Текст книги "Суровая мужская проза"

Автор книги: Андрей Бондаренко

Глава девятая
А вон там – седые генералы…

Спасательная команда доставила в «ооновский» лагерь двоих выживших и восемь трупов.

Через полтора часа прилетели и генералы.

Объявили траур. Ну, и понятное дело, «особый режим». Типа – на всякий пожарный и экстренный случай, как и полагается…

На следующее утро, сразу после завершения завтрака, состоялось общее построение списочного состава корпуса (за исключением тех, кто в плановом порядке нёс боевое дежурство). Вернее, что-то вроде траурно-похоронного митинга.

Сперва Виталий Палыч, хмуро глядя в сторону, сказал несколько дежурных фраз в чисто философском ключе – о превратностях злокозненной Судьбы и о высокой миссии воинского братства.

Потом слово взял Фрэнк Смит.

Генерал Смит был уже достаточно пожилым человеком, поэтому его сразу же пробило на слезливую сентиментальность: сплошные перлы о священном рыцарском долге и о цене, которую всем нормальным людям (то бишь, бойцам), приходится платить за достойное выполнение вышеозначенного долга. О непомерно-высокой цене…

В конце речи старичка потянуло на воспоминания о своей славной армейской юности, которые (вполне прогнозируемо), завершились декларированием следующего стихотворного текста:

 
Смерть пришла из ниоткуда.
Просто проходила мимо.
Огонёк наш увидала.
И на ужин заглянула.
Просто проходила – мимо…
Говорят, страшнее нету
Смерти, что проходит мимо.
Что зовёт неотвратимо
В Край Несбывшихся Надежд,
Всем подмигивая – криво…
И тогда она пришла.
Хмуро дунула на угли.
За собою позвала.
Мы ушли за нею – в джунгли.
За собою – повела…
Джунгли – страшная планета.
Сорок пацанов – в пути.
До десятого рассвета
Только трое добрели.
Джунгли – страшная планета…
Молодыми уходили.
Не считая вовсе дни.
Месяц – в зеркале обычном
Лишь седые старики.
Молодыми – уходили…
Сорок лет прошло.
Всё помню.
Каждый шорох – в этих джунглях.
Каждый крик и каждый вздох свой.
И предсмертный хрип друзей.
Что поделать, коль солдату
В этой жизни достаётся,
Позабыв о страхе смерти,
Только честь свою спасать.
От Судьбы и от начальства.
От предательства и страха.
От себя и от безумства.
Только – честь свою – спасать…
 

После трескучего траурного салюта, произведённого, как и полагается, из винтовок М-16, восемь чёрных мешков с трупами сослуживцев торжественно загрузили на борт «ноль-один».

Ещё через пару-тройку минут вертолёт взлетел в небо и взял курс на средиземноморское побережье.

Печальная церемония была завершена, служивый люд принялся разбредаться – кто куда: одни проследовал на вверенные объекты, другие – в жилые палатки.

– А мы? – спросила Ванда.

– Может, братья и сёстры, в столовую заскочим? – предложил Егор Леонов, находившийся после недавнего происшествия с тремя успешно-застреленными диверсантами на заслуженном «больничном». – Лично у меня, когда нервничаю или, к примеру, сильно волнуюсь, аппетит зверский просыпается.

– Принимается…

Они шагали между идеально-ровными рядами пятнистых палаток, и Лёха ворчливо бормотал под нос:

– А седовласый генерал Смит, оказывается, пиит завзятый. Да, дела-делишки. Кто бы мог подумать. Джунгли, блин горелый, понимаешь, страшная планета. Ну, надо же, придумщик мечтательный…

– Не нравится – придумай лучше, – отстранённо улыбнувшись, посоветовала Ванда. – Ворчун белобрысый.

– Давно уже всё придумано. Года три c половиной тому назад, по аналогичному скорбному поводу.

– Так зачти. Если, конечно, не замучен стеснительностью излишней.

– И зачту, не вопрос. Только, извини, на русском языке. Слушай…. И когда торжественно, печально, под оркестр гроб тот понесли, стало скучно, вдруг, необычайно. Мы ушли…. Мы ушли в тот сумрак тёмно-синий. В те кусты – сплошная бузина. Помянули над чужой могилой, как ты и просил – тебя…. А вон там – седые генералы. Надрываются, весь белый Свет любя. Похрен. Наливайте, братцы, снова. За – тебя…. Ну, как?

– Внушает…

– А можно и мне маленькой скромной виршей отметиться? – помолчав с минуту, поинтересовался Леонов. – Тоже на русском, понятное дело? Спасибо, друзья боевые, за оказанное доверие. Итак…. Вы – психолог? Да, ладно. Вы – клоун из бродячего цирка. В детстве вас видел на арене. Помню…. Что вам надо? Я искренне не лезу в бутылку. Просто оставьте меня в покое…. Как это – поздно? Упал вертолёт, там были люди, которые мне дороги. Да, я печален, и застрелить готов любого, кто станет на моей дороге к моргу, где они лежат – мёртвые – все…. Я клянусь, что буду спокоен. Пистолет отдам без боя, вовсе…. Пропустите, пожалуйста, доктор. Я посмотрю только, как они там – мои Дикие Гуси…

– Аж, до слёз пробрало, – жалостливо шмыгнула носом Ванда. – Шагаем, пииты в погонах. Шагаем…

Они, набрав на пластмассовые подносы всякой съедобной разности, расположились за дальним столиком.

– Эх, помянуть бы ребят по-человечески, – вздохнул Леонов. – В том плане, что выпить – по сто положенных грамм.

– Не вопрос, как вы, господа военные, любите говорить, – извлекая из своей объёмной дамской сумочки маленькую плоскую бутылку, хмыкнула Ванда. – По сто грамм, к моему большому сожалению, не получится. Двести пятьдесят разделить на три, это будет…

– По восемьдесят три, запятая, и три в периоде грамма на брата, – подсказал Петров. – Ну, и на сестру…. А что это за напиток?

– Виски – «Белая лошадь». Сгодится?

– Она ещё спрашивает. Срочно освобождаем бокалы от пошло-приторного апельсинового сока и наполняем их по-настоящему благородным напитком.

Они освободили и наполнили. А после этого, молча, и без тостов, выпили. Потом наспех закусили и помолчали…

– А что это, Леон, ты в последнее время такой задумчивый и слегка заторможенный? – спросил Лёха. – Ходишь, как в воду опущенный. В том глубинном смысле, что словно бы стукнутый пыльным мешком из-за угла. Причём, точно по темечку…. Случилось что?

– Случилось…, – тяжело вздохнул Егор.

Вздохнул, а после этого подробно, ничего не утаивая, рассказал о неожиданных и кровавых событиях, произошедших на днях в узкой песчаной лощине, расположенной недалеко от приснопамятного Чёрного ущелья. О троих насквозь-непонятных деятелях в светло-бежевых тюрбанах, застреливших уважаемого Аль-Кашара, и о связанном Артёме Белове. О своих метких выстрелах и об отрезанной рогатой голове инкуба, найденной в брезентовом рюкзаке с приметной эмблемой. О странной реакции Аль-Салони и о последовавшей затем драке-схватке, закончившейся смертью молодого бербера. О своём осторожно-взвешенном решении (чисто на интуиции), «замести следы» и о встревоженных многознающих генералах, тут же вылетевших (с неожиданными пустынными трофеями), на некую тайную «столичную базу».

– Ничего себе, дела-делишки, – восхищённо взъерошил ладонью волосы на затылке Петров. – До чего же наш беспокойный Мир богат на разнообразные загадки, шарады и ребусы. Офигеть и не встать, мать его надолго…. А то, что ты решил слегка «затихориться» и притвориться полностью неосведомлённым – оно очень даже правильно. За излишние знания, как утверждал покойный Аль-Салони, и голову могут оторвать. Причём, запросто, не задавая глупых вопросов и ни капли не сомневаясь…. А на нас с Вандой можешь смело положиться. Никому не проболтаемся. Железобетон и могила.

– Две скромные-скромные могилы на заброшенном сельском кладбище, – зачем-то уточнила девушка. – То бишь, будем немы, как речные упитанные рыбы. Вот, только…

– Что такое, звёздочка моя медноволосая? Почему ты так побледнела? Чего-то всерьёз опасаешься?

– Понимаешь, древние арабские легенды гласят, что инкубы – очень злопамятные, кровожадные и мстительные существа. Как бы они…э-э-э, не учудили чего гадкого и кровавого. Я имею в виду, в качестве достойной мести за безвременную смерть своего соплеменника.

– Ха-ха-ха! – деланно рассмеялся Лёха. – Вот, уж, рассмешила, право слово…. Не существует никаких инкубов в природе. Вообще. Не су-щес-тву-ет…. Сама же только что сказала, что, мол, древние и седые легенды. Понимаешь? Ле-ген-ды…

– Хорошо, просто легенды. Не вопрос. Уговорил. Будь по-твоему, Алекс. Не возражаю…. А откуда же тогда взялась – в том рюкзаке – рогатая козлиная голова на жилистой человеческой шее?

– Ну, мало ли…

– Не юли, милый, пожалуйста, – неодобрительно покрутив головой, проявила настойчивость Ванда. – Откуда?

– Во-первых, вполне возможно, что речь идёт о некой «козлиной» мутации. Местные берберы и бедуины рассказывают, что коварные французы – в прошлом веке – многократно и щедро поливали окрестности Чёрного ущелья какой-то жутко-ядовитой химией. Вот, здешние козлы и замутировали – по полной и расширенной программе…. Чем, собственно, не версия?

– Версия, версия. Не спорю…. А что у нас – «во-вторых»?

– Во-вторых, вышеупомянутая козлиная голова может оказаться обыкновенным пластиковым муляжом, изготовленным с целью элементарного дружеского розыгрыша…. Леон, ты же в данную рогатую голову пальцем не тыкал? И наблюдал её, не вынимая из полиэтиленового мешка?

– Так всё, конечно, и было, – подтвердил понятливый сослуживец. – Не тыкал и не вынимал. Цивильным гадом буду…. Думаешь, это была безобидная юмористическая подделка? Вполне может быть. Вполне…. А как твои, мисс Паулс, репортёрские дела? – мастерски перевёл разговор в другое русло.

– Плохо, – расстроенно вздохнув, призналась девушка. – Генерал Фрэнк Смит – старая, осторожная и хитрая лиса – так и не дал мне возможности добраться до основного объекта. Все второстепенные я уже давно успешно сфоткала и засняла на видеокамеру. А потом, щедро пересыпав эти материалы здешними цветастыми берберскими легендами, сделала-слепила несколько полноценных репортажей – можете, при желании, ознакомиться с ними в Интернете, адреса сайтов чуть позже скажу-напишу…. Причём, все эти репортажи руководству компании «На Краю Земли» однозначно понравились. Мне даже пару щедрых денежных премий выписали. Но Генеральный директор, господин Ли Хо (мужчина очень целеустремлённый, цельный и упёртый), настаивает на реальном посещении главного объекта…. Сейчас покажу. Алекс, сдвинь-ка подносы с тарелками и бокалами на противоположную сторону стола…. Ага, спасибо большое, – она достала из своей сумочки топографическую карту, развернула её, а потом ловко расстелила на освободившемся месте и, уверенно тыкая указательным пальчиком, приступила к объяснениям: – Это – «ооновский» лагерь, в котором мы с вами сейчас находимся. Вот – Чёрное ущелье, северную сторону которого вы, бойцы бравые, регулярно и старательно контролируете. А интересующая меня…э-э-э, аномальная зона, назовём это так, расположена примерно на пятнадцать километров южнее – относительно данного ущелья. Эта местность на карте обведена светло-красным овалом. Площадь обведённой площадки – на уровне ста пятидесяти-шестидесяти километров квадратных…. Чем же упомянутая зона – аномальна? Один из искусственных спутников, вращающихся над нашей планетой, регулярно делает снимки данной местности и «делится» ими с руководством компании «На Краю Земли»…. Чей это спутник и почему он любезно «делится» снимками? Честное слово, не знаю. Запутанная история, причём, с азиатскими корнями. Да и не в этом, собственно, дело…. Понимаете, примерно на девяноста пяти процентах этих снимков заснята всякая экзотическая разность: массивный средневековый полуразрушенный замок, длиннющие торговые караваны, неторопливо бредущие куда-то, гигантский каменный сфинкс, всяческие машины, механизмы и даже современные пятнистые танки, ещё всякого и разного из знаменитой серии: – «Семь бочек маринованных арестантов…». А на пяти процентах – совершенно ничего. В том смысле, что только скучные пески да печальные барханы…

– Что же в этом странного? – удивился Лёха. – Элементарные «стационарные» миражи, про которые ты нам недавно прочла развёрнутую научно-популярную лекцию…. На пяти процентах снимков – лишь пески да барханы? И это прекрасно вписывается в твою фундаментальную теорию, согласно которой «стационарные» миражи – во время существенных погодных катаклизмов – временно рассеиваются.

– Вписывается, не вопрос, – задумчиво поглаживая мизинцем правой руки ямочку на подбородке («Самую милую ямочку на Свете», – машинально отметил Петров), согласилась Ванда. – Но, во-первых, господин Ли Хо настаивает, чтобы я лично побывала в этой странной зоне. То бишь, сфотографировала бы там всё вблизи, а также «проверила» бы эти «возможно миражи» с помощью «усиленной лазерной указки»…. Во-вторых, меня саму очень впечатлили спутниковые снимки означенного средневекового замка. Ну, очень симпатичным и натуральным он на них выглядит. Самым-самым настоящим…

Настойчиво, навязчиво и требовательно затренькала-заныла коротковолновая рация.

– Офицер Алекс слушает, – торопливо поднеся к уху чёрный продолговатый брусок, оснащённый короткой телескопической антенной, откликнулся Лёха. – Так точно, уже перекусил…. Слушаюсь!

Предварительно отключив, он поместил рацию в нагрудный карман пятнистой куртки, а после этого сообщил:

– Виталий Палыч срочно вызывает к себе, на ковёр генеральский. Без промедлений.

– Прямо как в твоём недавнем стихотворении, – смешливо прыснула Ванда. – Мол: – «А вон там – седые генералы…». Иди, боец, к высокому начальству. Спеши, ветру пустынному уподобляясь.

– А…Э-э-э…

– Иди-иди, офицер Алекс. Не буду я флиртовать с симпатичным старшим лейтенантом Леоном, честное и благородное слово…

Лёха, предварительно приведя «ооновскую» полевую форму в порядок, вежливо и ненавязчиво постучался костяшками пальцев в дверную светло-бежевую филенку.

– Входи, Алекс, – разрешил вальяжный баритон.

Он и вошёл.

Вошёл и замер в почтительном ожидании.

«Эге. Похоже, что наш уважаемый господин генерал-лейтенант слегка занят», – зашелестели в голове разноплановые мысли. – «Склонился, понимаешь, над письменным столом, на котором разложена топографическая карта. Задумчиво щурится, что-то заинтересованно измеряя на карте с помощью стандартного циркуля…. Да, седины-то у нашего Палыча, спора нет, хватает: и на висках, и в аккуратных усах, да и суточная щетина – откровенно-сизая. А как же, мои господа и дамы, иначе? Многолетняя служба в беспокойном российском ГРУ – это вам не на фешенебельном мальдивском курорте прохлаждаться, беззаботно валяясь кверху пузом на белоснежном меленьком песочке и попивая через пластиковую трубочку экзотический слабоалкогольный коктейль, так его и растак, мать его коктейльную…».

– Подойди, Петров, – не оборачиваясь, разрешил Громов. – Задание тебе будет, юноша дерзкий и отважный. Особой важности и срочности, понятное дело. Смотри на карту…

– Ага, смотрю, – подойдя к столу, негромко пробормотал Лёха, а про себя подумал: – «Как же эта генеральская карта похожа на карту моей Ванды. И масштабы одинаковые. Да и аналогичные блёкло-красные овалы присутствуют на обеих…».

– Что ещё за – «ага»? – тут же взъярился генерал-лейтенант. – От своей медноволосой фигуристой зазнобы набрался дурацких штатских словечек? Лейтенантские погоны плечи жмут?

– Никак нет, господин генерал! Не жмут! Виноват! Исправлюсь! Смотрю! Весь во внимании!

– То-то же, раздолбай белобрысый. Живи пока. Прощаю, так и быть, на первый раз…. Значится так. Смотри на карту. Это – стационарный «ооновский» лагерь, в котором мы с тобой сейчас и находимся. Вот, приснопамятное Чёрное ущелье, северную сторону которого усиленно контролируют наши патрули. А, вот, южная его сторона…. Не контролируем мы её на сегодняшний момент. Мол, незачем. И теоретически, поверь, это правильно. За каким, спрашивается, дьяволом создавать два полноценных охранных пояса, когда и одного вполне достаточно? Только людские и материальные ресурсы распылять понапрасну…. Но сегодня «берберские источники», заслуживающие безусловного доверия, доложили, что несколько суток назад вдоль южной кромки ущелья активно перемещались неизвестные «камуфляжники». Причём, не наши…. Как берберы определили эту самую «не нашесть»? Естественно, по расцветке. У нас форма светло-светло-жёлтая, покрытая серыми и светло-бежевыми пятнами. А у тех ребятишек (при общей похожести колеров), на куртках-штанах ещё и редкие буро-зелёные пятнышки наличествовали. У жителей здешней пустыни глаз намётанный, проверено неоднократно…. Короче говоря, неизвестные деятели некоторое время суетились рядом с южным краем Чёрного ущелья, а потом пропали. Вернулись, надо думать, на свою тайную базу…. Теперь по стоящим целям и задачам. Возьмёшь в напарники Белова…. Что так удивлённо глаза округлил, боец? Думал, что старший лейтенант Леонов составит тебе компанию? Нет, данный вариант не катит. Во-первых, именно Тёмный у нас специализируется на делах сапёрных. Вдруг, те бродяги с буро-зелёными пятнышками, просто-напросто, минировали кромку Чёрного ущелья? Всякое бывает, так его и растак…. А, во-вторых, на Леона у меня имеются отдельные стратегические планы. Они же – виды. Какие конкретно? Страшная и многогранная военная тайна. Гы-гы-гы! Закончили с хохмачками…. Итак, суть задания вашей дозорной пары…

– Кха-кха, – вежливо кашлянул Лёха.

– Деликатно намекаешь, бесстрашный боец, на строгие служебные инструкции? – понятливо усмехнулся Палыч. – Мол, к вам – в обязательном порядке – должен быть прикомандирован кто-либо из местных сотрудников корпуса? Есть такое правило, спорить не буду. Но, извини, ничем помочь не могу. Сейчас проходит какой-то большой мусульманский праздник. По этому поводу все «наши» арабы и берберы освобождены от служебных обязанностей на двое суток. Ничего не поделаешь, так как данный пункт у них чётко прописан в Контрактах. Нельзя нарушать, себе дороже. Типа – по судам потом затаскают…. Что, Алекс, нахмурился? Мол, подписывал свой Контракт, не читая, как среди отвязанных «грушников» и заведено? Только причитающимся баблом поинтересовался? Забей, боец. Природное раздолбайство – неоспоримое и наиважнейшее конкурентное преимущество всего русского народа в целом. Гы-гы-гы! Отставить – шуточки…. Значится так. Беру данное грубое нарушение служебных инструкций на себя. Чай, не убудет…. Двигаемся дальше. Завтра прогуляетесь со старлеем Беловым вдоль южного края Чёрного ущелья. Посмотрите, что там и как. Принюхаетесь. Зафиксируете все встреченные странности. Если обнаружите гранатные растяжки – снимайте. Минами не заморачивайтесь. Просто помечайте их сапёрными флажками. Если запахнет реальным боестолкновением, то тут же вызывайте по рации вертолёт со «штурмовой командой» на борту. Ничего хитрого и экстраординарного, как видишь…. Всё понятно?

– Так точно! Разрешите идти?

– Не разрешаю. Ещё один важный момент. Видишь на карте – красный овал?

– Так точно!

– Это – так называемая «Запретная зона». К ней даже приближаться запрещёно. Под страхом…э-э-э, под страхом самых страшных и изощрённых кар. Как служебных, так и всех прочих. Вплоть до пошлого физического уничтожения…. Усёк, родной?

– Так точно! – подтвердил Петров. – Усёк…. Разрешите вопрос?

– Разрешаю.

– Вот, эта Запретная зона…. А кем конкретно она запрещена?

– Не знаю, да и знать не хочу, – неопределённо передёрнул плечами Громов. – Но то, что «запрещена по-взрослому», это точно. Без дураков. Меня об этом ещё в Москве белокаменной чётко и однозначно предупредили. То бишь, в плане «самых страшных и изощрённых кар», о которых я уже упоминал…. Всё, Алекс, свободен. Готовься к завтрашнему важному мероприятию, не отвлекаясь на девчонок симпатичных и фигуристых…. Ещё будут вопросы?

– Виталий Палыч, а почему нигде не видно Алёны Мальгиной? Куда-то откомандировали? И Горняк ходит какой-то смурной…

– Отозвали Амальгаму в Москву, ещё три недели тому назад. По отдельному приказу…. Всё, боец, приступай к выполнению полученного задания. Удач на охоте…. Выполнять, так тебя и растак!

– Есть, выполнять…

«Как же всё в ёлочку складывается», – выйдя от генерала, довольно констатировал Лёха. – «Это в том смысле, что появилась реальная возможность помочь Ванде. От южного края Чёрного ущелья до аномальной зоны (она же – Запретная), всего-то сраных пятнадцать-шестнадцать километров. Не крюк, что называется, для влюблённого «грушника». Смотаемся по-тихому, на раз. Никто, блин горелый, и не заметит. И сфотографируем там всё, и отсканируем «усиленной лазерной указкой». Не вопрос…».

Глава десятая
Запретная зона

Они встретились ранним-ранним утром (сонное светло-жёлтое солнышко ещё только едва-едва высунулось из-за далёкой линии горизонта), возле сборно-щитового гаража, в котором квартировали восемь грузовых машин под пятнистыми тентами. Лёха был экипирован стандартно, а у Белова на правом плече дополнительно наличествовал неизвестный цилиндрический предмет в тёмно-зелёном брезентовом чехле.

– Миноискатель? – освободившись от рюкзака и указав на цилиндрический предмет пальцем, спросил Петров.

– Он самый, – подтвердил Артём. – Эй, Томас! – обратился к высокому парнишке в футболке защитного цвета, склонившемуся над капотом машины с откинутым кожухом. – Когда трогаемся?

– Минут через пятнадцать-двадцать, – не оборачиваясь, откликнулся водитель. – Только инжектор дополнительно продую. Чисто на всякий случай.

– Замечательно, продувай. Не возражаю…. Тогда, брат по оружию, просвещу немного, дыбы ты тоже смог – при желании – поучаствовать в благородном сапёрном деле.

– Лишним не будет, – согласился Петров. – Просвещай. Подменю, если устанешь. Дело святое…

Тёмный, развязав узел на капроновом шнурке, вытащил из брезентового чехла металлическую стойку, оснащённую плоским жидкокристаллическим дисплеем, вытащил из рюкзака двадцатисантиметровое в диаметре металлокерамическое кольцо, умело закрепил его на стойке, вставил в разъёмы дисплея чёрные провода, подсоединённые к компактным наушникам, а после этого приступил к пояснениям:

– Смотри, Алекс, внимательно. Перед тобой миноискатель селективный индукционный, тип – «Медуза-202-НЭ». То есть, «новейший экспериментальный» образец…. Говоришь, мол, что визуально напоминает электрическую косу, предназначенную для стрижки дачных газонов? Только на направляющий стержень крепится – вместо электромотора и толстой лески, намотанной на специальную оснастку, – тёмно-серое металлокерамическое кольцо, ну, и плюсом – дисплей? Есть такое дело, спора нет. Немного похоже…. Итак, данное сапёрное устройство предназначено для поиска мин, прочих взрывоопасных предметов, ну, и всяких разных железяк: патронов, гильз, пуль, холодного и огнестрельного оружия, прочего бытового металлического мусора. Сгодится и при поиске старинных пиратских кладов, а так же прочих металлических археологических раритетов…. Для предстоящей работы выбираем «первый» режим, предназначенный сугубо для поиска взрывоопасных предметов и штуковин. Жмём пальцем на кнопку «вкл.», заработал встроенный аккумулятор. Теперь плавно водим металлокерамическим кольцом из стороны в сторону и внимательно смотрим на жидкокристаллический дисплей, вмонтированный в ножку «Медузы». Там, на экранчике, двухмерный образ мины и выскочит. Если, понятное дело, она обнаружится…. Силуэт мины с тёмно-красной штриховкой обозначает стандартную противотанковую мину типа ТМ-62М, или же нечто аналогичное. Силуэт с ярко-зелёной штриховкой – мину типа ПМН, или другое простейшее противопехотное устройство, например, гранатную растяжку. С оранжевой штриховкой – сигнальную растяжку. Она при штатном срабатывании не поражает, а просто оповещает – сигнальной ракетой или же звуковым сигналом – о приближении противника…. Задача сапёра в нашем с тобой конкретном случае наипростейшая – обнаружить (или не обнаружить), отдельные сапёрные объекты. Или же проложить безопасную «тропу» через минное поле. Тут, уж, как получится. Загадывать не стоит, плохая примета…. Как пролагается такая «тропа»? Допустим, на экранчике дисплея появился характерный силуэт с ярко-зелёной штриховкой. Ерунда, просто смещаешься в сторону на несколько метров. Остальные бойцы тупо идут за тобой – чётко след в след. Ничего, в общем-то, хитрого…. Теперь по поводу наушников. Они дублируют дисплей. Вернее, звук – в разных тональностях – исходящий из них…. Вообще же, данная экспериментальная «Медуза» является очень чутким прибором. В том плане, что засекает всякую подозрительную хрень за двенадцать-пятнадцать метров…

В восемь часов пятьдесят пять минут армейский пятнистый фургон (американский аналог российского «Урала»), остановился на крутой излучине мелкого безымянного ручейка, ширина которого не превышала тридцати-сорока сантиметров.

Обычно в этом месте две группы «ооновских» дозорных расходились в разные стороны, оставляя Чёрное ущелье южнее. Но на этот раз, во-первых, группа была лишь одна. А, во-вторых, и маршрут был кардинально противоположным: им предстояло перебраться через Чёрное ущелье и обследовать его южную кромку.

Дозорные вылезли из-под пятнистого брезентового тента, спустились на землю (вернее, на грязно-жёлтый песочек), тщательно проверили походную амуницию, огнестрельное и холодное оружие, правильность настройки раций, душевно попрощались с водителем и, взвалив на плечи тяжёлые рюкзаки, проследовали на юг.

Примерно через четыреста пятьдесят метров они вышли к обрыву.

– Ну, в общем-то, это и не совсем обрыв, – заглянув вниз, задумчиво хмыкнул Белов. – Так, просто очень крутой склон. Градусов так пятьдесят-шестьдесят по отношению к линии горизонта. И не более того. Общая протяжённость – на уровне ста двадцати метров. Ничего страшного, короче говоря. Прорвёмся…. Закрепим две связанные между собой надёжные верёвки вон к тому валуну, другой верёвочный конец спустим на дно ущелья и будем спускаться?

– Пожалуй, не стоит заморачиваться с верёвками, – решил Лёха. – Только время потеряем. По-простому спустимся. Ибо природное раздолбайство (по утверждению уважаемого Виталия Палыча), является неоспоримым и наиважнейшим конкурентным преимуществом всего русского народа в целом. А заслуженных и авторитетных генералов, ясен пень, надо неукоснительно слушаться…

И они спустились «по-простому», то бишь, на собственных камуфляжных задницах, старательно тормозя толстыми рифлёными подошвами армейских ботинок.

Не обошлось, как водится, и без досадного происшествия: в самом конце спуска Белов не смог надёжно затормозить, вследствие чего неуклюже перевернулся пару раз через голову и – от души – впечатался физиономией в крутой холмик, состоявший из смеси рыжего песка и чёрно-серого каменного крошева.

– Ну, вот, кажется, нос разбил, – с трудом поднявшись на ноги и осторожно трогая правой ладонью лицо, резюмировал Артём. – Даже кровь капает, так его и растак…

– Капает-ет-ет-ет, – разнеслось над ущельем. – Так его-его-его…. Растак-так-так-так…

– Ничего себе – эхо.

– Ничего-го-го-го…. Эхо-хо-хо-хо…

Петров, скорчив рассерженную гримасу, поднёс указательный палец к губам, призывая к тишине, протянул напарнику вскрытую упаковку с одноразовыми носовыми бумажными платками и взмахом руки обозначил направление предстоящего маршрута.

Через пару минут, когда кровь перестала капать и сочиться из носа Белова, они двинулись дальше.

«Это Чёрное ущелье – очень странное место», – размеренно шагая по грязно-жёлтому песку, местами покрытому островками тёмно-зелёного мха и жёлто-фиолетовых лишайников, подумал Лёха. – Очень, очень и очень. Из серии – страннее ещё поискать надо…. Во-первых, я был железобетонно уверен, ознакомившись с генеральской картой, что Чёрное ущелье достаточно узкое, от силы – метров четыреста-пятьсот. Ошибался, надо признать. Раз, наверное, в десять-двенадцать. Очередной пустынный казус (он же – нежданный сюрприз), в действии, мать его…. Во-вторых, эти пушные мхи и разлапистые лишайники. Ну, не видел я в тутошних знойных краях ни того и ни другого, мол, неподходящий для них климатический пояс…. В-третьих, здесь всё вокруг наполнено неясной тревогой, ощущением близкой опасности и призрачной белёсой дымкой. Под каблуками армейских ботинок тихонько поскрипывает мелкая серо-чёрная галька. А местное чуткое эхо, откровенно глумясь и насмехаясь над нами, временами превращает этот тихий скрип в громкий и зловещий визг, разносящийся – как кажется – по всем закоулкам ущелья. И это – однозначно плохо. В том смысле, что неизвестный противник (если он, конечно, находится где-то поблизости), уже предупреждён о нашем внеплановом визите. Впрочем, тьфу-тьфу-тьфу, будем надеяться на лучшее. То бишь, на сегодняшнюю полную безлюдность, нас с Тёмным, естественно, не считая.… В-четвёртых, однозначно ощущается какая-то нездоровая и подозрительная сырость. Практически через каждые пятьдесят-семьдесят метров под ботиночными подошвами звонко хлюпает водица, это тонюсенькие ручейки, прихотливо змеясь и петляя по дну Чёрного ущелья, образуют жёлто-мутноватые лужицы…. На округлых серо-розовых валунах задумчиво грустят разноцветные ящерицы. Змеи, пауки и скорпионы активно ползают и шастают по низенькой каменистой террасе. Бр-р-р! Гадость какая…. Всё? Нет. В-пятых, имеет место быть специфичный воздух: слегка горьковатый и непривычно-плотный…. Оригинальный такой запах, надо признать. И, вместе с тем, однозначно-знакомый…. Ага, вон – сквозь белёсую туманную дымку – проступает высокий продолговатый холмик, склоны которого густо покрыты какими-то высокими и стройными кустами. Стоп-стоп…. Это же разнообразные амариллисы[4]4
  Амариллис – род растений семейства Амариллисовые, состоит из одного вида – Амариллис белладонна, второе название – Амариллис красавица.


[Закрыть], низкорослые фиалковые деревья и разлапистые кусты дурмана. Хрень полная и отвязанная. Откуда здесь, в самом сердце Сахары, взялись растенья, свойственные предгорьям американских Анд и Кордельеров? Да, блинчики подгоревшие, очередная навороченная шарада…. Опа, дурманящие ароматы всё усиливаются и усиливаются. Не к добру это, мать моя женщина добродушная…»

– Голова кружится, – хрипло выдохнув, сообщил Тёмный. – Ресницы слипаются. Как бы – незаметно для самих себя – не впасть в состояние коварного наркотического опьянения…

– Подстрахуемся, не вопрос, – решил Петров. – Достаём противогазы и оперативно напяливаем их на благородные «грушные» физии.

– Может, Алекс, не надо? Жарко же.

– Отставить разговорчики! Выполнять, старший лейтенант…

Через два часа с небольшим дозорные (или же разведчики?), успешно пересекли Чёрное ущелье с севера на юг, освободились от противогазов, взобрались, приложив немалые усилия, вверх по склону и, перевалив через кромку обрыва, вновь оказались в пустыне.

– Ох, чёрт знает, что такое, – с трудом восстанавливая дыхание, проворчал Белов. – На спуск затратили всего-то две-три минуты, а на подъём – час без четверти. Пропотел, считай, до последней нитки, до сих пор мышцы рук-ног-плеч-спины слегка подрагивают, мать его…. Может, передохнём?

– Согласен, п-привал, – прохрипел Лёха. – В лёгких колет, словно бы в них насыпали – без всякой меры – местного раскалённого п-песка. Да и попить-покушать было бы, честно говоря, совсем н-неплохо…