Текст книги "Канцлер Империи"

Автор книги: Андрей Величко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц) [доступный отрывок для чтения: 8 страниц]

Гостиница показалась майору весьма подозрительной, ибо являлась просто сараем. Перед ним стояла полевая кухня и скучал сержант в поварском колпаке вместо пилотки.

– Прошу, господа, сегодня в меню уха и компот! – обрадовался развлечению он. – Количество не ограничено, кушайте на здоровье.

Когда англичане получили свои порции, их лица малость вытянулись. Уха представляла из себя воду без малейшего признака жира, в которой сиротливо плавали несколько неизвестных науке крупинок, кусочек капустного листа и голова какой-то мелкой рыбки. Компот же более всего походил на ржавую воду, которой, скорее всего, и являлся.

– Сэр, неужели русские считают это едой? – удивился Браун.

– Вообще-то нет, – вдруг на чистом английском вмешался в разговор сержант, – но мы хотели сделать вам приятное и один в один скопировали меню из южноафриканского концлагеря. Так что мы это только готовили, а честь изобретения принадлежит вам.

Охваченный нехорошими подозрениями, майор заглянул в «гостиницу». Так и есть, земляной пол, двухъярусные дощатые нары и какая-то бадья в углу. Сквозь дыры в крыше просвечивало небо.

Так и не попробовав бесплатного обеда, англичане отправились в отель – довольно приличное на вид двухэтажное деревянное здание. Но, когда они познакомились с ценами, всякое желание поселиться отпало напрочь. Номера были всего двух видов, люкс и полулюкс, и последний стоил пятьсот восемь рублей в сутки. Узнав, что самое дешевое блюдо в ресторане – бутерброд с сыром – стоит семьдесят рублей, они совсем было собрались отдаться на милость бесплатного сервиса, но при выходе из отеля к ним подошел сравнительно прилично одетый мужичок из местных.

– Господам показалось немного дорого? – поинтересовался он, – могу поспособствовать. Некоторые тутошние жители пускают на постой, там же можно и столоваться. В какую сумму вы желаете уложиться?

– В пять рублей! – твердо заявил майор, неплохо знающий русские цены.

– Ну, господа, это же вам не Питер, – разочарованно протянул мужичок. – Тут вы дешевле двадцати рублей ничего не найдете, да и мне за комиссию прибавьте пятнадцать процентов.

В общем, через два часа довольные, что хоть в такой малости обманули Найденова, ибо ясно, что свистопляску с ценами устроил именно он, англичане поселились в частном секторе – всего за сорок рублей на двоих за три дня с полным пансионом и баней.

На следующий день снова прилетела «Кошка»-амфибия, привезла бельгийскую экспедицию и одного француза в обгоревших лохмотьях вместо одежды. Его экспедиция, презрев предупреждения русских, ухитрилась подобраться на тридцать километров к эпицентру, но почти вся там и осталась… Корреспондент «Пари Суар» спасся чудом, без денег и документов, и теперь ждал решения своей участи в гостинице, питаясь бесплатными обедами – впрочем, сержант, пожалев парижанина, дал ему свой старый халат и буханку хлеба.

Майор Фоссет, решив, что цивилизованные люди должны поддерживать друг друга в беде, ссудил несчастному пятнадцать рублей под расписку. Неизвестно, что решил полковник Конти, но он дал погорельцу двести рублей просто так.

Глава 5

Всю последнюю декаду июня Россия обходилась без канцлера, ибо мне хватало времени только на связанные с метеоритом вопросы, да и то не на все. В принципе, неплохо обходилась, но хорошо все же, что они падают не каждую неделю, подумал я, заканчивая закрытый доклад. Закрытый – это для тех, кому положено точно знать, что я к падению этого чуда природы непричастен никоим боком.

А те, кому этого знать было не положено, напрягали фантазию, и чем дальше, тем более интересно у них получалось.

Осенью прошлого года слегка подвинутый на астрономии смоленский мещанин Юрьев смог (с моей помощью, естественно) опубликовать свой труд о существовании в солнечной системе девятой планеты, названной им, в честь супруги, Аграфеной.

Разумеется, никакого Плутона он не открыл, в его телескоп и Нептун-то было толком не видно, а мне лень было искать информацию, а потом еще и делать расчеты, где этот Плутон в данное время искать. Просто астроном страдал излишне буйной фантазией, и, как только ему было обещано опубликовать его бред при условии вставления туда нескольких фраз, он не пожалел бумаги. В общем, планета Аграфена состоит изо льда, писал он, от нее периодически отваливаются куски и падают на Солнце, вот один такой двадцать лет назад взял и отвалился, теперь летит. Но на его пути – Земля, и как бы он не того… А то ведь не исключена возможность.

На этот бред обратили внимание исключительно из-за моего участия в деле, так что, когда из Иркутска в верховья Подкаменной Тунгуски потянулись дирижабли с разведывательными экспедициями, а я издал указ про то, что в том районе действительно может упасть метеорит, некоторые начали чесать в затылках.

Потом я объявил, что метеорит отменяется до весны, и отозвал экспедиции. К тому времени все, кому надо, уже знали, что под Читой построено что-то очень секретное. А весной Чита была объявлена закрытым для иностранцев городом – вплоть до того, что каждый поезд встречала полиция на предмет проверки паспортов приезжающих. И дирижабли снова полетели в тайгу, только теперь уже с оборудованием и материалами для постройки соответствующих бомбоубежищ, а мировая научная общественность вдруг воспылала любопытством как к метеоритам в частности, так и к тайге в общем, включая и населяющих эту тайгу эвенков.

Первый срок был назначен на третье мая, и ни одна экспедиция туда успеть уже не могла, так что кое-кто даже начал возмущаться. Тогда я перенес дату падения на шестнадцатое июня, а пятнадцатого подкорректировал ее на утро семнадцатого.

Всем международным экспедициям были вручены карты, где имелась жирная красная точка, обведенная не менее жирным кругом стокилометрового радиуса, и было сказано, что вот сюда во избежание чего-нибудь заходить не следует. То есть сомнений, куда надо идти, теперь уже ни у кого не оставалось…

От раздумий меня отвлек звонок, сообщивший, что прибыло его императорское величество. Вот ведь неймется-то ему, как, подумал я, час назад только последнюю точку поставил!

– Ваше величество, – встретил я вошедшего Гошу, – кофейку или там пива не желаете? Или давайте побеседуем о чем-нибудь возвышенном. Погоды-то какие вокруг стоят великолепные!

– Доклад давай, – фыркнул Гоша, – и скажешь ты наконец когда-нибудь, что это все-таки было?

– Прямо сейчас скажу, причем совершено однозначно – а хрен его знает! Мой доклад – он в основном про то, чем оно точно не было. Так вот, это не классический метеорит и не комета. Твоя любимая гипотеза о том, что это корабль пришельцев, не исключается. Короче, вот он, доклад, забирай, только не потеряй после прочтения.

Некоторое время Гоша боролся с искушением открыть папку и начать читать прямо сейчас, но воспитание пересилило, и он сказал:

– Ладно, а что за история с тем французом? Вечером ко мне их посол придет капать на мозг по этому поводу.

– Да обычная история, и чего они к ней прицепились? Французы залезли, чуть ли не в эпицентр, как один все-таки ухитрился спастись, совершенно непонятно. Ну, доставили его в Илимск и спросили, на чье имя материальную помощь выписывать. Он говорит – корреспондент Альфонс де какой-то як, забыл я его полную фамилию. Наши, понятно, удивились – а кто же тогда капитан из второго бюро Пьер Фриан? – Ну, если я, то что, спрашивает лягушатник. – Три года за незаконный переход границы отсидите, отвечают ему, а потом и про матпомощь поговорим. Но чем-то ему этот вариант не понравился, так что сошлись на том, что пока он просто неустановленное лицо.

– Вербовать думаешь?

– Была поначалу такая мысль, а сейчас вот соображаю – да зачем? Он в Илимске местная достопримечательность, единственный, кто побывал на месте взрыва, и теперь такое корреспондентам плетет, что мне ни в жизнь не придумать! Там ведь всяких писак слетелось сотни полторы, вот этот погорелец и нашел свою нишу, бешеную деньгу на интервью заколачивать.

– Про цены мне уже жаловались.

– Блин, а как же права человека на свободное предпринимательство? Так и скажи, что Найденов имеет право предпринимать. А что с таким размахом – так у него просто натура соответствующая. Надо же местным дать заработать в порядке компенсации, а то им весь вековой уклад жизни порушили. Зато теперь меньше двадцати рублей в день там только ленивый не зашибает, а раньше столько и в год далеко не каждый имел.

– Понятно, – кивнул Гоша, – тогда, если время будет, ты к вечеру составь про это бумажку поязвительней и пришли мне – интересно, насколько в связи с метеоритом у них терпимость повысилась. А то раньше чуть «превосходительство» с недостаточно большой буквы напишешь, сразу нудеть про протокол начинали.

– Кого ты у них превосходительством-то обзывал?

– Фальера, понятно.

– Так он же у них президент, то есть, какое это в зад превосходительство? Демократия же! Подожди минутку, я сейчас…

Взяв ручку, я быстро набросал:

Его Императорскому величеству

Георгию Первому

От президента Французской республики

гражданина Армана Фальера

Заявление

Прошу подвергнуть амнистии незаконно проникшего на российскую территорию капитана П. Фриана. Гарантирую возмещение ущерба в срок до 01.08.1908.

ФИО полностью

Подпись

Дата.

– Такое устроит? – поинтересовался я, подавая бумажку.

– Сойдет, – кивнул Гоша, – как подпишут, пусть забирают свою знаменитость. Только какой он тебе ущерб-то нанес?

– Моральный. Глядя на его вранье, я чуть комплекс неполноценности не заработал, что у меня так не получается! В общем, с них десять тысяч франков, я сегодня не жадный.

Император ушел, унося мою бумажку и доклад, а я продолжил размышления, правда, не совсем с того места, где был прерван.

Через три дня после взрыва, когда был осознан масштаб произошедшего в тайге катаклизма, мир был шокирован. Да, публиковались и метеоритные гипотезы произошедшего, но больно неубедительно они выглядели! А уж после официального подтверждения данной версии Императорской Академией Наук упоминание про метеорит и вовсе стало считаться дурным тоном.

Первыми сориентировались турки и прислали ко мне специального представителя для уточнения, чем Османская империя может помочь своему великому соседу. В данный момент оный представитель сочинял бумагу о том, что эта империя не возражает против присоединения незаконно отторгнутых у нее в тысяча восемьсот каком-то году египетских земель к Черногории. Для остальных же была начата железнодорожная операция.

Почти год на закрытой территории под Читой копились грузы, которые в принципе могли пригодиться в европейской части России – ягоды, грибы, еще чего-то там… И теперь в обстановке повышенной секретности все это грузилось в эшелоны, которые непрерывной чередой шли на закрытую базу под Киевом. Зарубежные агенты так и писали в своих донесениях – мол, отправлен эшелон номер такой-то с неустановленным грузом под видом ягод…

Англичане вдруг озаботились срочным созывом новой конференции в Гааге, на предмет внесения корректировок в список не подлежащего использованию оружия. Дело, в общем-то, было неплохое, потому как Россия собиралась внести изменения в правила войны на море и теперь ждала только трибуны, с которой их можно было озвучить.

Вилли, ясное дело, тут же захотел подробностей, и ему под большим секретом сказали, что это была ракета, выстрелившая над целью снарядом из антивещества. Приличные физики у него есть, формулу "е равно эм це квадрат" я им написал, остальное сами додумают. Деморализованный Рейхстаг уже утвердил выделение четверти миллиарда марок на физические исследования, и нам еще предстояло подумать, как направить этот поток в конструктивное русло.

Но, пожалуй, был в России еще один человек, которому падение метеорита принесло не меньше хлопот, чем мне, а как бы даже и поболее – а именно моя племянница, ее двойное величество Маша. Она даже немного похудела с лица, спала по пять-шесть часов в сутки, дирижируя оркестром своих финансовых спекулянтов, и с восторгом заявляла мне, что таких мощных колебаний на биржах не было ни во время японской, ни даже черногорской войны. Гоша потихоньку начинал задумываться о том, насколько хорош профицит бюджета и как с ним бороться в случае чего.

В контакте с Машей работал и Альперович – он заранее купил на корню Теслу, профинансировал его идеи насчет беспроводной передачи полученного из воздуха электричества и теперь организовывал мощный концерн, долженствующий отобрать у русских по недосмотру великих держав взятую ими пальму технологического первенства.

А туманный Альбион недавно предоставил все имеющиеся материалы по тунгусскому феномену своему выманенному из Америки техническому гению Крису Бушу, ранее в гораздо более узких кругах известному под именем Ильи Кондратьева, а ныне в совсем узких – под агентурным псевдонимом Гейтс. И этот Буш-Гейтс уже высказал свое мнение, что ему это кажется взрывом бомбы на сгущенном эфире, судя по атмосферным явлениям после взрыва, а, главное, до него. И что доставлена эта бомба была жидкостной кислородно-водородной ракетой. Когда же он озвучил, сколько денег требуется для проведения только предварительных исследований, первого лорда адмиралтейства хватил кондратий, и теперь на освободившееся место энергично проталкивался некто Уинстон Леонард Спенсер Черчилль.

Во Франции же после первых вестей из тайги образовался всеобщий бардак, который за прошедшие две недели только вырос, и к чему там все клонится, сказать было пока нельзя. Ну, а Италия сразу после получения первых телеграмм из Илимска вдруг почувствовала непреодолимую любовь к России, которую и изливала по всем доступным ей каналам. Даже про то, что Суворов их, макаронников, освободил от французов, и то вспомнили! И про Драгомирова, объявив его ближайшим сподвижником Гарибальди. А уж какую встречу они устроили прибывшему с официальным дружеским визитом императору Николе Первому, это надо было видеть.

У меня даже появились мысли прямо сейчас осуществить свою давнюю мечту о даче – то есть купить Канары и построить ее там. В такой обстановке, как сейчас, Испания точно упираться не будет, особенно если ей пообещать, что в случае войны с Англией мы у нее отберем Гибралтар и восстановим историческую справедливость, то есть отдадим этот Гибралтар испанцам. А сами его только охранять будем, чтобы опять кто-нибудь не увел… Но, подумав, решил пока не спешить – времени на путешествия туда у меня сейчас все равно нет, только зря нервничать буду, типа, а что там на моем участке, не попятили бы чего.

Теперь же мне предстояло выдать кучу документов для служебного пользования. Перво-наперво – закрытый отчет об испытаниях аннигиляционной бомбы, с выводом, что в таких обжитых местах, как сибирская тайга, столь мощное оружие испытывать нельзя. Пожалуй, придется полигон на Северной Земле организовывать, которую тут уже открыли и назвали Георгиевской. Навезти туда пироксилина со всей России, благо его прорва, а снаряды давно пора полностью на тротил переводить, рвануть эту кучу и сказать, что все равно слишком мощно, теперь будем устраивать только подземные взрывы. Ну, и как будет близиться подходящий подземный толчок – заблаговременно закрывать Карское море и говорить, что теперь-то у нас все взрывается абсолютно безопасно.

Маша обещала мне, что по-быстрому, вот только с финансами разберется, напишет программу, заменяющую в тексте слово «ядерный» на слово «аннигиляционный», чтобы я мог пропустить через комп материалы по гражданской обороне из нашего мира – ну не самому же писать про "вспышку слева". Учения еще не помешают, пока только для военных, типа действий по А-тревоге… И какого-нибудь теоретика посадить, пусть статьи пишет о военных и экономических аспектах применения такого оружия. А то у нас ведь даже ядерной, то есть тьфу, аннигиляционной доктрины – и то нет!

Когда паника чуть схлынет, Гоша скажет несколько речей про то, что Россия осознает огромную ответственность, образовавшуюся на ней в результате владения А-оружием, и не собирается злоупотреблять столь мощным аргументом в международных спорах. Но в случае серьезной агрессии против нее – оставляет за собой свободу действий, причем самых эффективных – то есть по месту расположения вражеского правительства. То, что они, как правило, находятся в больших городах – увы, это не наши трудности, вот как-то примерно так. Ну и начинать запускать анекдоты типа «хрен с ней, с Австралией», про борьбу за мир, после которой не останется камня на камне, и так далее… Несколько лет мира точно выиграем, что будет совсем не лишним.

Самое интересное, что вся эта словесная эквилибристика была довольно близка к правде. То, что пролетающее небесное тело слишком мало для метеорита, вызвавшего такие разрушения, было видно даже на фотографиях итальянцев. А на наших можно было разглядеть, что взрывов было три, с интервалом в примерно в сто миллисекунд, два первых слабые, ну а последний – во всю мощь. И, главное, наши станции наблюдения зафиксировали мощный рентгеновский импульс, а вот продуктов распада – практически нет, только слабое вторичное излучение. Единственное, что меня утешало – я точно знал, что, кто бы не запустил в Землю бомбой из антивещества, в ближайшие сто лет он себя никак не проявит.

Глава 6

Не было бабе хлопот – купила порося! Так говорит народная мудрость. Применительно к текущим реалиям я уточнил ее до: «не было дяде Жоре геморроя – так он шумиху вокруг Тунгусского дива придумал». Потому что теперь следовало определиться, как вести себя в декабре этого года.

В покинутом мной мире тогда произошло сильнейшее землетрясение между Италией и Сицилией, практически разрушившее город Мессину. Кстати, первыми на помощь там пришли русские моряки… Теперь же предстояло решить, как вести себя, заранее это зная. Можно, конечно, оставить все как было. Но ведь в этом случае наверняка кто-то начнет совершенно необоснованно вопить, что Найденов все знал заранее, потому корабли и оказались рядом! Просто в той истории такого удобного персонажа не было, а то и там бы разорались. Убирать наших моряков оттуда тоже не годится – англичане много не наспасают, да и приплывут почти на день позже. Сказать, что я спрогнозировал этот катаклизм и теперь предлагаю жителям за час до него выйти в поле с вещами и посмотреть со стороны, как их город превращается в развалины? Можно, конечно, но в этом случае горожане получат свои жизни, а частично и барахло. Зато я не получу ни хрена материального! Ладно я, со мной иногда случаются приступы любви к ближнему, но ведь и Россия тоже почти ни шиша не получит, что не есть хорошо. Думай, голова, думай… Оный предмет меня не подвел, и спустя всего полторы чашки кофе он родил мысль.

Итак, в меру своих возможностей представим себе процессы, приведшие к землетрясению. Лежит, значит, одна плита на другой, самым краешком, и не сваливается только потому, что обе плавают в магме. И вот, значит, эта магма помаленьку начала куда-то утекать. Плиты еще держатся, но скоро запас прочности кончится, и верхняя свалится с нижней. Причем чем прочнее они друг на друге лежали, тем сильнее будет "БУМ!". И мириться бы человечеству с таким положением вещей еще как минимум лет сто, если бы на данную проблему не обратил внимание Найденов!

А он скажет, что, раз плиты все равно свалятся друг с друга, надо спровоцировать этот процесс заранее. Тогда и дата будет точно известна, и сам «бум» будет существенно меньше. Как? Элементарно, господа Ватсоны. Можно, конечно, что-нибудь рвануть прямо по месту будущего разлома, но это неудобно, ибо там очень глубоко, вам же самим придется рыть шахту от десяти до пятнадцать километров. Но можно бабахнуть и в другой, специально выбранной точке гораздо ближе к поверхности, откуда сотрясение магмы согласно положениям тектонической резонансно-волновой теории дойдет до места будущего землетрясения, многократно усилившись по дороге. И вместо катастрофы в одиннадцать баллов, которая размажет весь юг Италии по обломкам Сицилии, будет жалкий толчок лишь в семь с полтиной баллов, который всего-то только и разрушит два приморских городишки…

И что нам нужно для коммерческого успеха данного мероприятия? Всего лишь знать, где в ближайшее время будет сильное землетрясение, а где слабое. Первое пойдет как пример того, что получится, если в переговорах с русскими пожадничать, второе – наоборот… А Мессина сойдет за бесплатную рекламную акцию.

Так как данная затея имела ясно видимый финансовый аспект, да и вообще являлась отнюдь не мелочью, вечером я отправил Гоше бумагу со своими мыслями по этому поводу. И уже через полтора часа последовал звонок из Зимнего, в котором племянница известила меня, что у нее не дядя, а натуральный гений. После чего трубку взял Гоша и сообщил, что идея весьма интересная, за завтра они с Машей обговорят ее между собой, а послезавтра надо встретиться всем трем – у кого, кстати?

– У меня, а то Маша до сих пор тут не была ни разу, пусть посмотрит на логово Гатчинского коршуна, – предложил я, – может, и предложит чего для улучшения имиджа.

Племянница восприняла идею серьезно, и они с Гошей, приехав на сорок минут раньше срока, устроили экскурсию по дворцу. Маша сразу сказала, что, если я хотел устроить образцовую казарму, то у меня это таки получилось.

– Неужели здесь нигде картин не было? – поинтересовалась она.

– Почему, были. Те, что представляют художественную ценность – сейчас в Эрмитаже. Те, что еще только будут ее представлять – в местной картинной галерее, это от столовой по коридору направо. А те, что даже и не будут – на складе, я их в качестве подарков использую.

– Да уж, – хмыкнул Гоша, – это надо было додуматься, устроить во дворце столовую самообслуживания.

– Так ведь у шестерки штаты не резиновые, у ДОМа тоже, а из кого еще обслугу набирать? – вполне резонно поинтересовался я. – Это вам нельзя, вы величества, а мне такое в самый раз. И, кстати, одна картина тут есть… Показать, это на втором этаже левого крыла?

Мы прошли в указанное место, и я показал им большой, два на три метра, парадный портрет генерального следователя Гниды при всех регалиях. Естественно, это полотно висело при входе в седьмой отдел.

– Невероятной художественной мощи полотно, куда там какой-нибудь Джоконде, – поделился я с экскурсантами, – бывало, что при виде нее люди и в обморок падали. Это мне один отставной мичман нарисовал, он теперь тут в канцелярии работает. Вот ее не отдам, самому нужна! Ну что, насмотрелись, может, пойдем тектонику обсуждать? А то уже пора.

Обсуждение началось с того, что Гоша поделился возникшими у него мыслями по, как он назвал эту будущую контору, «Всемирной взаимопомощи».

– Цель – помогать друг другу в борьбе со стихийными бедствиями, – объяснил он, – от членов требуется подписать договоры об отсутствии территориальных претензий друг к другу, ну и какие-то взносы. Заодно это будет и карантином для желающих вступить в организующуюся Большую Четверку – ну не сразу же туда Италию, например, брать! А так посидят с совещательным голосом пару лет, послушают, как люди проблемы решают, глядишь, и проникнутся…

Дальше слово взяла Маша.

– Говорить, что мы можем железно обуздать любое землетрясение, нельзя, – заявила она. – Наоборот, надо заявить, что дело это трудное и далеко не всегда приводящее к результату – а то вон в двадцать третьем году в Японии будет почти девять баллов, и что же, говорить, что мы пятнадцать предотвратили? А вот предсказывать нужно все, странам – участницам ВВ за взносы, остальным – за деньги. Ну и пару-тройку якобы ослабить, не больше…

– Это надо, значит, какой-нибудь институт сейсмологии создать, чтобы он помаленьку изучал эти вещи, – заметил Гоша.

– В Пулково давно изучают под руководством Голицына, он даже нормальный сейсмограф уже изобрел, так что просто подбрось ему денег, а институт он и сам сделает, – предложил я. – И, когда сделает, я ему туда одну из первых ЭВМ поставлю. Кстати, напоминаю – нет в этом мире слова «компьютер»! Это чтобы вы, когда увидите, не ляпнули ненароком.

– А ЭВМ, что, уже есть? – поразилась Маша.

– Завтра Фишман мне первую привезет. Программируемых калькуляторов, ты, конечно, не видела… В общем, нечто вроде них, но чуть получше и с тумбочку размером.

– Постой, помню, у отца такой был… работает только с цифрами, то есть набираешь на клавишах последовательность вычислений, потом там еще кнопки "если, то" и отсылка к подпрограмме… Это?

– Примерно.

– Так ведь убогость же полная!

– За эту «убогость» при разработке, например, ядерного проекта Курчатов бы тебе что хочешь отдал, – уточнил я. – И у нас Иоффе, когда узнал, что эта штука сможет делать, чуть в пляс не пустился… Впрочем, ему-то посерьезнее машина готовится, правда, чуть попозже. Кстати, Главный Вычислительный Центр тоже тут будет, это то, что строят за дворцом у пруда.

– А, – рассмеялась Маша, – вот оно что! Я-то в толк никак не могла взять, что там такое – средства идут через «ДОМ», но архитектура для борделя ничуть не подходит…

– То есть как это? Вполне красивый был домик на картинках нарисован! Я их лично утверждал, вместе с архитектурными излишествами. Чем плохо?

– Тем, что это просто хрущевка, только почему-то с тремя колоннами у центрального входа и башенкой на крыше, – объяснила Маша. – У нас ведь теперь Архитектурный комитет есть, с твоей же подачи там великий князь Петр заправляет, а у него, в отличие от некоторых, вкус есть! Знала бы, что это у тебя не веселый дом, а ВЦ, попросила бы поучаствовать в проектировании.

Как и ожидалось, на следующий день Боря действительно привез мне первую сделанную в этом мире ЭВМ. Несмотря на умеренность своих возможностей, тем не менее, она была большим подспорьем в научных, инженерных и прочих расчетах, но главное – на таких машинах вполне можно будет готовить кадры. А вот ВЦ в ближайшие годы будет функционировать в несколько оригинальном режиме – при всех Бориных успехах он мне твердо сказал, что до машины даже вроде СМ[1]1
   СМ ЭВМ – семейство управляющих вычислительных машин, разработанное в СССР в конце 70-х.


[Закрыть] ему пока как до Пекина раком. Так что в главном зале, доступ к которому закрыт всем, кроме меня, величеств и Бори, будет сиротливо торчать обычный комп. А в комнатах ВЦ расположатся терминалы – то есть клавиатура, электрическая печатная машинка, устройство ввода на перфокартах и цифровое табло.

Для проверки я запустил Борино творение считать число «пи» и, вопросительно посмотрев на его кобуру, достал из сейфа пару стаканчиков. В ответ Фишман полез в портфель и вытащил оттуда четвертинку с водкой имени себя, а потом продемонстрировал, что в кобуре у него не фляга, а ПФ.

– Я же прямо от тебя в Петергоф еду, – пояснил он.

– И что, там пора кого-нибудь прибить? Так давай позвоним, Танины девочки мигом все сделают, – не понял я.

Тут надо сказать, что в Петергоф Боря собирался отнюдь не в целях повышения культурного уровня путем созерцания тамошних фонтанов – еще полгода назад он познакомился со здешней второй вдовствующей императрицей, то есть Алисой.

Первое время после смерти Николая она против своего желания вдруг стала чем-то вроде центра кристаллизации для недовольных Гошиной политикой. Но, потом, по мере их нейтрализации, вокруг нее начал образовываться вакуум. Она даже выразила желание уехать в свой Дармштадт, но Гоша ответил, что это нежелательно. Причем ответил достаточно сухо, ибо Алиса не смогла найти лучшего времени для своей просьбы, чем момент, когда Маша с минуты на минуту собиралась рожать. Однако придворному планктону этого оказалось достаточно, чтобы сделать вывод об опале вдовы Николая, и вроде даже начали появляться желающие ее походя пнуть. Я уже собирался устроить показательное действо на тему о том, что кого пинать – это решать вовсе не им. И кто этим будет заниматься – тоже, а всякая инициатива тут неуместна! Но, выходит, рыцарь Фишман хочет навести там порядок прямо сейчас.

– Попадешь хоть? – продолжил сомневаться я, – они же метаться будут резкими скачками, тут тренировка нужна.

– Тьфу на тебя с твоими живодерскими шуточками, просто надо показать, что за Алису теперь есть кому заступиться.

– Тогда ты метод какой-то неэффективный выбрал. Бери с собой папку, как увидишь кого – открываешь ее и задумчиво переводишь взгляд с объекта на бумаги и обратно. Все, больше ничего не потребуется, как миленькие вылетят из Петергофа впереди собственного визга. Вот только неужели Алиса так и терпит твою кобелиную сущность?

– Она любвеобильная, а не кобелиная, – важно пояснил мне Боря, – и умные люди прекрасно понимают разницу. Тут другая трудность есть – после всех этих передряг у нее сильно религиозность повысилась, Алечка страдает, что ей со мной приходится жить во грехе… У тебя знакомого попа не найдется, который ей объяснит, что это не так страшно? Только настоящего, чтобы поверила.

– Который настоящий, он за такое предложение меня тут же анафеме подвергнет, невзирая на мундир, – усмехнулся я, – хотя есть, конечно, и такие, на которых и вовсе пробы ставить негде… Стоп, идея. Пусть Гришка ей это объяснит, у него точно получится, я Распутина имею в виду. Правда, этот жук вполне может у тебя даму-то и умыкнуть.

– Какой-то Распутин – у Фишмана? Жора, мне даже не смешно. И, кстати, твое «пи» готово, так что давай за успехи здешней кибернетики!

Закусив огурцом, Боря продолжил:

– У терминалов я специально память ограничил – пусть местные мозги тренируют в условиях недостатка ресурсов. С мегабайтом любой дурак что хочешь напишет, а ты попробуй вывернуться на шестнадцати кило!

– Кстати, у этого твоего арифмометра сколько?

– Шестнадцать программ по двести пятьдесят шесть шагов. Да, при его разработке мне здорово твой протеже Лузин помог – пора под него институт прикладной математики делать. И это, ты насчет Вернадского не думал? По-моему, не помешает ему ноосферой заняться, ибо твое вмешательство в дела этого мира уже потихоньку выходит на глобальный уровень.

– Сам думал, но тут имеется тонкость – у Владимира Ивановича хобби такое есть, делиться сомнениями с кем ни попадя. Так что лучше я пока воздержусь. Да чего такого я тут особенно глобального навытворял, по-твоему?

– Ну как же, выброс угарного газа в атмосферу ты точно увеличил в разы, сравни потребление нефти в той России и в этой.

– Зато в японской войне стреляли почти втрое меньше!

– И не там, где у нас, кстати, я про это тебе и говорю. Кстати, то землетрясение в Италии – мы же с точностью до минут знаем, когда оно началось! А, значит, любое отклонение будет результатом твоего вмешательства.

– Я с этим уже сталкивался, когда прогнозы погоды писал. Значит, в дневниках одного очевидца было написано, что пятого февраля четвертого года в Артуре установилась отличная погода. Открываю дневники другого и с удивлением читаю, что весь этот день был шторм! Потом сам дожил до пятого и увидел мокрый снег при низкой облачности и довольно сильном ветре. Так что это просто источники врут, на то они и очевидцы, а вовсе не глобальные последствия моей скромной деятельности.