Текст книги "Странствие Сенора. Трилогия"

Автор книги: Андрей Дашков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 35 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Глава двадцать седьмая
Бутылка Рофо

Ничего не поделаешь – случилось так, что Слепая Королева изменила свое решение. Она выбрала путь суетных удовольствий, ведущий к скорой гибели, но разве не многие властолюбцы и сладострастники во все времена поступали подобным образом?

Теперь пришельцы из Кобара могли уйти из Мургуллы, но Мелхоэд не хотелось их отпускать.

Она привела Сенора к Бутылке Рофо, покоившейся на алтаре замка Грах, в тайном зале, где мало кому из придворных Башни довелось побывать.

Бутылку Рофо нашли самые древние из спустившихся в пещеры Уродов; ни один из Детей Гриба или обитателей Кобара по сей день не знал точно, кто и зачем спрятал ее в подземельях Мургуллы. Кобарские предания приписывали создание Бутылки Древнему Богу Рофо, Строителю Убежищ, придумавшему замкнутую полость, которая внутри была больше, чем снаружи. Уроды, рискнувшие войти в Бутылку, исчезали навсегда. С тех пор сосуд (который вообще-то даже не являлся сосудом, да и «вещью» его можно было считать с большой натяжкой), спрятанный в глубине подземного замка Грах, ждал часа, когда Богам будет угодно его использовать. Время для этого еще не настало.

Когда Мелхоэд предложила на прощание показать Сенору творение Рофо, Человек Безымянного Пальца не мог устоять перед соблазном взглянуть на легендарную Бутылку – настоящую редкость, диковинный артефакт. Но он не знал, стоя перед засасывающей воронкой ее горлышка, которое было в два раза больше человеческого роста, что Слепая Королева толкнет его в спину и он окажется внутри самого надежного в мире убежища.

В Бутылку, созданную Рофо, можно было войти, но нельзя было из нее выйти – и потом Сенор, забывший обо всем и обо всех, провел еще много времени в странном месте, среди хрустальных стен и застывших фонтанов, струящегося света, ускользающей музыки, похожей на непрерывный тихий звон разбивающегося стекла, и мертвых цветов, рассыпающихся в прах от малейшего прикосновения, – месте забвения и жизни, похожей на зыбкий печальный сон.

Бесхитростное немое существо – то ли юноша, то ли девушка, с лицом бездумным и вечно юным, появлялось из ниоткуда и прислуживало ему, бесшумно скользя по мраморным плитам пола…

Временами к Сенору приходила Мелхоэд, и он покорно участвовал в придуманных ею любовных играх, о которых, впрочем, тут же забывал. Иногда он видел самого себя, выходящего из хрустальных комнат или спящего на большой кровати под белым и размытым, словно туман, пологом, – и тогда понимал, что обитает среди множества собственных отражений, но это не пугало его, а казалось обычным, как отсутствие ясности, как способность дышать, как необходимость спать, как ускользающая от сознания любовь Мелхоэд…

Суо из Мертвых Времен бесновалось от нетерпения. На ведьме Истар тяжело отразилось долгое пребывание в замкнутом пространстве, но обоих стерегли Уроды, и убивать Детей Гриба оба считали бессмысленным, ибо все равно не было никакой возможности вытащить Сенора из созданного Рофо закрытого мира. Мелхоэд тщательно берегла свою тайну.

Сначала Суо искало пропавшего союзника вне стен замка Грах. Оно обследовало весь подземный ярус от самых дальних уголков гигантской пещеры до владений Кладбищенской Крысы в Стеклянном Лесу, достигнув невидимой тверди потолка, – но нигде и не пахло исчезнувшим человеком Пророчества.

Истар от крайних мер удерживало лишь опасение причинить вред самому Сенору и расстаться с надеждой заполучить в проводники карлика Люстиг, а может быть, и с надеждой покинуть когда-нибудь подземелье Мургуллы.

В конце концов Суо проследило за Слепой Королевой, пользуясь тем, что являлось здесь единственным существом, которое могло позволить себе действовать, не создавая отражений, – и значит, остаться не замеченным Мелхоэд. Но ему удалось увидеть немногое: как Королева с неизменным стеклянным обручем на голове погружается в темную воронку алтаря, воздвигнутого в труднодоступном зале. Суо существовало уже слишком долго, чтобы безрассудно последовать за ней туда, – оно тоже знало кое-что о Полостях Рофо. Ему оставалось только ждать.

Но ожидание не могло быть вечным.

* * *

Неизвестно, сколько лет провел бы Холодный Затылок, околдованный чарами Слепой Королевы, в юдоли сладостной печали, забвения и завораживающих игр, если бы не проснулся однажды ночью в комнате с хрустальными стенами и не увидел, что камень в перстне Сдалерна сияет зловещим кровавым светом.

Пелена иллюзий спала с его одурманенного мозга. Мгновенно покрывшись холодным потом, он откинулся на подушки. Древний Меч, лежавший рядом с ненужными здесь доспехами, испускал собственное, ровное и голубое, свечение…

Сенор вспомнил обо всем: о спуске в Мургуллу, о карлике Люстиг, о ведьме, о Существе, Не Имеющем Пола; и о времени, потерянном здесь, в убежище Рофо. Сцепив зубы, он застонал от бессильной ярости. Потом посмотрел на лежавшую рядом Мелхоэд – Слепая Королева чему-то улыбалась во сне. И его ярость уже не была бессильной.

Он оглушил Мелхоэд рукоятью кинжала и привязал ее к кровати, хотя был почти уверен в том, что это лишнее. Если он правильно понял, Королева все равно не сможет выйти из Бутылки Рофо. Но удастся ли ему покинуть убежище, и не ошибся ли он на сей раз в выборе магического инструмента? В любом случае ему было нечего терять.

Сенор надеялся, что Мелхоэд пробудет без сознания достаточно долго. Он не хотел убивать ее в память о том, что произошло между ними. Зато теперь ей придется до конца дней довольствоваться обществом немого слуги.

Сенор пытался снять с ее головы стеклянный обруч, но волосы держали крепко. Он обрезал их кинжалом и несколько мгновений рассматривал неясные тени, метавшиеся внутри помутневшего стекла. Потом надел обруч себе на голову и почувствовал кратковременную боль.

После этого он стал искать выход из хрустальных покоев. Хотя его мозг долгое время бездействовал, оказалось, что Сенор все же запомнил расположение комнат.

На дальней окраине хрустального убежища он отыскал дверь из обсидиана. За нею начинался круглый коридор, в который человек мог войти не сгибаясь. Сенор погрузился в темноту и зашагал на ощупь. Туннель представлял собой «горлышко» Бутылки, которое снаружи казалось не таким уж длинным, однако Холодный Затылок сделал внутри него несколько тысяч шагов.

В самом конце пути он наткнулся на постепенно уплотняющуюся преграду, которая пульсировала под его вытянутыми вперед руками, словно он прикасался к стенке гигантского бьющегося сердца.

Когда Сенор преодолел эту магическую «печать» и его на мгновение помутившийся разум снова обрел ясность, оказалось, что он уже стоит на каменных ступенях алтаря, а за его спиной осталось «горлышко» Бутылки Рофо, внутри которого он увидел лишь круговорот тьмы.

Это было то самое место, откуда Мелхоэд отправила его в убежище Древнего Бога. Но сколько времени минуло с тех пор здесь, в замке? Минута или сотни лет?

Сенор спустился с алтаря и вновь ощутил себя в привычной стихии. Воздух был пронизан запахами и отражениями смертных существ. Он оглянулся, чтобы в последний раз посмотреть на творение Рофо, внутри которого ему открылась по крайней мере одна тайна: на самом деле Бутылка вовсе не была убежищем. Убежищем был весь остальной мир.

Потом он занялся поисками Люстиг и своих спутников.

* * *

Обнаружить узника оказалось нетрудно. Отражения ненависти и бессильной ярости пришли к Сенору из каменного мешка – одной из камер здешней тюрьмы. Двое Уродов с топорами и оружием, похожим на кобарские арбалеты, охраняли безумного карлика.

Холодному Затылку повезло: во время его бегства из Бутылки большая часть обитателей замка была погружена в спячку. Другие пировали или предавались блуду…

Он спустился в подвалы. Здесь раздавался лишь слабый гул машин, перекачивавших воздух и воду. Сенору удалось незамеченным пройти мимо мастерских, где трудилась немногочисленная ночная смена рабов, и пробраться по винтовой лестнице в тюрьму.

Он возник перед полусонными стражниками, будто призрак. Магическое зрение позволяло ему видеть в полной темноте. Первым же ударом меча он вдребезги разнес свисавший с потолка светящийся шар – и камера погрузилась во мрак. Это сразу дало ему преимущество – тем более что тюремщики давно привыкли к безопасности.

Сенор увидел, как в глубине камеры сверкнули глаза – карлик Люстиг вскинулся на железных нарах, к которым его приковывали по ночам. Затем блеснули зубы в черной бороде, и Холодный Затылок услышал тихий злорадный смех…

Один из стражников выстрелил наугад. Кусок металла звякнул о стену где-то рядом с головой Сенора. Человек Безымянного Пальца обошел стражника, подкрался к нему сзади и нанес удар мечом – из-за тесноты он бил почти без замаха. Удар пришелся по металлическому шлему и только оглушил Урода.

Второй стражник быстро обернулся на звук и выстрелил вслепую.

Он попал в горло шатающемуся солдату. Тот повалился на пол с предсмертным хрипом. Запахло кровью. Не теряя времени, Сенор пронес меч по низкой дуге, выбив арбалет из рук уцелевшего стражника.

Но тот оказался неплохим солдатом и успел выхватить из-за пояса топор. Обычное для Мургуллы дело: одна рука стражника была длиннее другой. Этой невероятно длинной, почти достававшей до пола конечностью он вращал топор, удерживая противника на расстоянии и тем самым обезопасив себя – на время.

Воспользовавшись темнотой, Холодный Затылок неслышно приблизился к нарам и склонился над ними. Люстиг судорожно вцепился в его накидку тонкими кривыми ручками. Жаркое дыхание обдало лицо Сенора. Он поморщился и с трудом оторвал от себя отчаянно цеплявшегося карлика. А потом разрубил мечом цепь, сковывающую ноги лежащего уродца.

Стражник, орудовавший топором, мгновенно повернулся к нарам. Лезвие высекло искру, врезавшись в металлическое изголовье. Сенор едва успел увернуться от разящего удара. Спустя какое-то мгновение он уже скользнул солдату за спину, двигаясь почти бесшумно.

И ему снова пришлось убедиться в том, что он недооценил Урода и его необыкновенно длинную руку. Топор со свистом пронесся над головой, описав почти полный круг, и Сенор почувствовал на лице дуновение затхлого воздуха, показавшееся ему дыханием смерти.

В это мгновение неугомонный карлик вскочил и метнулся стражнику в ноги. Люстиг был легким, как ребенок, но он заставил солдата потерять равновесие. Стражник покачнулся и вскинул руку с топором, пытаясь удержаться на ногах. Сенор поймал удобный момент и сделал молниеносный выпад.

Меч из неземного металла колющим ударом пробил солдатский нагрудник, будто бумагу. Карлик дико захохотал, воздев ручки кверху, когда мертвый стражник рухнул на каменные плиты.

– Заткнись! – тихо произнес Холодный Затылок. – Разбудишь остальных!..

– Давай, давай! – зашептал карлик и потянул его за полу накидки к выходу из камеры. – Бежим отсюда! Наконец-то ты пришел! Когда мы…

– Когда вы – что? – раздался из темноты саркастический и слишком хорошо знакомый Сенору голос.

Карлик распахнул дверь шире. В плохо освещенном тюремном коридоре Холодный Затылок увидел силуэт человека, за которым волочился по полу длинный жирный хвост. Отблески света вспыхивали на оружии и доспехах десятка солдат, сопровождавших его.

– А-а! Проклятие! – Люстиг взвыл и в ярости затопал ножками. – Хвостатое отродье, почему тебе не спится в твоей постели?!

Граф Тойнгха, конечно, не удостоил карлика ответом. Он разглядывал Сенора с откровенной ненавистью, достигшей апогея. Холодный Затылок отчего-то вспомнил, что неприязнь возникла между ними сразу же, как только они впервые увидели друг друга. Правда, теперь Тойнгха испытывал еще изрядное чувство превосходства.

– Итак, мы пригрели ядовитую змею. Тебя приняли как гостя, а ты явился сюда, убил двоих моих людей и пытался увести нашего бедного безумного собрата… – Крысиный Хвост позволил себе иронический тон обвинителя. – И все это, надо полагать, без ведома нашей всевидящей Королевы? Кстати, где она в таком случае? Или ты убил и ее, грязный пришелец из Верхнего мира? Обещаю: ты будешь умирать долго, и в конце смерть покажется тебе избавлением, несмотря на все твое колдовство…

– Хватит болтать, – оборвал его Сенор. – Твоя Королева решила, что я ее вещь и меня можно спрятать в Бутылке Рофо. Она ошиблась… Мне нужен только карлик. Отдай его мне – и мы навсегда покинем твои владения…

– Может быть, мне еще и проводить тебя обратно через Кладбище Стеклянного Леса? – мрачно засмеялся граф. – Кто заплатит мне тогда за все, что я потерял?.. Кстати, бутылка Рофо давно меня интересует. Я вижу, у тебя на голове вещица нашей Королевы… Взять его живым! – рявкнул он, отдавая приказ стражникам. И опустил на лицо маску, представлявшую собой рельефную металлическую решетку.

Обнажив оружие, коренастые Дети Гриба из личной охраны графа – натасканные псы и обладатели устрашающих уродств – двинулись на придворного Башни.

* * *

Хотя коридор был таким узким, что одновременно атаковать могли не более трех солдат, надежды Сенора выбраться отсюда таяли как дым. Он пытался обезвредить их, посылая отражения ужаса и боли, но оказалось, что решетчатые маски надежно предохраняют Уродов от постороннего влияния. У него не осталось времени задуматься над тем, откуда в Мургулле появилась защита против кобарского оружия…

Металлические протезы значительно увеличивали боевые возможности стражников. Сенору никак не удавалось приблизиться к ним на расстояние выпада. Трое солдат с алебардами теснили его к глухой стене в конце коридора; вдобавок Люстиг путался под ногами и цеплялся за накидку.

Длинными металлическими шестами Сенора прижали к стене, после чего один из стражников поднял протез, оканчивающийся стволом, и выстрелил прочной сетью, которая накрыла Холодного Затылка полностью, с головы до ног. Где-то рядом забился карлик, пойманный в эту же ловушку. Осознав, что сопротивление пока бесполезно, Сенор опустил меч, хранивший тайну мистической силы, которую он по-прежнему не умел призвать на помощь.

Граф Тойнгха подошел к нему и, приблизив свою маску очень близко к его лицу, тихо пообещал:

– Я отдам тебя Кладбищенской Крысе. Ты будешь умолять ее о смерти, но пытка никогда не кончится…

И улыбнулся как человек, с плеч которого свалилась огромная тяжесть. Потом дал знак, и стражники поволокли пленников по коридору.

Но им суждено было сделать лишь несколько шагов. Сенор вдруг услышал вопли ужаса и почувствовал, что хватка чужих пальцев ослабела, а затем и вовсе исчезла. Через несколько мгновений раздались глухие удары и хруст ломающихся костей.

Сквозь ячейки сети Холодный Затылок разглядел в полумраке подземелья знакомую фигуру. Черную корону выпрямившихся и отделившихся друг от друга волос невозможно было ни с чем спутать. Он начал освобождаться из сети, предоставив карлику делать то же самое.

Сбитые с ног незримой, но чудовищной силой, граф и стражники шевелились у дальней стены. Те, кто остался цел, тщетно пытались подняться… Истар раскрыла Сенору свои объятия, не отводя пристального взгляда от поверженного хозяина замка. На ее губах возникла хищная улыбка.

Сенор с благодарностью прижал к себе гибкое податливое тело, ощущая, что только сейчас окончательно избавился от влияния Слепой Королевы, освободился из плена ее красоты. А потом шепнул ведьме на ухо:

– Не убивай графа. Нам еще придется возвращаться через Стеклянный Лес…

Глава двадцать восьмая
Побег из Мургуллы

Когда колеса кареты загрохотали по бревнам подъемного моста, перекинутого через ров, который окружал замок Грах, Сенор и ведьма поверили, что сумеют вырваться из цепких объятий Мургуллы.

Жуткое зрелище ненадолго омрачило радость побега – они увидели тело Айоты, Читающей по Костям, свисавшее на веревках с одной из башен. С нее содрали одежду, а местами и кожу. Но самое ужасное состояло в том, что старуха еще была жива. Отражения жесточайшего страдания настигли Сенора, и он поспешно отгородился от них, настолько они были ранящими и нестерпимыми.

В тело Айоты намертво вцепились несколько летучих мышей, рвавших его когтями и сосавших старушечью кровь. Их серые силуэты были хорошо различимы в призрачном свете, заливавшем Грах. Нетопыри, волочившие за собой перепончатые крылья, будто плащи, казались слугами ада, посланными, чтобы совершилась кошмарная казнь…

Зрачки Истар расширились. Подвешенное тело отклонилось в сторону, как гигантский маятник, а затем с силой ударилось об стену башни. На этом мучения бывшей Прорицательницы Мургуллы прекратились. Две раздавленные летучие мыши заскользили вниз, оставляя на стене темные следы. Другие, беззвучно взмахивая крыльями, исчезли во мраке подземелья.

* * *

…Они неслись к Стеклянному Лесу – прочь от подземного замка, – и пока их никто не преследовал. Внутри кареты обезоруженный и связанный граф Тойнгха не сводил с Сенора злобного взгляда. Маска ледяной невозмутимости была сброшена уже давно.

Быть кучером вызвался карлик Люстиг, действительно ловко управлявший слепыми лошадьми. Пожалуй, он делал это даже слишком лихо. На поворотах экипаж заносило и швыряло из стороны в сторону; пассажирам приходилось несладко. Истар вцепилась в поручни побелевшими пальцами, и только у Существа Суо не возникло особых хлопот – оно перетекало из одной формы в другую, словно вязкая жидкость.

Когда карета въехала в Стеклянный Лес, карлик, еще помнивший лучшие времена, со сверхъестественным чутьем направил упряжку извилистой тропой. Крысиный Хвост наконец опустил глаза и сидел с неподвижным посеревшим лицом; казалось, жизнь покинула его.

Но худшее было впереди.

Светящиеся купола гробниц, появившиеся над верхушками деревьев, вызывали у Сенора необъяснимые и дурные предчувствия; даже безрассудный карлик, которого возили уже когда-то этим путем, чтобы заточить в замке Грах, невольно сжимался в комок на высоких козлах кареты…

Сенор вглядывался в глубину белесого леса, таившего в себе смертельную опасность. Тускнеющий свет фонарей едва разгонял тьму. Обманчивыми и неразличимыми были тени под застывшими кронами, а вверху разливалось холодное безжизненное сияние голубых куполов.

Вскоре послышались знакомые звуки. Когти скребли по стеклу…

– Теперь все зависит только от тебя, – сказал Сенор, наклоняясь к графу. – Я могу влить в твою глотку Воду Послушания, но не думаю, что до этого дойдет. Ведь ты не настолько глуп и хочешь пожить еще, не правда ли? Если же ты решил умереть и погубить нас всех, то тебя убьет Суо из Мертвых Времен, а для него столетие – секунда. Твой неприкаянный призрак будет вечно блуждать по этому кладбищу, и не знаю, чья судьба окажется хуже…

Он, конечно, не знал наверняка, как подобная угроза подействует на графа, но сейчас не приходилось брезговать ничем. Однако Крысиный Хвост мог лично засвидетельствовать магическую силу проклятых пришельцев из Кобара. И как он смел надеяться, что уничтожит их, когда видел Древний Меч, зрачки Истар и метаморфозы многоликого дьявола Суо?!

Тем временем Люстиг, на лице которого уже был написан нескрываемый ужас (но не перед грозившей им гибелью, а от того, что рушились надежды вернуться в Тень), еще быстрее погнал слепых лошадей. На их лишенных шерсти боках вспухали темные рубцы после яростных ударов кнутом, но, как ни стремительно несли они карету, зловещий скрежет настигал их и вдруг раздался совсем рядом.

– Итак, граф, – произнес Сенор с мрачной любезностью, когда Крыса, судя по всему, возникла прямо перед ними и некуда было сворачивать, – теперь вам выбирать. Помните: мы, без сомнения, попадем в ад, но ваше местечко окажется этажом ниже. Я позабочусь об этом.

Карета остановилась.

Тойнгха медленно поднялся на ноги и обвел их всех ненавидящим взглядом, словно в последний раз прикидывал, стоят ли его мучения жизней этих троих мерзавцев, спустившихся в Мургуллу из Верхнего Мира.

– Спрячьте лица, – процедил он потом.

* * *

Они сидели в карете согнувшись и не смея поднять головы, закрывая руками лица и содрогаясь от внезапно наступившего холода, – а над ними нависло нечто такое, на что нельзя было даже смотреть.

Сенор прислушивался, но не слышал ничего. Отражения, дошедшие до него, были настолько чуждыми всему, что он знал или хотя бы мог себе представить, настолько непостижимыми и враждебными, что заставили его сознание мерцать, а тело – непроизвольно содрогаться. Нечто, не имеющее ничего общего с Верхним миром, обволакивало его гнетущим облаком – и это было как объятия худшей из смертей.

Сквозь щели между пальцами Холодный Затылок видел только ноги и хвост стоящего графа. Тот не произносил ни слова. Прошло уже очень много времени, спины скорчившихся людей окоченели, а Тойнгха все еще вел свой беззвучный разговор с тем, что называлось в Мургулле Кладбищенской Крысой.

– Надо было заставить его выпить Воду… – донесся до ушей Сенора шепот ведьмы.

У него вдруг возникло непреодолимое, влекущее к гибели искушение взглянуть на то, что же все-таки обитало в Стеклянном Лесу. Но он достаточно прожил в Кобаре, чтобы знать цену древнему волшебству. И хотя его душа готова была пережить экстаз смерти, последним, почти исчезающим усилием воли он заставил себя не поднимать головы. И какое-то время даже ненавидел себя за это.

Потом он попытался представить себе, что испытывают сейчас Истар, Люстиг, Суо – особенно Суо: ведь оно не было человеческим существом. Сенор ощутил их присутствие рядом с собой; они оставались неподвижными…

Наконец морок, атаковавший мозг, начал отступать. Ослабел гул ужаса, звучавший на одной низкой ноте, – гул, который изматывал, будто несколько бессонных ночей подряд. Кладбищенская Крыса со скрежетом удалилась; несколько хрупких ветвей обломились, после чего возник долгий стеклянный звон; порывистый ледяной ветер, похожий на дыхание гигантского существа, последний раз обдал сидевших в карете могильным холодом – и все вокруг стихло.

Обессиленный Тойнгха упал на колени. Его лицо превратилось в посмертную гипсовую маску. Сенору пришлось поддержать графа. Он почувствовал, что тот «пуст», – будто Холодный Затылок прикасался к муляжу или кукле. Тойнгха выгорел дотла. Теперь это был отравленный злобой шлак.

Люстиг тронул поводья, и лошади беспрепятственно повлекли карету по тропам Стеклянного Леса, к далекому краю пропасти, с которого можно было подняться к дневному свету.

* * *

Они еще не успели выехать из леса, как Сенора настиг «голос» Мелхоэд, ворвавшийся в его сознание заунывным тоскливым ветром нескончаемой зимы, ожидавшей одинокую Слепую Королеву. Она пришла в себя в хрустальных покоях внутри Бутылки Рофо. Но как отражения могли проникнуть сквозь магический кристалл убежища?!.

– Ах Сенор, Сенор, – запричитал далекий голос, – зачем ты бежал? Я отпустила бы тебя – скоро, очень скоро… Ты бросил меня и забрал Стеклянный Обруч…

Вдруг он понял. Все дело в Обруче! Сенор непроизвольно поднял руку и с некоторым удивлением обнаружил, что Обруч до сих пор находится у него на голове, более того, волосы успели срастись с амулетом и переплелись с обрезанными волосами Слепой Королевы. В суматохе побега он совершенно забыл о нем.

А голос стонал:

– Что ты наделал!… Это непоправимо… Теперь я останусь здесь навеки, если не придет кто-нибудь со Стеклянным Обручем и не освободит меня… Но ведь ты погибнешь, а Обруч навсегда исчезнет в Тени… О проклятый, низкий, худший из живущих! Ты обрек меня на заточение, а подземный мир – на вражду и хаос!..

Это была правда. Нетрудно себе представить, во что вскоре превратится двор Подземного Королевства без всепроникающей и объединяющей власти Мелхоэд. Достаточно взглянуть на Тойнгха, чтобы понять: война между графствами неизбежна. Война, которая превратит здешнюю, и без того нелегкую, жизнь в настоящий ад. Теперь ничто не мешало осуществлению любого заговора, и междоусобная резня была лишь делом времени.

Но Мелхоэд сама нарушила естественный ход вещей. Отпусти она Сенора и Люстиг, – и сбылось бы пророчество Айоты, Читающей по Костям. Мургулла была бы спасена, а пришельцы из Верхнего Мира ушли бы навсегда. Но она предпочла спрятать Сенора в Бутылке Рофо и теперь должна была заплатить за это.

Голос плакал еще недолго, безнадежно и отчаянно; ни одной нотки гнева больше не прозвучало в нем, только неизбывная щемящая тоска…

Сенор постарался отогнать от себя мысли о Слепой Королеве. Невидящим взглядом смотрел он на плывущие мимо гробницы Стеклянного Леса.

* * *

Они не смогли получить обратно своих лошадей. Как оказалось, Уроды давно съели их – мясо животных Верхнего Мира считалось здесь деликатесом. Да и возвращения придворных Башни тут явно не ожидали.

Сенор, пришедший в ярость, едва не зарубил мечом слугу, который должен был присматривать за лошадьми в конюшне, расположенной возле обрыва. Но потом ему пришло в голову, что невероятно выносливые и быстрые лошади Мургуллы могут послужить прекрасной заменой.

Он приказал слуге выпрячь их и объявил графу, что берет четырех коней себе. Двух лошадей он оставлял Крысиному Хвосту; на одной из них тот мог вернуться в свой замок.

Но Тойнгха выглядел так, словно ничто не имело для него никакого значения. Ему пришлось еще немного побыть в роли заложника. Во время подъема в клети он остался таким же безучастным.

Только наверху, когда карлик вывел лошадей на заметенную снегом землю, а Сенор и ведьма кутались в плащи от холода и с непривычки жмурились от неяркого света серого зимнего дня, оцепеневший Тойнгха вернулся к жизни. Его злобный взгляд снова остановился на Сеноре.

– Я отомщу тебе, – сказал Крысиный Хвост из клети, которая, раскачиваясь, поползла вниз. – Если Айота была права, мы еще встретимся – и тогда моя месть будет страшной…

Его высохшее лицо исчезло за краем колодца. Тяжелая плита, установленная Уродами на место, опустилась, закрыв вход в Подземное Королевство.

Бесшерстные слепые кони дрожали от холода под порывами зимнего ветра. Сенор не дал им замерзнуть. Четыре всадника, один из которых едва доставал руками до лошадиной гривы, понеслись по заснеженной равнине в сторону Кобара.