Текст книги "Студентус вульгарис"

Автор книги: Андрей Кощиенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

Стефания

Веселая музыка била в уши, отдаваясь в висках болезненной вибрацией, а сотни ярко горящих магических свечей в огромных люстрах и канделябрах расплывались в глазах в яркие кружки света, выдавая слезы. Обида комом стояла в горле.

Не плакать, только не плакать, твердила я себе, изо всех сил стараясь сдержать слезы и до боли сжимая пальцы в кулаки, – маги не плачут! Если я сейчас разревусь, то стану посмешищем университета до конца своих дней!

Я прикрыла глаза от слепящего света свечей. А ведь как все хорошо начиналось! Сколько было планов и надежд! После дня моего шестнадцатилетия, где-то через два или три месяца, из столицы пришло письмо. В нем предписывалось моему отцу, барону Терскому, во исполнение высочайшего указа императора доставить свою дочь Стефанию, то есть меня, в университет магии, для прохождения испытания. Империи были нужны маги. Поэтому каждый дворянин, достигнув совершеннолетия, должен был явиться в столицу и пройти проверку на наличие у него магических способностей. Мои старшие сестры уже в свое время получили письма и съездили в столицу, но ни у одной из них магических способностей не оказалось, что было весьма огорчительно для моего отца. Понятно, у него голова болела о том, где нам всем взять приданое, а тут такой шанс. Студент университета получал стипендию, а по завершении учебы поступал на имперскую службу. Как для меня, так и для многих юношей и девушек это был шанс изменить свою судьбу и вырваться из провинциального захолустья в столицу, где жизнь бьет ключом и все время что-то происходит. А в нашем замке каждый день похож на предыдущий и сегодня уже известно, что будет даже не завтра, а послезавтра. Да ничего не будет! Будет то же, что и сегодня, – ничего! Конечно, стать магом – это очень редкая удача. Во дворе университета в толпе я слышала, как спорили, каким был отбор в прошлом году – один из четырехсот или один из четырехсот тридцати. Только я как-то не ощущала, много это или нет? Цифра есть, но вот сколько это людей, я не могла себе представить. Впрочем, меня это не очень беспокоило. Я почему-то была твердо уверена, что меня примут, хотя никаких признаков наличия у меня дара родители и сестры припомнить не могли.

– Да не переживай ты так! – сказала мне перед самым отъездом моя самая старшая сестра, с которой мы были особенно близки. – Съездишь в столицу, посмотришь на город, на наряды, на кавалеров. Развеешься. Не всем же магами быть!

А я хочу, сказала я себе, заранее получив порцию утешений. Хочу – и буду! Пусть другие ими не становятся. А я – стану!

Вся дорога до столицы у меня прошла в грезах. Я представляла, как приезжаю в университет и все сразу замечают, какая я умная и красивая девушка, у меня мгновенно появляется много подруг и друзей, а среди друзей даже будут уже не совсем друзья – а поклонники. И они будут мне дарить цветы, читать стихи и ухаживать… Так красиво… А на испытании у меня откроется дар целительницы, и сама великая Аканта возьмет меня в ученицы. И стану я известной на всю империю врачевательницей, к которой будут ехать со всех ее уголков и даже из других стран… А потом меня пригласят во дворец самого императора, и я встречу там принца… И он влюбится в меня без памяти и попросит мою руку и сердце… И все будет так сказочно-сказочно, здорово-здорово! Ну просто сердце разрывалось от восторга и перехватывало дыхание, когда я себе это представляла. Так было здорово мечтать под стук колес кареты, уносившей тебя в прекрасную столицу, к счастью и славе!

Однако, задержавшись в дороге, мы с родителями приехали к самому назначенному дню. Поэтому Тайлор я рассмотреть не успела. Все, что я увидела из окна кареты, – мощенные камнем бесконечные незнакомые улицы, закрывающие небо высокие серые дома и толпы людей, среди которых нет ни одного знакомого лица. Не воодушевила меня столица. Грязная, шумная и пугающе огромная. А вот университет мне понравился. Он был таким, каким я его себе представляла, – замок, с высокими светлыми стенами, с огромными воротами и многочисленными башенками, над которыми развевались разноцветные флаги. За воротами – большой двор, битком набитый толпой разодетых поступающих и их родителей. Небольшой оркестр на балконе играл громкую, веселую музыку, создавая праздничное настроение. Посреди двора был большой фонтан, в котором, иногда попадая в такт мелодии, весело играли струи воды – то взлетая вверх, то опадая вниз, они оставляли после себя облако мелких капель, радугой горящих на солнце.

– Ой, как красиво!

Я как вкопанная остановилась, увидев это чудо. Это был первый фонтан в моей жизни. Завороженная, я наблюдала за движением струй, а потом, воспользовавшись тем, что родители с каким-то служителем занялись выяснением вопроса о нашей очередности, направилась к воде, лавируя в толпе. Добравшись до цели, я задрала голову и принялась смотреть на прозрачные струи, переливающиеся на фоне голубого неба. Они танцевали свой искрящийся танец, обдавая мое лицо мелкими брызгами при легких порывах ветра. Полюбовавшись, я нагнулась и попробовала поймать рукой тоненькую струйку воды, бившую из самого края фонтана. Неожиданно прижатая струя извернулась под моими пальцами и брызнула куда-то вбок.

– Ай! Ты что делаешь, дура?!

Испуганно оглянувшись на крик, я увидела рядом высокую стройную девушку в платье, с первого взгляда на которое было ясно, что стоить оно должно просто сумасшедших денег. У девушки были золотистые, с красноватым отливом, длинные волосы и возмущенное выражение на высокомерном лице.

– Ты это специально? Специально? Да?

Девушка вынула из рукава белоснежный кружевной платочек и принялась аккуратно промокать им лицо.

– Ой, извините… – растерянно пролепетала я. – Я нечаянно… Просто фонтан такой красивый, а я их никогда не видела…

– Ха! Провинциалка! – громко и пренебрежительно произнесла девушка, окинув полным презрения взглядом мое платье. Она демонстративно повернулась ко мне спиной и пошла прочь, гордо задрав подбородок.

Я в смущении втянула голову в плечи от десятков глаз людей, разом уставившихся на меня.

– Ну ничего такого не случилось… Несколько капель, и все, – произнесла я ей в спину, в попытке оправдаться, но прозвучало это совсем тихо, и никто моих слов, кажется, даже не услышал. Девушка, по крайней мере, точно.

Да и ладно, подумала я, пробираясь назад, к родителям. Подумаешь, цаца какая! Пара капелек на нее попала всего-то. Сама дура!

– Стефания! Ну где ты ходишь? – накинулись на меня нервничающие родители. – Нужно становиться в очередь, а ты где-то гуляешь!

Я не стала ничего объяснять, а просто спросила, куда идти.

Очередь начиналась у подножия широкой лестницы, в конце двора, за фонтаном. Мы подошли и встали в ее хвост. На первой площадке лестницы нас встретили трое молодых магов в парадных, шитых серебром мантиях. Они записали меня в книгу и выдали листок бумаги, на котором в красивой золотой рамке с завитушками значилось мое имя, титул и порядковый номер. Пока они делали записи, я смотрела на них во все глаза.

Хорошо им, подумалось мне, все волнения у них уже позади… Интересно, а кто они? Может, целители? А где их знаки?

Однако долго разглядывать магов у меня не получилось. Очередь двинулась вперед, и мы пошли тоже, вверх…

Вот я вместе с родителями на широкой беломраморной лестнице, ведущей в зал испытаний. Выше и ниже нас стоят по двое и по трое люди – это тоже приглашенные. Как сказал шепотом, наклонившись к моему уху, отец – цвет дворянства! На самой верхней площадке я заметила девушку, в которую случайно брызнула водой. Рядом с ней важно стояли ее отец и мать в очень богатых, просто сверкающих золотом и камнями одеждах. Девушка тоже заметила меня. Посмотрев с высоты разделяющих нас ступенек, она презрительно сморщилась и отвернулась.

Но меня это совершенно не задело. Всеми мыслями я была уже там, в зале. Какая судьба уготована мне, думала я. Кем я стану? Магом огня? Или воздуха? А может, мне все-таки повезет, и шар засветится зеленым? И я, как хотела, стану целительницей?

Очередь продолжает двигаться, и вот, наконец, я, робея, вхожу под высокие готические своды зала испытаний. Зал огромен, прекрасен и величествен. Гладкий, словно светящийся изнутри пол из мрамора потрясающей белизны. По всей его поверхности – небольшие вкрапления золотых прожилок. Такие же белые с золотом стены, высокими колоннадами уходящие вверх. Где-то высоко, под потолком, узкие окна, сквозь которые льется яркий дневной свет. Вход в зал сбоку, через широкие, массивные двери из белой, редкой породы дерева. От него начинается дорожка, обозначенная двумя широкими золотыми лентами в полу. Она огибает весь зал по периметру и в середине сворачивает в центр, к Камню Судьбы. Перед ним она разбегается линиями в стороны, образуя золотые полукружия, охватывающие стоящий на подставке артефакт, и потом уходит к ведущей вниз, на выход, мраморной лестнице. Напротив Камня Судьбы, на противоположной от входа стене – большая лоджия, в которой сидит сиятельная комиссия университета и высшие сановники империи. Из лоджии так и пышет роскошью одежд, драгоценностей и власти. На золотой дорожке равномерно, друг за другом, стоят девушки и юноши, за спинами которых – их родители. Все взгляды из очереди и из лоджии направлены на действо, разворачивающееся у артефакта, рядом с которым находится ректор университета, великий маг Мотэдиус, со своими помощниками.

– Баронет Атроний Терристольский! Испытание! – внезапно раздается громкий сильный голос в тишине зала.

От неожиданности я вздрагиваю. Заглядевшись на сверкающие наряды, я отвлеклась. А ведь главное не в лоджии, а внизу, перед ней, у камня. Там, где дорожка разветвляется на два полукружия, стоит человек в белой, шитой золотом мантии – господин распорядитель. Это он только что произнес слова. Симпатичный, широкоплечий юноша, первый в очереди перед артефактом, услышав их, подобрался, кажется, выдохнул и пошел вперед. Его родители остались на месте. Подойдя к камню, юноша развел руки в стороны, а затем медленно и осторожно положил ладони на каменный шар. Подставка в виде кольца, на которой находился камень, засветилась мягким желтым светом, но сам артефакт остался таким же скучно-серым, как и был до этого. Несколько секунд ничего не происходило, потом свет подставки погас.

– Баронет Атроний Терристольский! Испытание не пройдено! – громогласно объявил человек в мантии и уже тише сказал родителям испытуемого: – Прошу, – указывая рукой на выход.

Юноша отнял руки от камня и несколько секунд держал открытые ладони у его поверхности, не прикасаясь к ней, словно надеясь на чудо. Но вот он справился с собой, опустил руки и повернулся к лестнице. На его лице было полнейшее разочарование.

– Баронет Дион Оттервальд! Испытание! – объявил распорядитель, делая знак приблизиться следующему испытуемому.

Очередь продвинулась на несколько шагов вперед.

– Баронет Дион Оттервальд! Испытание не пройдено!

Худощавый парень с копной волос льняного цвета огорченно махнул правой рукой и чуть ли не побежал к лестнице, ведущей вниз.

– Баронесса Сильвия Абенторф! Испытание!

…не пройдено!

Очередь двигалась. В зале с постоянной периодичностью раздавалось – не пройдено, не пройдено, не пройдено! После каждого такого «не пройдено» мы продвигались на несколько шагов вперед. Глядя на то, как артефакт отказывал одному за другим, меня неожиданно охватил страх. Я вдруг поняла, что такое один из четырехсот.

– Графиня Алистера Эберардо! Испытание!

Девчонка, обругавшая меня у фонтана, тряхнула своими волосищами и, гордо закинув голову, пошла к камню. Несколько мгновений тишины.

– Графиня Алистера Эберардо! Маг огня! – внезапно объявил распорядитель.

Камень под ладонями девчонки переливался неярким красным цветом. По залу пронесся шепоток. Маги в лоджии запереглядывались, кивая головами.

– Прошу вас! – взмахнул рукой распорядитель.

Алистера убрала руки с погасшего камня, оглядела очередь взглядом, в котором сплетались высокомерие, презрение и гордость, еще раз тряхнула гривой своих волос и пошла на выход. Сзади за ней, с выражением беспредельного счастья на лицах и чуть не лопаясь от гордости, поспешали родители.

Два шага – остановка. Три шага – остановка. Очередь двигается, и я внезапно оказываюсь напротив артефакта. Передо мной никого нет!

– Баронесса Стефания Терская! Испытание! – услышала я, и в животе внезапно стало холодно.

На переставших почему-то гнуться ногах я подошла к артефакту и не дыша положила на него ладони. У основания засветился желтый свет. Камень на ощупь был гладок и неожиданно тепел, словно он лежал на солнце. Больше ничего я не чувствовала. Прошло какое-то время. Ничего не происходило. Камень так же оставался серым, но желтый свет, разрешающий убрать руки, не гас. По залу пронесся шепоток и стих. Я растерянно оглянулась на стоящего рядом господина Мотэдиуса. Ректор университета смотрел на камень, наклонив голову к левому плечу и приподняв правую бровь. Его лицо отражало крайнюю степень заинтересованности. Я снова посмотрела на камень.

Ой! Внезапно камень стал прозрачным, и где-то в его центре появились черные точки. Несколько мгновений повисев неподвижно, они вдруг начали одновременное синхронное движение, оставляя за собой след в виде тонкой темной нити. Прошло совсем немного времени, и я внезапно поняла, что рождает их движение. Цветок! Ажурный черный цветок! Я оказалась права. Спустя несколько мгновений нити прекратили свои извивы, и у меня под ладонями медленно завращался тугой черный бутон на длинном стебле. В зале стояла гробовая тишина, словно все забыли, что нужно дышать. Сделав несколько оборотов, цветок остановился и неспешно наклонился в мою сторону. Несколько ударов сердца, и лепестки его, дрогнув, стали медленно раскрываться. Неожиданно из наклонившегося бутона потек тяжелый темный дым, который извивающимися струями стал опускаться вниз, на дно, собираясь там непроницаемым черным облаком. Его становилось все больше и больше. Вот уже четверть камня заполнена, вот половина, вот уже за ним почти не видно цветка, вот цветок исчез… Секунда – и камень стал совершенно черным.

– Ах-ах-ахх! – выдохнул зал.

Свет подставки погас. Я стояла и с удивлением смотрела на абсолютно черный камень под ладонями.

– Темная! Темная… Темная! – понеслось со всех сторон зала.

Не понимая, что случилось, я взглянула на ректора. Он о чем-то напряженно думал, нахмурив брови и уставившись глазами в пол. Видя, что ему не до меня, я обернулась к распорядителю. У распорядителя – вытаращенные глаза, открытый рот, а на лице страх пополам с изумлением. Я посмотрела в сторону лоджии. Лица в ней отражали те же эмоции.

Я снова вернулась взглядом к распорядителю. Тот уже несколько пришел в себя, глаза стали меньше, но странное недоумение все еще читалось на его лице.

– Стефания Терская… – неуверенно начал он, но остановился и повернулся к ректору, ища его взгляд.

Архимаг Мотэдиус, почувствовав обращенный к нему беззвучный вопрос, поднял голову, медленно и пристально оглядел меня и, видимо приняв решение, кивнул.

– Кхм, кхм… – откашлялся распорядитель и начал сначала: – Баронесса Стефания Терская… Темный маг! – громко, но с интонациями, словно сам себе удивляясь, объявил он.

– Ах-ах-ахх! – снова прошелестело по залу.

– Прошу! – сделал указующий жест рукой уже приходящий в себя распорядитель.

Ничего не понимая, я послушно кивнула и развернулась к выходу. И тут до меня дошло. Темный маг? Я темный маг? Это ошибка! Я же хотела быть целительницей! Камень ошибся! Это ошибка! Не хочу я быть темным магом!

Помню, я тогда так разозлилась. Никакой я не темный маг! Однако пока мы с родителями, спустившись по лестнице, дошли до выхода, моя злость сменилась на другое чувство. Мне стало как-то… зябко, что ли? Не страшно, нет… Больше всего подходит к этому чувству слово «зябко». Да, именно так!

На выходе нас встретила толпа. Непонятно каким образом, но, похоже, все уже все знали.

– Темная! Смотри, смотри! Вон она! Хель одарила ее цветком! Проклятая… – несся шепот со всех сторон, и в меня даже показывали пальцами. Некоторые на задних рядах вставали на носки и вытягивали шеи, чтобы лучше увидеть наследницу темных магов. Вокруг меня образовался пустой круг, и все на меня глядели, словно на какую-то редкую мерзкую жабу.

И родители тоже… Когда я обернулась к ним в поиске поддержки, они стояли у края этого круга, не входя внутрь. И глаза у них были… Словно первый раз меня увидели и теперь смотрят – что же это у них там родилось такое? Так обидно. Но я не заплакала тогда, как не заплачу и сейчас!

– Стефания, может, вы желаете отказаться от обучения? – спросил меня ректор, самолично пришедший говорить со мной.

Отказаться? А что потом? Вернуться домой после всех мечтаний о том, как я поступлю в университет и стану целительницей? Вернуться туда, откуда я в мыслях уже уехала навсегда? И что я буду там делать? Ждать, пока кто-нибудь посватается? У меня четыре старшие сестры, я пятая, мать нас рожала, пока не родила отцу сына – наследника. Отцу никогда не собрать всем приданого. Бесприданница, да еще и темная! Шила в мешке не утаишь… Сплетни из столицы быстро дойдут, хоть она и далеко от нас. И кто тогда на мне женится? Да и не хочу я замуж! За кого? За соседских сыночков? Двух слов связать не могут, способны только за задницы хватать да со своими слюнями лезть. Дураки! Нет, назад я не поеду. Тут я хоть кем-то стану, а дома…

– Стефания, откажись! – взмолилась со слезами на глазах уже пришедшая в себя и переставшая от меня шарахаться мать.

Я медленно отрицательно покачала головой.

– Я не откажусь, – твердо сказала я, поднимая голову и встречаясь взглядом с ректором.

– Вам будет одиноко… – неожиданно как-то грустно признался он.

– Ну и пусть! – гордо ответила я, горя обидой и не совсем понимая, что он имеет в виду.

– Что ж, это ваш выбор… Баронесса Стефания Терская! Правом, данным мне императором и Верховным советом магов, я объявляю вас зачисленной в Столичный университет магии! Добро пожаловать! – официальным голосом произнес ректор и наклонил голову.

– Благодарю вас, – сделала я реверанс.

– Надеюсь, что вы прославите стены нашего университета! Жду вас на занятиях! – закончил стандартное приглашение ректор и откланялся.

Что значили его слова об одиночестве, я поняла позже. Сначала никто не захотел жить со мной в комнате. Хоть согласно правилам студентов селили по двое, мне соседки не нашлось. Но это было, оказывается, еще не самое худшее. Худшее началось, когда всем вновь поступившим выдали мантии. Моя, черная, мгновенно образовывала вокруг себя пустое пространство. Никто не хотел со мной общаться. На меня предпочитали смотреть издали, как на диковинное существо. Родители после моего зачисления поспешили уехать, и я осталась одна. За эти почти две недели, пока происходило завершение приема и устройство студентов, я произнесла всего несколько фраз, да и то разговаривая с работниками университета. Еще выяснилось, что мне некому преподавать, поскольку темных студентов не поступало уже более двухсот с лишним лет, и нужных учителей давно нет. Правда, ректор сообщил, что нашел мне наставника и что он уже известил его письмом, но на первом общем построении университета я стояла одна, с краю, без преподавателей, без сокурсников… Одна.

Тогда же был объявлен праздник и бал. Ректор предупредил, что явка вновь принятых на него обязательна, поскольку сам император приедет принимать у нас присягу. Конечно же я пришла. Долго ждала своей очереди, пока не прозвучало мое имя. Как во сне вышла в центр зала. Последняя, после всех. Все было словно в тумане. Произносимые мною слова присяги в мертвой тишине и острый, из-под бровей взгляд императора. Удивительно, как я ничего не напутала… Поздравительную речь императора я тоже слушала как будто издалека, не разбирая слов…

– А теперь, дорогие друзья, объявляется бал! – громким голосом объявил ректор, по окончании речи императора. – И по нашей старой традиции первый танец исполняют самые молодые! Те, которые только что получили свои знаки гильдии! Отныне они маги, и сейчас для них состоится их первый танец в новом статусе! Старшие курсы, приглашайте вновь поступивших! Девушки могут приглашать кавалеров! Первый танец! Оркестр, музыку!

Оркестр грянул, и вокруг меня, делясь и разбиваясь на группы, забурлила толпа. Голоса, смех, приглашения, и вот мимо скользят пары, стремясь в центр зала. А вокруг меня… Пустота. Меня словно нет…

Вот уже все выстроились по центру, начался танец… А я стою, прижавшись спиной к колонне, с горьким комом в горле и стараюсь не разреветься… Совсем не так я представляла свой первый бал в университете!

– Леди, вы танцуете? Лээ-ди!

Неожиданно я услышала рядом с собой чей-то голос. Я усиленно принялась моргать, пытаясь разогнать мешающие мне видеть слезы. С третьей попытки это удалось, и я увидела парня, примерно моего возраста, который стоял рядом и терпеливо смотрел на меня своими большими темными глазами. Короткая стрижка и слегка ироничное выражение глаз. А одет он, одет…

Я в изумлении уставилась на его камзол. Расшитый серебром, из ткани всех оттенков фиолетового цвета, он выглядел просто невероятно. Такими же переливчато-фиолетовыми были и свободного покроя штаны, заправленные в невысокие, ниже колен, черные сапожки. Еще был широкий черный пояс, сверкающий россыпью мелких прозрачных камней, с большой пряжкой, короткий клинок в черных ножнах на боку и белый шейный платок с ярко-желтой заколкой и большим черным камнем.

– Прошу простить, леди, что отрываю вас от ваших глубоких мыслей, но нынче бал, и я не прощу себе, если не приглашу такую красавицу, как вы, станцевать! Леди, я прошу вашего согласия на танец! – Незнакомец сделал церемониальный приглашающий поклон.

Что? Это он мне? Я подавила в себе желание оглянуться, ведь сзади была только колонна. Он что, разве не видит, какого цвета моя мантия? Или… может, просто решил посмеяться надо мной? Да вроде нет, никого больше рядом нет, все отвернулись… Никто не смотрит – я нервно огляделась по сторонам.

Парень между тем спокойно стоял и наблюдал за моими метаниями, словно он был в курсе моего душевного состояния.

– Станцуем? – неожиданно просто предложил он, протягивая ко мне левую открытую ладонь. – Меня зовут Эриадор!

– Баронесса Стефания Терская, – мгновение поколебавшись, сказала я и осторожно вложила свою правую кисть в его протянутую руку.