Текст книги "Туманность"

Автор книги: Андрей Измайлов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

3

Т. И. Ефремова вспоминает: «А по Москве вскоре после обыска уже пошли слухи, что Ефремов – это не Ефремов, а английский разведчик, что его подменили в Монголии. Очень много было слухов. Видимо, версия о том, что Иван Антонович – не Иван Антонович, всерьез разрабатывалась КГБ. Я потом встречалась с Хабибулиным, который обыск у нас проводил, – он позвонил мне, и мы говорили долго. У него вопросы были: какие на теле мужа были ранения? Я сказала: ну, какие ранения, после операции грыжи, и под коленкой ему вену пропороли контрабандисты в Средней Азии. Он спрашивал все: от дня рождения до кончины мужа. Я сказала, что не могу всего знать, потому что встретила Ивана Антоновича только в 1950-м году. Еще когда в прокуратуре по надзору за следствием КГБ беседовала, то все спрашивали, сколько лет я мужа знаю. Ну, пуд соли с ним я съела, отвечаю. Но упорно допытывались: а точнее? Хорошо, говорю, двадцать лет. Вам достаточно? Вы что думаете, я откажусь от своего мужа? Да я горжусь им! Мне удивленно так сказали, что здесь нечасто можно такое услышать».

А. Н. Стругацкий: "Прошло года два или три после смерти Ивана Антоновича. Я был в гостях у покойного ныне Дмитрия Александровича Биленкина. Большая компания, хорошие люди. И зашел разговор о нападении Лубянки на квартиру Ефремова. Биленкин, помимо того, что он хороший писатель-фантаст, был, как известно, геологом по профессии. Так вот, рассказал он удивительную вещь… 1944 год. И. А. Ефремов откомандирован с экспедицией в Якутию на поиски новых месторождений золота. Была война, и золото нужно было позарез! У него под командованием состояло несколько уголовников. Экспедиция вышла на очень богатое месторождение, они взяли столько, сколько смогли взять, и отправились обратно, причем Иван Антонович не спускал руки с кобуры маузера. Как только добрались до Транссибирской магистрали, на первой же станции связались с компетентными органами. Был прислан вагон, и уже под охраной экспедицию повезли в Москву. По прибытии с уголовниками сразу расплатились или посадили их обратно, вот уж не знаю. А Ивана Антоновича сопроводили не то в институт, от которого собиралась экспедиция, не то в министерство геологии. Там прямо в кабинете у начальства он сдал папку с кроками и все золото. При нем и папку и золото начальство запихало в сейф, поблагодарило и предложило отдыхать.

На следующий день за Ефремовым приезжает машина из компетентных органов и везет его обратно, в тот самый кабинет. Оказывается, за ночь сейф был вскрыт, золото и кроки исчезли…

И вот Дмитрий Александрович Биленкин предположил, что не исключено: обыск как-то связан с тем происшествием. Ну, мы накинулись на него, стали разносить версию в пух и прах: мол, это ничего не объясняет, да и зачем нужно было ждать с 1944 по 1972 год! Но он был очень хладнокровным человеком, холил свою бороду, усмехался и курил замечательный табак, трубку…"

А. Н. Стругацкий (продолжение): "Все терялись в догадках о причинах обыска. Почему он был ПОСЛЕ смерти писателя? Если Иван Антонович в чем-то провинился перед государством, почему никаких обвинений ему при жизни никто не предъявил? Если речь идет о каких-то крамольных рукописях, то это чушь! Он был чрезвычайно лояльным человеком и хотя ругательски ругался по поводу разных глупостей, которые совершало правительство, но, что называется, глобальных обобщений но делал. И потом – даже если надо было найти одну рукопись, ну две, ну три, то зачем устраивать такой тарарам с рентгеном и металлоискателем?!

Вот сочетав все, я, конечно, как писатель-фантаст, построил версию, которая и объясняла все! Дело в том, что как раз в те времена, конце 60-х и начале 70-х годов, по крайней мере в двух организациях США – Си-Ай-Си и Армии были созданы учреждения, которые серьезно занимались разработками по летающим тарелкам, по возможностям проникновения на Землю инопланетян. У наших могла появиться аналогичная идея. И тогда же у фэнов, то есть любителей фантастики, родилась и укрепилась прямо идея-фикс какая-то: мол, ведущие писатели-фантасты являются агентами внеземных цивилизаций. Мы с Борисом Натановичем получили не одно письмо на эту тему. Нам предлагалась помощь, раз уж мы застряли в этом времени на Земле, приносились извинения, что современная технология не так развита, чтобы отремонтировать наш корабль. И в том же духе.

Иван Антонович Ефремов безусловно был ведущим писателем-фантастом. Можно себе представить, что вновь созданный отдел компетентных органов возглавил чрезвычайно романтически настроенный офицер, который поверил в абсурд "фантасты суть агенты". И за Ефремовым стали наблюдать. Но одно дело – просто следить, а другое дело – нагрянуть с обыском и не дай бог попытаться взять его самого: а вдруг он шарахнет чем-нибудь таким инопланетным!

Именно поэтому как только до сотрудников этого отдела дошла весть о кончине Ивана Антоновича, они поспешили посмотреть. А что смотреть? Я ставлю себя па место гипотетического романтического офицера и рассуждаю здраво: если Ефремов – агент внеземной цивилизации, то должно быть какое-то средство связи. Но как выглядит средство связи у цивилизации, обогнавшей нас лет на триста-четыреста, да еще и хорошенько замаскировавшей это средство?! Поэтому брали первое, что попалось. Потом, удовлетворенные тем, что взятое не есть искомое, все вернули".

Ю. Медведев: "Много лет меня волновала загадка смерти, точнее, омерзительных событий, воспоследовавших вскоре после кончины одного всемирно известного ученого и писателя прошлого века, путешественника, историка, философа, провидца. А события такие: в дом покойника нагрянула по ложному доносу орава пытливых граждан с соответствующими удостоверениями, перерыли все вверх дном, рукописи постранично перелистали, книги, письма, личные вещи перетрясли, стены миноискателями просветили, даже урну с прахом покойного… Так вот, всю жизнь меня мучило, кто донос настрочил… какую цель преследовал, хотя насчет цели – ясно: после обыска лет десять имя светлое замалчивалось, даже из кроссвордов его вычеркивали. В средневековье на Руси это называлось «мертвой грамотой»…

…И увидел я тех, кто бред этот выдумал, подтолкнул подлый розыск. Двух увидел, состоящих в родстве. Один худой, желчный, точь-в-точь инквизитор. Изощренный в подлости, даже звездное небо в окуляре телескопа населявший мордобоем галактических масштабов, ненавистью ко всему, что нетленно, гармонично, красиво, вековечно. Другой грузный, с зобом как у индюка, крикун, доносчик, стравливатель всех со всеми, пьяница, представитель племени вселенских бродяг, борзописец, беллетрист, переводчик. При жизни всемирно прославленного гения оба слыли его учениками, случалось учителю их защищать, а после смерти его ни разу не позвонили вдове. Я увидел подноготную подлости, микромолекулярную схему зависти". (Повесть «Протей». В сб. "Простая тайна". М.: 1988.)

4

Да, когда нет информации, рождаются версии. Разыгрывается фантазия. Фантазия, игра ума, к которой и надо относиться как к игре – занимательной, увлекательной, но игре.

Таисия Иосифовна с великолепной, мягкой, даже какой-то сочувствующей иронией рассказала о версии подмены И. Ефремова. А Петр Константинович Чудинов добавил, усмехнувшись: "Если англичане в Монголии «подложили» нам Ивана Антоновича, то им спасибо надо сказать! Такого ученого подарили, такого писателя!"

Аркадий Натанович, излагая вариант Д. Биленкина и свой, предстал вдохновенным рассказчиком, какими читатели и знают А. и Б. Стругацких по их книгам. Впрочем, тем же читателям при всей убедительности повестей братьев не придет в голову всерьез изыскивать среди окружающих таинственных «странников», "люденов" и прочие плоды писательского воображения. Фантастика на то и фантастика. Аркадий Натанович и подчеркнул в беседе: "как писатель-фантаст".

Сложнее обстоит дело с версией из повести «Протей». Шаржи – шаржами, они могут быть добрыми и злыми, лишь бы узнавался «оригинал». Но когда шаржированный «оригинал» обвинен в предательстве учителя, то…

А. и Б. Стругацкие направили письмо в Советы по фантастике СССР и РСФСР, всем любителям фантастики, а также во Всесоюзное творческое объединение молодых писателей фантастов (ВТО МПФ), под эгидой которого была напечатана повесть Ю. Медведева. Письмо резкое, даже яростное. С призывом дать оценку "клеветническому пасквилю тиражом 75000 экземпляров".

Стоило ли братьям реагировать именно так? Это, в конце концов, вопрос темперамента… Я спросил у Аркадия Натановича, согласен ли он, что отрывок из повести «Протей» – это провокация, на которую они поддались?

– Видимо, да. Измышления Ю. Медведева – попытка нам отомстить. Тот, кто читал наши с братом выступления о том, что сделал этот человек с советской фантастикой, (с наследием Ефремова, кстати говоря), тот поймет: Юрий Михайлович нежных чувств к нам питать не мог… Мы с Борисом Натановичем очень близки. И нельзя ставить вопрос о каком-то несогласии моем с письмом. Ну вот, это было бы как правая половинка мозга не согласится с тем, что решает левая половинка мозга. Да и нельзя оставлять без внимания подобный плевок в лицо. То есть интеллигент может, конечно, позволить себе не заметить плевка, "быть выше этого". Но все равно потом ведь придется отвернуться и вытираться. И в нашем письме мне очень нравится вторая его часть – о том, что пришла пора действительно выяснить причины и обстоятельства странных событий вокруг имени Ивана Антоновича Ефремова. Существование доноса и личность автора его – в том числе…

5

Ришат Рахманович Хабибулин давно на пенсии. С 1973 года. Тот самый, что вел обыск и глотал валидол. Беседуем:

– Ришат Рахманович, вы до определенного момента занимались этим делом. Можете вы сказать, был ли обыск в квартире Ефремова следствием какого-либо доноса?

– Что (очень озадаченно)? Никакого доноса не было. Нет. Совершенно точно, никакого доноса.

– Насколько я знаю, КГБ слишком серьезная организация, которая должна иметь более веские основания, чем "письма граждан", для столь решительных действий. Не так ли?

– Да никакого доноса там не было! Это что, ваши писатели придумали? Санкцию на обыск дал заместитель Генерального прокурора. Маляров, как я помню.

– Судя по тому, что рассказывала мне вдова Ивана Антоновича, сотрудники Комитета госбезопасности непосредственно к Ефремову претензий не имели?

– Какие претензии могут быть… это… к человеку, который скончался?! В том же году, в каком это дело возникло, в том же году и было прекращено. Никакое дело не может продолжаться, если человека нет в живых. Существует положение, по которому за смертью дело прекращается.

– Так что же? Обыск мог быть вызван не в связи непосредственно с хозяином квартиры?

– Я вам точно не могу сказать, я говорю вам в принципе. Может быть, даже совсем другой человек где-то арестован, и он дал показания, что какие-то материалы или документы преступного характера находятся на квартире Ефремова. Это уже основание для обыска, хотя может потом оказаться, что этот арестованный просто наговорил, время тянул или скомпрометировать хотел… Вообще, если вопрос так подробно вас интересует, нужно письменно обратиться к руководству.

– Я так и сделал. Но уже сейчас вы ответили на важный вопрос: был ли донос.

– Да нет же! Не было.

– Ни анонимного, ни подписанного, где против Ефремова выдвигались бы обвинения такого характера, что могли привлечь внимание КГБ?

– Никакого!

…Я спросил у Таисии Иосифовны, насколько убедительной ей показалась версия Ю. Медведева об авторстве предполагаемого доноса.

– Насколько я знаю Аркадия Натановича, – ответила она, – он никогда не мог бы что-то подобное написать. Нет, нет, нет! Никогда. Это надо Юрия Михайловича спросить, Медведева…

6

Юрий Михайлович Медведев, заведующий отделом прозы журнала «Москва», был только-только с самолета:

– Я прилетел из Монголии сегодня ночью. Как раз договаривался о том, чтобы поставить памятник Ивану Антоновичу Ефремову в пустыне Гоби… Скажу априори, что ваш покорный слуга за всю свою жизнь никогда, ни разу ни в какие инстанции вообще писем не писал, выполняя один из заветов Ивана Антоновича. – Он достал общую тетрадку, упоминаемую в самом начале: "МЕРА или ВЕРА", от Жучкова Ю. В. из Долинска Сахалинской области. – Как текстовик, как человек, занимающийся иррациональной частью русского народного сознания – и в фантастике – я глубоко убежден, что столь изощренный текст не мог сделать один человек, находящийся на самой окраине нашего Отечества. Это работа мощного коллектива. Этот донос я показываю вам первому в своей жизни.

– Это скорее не донос, а из серии писем граждан того периода, когда «гневно клеймили», толком не зная, за что.

– Вы правы в сугубо буквенном смысле. Но вот в прошлом веке понятие доноса было несколько иным – это была бумага по службе. Например, как бы мы ни относились к подлейшему Фаддею Булгарину, но в его деятельности была черта, которая для нас сейчас даже неожиданна. Весь Петербург знал, что он пишет донос и через семь дней отнесет его Дубельту или Бенкендорфу. Это было обозрение нравов, одновременно являвшееся дурно пахнущим политическим очернительством. Между тем, заметьте, Пушкин руку ему до конца жизни протягивал, вместе с ним на обедах бывал, Грибоедов завещал ему "Горе от ума". Он был редактором одного из самых распространенных журналов.

– Мы отвлеклись. Формы доноса действительно различны. Братья Стругацкие назвали вас пасквилянтом в связи со страницами повести «Протей»…

– Для меня поднятый шум был полной неожиданностью, и сейчас даже я не уловил его смысла до самого конца. Мог ли я предполагать, что вольное сочинение, повесть фантастическая может стать предметом того, чтобы назвать меня… как угодно. Я решительно отвергаю подобные домыслы. Я оставляю право художника на чистый вымысел. Я даже удивлен, что отрывок из «Протея» вызвал у братьев такую бурную реакцию.

– Вы говорите о чистом вымысле, но все довольно прозрачно: слывшие учениками прославленного гения двое, состоящие в родстве, переводчик и астроном.

– А кого вы считаете из них переводчиком? Аркадия Натановича? А что он переводит? Впервые слышу, что он переводчик. Он никогда себя так не называл…

(«Стругацкий Аркадий Натанович… По специальности переводчик-референт японского языка». Библиотека современной фантастики в 15 томах, т. 7. Изд. «Молодая гвардия». М.: 1966).

…А разве я кого-то из них назвал астрономом? Ах, вы об "окуляре телескопа"? Скажите, вам приходилось смотреть в окуляр телескопа? А мне приходилось много раз. Вы не заметили, что фраза в глядке телескопа написана, если угодно, не совсем даже по канонам русского языка? У меня есть причина, по которой я сделал именно так, а не иначе… Братья Стругацкие называли меня разрушителем советской фантастики, но заметьте: за минувшие годы, имея возможностей не меньше, чем у братьев, я ни разу не ответил. Почему, вы спросите? Потому что я выполняю один из заветов Ивана Антоновича… Есть охотники выводить друг друга на страницах – так было всегда в русской литературе. Я не из их числа, но не в первый раз попадаю в такую ситуацию. Если вы помните, был у меня такой рассказец – "Чертова дюжина Оскаров". Там главный герой был некто режиссер Барковский. Рассказу, опубликованному в 1972 году, предшествовало такое предисловьице: "Светлой памяти режиссера Михаила Барковского, без вести пропавшего в Париже в 197… году". Знаете, первому секретарю ЦК ВЛКСМ тогда звонил Андрей Тарковский и, ссылаясь на рассказ, где есть слова, что он там бросает Россию, бежит и на каких-то размалеванных женится, упрекал меня в том, что я его светлому образу подмочил репутацию. Хотя я сказал тогда Тяжельникову и директору издательства, что это чистый вымысел от начала до конца…

– Вы называете Ивана Антоновича своим учителем. Выполняете его заветы. Как вы реагировали тогда, в 1972 году, на события, последовавшие после его кончины?

– Когда случилось это действо, этот обыск, я стал "зарывать в землю" свои беседы с Иваном Антоновичем, записанные на магнитофон, а также некоторые документы, связанные с нашей перепиской. Поскольку, честно говоря, боялся обыска. Даже рукопись "Часа Быка" с правками Ивана Антоновича «зарыл» на шестнадцать лет. Я, конечно, просил коллег как-то подняться на учиненное бесчиние – люди по-разному реагировали. Я считаю, что каждый имеет право на любую форму поведения в любой ситуации – можно испугаться. Я, сознаюсь, испугался. Повторяю, даже прятал в другом городе свои записи бесед с Ефремовым. И кое-что, скажу правду, уничтожил и не все еще достал. Я был за то, чтобы биться за учителя, за его дело и бессмертие до самого конца…

– Вы считаете, что помянутый отрывок из «Протея» помогает в битве за учителя, за его дело и бессмертие до самого конца?

– Давайте дадим шанс нашему несчастному жанру поиграть вольными силами, давайте попрочитываем наши сочинения по заглавным буквам, давайте посмотрим, какие хитрости и загадки преподносит настоящий автор-профессионал в своем сочинении. Если мы писатели-фантасты, представители иррационального, самого красивого начала, если мы представители звездного шаманизма или магического реализма или волшебного реализма – так дайте нам возможность быть не теми, кто посылает злобные доносы друг на друга, а людьми, которые играют вольно силушками. От переизбытка силушки я это все и написал, от переизбытка силушки… И повторяю еще раз: в отличие от тех же братьев Стругацких, моих коллег по жанру, я никогда ни строки ни в какие инстанции не писал и никогда не напишу. Я выполняю один завет Ивана Антоновича Ефремова…

…До конца текущего столетия, тысячелетия загадка смерти и событий после смерти Ивана Антоновича и поведения его врагов и друзей будет разгадана почти до самого конца. Это я предсказываю вам как фантаст. Даже без обращения к бывшим сильным мира сего она будет решена, ибо, как вы знаете, любая загадка имеет обыкновение укладываться в первопричину свою. Я тоже знаю еще много интересного, что связано с высшими формами противостояния, но это не предмет нашей беседы, поскольку я с вами впервые познакомился. И, следуя завету Ивана Антоновича, я старался быть предельно искренним.

7

ОТКРЫТОЕ ПИСЬМО ДИРЕКТОРУ ВТО МПФ (Всесоюзного творческого объединения молодых писателей-фантастов) В. И. Пищенко.

Как и другие члены КЛФ страны, мы имели неоднократно возможность слышать Ваши пространные уверения в том, что Вы лично – принципиальный противник раскола советской фантастики. Более того. Вы неоднократно утверждали, что ВТО МПФ при издательстве "Молодая гвардия" отказывается от использования издательских площадей для внелитературной борьбы и сведения счетов.

Однако публикация в сборнике ВТО МПФ "Простая тайна" повести Ю. Медведева «Протей» свидетельствует об обратном. Эта повесть – явление беспрецедентное в советской НФ. Аморальность данного сочинения, вызывающе, цинично оскорбляющего А. и Б. Стругацких, настолько очевидна, что не нуждается в комментариях. Примечательно, что это не первый случай, когда Медведев прибегает к нечистоплотным приемам. У любителей фантастики на памяти рассказ этого автора "Чертова дюжина Оскаров" – отвратительный пасквиль на А. А. Тарковского. Подобная «литературная» деятельность Ю. Медведева прямо вытекает из его идейной позиции, ставшей широко известной в начале 70-х годов. В то время Медведев, назначенный заведующим отделом фантастики издательства "Молодая гвардия", начал разгром советской научно-фантастической литературы и травлю ее лучших представителей.

От имени многочисленных любителей фантастики мы спрашиваем Вас: как совместить Ваши призывы ко всем авторам и КЛФ "жить дружно" и печатание повести Ю. Медведева?

Всесоюзный совет клубов любителей фантастики.

8

Я не считаю, что загадка смерти и событий после нее вокруг имени И. Ефремова требует для разгадки времени «до конца текущего столетия, тысячелетия». Картина жизни и смерти выдающегося мыслителя вполне прояснилась. Есть туманность и есть туманность.

"Туманность Андромеды", как и все книги Ивана Антоновича, по-прежнему будет увлекать и вдохновлять новые и новые поколения читателей, как увлекла и вдохновила четверть века назад тех же братьев Стругацких.

Туманность недомолвок, многозначительных намеков, сплетен – густая туманность времен застоя-болота рассеивается, стоит только дать больше света. Света, воздуха, голоса. Что нам всем сегодня и дано.

20 марта 1989 года я пришел по адресу:

Москва, Кузнецкий мост, 24. Приемная КГБ.

Человек, сидящий за столом, принял от меня бумаги с официальными запросами и сказал: "Ждите. Мы вам ответим письменно".

Жду.

Ждем.