Текст книги "Приносящий счастье"

Автор книги: Андрей Величко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Вскоре у меня получилось, причем нечто среднее. То есть далеко не так легко, как на работающий маяк, но и не с таким геморроем, как на Хендерсон в первый раз. И дырка вышла покрупнее, сантиметров пятнадцати в диаметре. Через такую можно уже вполне прилично осмотреться. Да и просунуть туда получится не только шест с аппаратурой, но и, например, гранату для профилактики.

Все это время скорости протекания времен вели себя так, как и положено при трех кристаллах, то есть четвертый, ненадолго мелькнувший в том мире, который я уже считал своим, больше никак себя не проявлял.

Утром в понедельник, заехав перед работой в гараж, я за полчаса открыл маленькую дырочку на хендерсонский пляж и держал ее три минуты. Все это время туда была просунута антенна передатчика, и теперь, если дежурные бдят, вечером в этом месте можно будет ждать лодку. А потом вновь взгромоздился на скутер и через полчаса уже брал на проходной ключи от лаборатории. Хоть блоки и были готовы, но ведь срок-то назначен на утро вторника! А сдавать работу, кою начальство считает объемной и сложной, следует в последние мгновения, иначе получится моветон. Типа, а за что ему давать отгулы и двойную оплату, если он, не напрягаясь, уже успел все сделать?

Поэтому я вез с собой читалку с десятком недавно скачанных, но еще не прочитанных книжек: на Манюнином острове читать было совершенно некогда, так хоть тут наверстаю. В последнее время у меня вызывали интерес произведения про попаданцев в прошлое – я ведь и сам такой. Причем авторы это как чуяли, потому что книги данной направленности шли бурным потоком, а их герои перли в прошлое, как мужики в горбачевские времена на ларек с пивом.

И вот я на рабочем месте. Ставлю кипятиться воду для кофе, включаю осциллограф, паяльную станцию, кладу на середину стола блок. Все, человек в творческом порыве, и отвлекать ни в коем случае нельзя, до окончания срока осталось меньше суток! Сунется шеф – обматерю.

Обозрев обстановку, я счел ее вполне соответствующей и достал ридер. Так, что у нас тут? Три книжки про попаданцев к Сталину. Ну их, надоели, им там как медом мазано. Два – в Россию, в конец девятнадцатого века. Сойдет, если не найду ничего поинтересней. Еще один – в древний Рим. Нет, на фиг, пусть он там и остается. А это что – Австралия, самый хвостик семнадцатого века? Пожалуй, с данной книжки я и начну – и по времени, и по месту это, можно сказать, совсем рядом.

Глава 4

Первая половина недели прошла в периодических открытиях маленькой дырки на Флиндерс и сравнениях текущих времен там и тут. Все это время в моей квартире было довольно людно – там гостили дядя Миша и трое лучших его бойцов с Мангаревы. Они коротали время в изучении арифметики – майор считал, что бездельничающий солдат есть позор для командира, и использовал визит в двадцать первый век для повышения образовательного уровня своего войска. Поэтому оно в основном решало задачи типа:

– Ты отстрелял три очереди по три патрона. Сколько их осталось в магазине?

Как ни странно, поводом к началу занятий стал телевизор. Дядя Миша, видимо соскучившись по этому ящику, включил его, посмотрел где-то полчаса, после чего с возмущением выключил и принялся вбивать науки в головы своего воинства. Вечером же поделился со мной:

– Зря я, старый пессимист, считал, что этот… да как же его, вредителя, зовут-то…

– Фурсенко, – хмыкнул я.

– Вот-вот, говорили, довел он образование до такого состояния, что хуже просто некуда. Оказывается, есть куда, очень даже есть! Новый-то что предлагает – вообще убрать из обязательной программы старших классов все естественные науки. Они там наверху совсем рехнулись?

– Наоборот, прежние реформы образования страдали некоторой половинчатостью, а теперь предлагается довести их до логичного конца. Начать с того, что свести бесплатное высшее образование к тому минимуму, при котором вообще можно будет говорить о его наличии. Это, насколько я в курсе, уже принято. То есть учиться в институтах смогут только дети приличных людей, а отпрыскам быдла вроде нас с вами там делать нечего. Но ведь люди наверху помнят, какая утечка мозгов началась после развала Союза! Кто будет горбатиться на их детей, если все убегут? А чтобы не убежали, надо или создать им приличные условия для жизни здесь, что дорого, или сделать их никому не нужными за границей. Вот и делают – кому они там понадобятся со своими знаниями всяких искусств, истории, социологии и менеджмента? В забугорье своих таких девать некуда.

И в таких мирных занятиях прошли три дня. А утром четвертого я, ненадолго открыв переход, обнаружил, что с момента предыдущего действия в Форпосте прошло сорок минут. Закрыл, потом через десять минут повторил операцию – теперь и по ту сторону прошло те самые десять! То есть опять появился четвертый кристалл, и пока он никуда не исчез.

Вскоре войско майора в полной готовности стояло за моей спиной, а на экране осциллографа появились характерные изломы на импульсах, что означало – моя аппаратура видит этот самый кристалл. Еще раз убедившись, что в квартире настежь распахнуты все окна, я начал пытаться открыть переход по только что появившейся наводке.

Сначала получилась совсем маленькая дырочка, в которую тут же начал со свистом уходить воздух. То есть давление по ту сторону было заметно ниже, чем Москве, да еще на девятом этаже. Поднеся руку к мини-переходу, я оценил разницу миллиметров в шестьдесят, а то и семьдесят. Много, но окна открываются внутрь, так что самопроизвольно захлопнуться не смогут, а стены квартиры выдержат и не такое. Значит, увеличиваем…

Сначала я увидел золотистый шар примерно дециметр в диаметре, а потом, по мере расширения поля зрения, обнаружил, что на него насажено еще два меньшего диаметра, так что получилось нечто вроде снежной бабы, только маленькой и раскачивающейся, как игрушка-неваляшка. Так вот отчего у меня параметры плывут!

Повинуясь какому-то наитию, я схватил со стола деревянную рейку, просунул ее в дыру и остановил качание «снежной бабы». Сразу появилась возможность расширить дыру сантиметров до пяти. И как только это получилось, стоящий наготове дядя Миша просунул туда шест с телекамерой на конце.

Так, камера, похоже, оказалась в центре небольшого помещения с каменными стенами, закрытой дверью и двумя узкими окнами без стекол, в одно из которых видно верхушку какого-то пальмообразного дерева. Посредине – небольшой постамент с теми самыми золотистыми шарами, а в углу трясется смуглый субъект с перекошенной рожей.

– Можешь чуть повернуть, чтобы я взял его на прицел? – поинтересовался майор. – Не помешает, хоть он безоружен и здорово напуган, на нем аж лица нет.

Я изменил ориентацию перехода. Стало видно, что на субъекте нет не только лица, но и штанов. И вообще вся его одежда состоит из какого-то грязно-желтого мешка с прорезями для головы и рук.

– Прицепить фалы! – скомандовал майор. При планировании операции мы учитывали оба варианта, то есть и повышенное давление за открывшимся переходом, и пониженное. В общем, парни знали, что делать.

– Кристалл в этой матрешке? – уточнил дядя Миша.

Я кивнул, одновременно стараясь как можно больше расширить переход. Похоже, предел достигнут, значит…

В комнату полетел шест с моей аппаратурой, только сейчас он был снабжен восемью раскрывающимися ножками. Дюраль звякнул по камню, ножки в два щелчка растопырились, и шест застыл, а без них он еще как минимум секунду катился бы куда-то, сбивая мне настройку.

Дядя Миша чуть присел, держа в руке концы фалов. Ведь туда ветер будет попутным, а обратно – встречным, и довольно сильным. Если у парней возникнут какие-нибудь трудности, мы сможем просто втащить их обратно на этих веревках.

Через несколько секунд мне удалось расширить дыру до площади примерно три квадратных метра. Хорошо, что мы заранее убрали всю мелочь, потому как в комнате теперь бушевал натуральный ураган. Интересно, заметят ли его соседи, и если да, то что подумают? Хотя мало ли какие природные явления могут приключиться – смерч, например, или какое-нибудь экзотическое торнадо. Так и скажу, если кто спросит, – мол, сидел, читал книжку. Вдруг оно как налетит! А потом как улетит! И тишина.

Как бультерьеры на поводках, два воина дяди Миши кинулись в переход. Путь одного был совсем коротким – только до конструкции из золотистых шаров. Схватив ее, он пригнулся и с трудом сделал три шага против ветра, назад в комнату. В самом переходе его чуть не выдуло обратно, но дядя Миша поддернул за фал, и парень со своей добычей оказался в двадцать первом веке.

Задача второго была чуть посложнее, но боец с ней справился. Впрочем, субъект в мешке не сопротивлялся, просто он создавал дополнительную парусность, но общими усилиями всей команды ее удалось быстро преодолеть. Я втянул назад свой шест и выключил переход. Ураган мгновенно прекратился, и в наступившей тишине раздавалось только звучное икание пленника, в полном обалдении взирающего на окружающую обстановку.

Открытие перехода в Форпост прошло как обычно, без каких-либо дополнительных трудностей, и вскоре вся наша компания оказалась на Манюнином острове. Дядя Миша со своей командой и пленником остались в сарае, который был построен для выравнивания давлений по обе стороны портала, а я с «матрешкой» пошел в лабораторию.

Войдя, первым делом схватил дозиметр и убедился, что мой трофей не фонит. А то ведь мало ли…

Кстати, золотистые шары оказались очень легкими – все вместе они тянули не более чем на полкило. Как, интересно, скреплено это сооружение и можно ли его разобрать?

Оказалось, что можно. То есть шары вели себя так, будто у каждого в какой-то точке изнутри имелся маленький, но мощный магнит. Причем самый маленький шар отталкивался от самого большого, притягиваясь только к определенной точке среднего.

Я включил свою аппаратуру и посмотрел, что она видит. Результаты выглядели следующим образом.

Когда шары разъединены, то ничего. Измерения времени в шестнадцатом и двадцать первом веках показывают наличие всего трех кристаллов.

Если же к большому шару прилепить средний, то появляется еще один кристалл, причем, судя по настройкам, он находится точно посредине большого шара. То есть, перевел я ситуацию в привычные для себя понятия, большой шар является абсолютным экраном для вроде бы находящегося внутри него кристалла, а средний эту экранировку нейтрализует. Интересно, что делает малый шар? По логике он вполне может что-то усиливать. Но что?

Перерыв, решил я. Общее впечатление уже составлено, теперь надо дать ему устояться, прежде чем что-то пробовать. Значит, разбираем шары, раскладываем их подальше друг от друга и идем к дяде Мише. Интересно, успел ли он допросить пленника? И если да, то на каком языке происходил этот процесс?

– Индейцев гуарани, – просветил меня майор. – Правда, выяснить удалось немного, потому что я знаю этот язык плохо, а наш гость если и лучше, то ненамного. Он, насколько я понял, инка.

– У которых был Монтесума с какой-то матерью… то есть дочерью? – напряг я память.

– Нет, сам он был у атцеков, а его дочь вообще у Хаггарда. Империя же инков была примерно там, где на наших картах Перу. Как раз сейчас испанцы заканчивают ее завоевание. Можно сказать, почти закончили. Но все же хорошо, что мы с тобой не испанцы. Тот же Писарро на моем месте мог бы и схлопотать инфаркт. Знаешь, как называется место, откуда мы выдернули золотую матрешку? Пайтити!

Пришлось признаться, что мне это слово не говорит абсолютно ничего.

– Ну вот, а кто-то еще жаловался на уровень образования нынешней молодежи, – вздохнул дядя Миша. – Хоть про Эльдорадо ты слышал? Так вот, это нечто вроде того. Полумифический город инков, который долго искали, но так и не нашли. Якобы он набит золотом по самое дальше некуда.

Минуты две потребовалось на переваривание информации, а потом меня разобрал смех.

– Ведь мы тоже не знаем, где он! – объяснил я. – Кристаллов, по крайней мере неэкранированных, там больше нет. Действительно, порядочный конкистадор за такое убил бы. Ворвались в Эльдорадо, схватили за шкирку первого попавшегося хмыря и сбежали, даже не удосужившись уточнить координаты. Кстати, он не сказал, есть ли там еще кристаллы, и если да, то где они? Ведь теоретически, кроме того что мы захватили, может быть еще два.

– Нет, – разочаровал меня дядя Миша. – Тут, понимаешь, в первую очередь надо было убедить пленника, что мы совершенно не испанцы, а вовсе даже совсем другие люди, белые и пушистые, которых абсолютно не интересует золото. В общем, торопиться не надо, человек и сам все прекрасно расскажет, как только слегка освоится.

– А сейчас он где?

– Спит в библиотеке.

– Может, ему пока построить какой-нибудь сарай, чтобы было где держать? Хотя, с другой стороны, куда здесь бежать-то. И, кстати, можно попробовать вновь открыть микропереход в то самое место. Настройки сохранились, а вид той комнаты я себе представляю неплохо, так что может получиться. Вот только нужно ли? Хотя, как мне кажется, золото лишним не будет.

– Если в смысле геморроя, то конечно, – хмыкнул майор. – На него же в двадцать первом веке ничего не купишь, придется сначала продать, а это не так просто. Нет уж, деньгами лучше разживаться по старинке, сразу в виде денег. А вот люди могут и пригодиться. Хотя, конечно, эти инки были те еще мерзавцы, такую живодерскую империю у себя устроили, что Писарро их завоевал совершенно смешными силами. Да и то постоянно отвлекаясь на борьбу со своим конкурентом де Альмагро. Но, как говорится, в семье не без урода. Например, наш гость – он не то жрец, не то ученый. В общем, действительно попробуй, потому что мне на работу с ним потребуется еще примерно неделя.

– Ладно, попытаюсь открыть дыру в место нашего недавнего подвига. И, кстати, с золотом все не так пессимистично. Согласен – в двадцать первом веке непосредственно на него много не купишь. Но мы-то сейчас в шестнадцатом! А здесь оно очень даже в ходу.

Я оказался прав – сохранившиеся настройки плюс моя неплохая зрительная память позволили уже на третий вечер открыть маленькое окошко в каменную комнату. В ней, кажется, ничего не изменилось с момента предыдущего визита. А соотношение времен однозначно показывало, что в обоих мирах сейчас всего три неэкранированных кристалла.

Так как два из них были при мне, я взял честно заработанные отгулы и слинял на дачу, где не торопясь построил внутри гаража стальную коробку объемом восемь кубометров, способную выдерживать разницу давлений в двести миллиметров ртутного столба, что примерно соответствует разнице высот в два с половиной километра. Раньше нужды в этом не было, потому как такое сооружение нужно только по одну сторону перехода, а и на Хендерсоне, и в Форпосте они уже имелись. Но появились новые задачи, и теперь можно было не опасаться, что смерчи и ураганы, сопровождающие открытие переходов в высокогорные места, привлекут к себе ненужное внимание.

Закончив работу, я совсем было собрался ехать в Москву, чтобы оттуда перебраться на Форпост, но тут ко мне зашел сосед. Не с ближайшего участка, мой не граничил вообще ни с одним из освоенных, но все же довольно близкий. Смущаясь, он спросил, нельзя ли ему как-нибудь воспользоваться моим сварочным агрегатом, потому как возникла необходимость приварить несколько уголков, а его маломощный генератор режима сварки не имеет. Прикинув, что спешить мне в общем-то некуда, я предложил сделать это прямо сейчас, и вскоре мы уже катили семидесятикилограммовую железяку на колесиках по дорожке, недавно проложенной бульдозером.

На участке соседа я с профессиональным интересом рассмотрел его дом. Да уж, на наших островах строят совсем не так… Было видно, что возводиться он начал очень давно, и пока этот процесс так и не дошел до финиша. Кроме того, бросались в глаза явные корректировки первоначального проекта.

Дом стоял на мощном фундаменте, который выдержал бы нечто кирпичное и даже двухэтажное. Но обвязка была из стопятидесятимилллиметрового бруса, а на ней возвышалось довольно хлипкое каркасное строение. Вместо мансарды вообще торчал какой-то скворечник из реек, обшитых оргалитом.

Сосед показал мне, что именно он хотел приварить к воротам, а затем обернулся к дому и крикнул:

– Мальвина, не бойся, это свои!

Потом извиняющимся тоном пояснил:

– Это я кошке. Она у меня очень любопытная, но и очень пугливая, от чужих всегда прячется.

На его зов из-под крыльца появилось существо, при виде которого я совсем было собрался офигеть, но вовремя спохватился. Ведь работаем-то мы в одном институте, а у нашего монтажника наверняка был не единственный котенок, которого требовалось срочно продать. Вот, значит, и сосед тоже стал жертвой деловой активности парня.

В общем, к нам осторожно подошла точная копия кисы, некогда жившей у меня в Москве, а сейчас лежащей под пирамидой на Изначальном острове.

Глава 5

Пока дядя Миша втирался в доверие к пленнику, про которого мы уже знали, что он действительно жрец и ученый, в далекой молодости воспитывался в храме около города Куско, и зовут его Чан Уари, я занялся силовыми установками для строящихся катамаранов по проекту Поля. Сам автор был еще в пути: сразу по завершении захвата четвертого кристалла я радировал на «Мечту», что можно не очень торопиться. Теперь флагман нашего флота лавировал против ветра на одних парусах, экономя дизтопливо, и его появление в Форпосте ожидалось примерно через неделю.

С установками же основная проблема была не в ременных передачах. Вопреки распространенному мнению, они не так уж сильно боятся воды и грязи. Это я мог сказать на основании шестилетней эксплуатации пяти скутеров, которые и тюнинговал, и обслуживал сам. Небольшие количества воды, попавшие в вариатор, действительно вызывали кратковременное проскальзывание, но из-за него тут же поднималась температура, вода испарялась, и все возвращалось в исходное состояние. Чтобы таким способом нанести серьезный вред ременной передаче, ее надо утопить.

С грязью – похожая картина, но вот всяких вибраций и несоосностей ременные передачи действительно боятся довольно сильно. У меня был случай, когда совсем небольшой люфт в подшипнике коленвала угробил ремень за пятьсот километров. Причем это был не какой-нибудь китайский ноднейм, а настоящий «Бандо», который при самой зверской эксплуатации может пройти тысяч десять, а при минимальной заботе о вариаторе – и все пятнадцать.

Поэтому в почти полностью деревянных катамаранах все-таки предусматривались стальные конструкции – рама, на которой будет стоять мотор, тоннель для винта и жесткая пространственная ферма между ними. Таким образом я надеялся обеспечить требуемую геометрию. Грязи же в море взяться неоткуда. Вода, правда, в принципе может и просочиться в моторный отсек, но если она там появится в количествах, влияющих на работу ременной передачи, это будет означать, что катамаран давно утонул.

Однако у корабля между мотором и винтом, кроме главной передачи, должно быть и какое-то устройство, обеспечивающее реверс. До сих пор оно у меня получалось как-то само собой. На «Авроре» винты крутили электромоторы, которые ничего не стоит заставить вертеться в обратную сторону. «Тритон» имел хондовский лодочный мотор со всеми необходимыми опциями, а дизели для «Мечты» покупались в комплекте с реверс-редукторами.

Теперь же предстояло как-то решить эту проблему. Самый простой путь – это, конечно, купить готовые…

– Ага, по тысяче евро за штуку! – мгновенно проснулась жаба. – Даже и не думай, удавлю. Ручками работай, ручками. Вон, валы и шестеренки от четырехступенчатой жигулевской коробки стоят совсем ничего, их и используй.

Во исполнение данного наказа я смотался в Москву, где душевно попил пива с соседом по гаражам Пашей. Он с незапамятных времен ездил на «четверке», лишь недавно пересев на «Нексию», но почти половина его здоровенного гаража пока оставалась заваленной жигулевскими запчастями. Вот, значит, там я в процессе дегустации «Клинского» долго вертел в руках внутренности коробки, соображая, как бы собрать из них реверс-редуктор. Но ничего вдохновляющего в голову не приходило. Единственным реальным вариантом было купить коробку целиком, а потом ампутировать ей все передачи, кроме прямой и задней. Но это явно был не лучший путь.

Во-первых, коробка от «копейки» стоит все-таки не копейки, а четыре с небольшим тысячи рублей. Почти как сам движок, который я собираюсь использовать! Во-вторых, она довольно громоздкая. В-третьих, передаточное число четыре с лишним на заднем ходе будет совершенно ни к чему, у движка и так максимальные обороты всего три тысячи, и уменьшать их нет никакого смысла.

Но когда, допив последнюю бутылку, я попрощался с Пашей, сходил к забору с оросительными целями и вернулся в свой гараж, меня осенило. Вот же на самом виду замечательный скутер, хоть и китайский! А в нем есть редуктор, валы и шестеренки для которого стоят даже дешевле жигулевских. Но зато из них очень просто получится собрать требуемый механизм.

Значит, берем вторичный вал и самую малость подтачиваем его на токарном станке, чтобы получилось два гладких конца и шлицы в центре. Параллельно ему ставим еще один, точно такой же. Насаживаем на каждый по шестеренке с посадочными местами под тот же шлиц. Рядом – две мотоциклетные звездочки, соединенные короткой цепью. Это устройство будет иметь три возможных состояния.

Первое – шестеренки и звездочки находятся по обе стороны шлицованных зон и не входят в зацепление с валами. Это нейтраль.

Второе – все сдвинуты вперед. Звездочки еще дальше отошли от шлицов, то есть для них ничего не изменилось. А шестеренки сели на шлицы, и теперь через них можно передавать вращение на винт. Хоть его направление и меняется на обратное, будем считать это передним ходом.

Сдвинув же весь блок до предела назад, получим обратную картину. Шестеренки начнут вертеться вхолостую, а звездочки зайдут на шлицы. То есть таким образом реализуется третье состояние – задний ход.

И наконец в Форпост прибыла «Мечта». Произошло это событие вечером, а следующим утром в моей резиденции собралось совещание расширенного состава – дядя Миша, Женя, Поль и я. Нужно было выработать линию поведения в изменившихся условиях, о чем в краткой вступительной речи сообщил майор.

– Итак, наш гость однозначно утверждает, что матрешек с кристаллами было три комплекта, и все они изначально находились в городе Куско, столице империи инков. Хранились шары в разъединенном виде. Кроме того, там же был алтарь малоизвестного и ограниченно почитаемого бога Ванко, на котором, согласно древним письменам, собранные матрешки могли продемонстрировать какие-то свои свойства. Причем не когда угодно, а только во время грозы. Какие именно – Чан не говорит. Думаю, что просто не знает.

Так вот, сорок девять лет назад Куско был захвачен испанцами, и начался грабеж, потому как в городе было действительно много изделий из золота и его сплавов. Однако до шаров руки у экспроприаторов не дошли – поначалу им хватало куда более весомых изделий. А потом началось восстание под предводительством некоего Манко Инки Юпанки, во время которого Куско был частично освобожден. Примерно неделю в городе шли бои, и за это время учителю Чана удалось найти все три комплекта шаров и алтарь.

Когда восставших все-таки выбили из столицы, они отступили сначала в какую-то крепость с длинным названием, но после ее обнаружения испанцами боя не приняли, а ушли вовсе в глушь, где в непроходимых джунглях затерялся город Вилькабамба. Там остатки инков, как мыши под веником, сидели сорок лет, изображая из себя империю. Пару раз около города появлялись испанцы, но небольшими отрядами, потому как добраться до новой столицы было очень непросто.

В общем, скоро Манко умер, и на трон сел новый император. А пятнадцать лет назад – еще один, этого звали Тупак Амару. Этот правил всего два года, а потом испанцы все-таки сумели провести через джунгли отряд и захватили последнюю столицу инков. Наш гость успел сбежать, но захватить с собой смог только один комплект без алтаря. От учителя он знал, где находится Пайтити, тайное убежище жрецов на самый крайний случай. И там он засел с полутора десятками своих коллег. Насколько я понял, почти десять лет подряд они там тряслись от страха, но недавно возвратившийся с охоты послушник сказал, что он видел отряд испанцев, явно держащий курс на Пайтити. Было в том отряде аж целых пять человек! Правда, уставших и больных, но все-таки приближение столь огромного войска привело обитателей Пайтити в панику. Кто-то сразу сбежал, а наш гость дождался грозы и попытался провести обряд активации шаров, толком не зная, чем он может кончиться. И на алтаре другого бога. Правда, близкого к Ванко. Что получилось в результате, все знают.

На этом дядя Миша, утомленный столь долгой речью, присосался к чаю с лепестками каких-то местных цветочков, а слово перешло ко мне.

– Исследования только начаты, – просветил я собравшихся, – но некоторые вещи уже можно сказать точно. Кристалл находится в большом шаре, который его экранирует. Присоединение среднего эту экранировку снимает. Малый шар – это блок управления, воспринимающий команды извне в виде определенных значений напряженности электрического поля. С системой команд я еще не разобрался, но не думаю, что здесь возникнут какие-либо непреодолимые трудности. Сами же шары явно продукт какой-то значительно более развитой цивилизации, чем у здешних инков. Сильно сомневаюсь, что даже в двадцать первом веке смогли бы сделать что-либо подобное, и поэтому считаю попытки разрушить шары недопустимыми. Как уже говорилось, изучение алгоритма управления малым шаром только началось, но одно я уже могу сказать точно. В отличие от моей аппаратуры, он может видеть и заэкранированные кристаллы. Думаю, через несколько дней можно будет сказать, где находятся оставшиеся два комплекта, и нам придется решать, что делать. Мое мнение – предпринять все возможные усилия для их захвата. Потому как ходить в двадцать первый век, рискуя напустить сюда прорву попаданцев оттуда, лично мне совершенно не хочется. А это вполне возможно, если в момент перехода кто-то догадается прилепить средний шар к большому.

Тут в разговор вмешался Женя.

– Это самое… – неуверенно произнес он. – У меня появилась мысль насчет влияния путешествий через переходы на здоровье. Может, оно и не совсем к месту, но я хочу сказать, что, если она подтвердится… В общем, из этих соображений я за попытки захвата остальных кристаллов.

– Да что за соображения-то? – оторвался от чая дядя Миша.

– Помните, вы жаловались, что у вас в двадцать первом веке начинает портиться самочувствие, а при возвращении сюда все моментально приходит в норму? И у Николая как-то раз случилось нечто похожее. Но тем не менее большинство путешествий проходит без заметных последствий, а Поль, например, во время своей командировки чувствовал себя отлично, зато по возвращении почти неделю болел непонятно чем. Это, конечно, могло быть и реакцией организма на стресс, но у меня сейчас другая гипотеза. Кажется, тут каким-то образом замешаны биоритмы. И если, упрощенно говоря, человек переместится в будущее на спаде ритма или в прошлое на его подъеме, организму станет хуже, а если наоборот – то лучше. Вот что мне хотелось бы проверить, причем не откладывая. Но, насколько я понимаю, спокойно шастать туда-сюда можно будет только после того, как мы соберем у себя оба комплекта – из того мира и из этого.

– Я считаю, что добывание недостающих кристаллов вообще должно стать нашей первоочередной задачей, – сказал Поль, – и вот почему. Для столь малочисленного сообщества, как наше, вопрос коммуникаций является одним из важнейших. А получив все кристаллы, мы сможем обеспечить переходы из одной точки этого мира в другую через будущее, причем с возможностью управлять знаком разницы скорости протекания времен. Если же снять данное требование, то точек, связанных между собой устойчиво открывающимися переходами, будет пять. Ведь сейчас, кажется, без кристалла в точке открытия можно попасть только на Изначальный остров, да и то с трудом?

– Один раз получилось на Флиндерс, но с еще большим трудом, – уточнил я. – На Чатем не вышло, несмотря на все мои старания.

– Вот именно, – продолжил Поль. – Поначалу, как мне представляется, мы вынуждены будем обойтись двумя точками, потому как не сможем по году ждать результатов закупок, которые займут в двадцать первом веке сутки. Но со временем, наверное, на это можно будет спокойно пойти. И уж всяко ситуация, когда любое открытие перехода чревато непредсказуемыми последствиями, для нас нетерпима. Поэтому повторюсь – считаю обсуждаемую задачу первоочередной.

Я же, слушая Поля, в основном думал не о предмете обсуждения, а о личности докладчика. Неужели это тот самый Поль, мастер по изготовлению рыболовных крючков из ракушек, которого я шесть лет назад принял за младшего брата Хани, хотя он был старшим? И которому потом долго не давались формы глаголов русского языка. Та же Ханя, не говоря уж о Тиме, вовсе не демонстрирует столь выдающегося прогресса. В чем причина? И нельзя ли ее как-нибудь распространить еще на кого-нибудь, потому что кадровый вопрос для нас даже более важен, чем коммуникации.

Дядя Миша понимающе глянул на меня, хмыкнул, отодвинул пустую чашку и подытожил:

– Получается, что в главном у нас разногласий нет – мне тоже не нравятся кристаллы в чужих руках. Значит, пусть Коля пробует определить их месторасположение, до этого строить конкретные планы рановато. И, кстати, появилась у меня мыслишка насчет незваных гостей. Насколько я понимаю, пока у нас нет возможности оперативно отслеживать соотношение времен и, соответственно, количества активных кристаллов в обоих мирах. Так?

– Именно что пока, я как раз сильно подозреваю у шаров наличие такой функции, только еще не знаю, как ее активировать.

– Вот-вот, а пока не знаешь, возможно выравнивание времен и, как следствие, появление здесь новых пришельцев оттуда. Кстати, и там отсюда они тоже могут появиться, просто для нас такая разновидность менее интересна. Мысль же у меня вот какая – нельзя ли организовать что-то наподобие маяка? Чтобы попаданцев, если они вдруг сюда полезут, выносило не черт знает куда, а в строго определенное место. На какой-нибудь небольшой островок, например.

До этого я как-то не задумывался о такой возможности, но предложение майора мне понравилось. Поэтому следующий день начался с разработки схемы, которая по заранее заданной программе будет менять напряженности магнитного и электрического полей, пересекающих малый шар. Мне же останется сидеть в своей московской квартире и смотреть, что оттуда увидит моя аппаратура.