355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Андрей Чернецов » Святой остров » Текст книги (страница 8)
Святой остров
  • Текст добавлен: 21 сентября 2016, 15:56

Текст книги "Святой остров"


Автор книги: Андрей Чернецов


Соавторы: Виктор Бурцев
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– Ну-ну, – Бумба с Мишей внимательно посмотрели на негра, который в своём камуфлированном костюме напоминал лидера боевиков-головорезов из какой-нибудь Руанды. «Как бы нас местные копы не замели с таким попутчиком», – мелькнула у Миши тревожная мысль.

– Значит так, твоя и ваша слушать сюда, – продолжил Лоуренс. – Твоя, ваша и моя приплыть в Украину, как вертолётная обслуга. Моя пилота, твоя и ваша – техники.

Бумба с Мишей дружно кивнули.

– Вертолёта прибудет завтра, и наша по договору с господин Юсупов должна мало-мало перелетать из Одесса на Змеиный остров.

Миша присвистнул:

– Это ж, сколько нам придется лететь?

– Сколько надо, – отрезал Перси. – За те башли, который твоя и наша плачено, можно и до Босфора слетать.

– Во-во, – кивнул Бумба, – прокатимся с ветерком. Я когда-то умел водить вертолёт, думаю, будет kruto.

– Прилетим на Змеиный прямо к праздничку, тогда и тарахтелку вручим, – добавил Лоуренс.

Гурфинкель, ставший по прибытии в Одессу крайне подозрительным, обратил своё пристальное внимание на речь афроамериканца, в последнее время ставшую вдруг более правильной, хотя и не всегда. Создавалось впечатление, что Перси время от времени забывал коверкать английские слова, но, спохватываясь, ловко вворачивал что-то типа «твоя моя не понимать». Странно было всё это, но Миша благоразумно промолчал. В конце концов, это личное дело Мочалки. Негры, они вообще все с причудами. Взять, к примеру, Майка Тайсона, с его гастрономической слабостью к ушам соперников, или того же Пеле, «Виагру» на старости лет рекламирующего.

Кошмар! Одним, словом, всюду одни психи.

К слову сказать, Миша был единственным в их бравой троице, кто почти в совершенстве владел русским языком, и потому главенствующая роль в их маленьком отряде как-то незаметно перекочевала к нему.

Чуть отойдя от гостиницы, иностранцы сразу же были атакованы настырным полным субъектом с жуликоватыми, маленькими, постоянно бегающими глазками.

– О, вы, наверное, впервые в Одессе? – закричал он, хватая Лоуренса за рукав камуфлированной рубашки. – Я Моня Шулкевич, меня здесь все знают. Вам квартира не нужна?

– Нет, не нужна, – резко ответил Миша на чисто русском языке, сразу возненавидев собрата по крови. – Вы что, ослепли? Мы же вышли из гостиницы!

– О, вы говорите по-русски? – восхитился настырный толстяк. – Какая прелесть, никогда бы не подумал. Вам такси не нужно? Или гид?

– Ху из зыс? – удивился Бумба, обращаясь к Мише.

Гурфинкель пожал плечами.

– Крэйзи одессит, – небрежно ответил он.

– За чисто символическую плату, – продолжал Моня Шулкевич, не выпуская рукава Лоуренса, – я проведу вас по самым живописным местам Одессы: Потёмкинская лестница, знаменитый «Гамбринус», лучшие публичные дома…

«Ага», – Миша задумался.

– Otvali, – грубо ответил Бумба, пихая Моню коленом под зад.

Но наглый одессит ничуть не обиделся.

– Идёмте скорее. У вас с дороги точно пересохло горло. Я знаю, где подают холодное пиво.

Гурфинкель перевёл.

Друзья переглянулись.

– Вертолёта прибудет завтра, – задумчиво изрёк Лоуренс. – Твоя, ваша и моя вполне хватать время немного развлечься.

– Давай, веди нас к пиву, – скомандовал Моне Миша. – И если оно не будет холодным, пеняй на себя.

– Да боже ж мой! – обрадовано воскликнул одессит. – Или Моня не знает, шо такое холодное пиво! Идёмте здесь. Совсем рядом.

Пиво, действительно, было холодным и на редкость вкусным.

Забегаловка, в которую их привёл Моня Шулкевич, называлась «Шаланда Кости», и её мрачные посетители, среди которых преобладали в основном матросы, напоминали массовку к фильму «Остров сокровищ». Физиономии у всех были, как и ожидалось, зверские и перепитые.

Выпив пива, иностранцы ретировались от греха подальше, а наблюдательный Миша Гурфинкель заметил алчный блеск в глазах Мони, когда Перси Лоуренс доставал бумажник полный зелёненьких долларов.

На улице было нечем дышать. Солнце палило так, что слова Бумбы по поводу того, что Украина находится в Новой Гвинее, обретали свой бредовый смысл.

– Ну и куда теперь? – спросил Миша, с завистью глядя на проводника, который, несмотря на свою, мягко говоря, плотную комплекцию, совсем не потел.

«Антиперспирант „Рексона“, – мелькнуло в голове у Гурфинкеля. – Никогда не подводит. Тьфу ты, что за бред?»

– Пожалуй, – сказал Моня Шулкевич, по хозяйски заложив руки за спину, – вам не мешало бы посетить Одесский Привоз.

– Привоз?

– Ну, базар, – пояснил проводник.

– Маркет, – перевёл Миша. – Биг маркет.

– О' кей, – Персиваль с Бумбой кивнули.

Маркет оказался поблизости и был он очень даже «биг». Особенно поражало наличие на рынке шустрых личностей с бегающими глазами, очень сильно напоминающих их гида Моню.

– Шо вас конкретно интересует? – спросил проводник. – Таранка? Помидоры с баклажанами? Брынза? Экстремальная порнография? Наркотики? Или, может быть, собрание сочинений Ленина в пятидесяти пяти томах?

Гурфинкель недоумённо вытаращился на одессита.

– Не удивляйтесь, – усмехнулся Моня, – мне всякая клиентура попадалась. Скажем, американцы покупают порнографию с крупным рогатым скотом, китайцы – фотографии с Мао, африканцы выкладывают зелёные за собрания сочинений классиков марксизма-ленинизма, французы ищут редкие издания «Камасутры» под редакцией самого Неру. Здесь нечему удивляться. В Одессе, как в Греции, есть всё.

Гурфинкель с трудом, но всё же перевёл тираду Мони на английский. Друзья ошарашено переглянулись.

– Ni figa sebe, – сказал Бумба.

– О, вы тоже знаете русский? – внезапно скис проводник.

– Спроси, Михаил, – вдруг сказал Лоуренс. – А можно ли у них здесь купить артефакты? Ну, всякие там древние ошметки.

Гурфинкель спросил.

– Ша! – воскликнул Моня. – Шо ж вы сразу не сказали, шо вы интересуетесь археологическими раскопками. Идёмте, мой тесть как раз торгует именно тем, шо вам нужно, его лавка находится в конце вон того ряда. Иностранцы заинтриговано последовали за одесситом.

В конце «вон того ряда» действительно была лавка под неказистой вывеской «Сувениры из Ольвии». Знаменитого профессора Енски при виде данной вывески инфаркт бы хватил прямо на пороге лавки. На то, что тесть Мони лет на пятнадцать моложе его самого внимание обратил один лишь Перси. Впрочем, в Одессе ещё и не такое бывает.

Правый глаз тестя закрывала черная резиновая повязка, позволяя делать предположения, что хозяин лавки, торгующей древностями, одноглазый.

– Зяма! – воскликнул Моня, обнимая тестя. – Я привёл к тебе клиентов.

Хозяин лавки, сверкнув своим единственным глазом, посторонился, пропуская иностранцев в тесное, душное помещение, буквально заваленное всевозможными амфорами, пифосами, лекифами, коробками с монетами, разнообразными фигурками и прочими останками славного прошлого, судя по внешним признакам, греко-римского.

– Ага, – сказал Перси Лоуренс, глаза которого от обилия древностей стали разбегаться. Особенно впечатляла занимающая большую часть помещения трухлявая деревянная колесница с блестящими ножами, торчащими из центра окованных железом колёс.

– Их интересуют артефакты, – пояснил тестю Моня, многозначительно шевеля густыми бровями.

– Откуда именно? – поинтересовался торговец.

– Нет ли у вас чего с острова Змеиный? – осторожно протянул Перси, переходя на совершенно правильную речь.

– С Фидониси, что ли? – переспросил Зяма, задумчиво поскрёбывая небритый подбородок. – Были монеты, пару колец. Но вчера закончились.

– Как, неужели ничего не осталось? – изумился Моня, будто бы он сам являлся ярым коллекционером древностей причем именно с Белого острова.

– Надо посмотреть, – невозмутимо изрёк тесть и принялся с шумом и ругательствами копаться в огромной куче каких-то медных сковородок времён Юлия Цезаря.

– Есть щит Ахилла, – наконец сообщил он, прекратив греметь железяками.

Миша поспешно перевёл. Перси Лоуренс невольно усмехнулся.

– С сертификатом подлинности? – хмыкнул он. – Впрочем, покажите!

– Пусть покажет, – кивнул Моне Гурфинкель, вытирая платком мокрую шею.

Моня, подойдя к тестю, прошептал ему что-то на ухо. Пожав плечами, владелец лавки извлёк из кучи сковородок нечто большое, круглое, жёлтое и блестящее.

– Отдам за три штуки баксов, – заявил он, передавая щит Лоуренсу.

Мочалка Перси не был профессиональным археологом, куда уж там, но какое-то представление о древних артефактах имел, хотя бы по долгу службы. Вид «артефакта» поначалу ему даже понравился. Все сходилось, словно мастер перед работой внимательно перечитал «Илиаду». Хотя почему, собственно, словно? Фигуры на щите вполне соответствовали описанию из великой поэмы. Особое доверие вызывали вмятины на круглой, вроде как позолоченной поверхности, сделанные, как авторитетно пояснил торговец, троянским мечём.

Лоуренс, явно получив удовольствие от увиденного, без слов передал бесценную реликвию Мише Гурфинкелю. Тому рожи одесситов не понравились с самого начала. Что и говорить, одна кровь текла у них в жилах, и не одну собаку съел Миша на таких вот, мягко говоря, сомнительных сделках.

– Погоди-ка! – молвил Миша, небрежно беря у компаньона щит.

Ему хватило лишь беглого осмотра, чтобы найти у кромки изделия, у самого весьма симпатичного ободка, украшенного загадочным орнаментом, маленькую тисненую надпись «Made in China».

Владелец лавки сразу всё понял, и, довольно быстро сориентировавшись, автоматом выпалил:

– Отдаю за пятьдесят баксов.

Миша переглянулся с ухмыляющимся Лоуренсом, почесал в затылке…

– Тридцать. У нас такие за двадцатку идут.

– Держи, – Гурфинкель с усмешкой отдал щит Персивалю. – Благодаря мне мы двадцать баксов сэкономили. Подарим щит Юсупову. Думаю, юмор он оценит.

Приобретя «артефакт», иностранцы покинули лавку, хотя и с большим трудом, поскольку Бумба уже успел сторговаться с тестем Мони по поводу колесницы. Хозяин лавки отдавал её всего за пятьсот зелёных, утверждая, что именно с неё могучий Гектор сразил копьём Патрокла.

Еле отвязались.

– На кой бес тебе далась эта колесница? – недоумевал Миша, обращаясь к Покровскому. – Ведь ты книжек по истории даже в глаза не видел.

– Одну видел, – обиделся Бумба, – в библиотеке. «Три мушкетёра» называлась.

– М-да, – Гурфинкель растерянно вытер платком лоб, – тяжёлый случай.

– Да что ты, blin, понимаешь, – вспылил Бумба, – я, может быть, к культуре приобщиться хотел. Мужик всего за пол тонны её отдавал. Классная вещь! Слыхал ведь: сам Гитлер на ней какое-то Ракло сразил. Да у меня ее наши лондонские скинхеды за пять штук с руками бы оторвали!

– Не Гитлера, а Гектора, – поправил напарника Лоуренс. – Гектора – она грека была, а Гитлера – из ФРГ.

– Какая, na chren, разница?!

Услыхав сие, Миша Гурфинкель лишь сокрушённо покачал головой.

Капитан-лейтенант Шагранов, начальник военной части на Белом острове, готовил свою часть к торжественной церемонии вручения украинским военным многоцелевого вертолёта Белл 206 «Лонг Рейнджер».

Офицеры наглаживали парадную форму, а у самого синего моря, в самой живописной части острова была сооружена аккуратная площадка, где и должно было произойти это знаменательное событие.

Никто не знал, откуда на голову военным свалилось это счастье в лице таинственного русского эмигранта, по слухам, координатора Русского Монархического Центра за границей, Феликса Юсупова Третьего.

– Дожили! – ворчал Шагранов, наглаживая сияющий белизной накрахмаленный воротничок. – Эх, Люся, скажи мне кто десять лет назад о том, что мы будем подачки с Запада от своих же эмигрантов получать, ни за что бы не поверил.

Жена капитан-лейтенанта, Людмила Петровна Шагранова, аккуратно чистила мужу щёточкой несколько запылившуюся парадную форму.

– Вертолёт получите, и то уже хорошо, – резонно возразила Людмила Петровна. – А то сколько можно катера по воде гонять? И так уже за последний год два затонуло.

– Да, Люсенька, полный бардак, что в государстве, что в армии, – согласился с женой капитан-лейтенант. – Вот как раз такие Феликсы Юсуповы, скорее всего, всё и развалили, сидя у себя на Западе и деньги контре антисоветской подкидывая.

– Не мели ерунды, Федя, – отмахнулась женщина. – То, что ты свой партбилет в девяносто первом году в печке не сжёг, ещё ничего не значит. И вообще, заканчивай все эти крамольные разговоры. Ты же украинский офицер. Завтра вертолёт привезут. Кстати, кто это к нам через сад бежит, случайно, не мичман Фролов?

Выдернув из розетки утюг, Шагранов подошёл к окну.

– Точно, – сказал он, – Фролов. И чего это он так спешит?

– Товарищ, то есть пан капитан-лейтенант! – закричал мичман, забегая в летний домик. – Скорее, вам в штаб звонят. Турция на связи.

– Турция? – капитан-лейтенант явно испугался. – Чёрт, это, наверное, по поводу того судна, которое мы на прошлой неделе…

– Да нет, товарищ… Пан капитан-лейтенант, – мичман еще не вполне привык к новому уставному обращению в украинской армии. – Это спонсор наш звонит. Как его, Юсупов Третий.

– Так что же ты сразу не сказал? – разозлился капитан-лейтенант, выбегая на улицу, благо до штаба было рукой подать. Часть маленькая, всё рядом.

– Да? – сказал в трубку Шагранов, быстро добравшись до штабного телефона.

– Здравствуйте, Фёдор Степанович. Это Феликс Юсупов, вы меня узнали?

– Узнал, узнал, – сухо ответил капитан-лейтенант.

Режущий слух акцент собеседника трудно было с кем-то спутать. Слышно было Юсупова, словно он говорил из соседней казармы.

– Здравствуйте, господин Юсупов. У нас всё в порядке, ждём вас послезавтра утром, как и договаривались.

– Это хорошо, – сказал Юсупов. – Я прибуду на собственной крейсерской яхте из Стамбула, а вертолёт доставят на остров мои люди. Он должен вот-вот прибыть в Одессу.

– Надеюсь, с таможней у вас никаких проблем не возникло? – любезно осведомился капитан-лейтенант.

– Что вы, – Феликс рассмеялся, – какие проблемы? Я всё уладил через британское посольство в Киеве. В общем, до встречи, увидимся послезавтра утром.

– Всего хорошего, – в свою очередь пожелал Юсупову Шагранов, вешая трубку.

– Ф-фу! – выдохнул он, вытирая взмокший лоб. – А я думал это по поводу того судна. Фролов?

– Я здесь, товарищ капитан-лейтенант.

– Что там у нас с возведением платформы на берегу, в срок укладываемся?

– Так точно, – браво отрапортовал мичман. – Вот только с поросятами проблема.

– С какими поросятами? – удивился Шагранов.

Мичман замялся:

– Да с нашими, товарищ капитан-лейтенант, с Васькой да Анфиской. Уж больно морковка в этом году сладкая уродилась, не хотят они, заразы, огород покидать. Мы уже и из пушки в воздух стреляли, всё напрасно. Грядки-то ведь у самой платформы расположены.

– Гм, – капитан-лейтенант кашлянул. – Со свиньями я сам разберусь. Ступайте, мичман, вы свободны.

«М-да, задачка, – подумал Шагранов. – Некрасиво будет, если Васька с Анфиской нашего спонсора покусают. Тут и до международного конфликта недалеко. И так с этим проклятым судном…».

А свиньи, надо сказать, капитан-лейтенанту достались злобные, что те быки с корриды. Как-то странно на Анфиску с Васькой местный климат действовал. Двух салаг в марте погрызли. Не насмерть, правда, однако весьма ощутимо. Но те кретины сами виноваты, по пьянке покататься им, видите ли, на свиньях захотелось. Но всё равно, мистика какая-то!

Хотя, если бы не подсобное хозяйство, с голоду военная часть на Змеином давно бы уже вымерла. С доставкой припасов с «Большой земли» дело было налажено плоховато.

В «Гамбринусе» народ отрывался, что называется, на полную катушку.

Играла цветомузыка, лилось рекой пиво, а у шеста, на небольшом возвышении, крутила соблазнительной задницей полногрудая, чернявая красотка.

– Год назад этого всего, конечно, ещё не было, – пояснял иностранцам Моня, пробиваясь к свободному столику, весьма оригинально выполненному в виде пивного бочонка. – Грузины заведением владели. Но в прошлом году из Израиля Боря Бернштейн приехал и, выкупив у них «Гамбринус», привнес, так сказать, европейскую культуру.

«Из Израиля? – с тревогой подумал Миша Гурфинкель. – Чёрт, зря мы сюда пошли, ох, зря».

– Вэри гуд паб, – сказал Бумба, олигофренисто улыбаясь. – Бат ай вонт дринк.

Моня выбрал столик мастерски, прямо у шеста с красоткой, чьи ягодицы припадочно тряслись почти рядом с ухмыляющейся мордой Покровского.

– Дай ей зелёных, Энди, – посоветовал Бумбе Персиваль. – Они это любят. Видишь, как филеем трясёт? Профи, сразу баксы почуяла.

Довольно осклабившись, Бумба засунул красотке за тонкие красные трусики десятидолларовую банкноту. Красотка затрясла указанным местом ещё быстрее, и Миша стал опасаться, что эта соблазнительная часть женского тела сейчас у неё оторвётся и запорхает на крыльях по залу.

– Что ты деньгами швыряешься, дубина? – прикрикнул он на друга. – Это тебе не Лондон, увидят валюту, обчистят на выходе как цыплят.

Но Бумба не внял словам друга. Повернувшись к Моне, он громко произнёс:

– Ай вонт pivo.

– Ага, – кивнул Моня, – понятно. В ассортименте есть «Гиннес».

– Да? – иностранцы переглянулись.

Одессит кивнул:

– Десять долларов кружка, хотите, принесу?

– Что-то дороговато, – покачал головой Миша. – Хотя, ладно, неси. Гулять, так гулять!

Моня улыбнулся и проворно растворился в толпе танцующих сограждан.

– Ой, ё… – застонал Бумба, ударивший под столом обо что-то ногу.

– Blin, – сказал он, посмотрев вниз. – Миша, на кой чёрт ты таскаешь с собой этот чемодан? Почему ты не оставил вещи как мы в гостинице?

– Значит, так надо, – огрызнулся Гурфинкель, наблюдая, как Моня ловко несёт через зал поднос с пивом.

Что-то было с Моней не то. То, что он держал иностранцев за полных лохов, это понятно, это для коренного одессита нормально. Что им эти десять долларов? Пусть потешит себя мыслью, что он хорошо нагрел этих заграничных лопухов. Но… Не нравился этот Моня Гурфинкелю, но чем конкретно он ему не нравился, Миша объяснить пока не мог. Глаза у этого хмыря были уж больно маслянистые, наглые, словно у кота, слопавшего золотую рыбку.

Выпили пива. Бумба засунул красотке у шеста в трусики ещё двадцать баксов и попросил Мишу перевести ей, чтобы она за это свои трусики сняла. Красотка сразу же согласилась это сделать, но, правда, только наедине с Бумбой. Тот был не против, но тут Гурфинкелю показалась неприятно знакомой, морда одного из официантов и он, схватив чемодан, к общему разочарованию красотки с Моней, сорвал друзей из «Гамбринуса» на улицу.

Там стояла полуденная жара, знаменитая полуденная одесская жара, от которой плавился асфальт, усеянный глубокими оттисками острых женских каблучков.

– Ну, куда же вы? – причитал Моня. – Ведь только сели, пива выпили, с девушкой такой хорошей познакомились.

– V nature, – согласился Бумба. – Михаил, ват фак гоуинон?

– Потом, дурень! – огрызнулся Груфинкель.

…И всё-таки Миша утратил бдительность, виной чему, скорее всего, была все та же проклятая одесская жара, когда вместе с асфальтом плавятся и мозги. Да, непростительную ошибку допустил он, позволив Моне вести их по улице.

Когда вся великолепная тройка оказалась в глухом безлюдном переулке, неладное первым почувствовал, как ни странно, Бумба, незаметно достав из кармана брюк железный кастет.

Услужливую улыбку на круглом лице их проводника сменила дьявольская ухмылка.

– Ну, здравствуй, Гурфинкель! – хрипло произнёс Моня. – Так ты меня, баран, и не узнал.

В голове у Миши, словно что-то щёлкнуло.

– Марк, – прошептал он. – Марк Марьяновский, разрази меня гром, неужели это ты?

– Я, я, голубчик, – продолжал ухмыляться Лже-Моня. – Пополнел, поседел, но тебя, гада, помнить долго буду.

– Миша, ай донт андэстэнд? – спросил Бумба, незаметно принимая боевую стойку. – Зыс мэн ё фрэнд?

Перси Лоуренс быстро осмотрел переулок, но Лже-Моня был пока один.

– Не совсем, – на хорошем английском ответил за Гурфинкеля Марк Марьяновский. – Да, мы знакомы с Мишей ещё по Израилю, но он мне не друг, скорее уж наоборот. Я прав, Михаил?

Гурфинкель побледнел, и, намертво вцепившись в свой чемодан, прижал его к груди.

– Что там у тебя? – спросил Марк. – Ты таскаешься с ним с самого утра. Неужели зелень?

За спинами иностранцев раздались тяжёлые шаги. Друзья обернулись.

В переулок входили пятеро головорезов зверообразной наружности, виденные ими в «Гамбринусе» и принятые за ручных горилл, с которыми так любит фотографироваться детвора. Двое из них были вооружены толстыми железными цепями, остальные держали в волосатых лапах по бейсбольной бите.

– Наверное, ребята хотят узнать, как пройти в библиотеку, – предположил Бумба, понимая, что отбиться от этих горилл у них нет ни единого шанса.

– С зеленью вам придется расстаться, – заявил Марк. – Это будет небольшая компенсация за тот снег, который ты Миша продал эскимосам вместо кокаина, а отвечать потом пришлось мне, твоему подельнику. Помнишь?

– Помню, – мрачно кивнул Гурфинкель, снова порозовев.

– А сам, сволочь, сбежал на Кипр, – продолжал изобличать своего врага Марк. – С моей женой. Чемоданчик, кстати, тоже придется отдать.

– А вот тебе! – закричал Миша, показывая грабителю отставленный средний палец, весьма красноречивый международный жест.

В следующую секунду с громким щелчком из чемодана Мишей был извлечён чёрный автомат УЗИ.

…Всё решилось буквально за какие-то мгновения. Обладавший прекрасной боксёрской реакцией Покровский вырубил Лже-Моню прямым хуком в челюсть. И практически одновременно с этим затрясся в руках Гурфинкеля зловещий автомат, изрыгая из своего механического нутра целый рой смертоносных пуль.

Но Миша не хотел никого убивать. Дав длинную очередь поверх голов, он обратил на удивление быстро соображающих головорезов, в бегство. Через несколько секунд и в переулке снова было тихо.

…Обжигал ладони дымящийся в руках Миши автомат, как и всё на исторической родине евреев сработанный добротно и на совесть. Мирно, аки младенец, распластался на земле Марк Марьяновский, с начинающей синеть гематомой на лбу. Блестела в начале переулка, оброненная одним из головорезов цепь.

– Ну, blin, – с чувством произнёс Бумба. – Не ожидал!

– Я сам от себя не ожидал, – согласился с ним Миша, пряча УЗИ обратно в чемодан, где при ближайшем рассмотрении можно было заметить и портативный гранатомёт «Шмель-8».

– Чуть попозже, – недовольно заявил Перси Лоуренс, окончательно перестав коверкать слова, – ты нам объяснишь, как тебе удалось провезти оружие через украинскую таможню.

– Объясню, объясню, – тяжело вздохнул Гурфинкель, защёлкивая на чемодане маленькие замочки. – Идёмте, поищем другую гостиницу. Наша засвечена.

– А что делать с ним? – Бумба указал на пребывающего в отключке Марка.

– Да ничего не делать, – скривился Миша. – Полежит, оклемается, да домой пойдёт. Думаю, больше у нас с ним проблем не будет.

Собрав гильзы, друзья быстро покинули злосчастный переулок, слыша вдалеке завывания милицейской сирены. Но одесские блюстители правопорядка, как и следовало ожидать, особо не спешили, помня старую мудрую поговорку: «Тише едешь, дальше будешь». В смысле, дольше проживёшь.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю