Текст книги "Сувениры со всего света"

Автор книги: Андрей Глебов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 2 страниц)

По улице шёл разъярённый седой, но ещё крепкий мужчина в дорогом костюме и с барсеткой в руке. Он всматривался в вывески на стенах домов. Увидев дощечку с надписью «Диковинные страны. Туристическое агентство», он решительно рванул ручку двери на себя.

Мужчина ворвался к хозяйке агентства в просторный кабинет со светлыми обоями и шкафами со стеклянными дверцами, за которыми рядами выстроились разноцветные папки-скоросшиватели. Увидев, что хозяйка на рабочем месте, посетитель злобно ухмыльнулся.

Владелицей туристического агентства «Диковинные страны» была Вера Петровна Баскакова – ухоженная женщина сорока пяти лет. Ярко накрашенные губы, чёрная старомодная оправа очков и белое, как у японской гейши, лицо с выщипанными бровями придавали её облику жёсткое и непреклонное выражение.

Несколько лет руководства агентством ещё больше проявили до сих пор дремавшую в ней безапелляционность, которую в нужные моменты для пользы дела Баскакова умела скрывать.

– А, Вера Петровна? – вскричал мужчина. – Хорошо, что я вас застал! Что вы себе позволяете?

– Добрый день! – Вера Петровна медленно оторвала взгляд от бумаг и подняла глаза на рассвирепевшего клиента.

– Вы меня не слышите? – продолжал кричать посетитель. – Куда ваше агентство меня отправило?

– Присядьте, пожалуйста, – ровным тоном попросила хозяйка, указывая на стул перед своим столом, – и расскажите спокойно.

– Спокойно? – в бешенстве переспросил клиент. – Мне эта поездка обошлась в кругленькую сумму. Жена буквально грезила этой поездкой и древними перуанскими индейцами.

– И что же вас не устроило? – так же спокойно поинтересовалась Вера Петровна, глядя на посетителя поверх очков.

– Озеро Фаринакика! – выкрикнул мужчина.

– Что с ним не так? – вежливо подняла брови хозяйка.

– Его не существует!

– Как не существует? – не поняла Вера Петровна.

Клиент бросил барсетку на стол и брякнулся на стул перед Баскаковой.

– В Перу есть озеро Титикака. Так? – пытаясь успокоиться, спросил мужчина.

– Ну да, это все знают, – спокойно кивнула Вера Петровна, но в её взгляде появилось беспокойство.

– А озера Фаринакики нет в природе! – торжественно и эффектно развёл руками клиент.

– Подождите, я ничего не понимаю, – нахмурилась хозяйка. – Вы купили поездку в Перу.

– Да, поездка в Перу к горным озёрам на границе с Эквадором, – согласился мужчина.

– Разве там есть озёра? – с изумлением поинтересовалась Вера Петровна.

– Ваша сотрудница сказала, что есть.

– Какая сотрудница? – предчувствуя недоброе, переспросила хозяйка.

– Илария.

– Понятно, – пытаясь скрыть досаду, кивнула Баскакова и сняла трубку телефона. – Алло, Илария? Зайди ко мне.

Вера Петровна старалась держаться спокойно, но что-то ей подсказывало, что сейчас может разразиться скандал. Она посмотрела на клиента. Мужчина ёрзал на стуле, с нетерпением поглядывая на входную дверь и теребил душивший его узел галстука. По лицу посетителя катился пот. Вера Петровна включила вентилятор.

Когда в кабинет вошла Илария, хозяйка показала мужчине на неё взглядом:

– Она?

– Она! – обрадовавшись, подтвердил тот и бросился к Иларии:. – Милочка, куда вы меня отправили? Какое озеро Фаринакика?

– Какое-какое озеро? – не поняла Илария.

– Фаринакика! – тяжело дыша, напомнил мужчина, дрожащими руками расстёгивая верхнюю пуговицу белоснежной рубашки.

Илария наморщила лоб, пытаясь вспомнить, о каком озере идёт речь.

– На границе с Эквадором, – подсказал клиент, – высокогорные Анды.

– Как вы сказали? – спросила Илария. – Фаринакика? Что-то припоминаю.

Мужчина повернулся к Вере Петровне.

– Вы посмотрите! Она что-то припоминает! – возмущённо воскликнул он и снова повернулся к Иларии. – Матушка, нет такого озера, понимаете? Нет!

– Точно нет? – всё ещё сомневаясь, решила уточнить Илария.

– Уверяю вас, что это так! – закивал клиент. – Мы с женой съездили в Перу, чтобы в этом убедиться.

Лицо Иларии вытянулось, уголки губ поползли вниз.

– Странно, – с недоумением сказала она. – Мне всегда казалось, что Фаринакика существует.

Вера Петровна с шумом выпустила воздух через ноздри.

– Что вам наплела наша сотрудница?– стараясь быть вежливой, спросила она мужчину.

– Она рассказала, что озеро находится на территории древнего доколумбового государства Чимор, – успокаиваясь, начал рассказывать клиент. – Примерно в пятнадцатом веке в Чиморе произошли стихийные бедствия, ввергнувшие страну в хаос. Знать и жрецы Чимора воспользовались катастрофой для свержения царя Фемпельека, который потом был утоплен.

– Какое отношение эта история имеет к нашему агентству? – наклонила голову Вера Петровна.

– Прямое! – заверил мужчина и бросил гневный взгляд в сторону сотрудницы. – Фемпельек был утоплен в океане. А ваша Илария сказала, что в озере Фаринакика.

– Простите её: в озере или в океане – какая разница?– натянуто улыбнулась Вера Петровна.

– Какая разница? – набычился мужчина. – Ваша сотрудница сказала, что недавно местные индейцы обнаружили на дне Фаринакики некоторые предметы, связанные с правлением этого царя. У властей Перу, якобы, нет денег на археологические изыскания, и они официально разрешили всем желающим на собственные средства начать поиски возможных сокровищ. Часть найденного добровольцы могут забрать себе.

– Может быть, артефакты были найдены не в озере, а в океане? – предположила хозяйка. – Небольшая досадная неточность, только и всего.

– Это называется не так! – помотал головой мужчина. – Это подлог, это ложь, состряпанная для того, чтобы выманить у клиентов деньги и продать им тур на край света для поиска того, чего на самом деле нет.

– Это правда? – спросила Вера Петровна Иларию.

– Про государство Чимор и царя Фемпельека – чистая правда! – с ясными глазами отрапортовала она.

– А остальное? – продолжала дожимать хозяйка.

Илария потупилась и по-детски завела руки за спину.

– Простите меня, Максим Владимирович, – попросила она, стыдясь поднять на посетителя глаза. – Иногда меня заносит.

– Илария, ты в своём уме? – оторопела от такого заявления Вера Петровна.

– Да, – заливаясь краской, кивнула Илария.

Баскакова повернулась к клиенту.

– Но вы проверили по книгам, по Интернету наличие этого озера? – спросила она мужчину.

– Оно нигде не упоминается, – развёл тот руками.

– Не может быть! – не поверила Вера Петровна.

– Его точно нигде нет, – подтвердил Максим Владимирович. – Есть только город, в гостинице которого Илария забронировала нам место. От города до озера, по её словам, километров десять.

Вера Петровна откатилась от стола в кресле на колёсиках, положила руки на подлокотники и подняла брови.

– Что-то я совсем ничего не понимаю, – сказала она. – Но фотографии озера наша сотрудница вам показывала?

– Показывала, – снова подтвердил клиент. – Но, как потом выяснилось, это были фотографии другого озера.

– То есть вы поехали в Южную Америку в поисках объекта, который нигде не упоминается? – не веря своим ушам, уточнила хозяйка.

– Так точно! – кивнул мужчина.

Несколько минут Вера Петровна молчала.

– Да, история неприятная, – наконец, изрекла она.

– Очень неприятная, – согласился посетитель и спокойным обыденным тоном добавил: – Я подам на ваше агентство в суд за мошенничество.

Вера Петровна кашлянула и подкатила кресло к столу.

– Простите, Максим Владимирович, некомпетентность нашей сотрудницы, – начала она, положив локти на стол, – но давайте этот конфликт уладим полюбовно. Конечно, стоимость всего тура мы вам возместить не сможем.

– Ах, не сможете? – вспыхнул Максим Владимирович. – Тогда как мы с вами договоримся? Вы ещё должны возместить мне моральные издержки, заплатить за жестокое разочарование, которое испытала моя жена. Она очень впечатлительна, и когда ваша сотрудница рассказала нам…

– Хорошо, в чём состояло мошенничество? – деловым тоном прервала его хозяйка агентства.

– Вы мне продали тур, в котором не было того, что вы нам обещали, – объяснил мужчина.

– Я поняла, – кивнула Вера Петровна. – К гостинице у вас претензии есть?

– К гостинице претензий нет, – отчеканил Максим Владимирович.

– К трансферу?

– К трансферу тоже нет.

– Озеро, как его…, – пощёлкала пальцами Вера Петровна.

– Фаринакика, – любезно подсказал Максим Владимирович.

– Да, – кивнула Баскакова. – Оно в договоре фигурирует?

– В договоре оно не фигурирует, – ответил клиент.

Вера Петровна торжествующе улыбнулась.

– Тогда в каком мошенничестве вы обвиняете наше агентство? – наклонив голову, спросила она. – Все услуги, прописанные в договоре, вы получили. Суд не примет у вас иск к рассмотрению. А если и примет, то процесс вы проиграете с треском.

– В результате процесса пострадает ваша репутация, – постарался вывернуться Максим Владимирович.

– Не слишком ли будет для вас высока цена подрыва нашей репутации? – с холодной улыбкой воззрилась на него Баскакова. – Мало того, что вы потратились на тур, так ещё оплатите судебные издержки – и свои, и мои. Стоит ли игра свеч?

– Вера Петровна, вы же понимаете…, – пустился в объяснение мужчина.

– Я всё понимаю, Максим Владимирович, – остановила его Вера Петровна. – Поэтому и предлагаю вам отступные и обещаю сегодня же уволить нашу сотрудницу…

Баскакова перевела взгляд на Иларию.

– … с такой богатой фантазией, – договорила она.

– Хорошо, я согласен, – вставая, кивнул мужчина.

Хозяйка агентства тоже встала.

– Вот и замечательно, – подытожила она. – Приятно иметь дело с серьёзным человеком.

Вера Петровна и Максим Владимирович пожали друг другу руки.

– Я вам завтра позвоню, и мы уладим все вопросы, – пообещала она клиенту. – А за судьбу Иларии не беспокойтесь. Считайте, что она уже уволена.

– Рад нашему взаимопониманию, – расплылся в улыбке мужчина.

Довольный собой, Максим Владимирович вышел из кабинета, по пути окинув Иларию уничижительным взглядом. Вера Петровна посмотрела ему вслед, дождалась, пока за ним закроется дверь, и села за стол.

– Ну, садись, рассказывай, – вздохнув, сказала она Иларии.

Та села перед начальницей:

– Вера Петровна, честное слово, не знаю, как так получилось, – поникла головой героиня дня.

– Откуда ты взяла это озеро? – Баскакова сплела пальцы рук и покачала головой.

– Я всегда увлекалась путешествиями, приключениями, – с горестным лицом проговорила Илария. – Собственно, потому и пошла работать в туристическое агентство. Я знала про древнее индейское государство Чимор и про его царя Фемпельека. А когда Максим Владимирович с женой пришёл к нам, и они сказали, что хотят увидеть в Южной Америке что-нибудь экзотическое, меня понесло. Простите меня.

– Илария, ты не первый раз рассказываешь нашим клиентам небылицы, – напомнила Вера Петровна. – И агентству не первый раз грозят судебным иском, поэтому придётся с тобой расстаться.

– Но Вера Петровна! – воскликнула Илария дрожащим голосом.

– Всё, вопрос решён! – отрезала начальница. – Иди на рабочее место. Как оформлю твою трудовую книжку, вызову, и ты её заберёшь. Свободна.

Илария вздохнула и вышла из кабинета.

Утро было ярким и радостным. Солнечный луч проникал в столовую и падал на широкий стол с прекрасной сервировкой. На нём теснились блюдо с омлетом, чайник с какао, тарелка с тёплыми гренками и кувшин с ананасовым соком.

Квартира Виктора Сергеевича Серова, успешного лощёного бизнесмена-галериста в возрасте около пятидесяти лет, была обставлена с большим вкусом. Случайным, а тем более, уродливым вещам в ней не было места.

Готический столовый мебельный гарнитур – дубовый стол с шестью стульями – попал к Серову, можно сказать, случайно. Будучи в Париже, Виктор Сергеевич забрёл в антикварный магазин на Монмартре и, как выражается современная молодёжь, «запал» на него.

Виктору Сергеевичу пришлось хорошенько поторговаться, чтобы купить гарнитур за реальную цену, а не за ту, которую от него требовал алчный француз.

Комод красного дерева Серову посчастливилось купить в Нанте, куда его пригласил отдохнуть знакомый французский художник, а развешанные на стенах столовой картины Виктор Сергеевич приобрёл в Ла Мина – неблагополучном квартале Барселоны, где безработные эмигранты имеют возможность снять дешёвое жильё.

Во время той поездки Серов, позавтракав в гостиничном ресторане, решил пройтись пешком по столице Каталонии и заглянуть в Фира де Барселона – торгово-выставочный центр города, один из самых крупных центров искусств в Европе. В Монжуик, одной из выставочных площадок центра, проходила выставка абстрактного экспрессионизма.

Затем, пообедав в уличном кафе, Виктор Сергеевич отправился в музей Пикассо, где познакомился с бедным начинающим художником Хосе Луисом Санчесом – маленьким нервным каталонцем с живыми глазами, который, удивившись эрудиции и вкусу неизвестного русского господина, пригласил его в местную кофейню.

Санчес оказался словоохотливым парнем. Распив с Виктором Сергеевичем бутылочку красного вина Тинто, каталонец пригласил его в свою крохотную квартирку, сплошь заставленную большими и маленькими полотнами.

Посреди единственной комнаты стоял мольберт с эскизом будущей картины. Сумма, предложенная Серовым за пять работ Хосе Луиса Санчеса, настолько потрясла художника, что он отдал свои произведения странному русскому, не торгуясь.

Теперь этот некогда неизвестный живописец стал национальной знаменитостью Испании, а цены на его ранние произведения выросли многократно.

Виктор Сергеевич взглянул на висевшие на стене пейзажи старых районов Барселоны и ещё раз порадовался своему искусствоведческому чутью, безошибочно подсказавшему ему блестящее будущее каталонского самородка.

Нельзя сказать, что для Виктора Сергеевича с самого начала определился путь в жизни.

Серов родился в простой семье рабочих, после школы ему довелось поработать токарем. Мастер цеха, в котором трудился Витя, был доволен его работой и предрекал парню большое будущее. Ну как большое? Большое – для настоящего работяги, душой болеющего за порученное дело. Таких работников учёные мужи называют «рабочей аристократией».

– Будешь гордостью цеха, а то и завода! – предрекал мастер Матвеич – сутулый седой мужчина в синем халате, папироской во рту и неизменными очками на лбу. – Вот ещё подучишься, и отправим тебя на городской конкурс «лучший по профессии». Получишь почётную грамоту и звание «Мастер – золотые руки». Твой портрет будет висеть на Доске почёта. Весь завод будет его видеть.

– Мне ещё в армии отслужить надо! – буркнул в ответ Витька.

– Отслужишь, – с энтузиазмом подхватил Матвеич и стряхнул пепел с папироски. – Отслужишь – и сразу к нам! Бригадиром тебя сделаем.

– А дальше что? – оторвался от работы Витя.

– Как что? – осёкся Матвеич. – Разряд тебе поднимаем, – пообещал он. – Работать будешь, деньги зарабатывать.

– А-а, – кивнул Серов и вставил заготовку в патрон станка.

Матвеич ещё постоял, любуясь ладной работой перспективного паренька, и пошёл в свой кабинет закрывать наряды.

В профессии токаря Витя Серов быстро развивался: помогли и советы работавшего на соседнем участке отца, и наставничество Матвеича. Витькина мать не могла нарадоваться успехам сына, но Витю всё равно что-то смутно томило.

– Ладно, – решил он, – говорят, армия мозги прочищает. После службы решу, куда податься.

Служба Вити в армии шла для него фоном, потому что его мысли были заняты совсем другим. В библиотеке его части он обнаружил иллюстрированный альбом русской живописи. Рисовать он не умел и в музеи не ходил, поэтому альбом стал для него окном в мир, о котором он до сих пор ничего не знал.

– Интересно, есть ли такая профессия – изучать живопись? – спросил он однажды молоденькую библиотекаршу Валю – застенчивую девушку с бледным лицом и тонкими, почти прозрачными, пальцами.

– Я думаю, что есть, – ответила она. – Есть же специалисты по кино. Они называются киноведы. Есть журнал с их статьями.

Валя удалилась за стеллажи и вернулась с подшивкой журнала «Искусство кино».

– А такого журнала про живопись у тебя нет? – спросил Витя, с интересом просматривая страницы с чёрно-белыми кадрами из фильмов.

– Про живопись нет, – погрустнела Валя.

– Хорошо, пока почитаю то, что есть, – ответил младший сержант Серов и, усевшись за стол, зашелестел подшивкой.

Валя вздохнула и вернулась к себе за конторку. Витя Серов ей очень нравился, но она видела, что он смотрит сквозь неё.

Вернувшись из армии, Витя отправился в родной цех, где, распахнув объятия, его встретил неменяющийся Матвеич.

– О, сколько лет, сколько зим! – воскликнул мастер и, вынув папироску изо рта, обнял паренька. – Домой за новыми успехами?

– Ну да, – согласился с такой перспективой Серов, но он уже точно знал, что на заводе он не останется.

Через год самоподготовки Витя поступил на искусствоведческий факультет института.

– Ты что, охренел? – прямо спросил его отец. – У мужика специальность должна быть в руках. А у тебя что будет?

– У меня всё будет, пап! – уверенно заявил сынок.

К моменту окончания института Витя уже имел нескольких знакомых среди действующих искусствоведов, работавших в музеях и в реставрационных мастерских. Дальше – больше! Упорным трудом и невероятной любознательностью Серов привлёк к себе внимание действительно серьёзных профессионалов. Под их влиянием он стал писать рецензии на картины и обзоры художественных выставок.

Виктор Сергеевич писал эти тексты легко и быстро, поскольку держал в памяти обширный искусствоведческий материал. К изумлению Витькиных родителей, за эту писанину их сынку платили очень хорошо.

Когда границы открыли, Виктор Сергеевич стал выезжать за рубеж для сопровождения выставок, его приглашали на серьёзные конференции. В общем, жизнь пошла в гору. На гонорары Виктор Сергеевич купил просторную квартиру родителям, а затем и себе.

Гонорары продолжали расти. Куда их может вкладывать маститый авторитетный искусствовед, если не в предметы искусства? Так было положено начало знаменитой коллекции Виктора Серова, часть которой экспонировалась на нескольких выставках.

Женился Серов рано. Его избранницей стала его однокурсница Маша Краснова, происходившая из семьи биологов и не имевшая отношения к искусству. Однако, её, как в своё время и Серова, тоже неожиданно потянуло в эту сферу.

Но если Виктора Сергеевича манили живопись и скульптура, то Машу потянуло совсем в другую сторону.

Виктор Сергеевич Серов, одетый в уютный домашний халат, намазывал масло на хлеб. Завтракал он обычно поздно – около десяти часов утра, потому что рано утром на выставки мало кто ходит, редакции искусствоведческих журналов начинают работать с полудня, да и пресс-конференции рано утром никто не проводит.

Серов был в прекрасном расположении духа: вчера редактор сообщил ему о том, что издательство подготовило оригинал-макет его книги о русском авангарде 1920-х годов, а крупный отечественный вуз пригласил его прочитать цикл лекций по основным направлениям современного монументального искусства.

Сегодняшний день у Виктора Сергеевича был свободным, только вечером Серову предстояло отправиться на радиостанцию и перед микрофоном дать интервью Сашке Борисову – своему давнему приятелю, который после окончания журфака и долгих мытарств бросил якорь на радиостанции «Время».

Дверь в столовую распахнулась.

– Доброе утро, пап, – приветствовала Виктора Сергеевича его дочь Илария – двадцатисемилетняя женщина с тёмно-русыми, чуть ниже плеч, волосами.

На её ярко-жёлтой тунике-платье были изображены два красных извивающихся дракона на фоне стеблей бамбука, над которыми парили фиолетовые и лазоревые бабочки. На шее Иларии висел целый ворох из деревянных и пластмассовых бус.

На её правом запястье красовался яркий браслет из кожи и вощёного шнура с подвешенными к нему тремя металлическими слониками.

Глядя на дочь, Серов нахмурился, но не выдал своего недовольства её внешним видом.

– Доброе утро, Илария, – кивнул Виктор Сергеевич, не отрываясь от своего занятия.

Илария села за стол, придвинула к себе блюдо с омлетом и отодвинула его обратно.

– Что-то не так? – спросил Серов дочь.

– Аппетита нет, – вздохнула Илария, – я лучше какао выпью.

Она налила себе какао и пригубила стакан.

– Ты вчера допоздна не давала мне спать своим варганом, – сказал Виктор Сергеевич как можно более ровным тоном.

– Ты ничего не понимаешь, – ответила Илария и поставила стакан перед собой. – Варганная музыка – это классика этнического жанра. Вот послушай.

Она достала из кармана варган и принялась на нём тренькать. Виктор Сергеевич с досадой бросил нож на стол.

– Меня уже тошнит от твоего варгана, – воскликнул Серов, всё ещё пытаясь оставаться спокойным. – Я устал от твоих народных инструментов и от твоего этно!

Он потыкал пальцем в бусы и в браслет на запястье дочери.

– Посмотри, сколько на тебе навешано! – начал горячиться Виктор Сергеевич. – Ты же как рождественская ёлка, только звезды на голову не хватает!

– Пап, не начинай опять, – поморщилась та, – иначе мы с тобой снова разругаемся.

– Илария, ты выглядишь как дешёвая хиппушка, – возвысил голос искусствовед, – целыми днями тренькаешь своим варганом, стучишь на индийском барабане. Как его?

– Табла, – подсказала она.

– На табле своей.

Илария отодвинула стакан с какао и сжала зубы.

– А ты со своими картинами и инсталляциями отошёл от реальной жизни! – парировала она. – Крутишься только со своими художниками. Ты весь в искусстве, подумать только! – Илария подняла руки к потолку. – Чем моё искусство хуже твоего? Или тебя раздражает, что наша мама тоже увлекалась этноэкзотикой?

– Вот, точно: ты в мать! – вскочил из-за стола Серов. – Она с головой ушла в свои этноэкспедиции: Непал, Камбоджа, Филиппины. В одной из них она и погибла.

– Она бы не погибла, если бы в тот момент ты был с ней рядом! – закричала Илария. – А ты ковырялся со своими картинами и организовывал очередную выставку.

– Если бы я не ковырялся со своими картинами и не организовывал выставки, твоей матери не на что было бы ездить в дальние страны! – закричал отец. – На всё нужны деньги, дорогая, а твоя мать их зарабатывать не умела. Она умела только их тратить.

– Пап, не строй из себя благодетеля! – отмахнулась Илария. – А то получается, что весь мир крутится только благодаря твоей жертвенности – великого Виктора Сергеевича Серова!

– Не передёргивай! – снова закричал отец и, заложив руки за спину, зашагал по столовой. – И прекрати свою демагогию! Ты же знаешь, что я не это имел ввиду!

Виктор Сергеевич пыхтел несколько секунд, нервно проводя рукой по шевелюре. Наконец, он сделал над собой усилие.

– Илария, доченька, – сдерживая гнев, проговорил он. – У тебя прекрасное образование: ты окончила колледж декоративно-прикладного искусства и Строгановку. У тебя все возможности для движения в профессии. В конце концов, среди галеристов и искусствоведов я – непоследний человек. Я мог бы тебе помочь.

– Да я уже видеть не могу твои галереи и твоих галеристов! – взорвалась Илария. – У каждого человека своя индивидуальность, которую нужно учитывать. Этно – это моё!

Виктор Сергеевич с досадой хлопнул ладонью по столу и наклонился над дочерью.

– Мне надоели твои фантазии, – вновь закричал он. – Всё должно иметь предел! Займись настоящим делом, зарабатывай деньги, а не побирайся со своими дружками в подземных переходах, играя на дудочке и на варгане. Если бы я тогда не дал деньги твоей матери на очередную поездку, она была бы жива.

Илария вскочила из-за стола и, набычившись, встала перед отцом, гневно раздувая ноздри.

– Хватит тыкать мне в нос своими деньгами! – закричала она. – Только и слышу: «Я зарабатываю, я плачу, я тебя обеспечиваю»!

– Конечно, ты же себя не обеспечиваешь! – ехидным тоном подтвердил Виктор Сергеевич. – Вот что, мне всё это надоело! Катись отсюда, дорогая моя, на все четыре стороны, – он указал рукой на дверь, – хоть в Непал, хоть в Индию, хоть в Южную Америку к своим индейцам, хоть в свой подземный переход. Живи как хочешь и с кем хочешь, но только чтоб всё это было без меня!

– Прекрасно! – с ядовитой улыбкой захлопала в ладоши Илария. – Проживу без денег любимого папочки. Руки есть, голова есть, не пропаду!

Виктор Сергеевич подошёл к комоду красного дерева, выдвинул средний ящик и вынул из него связку ключей.

– Если ты такая умная, то вот ключи от квартиры твоей матери, – он швырнул связку на стол. – Живи как хочешь.!

Он сделал несколько шагов по столовой, повернулся на каблуках и остановился перед дочерью.

– Каждый должен заниматься своим делом, – сказал он, наклонившись к её лицу. – Сама зарабатывай на этнокультурах, если сможешь.

Илария снова сжала зубы, схватила со стола ключи и выбежала из столовой. Через несколько мгновений она снова появилась, держа в руке спортивную сумку, наспех заталкивая в неё свои вещи.

– Всё, папа! – срывающимся от волнения шёпотом сказала она. – И не ищи меня!

– Была охота! – издевательски усмехнулся искусствовед.

Илария хотела что-то ответить, но лишь закинула сумку на плечо и порывисто вышла вон.

Выбежав из квартиры, она захлопнула за собой дверь и ударила кулаком по кнопке вызова лифта.

– Индюк надутый! – бормотала она себе под нос, заталкивая в сумку одежду и злобно поглядывая на дверь квартиры. – Вот увидишь, найду работу без твоей помощи!

Илария рывком застегнула сумку.и ввалилась в кабину пришедшего лифта.

Редкие те люди, которые ни разу не лишались работы. Лишиться её можно либо по своему желанию, либо «по собственному желанию администрации». Как бы то ни было, уволенный человек выходит из дверей своей бывшей работы, и перед ним расстилается мир, от которого пока что непонятно чего ждать.

Если человек сам меняет работу, то он не может испытать блаженное состояние свободы, потому что, как правило, пишет заявление на расчёт, уже зная, куда побежит. Если же приходится увольняться в силу каких-то непреодолимых обстоятельств, и делать это срочно, то перед ним открывается огромное количество возможностей.

Мир этих безграничных возможностей называется уже не свободой, а волей, потому что воля, в отличие от свободы, не имеет никаких границ – ни внутри человека, ни во внешних обстоятельствах или условиях.

Другое дело, когда человек сам себя загоняет в жёсткие рамки, настраиваясь на определённую профессию, на определённый город или регион, в котором он рассчитывает найти работу.

Воля как неограниченная свобода даётся нам редко. Мы связаны обязательствами и привычками. Но всё же несколько раз в жизни некоторым людям предоставляется возможность испытать чувство, охватывающее человека в бескрайней степи или в море, когда не видно его берегов.

Куда ни пойдёшь, куда ни поплывёшь – везде встретишь эту бескрайность. И только память подсказывает, что за этой мнимой бесконечностью ты встретишь определённую страну или известный город.

Тем не менее от пьянящего чувства неограниченности, которое нам получается испытать всего несколько раз в жизни, захватывает дух. И потом, когда конечный пункт нашего движения достигнут, наша память сохраняет это чувство.

Устроившись на новую работу, переехав в другую квартиру или город, создав семью и родив детей, мы встаём на накатанные рельсы, с которых не свернём очень долго. Живём автоматически, ходим по треугольнику: дом-работа-гастроном. Ничего нового от жизни не ждём, если только нас не тряхнут какое-нибудь горе или внезапная радость.

Конечно, идти по известной колее или катиться по твёрдым рельсам спокойнее, надёжнее и безопаснее. Но как же бывает интересно и захватывающе сделать шаг в сторону, чтобы ощутить внезапную изменяемость жизни!

Потеряв работу в туристическом агентстве, Илария оказалась на распутье: или найти спокойную, предсказуемую и неплохо оплачиваемую работу в офисе, или, несмотря ни на что, идти своим путём и искать работу, которая будет радовать, а не просто приносить доход, но превратит её жизнь в доживание, в переползание от зарплаты к зарплате.

Смельчаков, решившихся идти свои путём, мало. Наверное, их и не должно быть много: кто-то должен выполнять рутинную и неинтересную работу, получая взамен не только зарплату, но и стабильность и неизменность своей жизни.

Но если человек решается на кардинальные перемены, упорствует в своём выборе и готов трудиться и рисковать, чтобы вырваться на другой уровень, судьба идёт ему навстречу, соединяя с новыми людьми и давая новые возможности.

Кто-то сочтёт такой способ проживания жизни глупостью. Но с другой стороны, если на нас не давят обязательства и обстоятельства, с которыми мы не можем справиться, то почему бы не попробовать что-то другое?

Если то, что мы получим на новом пути, нам не понравится, то ничто не помешает вернуться в те же условия, в которых мы существовали раньше. Важно, чтобы это стремление к испытанию нового шло не столько от разума, сколько из глубины нашего существа. Сердце редко ошибается, и нужно научиться к нему прислушиваться.

Если же ошибёмся, ничего страшного. Зато мы попробовали, и когда наступит старость, не будем мучить себя раздумьями о том, что, не испугайся мы, жизнь, возможно, пошла бы по-другому.

Иларию эти рассуждения не терзали: она интуитивно чувствовала, что движется в правильном направлении. Жаль, что в турагентстве «Диковинные страны» случился такой конфуз, но, в конце концов, она живой человек, который может ошибиться. А если так, то нужно уметь себя прощать, не вешать нос и шагать дальше.

Она шла по улице и доедала мороженое. Летний город радовал её яркими красками, пёстрой оживлённой толпой и улыбками встречных мужчин.

Ещё одна страница жизни перевёрнута, а впереди – интрига неизвестности. Илария шла, ни о чём не думая и наслаждаясь этой лёгкостью в голове, когда события до поры до времени пущены на самотёк, а жизнь так устроена, что к тому или другому берегу её течение всё равно прибьёт.

До этого Илария уже размышляла о способах построения судьбы.

Некоторые люди уверены, что, самостоятельно принимая решения, направление их жизни определяют они сами, что всё зависит исключительно от самого человека. Человек богат – молодец, поставил себе цель и добился своего. Другой беден – сам виноват, ничего не хотел делать, вот и сидит без денег.

Другая группа людей рассуждает наоборот: делай – не делай, а получишь то, что тебе предписано свыше судьбой, небесами, роком – в зависимости от того, во что человек верит. Но во что бы ни верили такие люди, итог их рассуждений один: они сидят, сложив руки, и терпеливо ждут, пока им само что-то прилетит.

Удивительно, но у некоторых людей эта схема работает: жизнь у них в самом деле самоустраивающаяся! Например, женщине нужно пальто. В разговорах с подружками, родственниками и коллегами по работе она сообщает им, что собирается купить пальто. Но вот незадача: подходящего пальто пока что нет.