Текст книги "Ночь быстрой луны"

Автор книги: Андрей Геращенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Геращенко Андрей
Ночь быстрой луны

Андрей Геращенко

(г.Витебск, Белоруссия)

Ночь быстрой луны

(повесть)

ГЛАВА ПЕРВАЯ

БЫСТРАЯ НОЧЬ И МЕДЛЕННОЕ УТРО

Сегодня Гусеву не спалось. Во-первых, ещё не успели улечься страсти по поводу указа Лукашенко о снятии Мацкевича, Шеймана и генпрокурора, а косвенно это могло сказаться и на работе отдела Гусева, а во-вторых нужно было что-то делать с Поповым. Утром Попов заявился прямо в здание УКГБ и потребовал, чтобы Гусев спустился к нему вниз. Когда же по просьбе Гусева Попову сказали, что Вячеслава нет на месте, тот оставил пространное сообщение следующего содержания: "Вячеслав, я имею важные сведения о контрабандной торговле спиртом. Необходимо быстро принимать решение. Встретимся завтра в парке, как обычно – возле фонтана. Ровно в двенадцать. Я специально отпрошусь с работы! Попов."

"Идиот!" – обругал в сердцах Попова Гусев. Обычно люди с недоверием относились к КГБ и заполучить неплохого информатора на ликёро-водочном заводе было не так-то просто. А Попов был вполне заметной фигурой – работал мастером в разливочном цеху и поначалу Гусев всерьёз рассчитывал на успех. Во всяком случае Попов пошёл на контакт охотно – сразу было видно, что ему льстит одно то, что его до сей поры скромной персоной всерьёз, как ему казалось, заинтересовались специалисты. Но шло время, а от контактов с Поповым не было никакого толка. Ничего серьёзного так и не удалось узнать. В актив этой работе Гусев мог записать разве что задержание мелкой партии краденой водки, которую пытались продать через центральный гастроном. В пассиве же было гораздо больше – во-первых, Попов отнимал немало рабочего времени, а, во-вторых, инженер, большой любитель поддать, по пьяному делу не раз и не два уже успел сболтнуть о своих контактах с КГБ, что тоже не способствовало нормальной работе. Гусев был почти уверен в том, что завтрашняя встреча с Поповым не принесёт никакой пользы и он, скорее всего, услышит очередную историю о воровстве двух ящиков водки главным инженером или же директором – всё чаще за Поповым в последнее время водился грешок использования связей с КГБ в своих личных целях – за прогул его недавно лишили премии. Вместе с тем, сходить на встречу всё же стоило – записка была официально передана через дежурного и шеф наверняка в курсе её содержания. К тому же Попову уже следовало дать понять, что дальнейшие контакты нежелательны. Тем более – визиты в здание УКГБ. Можно было, конечно, отделаться от Попова с помощью коллег – припугнуть его, как следует, но этого Гусеву делать не хотелось – кому понравиться выставлять напоказ брак в собственной работе.

"Попов – явный демонстративный психопат. Нужно отделаться от него, иначе не избежать осложнений. И если пугать – то уж наверняка", – размышлял Гусев, разглядывая сквозь полуприкрытые веки светящиеся окна дома напротив. По подоконнику мерно барабанили редкие капли дождя – было уже четвёртое декабря, а зима и не думала вступать в свои права. Снег, продержавшийся всего два дня, в конце ноября исчез и на улице царила странная смесь раннего апреля и позднего октября. "Так, чего доброго, и до Нового года снега не будет – всё же здорово мы испортили нашу Землю за последнее время, – думал Гусев, сладко потянувшийся в тёплой постели. – И с календарём бардак – то ли сейчас, 1 января 2001 года наступит XXI век, то ли уже наступил год назад. Это, смотря как считать, конечно. Ладно, встретим два раза"... Мысли постепенно теряли свою чёткость и Гусев незаметно для себя погрузился в сон.

Около трёх ночи Вячеслав проснулся. За окном пьяные горланили песню. Небо почти полностью освободилось от туч, и сквозь неплотно закрытые оконные шторы можно было легко различить редкие звёзды. Пьяные перестали петь. Сквозь стекло комнату стали наполнять какие-то странные световые блики словно рядом проходила дискотека или же бешено вращалась мигалка сирены. Но, за исключением подозрительного писка, ничего не было слышно. Убедившись, что это не сон, Гусев с удивлением вскочил с кровати и подошёл к окну.

По дороге, идущей мимо его дома, с огромной скоростью промелькнул какой-то огонёк или, скорее, это была даже светящаяся полоса, напоминающая фотографию с большой выдержкой. Гусев никогда не видел ничего подобного и удивлённо посмотрел вслед успевшим окончательно исчезнуть огням. Окно в доме напротив неожиданно погасло, затем тут же зажглось. Затем вновь погасло. Опять зажглось, словно кто-то подавал какие-то световые сигналы.

Небо слева стало светлеть прямо на глазах и тут же из-за тёмного силуэта дальней пятиэтажки вынырнул светящийся диск. "Неужели НЛО?" удивился Гусев и принялся следить за диском, не отрывая от него глаз. Диск быстро поплыл по небу и, когда он был почти в зените, Гусев рассмотрел, что это серп. "Разве бывают НЛО в форме луны?" – озадаченно хмыкнул Гусев, но объект уже успел скрыться за горизонтом.

Окно в доме напротив вновь несколько раз подряд загорелось и погасло. По дороге, теперь уже в обратном направлении, друг за другом промелькнули три пары огней или, скорее полос, уже хорошо знакомых Гусеву. Вячеслав машинально включил подсветку на часах и вскрикнул от неожиданности – часовая стрелка быстро двигалась по циферблату, а минутную и секундную нельзя было рассмотреть вовсе. Стрелка добежала до пяти, затем начала замедлять свой ход и, наконец, застыла где-то в районе половины шестого.

"Я сплю! Наверное, это просто дурной, кошмарный сон", – уговаривал себя Гусев, но всё вокруг слишком подозрительно напоминало реальность.

Вячеслав вновь уставился в окно, но там не происходило ничего особенного – минут через десять мимо его окон по той же дороге, где мелькали световые полосы, проехала легковая машина.

Что-то изменилось. Вячеслав неожиданно понял, что вернулись обычные, хорошо знакомые звуки, вновь наполнившие его спальню. Гусеву стало страшно. Он чувствовал, что всё, увиденное им только что, не было ни сном, ни, тем более, бредом. И, вместе с тем, Вячеслав не мог найти никакого разумного объяснения увиденному. Наверное, следовало бы доложить назавтра о замеченном НЛО по команде наверх, но Гусев уже заранее знал, что не сделает этого Вячеслав со дня на день ожидал присвоения звания майора, и ему вовсе не хотелось, чтобы у руководства закралась хоть тень сомнения в его психической вменяемости или адекватности.

Гусев вернулся в постель, но так и не уснул до самого утра – слишком сильный шок он пережил после увиденного.

Ровно в семь зазвонил будильник. Вячеслав не спал, но дребезжание звонка показалось ему на редкость противным. Наскоро позавтракав и, приведя себя в порядок, Гусев надел свой серый костюм с галстуком в полоску по последней моде, набросил поверх кожаное пальто и такую же кепку и вышел на улицу.

Вячеслав уже собрался, было, отправиться на троллейбусную остановку, но тут его взгляд как-то само собой непроизвольно уткнулся в то самое окно, которое так поразило его ночью своим миганием. Поскольку это было единственным материальным напоминанием о том, что произошло сегодняшней ночью, Гусев решил выяснить номер квартиры и навести для начала справку о жильцах.

"Чкалова 11, корпус 2, квартира 47", – мысленно повторил Гусев, ожидая на остановке необходимый ему троллейбус. Вячеслав славился своей цепкой памятью и был одним из немногих в областном управлении, кто практически не пользовался никакими записями. Вячеслав был уверен, что теперь он не забудет этот адрес, пока тот будет ему нужен. Но Гусев никогда не хранил информацию дольше, чем это было нужно – умение забывать зачастую даже более важно, чем умение запоминать.

Уже в управлении, в своём кабинете Гусев тут же набрал паспортный стол Первомайского района. Гусев торопился получить всю интересующую его информацию ещё до прихода Романенко, с которым он делил на двоих кабинет. Они были приятелями, но Гусев не мог заранее знать, как Андрей отреагирует на его рассказ.

– По данному адресу прописана молодая семья: учитель Сергей Викторович Сацевич, инженер Инна Владимировна Сацевич и их сын Павел, – сообщил по телефону знакомый капитан.

– Сколько лет сыну?

– Восемь месяцев.

– Телефон есть?

– 61-15-82.

– Спасибо, Саша! – поблагодарил Вячеслав.

– Не за что – звони, когда нужно.

На том конце провода раздались короткие гудки. Не теряя времени даром, Вячеслав набрал номер интересующей его квартиры и почти сразу же услышал приятный женский голос:

– Да? Слушаю!

– Инна Владимировна?

– Да.

– Это вас из уголовного розыска беспокоят – капитан Сенников, представился Гусев, по своему опыту уже хорошо знавший, что люди, которым неожиданно звонят из милиции, редко запоминают фамилию представившегося сотрудника, потому что у них вбрасывается в кровь адреналин из-за самого факта такого звонка.

– Слушаю Вас! – насторожились на том конце провода.

– Инна Владимировна, мы сейчас расследуем серию квартирных краж. Все они совершены в ночное время как раз в вашем районе. По нашим данным, сегодня ночью у вас несколько раз загорался и гас свет. Может быть, вы что-то слышали, что-то привлекло ваше внимание?

– А почему вы именно у нас спрашиваете? Кража произошла в нашем доме?

– Не волнуйтесь – мы многих опрашиваем. А кража произошла в доме напротив. Может быть, вы что-то слышали? Со светом опять же...

– Павлик, мой сын... Он очень капризничал этой ночью. Мы с мужем почти не спали – у сына болел животик. Скорую вызывать не стали, но свет и в самом деле раз семь зажигали.

– В какое примерно время это было?

– Точно даже не помню. В первый раз где-то около трёх ночи, а потом ещё пару раз. Затем где-то час удалось поспать, а в половине пятого ещё раза три подходили к его кровати, пока Павлик не уснул...

– Во второй раз свет тоже включали?

– Да, конечно – не в темноте же...

– Значит, вы не слышали ничего особенного или странного?

– Нет... Знаете, ребёнок плакал и нам было не до того. Если бы мы что-то видели или слышали, то обязательно бы сообщили – поверьте.

– Я вам верю. Скажите, а свет долго горел?

– Минут по пять-десять каждый раз... А почему вы всё время про свет спрашиваете?

– На этот вопрос я пока в интересах следствия не могу вам ответить.

– Понятно...

– Спасибо за помощь. До свидания.

– Не за что – до свидания.

В трубке послышались частые, короткие гудки.

Гусев некоторое время неподвижно сидел возле телефона, затем положил трубку на место и включил компьютер. При загрузке Windows'98 компьютер захохотал идиотским смехом. "Словно издевается надо мной! – раздражённо подумал Вячеслав и отключил звук. – И зачем только Романенко этот дурацкий смех в автозагрузку поставил?!"

Гусев напряжённо размышлял, внешне оставаясь абсолютно безучастным. Разговор с хозяйкой квартиры был единственной ниточкой, хоть как-то связывающей Вячеслава с событиями минувшей ночи. "Значит, всё это мне не привиделось и не показалось. Во всяком случае, в квартире дома напротив и в самом деле то загорался, то гас свет. Но хозяйка говорит, что свет горел по пять-десять минут, а мне показалось, что он просто мигает. Почему? Может я лунатик? Может, сонный, но с открытыми глазами, подошёл к окну, и реальность слилась со сновидениями?! А затем пришёл в себя и лёг спать. Вполне возможно. Надо будет сходить к врачу и сказать, что замучили кошмары, хотя... Это тоже вряд ли положительно скажется на моём имидже... Но что же, всё таки, произошло? Я ведь никогда не был лунатиком! Может, сдают нервы?! Нет, здесь есть что-то ещё – что-то, пока для меня непонятное!", – размышлял Гусев, пытаясь найти ответ на мучивший его вопрос, но, в конце концов, вновь пришёл к версии о снохождении.

Дверь отворилась и в кабинет вошёл Романенко:

– Привет, Слава! Что скучаешь?

– Тут не до скуки – о "ликёрке" думаю. Сегодня Попов о встрече просил.

– Он ещё вчера всем надоел. Но, Попов – Поповым, а с "ликёркой" действительно надо что-то делать. Думаю, что надо поставить кабинет главного инженера на прослушивание. Кстати, через полчаса нас приглашает к себе Вишневецкий и, думаю, что именно по этому поводу.

– Почему ты так решил?

– А для чего ещё? Мы с ним об этом ещё вчера говорили.

– Будем настаивать на прослушивании?

– Конечно, иначе с мёртвой точки не сдвинемся. Я практически уверен, что на этой неделе подъедет Калина из Смоленска – будет договариваться по транзиту польского спирта.

– Думаешь, запишем?

– Надеюсь.

– Запишем, если только они будут говорить в кабинете.

– Будут – они не шпионы, чтобы всего опасаться! – заверил Гусев.

– Разве что так.

Их разговор прервала противно зазвеневшая внутренняя вертушка.

– Да, – ответил Гусев, снявший трубку.

Звонил Вишневецкий и действительно предложил зайти к нему в кабинет.

Вишневецкий сидел за своим массивным столом и, по обыкновению, то ли действительно изучал, то ли делал вид, что изучает бумаги. Гусев и Романенко остановились в дверях. Наконец, Вишневецкий поднял на них глаза и предложил садиться по обе стороны от небольшого столика для посетителей, пристыкованного параллельно к его столу. Когда они сели, Вишневецкий заметил:

– Завтра осмотр противогазов и личного оружия. Сразу – с утра. После обеда – стрельбы. К осмотру надо почистить личные пистолеты – можно на работе, а можно и дома. И смотри, Романенко, чтобы не было, как в прошлый раз – сам шеф может придти.

– Понятно, Артём Фёдорович, – кивнул Романенко.

– Тебе и в прошлый раз было понятно! – проворчал Вишневецкий.

Было ясно, что у подполковника плохое настроение и он не особенно старается скрывать это от подчинённых. И Гусев, и Романенко понимали, что всё связано с "ликёркой", но Вишневецкий почему-то пока избегал касаться этой темы в разговоре.

– Вячеслав, я подготовил на тебя бумагу, – сказал подполковник и показал Гусеву белый лист тыльной, пустой стороной. – Интересную и приятную бумагу.

"Наверное, представление на майора", – догадался Гусев.

– Но пока я её не понесу на подпись к шефу и она пока не пойдёт в Минск. А знаешь почему, Вячеслав? – зрачки в глазах у Вишневецкого сузились и он стал похож на разъярённого кота, приготовившегося к прыжку.

– Нет, Артём Фёдорович, – ответил Гусев.

– Потому, что в понедельник шефу звонили из Минска. Дело о ликёро-водочном заводе взял под контроль сам Президент. И если в ближайшее время мы не проведём задержание группы, занимающейся контрабандой спирта в Смоленск, мы не только об этой бумаге не будем говорить, но, вполне возможно, придётся говорить о другой работе. Я объясняю понятно?

– Вполне, – кивнул Гусев.

– Так точно! – подтвердил Романенко.

– Что планируете делать – доложите?! – потребовал Вишневецкий и положил лист бумаги, который он только что показывал Гусеву, на стол тыльной стороной вверх.

С одной стороны Вишневецкому было под пятьдесят, с другой же его возраст внешне было трудно определить – высокая спортивная фигура, волевое лицо и хищный, ястребиный нос выдавали в нём большую энергию и физическую силу. Общее впечатление немного портила обширная лысина, но под фуражкой или кепкой она была незаметна и в верхней одежде Вишневецкий выглядел лет на сорок максимум.

– Сегодня или завтра установим аппаратуру для внутреннего прослушивания в кабинете главного инженера. Из Смоленска сообщили, что в субботу должен приехать вор Калина. Он всё время появляется в Витебске перед вывозом очередных фур. Работаем над его связями в городе. Кроме того, установили аппаратуру прослушивания у главного инженера Барловского дома. Его основные встречи и встречи Калины по возможности зафиксируем на видеоплёнку.

– Отремонтировали уже? – спросил Вишневецкий.

– Ещё позавчера, – вмешался в разговор Романенко.

– Не забудьте – в воскресенье у племянника шефа свадьба, так что с видео всё должно быть в порядке! – предупредил подполковник.

– Мы помним, – заверил Романенко.

– Ну, чего замолчал – докладывай дальше!

– В общем-то, всё.., – немного растерялся Гусев.

Было очевидно, что дело по "ликёрке" совершенно не готово и то, что о нём спрашивал если и не Президент – тут уж Вишневецкий приврал наверняка, то Совет Безопасности как минимум, не сулило ничего хорошего.

– Не густо. Почему вчера не встретился с Поповым? – недовольно поинтересовался Вишневецкий.

– Сегодня встречусь. Да он уже меня замучил, Артём Фёдорович! От этого Попова пользы, что от козла – молока! И информации никакой путной нет.

– Ты давай это прекращай – если дело по "ликёрке" ведём, значит используй его на все сто, Вячеслав! Нам теперь и с козла надо молоко получить, так что работайте. Когда планируете задержание главного инженера?

– Через месяц..., – неуверенно пробормотал Гусев.

– Ровно через семь дней вы доложите мне о стопроцентной готовности к задержанию главного инженера, а не позднее, чем через десять дней, он должен сидеть в СИЗО! Не забудьте про противогазы и оружие! Вопросы?!

– А если у нас не будет фактуры? – осторожно поинтересовался Гусев.

– Тогда, ребята, у вас не будет и работы! – отрезал Вишневецкий. – Все свободны.

Растерянно переглянувшись, Гусев и Романенко пошли к выходу. У самых дверей их окликнул Вишневецкий:

– Поймите, ребята – это нужно сделать! Иначе вместе с вами буду искать работу и я. Вы на десять дней освобождаетесь от всех дежурств и всего остального. После завтрашних осмотра и стрельбы вы полностью займётесь "ликёркой". Я на вас рассчитываю!

– Сколько времени? – уже в своём кабинете спросил у Романенко Гусев.

– Половина двенадцатого, – ответил Романенко.

Последнее слово он произнёс как-то странно – "две-над-ца-то-го". Так бывает, когда магнитофон по ошибке включают на более медленной скорости, чем та, на которой была произведена запись.

Гусев насторожился. Прямо перед ним на столе пронзительно зажужжала муха. Вячеслав машинально протянул к ней руку и удивлённо замер – муха со странным жужжанием завертела крыльями и самым удивительным было то, что Гусев это прекрасно видел – словно наблюдал кадры из фильма о жизни насекомых, сделанные замедленной съёмкой. Муха тяжело взлетела со стола и начала подниматься вверх. Вячеслав без труда раздавил её пальцами прямо в воздухе и с удивлением наблюдал, как останки мухи медленно опускаются на стол. Гусев перевёл взгляд на Романенко. Андрей сидел, уставившись на настенные часы и, казалось, что он просто застыл. Его рот был полуоткрыт, а всё лицо исказила какая-то странная гримаса.

– Андрей! – крикнул Гусев, но, так и не дождавшись ответа, проследил за взглядом Романенко.

Их настенные часы стояли. Гусев с ужасом посмотрел прямо перед собой и отшатнулся назад – останки мухи зависли возле самой поверхности стола. В это было невозможно поверить, но время практически остановилось. "Что же это такое?!" – со страхом подумал Вячеслав и с раздражением хлопнул ладонью по столу. Ладонь привычно ударилась о гладкую полированную поверхность, но Гусев не услышал ни звука, словно полностью оглох. "Господи, что же это со мной?!" – мучительно думал капитан.

Вскочив на ноги, Гусев подошёл к окну. Прямо за стеклом в воздухе висел голубь. Внизу, на тротуаре, в сквере возле памятника героям 1812 года застыли в неестественно вычурных позах старик и держащийся за его руку маленький мальчик. "Время остановилось?! Но разве это возможно?! Может, я сошёл с ума?!" – с ужасом думал Вячеслав.

Позади кто-то неожиданно хлопнул ладонью по столу. Гусев вздрогнул и быстро оглянулся. Звук хлопка раздался с его рабочего места, но за столом никого не было – Романенко сидел на прежнем месте всё в той же неподвижной позе.

Гусев с ужасом начал ощупывать вначале себя, а затем первые попавшие под руку предметы. На ощупь всё было обычным, но едва Вячеслав выронил из рук только что извлечённую из внутреннего кармана пиджака новую ручку, ему вновь стало страшно – ручка повисла в воздухе. Гусев испуганно наблюдал за тем, как она почти незаметно для глаз на какие-то доли миллиметра медленно опускается вниз. Вячеслав некоторое время даже боялся до неё дотронуться, словно из ручки могла ударить молния, но затем всё же пересилил себя и взял ручку пальцами. На ощупь ручка ничем особенным не отличалась, и Гусев возвратил её на прежнее место, достав из кармана расчёску. Решив поэкспериментировать, Вячеслав поднял расчёску и попытался бросить её вниз, разжав пальцы. Но расчёска, как и ручка, осталась висеть в воздухе.

Дико озираясь по сторонам, Гусев схватил стоявший поблизости стул и швырнул его к двери. Стул полетел с обычной скоростью, но, достигнув двери, взорвался на мелкие кусочки, которые разлетелись по всему кабинету и частично даже попали в коридор через возникшую в двери небольшую дыру. Одна из ножек пробила дверь насквозь и застряла как раз возле самой ручки.

Гусев подбежал к двери и распахнул её настежь. В коридоре под потолком висело несколько щеп то ли от стула, то ли от пробитой двери.

Вернувшись в кабинет, Гусев оделся и спустился вниз, где застал дежурного в позе застывшей мумии. Вячеслав подошёл и взял его за руку. Дежурный не подавал признаков жизни, глядя прямо перед собой ничего не видящими, стеклянными глазами.

Распахнув входную дверь, Вячеслав вышел на улицу. Пройдя несколько шагов, Гусев оглянулся – прямо за ним тянулся шлейф пара, который образовался из выдыхаемого им воздуха. Пар явно не собирался расплываться и от этого напоминал след реактивного самолёта.

Вячеслав обошёл сквер несколько раз, внимательно осматривая всё вокруг. Нигде не было заметно ни единого признака движения – мир замер, словно неожиданно превратился в статичную, трёхмерную фотографию. Гусев снял шапку и прислушался. Не было слышно ни одного привычного звука – только какие-то странные писки и громовые урчания.

Обойдя сквер вокруг памятника героям 1812 года, Гусев поравнялся с гуляющими дедом и внуком, которые, как и всё остальное, теперь застыли на месте. Вячеслав подошёл к ним вплотную и несколько раз помахал у них перед глазами рукой. В ответ не было никакой реакции, словно и старик, и мальчик превратились в каменные изваяния.

Неожиданно Вячеслав поймал себя на мысли, что ему хочется обязательно проделать над ними какую-нибудь шутку. Гусев аккуратно стащил вязаную, чёрную шапочку с головы старика и напялил её поверх коричневой, меховой шапочки мальчика. Засмеявшись, Гусев отступил на шаг назад, полюбовался на свою работу, но затем ему вновь стало страшно – окружающий мир был по прежнему мертвенно-спокойным и застывшим.

Оставив в покое старика и мальчика, Гусев зашагал по улице, внимательно осматривая всё вокруг. На улице стояли застывшие автомобили, из выхлопных труб которых вырывались замершие дымки выхлопных газов. По тротуарам "брели" застывшие прохожие. Шутки ради, Гусев стащил с головы у замершей женщины её шапку и одел на голову мужчине, шедшему сзади. Мужскую шапку Вячеслав водрузил на голову женщины. Это его вновь рассмешило и хоть немного отодвинуло страх.

Дойдя до улицы Ленина, Гусев повторил этот трюк ещё раз. Страх отступал всё дальше. Вячеславу было всё равно: спит он, сошёл с ума или же бредит. В любом случае ему было интересно и пока не происходило ничего ужасного. На мгновение у Гусева даже возникло странное чувство, будто бы он-то и является настоящим повелителем этого загадочного мира. "Если можно поменять шапки, то можно сделать и многое другое", – подумал Гусев и посмотрел на серое, не подающее никаких признаков движения небо.

Почувствовав голод, Вячеслав решил зайти в ближайший гастроном. Улица Ленина представляла собой ещё более странное зрелище: её заполонили десятки застывших автомобилей и сотни замерших в самых неестественных позах людей. Рассматривая по дороге в гастроном людей, стоящих на автобусной остановке, Вячеслав вдруг увидел мужчину, пытающегося подхватить падающую шапку. Самым странным было то, что шапка просто висела в воздухе. Гусев подхватил её и нахлобучил поверх шапки стоящего рядом милиционера. Чтобы проверить эффект невесомости, Вячеслав поджал ноги и... так и остался висеть в метре от тротуара. Вновь выпрямив ноги, Гусев отправился в гастроном, осторожно лавируя среди стоящих на остановке людей.

Вход в магазин загораживала высокая девушка, застывшая в дверях. Гусев поднял её на руки, перенёс в магазин, осторожно поставил на пол и подошёл к мясному отделу.

Перед кассой застыла продавщица – дородная, толстая тётка. С этой стороны прилавка толпились застывшие покупатели. Протиснувшись к весам, Гусев взял с чашки кусок взвешиваемой колбасы, а вместо неё положил туда банкноту в пять тысяч рублей.

То же самое он проделал в хлебном отделе и в вино-водочном, прихватив в карман в обмен на оставленную на прилавке тысячу четыре бутылки пива. "Маловато, конечно, за пиво, но, с учётом платы за колбасу – более, чем достаточно", – решил Гусев и отправился назад в управление.

ГЛАВА ВТОРАЯ

СЛИШКОМ МНОГО ОШИБОК

Рассовав бутылки с пивом по карманам. Гусев шёл в управление, держа под мышкой хлеб и колбасу. Вокруг был всё тот же застывший, статичный город. "А вдруг всё это – навсегда?! Вдруг я просто уже обречён жить в этом остановившемся городе?!" – неожиданно подумал Вячеслав и вновь почувствовал прилив ужаса.

Гусев ускорил шаг, а затем и вовсе побежал. Появился мелкий, едва заметный ветерок.

Подбежав к управлению, Гусев резко рванул наружную входную дверь на себя и, ворвавшись внутрь, решительно дёрнул вторую – внутреннюю. Дверь легко поддалась, но её стекло неожиданно со страшным скрежетом начала прорезать вначале маленькая, а затем всё более увеличивающаяся трещина. Гусев на мгновение удивлённо остановился, но затем вновь побежал к своему кабинету.

Часть обломков стула была уже возле самого пола, остальные продолжали висеть в воздухе. Сам стул прочно застрял в двери. Гусев дёрнул дверь своего кабинета и она... разломалась на две половины. Прикреплённая к завесам часть осталась висеть на прежнем месте, а другая половина, пронзённая стулом, поплыла к Вячеславу. Сообразив, что это именно он тащит дверь к себе, Гусев отодвинул половину двери в сторону, отпустил ручку и вошёл в свой кабинет.

Сев за свой стол, Вячеслав оглянулся на Романенко. Переведя взгляд на дверь, Гусев заметил, что всё вокруг стало двигаться гораздо быстрее. Оторвавшаяся половина двери подлетела к окну, расположенному на противоположной стороне коридора, а обломки стула, достигшие пола, вновь медленно поплыли вверх. Наконец, всё задвигалось ещё быстрее и со стороны дверей раздался грохот и звон разбившегося стекла. Оторванная половина двери, выбив окно, вылетела на улицу. Обломки стула посыпались на пол. Романенко одновременно испуганно и удивлённо вскочил со своего стула и посмотрел на дверь диким взглядом.

– Что это, Слава – взрыв?! – наконец, спросил он у Гусева.

Гусев сделал вид, что удивлён не меньше своего напарника:

– Не знаю.

Первым в коридор выскочил Романенко. Гусев последовал за ним. Из своих кабинетов на шум выбежали сотрудники других отделов. Шум раздавался и с первого этажа – оказалось, что там лопнуло стекло во внутренней входной двери. Дежурный божился, что мимо него никто не проходил, но после тщательного осмотра коридора удалось обнаружить чьи-то мокрые следы. Отпечатки подошв просматривались плохо, и их было всего три, но при замерах оказалось, что их обладатель носил 42 или 43 размер обуви. Ничего более существенного выяснить не удалось, но Вишневецкий запретил кому бы то ни было спускаться на первый этаж и вызвал кинолога с собакой. На втором этаже осмотр повреждений тоже не принёс каких-то особенных результатов. Во всяком случае, ясным было лишь одно – никакого взрыва не было, хотя и произошло нечто необъяснимое. Дверьми и окном тут же занялись эксперты-криминалисты, а остальные получили приказ сидеть по своим кабинетам.

Гусев попытался было напомнить Вишневецкому о своей встрече с Поповым, но тот запретил ему куда-либо отлучаться, приказав, чтобы Гусев попытался связаться с Поповым вечером.

– Как будто бы вечером мне больше нечем заняться! – в сердцах сказал Гусев, положив трубку после разговора с Вишневецким.

– Тарзан нервничает? – с деланной улыбкой спросил Романенко, хотя было хорошо заметно, что он никак не может придти в себя после всего случившегося.

– Сказал, чтобы я оставался на месте, а с Поповым встречался вечером! Хотя, конечно... Так и в барабашку верить начнёшь, – пояснил Гусев, нервно теребя в руках авторучку.

Вячеслав опасался, что его выдаёт сильное волнение, но Андрей, видимо, был взволнован ничуть не меньше его самого.

– Как думаешь – что это было? – спросил Романенко.

– Не знаю, Андрей – какая-то мистика! Ведь мы с тобой сидели за столами и вдруг в воздух взлетел стул, стоявший возле окна, пробил дверь, а затем половина двери, выбив окно вылетела во двор. Я не знаю, как это объяснить!

– Ты видел, как стул взлетел в воздух и пробил дверь? – спросил Романенко.

– Не могу этого утверждать точно... Во всяком случае... Я видел стул, затем он исчез, раздался грохот, и всё вывалилось в коридор, попутно выбив там окно. Но это были скорее какие-то быстрые, смутные, едва уловимые тени или очертания стула и двери, чем сами стул и дверь, – пояснил Гусев и в свою очередь поинтересовался у Андрея: – А ты?

– Когда я поднял голову, дверь уже раскололась пополам и вылетела в коридор, выбив там окно. Но боковым зрением, как мне кажется, я тоже видел какие-то расплывчатые очертания или контуры. Так что это близко к твоим ощущениям. В любом случае это не галлюцинация!

– Какая там галлюцинация – выбиты дверь и окно, лопнуло стекло в двери на первом этаже, – возразил Гусев.

Немного помолчали.

– Знаешь, Слава – мне как-то жутко. Я сейчас подумал – а что, если ещё что-нибудь начнёт летать?! При полтергейсте, так, по крайней мере, всегда пишут, всё не скоро заканчивается, – озабоченно спросил Романенко.

– Мне тоже не по себе. Давай так – если ещё что-нибудь в этом роде произойдёт, сразу же перейдём в соседний кабинет? – предложил Гусев.

– Давай, хотя и посмотреть, конечно, было бы интересно.., – согласился Романенко, но тут же испуганно осёкся на полуслове и осмотрелся по сторонам, словно кто-то невидимый мог услышать его слова и продолжить своё непонятное представление перед хозяевами кабинета.

– Уже обед. Я кое-что прикупил по пути в контору, – соврал Гусев и достал из под стола пакет с продуктами. – Есть и пиво. Но его вроде бы рано пить...

– О – новое! Я такое ещё не пил – "Витязь". Давай бутылку на двоих выпьем – всё равно практически не заметно, – возразил Романенко.

– А если Вишневецкий потащит всех на алкогольную экспертизу?

– С чего бы ради?

– Ну... Мало ли... Случай неординарный.

– Тогда неординарностью всё и объясним – мол, нервы укрепили, натянуто улыбнулся Романенко.