Текст книги "История Аквариума. Книга флейтиста"

Автор книги: Андрей Романов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Глава 4
Каменный остров

Ещё одна прелесть семидесятых находилась на Каменном острове. Не поленюсь, расскажу и об этой части «аквариумовской» биографии.

Этот ветхозаветный кусок суши, находящийся в самом центре Ленинграда по сути дела ему, Ленинграду, не принадлежал. Т.е. он не принадлежал той части его жителей, которая с утра до вечера сидела у себя на заводах и фабриках, а вечером отстаивали длиннющие очереди в магазинах за колбасой и сыром, если был. Нет! Этой части населения Ленинграда он не принадлежал.

Это было место, насквозь пропитанное спокойствием и сытостью. На нем располагались городские «пенаты» служителей Смольного института и заодно самая большая городская резиденция Г.В. Романова34  34 Не путать с автором книги!


[Закрыть], будущего члена политбюро ЦК, а ныне – секретаря горкома партии, главного человека города. И вот прямо рядом с ним и поселился в конце семидесятых на длительное время весь «Аквариум».

Т.е. поселился туда Боря и Тит35  35 Саша Титов – без сомнения самый великолепный басист последнего периода «Аквариума». На манер Ringo предпочитал мелодию, и её дыхание, привычным ритмическим и гармоническим тискам бас-гитарной традиции!


[Закрыть]. Они сняли на неопределённое время комнату в доме нашего приятеля Андрея Фалалеева36  36 Андрей Фалалеев – филолог, ныне житель западного побережья Америки от Монтерея до Сан-Франциско. Мягкий, обходительный человек. Знает и любит всех нас. Гениальный переводчик.


[Закрыть]. А наше дело состояло лишь в том, чтоб быть там постоянными гостями.

Хозяева дома отнеслись ко всем нам столь радушно, что до сегодняшних дней помнят и принимают как родных. Но несколько слов о самих хозяевах и этом доме. Дом-то был собственным!

А теперь подумайте – семидесятые годы, центр города, район партийной элиты, всё кругом исключительно государственно-собственное и, на тебе! – частные владения, да ещё и неизвестно кого. Как такое могло получиться? А ведь получилось!!!

На дом был документ, из которого следовало, что он безвоздмезно и навсегда переходит в собственность членов семьи Фалалеевых.

Что за чушь, скажете вы! Что за документ такой, которому нельзя дать обратной силы? Нет для советской власти таких документов! А вот и есть! Этот документ подписан самим Лениным!…

Представьте чиновника, который наложит свою резолюцию – «отменить!», поверх подписи Ильича… В этом-то юридический казус и заключался

И вот под прикрытием этого самого документа, в самом центре города мы бросали freesby, катались на хозяйском ослике, пили вино, репетировали, слушали музыку, встречали и провожали знакомых и незнакомых девушек и даже гуляли с американскими студентами и студентками, стажерами ленинградского университета. Последнее, наверно, ещё больше злило власти… Многое было написано в стенах дома Фалалеевых. Борис читал тем летом 1979 года «Хроники Короля Артура» Томаса Меллори…

Сделаю краткое отступление – если сейчас зайти в любую поисковую систуму интернет и набрать имя и фамилию – Thomas Melory, то на три адреса, которые вы получите для просмотра, два будут находиться на сайте «Аквариума».

Так вот именно из комнаты второго этажа этого дома впервые и зазвучала «Death of King Artur». Я нафантазировал мелодию, а Борис прямо из книги взял текст и спел его на мою тему…

И уже очень скоро, во всех предтбилисских концертах, она будет вызывать оцепенение в зале, и не только у зрителя, но и у нас самих.

Более того, этой мелодии была заказана судьба третейского судьи во многих случаях, когда в обозримом будущем над «Аквариумом» поднимался меч вопроса: «Казнить нельзя, помиловать!»

Каждый раз благодаря этой песне, запятая в вердикте устанавливалась имеено в том месте, где я её указал сейчас.

«Ну как же, – рассуждали наши защитники,– вы слышали у них песню про Короля Артура?» «Да!» – был настороженный ответ. «Значит они ещё не совсем подонки?» «Выходит так!»

И меч неохотно опускался, не задев наших голов. Она была легкой попутчицей, что показывала дорогу, и не только нам, но и окружающим. Она была первой песней, перед такими монстрами, как «Под небом голубым» и «Я не знаю зачем, и кому это нужно…»

Каменноостровские мягкие, уютные времена ушли лишь вслед за тем, как хозяин этой обители отправился в дальнее путешествие, из которого в те времена никто не возвращался.

А отправиться тогда на таких условиях можно было только в одно место – в эмиграцию. Из тюрьмы тогда всё же иногда возвращались, из эмиграции – нет…

Уезжали, чтоб забыть и не вредить впоследствии своим существованием оставшимся здесь! Что Андрей и сделал. Но все же не так, как все.

Спустя несколько лет он пришлет вместо себя другого человека, но об этом так же попозже…

В море подробностей, что скрывают семидесятые, есть так же истории, связанные со странным словом «система». Даже не берусь пытаться объяснить вам что это такое? Смысл этого слова утерян вместе с той эпохой, как ушли понятия «центровик» или «дисковик».

«Система» – знаковое собирательное понятие, своеобразный внутрисоюзный «интернет», работавший в семидесятые и первую половину восьмидесятых.

Основным способом своего существования она использовала «автостоп» и «флэтование», что в условиях реального социализма было отвязно, весело и чем-то напоминало настоящую американскую свободу.

Все эти люди, а «система» – была людьми, имели каких-то родителей, жён, мужей и даже детей. Она считали себя «детьми цветов», она появлялись ниоткуда, и так же исчезала в никуда.

Вот в какой-то момент «Аквариум» и решил исследовать поведение системы в природных, близких к естественным, условиях, отправившись в лице Бори, моем и ещё двух независимых экспертов в направлении Таллинна.

Глава 5 «When I Was Last летом in the Tallinn»

Туда дорога прошла хорошо – был поезд, вагон, место, белье, разговор и ничего определенного впереди. Цель поездки была в факте достижения города и «зависания „ на «хиповой горке“.

«Хиповой горкой» было место напротив здания с вывеской «Таллинфильм», прямо у стены Вышгорода (если так ещё говорят по-эстонски). В том месте была небольшая зеленая лужайка, между «Каролинкой», где всегда делали чудный «глинтвейн» и ратушной площадью. Думаю по такому «адресу» сейчас ничего не найдешь, время должно было все изменить.

Так вот именно на неё мы и ехали, предполагая новые знакомства, новые места, новые ощущения. И не ошиблись. Только добрались до желаемого места – появился «пипл». «Пипл» подошел. Селю. Заговорил.

Чтоб представить себе «системного» человека, не надо сильно напряать фантазию. Этот тип людей, уверен, чем-то схож с их предшественниками – «ходоками».

Есть абстрактные скитальцы, а есть «системные» люди, имеющие какую-то цель своего передвижения.

Вот ходоки – рвались в Смольный к «дедушке Ленину», были люди и до них, что к Царю шли. А это были люди, что и в семидесятые куда-то рвались и шли…

Да что там говорить, и я только что встретил на Афоне, что в Греции, и на большом «трезубце», ходока, который, умница, туда из Владивостока пришёл. Причем, не просто пришёл. Он туда без паспорта и денег пришёл…

Были среди них и девочки и мальчики и даже дяди с тетями. Каждый при своём имени.

Вот, например, Сеня «Скорпион»37  37 Сеня Скорпион – покоритель европейской части суши России, в основном двигавшийся в противоположную от БАМа сторону. Напоминает Ермака.


[Закрыть] – человек во всех отношениях обаятельнейший. Посмотришь на него – ну личность! Хаирище – во! Джинсища – во! Усищи – во! Ну и всякое такое прочее – во! Слова говорит быстро и чуть невнятно, глаза не бегают – носятся! Восторг!

С таким и не страшно, сам кого хочешь напугает – я не в том смысле, что некрасивый, нет! Все «системные» люди внутренне, а порой и внешне – красавцы, просто такой образ жизни накладывает на их облик какую-то тень, то ли как из преисподней, то ли как из царства морского… Смесь дорожной пыли, загара и морской капусты.

Общались легко и естественно. Девчонки отбегали ненадолго, стреляли у прохожих немного денег, и приносили себе и остальным поесть и покурить. Вечером обязательно кто-нибудь приходил и говорил где сегодня какой-нибудь концерт и вся «хиповая горка» снималась и шла за этим человеком, хоть на край Эстонии. А благо и не далеко идти было.

Так нас один раз занесло на какую-то последнюю станцию местной электрички, и мы целый вечер слушали странное трио «Орнамент». Странного особенно ничего не было, просто у нас в городе ничего подобного не играли – смесь «Cream» и эстонских народных мелодий.

В то утро, после концерта, я впервые увидел Олега Даля. Он возвращался с какой-то другой вечеринки, которая судя по всему ни для него, ни для его сопровождающих ещё не кончилась. По-моему он тогда здорово ругался по-эстонски – это было моим открытием… Один раз нас занесло на самую окраину Таллина ночевать…

Да, к вопросу о ночевке – здесь все так же непосредственно было поставлено в те времена. Приходил кто-то из местных ребят и спрашивал: «Есть где слипать?» «Нет» – отвечали ему. «Ну, пошли…» – звучало в таллинских сумерках. И доходило до уникального…

Один раз мы забрались в чью-то комнату метров пятнадцати, вдесятером – впятнадцатером. Причем заходить пришлось через окно, и не шуметь, потому что остальная часть квартиры была полна соседей. Но и это не помешало тогда шепотом петь. На флейте я из соображений безопасности я в ту ночь не играл.

Позже Борис написал загадочную песню, точнее загадочными были слова к ней. Корневой вариант «системного» эсперанто. На этом языке тогда говорили все московские центровики, но теперь они об этом и не помнят. «When I was last летом in the Таллин Maybe it was Ленинград and что-то ещё… Там was a flat there, whithout any условий, Whith no planty of room и без всякой двери at all, So мы вошли через window»…

Далее идет перечисление присутствовавших, среди которых упоминаются «Родион» и «Скорпион» – личности уникальные и всеми любимые. Об втором мы уже говорили, а первый интересен ещё и тем, что на данный момент испытывает на себе вегетарианский рацион овощей, произрастающих в окрестностях Сан-Франциско, благотворно на него влияющий, и совершивший такое перемещение после неудачных экспериментов с российской морковкой, когда «Родион» незаслуженно покраснел, оттого, что подсел на исключительно морковный рацион… Покраснел полностью! Без него и так кумача хватало…

…На одной Таллинской окраине стоял большой сеновал, куда нас местная девушка-эстонка и привела. Долго не разбираясь, чей это сеновал и где мы находимся, мы залезли на второй этаж и мирно отдали свои помыслы во власть здорового сна.

Утро пришло вместе с громкими голосами внизу. Сидящая напротив меня эстонка прижимала указательный палец правой руки к губам, давая понять, чтоб я молчал. Я огляделся и увидел, что все наши проснулись и так же молчат. Она подождала какое-то время, слушая о чем говорят внизу, и, наконец, подала знак, что можно тихо спускаться.

Мы стали спускаться, желая остаться незамеченными, разговоры шли внутри сарая, но в последний момент нам все же не повезло и наше присутствие было раскрыто. Что тут началось.

Вывалились несколько здоровых баб, хотя это слово никак не подходит к эстонской внешности, и стали, подскуливая, орать в нашу сторону. Мужчин среди них уже не было. Только после этого наша провожатая успокоилась.

Из её последующего рассказа все стало ясно. Ещё вчера, когда она ночевала в этом сеновале – он никого не интересовал, но сегодня его ценность возрасла неимоверно. Умер хозяин и родня прямо с утра приперлась делить приданое ещё до похорон. Нам повезло, заметила она, что ушли мужчины, потому что они собирались драться из-за чего-то, и тогда могло бы достаться и нам.

Но то что в конце концов сказали эти эстонские бабы-женщины привело её в полный восторг, а меня поставило в странное положение и я до сих пор не знаю, как теперь относиться ко многим кинорежиссёрам, сценаристам, литераторам и вообще…

Оказывается, по их мнению, если на сене, которое предназначено для животных, заниматься тем, что в бытовом аспекте называется любовью, а заметьте, нас там было много и ничего другого эстонкам в голову и не пришло, то скотина его после этого такого сена не ест!

Это открытие перевернуло мир, как когда-то яблоко, рухнувшее на голову одному парню много лет назад! Иначе что тогда стоит звучащая почти в каждом кинофильме фраза: «Вы двое – идите ночевать в дом, а вы двое – на сеновал…» ???

Возвращались из Таллина домой уже настоящим «hitch-hike», который станл на многие годы самым правильным способом передвижения между городами Прибалтики и Москвы.

Так сложилось, что последнюю ночь нам проводить в Таллине было уже попросту скучно, а потаенным желанием, для каждого, наверняка, был домашний уют.

Очень захотелось для первого раза, не затягивать с полной свободой. Скорее в домашний уют, к книжкам и магнитофону. Жизнь «хиповой горки» перешла из исследовательских амбиций в такую стадию, когда надо принимать решение, или ты становишься таким же, или назад в пенаты!

Америго Веспуччи, а за ним и Христофор Колумб добрели аж до самой Америки, но и тот и другой все-таки вернулись обратно. Как же им хотелось домой, после братания с «американской» «системой»!

Мы дошли поздно вечером до последней бензоколонки на выезде из города и встали, в надежде немедля уехать в ночь…

И некому было посоветовать, что ночью на дороге делать вообще нечего, если не сказать – смертельно опасно, тем более, что нас было четверо и предположить, что все усядутся в одну машину – было глупо.

Ещё раз оговорюсь – опыта в этом деле не было вообще, но желание неизведанного звало в эту черноту дороги…

В будущем ещё не один раз предстоит оставаться в чистом поле, посреди великого государства российского, без какой-либо надежды уехать, но это было в будущем. А ехать хотелось уже сейчас и как можно скорее. Но приключения никак не желали начаться. Сообразительности хватило дальше этой колонки не идти. Стоим, ждем…

Так ждали до утра. Нет, дело не в том, что нас никто не брал – брать было некому. Дорога была мокра и пуста, «словно будущая старость моя» Ни машин, ни тепла не было.

Ночные часы идут медленно, ещё медленнее они идут, когда сыро, неуютно и холодно.

Когда прошло несколько часов пустого ожидания машины, стало ясно основное правило автостопа – к ночлегу надо готовиться засветло.

Ночью, в темноте, пусть даже эта темнота подсвечена тусклыми огнями бензоколонки, уже нет никакой возможности обнаружить место для сна. Другое правило автостопа, что пришло само собой позже – это правило двойки – кто с кем едет.

Оно конечно не обязательно, но оставленное на произвол судьбы, в удачный момент для поездки, когда надо садиться в машину, его невыполнение лишает вас инициативы. Не солидно по долгу торговаться, кто с кем едет.

Третье правило – если вы хотите поддерживать копанию в дороге, а это самое малоэффективное занятие с точки зрения скорости передвижения по трассе, то договаривайтесь заранее о месте встречи, к примеру, на обед.

Иногда так везло, что можно было от Москвы до Питера проскочить за пару, а то и всего за одну машину, без пересадок (часто ночью так и было), а это означало, что никакого смысла выходить в промежуточных станциях нет.

Чаще всего встречались у выездных знаков населенного пункта. Какого угодно. Километров через 100 – 200… На каждом шоссе они всегда хорошо видны, а водители их особенно любят, потому что сразу можно официально быстрее ехать…

И вот первый пошел! Я имею в виду – пошла. Первая машина подкатила к заправке. Было часов семь утра. Дорога начиналась. Нас подхватывали довольно быстро, по двое, и почти один за другим мы оторвались от насиженных вокруг «бензинового гнезда» мест, и унеслись навстречу своим дорожным приключениям. Так во всяком случае хотелось верить, иначе зачем так мучались всю ночь? Шоссе покатило в сторону Нарвы, а там и дальше в Россию. Четвертый принцип автостопа – не раздумывая садиться в машину, если по пути.

Все равно, хоть двадцать километров по трассе , но вперед. В любом случае впереди будет ближе к тому мету, куда едете. Если, правда, таковое есть. У нас было. Мы ехали по гладким дорогам Эстонии и наслаждались очередным милым и, во всем новым, утром в жизни. Было на что смотреть. Травка зеленела, солнышко блестело, птичек за шумом мотора было не слышно. Я ехал с эстонским шофером по глади асфальта и без умолку о чем-то говорил.

Пятое правило автостопа – чтоб к тебе не приставали с докучливыми требованиями в конце пути что-то платить, то лучше всего с самого начала поставить в известность шофера, что денег у вас нет. Способов много, но самый интеллигентный, на мой взгляд, вот какой.

И ни в коем случае не начинайте об этом заявлять до того момента, как сядете в машину, и она не наберет крейсерскую скорость! Останавливаться водителю лишний раз всегда лень! Мало того, что он вас посадил, а значит остановился, так ещё теперь высаживай, значит опять останавливайся. А вам-то именно это и нужно – вам нужно ехать.

И когда поймете, что надо начинать говорить, сразу плетите милую историю о вашей непростой судьбе.

Во-первых – вы студент и учитесь в любом университете города, которыйнаходится в том месте, куда вы едите..

Во-вторых – были ненадолго по делам учебы в городе откуда едете. Не надолго – значит не успели завести знакомств, а значит и денег одолжить не у кого.

В-третьих – вас обокрали прямо на вокзале, утащив все (почти все – сумка-то у вас есть!) вещи, иденьги, документы, билеты на поезд, самолет, пароход, короче, ситуация – атас! Других билетов вам не купить – деньги-то откуда?

Вот и пошли вы на большую дорогу – ехать-то надо! Как вас обокрали – можете рассказывать хоть всю совместную дорогу, какую вы проделаете вместе с этим шофером. Пикантные подробности, которые вы нафантазируете, только поднимут настроение и путь пролетит незаметно…

Так именно в этом ключе я и вел беседу со своим водителем, катясь по дороге с не малой для того времени и того «Москвича» скоростью, километров в 95 – 100 в час. И все бы ничего, да тут возьми и лопни колесо. Как сейчас помню – переднее левое…

Машина тут же оказалась на встречной полосе и стала забирать в кювет. Что-то в ней шуршало, трещало, по-моему даже булькало, только как это неожиданно произошло, как и неожиданно кончилось. Ни, я ни водитель ничего не успели понять, только по огромному клубу пыли, поднятому вдоль дороги было понятно, что здесь не все так спокойно, как выглядит со стороны. Мы, я имею ввиду себя, водителя и его машину – стояли!

На самом деле мгновения назад мы чуть не убились до смерти, а сейчас стояли, молчали и смотрели, то друг на друга, то на «Москвич». Почему он не перевернулся – не знаю до сих пор?

… И вот чем автостоп принципиально отличается от любого другого вида транспорта – я пожал оторопевшему водителю руки и спокойно пошел прочь.

Меня ничего больше не держало в этом месте пути. Я ехал в свой город и то, что только минуту назад остался жив – это было всего лишь приключение, не более того. Махнул рукой и дальше… И так продолжалось много лет. Флейту в руки, мешок через плечо и в дорогу. Сева умудрялся проделывать такой путь даже с виолончелью… Тбилиси. «Весенние ритмы»

Эта история начиналась задолго до весны 1980 года. К этому моменту в стране по сравнению с закончившимися семидесятыми все сильно изменилось.

Страна, разогнавшись к проведению летней Олимпиады в Москве, незадолго до её начала умудрилась поступить с Афганистаном таким образом, что посещение Игр многими спортсменами с мировым именем стояло под серьезным вопросом, если не сказать больше – ехать на эти спортивные игры во всем мире считалось делом неприличным.

Кроме видимой легализацией внешних контактов жителей нашей страны с иностранными гражданами, в быт деятелей искусств стали вкрадываться серьезные изменения.

Самым характерным из них – было признание к концу 1979 года Росконцертом группы «Машина времени» за профессиональный коллектив. Наши общие знакомые, как серьезные артисты, начали свой стремительный бег по стадионам страны. Покоряли они уже не десятки, а сразу тысячи сердец юных красавиц. Выступали они тогда совместно с ледовым балетом, который был как нельзя уместен в условиях хоккейных площадок. Это был период начала нового экономического чуда для всех концертных организаций страны, которые за два три концерта решали проблемы месячного финансирования. Накатила новая стадионная эпоха в музыкальной истории страны.

Окончательно сформировалась ситуация, когда можно было что-то начинать. Прецедент с «Машиной» был очень показателен для всех, кто хоть чем-то серьезно хотел заниматься.

К тому времени в Россию уже долетели вихри Disco, и более того, на их смену начинали подкатывать некоторые формальные стороны New Wave38  38 New wave – «Новая волна», пошла она на… Я рок-человек, зачем мне волна!»


[Закрыть]. Народ плясал «pogo»39  39 «Pogo» – Удивительный по простоте танец. Просто прыгай вверх и все! Желательно не в такт!


[Закрыть] и что-то в стиле «ska». Побрели по дорогам «новые растаманы», а Bob Marley ещё при жизни, стал легендой…

От Disco настоящих рокеров серьезно тошнило, а первые ласточки Ska и Rеggае окрыляли и как глоток холодного пива начинали снимать свинцовое похмелье тяжелого рока. Specials и Bob Marley были уже номером один во всех хит-парадах Европы, а в Англии пятый год подряд Johnny Rotten плевался до десятого ряда и мог помочиться аж до третьего…

Новые российские условия предполагали хоть не очень понятные, но все же перспективы. К тому же на экраны страны одновременно с этим вышел утопический фильм Э. Рязанова «Гараж», появление которого создало иллюзию вседозволенности.

Складывалось впечатление, что ещё чуть-чуть и станет, наконец, все можно. Правда, никто толком не понимал – что такое это все?

Тогда был моден такой анекдот. Разговор между двумя демократами. Российским и американским. Американец говорит:

«У вас в России нет настоящей демократии! У нас я могу встать перед Белым домом и ругать президента. И мне за это ничего не будет! А у вас?» Русский отвечает:

«Я тоже могу встать на Красной площади и ругать президента. И мне за это тоже ничего не будет!»

Смысл анекдота понятен только современникам. В 1980 году в России не было никакого президента. Был только Генеральный Секретарь Политбюро КПСС. А вот его ругать не позволялось никому. Даже американскому президенту.

Но «Машина Времени» упрямо пела про «новый поворот», «птицу удачи» и даже в посвящение Галичу – «Снова в мир весна кинулась…» Что там говорить, новое десятилетие начиналось с тысяч маленьких и больших авансов, получая которые, можно было на что надеяться.

С наступлением нового 1980 года мы дали тогда всему наступающему десятилетию имя собственное – «ревущие восьмидесятые»