Текст книги "Я не бегу от перемен (Земные циклы)Андрей Гаврилов"

Автор книги: Андрей Гаврилов

Гаврилов А.
Я не бегу от перемен (Земные циклы)

Земные циклы

 
Века копируют друг друга,
сменяя день на ночь всегда –
в плену у замкнутого круга
живут и гибнут времена.
Их монотонное теченье,
как беспристрастный метроном,
находит в звуках наслажденье
под неусыпный камертон.
 
 
Они – властители и судьи
неисчислимых перемен:
собою наполняют судьбы
и годы требуют взамен.
«Ничто не вечно под Луною!»
И времена теперь не те…
Я помню маму молодою,
с косой шикарной на плече.
 
 
И вот уже мне машет внучка
своею пухленькой рукой…
И непоседа-почемучка
собой являет цикл земной.
 

Цикл веры

«Как уберечь нам душу…»

 
Как уберечь нам душу
от страстей,
земных пороков,
гнева и ненастий?
И где найти на лентах новостей
иконку панацеи от напастей?
 
 
Никто не знает,
где душа живёт;
как мучается,
прячется, страдает,
но всем известно, как она поёт,
и невесомо-нежно ублажает…
 
 
Её заветный тихий уголок
хранит порой
надежду на спасенье,
в ней километры
жизненных дорог
сплелись клубками
веры и сомненья.
 
 
Чужую боль
измерить не спеши –
рулетка в этом деле
не поможет!
А лучше разожги огонь души –
и он добро на свете
приумножит!
 

Вербное воскресенье

 
Ветка вербы, как спасенье
от невзгод и от потерь –
в нашем сердце обретенье
веры в чудо, в Судный день.
 
 
Вход Господень в Вечный город –
перед Пасхой, на осле –
знак пророчества и повод
ждать Мессию на Земле.
 
 
И Спаситель, (путь прошедший
от «Осанна!» – до «Распни!»),
понимал, что Он – безгрешный
перед Отцом и пред людьми.
 
 
Ветви пальмы посрезали
на пути в Иерусалим,
да одежды постилали
на дорогу перед Ним.
 
 
На Голгофу, ради жизни,
весь в цветочном торжестве –
с кротким взглядом и харизмой
ехал скромно на осле…
 

Рок искушенья

 
Не остановит Божий гнев
и суд людской не испугает
того, кто в ласках юных дев
любовь греховную познает.
 
 
Того, кто следом за судьбой –
поправ закон, мораль и честь –
ныряет в омут с головой
и растворяется в нём весь.
 
 
От сих времён и до Адама,
рок искушенья – знак судьбы.
И фиги лист, как щит от срама,
любовью сброшен до зари.
 
 
И нет на свете их счастливей:
всю ночь поёт им соловей,
а на окне – букет из лилий,
как амулет порочных дней!
 

Дух огня

 
Мир обезумел – это факт!..
«И в буйстве мысли лишь спасенье» –
как говорил один монах –
«Огонь Господень – в просветленьи!»
 
 
И наша вечная душа –
есть суть земного наполненья:
она безмерна и легка,
не оставляет нас в забвеньи.
 
 
Настанет благостный момент –
сейчас, в сию секунду мысли –
надежду дарит нам Творец,
ведя уверенно по жизни.
 
 
И Дух Огня, как искупленье,
в стихии набожной горит:
он путь с рожденья до забвенья
всем православным освятит!
 
 
Нас просветляет Дух печатью,
и мы стяжаем Дух Святой…
Мирян, забывших о проклятье –
ждёт искушенье Сатаной.
 
 
Святой не пахнет фимиамом,
и ладанка его – пуста…
Зато божественным началом
пронизана его душа!
 

Снегири

 
Снегири-красавцы,
авторский дизайн –
пламенем на ветках
вы зажгли февраль!
 
 
Засияло солнышко
где-то над рекой –
посидите, милые,
рядышком со мной.
 
 
Тихо, ненавязчиво
я спрошу у вас:
«Можно помолиться мне
в этот ранний час?»
 
 
Помолиться хочется –
за своих детей,
за жену любимую,
искренних друзей.
 
 
Вспомню о родителях –
низкий им поклон!
Путь земной закончен их –
трудный разговор…
 
 
Но без этой тяжести –
не бывать любви,
что приходит с возрастом,
к ночи до зари.
 
 
Почему не спится мне –
знают снегири.
В алых шубках греются,
но молчат они…
 

Минута наедине с богом

 
Облака плывут по небу.
И сияют купола.
Призовут меня к ответу
за греховные дела.
 
 
И согласно всем учётам –
дебет с кре́дитом сведут:
на балансе мне с укором
все пассивы подобьют.
 
 
Отвечать там не на шутку
Предстоит, как на духу!
В Судный час – одну минутку
лишь у Бога попрошу…
 
 
Я не буду клянчить рая –
получу, что заслужил!..
И надежды не теряя,
вспомню всё – про то, как жил.
 
 
Вдруг какие-то излишки
неучтённого добра
мне подскажет память вспышкой –
и спасёт меня тогда?!
 
 
И надежды не теряя –
я на Бога посмотрю.
Двери рая отворяя,
только в щёлочку взгляну.
 
 
За грехи, что делал в жизни –
я отвечу там сполна!
Мне, без лишней укоризны,
есть за что намять бока…
 
 
Призовут меня к ответу –
не за думы, не за спор,
а за то, что в жизни этой
совершил немало зол.
 
 
Вольно было иль невольно
в том балансовом счету –
на остатках мне довольно
слёз, пролитых на юру.
 
 
Эти слёзы – как кинжалы:
остриём пронзили грудь!..
И без судного начала
Мне, бывает, не заснуть.
 

Старенький камин

 
Закрылся храм. Погасли свечи.
И лёгкий ладана дымок
воздушным облаком на плечи
святым угодникам прилёг.
 
 
А где-то, в стареньком камине,
зажёгся тихо огонёк…
И треск прошёлся по лучине,
когда повеял ветерок.
 
 
И сразу всё преобразилось:
полутона и полутьма.
И по иконе прокатилась
скупая радости слеза.
 
 
Закрылся храм. Погасли свечи.
И лёгкий ладана дымок
смешался с гулом белой печи
и приласкал в ней уголёк.
 

Свечи в храме

 
Войдя во храм перекрестись,
свечу поставь и помолись…
 

 
Как много тоненьких свечей,
которые нас ждут во храме –
руки не зная богачей,
лежат красивыми рядами.
 
 
Как много тоненьких свечей
хранят тепло под образами –
не чередою батарей,
а омывая воск слезами.
 
 
Как много тоненьких свечей,
даруя чувственное пламя,
спасают души матерей,
которых нет уж больше с нами.
 
 
Как много тоненьких свечей
украсят в Пасху наши храмы,
где в аромате куличей
нам исцелят больные раны.
 
 
Как много тоненьких свечей
не стройностью своею славны –
а тем, что в копоти огней
светлеют мыслями тираны.
 
 
…Как много тоненьких свечей
нам освещают путь к молитве!
И к куполам святых церквей
своих детей вы приводите.
 

Дороги, которые мы выбираем

 
Когда душевные порывы
встают преградой на пути –
найди тщеславные мотивы
и продолжай вперёд идти!
 
 
Без остановок и раздумий
о смыслах жизни и любви –
ты, погасив в душе Везувий,
спасёшь Помпею от беды.
 
 
Но искра в сердце сохранится
и сбережёт огонь сердец:
ты станешь искренне молиться,
чтоб поднят был из пыли крест.
 
 
И он как Феникс возродится
и станет вещим маяком!
Ты сможешь в пояс поклониться
тому, кто кровь пролил на нём.
 
 
И путь продолжишь свой иначе –
вдруг вспомнив многое о том,
что кто-то был душой богаче
и не пожертвовал крестом!..
 

Праздник Рождества

 
Мы – накануне Рождества:
чудес и счастья ожидая,
свечу с восторгом зажигая,
ждём светлый миг
рождения Христа.
 
 
И с ярмарки, купив обновку,
спешим домой и делаем кутью.
Затеяв генеральную уборку,
мы привлекаем к хлопотам семью.
 
 
А на рождественский сочельник,
в последний день нестрогого поста,
вкушаем пищу –
скромно, как отшельник,
забывший вкус и мяса, и вина.
 
 
Под белой скатертью
лежит пучок соломы,
а стол украшен дюжиною блюд.
И в ожидании пленительной истомы
молитвой естество смиряет дух.
 
 
И лишь когда на небе засияет
та первая звезда, что каждый ждёт,
нам разговляться позволяет
вначале сочиво, ну а потом – пирог.
 
 
На Рождество гульба идёт с размахом:
нет меры в яствах и вине…
И в новых праздничных рубахах
мы раздаём подарки детворе.
 
 
Затем начнутся тайные гаданья
и валенок, летящий за порог.
Языческих традиций верованья,
с колядками забавный скоморох…
 
 
И снежных горок бурное веселье,
и праздничный нарядный хоровод…
В них – наше с Богом примиренье
и радостной души полёт!
 

Спаси Господь…

 
Спаси Господь от суеты
и от позорного навета.
Даруй немного теплоты,
да солнца луч в часы рассвета.
 
 
Спаси Господь от пустоты
и от разгульного замаха.
Даруй гармонию души,
а не предательство от брата.
 
 
Спаси Господь от скверных слов,
что с уст слетают поневоле,
когда фальшивый глас жрецов
вдруг прозвучит в открытом поле.
 
 
Спаси Господь от всех разлук
и от несбывшихся желаний!
Даруй нам ласку нежных рук
и отведи от нас печали.
 
 
Спаси Господь от темноты
и от удара громовержца.
Даруй нам каплю доброты,
открой любовь большого сердца.
 
 
Спаси Господь от праздных дум
и от похмельного угара…
Даруй прибоя нежный шум,
И звон капели утром рано.
…Спаси Господь…
 

Старый храм

 
В старом храме на холме
покосился крест.
Паутина на окне,
вместо меди – жесть.
 
 
Неухожен, будто бомж.
Всюду перекос.
И бурьяном весь зарос
рядом с ним погост.
 
 
Но ведёт к нему тропа,
что видна в траве –
как дорога в небеса,
словно путь к себе.
 
 
Стоит лишь войти во храм
и зажечь свечу –
осветишь души кристалл,
как заря росу.
 
 
Здесь такая благодать,
тихо и светло…
А с иконы Божья Мать
дарит всем тепло.
 

Татьянин день

Моей жене и всем Татьянам, посвящаю

 
Пусть оборвутся нити мирозданья
и скрепы куполов земного бытия.
Померкнет свет, и только имя «Таня»
меня согреет – нежно и любя.
 
 
Родней, милей и ближе нет на свете
той, у которой в январе
день памяти в церковном пиетете –
хоругвями в её монастыре…
 
 
Душа невинно убиенной
дарует нам и милость, и уют.
И образ тот, коленопреклонённый,
в студенчестве нашёл приют.
 
 
Поднимут чарки с медовухой
Студенты двадцать пятого числа!
А дома – лик благословенный
с иконы смотрит на меня.
 
 
Носите ж гордо имя, Тани!
Оно – красивей всех имён,
покуда в матушке-России
сей образ вам определён!
 

Не судите…

 
«Не судите, да не судимы будете,
ибо, каким судом судите,
таким будете судимы»
 

Матфея 7:1-5

 
«Не судите, да не судимы будете» –
увещевает нас Господь…
Но порок, как богохульство,
изъязвил людскую плоть.
 
 
Мысли пошлые внушает
в осужденье сатана.
И грехи, как наважденье,
искупаем не всегда.
 
 
Искушению подвержен
каждый смертный из людей.
Слабый ищет где полегче,
где вольготней и сытней.
 
 
И сей промысел коварный
стал ловушкой для людей.
Попадая в них однажды,
мы живём без якорей.
 
 
Нам духовная опора
Божьей Матерью дана.
И заботою Владыки –
Промыслом святым верна!
 
 
Как молитвенник с амвона
в храме, где царит покой –
мы свечу не ростом мерим,
а молитвенной душой.
 
 
Лишь благая Божья воля
попущеньем за грехи
открывает двери храма –
не за страх, а по любви!
 
 
Ненавязчивая вера
и Завет святых отцов –
Словом Божьим помогают
не судить других глупцов.
 

«Я не могу никак забыть…»

 
Я не могу никак забыть
всё то, в чём я сегодня каюсь.
И не могу себя простить
за те грехи, как не стараюсь.
 
 
Прощенье нужно заслужить
не показной публичной поркой,
а просто голову склонить,
посыпав пеплом иль махоркой.
 
 
Не стоит людям в душу лезть,
моля прощения без меры.
Быть может, это просто лесть –
тем, кто живёт в душе без веры.
 
 
Уметь прощать, как и любить –
никто на свете не научит!..
И Даром Божьим дорожить…
Тогда и зло не будет мучить!
 

Вешний луч

 
В плену заманчивых мечтаний
мы подчиняемся судьбе.
Её карт-бланш для ожиданий –
как Красный день в календаре.
 
 
Порою платим мы с досады
за боль несбывшихся надежд.
Или в слезах, подле ограды,
обозначаем свой рубеж.
 
 
Мы вечно ищем оправданий
своим поступкам и грехам.
В угоду мелочных желаний
не верим собственным глазам.
 
 
Но может всё перевернётся,
когда игривый вешний луч
на Пасху к чуду прикоснётся –
поможет, глядя из-за туч.
 
 
Нас ждёт немало приключений
на неизведанном пути –
в них места нет для огорчений,
а есть надежда впереди!..
 

Цикл России

Ночное

 
Разложи все звёзды по карманам,
и в ночное выведи коня.
Станут звёзды верным
талисманом
в той степи, где много ковыля.
 
 
В рост опять пошли с Николы травы,
и лягушка квакает – к овсу…
Позади – две переправы…
Впереди – луга хранят росу!
 
 
Конь ретивый с ночью жаждет слиться,
и забыть про бешеный галоп…
Хочет он речной водой напиться,
остудить вспотевший
влажный лоб.
 
 
Будет конь твой фыркать и игриво
бить копытом по ночной реке,
только ты весьма неторопливо
дай ему освоиться в воде.
 
 
А затем он, чистый и красивый,
к табуну прибьётся до зари:
сразу станет тихим и счастливым
и луну возьмёт в поводыри.
 
 
Отдохнёт твой верный друг на славу!
Приумножит силушку травой,
и в полях родимую Державу
пусть прославит конь твой вороной!
 

Смутное время

В честь празднования Казанской иконы Божией Матери

 
Пала Русь в лихие годы под пятой Литвы.
И склонили наши предки головы свои.
Было всё: глубокий кризис
и Ливонский след,
интервенция поляков и боярский бред.
 
 
Божий гнев сменила милость,
поднялся народ.
Гермоген за Русь молился,
за Святой оплот.
 
 
А икона, что висела в келье у него,
(с Божьей Матерью Казанской),
презирала зло.
Не пошёл на униженье
русский Патриарх:
пребывая в заточеньи –
он не ведал страх!
 
 
Грамотой взывал к отмщенью
в свой предсмертный миг.
Русь призвав к освобожденью –
с голоду погиб…
 
 
И Москва – под гнётом шляхты,
 с верою святой –
обращала взоры к небу
с пламенной мольбой.
 
 
И услышав те молитвы
и печальный глас,
Божья Матерь заступилась
с милостью за нас.
 
 
Покаяние народа и трёхдневный пост
ненавистной польской шляхте
прищемили хвост!
Чудо всё-таки случилось
в тот кровавый год,
где Арсению приснилось:
«Божья Мать идёт!»
 
 
С нею шли: Пожарский, Минин,
православный люд –
чтоб спасти Москву от скверны
и от вражьих пут.
Ополченье победило, веру сохранив.
И от полчищ иноземных
Русь освободив.
 
 
И Казанскую икону
с той поры все чтут –
как заступницу России
в трудный час зовут!
 

«В краю снегов и сказочных туманов…»

 
В краю снегов и сказочных туманов
росла берёза посреди полей.
Вели к ней тропы караванов
из дальних стран заморских богачей.
 
 
Она стояла гордо и красиво –
Наперекор метелям и снегам!
И растворялась в дымке голубиной,
когда с реки к ней подступал туман.
 
 
Тянулись к небу ветки той березы,
а корни – уходили вглубь земли…
И в стужу, и в свирепые морозы –
она звенела серебром Руси.
 
 
А летом – на заре, в тумане –
купалась в озере прозрачном, нагишом.
И зеленью своею прикрывалась,
входя на Троицу с почётом в каждый дом.
 
 
И к той берёзе караван с дарами
шёл день и ночь из разных дивных стран.
Прекрасными персидскими коврами
купцы ей накрывали дастархан.
 
 
Они ей предлагали злато мира,
дарили яхонты, китайские шелка…
Но с гордой неприступностью, учтиво
берёза отвергала все блага.
 
 
И наклонясь, немножечко игриво,
она – как русская душа! –
перекрестилась нежно и красиво,
да распрощалась, ветками шурша.
 
 
И невдомёк заморским вояжёрам,
что на Руси – не главное дары!
…А то, что в поле и под косогором
ласкают взоры нежные стволы.
 

Ока

 
Она, как пояс Богородицы,
Русь сберегала все века.
И под защитою у Троицы
её святые берега.
 
 
Оки неспешное теченье
пленит простою красотой:
в просторах русских – отрешенье
от вечной суеты мирской.
 
 
Вновь над рекой туман клубится,
и лес звенит, как соловей –
здесь пулей над водою мчится
тень крыльев взбалмошных стрижей.
 
 
Луга серебряной росою
покрыты с ночи до зари.
И первый луч над головою
ждут с нетерпеньем косари.
 
 
Заря восходит над Окою,
преображая мир вокруг.
И новый день для нас с тобою
подарит Бог и Солнца круг!
 

Лесное волшебство

 
Лишь только утренние грёзы
прикроют лунный свет зарёй,
берёзы искренние слёзы
прольют серебряной росой.
 
 
Берёзки хороши своею статью,
и нежен подвенечный их наряд,
а на Руси давно известен
сбор сока – таинства обряд.
 
 
Как жертву на алтарь для приношенья,
мы выбираем лучшую из них…
И русское природное творенье
пред нами открывает лик.
 
 
Но нам претит природы естество:
мы, как махровые невежды,
срывая белые одежды,
вонзаем закалённое копьё!
 
 
Березе больно… и грешно!
Струится сок из свежей раны
и брызжет из ложбинки рьяно
манящее лесное волшебство!
 

Колодец

 
Он неприметный и совсем неброский,
но без него нет жизни на Руси:
 
 
в полях рязанских и лесах тамбовских
колодец охраняли старики.
 
 
И росы собирали в сковородки,
искали место прутиком лозы –
и лишь потом рубили на слободке
осину в шахту для колодезной воды.
 
 
Немало было связано с колодцем
историй, да сказаний и легенд!
И только к иноверным «правдоборцам»
колодец приобрёл иммунитет.
 
 
Его глубокие, глубинные надежды –
секреты первозданной чистоты!..
Водою прикрывались от невежды
и поднимали в небо журавли.
 
 
Седые старцы долго над водою
вели неспешно важный разговор,
где обсуждали тихо меж собою,
как нужно расписать в селе собор.
 
 
А дева юная, идущая к колодцу,
хранила в сердце от добра ключи.
И накануне боя полководцы
в нём омывали и доспехи, и мечи.
 
 
А если доводилось так случиться,
что в дом вторгались подлые враги –
им не дано было в колодце том напиться:
на дне их ждало только эхо пустоты.
 
 
Колодец – символ жизни и спасенья,
святой источник праведной души!
Он нам дарует с самого рожденья
глоток надежды, веры и любви.
 
 
И в нём забыты детские желанья:
в ведре с водой цепочкою звеня,
стремятся пасть в пучину мирозданья –
летят всё в брызгах, голову сломя…
 

«У зимы – свои законы…»

 
У Зимы – свои законы.
У Мороза – красный нос.
Соблюдая все каноны,
распушили белки хвост.
 
 
Снег скрипит как половица,
белой пудрой притворясь,
а проворная синица
на сосульку забралась…
 
 
Вмиг ресницы индивеют
и щека огнём горит.
Кот сидит и лапы греет,
за синичкою следит.
 
 
Пар на воздухе густеет.
И на солнце всё блестит.
Шубка заячья белеет
и лиса в полях не спит.
 
 
Снег хрустальною слюдою
по серебряным долам
надломился под горою
и в расщелину упал.
 
 
Над трубою – дым клубится.
И печурка чуть жива…
На полене снег искрится –
ждёт размаха топора.
 
 
И Зима в своём раздолье
наполняет красотой
наше русское приволье,
нашу душу и покой.
 

Снега России

 
Нет ничего милей и краше
очарованья русских зим.
Их белизной полей украшен
снегов волшебный палантин.
 
 
Снега лежат по всей России–
покровом бережно храня
раздолье, буйство и стихию
души народа от огня.
 
 
Снежинки медленно порхают,
спеша навстречу всем ветрам –
как мухи белые летают:
на радость детям и котам…
 
 
А есть и те, что в ритме вальса
взмывают вихрем над землёй,
где их серебряные пяльцы
узор сплетают кружевной.
 
 
И в наших необъятных далях –
Мороз, как бравый вестовой,
спешит с гостинцами на са́нях,
чтоб в Новый год прибыть домой.
 
 
Вновь торжество Зимы чудесной
звездой Рождественской горя,
подарит каждому надежду
на светлый день календаря!
 

Вечная память героям!

Им и моему деду, Прошину Василию Петровичу – посвящается…

 
Держу в руках награды деда,
смотрю на фото пред собой.
Он ратным подвигом Победу
ковал на фронте, как герой.
 
 
На этом снимке – дед с друзьями
сидит: красивый, молодой.
И боевыми орденами
мундир украшен полевой.
 
 
Покуда жив, я помнить буду
его рассказы о войне.
И правду эту не забуду:
ведь с дедом говорю во сне.
 

*

 
Москва. Крестьянская Застава.
Июньским утром, очень рано,
мой дед под голос Левитана,
поцеловав жену и дочь,
Ушел на фронт из дома прочь.
 
 
На основании Указа
мобилизован из запаса.
И призван был в РККА,
в кавалерийские войска.
 

*

 
Заводов труд и труд колхозных пашен
дед защищал, страну свою храня –
ударной силой конармейских шашек,
и быстротой, и натиском огня…
 
 
Знакомый марш, любимый всем народом,
прологом стал к большой войне.
Будь проклят Гитлер, вместе с его богом,
который смерть принёс моей стране.
 
 
Приказ Отечества: «Служить достойно!» –
Петрович выполнил сполна!..
Он в бой пошёл – уверенно, спокойно…
Не за медали или ордена.
 

*

 
Да, верно говорят, что пуля – дура!
Она не ровня нашему штыку.
Её шальная, подлая натура
оставила отметину свою.
 
 
С тех пор сидела пуля в деде,
напоминая о былом –
покинув койку в лазарете,
он в часть отправился тайком.
 
 
Затем причислен был к танкистам.
и весь дальнейший славный путь
дед с экипажем в поле чистом
нацистам не давал вздохнуть.
 

*

 
А годы шли… И дни летели…
Уж пол-Европы позади!..
Мы к сорок пятому – с боями
к фашистам в логово вошли.
 
 
В Восточной Пруссии в апреле,
враг в неприступных цитаделях
сражался из последних сил.
 
 
Но Кенигсберг пал под напором
гвардейских танковых частей.
А Кант, чей дух жил в нём фантомом,
жалел немецких сыновей.
 
 
Ура! К Берлину путь очищен!
И на «Катюшах» краской пишем:
«За слёзы наших матерей!»
 
 
А кровь, она же не водица:
у каждой капли – вес иной.
И надо же тому случиться,
что не погиб дед, а живой!
 
 
И кружка спирта – за Победу! –
им выпита была до дна.
Ценою жизней миллионов
она в Берлине к нам пришла.
 
 
Победа звёздной колесницей
вмиг облетела фронт и тыл –
и над германскою столицей
фашизм развеялся, как дым.
 

*

 
Дед с первых дней и до последних –
в аду кромешном на войне!..
Четыре года, с дней тех летних,
принадлежал одной судьбе.
 
 
Но справедливость есть на свете:
живым он вышел из огня!
И нет дороже на планете,
чем майский день календаря!
 
 
Василь Петровичем гордиться
я буду до последних дней.
…Победа вечно сохранится
в сердцах и памяти людей!
 

Чистый четверг

 
Сыплет снег, как манна с неба.
А вокруг – белым-бело.
И в четверг, в канун обеда,
все дорожки замело.
 
 
От родимого крылечка
стёжку в поле проложу –
чтобы было, где сердечку
разгуляться на ветру.
 
 
Чтоб душа там развернулась
и исчезла напрочь грусть:
чтобы молодость вернулась –
я с зимой договорюсь.
 
 
А затем я в русской баньке
печку жарко растоплю.
Замочу там веник в шайке
и чайку себе налью.
 
 
Ароматом трав медовых
всю парную окружу.
И, конечно, стопку выпью –
только дело завершу…
 
 
Не четверг, а просто сказка!
Быль и явь – в одном лице…
И с сольцою «синеглазка»
оказалась на столе!
 

Звёздный хлеб

 
Дороже злата и алмазов
обычный хлеб, с его душой.
Он – голова всему и сразу!
И крошкой ценится порой…
 
 
Хлеб помогал в блокаду выжить.
Им привечала Русь гостей.
И крестиком рушник был вышит
в сиянье звёзд среди ночей.
 
 
В бездонном небе, как в опаре,
Творец светила замешал.
Он будто Ной – их все по паре
жемчужной нитью обвязал.
 
 
Рассыпал звёзды те горстями,
как кориандр на чёрный хлеб.
…И с верой в Бога мы узнали,
что с этим хлебом – смерти нет!
 

«На горе стоит сосна…»

 
На горе стоит сосна,
под горою – речка.
И природы красота
Радует сердечко.
 
 
Здесь багровые закаты
небо украшают.
За Окой слышны раскаты –
грозы предвещают.
 
 
И Заречье, как магнит –
силой обладает!
Красотой своей манит,
да людей сближает!