Текст книги "Вспомнить все (СИ)"

Автор книги: Андрей Фомичев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Поход

После завтрака Балахон сказал, что меня надо доснарядить более приличной броней. Он же мне ее и выдал, а память обозвала ее «универсальная экзоброня ратник 51». Вес у нее оказался большой, но усилители мышц с избытком компенсировали дискомфорт. также в броню встроены: фонарь, противогаз, автовпрыск лекарств, модуль экстренной реанимации носителя. в общем, я теперь почти непобедим.

– Смотри не зазнайся, от телепатии и радиации она не поможет.

– Потому и почти.

– Ладно, снарягу дал, навыки у тебя остались… Вроде бы можно выдвигаться. Ах да! на дорожку надо, – он сделал большой глоток своего «лекарства».

Балахон открыл одну из дверей, которые я ранее нашел, но не смог отпереть сам. За ней скрывалась лестница, ведущая далеко вниз. Спустившись по ней, мы оказались в коридоре, который имел кучу развилок.

Надеюсь напарник в курсе какие развилки нам нужны. Судя по целеустремленности, он знал (или думал, что знал?) куда идти, следовательно, и ускорение было неслабым, но, на этот раз, держать темп было на порядок легче, чем тогда, на рынке. Шли-бежали мы минут 20, после чего нашему взору предстало большое помещение, где Балахон был явно не впервые, поскольку он сходу побежал к тому месту, где была лестница, прикрытая хламом (не знаешь где, не найдешь).

Судя по тому, как выглядит выход из подземелий, это было чем-то вроде вентиляции. Так, мы в лесу. Чутье снова проснулось, сообщив, что на медведя мы вряд ли наткнемся. Пришлось снова следовать за дядей, но уже в ускоренном режиме. И с чего у дрища такая выносливость?

«Стимуляторы, что же еще. А вот за дрища обидно, знаешь ли» – Пронеслось прямо у меня в голове. Это что-то новенькое, раньше он отвечал на мои мысли речью…

«Не хотел напрягаться».

Через какое-то время мы пришли на заброшенный склад, возможно, военный.

– Иди тихо и осторожно – он сам сбавил темп и слегка пригнулся.

– Балахон…

«Сказал же: тихо! Потом скажешь» – Ладно, погнали дальше.

Мы вошли в дыру в бетонном заборе и прошли к главному входу двухэтажного здания. Судя по всему, здесь ни души.

«Ты – вперед, на второй этаж.»

Я послушался, стекла в здании были выбиты, но решетки остались целыми, а двери сорваны с петель. Странно, такое чувство, что ломали изнутри и, скорее всего, со взрывами.

Судя по звукам внизу, Балахон баррикадировал вход. Интересно, с чего бы? Ладно, буду послушно стоять, обратив свой взор в окно, которое было прямо над входом и поглядывать в окна по сторонам. Вдруг, на дороге, ведущей к воротам склада, замаячило облако пыли, видимо, поднятое транспортом, который я не могу разглядеть.

«Балахон!!! Местные идут!»

Мне в голову прилетел посыл из мыслеобразов, в котором описывалось, за какой дверью находится лестница, ведущая к подвалу, а также как активировать лифт, который позволит сбежать отсюда. Голова болела от избытка информации, но я, превозмогая это, шел, куда велено.

Балахон стоял возле лифта и копался в щитке на стене. И как он успел раньше маня? Вход на эту лестницу только со второго этажа. Вроде бы.

– Готово. – После этих слов, в кабине лифта загорелся свет, и мы расположились в ней. Дядька сам нажал кнопку, дверь закрылась, и я ощутил легкий толчек: едем вниз; снова толчек: остановка. Двери тихо открылись, и мы шустро выскочили из лифта.

Снова мыслеобразы от Балахона: идти вниз, пока он вырубит питание лифта. Внизу тоннель метро, заброшенная секретная ветка. Идти по правому тоннелю, если увижу свет, моргать фонариком SOS на морзянке, если ответят тем же, значит свои, а нет: делай кругом и беги, как можешь.

От такой нагрузки у меня разболелась голова, появился запах крови и я приложил рукав к носу, на случай, если кровь хлынет. Пока обошлось, и сосуды не лопнули. Блин, с такой подачей информации у меня мозги через уши выйдут.

«Ничего, потерпишь. Кстати, верни мне мой игольник».

Весь диалог прошел в считанные секунды, следовательно, уйти я не успел. Пришлось оставить то, что он потребовал. Даже отдавать жалко, привык я как-то к его тяжести за поясом…

«Ладно, не плачь, все равно ты к стрельбе не особо привык».

В метро меня ждал неприятный сюрпризец. Воды было почти по колено, и она была ледяная (хорошо, что в броне поддерживался нормальный микроклимат, иначе я бы задубел) также водичка оказалась радиоактивной, о чем сигнализировала борт система «ратника».

Мда… костюмчик-то не просвинцован. Beshisen, очень beshisen. Интересно, на каком языке я сейчас ругнулся? Неважно, надо идти вперед. Ну, почти плыть, я бы сказал.

И почему напарничек не предупредил? Смерти моей хочет? Тогда зачем дал столь дорогую броню? По всему выходит, что он уверен – я дойду живым. Если так, то надеюсь, что он прав.

Первые полчаса пути прошли без приключений. Меня удивило то, что здесь местами, на потолке работали лампы. Треск счетчика гейгера уже перестал капать на нервы и игнорировался напрочь.

Так, Это еще что там впереди? Похоже на вагон. От времени он рассыпался, чем загородил проход. Сбоку обнаружилась дверь, ведущая в жилые помещения, которые почти не были затоплены, поскольку, были на 3–4 ступеньки выше, чем тоннель. Комнаты пустые, их здесь всего три.

В конце коридора, под потолком оказалась решетка вентиляции и шахта достаточного размера, чтобы пролезть в нее. Протиснувшись через шахту (ну и пыльно же здесь) я оказался с другой стороны завал-вагона.

Неприятно вновь окунаться в воду. Даже несмотря на то, что броня герметична, что не дало мне промокнуть. Ноги призем…воднились на что-то мягкое. Вода была мутная, и я старался не думать о том, что скрывается на дне.

Прошел по тоннелю метров двести, в печени появилась режущая боль, в голове слегка загудело, почувствовалась тошнота. Система добивает оповещениями об ухудшении состояния и сообщениями типа: «антирада нет, но ты, братишка, уж там постарайся не сдохнуть как-нибудь». Что ж, постараюсь, раз уж просят.

Нужно было ускоряться. Пришлось ввести допинг и врубить боевой режим в положение «выносливость» (оказалось, так тоже можно). Не знаю, стимулятор, ЯБ или все сразу, но что-то притупило симптомы лучевой болезни.

Вдруг, издалека стал виднеться голубоватый свет, а позже я услышал треск как от разрядов молний. Гроза там что-ли? Хотел было подать сигнал фонариком, но проснулась моя чуйка, та самая, которая сканировала наличие опасных зверей в лесу.

Она не предупреждала. Орала во все горло: «жмись к стене!!! Замри!!!» Ну как тут ослушаться? Как миленький забился в стену и изображал собственное отсутствие. Свет стал ярче, затем из глубины тоннеля показался яркий шар из электричества, пускающий искры в разные стороны.

Шар медленно плыл вдоль тоннеля и, слегка задержавшись передо мной (тем самым, вселив в меня животный ужас), уплыл в ту сторону, откуда я пришел.

Когда чуйка дала добро на продолжение движения, я обещал сам себе размеренно, без спешки, освежевать Балахона живьем, а затем окунуть его в морскую воду… о таком предупреждать надо! Что (или кто?) это вообще было? Я кирпичей наложил больше, чем эта планета в год производит! Ну, сволочь! Завел, в болото, Сусанин хренов.

Размышляя о том, что я сделаю с этим телепатом, почувствовал облегчение и прилив сил, от чего погнал еще быстрее, забыв про осторожность.

Пройдя еще немного, я набрел на что-то вроде станции метро, только без платформы. Дальнейшее движение по правому тоннелю было невозможно из-за завала, и мне пришлось взять левее, хотя указания Балахона, вроде как, запрещали это делать.

Делать нечего, сдохнуть от радиации в собственной блевотине совершенно не хотелось. Прошел еще немного, симптомы вернулись, а затем усилились. Хорошо, что слабости нет, а то так бы и загнулся, наверное, уже. Пока шел не заметил, как уровень воды упал почти до щиколотки. Это хорошо, идти легче будет.

Так, справа открытая дверь, засов которой закрывается поворотом вентиля, причем, только изнутри. Приметили, идем дальше. Через полста метров обнаружил два скелета в одежде строителей.

Пройдя еще немного, увидел свет, который появился далеко в тоннеле откуда-то сбоку. Судя по положению источника света – налобный фонарь. Я, в надежде на удачу, проморгал условный сигнал, на что фонарик переместился вниз, словно его взяли в руку, затем раздвоился, и уже два огонька начали приближаться, трясясь так, что я понял: нифига это не свои (если вообще люди) и бегут явно не для того, чтобы поздороваться или спросить как дела.

Поэтому я вспомнил то, что говорит об этом инструктаж и полетел в противоположном направлении. Бежал быстро, сам себе удивляюсь. Изредка позволял себе мельком оглянуться. Почему-то я не видел силуэтов людей (или что там могло держать фонарь на такой скорости), словно источники света висели в воздухе.

Вот она, спасительная дверь. Бежать все тяжелей, облучение даёт о себе знать. Даже нет сил испытывать страх по поводу происходящего. Из последних сил схватился за перила. Рывком вогнал себя в помещение, закрыл дверь с хлопком и закрутил вентиль до упора, после чего упал на спину.

Тело раздирала боль, тяжелый ком подобрался к горлу, и меня стошнило прямо в броню. Судя по тому, что я не чувствовал загрязнения, создатели костюма предусмотрели подобное, за что я буду рад проставиться перед ними. Если выживу, конечно. Костюм выдал оповещение о впрыске обезболивающего, после чего мир поплыл, и я вырубился.

Я почувствовал удар в грудную клетку. Открыл глаза: лежу на земле, пошевелится не могу, надо мной стоит лысый и методично, с расстановкой и размахом лупит обухом топора мне в грудную клетку. Ко рту присоединена трубка, через которую поступает какой-то газ. Я отчаянно затрепыхался, пытался заорать, но из меня вырвался лишь хриплый кашель. Вдруг, лысый поплыл, как картина, на которую пролили ведро воды, и вместо него я увидел оповещение моей брони: «Источник питания разряжен. Вынужденное прекращение реанимации. Дальнейшая эксплуатация брони невозможна, желательно извлечение носителя».

Все, Допрыгался, батарейки сели. Отдельного леща Балахону, за то, что недозарядил броню. Я вылез из костюма (хорошо, что новая одежда на мне, а топор на поясе.) Почему-то я чувствовал себя вполне терпимо.

Включил фонарик и начал осмотр помещения: вентиляция узкая, даже рука не пролазит, стол в углу, на столе газеты с явными следами трапезы, происходившей больше года тому, у стены баллоны с бутан-пропаном, рядом картонные коробки, перетянутые веревками, в коробках пожелтевшая бумага для печати.

Надо в правый тоннель прорываться. Я посмотрел с другой стороны от двери и нашел махонькую каморку с принадлежностями для уборки. Разломав на дрова швабру с веником (ломать стол сил не было) и набрав побольше бумаги я сварганил костерок, рядом с которым поставил два баллона. Протянул веревку вместо фитиля, поджег его, затем залез в коморку и закрыл дверь. Просидел достаточно долго, надеюсь, стену снесет нафиг.

Дверь слетела с петель прямо на меня, ударная волна оглушила напрочь. С трудом удерживая себя в сознании, встал и, шатаясь, побрел к пролому в стене. Боль отключилась совсем, похоже, нормальный человек уже разошелся бы по швам от такого.

Хорошо жахнуло, теперь даже танк проехать сможет, а вот со стороны левого тоннеля стена лишь потрескалась. Шел по тоннелю, держась за стену. Несколько раз терял сознание, вставал, шел дальше, из ушей шла кровь.

Холодно, такое чувство, будто сейчас сдохну. Увидел фонарь вдали. Если это опять любитель (или любители) догонялок, то поддержать игру я уже не смогу.

Поднял фонарь, посигналил. Рука соскочила с опоры, и я плюхнулся прямо на рельсы. Все же, мое угасающее сознание заметило ответный сигнал SOS.

Мертвый город

Потихоньку, я начал ощущать окружающий мир. Было тепло и сухо. С чего бы? Я же несколько раз вырубался и падал прямо в ледяную воду. Глаза терзала жгучая боль, а тело страдало от температуры, как иногда бывает при гриппе.

Открывать зрительные органы очень не хотелось, тем более что на них лежало что-то теплое и влажное. Протянул руку и снял с лица тряпку. Похоже, кто-то даже кровь с ушей вытер. Организм противился, но глаза все-таки открылись.

Я увидел серый потолок, освещенный отблесками пламени костра.

Костер? Поворачиваю голову к источнику света. Действительно, костер, на котором стоит консервная банка с какой-то жижей. Похоже, меня притащили в комнату, которую я не так давно взорвал и тем самым устранил необходимость разбирать стол на дрова вручную. Сбоку от костра сидела массивная фигура. Рост метра два метра с кепкой, ширина тоже где-то два, но уже поменьше на кепку. Одет владелец туши был в общевойсковой костюм химзащиты с самодельными прорезями карманов и новым противогазом, висящим на груди. На мой взгляд, весьма специфичное сочетание, да и оружия при нем что-то не видать. Его лицо скрывала тень.

– Ну что, Волчара, проснулся? – добродушно сказал незнакомец, словно старому другу. Он слегка повернулся, и я разглядел смутно знакомое лицо. Большая голова, кучерявая шевелюра, чернее гуталина, крупный, но аккуратный нос. Здоровяк вызывал у меня симпатию.

– Вроде бы, ты-то кто?

– Михаил Вячеславович, но ты можешь звать Мишкой.

– Рад знакомству. А как ты здесь оказался?

– Тебя искал. Ну, давай, рассказывай, как добрался и с чем столкнулся.

На электрическом шаре он меня прервал:

– Это шаровая молния, местная аномалия. Ученые игрались в пространство-время, вот и доигрались на наши головы. Если падла засечет движение – испепелит в одну секунду.

Дальше он слушал до любителей догонялок.

– Это путевой обходчик. Видел скелеты?

– Угу.

– Если б по коробке не дал, то также обглодали бы. Живьем и неспеша.

– Я этого телепата убью…

– Ты Руну не трожь. Будь у него малейшие сомнения в тебе, не послал бы сюда. Я-то его знаю, он только с виду мудак. – Руна. Так вот как его зовут.

– На деле, походу, еще хуже.

– Ничего, со временем поймешь. Смотри, супец уже готов.

Мишка велел уговорить весь супчик (меня дважды просить не пришлось) и дал в довесок белковый батончик, после чего загасил огонь и мы двинулись в путь. Почему-то мы не стали врубать свет, да мне и без него было все видно, тумблер контраста окружающего мира вывернулся до предела.

– Слушай, я же от радиации загибался…

– У меня «Антирадол» был просроченный, вот я и выяснил на тебе его вечнохранимость. – хрен с ним, главное, что не угробил, да и не глючит от него пока особо.

– Я так понял, мы уже виделись?

– Так-то оно так, но ты уж прости, рассказать толком ничего не могу.

– Хреново.

– Согласен.

Дальше мы шли молча, тоннель оставался пустым и безжизненным. Шли мы долго, но усталости я не ощущал. Похоже, грибы в супчике были не совсем обычные. Потому-то мир и стал таким ярким, а я все на препарат грешил.

– Ты супчик такой готовить научишь?

– Ты сам меня в свое время научил.

– Ну, так как?

– Нет. Ты – берсерк и без этого опасен. Да и тело твое может не выдержать такой рацион, человеческое оно все-таки, тело-то.

Тут мы остановились. Мишка махнул рукой на дверь с надписью «аварийный выход» и мы пошли наверх.

Вылезли мы из-под скалы, вокруг которой была сплошная пустыня.

– Какого…

– Устойчивая аномалия. Своего рода телепорт. Быстро и бесплатно, правда, есть те, кто за это жизнью платит, но это как повезет.

– Весело у вас.

– Ну, это да, скучать особо некогда, как видишь.

– Куда топаем?

– Ждем здесь Руну еще час, затем идем на север, там вроде база снабжения заброшенная. Будем подбирать еще одного пассажира, еще там должно быть все необходимое для твоего лечения.

– Небось, растащили уже.

– Сомневаюсь. Любой дурак туда войдет, но выйти… Короче, как в метро. – Он кивнул на скалу.

– А мы-то выберемся?

– Мои знания, твоя чуйка. Да у нас прекрасные шансы. – Что-то сомневаюсь я в его словах. Особенно насчет знаний.

Действие супчика уже прошло, усталость вернулась. Я лег, облокотившись прямо на скалу, и задремал.

– Открывай коробочку. – Надо мной возвышался Мишка, под ногами которого лежал деревянный ящик с навесным замком. Я врубил боевой режим на пару секунд, как раз хватило, чтобы снести замок ударом руки.

– Силы ты не растерял, как я погляжу.

– Ну, дык… – я открыл ящик. Там было штук пять автоматов и немного боеприпасов.

– Бери один и три магазина к нему. – А сам-то два взял, наверное, для пассажира. Я взял укороченный. Простой и удобный. мечта криворучки. Снарядил три магазина: два из них соединил «валетом» для быстрой перезарядки (Мишка дал изоленту), а третий спрятал за пояс. После этого мы пошли на север, если верить словам Мишки.

Пустыня была тихой, с первого взгляда вообще мертвая зона, но моя чуйка говорила, что живность имеется, хоть и скудная. Было раннее утро, поэтому солнце не пекло, и было достаточно прохладно.

– У тебя что, от жопы отлегло? Хорош гнать. – Действительно, чего я притопил? Чуть полегчало, и организм рвется в бой? Пришлось осадить, иначе выносливость выйдет в ноль и меня опять вырубит. Ноги непривычно вязли в песке. Пустыня не лес – не моя среда обитания.

– Ничего, привыкнешь и к пустыне – Похоже, моя неуклюжесть бросается в глаза. – Даже если нет, нам все равно минут пятнадцать ходу.

Через обещанную четверть часа я увидел город, до которого было метров пятьсот. Мишка достал свой автомат.

– Отставить побежку. Достаем автоматы и следим за обстановкой.

– Принял – блин, бесит, когда кто-то мной командует. Придется терпеть, ведь я вообще не в курсе местных реалий, в отличие от Мишки.

Мы залезли на бархан повыше, заброшенный город уже не казался таковым. На улицах и в окнах, большинство из которых выбиты я заметил движение. Мишка откуда-то выудил бинокль и протянул мне, указав пальцем в сторону въезда в город.

Настроив оптику, я увидел человеческую фигуру, точнее поначалу счел ее таковой: сморщенный, худощавый, кожа серая и местами облезлая, зрачки вполглаза, белки глаз желтые, походка напряженная, в руках музейный шестопер.

– Это ещё кто?

– Людьми были когда-то, а теперь… Толи вирус, толи еще что, но теперь мы имеем этих тварей, но чаще они нас. Бегают быстро, даже ты не убежишь, убивают всех кроме сородичей. Силы у них, кстати, тоже немерено, так что не надейся. Хорошо, что тупые, как хлебушек.

– Придется пострелять.

– Естественно. Но это только если нас засекут.

– Ну, пошли что ли.

Мы двинулись медленно и тихо. Пошли по дворам частных домов. Дыр в заборах хватало, так что мы почти беспрепятственно переходили из двора во двор.

Почти это потому, что плотность местного населения оказалась выше, чем хотелось бы. У некоторых из этих были даже автоматы, только совсем старые и убитые, не то, что наши. Не могу точно сказать, что сыграло большую роль: их тупость, наша скрытность или простое везение, но нас вроде как не заметили.

Было достаточно много тварей, которые, судя по остаткам одежды, были раньше клонами, из тех самых, что меня в городе размяли дубинками.

Мы уже дошли до пятиэтажек, когда мишка остановился.

– Идем так тихо, будто нас вообще нет – Шепнул он мне.

– Понял-принял, пошли дальше. – Так же тихо ответил я.

Дальше мы снова пошли дворами, преимущественно прижимаясь к кустам и деревьям. Пока что интеллект местных не сильно превышает вышеуказанного хлебушка. Это меня очень радует.

На обочинах и во дворах стояли сгнившие машины, прямо на дорогах валялись трупы, принадлежавшие как тварям, так и людям, которых кое-где доедали живые представители первых.

– Нам туда. – Мишка указал на пятиэтажку, которая, на мой взгляд, ничем не отличалась от других.

Мы тихо зашли в подъезд, заперли дверь арматурой, которую нашли на полу.

– Фууух, кажется, прошли – шумно выдохнул здоровяк, прислонившись к двери.

– Похоже на то – ответил я.

В подъезде было сыро, пахло плесенью, и где-то капала вода. Отдохнув (тяжело идти через полгорода в полуприсяде), мы пошли наверх. На втором этаже было посуше, да и плесенью почти не пахло. На третьем уже обыкновенный бардак, а на четвертом уже относительно нормальные условия.

Самое интересное, что здесь не было никаких признаков жизни, хотя еще из пустыни я заметил в окнах домов шевеления.

– Сюда – Мишка указал на железную дверь, – выбей ее.

Я сделал так же, как при вскрытии ящика, только сильнее: дверь слетела с петель, упав внутрь помещения вместе с куском стены, в которой был замок.

Мы вошли. Здесь были следы пребывания человека недельной давности. Керосин в лампе, стоявшей на столе, почти закончился, ничего съедобного не осталось, равно как и продукции медицинского характера.

– Опоздали, чутка – сказал Мишка.

– Есть немного.

– Не «есть», а так точно.

– Что делать-то?

– На склад пойдем, пичкать тебя антирадом, но спускаться тем же путем не стоит. Через балкон в другой подъезд полезем.

– Почему не стоит? – Я действительно не очень понимал.

– Ты глянь вниз, нас там подданные встречать вышли, заждались уже.

Внизу, возле подъезда, в который мы вошли кучковались твари. Выходит, здоровяк прав, надо перелезать.

Я легко перемахнул на другой балкон, так как они были без стекол, а вот Мишка, похоже, боится высоты. Он притащил стол из квартиры и поставил меж балконов, словно мост. Пока он возился, я снес балконную дверь и начал обследование жилплощади: голые стены, признаки жизни не обнаружены.

– Ну что? Погнали дальше? – Пробасил сзади напарник.

– Угу, погнали.

Здесь, на лестничной клетке, было также сыро и влажно, как в подъезде.

Выходить не хотелось. Мишка потянулся к двери подъезда, чтобы ее открыть. Повинуясь своему чутью, я ухватил его за рукав и прислонил палец к губам. Он послушно замер, и мы стали слушать тишину.

Через минуту послышались хлопки выстрелов (автоматы, двустволки, словом, ассорти), рык тварей, выкрики команд. Знакомые голоса. Где я мог их слышать? Точно! Теми же бесцветными голосами меня обвиняли в убийствах два клона в Городе.

Во время я тормознул здоровяка, очень во время. Тем временем рык и выстрелы стихли и до меня донеслись голоса:

– Где они?

– Вошли в тот подъезд.

– Вскрыть и зачистить.

– Есть!

После этого их шаги удалились. Послышался скрежет металла и грохот упавшей подъездной двери. Застучали армейские сапоги (немаленькое, скажу я вам стадо, судя по звукам), затем постепенно затихли. Снова проснулась моя чуйка.

– Пошли. – Мишка не спорил, наконец-то я за рулем.

Мы вышли. На земле валялись трупы. Довольно много трупов. Неприятное зрелище. Машин нет, по крайней мере, целых, видимо, хлопцы пешком пришли. Мы зашли к торцу дома. Вокруг пусто, даже тварей нет, в общем, хорошо клоны зачистку проводить умеют.

– Веди к складу – сказал я.

Он пошел, поглядывая за мной. Думает, что отстану? Вряд ли. Загнусь от лучевой болезни? Возможно.

Неважно, нам надо на склад и по возможности найти какого-то пассажира, за которым мы сюда, собственно, и явились.