Текст книги "По прозвищу «Самурай»"
Автор книги: Андрей Царев
Жанр:
Боевики
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
Глава 7. Добровольно в рабство.
Дальше все происходило будто во сне. Я сидел за столом, мимо меня ходили дружинники, унесли труп этой проститутки, других женщин увели, а со мной остались четверо стражников, двое из которых смотрели за мной, а двое других обыскивали комнату. Потом меня вывели в зал, где я только что пил пиво и ел шашлык. Таверна опустела, всех любопытных выгнали, у двери стояли дружинники с мечами и в кольчугах. Мой меч и кинжал сразу отобрали, хорошо ещё, что руки не связали. Я так и сидел, ловя на себе осуждающие взгляды стражников и работников заведения. Потом в дверь зашел мой знакомый дружинник Ваня и тут же вылетел, как ошпаренный. Наверное, не хотел со мной встречаться. Значит, город он мне завтра не покажет. Да и вообще, вряд ли я увижу город. Вот городской эшафот точно увижу, провезут по темным улицам и тихо вздернут. Почему мне не связали руки? Почему так напряжены дружинники? Наверное, это очередной эпизод безумной игры, по идее, я должен попытаться бежать. Мой меч лежит далеко, до него добежать не успею. Он у входа в таверну на столе, вместе с моей кольчугой и деньгами.
Хватит раскисать, мы ещё повоюем. Рядом со мной на стене висит щит с гербом, красно-синий. Чуть в стороне к стене прибит меч, можно попытаться схватить его, должен оторваться. Рядом со мной двое, они не бойцы, от стражников я ощущаю запах страха. Вон тот, жирный, с редкими усиками, потеет и воняет, и рука у него немного подрагивает. Еще бы, это тебе не беззащитных рабов резать. Есть ли тут, кстати, рабы? Может, меня не повесят, а продадут в рабство? Надо сейчас начинать, пока есть возможность. Двое около меня стоят, двое у двери. Окно большое, я легко могу в него пролезть. Ударить того, жирного, потом второго, он тоже явно не атлет, среднего роста и костлявый, с осунувшимся лицом. Они даже мечи вытащить из ножен не успеют, только вскочить, одного бью рукой в подбородок, другого ногой в пах. Я уже напрягся, но в этот момент дверь в таверну открылась, и вошли те самые трое господ чехов, которые час назад требовали правосудия для меня. Что ещё за на…
– Ага, попался! – радостно проговорил тот самый старший из них, с бородкой, – теперь ты не уйдешь от правосудия.
Он о чем-то тихо поговорил со своими спутниками, а потом обратился к сторожившим меня дружинникам.
– Его нужно отвезти в городскую тюрьму, завтра на ратушной площади в северном районе проведем расследование, суд и казнь!
Я приготовился, чуть привстал со стула, опираясь на носки ног, но в это время дверь опять открылась, и в зал вошел высокий лысый человек, в длинной синей рубахе и красных штанах, пояс из дорогой кожи опоясывал его, и на перевязи на поясе висел длинный меч, рукоятку которого украшали драгоценные камни. Оружие явно декоративное, которое должно больше заявлять о статусе его владельца, чем рубить и колоть. Сзади шли дружинники, среди которых я краем глаза увидал того самого Ивана. Вот не везет, так не везет, теперь все насмарку, теперь точно не сбежишь.
– Мы забираем этого преступника, – снова на ломаном русском проговорил чех, тыкая в меня пальцем и обращаясь к вошедшему в таверну лысому здоровяку.
– С хера ли? – улыбнувшись, ласково пробасил лысый. Скорее всего, это и есть тот самый местный князь, великий и ужасный, собственной персоной прибыл.
– Он убил женщину в таверне, это дело подсудно городскому суду, – заявил господин с козлиной бородкой и топнул ногой в сапоге с острым носом по деревянному полу таверны.
– Он сегодня как прибыл в город, написал заявление на вступление в мою в Дружину, и я его принял, – невозмутимо ответил чеху лысый, и слова его эхом прогромыхали в ставшем тесным от такого количества народа зале таверны, – а судить моих дружинников могу только я сам, таков Закон.
Чех снова зашептался со своими двумя спутниками, наверное, переводя им слова Князя, а у меня появилась надежда. С одной стороны, какая разница кто тебя повесит, с другой, этому князьку тоже без разницы. Не стал бы суетится из-за пустяка. Скорее всего, тут в другом дело.
– Я сам завтра тщательно все расследую и вынесу ему приговор, вы можете быть свободны, – гаркнул князь, отмахиваясь от стоявших особняком чешских гостей.
– Покажите заявление в Дружину? – неожиданно сказал чех. Видимо, кто-то ему посоветовал не уходить а настаивать на своем, кто-то из спутников.
– Ща, – рассмеялся ему в лицо князь, – ща метнулся и принес тебе все. Не наглей, Антонин, забирай своих хохлятских шкурок и вали отсюда. Ты на нашей территории не хозяин. Где они? – сверкнул глазами Князь на своего подручного.
Странно, но рядом с высоченным лысым начальником и командиром был невысокий кудрявый, черноволосый толстячок в очках. В руках у толстяка была… Нет, не сабля, а папка. Красная папка с документами и ручка под гусиное перо.
– Они опрошены, все с Северного форта, в чешском анклаве живут. Все с Украины, добровольно прибывшие, несколько дней назад, – отчитался кудрявый толстячок, – и все говорят, что Антонин заплатил им. Вольнонаемные трое, из Украины. Подосланы проститутки к нам, не иначе. Можно продолжить дознание, но тут придется с пристрастием допросить, товар попортится однако, – вздохнул очкарик и причмокнул языком, – а жалко, такие крали…
– Довольно, – оборвал его лысый. А потом обратился к чеху, – слышал? – и поднял вверх указательный, – Антонин, вали, говорю, я сам разберусь и сообщу вам о своем решении, иначе придется твоим шкуркам попортить шкурку, – улыбнулся своей шутке лысый гигант.
Чехи, как один, ушли из таверны с гордо поднятой головой, снова громко хлопнув дверью. Князь оглядел присутствующих, сделал жест рукой, чтобы все вышли, в том числе и стоящие около меня стражники, дождался, пока за последним дружинником закрылась входная дверь, и пристально поглядел на меня. Морщинистое лицо, лет можно дать и пятьдесят, и шестьдесят. Рост около ста девяноста сантиметров, широкоплечий, мощная шея. Скорее всего, бывший борец. Чёрные густые брови, усы, как у Чапаева, глаза смотрят холодно и с прищуром. Массивный раздвоенный подбородок будто высечен из камня, и только уголки губ будто улыбаются немного.
– Я слышал, ты из «Вымпела»? – спросил меня Князь.
Я кивнул, и он продолжил:
– Меня зовут Сергей Юрьевич, я тут главный в русском гадюшнике. Сам бывший начальник УБОП, статья двести восемьдесят шестая, девять лет. Полтора года как здесь, сам все это начинал, – князь шлепнулся на стул, и тот заскрипел под таким весом. Потом он увидел кого-то за стойкой бара и погрозил кулаком.
– Я сказал всем выйти, тебе особое приглашение нужно? – грозно пробасил он на кабатчика, – по кой хрен баб пустил?
– Так это, они же, – залепетал хозяин таверны, – это же как бы…
– На хрен пошёл! – рявкнул Сергей Юрьевич и махнул рукой, – одни долбо@бы вокруг, пока кулаком не дашь, так и будут мямлить, Сергей Юрьевич, бля, Сергей Юрьевич… Будем надеяться, что ты не такой, – и он снова пристально посмотрел в мои глаза.
Я взгляда не отвел, смотрел будто куда-то за дверь, сквозь сидящего напротив меня Князя.
– Вася, – гаркнул Сергей Юрьевич, не отрывая взгляда, и в зал с улицы тут же прибежал тот самый толстый писарь с красной папкой, – дай бумагу, – протянул Князь руку, и очкастый достал из папки лист формата А-4 почему-то жёлтого цвета.
– Подписывай, – положил лысый лист передо мной, а Вася услужливо протянул ручку.
Я взял гусиное перо, которое, на самом деле, было обычной шариковой ручкой, только издалека его можно было принять за перо. Интересно, а почему нет чернильниц? Могли бы тоже поставить для антуража. Что у нас тут написано?
Я, Антон Владимирович Сандунов, или «Самурай», под этим именем зарегистрирован при переходе на территории Западного Форта, прошу принять меня в Дружину Князя Русского Сергея «Медведя» Косолапова. Обязуюсь стойко переносить все тяготы и лишения службы, строго и прилежно исполнять все приказы и распоряжения Князя и вышестоящих командиров, защищать и беречь все то, что нам дорого в нашем городе и в русском анклаве, обязуюсь с честью и гордостью носить имя Дружинник. Я понимаю, что нарушив свое слово, я стану изгоем и буду всеми презираем. Слава Великому Князю Сергею «Медведю» Косолапову! Дата, фамилия. Осталось только подписаться и вступить в добровольное рабство. Я на секунду замешкался и оторвал глаза от документа.
– Воля твоя, – усмехнулся Косолапов, – или идешь ко мне в Дружину, или я могу позвать Антонина, и он тебя увезет на суд. Ну а там суд будет недолог и исход, думаю, нам с тобой понятен.
Пауза повисла в таверне, только был слышен стук моего сердца. Размеренный, тук-тук-тук. А потом заскрипело перо, это я выводил свою подпись под текстом на желтой бумаге. Князь Медведь взял бумагу, посмотрел, кивнул головой, передал её Василию, который сразу убрал в папку и вышел. Тут же в таверну зашли ещё с десяток человек, а князь встал, потянулся, будто у него болела спина, поправил свой меч на поясном ремне и, обращаясь к кому то из дружинников, сказал.
– Отведите его в казарму, нечего тут околачиваться. Оружие и вещи пока не давайте, завтра я свой суд чинить буду, – и, повернувшись ко мне, подмигнул.
Когда Сергей Юрьевич шел к двери, я поймал себя на мысли, что он немного косолапит, чем в действительности напоминает медведя. Руки слегка свисают вперед, голова смотрит вниз, идет так неторопливо, но шаги большие, поэтому кажется, что идет человек быстро. Да, непростой князь тут, к чему все это? Для чего я ему понадобился, и что за суд он завтра устроит?
В казарму дружинников мы шли как бы под конвоем, а как бы и нет. Впереди двое бойцов, сзади двое, вокруг темнота непроглядная, только посторонние звуки, ворчание, ругань где-то вдалеке, лай собаки, храп лошади. Рядом семенил Ваня, и постоянно что-то трещал мне на ухо.
– Да, Тоха, я еле успел. Хорошо, что Сергей Юрьевич на месте оказался и выслушал меня, сейчас бы увезли тебя в городскую тюрьму, а оттуда уже не вытащить. Как увидел, что тебя приняли, сразу побежал к нему.
Я шёл, молча кивая и глядя по сторонам. Мы подошли к крепостной стене, но в башню не зашли, рядом стояло деревянное строение, похожее на армейскую казарму. У входа стоял часовой с алебардой, далее по коридору – двое с топорами, как будто дневальные.
– Новенький, под судом, – пояснил им ведущий впереди нашей процессии бородатый дружинник, и дневальный с рябым худым лицом кивнул.
Видимо, такое было не впервой. В казарме стоял запах пота, конины, слышался чей-то храп из дальнего угла. Собственно, все как обычно. Мне даже это напомнило мою срочную службу, ничего не поменялось ни в средние века, ни в наше время, и не поменяется в будущем. Мне показали кровать у стены, подальше от окон.
– Сюда падай, завтра определимся, – буднично сказал старший у дружинников, зевнул и удалился.
Другие стражники походили немного, а когда я, сняв ботинки, лег на жесткую деревянную кровать, тоже отошли к окну, сели на свободные кровати и начали о чем-то шептаться. Внезапно, в полумраке казармы, передо мной появился Ваня с бумажным пакетом в руках, придвинул табурет к себе и сел на свободную кровать рядом.
– Не спится? – подмигнул он, выставляя на стол кувшин с непонятным пойлом и нехитрую закуску – луковица, помидор, кусок ржаного хлеба и шмат сала.
Я поднялся и присел на кровати напротив него. Тут же на импровизированном столе появились две железные стопки, и Иван быстро набулькал в них коричневую жидкость.
– Мне сказали, крепкие напитки под запретом, – покачал я головой, – только пиво умеют производить.
– Под запретом, – кивнул Иван, – а то нажрутся и давай драться на железках, – хлопнул он себя по боку, на котором висел короткий меч, и ехидно хихикнул.
– Понятно, – вздохнул я и добавил, – накосячил много сегодня.
– Все косячат, особенно по перваку, – усмехнулся Иван, – мы все тут не просто так, все за свои косяки. Нет, хватает и дураков, кто добровольно лезет, вот как те шлюхи, что тебя убить хотели. И Кабатчик с ними в доле, как пить дать, вот Сергей Юрьевич тебя сюда и отправил, от греха подальше.
Подводят этого Ваню ко мне, к гадалке не ходи, подводят, типа другом сделать хотят. В принципе, Иван мне приятен, он какой-то искренний, без наигранности. Интересно, как он тут оказался?
– А ты, Ваня, за что тут? – спросил я, косясь на стопки.
– В казарме пить нельзя, конечно, – понял мой взгляд Иван-дружинник, – но сотник сказал, тебе лучше стресс снять, не повредит. Первый и последний раз, как говорится.
Проигнорировал мой вопрос? Ладно, подождем и повторим через некоторое время. Те двое, что привели меня в казарму, уже храпят на своих койках, прямо в кольчугах, оружие – длинные мечи – на полу валяется. Если я захочу сбежать, то сейчас самое время. Но бежать отсюда я не собираюсь. Мне некуда бежать, я второй день в этом новом мире, попаданец, сука, хренов.
– Я двоих осбэшников застрелил, – Иван махнул стопарик, закусил кусочком хлеба, достал нож и мелко нарезал сало на табурете, – вот такие дела, братуха. Кстати, за что ты эту бабу-то завалил? – как бы невзначай, между делом, задал он вопрос.
– Да не специально вышло, – я тоже протянул руку, взял стопку и махнул.
Пропади всё пропадом, почему-то подумалось мне, сгорел сарай, гори и хата. Глупо все вышло, непрофессионально, по-дурацки. Вот она, медовая ловушка. Во всей красе. Сколько о таком говорили нам? А я хорош… Сначала баб пустил, теперь пью с Ваней в казарме самогон. Ах, хорошо пошла! Не горькая, почти как вискарика хорошего стопку хлопнул. Я в Чехии сливовицу местную попробовал, так дерьмо дерьмом, на мой взгляд. Хотя чехи хвалят же и пьют. А это виски, ей богу, Ваня принес нам виски, Джек Дениэлс, ну точно, его вкус. Сразу потеплело внутри, будто натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть, расслабилась. Я взял кусочек сала, нарезанного моим собутыльником, и отправил его в рот.
– Шлюхи красивые, засмотрелся, думал, посижу, поговорю, может, что интересного про это место расскажут, – прожевав, начал я свой рассказ, – ну сидим, вино попиваем, смотрю – мне в стакан что-то сыплют, за руку схватил и влил этот стакан ей в рот, чтобы неповадно было. Думал, снотворное, а вон как вышло, – я вздохнул и потер горевшие виски.
Вообще, всё лицо горело, будто обветрилось. Появилось ощущение, что всё это происходит не со мной, будто кто-то другой играет вымышленным персонажем в ролевой игре, а я со стороны наблюдаю и радуюсь или огорчаюсь. Сделал что-то хорошее персонаж – отлично. Накосячил – сейчас перезапустим игру, и по новой!
– Понятно, – буркнул Иван, – завтра на суде Юрьичу так и скажи, думал, снотворное – и точка.
Ваня разлил по второй, я уже хотел было отказаться, много пить не входило в мои планы, неизвестно, во сколько тут подъем, но новый знакомый опередил меня.
– По последней и будет, мне на дежурство бежать надо, на стены сейчас полезу, через тридцать минут.
Интересно, откуда у него часы? Вроде бы на руке нет ничего, а время знает. Будто из кармана что-то доставал и смотрел.
– Слушай, Вань, – решился я поддержать разговор, – а за убийство любого человека тут смертная казнь?
– Ваще нет, – покачал головой дружинник, – только за бабу сразу вешают. Баб очень мало, а шлюхи в цене. Нужны они тут всем, понимаешь, – подмигнул мне собеседник и сладко улыбнулся, – убил бабу – тебя повесили, как-то так.
Выпили молча, Иван убежал, забрав с собой бутылку и закуску, а я прилег на кровать. Как ни странно, выпитое подействовало, как раз «сонная доза». Только моя голова коснулась подушки, как я провалился в глубокий сон. Снился мне почему-то собор Архангела Михаила. Лес вокруг, гора и этот собор. К чему такой сон, непонятно, но команду «Подъем» я не прозевал. Четко, как когда-то в армии, вскочил и понял, что одеваться мне не нужно. Я спал в одежде, второй день подряд.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
