Текст книги "Файл №100. Секретные материалы"

Автор книги: Андрей Лазарчук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 4 страниц)

– Что?

– Перед вспышкой я посмотрел на часы. Было девять ноль три. А сейчас смотри: девять тринадцать. Подожди-ка…

Он взял фонарь и выскочил из машины. Прошел быстрым шагом назад, потом вперед, светя на дорогу. Скалли тоже как-то оказалась под дождем – она сама не поняла как.

– Вот! – он уже говорил нормально, и это больше не казалось громом, как не казался шум дождя ревом водопада. – Видишь? Ты это видишь? Да!!!

На асфальте под слоем воды четко вырисовывался красный крест.

– Что? Что это все значит?!

– Нас похищали! Ты понимаешь – нас похищали! Люди, которые побывали там, – они это так и описывали! Яркая вспышка! Пропадает время!

– Что ты несешь? Как может пропасть время? Время не может просто исчезнуть! Время – это просто философское понятие! Это вселенское понятие! Время не может пропасть! Раз – и пропало! – Скалли понимала, что несет чушь, но остановиться не могла. Мозг бунтовал. Она что-то еще кричала, и кричал в ответ Малдер, и это могло кончиться непонятно чем, но тут зажглись фары.

Они замолчали, переглянулись и побежали к машине, про которую, как оказалось, оба начисто забыли. Скалли на бегу оглянулась, будто хотела еще раз убедиться в наличии красного креста на асфальте, но уже ничего нельзя было увидеть под слоем темной воды.

«Буковый дом»

8 марта 1992 года

«…специальный агент Малдер полагает, что происшествие не может быть объяснено в рамках устоявшихся научных теорий. С его точки зре…» Свет погас, и винчестер компьютера издал слабый, но очень возмущенный звук.

– Прекрасно… – процедила Скалли сквозь зубы.

Она помнила, что на столе стоят свечи и лежат спички. Их предупредили, когда они заселялись: иногда ливнем заливает трансформаторы, и тогда город на несколько часов остается без электричества. «Ну и ладно, – подумала она. – Воспользуемся паузой…» Она нащупала спички, зажгла свечу. Прошла в ванную. Горячая вода текла. Скалли сбросила халат, начала снимать трусики – и оцепенела. На пояснице, чуть выше резинки, пальцы нащупали…

Наверное, Малдер удивился, увидев ее такую: с намокшими под дождем волосами, в халате, с погасшей свечой в руке. Брови его чуть приподнялись.

– Привет, – сказал он со странной интонацией.

– Я хочу, чтобы ты кое на что посмотрел, – сказала Скалли, проходя в его комнату и на ходу снимая халат. – Вот, – показала рукой.

Малдер приблизился, присел на корточки. Она ощущала тепло свечи и его дыхание.

– Это что? – она хотела спросить спокойно, но голос подвел: сорвался. – Малдер, что это такое? – теперь она почти кричала.

Тогда он начал тихо смеяться.

– Комары, – сказал он.

– Комары?! Точно?

– Меня и самого погрызли здорово…

Она повернулась и, судорожно всхлипнув, уткнулась в его плечо.

– Эй. Ты в порядке? – он очень осторожно и бережно приобнял ее.

– Да… – она медленно отстранилась, села на диван. Кое-как накинула на плечи халат. Силы вдруг покинули ее. – Можно, я тут… посижу?..

– Конечно, – Малдер поставил свечу на стол и сел на ковер, опершись о диван спиной. – Куда нам теперь торопиться?.. Ты не увлекалась китайскими средневековыми детективами?

– Нет, – уже без всякого удивления сказала Скалли.

– Там был такой сыщик – судья Вин. Он никогда не гонялся за преступниками, а находил место, садился и ждал. «Зачем я буду за ними бегать, – рассуждал он, – если они все равно сами ко мне придут?»

– И что?

– Приходили…

Человек, чьего имени никто не знал хотя бы просто потому, что у него не было имени, неподвижно сидел в кустах футах в сорока от окна. Он не пользовался микрофонами – он просто слышал то, что происходило – за окном. Где-то в глубине его холодного рассудка проскальзывало удивление – молодые мужчина и женщина ночью в номере мотеля не занимались любовью, а негромко беседовали о всякой всячине. Он мог убить их в любой момент, но намеревался обойтись без этого: убийство привлекло бы ненужное внимание к событиям, и без того вышедшим из-под контроля. Он просто ждал удобного момента. Если они уснут здесь, он проникнет в пустой номер женщины. Если же они разойдутся по своим номерам… что ж, тогда женщину придется убить. Но была очень большая вероятность, что они оба в течение ночи покинут мотель. Потому что события, вышедшие из-под контроля, продолжают происходить. Его же забота – сделать так, чтобы не осталось доказательств этих событий. Кое-что он уже предпринял, теперь следующий этап. Рядом стояли две пивные бутылки, наполненные бензином. Человек подобрал их возле «Лесного дома» – придорожного бара, где любят бывать лесорубы и водители грузовиков. На бутылках отпечатки пальцев кого-то из них. Человек не боялся оставить свои отпечатки, потому что у него просто-напросто не было отпечатков…

Ливень сменился обычным дождем, еще не моросящим, но уже и не грозящим всемирным потопом. Скалли согрелась под пледом. Малдер все так же сидел на ковре и неспешно продолжал рассказ.

– Мне было двенадцать лет, ей – восемь. И вот однажды она просто исчезла. Испарилась. Из закрытой комнаты. Была – и нет. Ни следа… и с тех пор – ни записки, ни телефонного звонка, ничего… И что самое страшное – вся семья как сговорилась… ну… будто бы считать, что ее просто не было. Не говорить о ней, не вспоминать…

– И что же ты сделал?

– Что я мог сделать?.. Закончил школу, университет, завербовался в ФБР. Занялся разработками моделей поведения преступников. Добился успеха. Большого успеха. И этот успех обеспечил мне определенную независимость, так что я смог уделять внимание тому… словом, я добился права работать с тем, что обозначено как «Секретные материалы». Знаешь, сначала мне этот массив показался просто свалкой… Но потом я научился в нем ориентироваться и отделять зерна от плевел. Оказалось, что есть немало действительно достоверных свидетельств о пришельцах, НЛО, чудовищах, похищениях людей, различных культах. И еще… как бы тебе это сказать… В общем, я неожиданно обнаружил, что доступ к сведениям определенного рода блокируется, притом чрезвычайно жестко. Мне, я думаю, вообще не дали бы работать, если бы не мои связи в Конгрессе…

– Блокируется? Кем?

– Не знаю. Кем-то, у кого очень много власти. По-настоящему много. И вот что, Скалли… только постарайся не обидеться… Ты – именно ты – по их замыслу, тоже являешься частью этой системы блокировки…

– Перестань. Я не…

– Ты не действуешь сознательно во вред проекту, да? Не сомневаюсь ни на секунду. Но те, кто тебя послал ко мне, предполагают в том числе и таким способом сбить меня… с темпа, что ли…

– Ты должен мне верить. Я здесь потому же, почему и ты: чтобы разгадать тайну этих смертей.

– Я тебе верю. Именно поэтому все и говорю. И потому еще, что ты видела сегодня то же самое, что видел я… и видел не только сегодня.

– Малдер…

– В конце восьмидесятых я работал с доктором Хейтцем. Он ввел меня в глубокий гипноз… и я вспомнил все. За окном в ночь… в ночь похищения Саманты… был такой же свет. Яркий свет. И так же пропало время. Я чувствовал, что парализован, не могу шевельнуться… а она звала меня, понимаешь? Она кричала… Это все существует, Скалли, существует на самом деле. Под гипнозом не врут даже самим себе… А знаешь, что меня убеждает в этом больше всего? Даже не мои несчастные воспоминания, нет. А именно существование этой свирепой завесы секретности над определенной категорией материалов. Я ведь, по большому счету, занимаюсь тем, что роюсь в отвалах, пытаясь попять, какой элемент извлекли из этой породы… И знаешь что еще? Сейчас мы ближе к разгадке, чем когда бы то ни было… Я чувствую себя старой ищейкой, наконец-то не просто унюхавшей, а увидевшей того, кто оставлял след. Кстати, Скалли… а ты не обратила внимания, что в городе не видно собак?

Скалли задумалась. Собак… собак… Пожалуй, что собаки и вправду не попадались на глаза…

Грянул телефон. Старый черный аппарат, от звонков которого вздрагивает, наверное, сам Будда. Малдер сгреб трубку:

– Да. Что?! Не может… да. Да, я слышу. А кто это говорит? Кто говорит?..

Короткие гудки отбоя. Очень громкие. Малдер посмотрел на Скалли. Покачал головой.

– Какая-то женщина. Не назвалась. Сказала, что Пегги О'Делл умерла. Погибла.

– Девушка в кресле-каталке?

Малдер кивнул.

Окрестности Бельфлёра

9 марта 1992 года

Инцидент произошел на сто тридцать третьем шоссе неподалеку от въезда в Бельфлёр без четверти два ночи. Когда Малдер с трудом провел свою машину между двумя полицейскими машинами, реанимобилем и длинным тяжелым лесовозом, парамедики уже готовились поднимать носилки, прикрытые серым одеялом. Шофер лесовоза в клетчатой рубахе, промокший насквозь, стоял, слегка сгорбившись и разведя руки, перед маленьким толстеньким полицейским. Такая обычная сцена…

– Что здесь произошло? – Малдер стремительно подошел к ним.

– Она буквально бросилась под машину, – повернулся к нему шофер. Его все еще трясло. – Я еду, а она – наперерез, бегом…

– Вы кто такой? – полицейский протянул руку, чтобы отодвинуть Малдера, по что-то его остановило.

– Бегом? – повторил Малдер. – Вы хотите сказать, что она… бежала… шла? Ногами?

– Ну да… я по тормозам, да где – полсекунды… и дорога вон какая мокрая…

Он сделал жест, будто приглашая всех удостовериться, какая мокрая эта проклятая дорога. След от колес тянулся далеко, и там, у его начала, стоял полицейский, зачем-то держа в руке геодезическую рейку. Малдер уже не слушал шофера. Он повернулся туда, где Скалли, жестом остановив парамедиков, приподняла одеяло и стала внимательно осматривать то, что недавно было девушкой в кресле-каталке. Со своего места Малдер видел голубовато-бледное с черными ссадинами лицо и пластиковую шину-воротник, уже явно ненужную… «Почему они никогда не выключают сирены? – подумал он мельком. – Мешают думать…» А Скалли, помимо того, что видел он, видела еще и худенькое запястье с разбитыми часами. Стрелки замерли, указывая время собственной гибели и гибели хозяйки: девять ноль три… Ерунда какая-то, подумала Скалли. Четыре… почти пять часов назад… Но додумать она не успела.

– Здравствуйте, коллега, – сказали сверху. Скалли подняла голову. Это был доктор Труи, слегка растерянный. – У меня для вас новость, только не знаю, плохая или смешная. Только что позвонили из морга. Тот труп, который вы вчера вскрывали, исчез.

– Как исчез? – это был Малдер. Вот он был далеко, а теперь уже рядом. «Призрак» Малдер…

– Скорее всего, украли. Разбито окно…

– Так. Скалли, поехали!..

– А… здесь?

– Здесь уже все ясно. Скорее, скорее…

Он вывел машину из скопления на дороге и погнал с огромной скоростью – но не к моргу, как подумала было Скалли, а обратно к мотелю.

Они не успели. Низкие облака подсвечивались пламенем. Пожарные быстро, но несуетливо бежали, разматывая брезентовые рукава. Пламя выбивалось из окон, скручиваясь в тугие дымные жгуты… занялся уже и второй этаж… В треске и реве пламени терялись слова.

– Там же был мой компьютер… – простонала Скалли.

Малдер швырнул на землю перчатки:

– Там были рентгеновские снимки! Там были образцы! Там было все!..

Толпа зевак быстро росла. Даже удивительно, откуда берутся люди, когда что-то случается. Появились еще пожарные – на двух машинах. Пилой быстро свалили сосны, мешающие подъехать к дому. Новые тугие струи воды с ревом ударили в окна, круша остатки стекла, шипя и мешаясь с пламенем. Тут же все заполнил гнусный запах мокрого дыма и гари. Малдер попятился, увлекая Скалли. Да, делать тут больше нечего… разве что присоединиться к этой толпе зевак-пироманов… Скалли почувствовала, что ее трясет – как того шофера. «Выброс адреналина, – отстраненно подумала она. – Спокойно, Старбак, главное – вести себя спокойно, не принимать ответственных решений…» «Все погибло», – откликнулось внутреннее эхо.

Из толпы вдруг выскользнула девушка с большими и как будто безумными глазами. Она остановилась перед Скалли и с трудом, словно преодолевая в себе что-то, проговорила:

– Меня зовут Тереса Немман. А вы… Вы должны меня спасти… защитить…

Она стояла неподвижно, слишком неподвижно для живого человека, жили только глаза да кривился в нервной усмешке рот, но Скалли показалось, что она хватает их за руки и заглядывает в лица, ожидая при этом тычка, а то и удара…

– Идемте, – сказал Малдер. У него вновь был решительный вид.

Почему-то именно в этот момент Скалли показалось, что она до конца… почти до конца поняла его. Она не могла бы сформулировать свое понимание, отлить его в слова, но это было не так уж важно. Да, Малдера можно было, допустим, убить. Но остановить его было нельзя – ничем. Даже выстроив на его пути стальную стену. Даже уничтожая методично все, что он успевал сделать… Малдер только вздрагивал – и начинал рыть в том же направлении, хотя и в другом месте.

Они сидели в кафе при заправочной станции. Бармен, крупный мужчина лет сорока пяти, мрачно смотрел на них – единственных посетителей, если не считать полудремавшего за дальним столиком старичка. Когда Малдер брал кофе, он обратил внимание, что у бармена искалечены руки: на правой не хватало двух пальцев, на левой грубый рубец пересекал ладонь, пальцы шевелились плохо. Тем не менее с чашками он обращался виртуозно.

С шумом пролетали мимо автомобили. Много автомобилей. Почему-то казалось, что ненормально много.

– …Происходит это так: я просыпаюсь, и оказывается, что я в лесу, на той поляне, – говорила Тереса дрожащим голосом. – И с каждым разом…

– Когда это началось? – в первый раз перебил ее Малдер.

– С того самого лета… мы окончили школу, и… Понимаете, это происходит не только со мной, а почти со всеми… и уже четверо из нас… Я боюсь, что и я… как Пегги…

– Это вы звонили нам, что Пегги умерла? – спросил Малдер.

– Да, я… Ее убили!

– Ваш отец – он ведь полностью в курсе того, что происходит?

– Да… – после паузы.

– И он ничего не сообщает…

– Он и мне приказал молчать! Молчать обо всем!

– Почему же?

– Он думает, что так он сумеет меня защитить. Делая вид, что ничего не происходит. Только… это ему так кажется. Он не сумеет.

– У вас есть отметки на спине? – спросил Малдер тихо.

Девушка чуть втянула голову в плечи. Посмотрела на него затравленно. Перевела взгляд на Скалли.

– Есть… Это что? Это значит, что я тоже умру? Я следующая, да?! – голос ее взлетел до крика.

– Успокойтесь, – Скалли накрыла ее судорожно сжатые руки своей ладонью. – Больше никто не умрет. Ни в коем случае. Ах…

– Ах… – повторила за нею вслед Тереса, прижимая ладонь к лицу. Из ноздрей ее хлынула алая кровь. Малдер схватил с соседнего стола салфетки, подал их Скалли.

– Принеси с кухни лед, – велела Скалли.

Она запрокинула девушке голову, велела плотно зажать нос, а сама стала быстро сворачивать из салфеток тампоны. И в этот момент в кафе вбежали двое: доктор Немман и с ним мужчина лет сорока пяти в непромокаемой куртке.

– Тереса, поехали домой, – быстро заговорил доктор, – Тереса, Тереса, пойдем, дорогая…

Он плечом, довольно грубо отодвинул Скалли и сам стал зажимать дочери нос.

– Мне кажется, она не слишком-то хочет ехать с вами, – сказал Малдер.

– А мне плевать, что вам кажется, – закричал доктор не оборачиваясь, – мне плевать, слышите, вы?

Ему хотелось быть грозным и страшным, но голос выдавал его с головой.

– Она больна, – мрачно сказал мужчина в дождевике, и Скалли узнала этот голос. Перед нею стоял тот охранник из леса. —Тереса, твой папа хочет отвезти тебя домой. Там он тебя помоет…

– …дома тебе ничто не будет угрожать, – говорил доктор все так же торопливо и жалко, – мы с детективом Майлзом никому не позволим…

– Так вы отец Билли Майлза, – Малдер наклонил голову и изогнул шею так, будто хотел всмотреться в лицо детектива сбоку, а то и с изнанки. В голосе его прозвучало какое-то особое понимание.

– Верно, – сказал детектив. – И вы держитесь от моего мальчика подальше, ясно вам ?

Вдвоем они усадили мягкую, как ватная кукла, девушку в тот устрашающий джин, обвешанный фарами и прожекторами, и укатили.

Бармен с шумом втянул в себя воздух. Малдер взглянул на него, но бармен отвернулся и стал протирать чашки.

– Нам тут должно понравиться, – сказал Малдер, любуясь задними габаритными огнями отъезжающего джипа. – Что ни день, то Хеллоуин. Как ты считаешь, Скалли?

Дождь, кажется, прекратился, но в воздухе продолжала висеть мелкая водяная взвесь. Ветер нес ее вдоль улицы, и казалось, что вдали горит что-то еще.

– Мне кажется, эти двое в курсе всего, – сказала Скалли. – Они знают, кто в ответе за убийства.

– Они знают что-то, – согласился Малдер. – Но вот что именно?

– А в чем ты сомневаешься? Они с самого начала давали ложные сведения. Врач и детектив. Весь спектр возможностей для злоупотреблений. Покрывать друг друга… ты и сам говорил… Они пытались помешать нашему расследованию, даже вскрытию. Может быть, они и выкрали труп… – Скалли в запальчивости рубила воздух ладонью. – Ну подумай: кому еще мог понадобиться труп?

– А им-то он зачем? – посмотрел на нее Малдер. – И вообще – для чего уничтожать улики? Чтобы усилить наши подозрения?

– Не знаю, – слегка растерялась Скалли.

– А вот интересно, агент Скалли, что лежит в оставшихся двух могилах? – сказал Малдер задумчиво…

9 марта 1992 года

05:12

Скалли думала, что им придется долго бродить по темному кладбищу, переходя от могилы к могиле, при свете фонарей читая имена, а потом вынимать душу из шерифа, требуя новой эксгумации – прямо сейчас, в пять утра… не терпит отлагательств, у вас тут трупы крадут, можно сказать, из-под ножа… И дождь опять лил как из ведра, небеса прохудились, стало по-настоящему холодно, ботинки промокли, и ног она уже не чувствовала. Однако – никого будить не пришлось. По запаху сырой разрытой земли они вышли к двум свежим ямам. На поваленных камнях были знакомые имена…

– Черт возьми, что же тут происходит?! – Малдер на долю секунды вышел из себя. Потом на лице его появилась кривая улыбка. – Что ж, нет худа без добра. Пожалуй, теперь я могу сказать наверняка, кто убийца… если здесь вообще можно использовать этот термин…

– Детектив? – попыталась угадать Скалли.

Малдер покачал головой.

– Сын детектива. Билли Майлз.

– Парень в коме? Ты шутишь?

– Нет.

– Неподвижно лежащий уже четыре года?! Выбежал, раскопал могилы…

Малдер молча, глядя ей прямо в глаза, наклонил голову. У него было странное выражение лица.

– Но это же… – Скалли не могла найти слов.

– Напоминаю некоторым сомневающимся и трезвомыслящим: Пегги О'Делл была почти четыре года прикована к креслу-каталке. Но погибла она, перебегая дорогу перед грузовиком.

– Хорошо. И как ты это объясняешь?

– Все это очень сильно напоминает некоторые описания вмешательства пришельцев.

– С летающих тарелок?

– Ты считаешь, что я сумасшедший… Скалли, вспомни: не так давно у нас с тобой украли десять минут времени. Всего каких-то десять минут, но мы не знаем, где мы были в это время и что делали… Что? – он наклонился, всматриваясь в лицо Скалли.

– Малдер… подожди, я вспомнила… я не вполне понимаю… Часы Пегги остановились в девять ноль три, а погибла она около двух ночи… И мы… с нами… в девять ноль три!..

– Какие часы у нее были? – спросил Малдер.

– Такие… я не запомнила марку, но явно дешевые и старые. Механические, которые заводятся…

– …и останавливаются при всякого рода встрясках, – кивнул Малдер. – Так оно и есть, Скалли. Ее тоже похищали вместе с нами. Лес собирает детей… а эти метки – след от анализов, что ли… или пропуск… и то вещество – помнишь формулу? – которое им вводят, оно вызывает посмертную перестройку организма…

– …а потом та сила, которая их собирает, заставила Пегги бежать в город…

– …раскапывать могилы…

– …а может быть, уже из города?.. и эта сила управляет Тересой, заставляя ее убегать в лес… у этих пришельцев есть такой приборчик… – Скалли чувствовала, как безумие охватывает ее.

– Совершенно верно, – сказал Малдер, и тут Скалли залилась хохотом. Это был не очень здоровый нервный смех, этакая истерика первой степени, но Дана ничего не могла с собой поделать. Дождь заливал лицо, и даже если из глаз текли слезы, этого никто не заметил бы.

– Ну, поехали, что ли? – спросил Малдер.

– Куда?

– Навестим нашего подозреваемого…

– Билли?

– А что, разве есть кто-то еще?

Рэймон, штат Орегон

9 марта 1992 года

Дежурная медсестра мисс Кэнтербери, строгая дама лет пятидесяти, отнюдь не задыхалась от счастья лицезреть двух агентов ФБР в шестом часу утра. Но профессиональная корректность не позволила ей поделиться с ними своим настроением. Лишь иногда в интонациях прорывалось что-то такое… впрочем, легко относимое и на счет конца долгого дежурства.

– Когда вот так вот сталкиваются ветер с гор и ветер с океана, да еще с дождем, да еще при полной луне – многие плохо спят, – рассказывала она, неторопливо налаживая капельницу с мутным белесым раствором. – Всю ночь, бывает, бегаешь – кому шприц, кому таблетки… Вот и нынешняя ночка выдалась – не дай Бог. Говорят, мотель сгорел, да? Все может случиться в такую ночку, когда ветер и с гор, и с океана. Не только люди с ума сходят – бесы, говорят, тоже… А вот Билли – он в этом отношении хороший. Не буянит никогда, не требует ничего. Хороший, Билли… сейчас завтрак будет.

– Парентеральное питание? – спросила Скалли, присматриваясь к бутылочке.

– Да, доктор прописал. Что-то взялся наш Билли худеть. Семь фунтов уже сбросил. Надо кушать, Билли, надо кушать, иначе не поправишься, мальчик мой…

Она сноровисто перехватила жгутом руку повыше локтя, вонзила иглу в толстую синюю вену. Питательный раствор побежал но трубке.

– А носовых кровотечений у него не было? – спросила Скалли.

– Было, как не быть. У многих таких вот лежачих на новолуние бывает. Последний раз когда?.. да вот дней десять назад. Трудно заметить: лежит же он неподвижно, все в глотку стекает…

– Он так и не шевелился ни разу?

– Нет. Только моргает.

– А вы не заходили к нему вчера так где-то около девяти часов вечера?

Мисс Кэнтербери задумалась.

– Нет. В половине девятого я закончила все плановые процедуры и села передохнуть. А в одиннадцать началась эта эпидемия бессонницы…

– Как вы отдыхали?

– Смотрела телевизор.

– Что именно, помните?

– Конечно. Сейчас… Так. Ох. Не помню… Надо же: смотрела ведь что-то, а вспомнить и нечего.

Скалли меж тем медленно обходила кровать. Встав у ножного конца, она стала смотреть на ноги Билли, прикрытые простыней. Что-то в этих ногах было не так. Неправильно что-то было… На практике она не раз видела людей, парализованных полностью или с парализованными ногами. Стопы их принимают характерное положение, так и называемое: стопа паралитика. Никакая лечебная физкультура, никакие массажи не в состоянии поправить дело. У Билли же стопы находились в положении таком, как у нормального человека, прилегшего отдохнуть… И тогда она, внутренне над собой посмеиваясь, приподняла простыню и на эти стопы посмотрела. Подошвы были вытерты очень чисто, но между пальцами застряла грязь. Очень характерная грязь, похожая на пепел от костра…

– Малдер, иди-ка сюда. Посмотри на это…

Говоря, она достала бумажный носовой платок (запаслась в ожидании неизбежного насморка) и карманный маникюрный наборчик, вынула щипчики для бровей – и стала выковыривать засохшие крупинки «пепла». «Бред, – говорила она себе, – какой-то бред… Но – если здравый смысл выходит на ринг против фактов, на кого ставить будем?» Малдер медленно и внимательно изучил стопы Билли, потом повернулся к медсестре:

– А вы не помните, кто из персонала занимался вчера Пегги О'Делл?

– Не помню. Не моя палата, не мой остров в этом «архипелаге ГУЛАГ». Можно узнать… А что она делает? – мисс Кэнтербери наконец заметила манипуляции Скалли.

– Ничего. Спасибо, что уделили нам внимание. Пойдем, Скалли… – и Малдер увлек ее в коридор больницы. – Всего вам хорошего, – поклонился он через плечо.

К выходу он почти бежал, и Скалли с трудом успевала за ним, делая три своих шага на каждый его один.

– У меня начинается паранойя, – пожаловался он на ходу. – Всех подозреваю как участников всемирного заговора против человечества. Вдруг она нас выдаст кому-нибудь… Неспроста же упомянула «ГУЛАГ»…

Еще вчера Скалли могла бы подумать, что он говорит всерьез – таким тоном и с такой убедительной миной это было преподнесено.

– Не могу поверить, что он мог убить Пегги, – сказала Скалли мрачно.

– Это безумие, – подтвердил Малдер.

– Но Билли был в лесу, – сказала она.

– Ты уверена?

– На ногах у него та самая грязь…

– Надо отдать в лабораторию.

– С чем сравнивать? Ведь образец из леса сгорел.

– Поскреби в кармане – может, что осталось, – предложил Малдер.

– После всей этой дождевой промывки? Нет. Надо съездить в лес и взять новые образцы.

– Ты вообще-то все понимаешь, что говоришь? – Малдер наклонил голову и усмехнулся.

Скалли остановилась. Она вдруг поняла, что они только что поменялись ролями.

– Ты же сам…

– По мне, как хорошо известно руководству, психушка плачет. Доклад-то писать тебе. И там все должно быть доказано фактами. Сухими научными фактами. Нельзя же серьезным людям принимать на веру всяческие антинаучные домыслы…

Скалли потерла ладонями щеки. Щеки горели. «Простужусь», – сказала она себе решительно.

– Ты прав. Едем в лес. Только сначала чашку кофе. Иначе в этом городе будет трупом больше.

– Две чашки кофе. Огромных чашки кофе. И большой-большой чизбургер.

– Два чизбургера. Кстати, а ты не знаешь случайно, где расположен этот Чизбург?

– Случайно знаю. Неподалеку от Гамбурга…

Бармен сменился, теперь за стойкой была солидных размеров дама с обесцвеченными и завитыми в мелкие кудряшки волосами. У окна два шофера торопливо уминали сосиски с картошкой и салатом. Зато старичок в глубине зала уже не дремал, а с интересом смотрел в сторону вошедших. Малдер сделал заказ, барменша сунула чизбургеры в микроволновую печь и налила из кофейника подогретый кофе. Старичок дождался, когда Скалли и Малдер сядут за стол, и подошел к ним. Он заметно прихрамывал.

– Вы разрешите сесть? – голос его был сиплый.

– Если хотите…

– Вы ведь из ФБР, не так ли?

– Да. Хотите нам что-то рассказать?

– Еще не знаю…

Скалли с удивлением отметила, что от старичка, несмотря на помято-пропитой вид, спиртным не пахнет – ни свежим, ни застарелым. Зато от него пахнет речной тиной. Она заметила, что плащ его остался там, где он сидел прежде, и сейчас на нем бесформенный пиджак цвета раздавленной ежевики, а под ним серая майка с надписью: «Знакомься через презерватив. Хиппи против СПИДа». И картинка: земной шар, на который натянут соответствующий предмет.

– Я понял так, что вы расследуете всякую чертовщину, которая здесь повсюду творится? – спросил он.

– В определенном смысле, да.

– Кстати, меня зовут Марвин Хелл, и если где-то кого-то посылают к черту, то значит, ко мне. Хе-хе. Я живу в хижине за Датским ручьем. В гости вас не приглашаю, потому что там повернуться негде из-за всех этих… которых посылают. Так вот, здесь повсюду происходят такие дела…

– Вы его не слушайте, – громко сказала барменша. – У него полное ку-ку.

Шоферы оторвались от еды и слаженно посмотрели на старичка. Потом вернулись к процессу.

– Тут будет ку-ку – и полное, и мелкими частями. Поживешь среди всех этих… А почему собаки из города начисто сбежали, а? Или это мне тоже мерещится? Нет в городе собак, ни одной не осталось. А которые не сбежали, не смогли – те перемерли в два дня. Или эти, Бог ты мой, двойники… да вот, как раз вчера вечером: сижу, рыбу ловлю. Детектив Майлз из леса по мосту проезжает. На джипе на своем, на «Самурае». Вот скажите: правильно, что помощник шерифа ездит не на американском автомобиле, а на японском? По-моему, так полная чушь. Хорошо, проехал. А через четверть часа он же в ту же сторону – пешком идет. Это как?

– Значит, в машине не он был, – сказала Скалли.

– Ага! Будто он кого-то постороннего до нее даже дотронуться допустит. Скорее небо на землю упадет. Да и не ходит он пешком, кроме как по лесу. Друг его, этот доктор мертвых, через дом от него живет – так он и к нему на машине ездит. Нет, тут другое… да и разве только один Майлз? Хо-о… Или эти совы безумные. Ну где вы слышали, чтобы совы летали днем и на людей нападали? Не может такого быть просто от природы. А все же – было ведь.

– Давно? – спросил Малдер.

– Осенью. В начале ноября.

– А на кого напала сова?

– На меня. Вот… – он задрал рукав.

Предплечье от локтя до запястья пересекали два грубых параллельных белых шрама. Еще несколько звездчатых шрамов усеивали кожу ближе к кисти.

– Ого, – сказала Скалли.

– Совершенно с вами согласен, леди. Но не верит никто. Ни одна сволочь.

– А что еще? – спросил Малдер.

– Еще я уверен, что жену нашего доктора мертвых убили. Но меня не слушают, потому что они тут все заодно.

– Расскажите.

– Иногда мне не спится. Давит. Тогда я иду гулять. В лес, в тот город, в другой… неважно куда. Как сегодня.

– Сегодня вас давит?

– Да. Вот здесь, – он обхватил пальцами виски. – В ту ночь я гулял по Бельфлёру. И видел – не вблизи, правда, – как из дома доктора вышел какой-то человек, явно не доктор, постоял, огляделся – и буквально исчез. В кусты нырнул, что ли… А утром жену доктора нашли мертвой. Но шериф сказал: чистой воды самоубийство…

– Не слушайте вы его, – сказала барменша в который раз. – И ты, Хелл, поменьше болтай. И вообще – выматывайся-ка отсюда, надоел.

– Я что, не плачу за съеденное? – повернулся старичок в ее сторону. – Или ты закрываешь заведение, цыпа? Или, может быть, я нарушаю порядок? Тогда вызови полицию…

Барменша поджала губы и стала усиленно протирать салфеткой кофейные чашки.

– Я им не нравлюсь, – сказал старичок. – Я им всем не нравлюсь. Это можно понять, но это чертовски трудно выносить.

9 марта 1992 года

06:50

Без десяти семь «шевроле», елозя по раскисшей лесной дорожке, едва не уткнулся бампером в зад все того же устрашающего вида джипа, который теперь стоял без огней. Малдер посветил внутрь салона. Там было пусто. Скалли зябко передернулась. Стало совсем холодно, под ногами похрустывали льдинки. «И насморка не избежать, – злорадно подумала она. – Буду ходить с вот таким носом… красным, мокрым…» У нее была своя методика бороться с простудой: представлять самые яркие картины сопливого будущего. Организм пугался…

По причине поднимающихся на востоке Орегонских гор утро в этой части побережья наступало на час позже, чем ему полагалось бы по часам. И если на шоссе как-то можно было поверить (невзирая на залепившие небо тучи модного цвета «мокрый асфальт») в скорый приход рассвета, то в лесу все оказалось по-ночному непроглядно. Скалли осмотрелась. Почему-то показалось, что это совсем другой лес. Не тот, в котором они были вечером. Может быть, это лес на другой планете…

– Ну, веди, где ты нашла этот пепел… – сказал Малдер, и в этот миг откуда-то издалека донесся крик!