переходом к рыночной экономике остался коммунистом, но без выпячивания убеждений. Как все мягкие по природе люди, являлся сторонником «жесткой руки», дома хранил бюст Сталина.

– Здравствуй, Сергей Михалыч! – Лоббист привстал для приветствия. – Как здоровьице?

От этого вопроса автоматически хотелось к Галке, на диагностику. Через шесть секунд мозг напомнил: тридцать пять – еще не возраст.

– Вашими молитвами, Александр Сергеич. Как ваше драгоценное? – Продажник плюхнулся в кресло, положив папку на колени.

– Диабет замучил, надо ложиться в больницу… Давление скачет, сердечко пошаливает…

– Старость не в радость.

– И не говори! Надо что-то делать… На днях ездил к знахарке… – Лобов в красках описал лечение народными средствами.

– Кстати, Сергей Михалыч, – вмешался в диалог директор, – с утра хотел спросить, где так подзагорел? В отпуск вроде не ходил…

– Мотаюсь по городу, а не в офисе просиживаю. Хоть не на свежем, но все-таки воздухе.

– Александр Сергеич тоже покраснел… – Горевой рассмотрел лицо лоббиста.

– Это от стыда, – пошутил Ерошкин.

– Вечно он надо мной смеется! – Лобов сделал обиженный вид.

– Я ж любя, Александр Сергеич. – Виновник сделал извиняющийся вид. – Вы ж для меня, как Пушкин – наше все!

– Хорошо хоть не как Грибоедов – «горе от ума»…

– А он тоже Александр Сергеич?

– Конечно.

– Не знал.

– Стыдно, так не знать классику, – отыгрался старик.

– Как все прошло? – вмешался в пикировку директор, обращаясь к манагеру. – Прошу прощения, Александр Сергеич, что перебиваю…

Лоббист на окладе не обижался, даже когда посылали открытым текстом.

– О-о, Пал Палыч! Такого шоу я никогда не видел.

Ерошкин рассказал о встрече с Синявиным, вернул конверт.

– У нас тоже облом, – взгрустнул Горевой.

– Отказались от сотрудничества?

– Угу. Говорит, пришли бы месяц назад – все бы сделал. А сейчас душа просит, а руки не берут… вот как бывает.

– И куда катится этот мир? – Манагер любил пофилософствовать и в течение дня.

– Откуда деньги брать будешь, Сергей Михалыч? Продажи падают, теперь и от мэрии ждать нечего…

– Надеюсь, на Руси еще не перевелись алчные натуры – без них в нашем деле никуда. А что касается администрации…

– Давай я поговорю, – высказал мысль продажника лоббист.

– Хорошая идея, но только аккуратней, клиент нынче нервный…

– О чем ты говоришь?! – К Лобову вернулся привычный энтузиазм. Год работы в «ГеоСтройТехнологии», а результат нулевой. Оклад значительно превышал отдачу. Над «связистом» навис дамоклов меч увольнения. – Ты же меня знаешь!

Ерошкин знал, поэтому и опасался.

– Сергей Михалыч, тогда введи Александра Сергеича в курс дела, – поддержал директор.

– Не вопрос.

Белый конверт вернулся в черную папку. Манагер поднялся, намереваясь покинуть кабинет для инструктажа, но лоббист предпочел еще помозолить глаза начальству.

Выйдя от шефа, Ерошкин прошел по желтостенному коридору на кухню. В круговороте дел он пропустил традиционное кофепитие. У стола ворковала Ирочка – директор пропустил утренний чай. Редкое событие – ворковала одна. Сергей швырнул папку на стол. Словно истосковавшийся любовник, набросился на секретаршу, прижал к стене, навалился на вожделенное тело. Руки быстро скользили по груди, бедрам, сжимали упругую попку, губы искали поцелуя. Ирочка уклонялась, изображая сопротивление.

– Сергей Михайлович, что вы? Вдруг кто-нибудь войдет?

– Скажем, что я не устоял перед тобой, а ты меня всего лишь… поддержала… от падения… от грехопадения…

Она положила маленькие пальчики на вытянувшиеся губы чужого мужа.

– Неужто жена уехала к маме?

– Нет, но еще не вечер. – Ловелас сконцентрировал поцелуи на плечиках, шейке.

– Ну все, Сереж, хватит! – Секретарша перестала изображать, оттолкнула.

Ерошкин удивился силе мягких ручек, ослабил объятья. Ирочка высвободилась, оправила платье, грустный взгляд скользнул по полу.

– Ты чего? – Сергей пытался заглянуть в голубые глазки.

– Ничего.

– На что обиделась?

– Ни на что.

– Ну перестань дуться. – Продажник снова приобнял, но секретарша отстранилась.

– У тебя на меня совсем нет времени… так только… позажиматься на кухне.

– Ну, давай завтра в обед прокатимся на речку?

– Ты меня только завтраками кормишь.

– Мог бы и ужинами, но, увы, женат.

Из коридора донесся гром шагов, нарастающим эхом докатился оживленный разговор двух системных администраторов. Ерошкин, будто испуганный птах, отскочил от жасминноароматной пассии, схватив папку с «откатом», поспешил на рабочее место.

– Сергей Михайлович! – Окрик голубки догнал струсившего голубка. – Когда принесете справку? Остались только вы, Лобов и Пал Палыч.

– Завтра! – бросил Сергей, не оборачиваясь.

Ирочка невольно напомнила об обещании соседке, значит, сама на сегодня отпадала. Галка тоже хороша телом и, наверное, душой, но эта часть женской натуры казанову интересовала меньше всего.

Пройдя мимо активно жестикулировавших сисадминов, державшихся на фирме только из-за дешевизны и директорской жалости, продажник проследовал за перегородку в комнате менеджеров. Он включил старенький ноутбук и затянулся сигаретой, небрежно бросив пачку на стол, папку убрал в ящик подкатной тумбы. Занимаемое пространство Ерошкин емко сокращал до «рабместо», ключевой слог – «раб». Манагер честно и с иронией относился к собственному положению на фирме, иногда задумывался об организации бизнеса, но сделать конкретные шаги мешала природная лень. Лень регистрировать фирму, лень искать офис, персонал, клиентов, платить налоги. Доходы Сергея равнялись обороту предпринимателя средней руки, продажа собственного времени задорого вполне устраивала. Свободное плавание грозило обернуться нестабильностью, необходимостью рвать жилы, лезть из кожи. Выходу на вольные хлеба также мешало нежелание продавать геодезическое оборудование. Во-первых, не хотелось создавать конкуренцию Горевому, во-вторых, он прекрасно знал поставщиков и не желал более тесного сотрудничества со спесивыми жлобами.

На рабместе царил порядок, продажник педантично раскладывал жизнь по полочкам. Слева от ноутбука – кипа резюме соискателей, использовалась под черновики. Рядом приютился телефон со стертыми цифрами, папки с деловой перепиской, стопка журналов «Наука и геодезия». Справа от ноутбука – стойка с канцелярскими принадлежностями и визитками, пепельница, на краю стола – счета и договоры. Клавиатуру компьютера накрывал факс – приглашение поучаствовать в тендере, адресованное генеральному директору. Организация числилась за Ерошкиным, и обычно, клиенты писали прямо «уважаемому Сергею Михайловичу». Номинальная должность позволяла – директор по работе с корпоративными заказчиками, по обязанностям ведущий манагер равнялся рядовому продажнику, но в покупательских глазах – топ-менеджеру.

Конфиденциальные звонки делаются исключительно по мобильному. Быстро найдя нужный контакт, Ерошкин нажал зеленую кнопку.

– Добрый день, Игорь Григорьевич!

– Добрый! – отозвался голос лет пятидесяти пяти.

– Слышал, у вас тендер намечается…

– Есть такое дело.

– Играем, как всегда: даем лучшие цены, а после победы поднимаем?

– Ну, не знаю…

– Что за сомнения, Игорь Григорьевич? Так плодотворно и взаимовыгодно сотрудничаем… – Для любого человека самый любимый звук – собственное имя, хороший менеджер знает и применяет, главное, обойтись без фанатизма.

– У нас за этим делом начали строго следить, так что… боюсь, в этот раз будет трудно проскочить.

Контрагент явно темнил.

– У вас и раньше все проходило вроде строго и якобы прозрачно, однако это не мешало нам успешно взаимодействовать. – Работа с возражениями – соль работы продавца. Но Сергей начинал тихо беситься – второй немотивированный отказ подряд, пока списал на «понедельник – день тяжелый». – Давайте-ка, я заскочу после обеда. Мы все обсудим и обязательно, я в этом просто уверен, найдем решение, которое устроит всех.

– Меня после обеда не будет.

Манагер положил сигарету в пепельницу. «Врешь – не уйдешь! Придется тебя прокачать по телефону. Качай, Ерошкин, качай!»

– Игорь Григорьевич, разве вам больше не нужны деньги? Вы же собирались купить сыну квартиру, поменять «жигули» на что-нибудь качественное, японское или немецкое. К тому же, у вас дочь в этом году поступает в универ, а там сейчас практически все платно.

– Ну-у, на квартиру у меня точно не хватит… если только на первоначальный взнос по ипотеке…

– Так вот жешь! Значит, нам надо и дальше тесно сотрудничать. И тогда хватит на второй взнос, на третий и на тридцать третий.

– Не могу я, Сережа…

«Ага! – возликовал продажник. – Наконец-то, приблизились». Есть две причины возражения: звучащая красиво и истинная. Клиент всегда называет первую, искусство продавца – докопаться до второй и нивелировать.

– Почему? – в лоб спросил манагер. В ежедневной практике он давно отбросил техники вытягиваний правдивых мотивов, использовал лишь любимый с детства вопрос.

– Не знаю… совесть, что ли замучила… – Голос потускнел, словно от внезапной метаморфозы.

«Ага, совесть тебя замучила! – кипел внутри Ерошкин. – Столько лет не мучила, а тут вдруг раз и накатила?! Сразу два сумасшедших за день и оба клиенты. Господи, за что мне это все?»

– Предлагаю такой вариант, – слегка приободрился голос, – все проводим по-честному: выигрываете вы – все ваше, ничего «откатывать» не надо… Ну, а если проиграете, так тому и быть.

«Старик и вправду выжил из ума! Теперь непонятно, как выигрывать… Одно ясно – демпинговать придется со страшной пролетарской ненавистью… Да уж, дедушка надвое сказал».

– Игорь Григорьевич, давайте поступим так: я обдумаю ситуацию и перезвоню позже. До связи! – Хороший менеджер всегда оставляет последнее слово за собой, даже если не собирается пользоваться.

В пепельнице тоскливо тлела сигарета, Сергей схватил пачку и выскочил на улицу, прочь от надвигающейся хандры.

Обед подкрался незаметно, но от удушающей жары и переживаний аппетит отсутствовал. За продажником увязался охранник, отчаявшийся обсудить футбольные страдания с «главным экспертом». Сторож начал бесцеремонно излагать свой взгляд на события прошедшего тура, но манагер не слушал и почти не слышал. Он дымил в тени крупной березы, росшей поодаль от крыльца. «Сговорились они, что ли? Потерять двух лучших клиентов за один день. Да что там… за несколько часов! Надо будет позвонить оставшимся, надеюсь, у тех все в порядке с головой и с деньгами. Главное – с головой, а деньги – дело наживное».