Текст книги "Путь к последнему приюту"

Автор книги: Андрей Бондаренко

Глава пятая
Весь зашёлся от рыданий

Непросто ему дался этот разговор с Александрой: руки слегка подрагивали, болезненно покалывало в висках, а на лбу даже мелкие бисеринки пота выступили.

– Холодного пота, – проведя по лбу ладонью, уточнил Егор. – Прямо-таки, ледяного…. Успокоиться бы надо. Хотя бы слегка. То бишь, привести – по заветам наимудрейшего Виталия Палыча Громова – расшатанные нервишки в порядок. Как в таком неверном состоянии – взлетать? Никак, пенёк ясный, берёзовый…

Он подошёл к минибару, приоткрыл изящную дверку и, произведя беглый осмотр содержимого, резюмировал – про себя, конечно же, помня о здешнем уважительном отношении к подглядывающим и подслушивающим устройствам: – «Судя по всему, в тутошней России по-взрослому царит махровый и безграничный патриотизм. В том смысле, что никаких импортных напитков не наблюдается. Совсем никаких. Наоборот, сплошной отечественный алкоголь: водка, коньяк трёх видов, наливки и настойки в широком ассортименте. И несколько пол-литровых банок с пивом расположились на отдельной полочке…. Ну-ка, ну-ка. Что за марка? «Охота крепкое»? Однако. Очередное знаковое совпадение…. Ударим по пивку? Не, это будет по-плебейски, как любит выражаться моя Аль. Сиятельный граф я, или где? Поэтому накатим, пожалуй, коньячку. «Шустовский 44
  Шустовы – российские купцы и солепромышленники, владельцы коньячных заводов в Армении, Одессе и Москве.


[Закрыть]» одесского розлива? Замечательно…. Как раз в буфете имеется и пузатый «коньячный» бокал. Учитывая, что вся посуда в буфете никак не закреплена, можно сделать вывод – о «мягкости» полётов местных виман…. Так-с. А чем, пардон, закусить? Что там у нас в холодильнике? Ага, симпатичные охотничьи колбаски. Попробуем, не вопрос…. На вкус – практически как наши. Нормальный вариант…».

После двух «коньячных» доз и пяти съеденных колбасок Егор решил, что окончательно пришёл в норму и полностью готов к предстоящему полёту, а после этого перебазировался – вместе с креслом на колёсиках и бокалом, на донышке которого плескался благородный тёмно-янтарный напиток – к пульту управления.

На правом – относительно поясного царского портрета – экране монитора по-прежнему высвечивалась вежливая приглашающая надпись: – «Введите координаты места предполагаемой посадки. Либо обозначьте это место кратким текстом произвольной формы».

«Что вводить?», – задумался Егор. – «При допросе выяснилось, что мой «параллельный двойник» проживал – вместе с супругой – в загородном поместье, расположенном к северу от Санкт-Петербурга, на Карельском перешейке. Туда, понятное дело, и надо лететь. Сперва – Александра. А всё остальное – потом. Включая доклад руководству о выполнении поручения в Параллельном (моём), Мире. Кстати, надо будет как-нибудь прояснить – персоналии этого руководства…. Осуществить посадку непосредственно рядом с графским домом? Не знаю, не знаю. Можно ненароком раздавить – либо какую-нибудь нужную хозяйственную постройку, либо ценное домашнее животное…».

Он, с удовольствием отхлебнув «шустовского» коньяка, пристроил бокал рядом с клавиатурой и «набил» в серо-белом окошке следующий нехитрый текст: – «Один километр восточнее от загородного дома графа Егора Петрова и графини Александры Петровой».

Через несколько секунд эта надпись исчезла, а на её месте появилась другая: – «В указанном вами месте находится озеро Малое Чёрное. Посадка невозможна. Предложите другой вариант».

– Предложу, конечно, – пообещал Егор, после чего, не мудрствуя лукаво, заменил фразу «один километр восточнее» на «один километр западнее».

«Место для посадки принимается», – благосклонно известил ГБК, после чего посоветовал: – «Перейдите в основное меню».

Он и перешёл.

То бишь, начал активно «ползать» курсором по «дисколётному меню», принимая те или иные решения:

– Значит, «маршрут». Пусть будет – «на усмотрение бортового компьютера»…. «Время старта». Тут надо подумать. Зачем прилетать поздней ночью? Правильно, незачем. Что, спрашивается, делать в полной темноте? Гораздо умнее и полезнее – прибыть на раннем и нежном рассвете…. А ещё надо обязательно учесть и разницу в часовых поясах. С этим-то, как раз, всё – более-менее – понятно. Но, пардон, с какой скоростью перемещаются – по заданному маршруту – виманы? Неизвестно. Будем надеяться, что с разумной. Ладно, ввожу – «время старта – шесть ноль-ноль по местному времени»…. Теперь – «смотровые окна». Здесь их, оказывается, целых два. Хорошо, уговорили, пусть оба откроются…. Опаньки, половина пола стала прозрачной, каждую травинку под днищем виманы можно рассмотреть в прощальных лучах закатного солнышка. А где же второе? Ага, входная дверка стала «стеклянной». Нормальный вариант…. «Режим посадки»? Естественно, «в автоматическом режиме». Извините, но «в ручном» не рискну, квалификация с практикой отсутствуют…. Что там у нас ещё? «Подтвердить выбранную программу полёта». Подтверждаю, конечно, не вопрос. А после этого перехожу к заслуженному и долгожданному отдыху…

Егор ещё хлебнул коньячка, съел две охотничьи колбаски, посетил туалет, а после этого, не раздеваясь, завалился на кровать.

Сон пришёл почти сразу – цветной, чёткий и ожидаемый: летний бескрайний луг, покрытый скромными полевыми цветами, по которому скакала прекрасная черноволосая всадница на серой «в яблоках» лошади.

На берегу узенького ручья лошадь остановилась.

– Где же ты, Егорушка? – пряча томные глаза за густыми ресницами, спросила Александра. – Я так соскучилась, – демонстративно – указательным пальчиком с алмазным колечком – сбросила с точёного белоснежного плеча тоненькую бретельку…

Проснулся он от едва слышного подозрительного гула, лёгкой вибрации и противного механического голоса, объявившего три раза подряд, с короткими перерывами:

– Утверждённая программа полёта запущена. Старт…. Утверждённая программа полёта запущена. Старт…

Егор ловко соскочил с кровати, заворожённо уставился себе под ноги, вернее, на прозрачный пол, за которым вовсю бушевали жёлто-красные языки пламени, и мысленно прокомментировал: – «Дисколёт, словно бы опираясь на три огненных столба, вырывающихся из боковых отверстий в днище аппарата, приподнялся над землёй метра на три-четыре…. А что у нас за стеклянной дверью?», – резко обернулся. – «Наружное кольцо виманы начало быстро-быстро вращаться вокруг своей центральной оси, постоянно ускоряясь и разбрасывая во все стороны яркие светло-голубые искры. Всё, аппарат плавно и уверенно пошёл вверх…. Что-то мне подсказывает, что сам принцип полёта виман каким-то образом связан с магнитным полем Земли. Не иначе…».

Полёт проходил очень комфортно, на высоте десяти тысяч метров – это он определил по высотомеру, то есть, по альтиметру. А, вот, ничего похожего на датчики, измеряющие скорость передвижения, не обнаружилось.

«Наверное, это ни к чему», – решил Егор. – «Скорее всего, здешние виманы, находящиеся в симбиозе с планетарным магнитным полем, всегда летают с одинаковой, строго-определённой скоростью. Хотя, конечно, могу и ошибаться…».

Стояла ясная и безоблачная погода, поэтому было очень интересно и занимательно наблюдать за поверхностью Земли через прозрачный пол дисколёта.

– Красотища неописуемая, – узнавая «проплывающие» внизу географические объекты, восхищённо бормотал Егор. – Только что перелетели через Енисей. А сейчас под виманой расстилается – насколько хватает глаз – болотистая Западно-Сибирская равнина…

Перекусив всякой разностью, найденной в холодильнике, (на этот раз под пиво, мол, в виде исключения и пока никто не видит), он уселся в кресло на колёсиках, приставленное к ГБК и вскоре обнаружил (на отдельном мониторе), что и в этом Мире есть Интернет.

Зайдя в одну из поисковых систем, он разжился следующей познавательной и актуальной информацией: – «Егор Андреевич Петров, потомственный российский граф, дата рождения «такая-то» (она полностью соответствовала дате рождения нашего героя). Старший Ангел второй категории Третьего департамента Тайной Канцелярии Его Императорского Величества, что соответствует званию «статского советника» – по прежней иерархии. Является кавалером многих отечественных орденов. Известен, как талантливый и модный поэт, автор нескольких сборников стихотворений, романсов, баллад и сонетов. Жена – Александра Ивановна Петрова, урождённая – Назарова, из мелкопоместных нижегородских дворян (и «та» Сашенька, ныне покойная, родилась в Нижнем Новгороде). Фрейлина Дворов Великих князей Константина Петровича и Владимира Петровича…».

«Нормальный вариант», – мысленно одобрил Егор. – «А что такое – «Третий департамент», и с чем его едят? Сейчас узнаем. Сейчас-сейчас…. Итак, здешний Интернет докладывает: – «Третий департамент Тайной Канцелярии Его Императорского Величества. Образован отдельным Указом Его Императорского Величества в августе 1999-го года. Глава Третьего департамента – Великий князь Константин Петрович Романов. Сфера деятельности – многоуровневое изучение различных паранормальных явлений…». Простенько и со вкусом. Более того, теперь я знаю, кто является моим непосредственным шефом. Весьма интересная и позитивная информация. Весьма…. Может, ещё пивка – по такому важному поводу? Дельное предложение. Принимается…. Кстати, местная «Охота», она очень похожа по вкусу на ту, нашу. Практически один в один…».

Призывно запиликал – совершенно-незнакомой мелодией – мобильный телефон.

«Кто это может быть?», – удивился Егор. – «Сашенька? Так ведь в Санкт-Петербурге сейчас глухая ночь…. Соскучилась? Или же, тьфу-тьфу-тьфу, что-то случилось?».

– Я слушаю, – он поднёс к уху тёмно-синий брусок мобильника.

– Граф Петров? – поинтересовался вкрадчивый голос махровой канцелярской крысы.

– Он самый.

– Сейчас с вами будет говорить Великий князь Константин Петрович. Ждите…

Ждать пришлось порядка пяти минут.

Наконец, в мобильнике кто-то солидно откашлялся, а после этого певучий и бодрый мужской баритон непринуждённо поздоровался:

– Привет, Живоглотик! Как там – жизнь молодая и служивая?

– Доброго вам здравия, Ваше Высочество, – вежливо поздоровался Егор. – Разрешите доложить – по результатам командировки?

– Ты что там, паренёк, белены объелся? – искренне удивился-возмутился собеседник. – Совсем краёв не видишь? С чего это, вдруг, ударился в казённую офицыальщину? Мы же с тобой люди не чужие, а, наоборот, много чем и кем повязанные…. Ах, да. Тебя же контузило…

– Качественно контузило. Даже частичная амнезия наблюдается. Юность свою, например, совсем не помню. Да и события-происшествия годичной давности – как в тумане.

– Ишь, ты. Сочувствую, мил-друг. Хотя, если хорошенько вдуматься, это даже и не плохо. Интересная такая фишка…

– Это в каком же, извините, смысле? – засомневался Егор.

– Во многих, Егорка, смыслах, – покровительственно хохотнул Великий князь. – Во многих…. Память, она, зачастую, очень здорово осложняет жизнь. И не только осложняет, но и качественно портит. Причём, как владельцу этой самой конкретной памяти, так и всем окружающим его персонам. Проверено неоднократно…. Вот, взять, к примеру, тебя. Американское ЦРУ никогда и не скрывало, что прямо-таки мечтает – завербовать Старшего Ангела Петрова. Или же выкрасть. Или же, на худой конец, пристрелить. А зачем, спрашивается, ты им нынче нужен – со своей дурацкой амнезией? То-то же. Так что, теперь можешь спать спокойно и беззаботно. Из нетленной серии: – «Меньше знаешь – крепче спишь…». Даже лёгкие завидки берут. Ха-ха-ха. Шутка такая, великокняжеская насквозь…. Ладно, рассказывай, Странник, по делу. Что, где и как.

– Слушаюсь, Ваше Высочество…

– Отставить! Ну, режет мне ухо такое обращение, и всё тут…. Как ты меня раньше называл? Вспоминай, парнишка. Вспоминай.

– Может, по имени-отчеству?

– Ладно, подсказываю, так и быть…. Как Алексашка Меньшиков именовал Императора Петра Первого?

– Мин херц.

– И ты меня – похожим по звучанию словом. Ну, соображай, соображай. Шевели извилинами контужеными.

– Экселенц? – предположил Егор.

– Молодец, приятель, – обрадовался-развеселился баритон. – А я, оказывается, доктор. Практически – талантливый психиатр. Вон, даже память умею восстанавливать…. Всё, похохмили, пошутили, и будет. Докладывай, граф.

– Слушаюсь, экселенц…. Значит, так. Прибыл в их Тегеран. Заложил посылку в условленное место. Ничего подозрительного не зафиксировал. Проследовал в пустыню Такла-Макан, к Порталу. То бишь, к Дырище. Встретился там с восьмью неизвестными вооружёнными людьми, которые попытались задержать меня для допроса. Всех, в полном соответствии со штатными инструкциями, уничтожил. Трупы сбросил в ближайший глубокий овраг и наспех забросал – чем попало. Но и сам, в процессе боестолкновения, получил несколько лёгких ранений. Пострадали левая рука, правый бок и спина. Плюсом – контузия. Но ничего страшного и необратимого. По выходу из Портала уже получил необходимую медицинскую помощь в полном объёме. Доклад закончен.

– Ну, Старший Ангел, ты и даёшь. Шпаришь – как по писаному…. И куда, спрашивается, подевался прежний Егорка-раздолбай, который и двух-то слов толком связать не мог? Какая, всё же, полезная штука – контузия. Надо будет обязательно взять на вооружение. Применительно ко всем другим раздолбаям, я имею в виду…. Молодец, граф. Хвалю.

– Не достоин, уважаемый экселенц, вашей похвалы, – виновато шмыгнул носом Егор. – Не достоин…

– А что так? В чём виноват? Где напортачил?

– В спешке же уходил в Портал. Раны, опять же. Контузия. Туман в голове…. Короче говоря, не уверен, что качественно «прибрался» там, возле Портала.

– Понятно…. Что предлагаешь?

– Надо бы мне – в срочном порядке – вернуться туда и всё качественно «подчистить».

– А как же – ранения с контузией?

– Ерунда, экселенц. За несколько суток всё заживёт. Обещаю. Чай, не впервой…. Так как? Отпустите?

– Я подумаю над этим вариантом…. А ты, Живоглот, где сейчас?

– Пролетаю, кажется, над Уралом.

– Почему – кажется?

– Здесь заря лишь только намечается. Серость сплошная в смотровых окошках виманы. Получается, что я путешествую совместно с зарёй. Обгоняя её совсем на чуть-чуть…

– Понял, не продолжай…. Домой, небось, направляешься? Душ принять, то, да сё? С молоденькой и страстной жёнушкой пообжиматься в спаленке супружеской?

– Так точно. Угадали.

– Ну-ну. Не возражаю…. Тогда сделаем, пожалуй, так. Подъезжай ко мне…э-э-э, к восемнадцати ноль-ноль. Во-первых, расскажешь – в подробностях и деталях – о боестолкновении. Во-вторых, покумекаем над нашими дальнейшими планами-действиями.

– Слушаюсь! Экселенц, а откуда вы узнали про мою контузию? Васька Хазов доложил?

– Делать мне больше нечего, как со всякими низкородными плебеями общаться, – презрительно хмыкнул Великий князь. – Совсем, Егорка, умом тронулся с этой контузией. Алька твоя, заскочив по делам фрейлинским, рассказала…. Всё, бывай, граф сиятельный. До встречи.

– До встречи, экселенц…

«Характерный такой баритон у Константина Петровича», – мысленно усмехнулся Егор. – «Начальственный и вальяжный, со знакомыми генерал-лейтенантскими нотками…».

Он сидел в кожаном кресле на колёсиках – пялился в «смотровые окошки» виманы, пил «шустовский» коньяк, лениво жевал охотничьи колбаски и думал-размышлял…

О чём – думал-размышлял? О многом. Обо всём сразу, и ни о чём – конкретно. Так бывает – в предчувствии резких и судьбоносных жизненных поворотов. Редко, но бывает. Философия голимая, мои дамы и господа. Философия – наука призрачная, неверная, обманная и коварная. Даже стишок в голове – сам собой – сложился:

 
Когда-нибудь, уже на склоне лет,
Я повзрослею – как-то незаметно.
Загадывать – неверная примета,
Одна из самых призрачных – примет…
 
 
Когда-нибудь, уже на склоне лет…
 
 
Когда-нибудь, в один из светлых дней,
Что скупо так отпущены Судьбою,
Мы встретимся – единожды с тобою,
На фоне – уходящих кораблей…
 
 
Когда-нибудь, в один из светлых дней…
 
 
Когда-нибудь, среди нагих полей,
С тобою мы, конечно, разминёмся…
И очень тихо – вслед нам рассмеётся
Волшебник ночи – скромный соловей…
 
 
Когда-нибудь, среди нагих полей…
 
 
Когда-нибудь, на краешке иглы,
Я посещу – ещё – сей берег дальний,
Что весь пропитан – обещаньем тайны,
И ожиданьем – сказочной Игры…
 
 
Когда-нибудь, на краешке иглы…
 

Бред бредовый, конечно. Но, с другой стороны, лучше бредить, чем заниматься тупым и безостановочным потребительством, граничащим с безумной и грешной гордыней. Философия – в действии…

Не обращайте, пожалуйста, внимания, дамы и господа. Не обращайте. Возвращаемся – к реалиям нашего повествования…

В какой-то момент Егор даже слегка задремал. Но так, ненадолго, минуты на две-три-четыре.

А потом противный механический голос – три раза подряд – известил:

– Утверждённая программа полёта успешно завершена. Посадка – в конечной точке маршрута – произведена…. Утверждённая программа полёта успешно завершена. Посадка – в конечной точке маршрута – произведена….

Он непроизвольно посмотрел в сторону «дверного» окошка: на тёмно-сером фоне загадочно светился-подрагивал уютный жёлто-оранжевый огонёк.

– Утренний рассвет, приближаясь, ещё только сереет, – предположил Егор. – А подрагивающий огонёк – это костёр…. И кто же его, интересно, разжёг-запалил? Сейчас узнаем…

Он, открыв дверку виманы с помощью собственной ладони, вышел наружу – на верхнюю ступеньку лестницы.

Было очень тепло и влажно. Пахло летним полевым разнотравьем и вчерашним дождиком. Жёлто-оранжевый огонёк горел-тлел совсем рядом, метрах в пятидесяти-семидесяти. За костром угадывался тёмный силуэт какой-то приземистой повозки. С правой стороны долетело недовольное конское ржание, пару раз – сонно и нежно – звякнул колокольчик.

– Не беспокойтесь, пожалуйста, благородный дворянин, – раздался от костра знакомый мужской голос. – Мы – мирные циркачи и сейчас переместимся от вашей виманы в сторону. Подождите несколько минут. Я только лошадку запрягу…

«Знакомый голос?», – мысленно охнул Егор. – «Это же, это же…. Это же Лёшкин голос…. Как мой брат оказался здесь? Ах, да. Просто здешний «аналог» Алексея, и не более того…. Стоп, но он же, по утверждению «параллельного» Егора Петрова, пропал без вести – пять лет тому назад, в суровых горах Тянь-Шаня. Что из того? Получается, что нашёлся. Бывает…. И что теперь делать? Остаётся только одно – и дальше старательно ломать комедию. То бишь, действовать сугубо по обстановке, как и велел мудрый Виталий Палыч…».

– Не надо никуда перемещаться, – известил-разрешил Егор. – Я сейчас сам подойду к вам, поговорим…

Он, мысленно отгоняя прочь волнение, медленно спустился по лесенке, подошёл к жёлто-оранжевому пламени и внимательно всмотрелся в лицо мужчины, стоявшего рядом с костром.

«Высокий, плечистый, голый по пояс, жилистый и мускулистый, характерный «боксёрский» нос, светло-русые волосы на голове», – отметил Егор. – «Бандитствующий белобрысый деятель, не вызывающий особого доверия. Тот ещё субчик, из серии: палец в рот не клади, руку – по самый локоть – оттяпает. То бишь, на меня здорово похож…».

Последние сомненья отпали: перед ним находился пропавший младший брат, вернее, пропавший и нашедшийся младший брат «аналога».

– Брат? – вопросительно пробормотал «бандитствующий белобрысый деятель». – Ты ли это?

– Алёша, братишка? – принялся импровизировать Егор. – Нашёлся-таки? Вот, радость-то какая…. Э-э-э, подожди лезть с объятьями медвежьими. Раны у меня.

– Какие раны, брат?

– Так, ерунда, ничего серьёзного. Всё по касательной пролетело. Но тревожить – лишний раз – не стоит. Давай-ка лапу…

«Что-то не так», – зашелестели в голове тревожные мысли. – «Искусственность какая-то чётко ощущается. Да, что там – ощущается. Прямо-таки прёт во всю Ивановскую…. Ладно, я лицедействую. Но и «двойник» Алексея, похоже, занят тем же самым…. К чему бы это?».

Они обменялись крепкими рукопожатиями.

– А это – Ванда, моя жена, – кивнул головой в сторону Лёха. – В пути познакомились. А потом и поженились.

На квадратном коврике, сплетённом из сухого камыша, сидела молодая, неброско одетая женщина.

«Симпатичная, надо признать», – подумал Егор. – «Ладная фигурка, светлые, чуть вьющиеся волосы, милое личико с россыпью задорных веснушек, тёмно-зелёные задумчивые глаза…. Задумчивые? Скорее, уж, удивлённые и недоверчивые-недоверчивые…. Она, что же, почувствовала неестественность происходящего? Однако, блин…. Стоп. А что это за татуировка – на левом плече моего здешнего «родственника»? Э-э-э…. Эрнесто Че Гевара – с «калашниковым» в руках? Хрень какая-то, даже теоретически невозможная. Причём, невозможная – сразу по целому комплексу объективных и субъективных причин…».

– Доброго и ясного рассвета, – выжидательно улыбнувшись, поздоровалась Ванда.

– И вам всего хорошего, моя милая и симпатичная невестка…. Надеюсь, не будете против, если я отведу вашего супруга в сторонку? Буквально на пару-тройку слов?

– Конечно-конечно, – усмехнулась зеленоглазая девушка. – Поболтайте, братики…

«Понятливо и лукаво усмехнулась», – машинально отметил Егор, – «Что, безусловно, странно». – А отойдя от костра на пятнадцать-двадцать метров, сразу же перешёл к делу, спросив в лоб:

– На твоём плече – Эрнесто Че Гевара?

– Э-э-э…

– А сюда ты попал в процессе проведения реалити-шоу – «Снега, снега»?

– М-м-м…

– Заканчивай, Лёшик, мычать. СССР – это…. Ну, продолжай, брат.

– Союз Советских Социалистических Республик.

– Молодец. А кто – в СССР – пришёл на смену (во Власти, я имею в виду), Михаилу Сергеевичу Горбачёву?

– Борис Николаевич Ельцин…. Значит, вот как оно. И ты, Егорша, выходит, познакомился с Параллельными Мирами?

После этого краткого диалога братья поздоровались уже по-настоящему: даже приобнялись слегка – осторожно и бережно.

– Это у нас, видимо, семейное – в плане путешествий по Параллельным Мирам, – пояснил Егор. – По крайней мере, по мнению одного ужасно-авторитетного генерал-лейтенанта российского ГРУ. Рассказываю – об обстоятельствах своего появления здесь…

– Остановись, Егорша, – попросил Лёха. – Пошли к кибитке. Расскажешь при всех. Понимаешь, есть люди, от которых у меня нет секретов. Ни единого. Да и быть не может.

– Понимаю.

Они вернулись к костру. Алексей ушёл к цирковому фургончику.

– Значит, всё-таки, по-настоящему встретились? – задумчиво глядя на аметистовые угли костра, спросила зеленоглазая Ванда. – Повезло вам, братья. Завидую.

– А как вы…

– Ты.

– Хорошо. А как ты узнала? Ну, про то, что всё – по-настоящему?

– У неё бабушка – потомственная ведьма, – охотно пояснил вернувшийся Лёха. – Причём, польская.

– А матушка – итальянская маркиза, – дополнила симпатичная девица c короткими платиновыми волосами, появившаяся вслед за Алексеем. – Отец же, и вовсе, граф бургундский. Правда, из совсем другого Мира…

Ещё из кибитки выбрался хмурый мужчина – низенький, приземистый, широкоплечий, желтолицый и узкоглазый.

– Это Лана и Хан, – представил Лёха. – Муж и жена. Мои верные и многократно-проверенные друзья. То есть, гораздо больше, чем друзья. Гораздо…. Давай, Егорша, рассказывай, каким ветром тебя занесло в эти края негостеприимные…

И он рассказал – всё-всё-всё, ничего не утаив.

На небе – медленно и печально – разгорался нежно-розовый рассвет.

– Сашенька погибла? – запечалился Лёха. – Мне жаль, братишка. Сочувствую.

– И мне жаль, – прикрыл глаза ладонью Егор. – Очень…. И детишек мы завести так и не успели…

Хан, отойдя от костра, упал на землю и заплакал. Его широкая спина буквально-таки содрогалась от рыданий…