Текст книги "Грех как предчувствие"

Автор книги: Андрей Никулин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

 

Ну, а потом их встречи продолжались от случая к случаю. Уже не с такими катаклизмами и приключениями, но с той же страстью.

 

– Ты о чём думаешь? – Иван, вспоминая прошлое, даже не заметил, как вернулся Алик.

 

– Да так, вспомнил кое-что..., – Иван нервно усмехнулся, – Слушай, а может, выпьем, а?

 

– Ты чего это вдруг?! – у Алика на самом деле брови полезли на лоб, – С ума, что ли сошёл?!

 

– Да нет, в здравом уме и светлой памяти. Выпить захотелось просто, – Иван знал, что этот разговор бесполезен, но надо было как-то отвлечься от видений прошлого.

 

– Иван, зачем нужна эта «брандохлыстовка»? Смотри, как жить то хорошо! Я вот живу и радуюсь! А сколько лет из-за этого дерьма потеряно! – Алик явно собирался сесть на своего любимого «конька».

 

– Ладно, ладно, я пошутил. Закажи кофе, что ли. Да пора уже и по домам, – Иван встал из-за стола, – Пойду тоже поссу. Как у них сортир то, ничего?

 

– На уровне, – Алик как-то недоверчиво посмотрел на Ивана.

 

«Блин, сейчас будет следить, чтобы я не выпил у стойки», – усмехнулся Иван.

 

В туалетной кабинке было свежо и опрятно. Иван раскрыл зиппер на джинсах, вынул свой многострадальный член и направил звонкую струю в унитаз. Моча лилась без затруднений, и никаких болевых ощущений не было. Потом он обтёр головку одноразовой салфеткой и ощупал член и мошонку. Яйца были тугими и полными спермы, а в теле члена пульсировала кровь. Оставшись довольным своими исследованиями, Иван спрятал своё хозяйство в трусы и вжикнул молнией. Он долго мыл руки, а потом также усердно их вытирал. Выйдя из туалета, он понял, что музыкальное оформление в кафе опять изменилось. Пиликал на скрипочке набивший оскомину белорусский паренёк из Норвегии с незатейливой фамилией.

 

– А что нормальная музыка надоела? – спросил он девушку за стойкой, как уже было известно по имени Мила.

 

– Это новые посетители попросили, – виновато пожала плечиками тоже довольно-таки симпатичная девчонка, и кивнула в сторону недавнопоявившейся компании.

 

– Понятно, – Иван улыбнулся девушке и пошёл к товарищу.

 

Алик опять пытался усадить Ксюшку за столик, а та уже немного сердясь, отказывалась. Увидав Ивана, девушка окончательно вырвалась из отцовских объятий и отошла к любителям попсы.

 

– Что ты всё к ней пристаёшь? – Иван покачал головой, присаживаясь на свой стул, – Хочешь, чтобы её с работы выгнали?

 

– Да ничего ей не будет, – махнул рукой Алик, – просто хочется с дочерью поседеть.

 

– Ну да, ну да… – хмыкнул Иван и потянулся за очередной сигаретой.

 

На столе уже стояли чашечки с новой порцией кофе, один запах которого уже вызывал рвотные позывы.

 

– Ну, что пить расхотелось? – Алик сделал глоток из чашки и скривил физиономию, – Всё. Милка уже халтурить начала.

 

– Просто мы уже опились, – Иван тоже отпил, и тоже поморщился, – Давай покурим, и пойдём.

 

– Пить то, говорю, уже не хочется? – Алик послушно закурил.

 

– Да ты всю охоту отобьешь!

 

– Вот и хорошо. Брось ты эти мысли! – «Как не хер! Только вот тебя я больше не позову, когда мне приспичит выпить, уж это – точно!».

 

Иван обернулся к соседнему столику, рядом с которым всё ещё находилась Ксюша.

 

– Ксюш, можно тебя?

 

Девушка что-то сказала болтливому клиенту, и подошла к Ивану.

 

– Что-нибудь ещё?

 

– Нет. Рассчитай нас, нам с папой пора по домам, программу «Время» смотреть.

 

Девушка сначала не поняла смысла сказанного, но потом вспомнила своё детство и улыбнулась.

 

– Сейчас нет программы «Время»!

 

– Всё равно нам пора, на горшок и спать. Старость не радость, – Иван подмигнул своему товарищу.

 

– Шутите, – ещё больше заулыбалась девушка и заторопилась к стойке.

 

Через пару минут девушка положила им на столик книжечку со счётом внутри. Иван взглянул на листок и удивился аккуратному, почти детскому подчерку девушки. Буквы и цифры были какими-то пузатыми и смешными, а цифра «8» так вообще походила на построенного детьми снеговика. Вложив в книжечку вместе со счётом купюру, номиналом втрое превышающую сумму заказа, Иван резко поднялся и посмотрел на Алика.

 

– Пошли, ваше преподобие. Нам пора!

 

Он, не став ждать, когда Алик докурит сигарету, вышел из кафе.

 

– Иван, подождите! – уже на улице его окрикнула Ксения. Она подошла и что-то сунула Ивану в карман куртки.

 

– Что это? – Иван хотел было достать это что-то.

 

– Это просто визитка нашего кафе, там расписание работы и телефоны, – затараторила девушка, останавливая руку Ивана, – потом посмотрите.

 

Тут из дверей вышел Алик, и Ксюша, чмокнув в щёку отца, нырнула в кафе. Иван вынул визитку, но в темноте ничего не смог рассмотреть и засунул её в задний карман джинсов.

 

Решив, что в такой вечер не стоит торопиться домой (а он и в любой другой вечер не особо туда спешил), Иван предложил Алику прогуляться по главной городской улице, а в конце сесть на «маршрутку». Тот естественно согласился. Вечер был прохладным, но безветренным и гулять было одно удовольствие. Они медленно фланировали среди разношёрстной публики, которая заполняла этот городской «Бродвей» с утра до вечера. Было много праздно шатающейся молодёжи, но иногда попадались и пожилые супружеские пары, совершающие моцион перед сном. Алик на удивление молчал, видно переваривал встречу с дочерью. Иван тоже не высказывал желания о чём-либо говорить. Так они шли в толпе, каждый, думая о своём.

 

Иван продолжал думать о Вере. В голове крутились какие-то обрывочные воспоминания об этой не совсем обычной женщине, и любовнице. «Ведь не глупая баба была! Что же так паскудно жизнь то кончила. И хватка была деловая, и работы не боялась, а вот подижь ты, спилась в конец!», – недоумевал Иван. В памяти всё снова и снова всплывали уже почти забытые сюжеты.

 

Сразу после свадьбы Алика и Веры, Иван почувствовал, что не безразличен ей. Хотя, конечно же, он этого не добивался, и к этому не стремился. Он был у них частым гостем, особенно когда семья Федоровских заимела свою жилплощадь. В те времена своё собственное жильё у молодой семьи было редкостью, впрочем, как и сейчас. Он приходил к ним и один, и со своей женой, вскоре он сам женился, и с друзьями – Вера всегда была рада. И уже тогда что-то чувствовалось во взгляде и в словах женщины обращённых к нему. Между ними пробегала какая-то искра, но разгореться пламени – хотя он прекрасно понимал её полунамёки и полувзгляды – Иван не позволял.

 

Иван тогда ещё очень любил свою жену, безумно её ревновал, мог бегать за ней по всему городу, когда та позволяла себе небольшие загулы с подружками. Он вытаскивал её из сомнительных пьяных компаний, ловя на себе насмешливые взгляды её знакомых и подавляя недовольство от своего неожиданного появления у любимой молодой самочки. Ей казалось, что Иван ограничивает свободу женщины, и не важно, что эта женщина уже давно не весёлая студентка, а жена и мать. Но для Ивана другие женщины тогда просто не существовали. Нет, он не был ангелом и мог перепехнуться на стороне, тем более что предложений было сколько угодно. Но всё-таки это были случайные интрижки, и чаще всего Иван просто игнорировал немой вопрос во взглядах других женщин. Он тогда любил!

 

Вера же постепенно раскидывала свои сети, как не театрально это звучит. Она даже знакомила Ивана со своими подружками, и с некоторыми он имел секс. А Вера, наверняка потом расспрашивала подружаек, и те делились с ней своими впечатлениями. А впечатления, надо сказать, были тогда у всех великолепные. Иван был отменным любовником, всегда добивался, чтобы удовольствие получала и партнёрша. Порой это даже было приоритетом. «Сунул, вынул, и бежать», – это был не его стиль. В каждую свою женщину он всегда был немного влюблён, а без этого чувства, или хотя бы малейшего намёка на влюблённость, он не ложился в постель. Вот такой он был романтик – и куда всё делось!

 

Иван сплюнул, и вполголоса выругался.

 

– Ты чего это? – спросил Алик, всю дорогу старающийся идти в ногу с Иваном, что при разнице в росте было ему сложновато.

 

– Да так, кажется, ногу натёр, – Иван сбавил шаг, чтобы друг сумел отдышаться.

 

В конце концов, Вера добилась своего. Ни возможные побои мужа, а Алик не задумываясь, мог ударить женщину, ни потеря хороших отношений с женой Ивана, а они считались близкими подругами, её не остановили. Она, не дождавшись решительных действий со стороны мужчины, решила действовать сама. И потом, в дальнейшем, всегда поступала именно так.

 

Один раз она приехала в офис фирмы Ивана – он тогда занимался бизнесом, как и все в начале 90-ых – и буквально за шкирку утащила его из-за накрытого стола. Бизнес шёл хреново, и по-русской традиции неудачи заливались вином. Вера сунула вдрибадан пьяного Ивана в «такси» и увезла. У него в кармане оказались ключи от склада фирмы – туда они и поехали. Там, на голом матрасе, брошенном между стилажами из ящиков с водкой – фирма Ивана торговала спиртным – они весь вечер и всю ночь занимались сексом. На утро Иван был совершенно трезв, и никакая опохмелка ему не требовалась. Вера всегда находила его и брала, когда сама этого хотела.

 

Последняя их встреча случилась, когда и Иван был в глубоком многомесячном запое, и Вера уже конкретно пристрастилась к выпивке. С Аликом она уже к тому времени разошлась, и снимала вместе с дочерью квартиру в полусгнившем бараке на краю города, где не было горячей воды, а газ и свет давали по большим праздникам. Это был первый, и последний раз, когда Иван сам к ней пришёл. Он уже и не вспомнит, как он узнал адрес, но он её нашёл.

 

Вдребезги пьяный он постучал в обшарпанную дверь, и, открыв дверь, Вера была очень удивлена. «У меня месячные, – без обиняков заявила женщина, – но раз сам захотел, то уже не отвертишься». Они опять трахались на матрасе, кровати у Веры не было. В промежутках, а он ни как не мог кончить, они пили водку, которую Иван принес, и закусывали холодными слипшимися макаронами, больше ничего из еды у Веры не было. Девочка Ксюша находилась тут же в комнате, и отчаянно делала вид, что спит. Не Иван, не мать не обращали на неё никакого внимания.

 

«Сколько же Ксюшке тогда было лет?», – стал вспоминать Иван, нынешний, идущий по главной улице города с отцом девочки.

 

– А как поживает твоя дочь? – вдруг неожиданно спросил Алик. Иван даже сначала не понял, кого он имел ввиду.

 

– Нормально, – Иван внимательно посмотрел на друга, ему опять показалось, что он заговорил вслух, и тот услышал его слова.

 

– Она ведь на год младше Ксюхи, да? – Алик как не в чём не бывало, шагал, стараясь попасть в ритм Ивана.

 

– Да. Но твоя – девушка, а моя выглядит как баба, – Иван расслабился, – Она из девочки, школьницы сразу перешла в категорию баб. Пропустила стадии «девушка» и «молодая женщина», вот так вот бывает в жизни! Сразу после школы заарканила самым известным бабским способом дурочка, родила и превратилась в бабу. Валяется дома на диване, смотрит сериалы, листает глянцевые журналы, и ждёт когда мама, моя жена то бишь, ей и её тупому муженьку купит квартиру. И больше не о чём ни думать, ни мечтать не хочет. Работать тоже не хочет. И уже подумывает о втором ребёнке, чтобы уж окончательно привязать к себе своего бычка, а заодно и ещё на три года официально сесть нам на шею.

 

– Ну – ну, что-то ты на неё совсем уж набросился… Молодая, глупая ещё, всё впереди…

 

– Давай покурим, постоим, вон лавочка, – Иван пошёл к одиноко стоящей скамейки, доставая сигареты и зажигалку. Алик не споря, последовал за другом.

 

– Молодая, говоришь? – Иван закурил. На свежем воздухе сигарета не казалась такой противной, – Уже 23. Мы с матерью её в этом возрасте уже институт закончили. А пока учились такого навыделовали и насмотрелись, что хоть сейчас за мемуары садись. А у неё даже вспомнить то будет нечего! Молодости нет. Она не со сверстницами общается, а с жёниными подругами. Сидит и с умным видом рассуждает, а сама кроме члена своего муженька других хуев не видала…

 

– А что это главное…– Алик во все глаза смотрел на своего разошедшегося не на шутку друга.

 

– Да! Потому что опомнится лет в сорок, и поймёт, что ничего то в её жизни и не было, кроме супруга – дебила, сопливых детей и пустых бабьих разговоров по телефону. Спохватится – а поезд то ушёл. А если надумает навёрствовать упущенное, то просто пойдёт по рукам, – Иван чувствовал что задыхается – но наболело, мать её!

 

– Наболело, понимаешь, – переведя дыхание, сказал Иван, – меня никто слушать не хочет. С дочерью я не общаюсь. Как посмотрю в её пустые глаза, так хочется пинчища дать, чтобы в себя пришла, да головой вокруг повертела. Но потом махну рукой и молчу. Вот так-то, господин Федоровский, – Иван бросил окурок в урну, и медленно пошёл по улице. Они уже почти вышли к площади, откуда общественный транспорт мог их довести до дома.

 

– Ты, по-моему, перегибаешь, – Алик догнал друга и опять старался попасть с ним в шаг, – Что ж ей начать водку пить, да по мужикам бегать. Ну, просто семейная девочка, любит детей – что в этом странного?!

 

– Да просто, я знал много таких вот «семейных девочек», которые потом как собаки срывались с поводка и начинали нагонять упущенное, – Иван сбавил шаг, – Хреново это. То, что нужно и можно делать в молодости, глупо и пошло выглядит в зрелом возрасте – «Какую то ахинею несу, ей Богу!»

 

– Что же нам теперь только у телевизора в кресле сидеть?!

 

– Да ты то бы помолчал! Божий человек! Уж тебе-то есть что вспомнить. Впечатлений по самое не могу.

 

– Ну, я больше про тебя сказал, – смутился Алик.

 

– А я вот не нагулялся явно. Вон смотри наша «маршрутка»! – Иван рванул на остановку. За ним поспешил и друг.

 

Через каких-то полчаса Иван уже открывал дверь своей квартиры. С Аликом они распрощались у подъезда, и вот теперь предстояла радостная встреча с женой. Войдя в прихожую, Иван понял, что у супруге очередной телефонный марафон. Она разговаривала с кем-то по-городскому, и одновременно отвечала на звонки по мобильному. Обычный вечер в их квартире. Иван снял куртку и туфли, заглянул на кухню, где был «пресс-центр» жены и кивнул ей.

 

– Есть будешь? – жена на секунду прикрыла трубку рукой.

 

– Нет. Только чая выпью, – и Иван пошёл в ванную комнату.

 

 Он вымыл руки, провёл рукой по небритому подбородку, набрал в рот воды и прополоскал горло, потом тщательно почистил зубы – всё это он делал не спеша, давая время жене перебазироваться из кухни в одну из комнат. Когда он вышел из ванной, на кухне никого не было. Всё-таки в долгой семейной жизни были и свои плюсы, иной раз не требовались лишние слова.

 

Иван налил заварки в стакан в массивном подстаканнике и разбавил кипятком, уходя, жена включила электрический чайник. Бросил в чай дольку лимона, сел за стол и закурил последнюю за день, и потому неизменную сигарету. Пока пил терпкий чай и курил, он думал про сегодняшнюю неожиданную встречу с прошлым. Докурив сигарету, Иван вылил недопитый чай и вымыл стакан. Потом он подошёл к окну и, прикрыв глаза, в полголоса прочитал «Отче наш» и троекратно перекрестился. Привычка оставшаяся с давних времён, когда в жизни Ивана были большие неприятности, и вечерняя молитва позволяла создавать иллюзию защищённости от напастей. Окна квартиры Ивана выходили как раз на восток.

 

Иван вошёл в спальню, закрыл за собой дверь и стал раздеваться. Доносившейся разговор жены по телефону его уже давно не раздражал, более того это стало неизменным вечерним атрибутом, на который он не обращал внимание. Иван разобрал постель, выключил свет и лёг на свою половину супружеского ложа. «Супружеское ложе – смешно и мило», – подумал Иван, закрыл глаза и сразу заснул. Когда пришла жена, и легла рядом, он как обычно не заметил.

 

Утром, услышав, как запирается входная дверь, Иван ещё немного полежал в кровати, но потом резко сбросил ноги на пол и потёр лицо руками, отгоняя остатки сна. Умываясь, Иван с удивлением почувствовал какой-то необыкновенный душевный подъём. Почему-то ему было очень хорошо и спокойно, и идиотская улыбка то и дело появлялась на лице. «Интересно к чему бы это?» – думал Иван, завтракая на кухне. «Кофе и сигарета – завтрак солдата» – по-другому он и не начинал своё утро уже много лет. «Что-то сегодня непременно произойдёт», – эта мысль вертелась в голове и по телу пробегала дрожь предчувствия. Иван загасил сигарету, выбросил окурок в мусорное ведро, зачем-то тщательно вымыл пепельницу, потом кофейную чашку и поставил её в сушилку. Ему ни куда не надо было идти, но он просто не мог находиться в квартире. «Пойду, прогуляюсь», – решил Иван и прошёл в спальню, где вчера разделся. Джинсы, в которых он был вчера, оказались немного запачканы грязью, и он решил бросить их в стирку и надеть новые. Иван взял «ливайсы» и стал осматривать карманы, он всегда так делал, прежде чем бросить вещь в корзину для грязного белья. В заднем кармане джинсов нашёлся цветной кусочек картона. Это была визитка, которую Ксюша дала ему, когда они с Аликом уходили. На карточке была витиеватая надпись названия кафе, с указанным адресом и телефоном, а на обратной стороне от руки был записан номер мобильника и имя. Буквы и цифры были какими-то пузатыми и смешными, а цифра «8» так вообще походила на построенного детьми снеговика.

 

Иван долго смотрел на цифры и буквы и ни как не мог понять, что именно он видит. А когда он понял, то, бросив джинсы на стиральную машину, прошёл в большую комнату и открыл встроенный шкаф. Там в его половине была полка, где валялись тетради, диски, папки с бумагами, а в углу стояли початые бутылки виски, коньяка и водки. Немного подумав, Иван взял коньяк и прошёл с бутылкой на кухню. Он достал из настенного шкафчика фужер, налил почти полный и ещё раз, внимательно прочитав имя на визитке, выпил. Не почувствовав ни крепости, ни вкуса выпитого, Иван сходил в прихожую за своим мобильным телефоном, сел за кухонный стол, закурил сигарету и стараясь внимательно читать написанные на визитке цифры, набрал номер…

 

 

 

…девушка открыла воду и встала под душ, но потом, испугавшись за причёску и макияж, сняла лейку с держателя и стала аккуратно ополаскивать тело, уставшее после долгого секса. Она вымыла упругую грудь с ещё набухшими сосками, пустила струю по животу, а потом направила её между ног и тщательно подмыла свою выбритую пипку. Напор воды нежно ласкал натруженное место, и, не смотря на усталость, девушке опять захотелось заняться любовью. Её пальчики теребили всё ещё возбуждённый клитор, и с трудом подавляя желание, девушка выключила воду и вылезла из ванной. Сняв с вешалки казённое полотенце, девушка торопливо промокнула тело, стараясь не обращать внимания на сильный запах стирального порошка, который издавала чужая банная принадлежность. Девушка небрежно бросила полотенце на краешек ванны и вышла из умывальной комнаты.

 

Мужчина лежал на кровати, уткнувшись в подушку, и делал вид, что спит. Девушка осторожно подошла к нему, присела на корточки и легонько подула ему в лицо.

 

– Подъём, – тихо сказала девушка и рукой провела по волосам мужчины, – вставай…дядя Ваня…

 

Иван усмехнулся, и, не открывая глаз, рукой попытался схватить Ксюшу за руку. Та ловко увернулась, и, вскочив на ноги, через мгновенье уже сидела в кресле напротив кровати. Она подсунула одну ногу под попку, а вторую согнутую в колени обхватила руками, то, что при этом её всё ещё красная пипка была на виду, девушку совсем не смущало.

 

– Дядя всё хулиганит, – Ксюша покачала головой и поцокала язычком, – ещё не наигрался за ночь, а? А всё говорят, что нынешние мужики после сорока не на что не годятся. Что, мол, вино, табак, нервы,…а вот ты, дядя, ничего ещё. Молодым фору дашь!

 

– Нас надо уметь настроить, – Иван сел, спустив ноги на пол, – и перестань называть меня «дядя». Ты ещё «дедушкой» назови, засранка!

 

Иван потёр виски – голова, как и ожидалось, была чугунной, и рвотный комок подступал к горлу.

 

– А что, это идея – «дедушка»! – Ксюшка хмыкнула.

 

– Налей-ка мне водки, «внученька», – Иван прикрыл одеялом свои худые ноги, а другую часть гостиничного убожества накинул на покатые плечи. Его знобило.

 

Ксюша сделалась серьёзной и явно хотела что-то сказать, но всё же встала с кресла и налила в стакан водки чуть «на палец».

 

– Э нет, дорогая – я такими дозами не похмеляюсь, – Иван не обращал внимания на перемены в настроение девушки, – давай-ка стакан, полный!

 

– Иван, а может не стоит, – Ксюша пристально посмотрела на мужчину, но, решив, что спорить бесполезно, налила требуемую дозу.

 

– Надо, девочка, надо! Уж я то себя знаю. Да ты не расстраивайся, я бы всё равно нажрался, даже если бы мы вчера с тобой… Ну, одним словом, пора мне уже было начать, – Иван, кутаясь в одеяло, подошёл к столику, и взял стакан.

 

– Твоё здоровье! – Иван кивнул девушке, и медленно, ровными и уверенными глотками выпил водку. Потом он резко выдохнул, занюхал найденным огрызком яблока и, сделав два шага назад, брякнулся на кровать. Его несколько раз передёрнуло, а он всё пытался подавить рвоту, поднося огрызок к носу и судорожно вдыхая почти неуловимый яблочный аромат. Всё это время девушка во все глаза смотрела на мужчину, кусала губы и часто моргая, пытаясь не дать себе заплакать.

 

– Ну, что, Ксюша, видишь – Иван Новиков с годами не меняется. Как был алкашом, так и остался. Так что зря твоя мамка меня любила всю жизнь, как ты говоришь, – Иван догрыз остатки яблока, и попытался улыбнуться.

 

– Но ты же не пьёшь как раньше, без продыха. Сам же говорил, что уже два года в рот не брал, так может, не стоило и начинать, – Ксюша стала собирать свои разбросанные по гостиничному номеру вещи.

 

– Да могу подолгу не пить – это правда. Но потом всё равно срываюсь, так какая разница, когда начинать. А тут и повод нашёлся, с тобой вот встретился. Много интересного про себя, и про твою мать узнал… – Иван привстал с кровати и стал искать на столике пачку сигарет. Как всегда после первого опохмелительного стакана захотелось курить. Он прекрасно знал, что вот курить то, как раз и не надо, но как всегда ничего не мог с собой поделать. Наконец Иван нашёл мятую пачку, выудил оттуда сигарету и прикурил от своей зажигалки, которая почему-то оказалась в его ботинке, валявшемся у кровати.

 

Девушка тем временем уже надела простенькие, совсем детские трусики, такой же отнюдь не шикарный бюстгальтер и стала натягивать свои выцветшие джинсы. Глядя на эту милую бедность Ивану, почему-то сделалось грустно. Он стал вспоминать, сколько у него осталось денег, но потом подумал, что, предложив сейчас Ксюше деньги, он рискует быть не правильно понятым – «Надо будет купить ей шмоток и как-то попытаться убедить их взять».

 

– Ты вот сказала, что считала нас, мужиков кому за сорок, не к чему негодными – так ты права, – Иван загасил недокуренную сигарету и, взяв бутылку, налил себе ещё полстакана.

 

– Я сегодня убедилась в обратном, – натянув свитерок, девушка закурила сигарету и уселась в кресло, закинув ногу на ногу.

 

– А ты поинтересуйся у моей жены – когда мы последний раз с ней спали, – Иван опять приветственно взмахнул стаканом и выпил. Не найдя ничего чем можно было бы закусить, Иван закурил сигарету. Тут же он почувствовал, как первая доза наконец-то ударила в голову. Перед глазами всё закружилось, и Иван несколько секунд сидел, держа голову руками.

 

– Иван, может не надо больше? – Ксюша явно была напугана.

 

– Всё нормально. Сейчас пройдёт, – Иван с силой помотал головой, и, открыв глаза, подмигнул девушке, – крепко вставило! Давно я не брал в руки шашек.

 

Девушка продолжала пристально на него смотреть, как бы просчитывая, стоит ей сейчас уходить или нет. Не опытное, но всё же женское сердце подсказывало, что уйти сейчас нельзя.

 

– Ты что-то про секс с женой рассказывал, – Ксюша плеснула в другой стакан немного водки, разбавила «колой», и выпила.

 

– А секса никакого нет. Как в СССР, – Иван затянулся сигаретой и одной рукой упёрся о подушку, чтобы не качало, – мы трахаемся только по большим праздникам, когда уж мне совсем припрёт, или жёнушка дерябнет с подружками винца и у неё тоже зачешется. Сорокалетние тётки, Ксюша, хотят просто члена, без всякой там романтики, без поцелуев и ласк. Они брякаются в койку, раздвигают ноги и сами решительно вставляют член в пизду. А ты должен трудиться, пыхтеть и делать все, чтобы твой хуй не упал от такой вот любви. Потом ты кончаешь, слезаешь со своей благоверной, и всё – вы поворачиваетесь жопа к жопе, и спать. Она даже не кончает, и ей притворится то лень… А ведь раньше, в молодости, кончала – я точно помню…Наши жёны, девочка, делают из нас стариков. Преждевременных стариков…Вы что думаете, вышли замуж и всё? Жизнь удалась…Можно потом растить жопу, опускаться, ходить по дому в затрапезном виде…А у нас, у мужей, что, после свадьбы слепота начинается, так что ли?...И мы вокруг себя баб других не видим…Хуюшки, видим!..

 

Иван чувствовал, как стремительно пьянеет. Всё тело наливалось свинцом, голова непроизвольно клонилась всё ниже и ниже – «Пиздец как быстро развезло! Перед девкой не удобно, герой-любовник, блядь…»

 

Девушка встала с кресла и подошла к мужчине. Присев на корточки, она вынула дымящуюся сигарету из его пальцев и загасила её в пепельнице. Потом она обхватила руками лицо мужчины и поцеловала его в губы.

 

– Иван, мне надо идти, но если хочешь, я могу остаться, – девушка пристально смотрела в глаза мужчины.

 

– Мне так хорошо с тобой было, – голос Ивана дрожал, а по щекам сами собой покатились слёзы, – ты такая нежная и милая… – «Что за херню я несу! Нашёл, блядь, кому плакаться в жилетку…».

 

Они несколько минут молчали. Мужчина раскачивался сидя, обхватив лицо руками, а девушка уселась перед ним по-турецки и гладила рукой его волосы. Мысли Ивана путались, а слёзы продолжали непроизвольно катиться по щекам. Потом девушка встала, подошла к столику и немного подумав, разлила остатки водки по стаканам – в один больше, в другой совсем на донышко. Туда где мало она добавила газировки.

 

– Иван, давай выпьем на посошок, – Ксюша протянула водку мужчине.

 

Иван поднял заплаканное лицо, вытер слёзы тыльной стороной ладони и взял стакан.

 

– Иван, это наша первая и последняя встреча, – девушка села рядом на кровать, – больше не звони, и не приходи ко мне в кафе. Сегодня приезжает мой парень. Он на пятом курсе учится в университете, в этом году диплом и мы поженимся. А потом уедем к нему домой. Я так решила. Давай выпьем на прощание.

 

Девушка легонько коснулась своим стаканом стакана мужчины. Иван смотрел на её совсем взрослое выражение лица и понимал, что это не кокетство, и не игра – она действительно так решила, и это действительно их последняя встреча. Он молча выпил водку, не почувствовав вкуса.

 

– А зачем надо было всё это начинать?.. – Иван спросил, не ожидая ответа.

 

– Прости меня, я – дура глупая! – девушка поставила свой невыпитый стакан на пол и попыталась обнять мужчину, но тот отстранился, – Понимаешь, мне мамка часто про вас рассказывала. Особенно когда напивалась, то это у неё любимая тема была. Все Новиков, да Новиков… Прямо доставала меня тобой. А я ещё и сама помнила, как вы с ней кувыркались. Помнишь, когда мы около вокзала жили? Ты как-то пьяный к нам припёрся. Вы потом с маманей напились, и трахаться начали, а меня как бы и не замечали. Я делала вид что сплю. А сама всё видела и слышала. А мне тогда уж тринадцать было, и всё я понимала…

 

– Так это что – месть? – Иван встал и достал из пачки сигарету. Он неторопливо прикурил, отвернувшись от девушки, а потом сел в кресло несколько уже не стесняясь своего голого тела.

 

– Да, нет… Какая месть… Интересно было. А потом эти постоянные рассказы про тебя…

 

– И ты решила сравнить свои представления обо мне со мной живым? – Ивану даже стало смешно, – Ну и как? Совпали?

 

– Прости! Это всё Милка – сучка. Пока вы сидели в кафе с отцом, она всё подначивала – «Во, какой мужик сидит! Богатенький видно, вот бы с ним закрутить!» Я сказала, что хорошо тебя знаю. А она – «Слабо, Ксюха, такого папика заарканит?». Вот я дура и написала записку, да тебе сунула. А когда ты позвонил, то как-будто крыша поехала… – девушка выпила водку, и тоже закурила.

 

– Ты понимаешь, что я дочь своего друга трахнул? – Иван устало смотрел на растерянную девушку.

 

– А когда ты повёз меня в гостиницу, ты об этом думал? Все девушки чьи-нибудь дочери. А когда ты жену друга трахал, то это как, нормально было? – видно было что девушка потихоньку приходит в себя, – Я уже давно совершеннолетняя, и уже давно не девочка. Так что можешь, не мучиться угрызениями совести.

 

– Что ж вы за поколение то растёте… – Иван покачал головой и стал надевать трусы, оказавшиеся тут же на кресле.

 

– Да вот такие мы, – девушка встала, загасила сигарету и подошла к вешалке, где висела её куртка.

 

– А что же ты своему мальчику скажешь, где была этой ночью? – Иван машинально прошёл за ней.

 

– А это, господин Новиков, не ваша забота, – девушка надела куртку, повернулась к Ивану и обняла его за шею, – Ты не расстраивайся, ты ещё очень хороший любовник, только вот пить надо бросать совсем. У тебя ещё будут девушки.

 

Ксюша чмокнула Ивана в губы и открыла входную дверь.

 

– Может сходить купить тебе водки, у меня ещё есть время?

 

– Тут можно позвонить, и принесут прямо в номер. Спасибо тебе, девочка.

 

Девушка вышла было в коридор, но обернулась и сказала:

 

– Позвони жене, она наверняка беспокоится.

 

Иван кивнул и закрыл дверь.

 

 

 

* * *

 

 

…женщина открыла воду и встала под душ, но потом, испугавшись за причёску и макияж, сняла лейку с держателя и стала аккуратно ополаскивать тело, уставшее после долгого секса. Она вымыла увядающую грудь с ещё набухшими сосками, пустила струю по животу, а потом направила её между ног и тщательно подмыла свою модно подбритую пипку. Напор воды нежно ласкал натруженное место, и, не смотря на усталость, женщине опять захотелось заняться любовью. Её пальцы теребили всё ещё возбуждённый клитор, и, усмехнувшись своим неожиданным желаниям, женщина выключила воду и вылезла из ванной. Сняв с вешалки великолепное махровое полотенце, женщина деловито вытерла тело, невольно принюхиваясь к приятному запаху, который издавала шикарная банная принадлежность. Женщина аккуратно обернулась полотенцем и вышла из умывальной комнаты.