Текст книги "Игра на выживание – 4"

Автор книги: Андрей Ходов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 10 страниц)

10. Учитывая неизбежность совместного существования на одной территории различных моральных систем, организация коммунаров должна строиться по сетевым принципам. Ее опорой являются отдельные анклавы-коммуны, но прорастать такая сеть должна во все критичные структуры общества.

Сергей сидел и ждал, когда Векшин дочитает документ. Процесс этот затянулся на десяток минут, видимо заодно потребовалось и время на обдумывание.

– Не совсем понятно про лоб и зеленку, – сказал Векшин после затянувшейся паузы.

– Это такая дурацкая шутка, видимо популярная в будущем, – пояснил Сергей. – Якобы лоб мажут зеленкой для того, чтобы входящая в мозг пуля не занесла туда инфекции.

– А что там говорится по поводу каких-то "сетей"?

– Сетевые структуры, – снова пояснил Сергей. – Я подберу для вас соответствующие материалы. Если кратко, то речь идет о способе организации, якобы более эффективном, чем привычный нам иерархический. То есть люди объединяются на основе каких-либо общих идей, принципов и моральных норм, но явно выраженного центра управления, да и иерархической вертикали власти в их организации не создается. Как, например, в общинах первых христиан или в воровском сообществе, которое еще недавно существовало у нас. То есть имеются некие неформальные лидеры, имеются достаточно жесткие внутренние установки, имеется некая координация действий в масштабах всей страны и даже за ее границами. Но центра, уничтожив который можно было бы полностью дезорганизовать деятельность такой организации, не имеется. Соответственно, такая организация очень устойчива. Собственно, в идеале она будет продолжать существовать до тех пор, пока жив хоть один из ее членов.

– Занятно, – протянул Векшин, – это каким-то образом сейчас используется?

– Конечно, – хмыкнул Сергей, – ведомство товарища Берия сейчас активно использует такой принцип. Но в экспортном, так сказать, исполнении. Для создания полезных Советскому Союзу организаций за рубежом. Результаты, насколько мне известно, весьма обнадеживающие. Но создавать подобные структуры у себя дома… Реорганизовывать таким образом нашу партию… Это, как мне кажется, чревато утратой контроля над ситуацией. Слишком много сейчас на партию завязано. Тут надо думать и думать.

– Ясно, – вздохнул Векшин, – будем разбираться, будем думать. И о сетевых структурах, и о политических решениях, и, кстати, о вашем плане-графике. Думается все же, что внедрение некоторых новшеств необходимо ускорить. Но на сегодня пока все.

В первый раз за неделю Сергей сумел выкроить время, чтобы выбраться домой к жене. Это было крайне необходимо, ибо любимая супруга ждала ребенка и как все женщины в такой ситуации вечно нервничала и даже капризничала. Можно было только удивляться, куда делась та разумная, спокойная и понимающая девушка, которой Наташа была до наступления беременности. Оправдания важностью и срочностью работы и ссылки на жуткую рабочую запарку совершенно не помогали. Хоть небо упади на землю, но он должен всегда быть рядом, холить и лелеять. Совершенно аналогичного мнения придерживались и Наташины подружки, оказывающие жене помощь в его отсутствие. Любые логические доводы как горох отскакивали от солидарной женской позиции.

– Прав был Инженер, – подумал Сергей. – Наплачемся еще мы с этими бабами при построении коммунизма.

Глава 6

Человек существо адаптабельное и быстро привыкает ко всему. Вот и Николай Иванович быстро привык к ежедневным беседам с «пожарными». Тем более что удалось разобраться, кто у них кто и чего от каждого можно ожидать. Высокие гости тоже вышли на «рабочий режим». С утра они поодиночке копались в материалах, потом совместно обсуждали накопанное. Потом, соответственно, у них возникало желание уточнить неясные моменты у «первоисточника». В роли последнего обычно приходилось выступать именно Николаю Ивановичу. Вот и сегодня…

– Товарищи, зря вы так безапелляционно претензии предъявляете. На самом деле в этом направлении нами было много сделано. В частности по нашим предложениям был организован специальный НИИ по разработке методик тестирования. Там удалось собрать неплохих специалистов. Не по самим методикам, разумеется. Их и было в стране немного, а к настоящему времени осталось еще меньше. Но по смежным, так сказать, дисциплинам подобрали. Люди работают, результаты есть.

– С имеющимися результатами мы ознакомились, – заметил Векшин, – но почему-то большинство из них относится к профотбору в армии. А другие направления?

– Ну, извините, – пожал плечами Николай Иванович, – проект был запущен, когда полным ходом шла подготовка к войне. Считалось, что это направление является приоритетным. Поэтому сначала были разработаны методики тестирования для авиации: пилоты, штурманы, воздушные стрелки и так далее. Сами понимаете, подготовка пилота-истребителя в денежном выражении стоит дороже чем, например, профессора филологии. Только быстрее по времени. Отсеивать людей даже на середине их подготовки – непозволительная роскошь. Гораздо проще еще на этапе приема в летные училища на центрифуге покрутить и других подобных тренажерах. Способности переносить перегрузки проверить, способности к ориентации в пространстве. Да и психология у пилотов должна быть специфическая.

Покончили с летчиками, надо было еще зенитчиками заниматься, танкистами и прочими. А сколько времени ушло на подготовку разнообразных тестов для подбора бойцов в спецназ. А еще…

– Постойте, – прервал Николая Ивановича Векшин, – это все хорошо, это, несомненно, полезно. Но как мы поняли, речь тут идет исключительно о первичной грубой проверке в части профессиональной ориентации. А где методики проверки командного состава той же армии? Где методики проверки на профпригодность руководящих работников вообще? И где, кстати, методики подбора людей по моральным качествам? Ведь на крайней необходимости такового отбора вы сами настаивали?

– Не все сразу, – хмыкнул Николай Иванович, – начали-то мы практически с нуля. Соответствующей научной школы в Союзе просто не имелось, подготовленных кадров тоже не было, да и сейчас не хватает. Бюджет профильного института опять же не резиновый, а наркоматы ему практически ничего не заказывают. Все исследования производятся по нашей инициативе и на выбитые нами же деньги. Все прочие никакого энтузиазма не проявляют. Даже военные, хотя уж им-то точно известно, что дело это стоящее. Наметки по перечисленным вами методикам в институте есть, но их надо отрабатывать на практике, отрабатывать на реальных объектах. Крайне желательно не по окрику с высот властного Олимпа, а полюбовно. Тут сотрудничество нужно, а его нет.

– А в чем причина? – ехидной усмешкой спросил Пенкин.

– Будто вы сами не знаете, – решился на некоторую фамильярность Николай Иванович. Стиль общения "пятерки" вроде подобное позволял. – Не любят люди, когда их пытаются объективно оценивать. Школьники и студенты терпеть не могут экзаменов, офицеры, мягко говоря, не в восторге от аттестаций и переаттестаций, а уж как таки вещи не любят высокопоставленные руководящие работники…

– То есть наркоматы саботируют данный проект?

– Ну не то чтобы вот так сразу саботируют, но дело вязнет изрядно. Я, конечно, и не рассчитывал, что все с энтузиазмом воспримут подобные нововведения, но… А когда понял, что проект стопорится, то начал разбираться с предысторией. Оказалось, что у данной проблемы длинный негативный хвост. Еще до революции педагоги и прогрессивная общественность, бурные дебаты в России устраивали. По поводу экзаменов вообще и системы выставления баллов в частности. Мол, унижается человеческое достоинство. Мол, педагог всегда лучше знает потенциал и реальный уровень знаний своего ученика, чем какие-то там экзаменаторы. Преподавателей посмевших выставлять плохие оценки студенты откровенно третировали. Это в учебных заведениях. А уж каким-либо образом оценивать чиновников или генералов, об этом и речи не шло.

А после революции в 1918 году постановлением Наркомата просвещения экзамены вообще отменили: и вступительные и промежуточные и выпускные. Мол, "путем экзамена нельзя составить правильное представление о знаниях и об умственном развитии учащихся", мол, "экзамен оказывает разрушительное действие на учащихся и студентов", Мол, он "имеет столько смертных грехов, что вряд ли найдутся его защитники". Все отдали на откуп педсоветам.

Аналогичная история была и с разработкой методик тестирования. В двадцатые годы в Союзе этим пытались заниматься, модно было одно время. В том числе, кстати, пытались разрабатывать и методики оценки профпригодности руководящих работников. Дело кончилось печально. То есть принятием в 1936 году специального постановления ЦК ВКП (б) "О периодических извращениях в системе Наркомпроса", прямо запретившего применять тестовые методы для профориентации, оценки профпригодности и вообще в сфере образовании.

– От того состава Центрального Комитета уже мало кто остался, – тут же заметил Николаю Ивановичу Окунев.

– И поделом! Учитель может и лучше знает своего ученика, но в массовой школе учителей много. Не будут же они всей толпой таскаться вслед за учеником на всем протяжении его трудового пути, рассказывая очередным работодателям о его достоинствах и недостатках. Уровень и качество преподавательской работы тоже как-то надо подтверждать. Если государство выделяет деньги на обучение, то оно должно быть уверено, что эти деньги не истрачены впустую. И подтвердить это должен государственный экзамен, а не волюнтаристское решение педсовета. В общем, экзамены в школы и вузы, как вы сами знаете, вернули, как педагоги не упирались. Во многом, кстати, вернули стараниями товарища Сталина.

Но вот вопрос с тестовыми методами благополучно завис. У нас там он провисел до самого распада Союза.

– А как в других странах дела обстоят? – последовал очередной вопрос от "пятерки".

– В настоящее время, как я понял, примерно так же, как и у нас. Кроме США, разумеется. Американцы сейчас единственные последовательные энтузиасты этого дела. Объективные методы оценки человека – их давний пунктик. Все прочие если и применяют тестирование, то только эпизодически. В основном опять же для армии, точнее для авиации. Немцы еще на расовую чистоту проверяют. В общем, не густо.

– А в чем причина?

– Ну, – в очередной раз пожал плечами Николай Иванович, – надо понимать, что тут имеет место быть покушение на самое святое. То есть на право чиновников заседать в различных комиссиях. На право начальников состоятельно оценивать подчиненных и принимать кадровые решения. А уж когда дело доходит до объективной оценки их самих… Хотите пример? Помните, был такой итальянский психиатр Чезаре Ломброзо? Пытался найти объективные критерии для определения преступных наклонностей по людским физиономиям. Власти сначала обрадовались. Ведь удобно. Взглянул судья на морду лица клиента… и сразу припаял ему пятнадцать лет каторги. А как разобрались… Мол, уважаемый профессор, куда-то вас не туда занесло! Если по вашим критериям, то две трети наших министров, банкиров, депутатов парламента и прочих столпов общества надо сразу в кандалы! А если еще внимательно присмотреться к августейшим особам… В общем, дело пришлось спустить на тормозах.

– Когда я учился на юридическом, – прервал Николая Ивановича товарищ Ильин, – мы теорию Ломброзо о преступных типах изучали. По учебнику профессора Познышева. Он переиздавался у нас в середине двадцатых. Основная мысль, которая проводилась автором, заключалась в том, что глубочайшие корни преступности сокрыты в конституции преступника, которая создается и изменяется под влиянием, с одной стороны, окружающих личность внешних и, прежде всего, социальных условий, а с другой стороны, – того, что организм данного субъекта получил в наследство от предков.

– Так это очевидно, – заметил Николай Иванович, – наследственность, по крайней мере, наполовину определяет поведение человека. Остальное, как верно замечено, результат его социализации. А как это стыкуется с марксизмом? С теорией "чистого листа"? Странно, что в СССР такое вообще издавалось, а тем более изучалось.

– Помнится, – очередной раз блеснул памятью Ильин, – в предисловии издательство сделало оговорку. Что настоящее сочинение проф. Постышева, посвященное криминальной типологии, построено не на последовательно марксистском обосновании криминальной науки и не на объективно-материалистическом понимании психологии. И что редакция Ленгиза поэтому совершенно не разделяет убеждения автора.

– Еще бы она их разделяла! – улыбнулся Николай Иванович. – А иллюстрации в этом учебнике были?

– Были фотографии, достаточно много.

– Что и требовалось доказать. И наверняка многие ответственные работники нашли в этой фото галерее свои прототипы. Кто же такое терпеть будет?

– То есть вы считаете, что Ломброзо был прав? И что действительно о преступных наклонностях человека можно судить по его лицу?

– Этого я не говорил, – открестился Николай Иванович. – Нельзя судить о человеке только по одному критерию, пусть и достаточно важному. Наверняка среди индивидуумов с физиономиями висельников встречаются и прекрасные люди. А среди "ангелочков", соответственно, редкостное дерьмо. Правильнее разработать более широкий набор критериев. Для того и нужны нормальные тесты. Только вот ввести это дело в широкую практику будет весьма непросто. Сопротивление будет серьезным.

– Вы считаете, что внедрить тестирование руководящих работников нам не удастся? – прямо спросил Векшин после небольшой паузы.

– Может и удастся, но усилия придется приложить немалые, – Николай Иванович задумался, хотелось раскрутить "пятерку" на что-то конкретное. – Кстати, в психофизиологической лаборатории НПО "Агат" сейчас проходит испытания опытный образец отечественного полиграфа, сиречь детектора лжи. Насколько я знаю, с некоторыми добавлениями скопирован аппарат американца Леонарда Киллера. В Штатах этими игрушками уже не первый десяток лет развлекаются. По идее, при наличии опытного оператора, подобные машины могут отличать правдивые ответы на вопросы от сознательной лжи. Так вот… А не слабо Вам будет организовать периодические проверки на подобных аппаратах хотя бы верхушки истеблишмента нашей страны? Вопросы напрашиваются сами собой. Например, не работает ли уважаемый член Центрального Комитета на иностранную разведку? Не готовит ли уважаемый советский маршал со товарищи военный переворот? Не берет ли уважаемый хозяйственный работник взятки борзыми щенками в особо крупных размерах? Сумеете такое пробить и сделать обычной практикой?

Собеседники рассмеялись, чуть ли не хором. – Нас "на слабо" не возьмешь! – за всех ответил Векшин, отсмеявшись. – Если будет надо, то организуем. А действительно подобные машины невозможно обмануть?

– Говорят, что обмануть все же можно. Если, разумеется, человек подготовленный и нервы у него хорошие. Но вообще процедура проверке на полиграфе вещь полезная. Как и применение тестов вообще. При правильном подходе к этому делу, понятно. В противном случае тестирование может привести к чудовищным злоупотреблениям. Проблема классическая: кто будет проверять проверяльщиков? В общем, были неприятные прецеденты.

– А какие конкретно прецеденты? – заинтересовался Векшин.

– Например, – чуть подумав, начал Николай Иванович, – решили у нас там, в Российской Федерации, вместо обычных выпускных экзаменов ввести ЕГЭ – единый государственный экзамен. Как раз по тестовой системе, где нужно подходящие пункты выбирать. Якобы для большей объективности в определении реального уровня знаний. А еще якобы для борьбы с коррупцией. Действительно, на приемных комиссиях в вузах коррупция зашкаливала, а тут вроде как по сумме набранных на ЕГЭ можно было поступать в институты без экзаменов. Вузовские преподаватели ясное дело были против, они теряли привычную кормушку, но ЕГЭ все же был введен. В итоге коррупция только возросла, просто сместилась на другие уровни. А в вузы из самых коррумпированных регионов, вроде Северного Кавказа, хлынул поток абитуриентов с отличными баллами по результатам ЕГЭ, но в реальности не способных двух слов связать. То есть понятно, что сами по себе тесты отнюдь не панацея. Если ситуация в стране гнилая, то и хорошее дело легко в полное дерьмо превращается.

Кстати, когда подбирали людей в ваши команды, претендентов тестами мучили?

– Нет, – за всех ответил Ильин, – мы проходили въедливый медицинский осмотр, а потом многоступенчатое собеседование.

– Вот видите, вполне обошлись без тестирования, применив метод экспертной оценки. Наверняка собрали для этого лучших спецов. И результаты, если судить по газетам, получились неплохие. Проблема в том, что это срабатывает только в том случае, когда надо подобрать сравнительно небольшое количество людей для какого-то важного дела. Если же речь идет о массовом продукте, то такой метод не срабатывает, ибо на массу хороших специалистов не напасешься. Вот тут хорошо составленные тесты и владеющие методиками их применения специалисты-психологи будут совершенно незаменимы.

Аналогично и в сфере образования вообще. Сейчас у вас тут, как я знаю, в ходу лозунг, мол, нет плохих учеников, а есть плохие учителя. Звучит, разумеется, красиво, но в реальности к каждому ученику своего Макаренко не приставишь. Просто нет их столько в наличии, ибо педагогический талант такая же редкость, как и все прочие таланты.

Массовая школа должна обеспечивать твердый средний уровень, большего от нее требовать просто нельзя. Возиться с гениями и дебилами у массовой школы реальных возможностей нет. Поэтому параллельно с обучением необходимо тестировать учеников в целях сортировки. В смысле одних надо, например, в физико-математическую школу направить, других лучше в Суворовское училище, а третьих сплавить в спецшколу для умственно отсталых, чтобы учебный процесс не тормозили. Но поручать подобный отбор местным, то есть педсовету, никак нельзя, что бы там о себе педагоги не мнили. Мало ли какие в школе могут быть коллизии. Может, ученик директору кнопку под задницу подложил, а тот обиделся, и отправил бедолагу… В общем, тут нужны специалисты со стороны, местным городским или там районным властям не подчиняющиеся. Во избежание злоупотреблений.

Николай Иванович сделал паузу, обвел взглядом собеседников и продолжил:

– Сейчас у нас таких специалистов практически нет. Их надо готовить, вводить в ВУЗах соответствующие специальности. Сами методики тестирования надо еще отрабатывать и отрабатывать. Отечественной школы по этому направлению, как я уже говорил, практически нет. Пока большей частью пользуемся переводными американскими материалами. Но у них в открытом доступе в основном болтовня и шелуха. Действительно эффективные методики тестирования никто на всеобщее обозрение не выкладывает, поскольку это ценная интеллектуальная собственность. Ведомству товарища Берия по нашим запросам кое-что удалось раздобыть, но этого мало. Кроме того, некоторых необходимых нам материалов в Штатах просто нет, поскольку их тестовые системы делаются под решение конкретных прикладных задач. Так что искать там готовые методики подбора подходящих людей в будущие коммунары, как вы сами понимаете, глупо. Такие вещи придется разрабатывать самим.

Вернувшись в свою комнату, Николай Иванович как обычно проанализировал состоявшийся разговор. Общаться с "пожарной пятеркой" ему было проще, чем с теми аборигенами, с которыми он имел дело до сих пор. Стиль общения был более демократичным, слушали и понимали его тоже лучше, допускались некие вольности. Но ощущение, что в мягких лапках скрываются острые коготки, все же присутствовало. Этакая несгибаемость в некоторых вопросах. Николай Иванович решил, что особо наглеть все же не следует, можно основательно нарваться.

Глава 7

Сергей поймал себя на том, что ему хочется в командировку. В хорошую такую командировку на пару недель, а лучше вообще на месяц. Куда ни будь на Дальний восток или даже на Новую землю. Чтобы зарыться там с головой в одну конкретную проблему и позабыть на время о сталинской «пятерке» и беременной жене. Впрочем, до планирования конкретного маршрута командировки дело не дошло, Сергей быстро подавил в себе недостойные коммуниста, офицера и мужчины мысли. Надо было идти на очередной «правеж». Хорошо хоть в этот раз Векшин заранее обозначил тему разговора, можно было заранее подготовиться. Сергей сложил в портфель отобранные материалы и направился в комнату для совещаний. В ней, кстати, в духе прогрессивных веяний был установлен круглый стол. Сергей с удовольствием вспомнил, как в первый раз привел туда команду Векшина и при этом небрежно пояснил, что стол предназначен для проведения мозговых штурмов. Это явно произвело впечатление.

Совещание началось с ожидаемого вопроса. Сергей заглянул в свои записи.

– Что делать с транспортом пока не совсем ясно. Точнее ясно, что проблему надо рассматривать в комплексе с другими. Инфраструктура вообще и техносфера в частности должны создаваться под конкретную модель общества. А тут у нас пока имеется изрядная неопределенность. Кроме того, напрямую воспользоваться готовыми рецептами, о которых узнали от "гостей", мы не можем. Все эти наработки относятся к сильно урбанизированной цивилизации потребления.

У большого города своя транспортная специфика. Огромные массы людей перемещаются по нему на работу и с работы, иногда тратя на это многие часы. Еще в город едет на работу народ из пригородов. Нагрузка на транспорт неравномерная, существует такое понятие как "час пик", то есть то время, когда перемещения людей максимальны. То есть перед началом рабочих смен и по их окончании, когда трудящиеся направляются домой. Поэтому городская транспортная система должна быть рассчитана именно на "пиковую" нагрузку, иначе на работу люди не попадут. Еще по городским улицам ездит большое количество грузовиков. Завозят товары в магазины, вывозят мусор, много разных специальных машин.

А в летнее время люди в выходные дни стремятся уехать из душного загазованного города на природу. Купаться в водоемах, ловить рыбу, собирать в лесу грибы, просто позагорать на солнышке. Еще у них там государство выделяло трудящимся дачные участки за городом. Не столько для отдыха на свежем воздухе, сколько для разведения садов и огородов. То есть из города и в город еще и дачники едут. С мелким сельскохозяйственным инвентарем, ведрами и корзинами.

Кроме того, у них там имелась существенная разница в снабжении различных населенных пунктов, причем некоторые крупные города снабжались лучше. То есть люди в большие города еще и за покупками ездили.

Все вышеперечисленное требовало соответствующей инфраструктуры. В Советском Союзе преимущественно развивали общественный транспорт: метрополитен, автобусы, троллейбусы, трамваи, пригородные электропоезда и так далее. Видимо довольно успешно, хотя с дорожной сетью постоянно были сложности. Но толкотня, особенно в "час пик", как я понял, на транспорте все равно была изрядная. В капиталистических странах ставку делали на личные автомобили. Вот там это действительно была не роскошь, а средство передвижения. Если не имеешь автомобиля, то и на работу не доберешься. Огромное количество личных авто требовало соответствующих дорог, создавало на этих дорогах постоянные заторы, высокую загазованность воздуха. В общем, масса проблем. В Советском Союзе, кстати, число личного автотранспорта тоже увеличивалось. Причем люди его поначалу приобретали не столько для поездок на работу, сколько для вояжей на ту же дачу, ибо надоело постоянно таскать на своем горбу соленья и варенья, давясь переполненном в общественном транспорте. Ну и на природу опять же выезжать, поскольку в тех местах, куда можно было добраться на электричках и пригородных автобусах, все красоты были изрядно вытоптаны и завалены мусором другими отдыхающими.

Но сейчас нас эти проблемы, как я понимаю, волнуют мало. Товарищ Сталин, ознакомившись с нашими материалами, сказал, что такая урбанизация стране не нужна. Что большие города дают некачественный человеческий материал, не говоря уже о прочих проблемах. С нашей новой градостроительной программой вы видимо знакомы?

– Разумеется, – кивнул Векшин, – мы сами принимали участие в ее разработке.

– Долго спорили, – добавил Окунев, – очень многие были против. Я кстати тоже сомневался. Все же дороговато обойдется. Но теперь настойчивость товарища Сталина становится понятна.

– Вот именно, – продолжил Сергей, – но раз уж мегаполисов у нас не будет, то и транспорт необходим другой. В небольшом городке метро точно не нужно. Трудящиеся вполне могут добраться на работу пешком, или на велосипеде, или на худой конец на мотороллере. Это нечто вроде упрощенного мотоцикла.

С "дачниками" тоже будет проще. С деревнями и селами и так все ясно. В поселках и небольших городах половину жилищного фонда будут составлять строения типа "городская усадьба". Граждане, проживающие в многоквартирных домах, получат дачные участки за городской чертой, но тоже, в общем-то, недалеко. Сколько там конкретно решили им выделять? Слышал что десять соток?

– Двенадцать соток, – тут же сообщил Ильин. – Но споры на эту тему были серьезные. Поощрение мелкобуржуазных тенденций, как ни крути.

– На самом деле ничего страшного тут нет, – заверил собеседников Сергей, – Просто сейчас с продуктами питания в стране напряженно, зато любителей поковыряться в земле хоть пруд пруди. Ведь у нас большая часть городского населения недавние крестьяне. Судя по опыту "гостей" через пару тройку поколений ситуация изменится. Молодежь сочтет, что продукты проще приобрести в магазине, а вместо картошки и капусты посадит на этих участках цветочки и стриженую травку. Ну, может в дальнем углу пару грядок с зеленью оставит. Тогда это будет просто здоровое жилье или загородные дома для отдыха на природе. В общем, ездить за тридевять земель на "дачи" людям не придется.

Что касается поездок за товарами, то тут ситуация сложнее. В каждом сельпо полный ассортимент выпускаемых в стране товаров не выставишь. Возможно, имеет смысл в райцентрах построить крупные универсальные магазины-склады с большим выбором различных товаров. У "гостей" такие магазины строили, они назывались "супермаркеты". Еще можно подумать о заказе товаров по каталогам с доставкой их на место почтой. Подобная практика в истории "гостей" тоже была довольно распространенной. Названные меры наверняка снизят нагрузку на транспорт, да и люди не будут бездарно тратить время, силы и нервы мотаясь туда-сюда за разным барахлом.

Но это, как говорится, была преамбула. Для лучшего понимания вопроса. Что же до собственно оптимальной транспортной системы страны, то, по общему мнению наших экспертов, ставку следует делать на железнодорожный транспорт. То есть именно железнодорожным транспортом должен осуществляться основной объем внутренних грузовых и пассажирских перевозок.

– "Ваших" – это вашего исследовательского бюро? – уточнил Векшин.

– Да, товарищ Векшин.

– Насколько нам удалось понять из ваших же материалов, – влез в разговор Ильин, – автомобильный транспорт в будущем имел огромное значение. Получается, что его вы развивать не планируете? Почему?

– Товарищ Ильин, действительно автомобильный транспорт в истории "гостей" развивался быстрыми темпами. Более того, во многих промышленно-развитых странах он даже постепенно вытеснил железнодорожный. Проблема в том, что для наших климатических условий автомобильный транспорт подходит плохо. Для него нужны хорошие асфальтированные шоссе, а в нашем климате из-за зимнего промерзания почвы они очень быстро выходят из строя. На поддержание таких шоссе в приличном состоянии нам постоянно придется тратить массу ресурсов. Да и само их строительство обойдется копеечку. Не говоря уже о том, что придется строить огромное количество асфальтовых заводов. Плюс для строительства и обслуживания шоссе придется создавать и выпускать в больших объемах множество специальных машин и механизмов.

По нашему мнению гораздо проще и эффективнее будет провести в каждый мало-мальски значимый населенный пункт если не полноценную железнодорожную ветку, то хотя бы узкоколейку.

Сергей налил себе в стакан воды из графина, выпил и продолжил: – Возможно, стоит вместо привычных нам железных дорог строить более современные. В будущем разработано несколько интересных проектов быстрого и экономичного железнодорожного транспорта. Вот ознакомьтесь.

Сергей достал из портфеля соответствующие материалы и передал их Векшину.

– Вот монорельс, вот поезда на магнитной подушке, вот струнный транспорт. Описания и эскизы, разумеется, недостаточно подробные, но общие принципы понять можно. Такие дороги реально строились и эксплуатировались, пусть и не слишком широко, в основном из соображений государственного престижа и для скоростных пассажирских перевозок.

– А почему так? – подал голос Синебрюхов.

– Дело видимо в том, – ответил на вопрос Сергей, – что менять всю уже имеющуюся железнодорожную сеть и подвижной состав на принципиально новые, представлялось слишком хлопотным и дорогостоящим мероприятием. Тем более что и старые железные дороги постепенно вытеснялись автомобильным транспортом. Если же делать основную ставку именно на железнодорожный транспорт, не отвлекаясь на массовое строительство асфальтированных шоссе, то сэкономленные ресурсы вполне можно направить на принципиальную модернизацию наших железных дорог.

Минут двадцать команда изучала материалы, Сергей при этом давал необходимые пояснения.

– Любопытно, – за всех сказал Векшин, – но насколько это реально? И какой вариант ваши эксперты считают наиболее многообещающим?

– Монорельсовые дороги в разных вариантах пытались строить чуть ли не с начала девятнадцатого века, – добавил Ильин. – Никаких особых преимуществ они при этом не показали. В будущем, как я понял, тоже.

– Это не совсем так, – Сергей пожал плечами, – кое какие преимущества все же имеются. Но имеется и масса сложностей. В том числе и технических. Аналогично и с магнитными железными дорогами. Доведение их до ума потребует больших вложений, зато скорость перевозок можно будет существенно увеличить. Что же касается вашего вопроса касательно нашего мнения, то наиболее перспективным нам видится струнный транспорт. На самом деле это не столько альтернатива существующим железным дорогам, хотя он и их может заменить, сколько асфальтированным шоссе. По сути дела речь идет об экономичном рельсовом автомобильном транспорте. Сеть подобных дорог вполне может решить многие транспортные проблемы страны и при этом вполне соответствует нашим климатическим реалиям. Тут подкупает возможность изготовлять основные элементы системы, такие как железобетонные опоры и сами рельсы на промышленных предприятиях. А потом просто устанавливать их на месте. Не надо строить насыпи, делать щебеночные и песчаные подушки, мосты, водопропускные трубы, переезды, переходы и прочее. Большая долговечность, большие скорости движения, легче обслуживание и ремонт. И в военно-стратегическом плане есть плюсы. Любой потенциальный агрессор десять раз подумает, прежде чем принять решение о вторжении на советскую территорию. Ведь он немедленно столкнется с неразрешимыми проблемами в снабжении, поскольку использовать нашу транспортную систему не сможет. Это ведь не рельсы на узкую колею перешить.