Текст книги "Обычная жизнь (СИ)"

Автор книги: Андрей Бузлаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 1 страниц)

Annotation

Рассказ-предыстория о первой встрече Бориса и его будущей супруги Киры и о бытовой магии, которую мы мужчины так часто не замечаем, в отличии от прекрасного пола.

Входит в альманах «Ключ Души» Литмастерской Сергея Лукьяненко 2023г.

Примечания автора:

Рассказ основан на реальной истории первой встречи моих друзей (имена изменены, как и ряд фактов), большое им спасибо за разрешение использовать тот случай, да и вообще что они есть на этом свете. Счастья им!

Андрей Бузлаев

Андрей Бузлаев

Обычная жизнь

– Борь, я за девочками, скоро вернёмся! – пропела из коридора Кира. – Слышишь?

– Слышу, слышу, – пробурчал я, старательно изображая незаинтересованность и делая вид, что работаю за ноутбуком, хотя уже полчаса как всё доделал.

– А что это за пакет такой? – в коридоре послышался скрип дверцы тумбочки и шуршание. Вот тут меня охватила паника, но виду я не подал.

– А, это коллега передержать попросил, Матвей. Хотел какой-то праздник жене устроить, стало быть, дома держать нельзя.

Я за это ещё огребу, но альтернатив у меня нет.

– Ну да, как чужим жёнам… поучился бы! – супруга фыркнула и фурией вылетела за дверь.

Стоило двери захлопнуться, как я сорвался с места и кинулся наводить порядок для грядущего сюрприза. Чуть не сорвала мне всё, ну ты подумай! Где тряпка? Так, под раковиной… отлично, а какая из восьми для чего? Ужас! И почему сделать своей любимой жене романтику всегда такая трагедия и проблема для мужиков? Или это я такой избранный?

Хотя, поставь другого в такие условия – такая же песня будет.

Вроде и повод отличный к празднику, и сюрприз подготовил, и красивостей со вкусностями накупил… но эти обшарпанные стены! Весь колорит портят, зараза. Хочется ведь что бы идеально, как в красивых фильмах про любовь, а тут… н-да.

Вот какая, к лешему, романтика на кухне в старенькой «хрущовке» без ремонта, которую мы снимаем? Со всеми этими атрибутами счастья: драными обоями из прошлого века, отбитым кафелем и того старше, косой полкой на стене, подпёртой железной трубой «что б не упала» и с удлинителем, прокинутым по потолку на скотче?

А ведь и подмёл, и полы помыл, и скатерть «праздничную» на стол постелил, фруктов купил… посуду всю перемыл! Сам! И даже плиту… ну, попытался, во всяком случае. А всё равно – колхоз колхозом.

Впрочем, в том и радостные вести, которыми я планирую порадовать супругу и дочурок.

Вожусь со всеми этими букетиками-рюшечками, украшательствами всякими, и невольно вспомнилось: а ведь всего лет семь с небольшим назад мы с ней впервые встретились.

Точно, в июле как раз семь лет исполнилось. И вот старшенькой уже шесть, в школу на будущий год пойдёт, младшей пять, а Кира их забирает из садика. А в первый раз… даже без мистики не обошлось, как уверяет супруга.

Денёк тогда выдался с одной стороны запоминающийся, а с другой – крайне смутно.

Кира к тому моменту уже несколько лет как жила в Москве, снимала однушку где-то рядом с Ярославкой и проспектом Мира, а я ещё не понаехал, только собирался с мыслями. И вот, после нескольких месяцев переписки в сети, мы договорились встретиться.

Не помню уже, какая муха меня тогда укусила, но мне взбрело в голову, что лучше всего ехать в столичный град ночным рейсом, что бы сэкономить время. До столицы ехать часа три-четыре с утренними пробками, потому я и решил схитрить, сэкономить в этой поездке пару часов, отправившись в ночь, когда пробок ещё нет. Тогда мне не был знаком афоризм «хочешь насмешить бога – расскажи ему о своих планах», но уже в пути его смысл сам пришёл ко мне. В голову постучался, практически.

По моему хитрому плану я быстро доезжал до Москвы налегке, без вещей и сумок, спал несколько часов на скамье в автовокзале (в автобусе никогда не получалось и не выходит до сих пор) и почти свежим ехал на встречу к своей красавице. Ну что мне, молодому парню, такой забег? В тягость, что ли? Сейчас-то я на такое ни в жизни не подпишусь, а тогда… И не в тягость, и весело даже, ведь какие приключения! Почти как в книжках из детства, только настоящие!

Из вещей я захватил с собой только расчёску да зубную щётку с пастой, что бы умыться на вокзале и привести себя в божеский вид. Взял какие не жалко выкинуть там же – всё продумал! Ну не с ними же в руках к девушке заявляться, протянув вместо букета, правда что. Оригинально, конечно, но мы уже порядком пообщались и я понимал – она шутки не оценит. И ещё ярче я осознавал, что второго шанса у меня не будет, при любом косяке.

Букет, собственно, тоже планировался, но я решил купить его уже на месте, здраво рассудив, что я его или в автобусе размолочу, или у меня его попросту свистнут, пока я на вокзале остаток ночи спать буду.

Так и полетел, радостный и гордый своей изобретательностью. До первой пробки…

…начавшейся ещё на выезде из моих далей и протянувшейся ровно до Москвы.

Уж я не знаю, что именно там стряслось, но по ощущениям – аварии на десяток машин через каждую стометровку и стая бешеных дорожников, которые решившие разом весь асфальт на этой дороге сменить, сугубо на нашей полосе и «не останавливая» движения. Конечно, впечатления вспоминаются с серьёзными преувеличениями, и картина рисуется куда масштабнее того, что произошло на самом деле, однако случилось явно многое, раз уж мы вместо двух обычных-ночных и четырёх «с пробками» ехали до столицы все восемь часов! А это всё то время, что я пытался сохранить на спокойный сон. В автобусе-то спать не выходит, с детства и по сей день. И ладно бы он стоял, а он едва замрёт, только задремлешь – он дёргать начинает, сбивает. А от этого и укачивает, в худшем смысле…

Итогом этих покатушек я вылез из пепелаца зеленее его расцветки, соображая как зомби, а выглядя и того хуже; едва перебирая ногами от усталости и с огромным трудом удерживая ужин на законном месте – в желудке, а о завтраке даже не помышляя. И ладно бы о завтраке – мне пришлось забыть обо всём, ведь я уже опаздывал на встречу с девушкой!

Времена это были давние, но я уже тогда считался парнем продвинутым и технически грамотным, потому не мог позволить себе существовать без мобильного телефона с «аськой». И, поскольку знакомство наше с Кирой и состоялось в той самой «аське», диалог мы вели в ней же.

На кнопочной трубке с девятью кнопками некоторые умудрялись печатать не хуже, а то и быстрее своих «оппонентов», сидевших в сети с компьютеров, но я к таким высотам не стремился, меня устраивало просто быть на связи в любом месте. Не столько из острой необходимости, сколько из совпадения желаний с возможностями.

А вот мобильные операторы, вопреки рекламным заявлениям, моих стремлений не разделяли, выражая (и по сей день) это в отвратительном качестве связи.

Мне больше всего «нравилось» любоваться громадным рекламным банером одной такой компании с громким слоганом, выведенным яркими буквами: «а у нас – ловит!», висевшем в вестибюле одной из станций. При том любовался я им будучи в бешенстве от отсутствия хоть какой-нибудь связи на мобильнике, обслуживаемом этим самым оператором. От этой дешёвой иронии я свирепел каждый раз и хотел как питекантроп камнем постучать своим мобильником по ближайшим стенам и головам этих горе-рекламщиков, ведь мобильник стабильно обращался в том месте в тот самый камень.

Вот и в день встречи мне «повезло»: всю дорогу до столицы моя трубка даже не пыталась найти сеть, а значит и начисто игнорировался все попытки со мной связаться. Впрочем, как всегда на этой дороге. Да и мне в тот момент было совершенно не до связи.

И я тогда не знал, где в метро можно поймать хоть маломальский сигнал «Вап»-а или «ёжика», потому даже не думал о мобильнике, а бежал со всех ног к месту встречи – станции рядом с Кремлём. На Библиотеке мы встретиться договорились, точно! Она выбрала, я-то города тогда толком не знал, потому куда сказали, туда и явился.

И вот, прибежав туда и чуть выдохнув, я достал телефон, посмотреть время да проверить сообщения…

…и оторопел по всем фронтам.

Шесть утра и сообщение от Неё: «Буду не раньше десяти, раньше не успеваю никак».

И разумеется, она уже оффлайн. Она-то в интернет с компьютера заходила, как все нормальные люди. В сущности, не сильно и опоздает, вполне терпимо, ведь договаривались мы на девять.

А откуда шесть? А почему? Я же в восемь утра с мелочью на вокзал приехал. Это что за мистика вообще?!

Но больше напрягал другой фактор связанный со временем: сейчас шесть, а она-то – «к десяти, раньше не успеваю».

Заметь я расхождение на вокзале, часом ранее, так это тоже мало что меняло – выспаться за четыре часа толком не успеешь, тем более не на вокзальной скамейке. Проспать, разве что, и опоздать.

А вот четыре часа гулять у Кремля… это сильно!

Тяжко вздохнув, я пошёл топтать брусчатку и изучать кирпичи в Кремлёвской стене. Посмотрел разводы караульных, осмотрел… да всё! К исходу третьего часа я не только пересчитал волосинки в хвосте коня памятника Жукову, не только всех караульных у Вечного огня и мавзолея в лицо узнавал, дав им какие-то прозвища по отличительным чертам и, здороваясь на каждом новом круге, ловил от них едва заметные ответные кивки (не исключаю, что это на совести бессонной ночи, но всё же). Я к тому моменту камни в лицо запоминать начал!!

К исходу четвёртого не только узнавал каждый их камней по рельефу и трещинкам да уникальным сколам, но и ждал, когда ещё и они здороваться примутся, и Ленин будет привставать, кивая и приснимая кепку. Впрочем, его двойник уже именно так и делал.

На моё счастье пришло время встречи и мой моцион подходил к концу. И вот тут я столкнулся с новой проблемой: а как мне её узнать?

Дело ясное, что дело тёмное: я для неё – незнакомый паренёк, случайно написавший ей в «аське», она меня не знает. Поэтому ни адреса домашнего, ни номера телефона, ни фотографии… а вдруг я извращенец какой? Мало ли! Их и сейчас хватает, потому признаю: была в её решениях доля истины.

Но с моей колокольни садик выглядит и того краше: я должен встретиться с какой-то девочкой, которую никогда и нигде не видел. Я не знаю её лица, во что она будет одета и даже не могу набрать на мобильный – у меня нет её номера!

Поздновато я спохватился, конечно. Так, а если в «аську»… а она же с компа всегда! Р-радость-то какая. Я-то напишу, что я здесь, а дальше?

Зря я всё-таки утром не поехал. Глядишь, выспавшийся был бы не таким форменным идиотом и соображал бы резвее. Впрочем, едва ли. Это же я!

Встав в назначенном месте, рядом с памятником дедушке-вождю, я уставился на библиотеку всея СССР ошалелыми глазами и пытался придумать, что же мне делать. Понятно, что ждать чуда, но… нужен ведь и план на случай непредвиденного? Знать бы ещё какого.

…а моя подруга, как призналась позднее, решила поступить как я с Кремлём и уже изучала, выписывая вокруг меня десятый круг. И так глянула, и эдак – вроде оно. То самое чудо (-вище), что фотку прислало и балагурило вечера напролёт, заменяя павлиний хвост яркими смайликами-колобками и ироничными замечаниями. Посмотрела, подумала пару раз и решила: «Ай, ладно! Попробую!», после чего подошла.

Мне она показалась самым красивым, что я видел в то утро, и в тот день. А мы после в Третьяковку пошли! И восход я тогда видел… Но нет, Кира красивее. Я почувствовал себя пьяным и счастливым, даже с лёгким головокружением и нетвёрдой походкой (возможно, дело было в бессонной ночи, но я старался не думать… а то от мыслей голова ещё и болеть начинала). Единственные мысли, которым я позволил появиться в голове это: «Женюсь!», возникшей сразу при её виде. Обычная бравада, привычная любому молодому парню, и я пропустил бы её мимо сознания, если бы не маленькое отличие. Обычно вслед за этой мыслью приходит страх. А сейчас – страха не было. И вот уже Это порядком пугало.

В Пушкинском музее я был озабочен тремя вещами: кивать не падая, улыбаться вовремя, и не засыпать моргая. Последнее давалось мне особенно тяжело.

Или мы в Третьяковской галерее всё же были?

А, а ведь спросить точно можно только у Киры, она единственный свидетель, да? Убьёт. Воздержусь, пожалуй. Тем более мне не принципиально, мы и туда и туда потом ещё заглядывали. И, что куда важнее – в более адекватном моём состоянии.

После музея, а то и сразу двух, мы продолжили приобщаться к нашей великой истории и пошли гулять по центру столицы. Одна улица сменялась другой, третьей,… а у меня в голове крутился анекдот про похмельного оленя, подстреленного на водопое охотником, последняя его строчка: «странно, я всё пью и пью, а мне всё хуже и хуже...». Я не пил, равно как и в вечер до, да и в принципе я это дело не приемлю, однако оленя я в тот момент понимал всё лучше и лучше, ведь с каждым шагом я всё быстрее заканчивался как личность.

Больше всего я боялся заблудиться, потеряться в сердце столицы в таком сонном состоянии. Успокаивало то, что я через шаг видел знакомую алую букву М, возвышавшуюся над толпой то тут, то там и напоминавшую: стоит спуститься в подземку и ты не заблудился, ты легко отыщешь путь.

Это же не нынешнее метро, в котором даже с интерактивной схемой, запущенной в телефоне, заблудиться можно на раз-два! Что я и делал уже пару раз. Хорошо хоть я приезжий, а не коренной. Местные даже без счёта «на раз-два» – сразу теряются. «Если видишь человека, что на выходе из метро смотрит на висящую там карту – перед тобой коренной четыреста двенадцатый», верно говорят.

Уж не знаю, какими тропами и маршрутами (я помню лишь много листвы, словно через парки шли), но мы вышли к Пекину, на Маяковской. А оттуда зашли в милый тесный дворик, где у входа в подъезд стоял массивный тёмный памятник паре героев одного известного романа – один в клетчатом пиджаке, а другой… кот. При том котей не сильно уступал «клетчатому» в росте, будучи в высоту больше метра.

Место это казалось максимально обыденным, обычным – ну что для нас расписанный маркерами и прочими «художествами» подъезд – но в то же время уже на лестнице появлялся и лёгкий налёт мистики, какое-то странное ощущение на грани сознания. Я даже проснулся от этого!

И не зря, как оказалось.

Когда мы поднялись в квартиру, собственно, дом-музей этого знаменитого автора, то… столкнулись «нос к носу» с Берлиозом – кажется, так звали этого героя? Тем, что от него удостоили добавить в длинный, вытянутый коридор квартиры.

Кира обо что-то споткнулась, наклонилась рассмотреть и… взвизгнув, запрыгнула мне на шею. А мне (хоть где-то в душе и шевельнулась предательская попытка испугаться того же, чего и она) в целом всё понравилось. Ещё бы не другие экскурсанты – глядишь и поцеловались бы впервые там же… эх, увы.

Ещё меня поразило зеркало. Один вид этой громадины сбил с меня остатки сна. Казалось бы: кусок стекла в два метра высотой, старая деревянная рама… но то ли свет в том помещении такой, то ли сказывается то, Чья это некогда была квартира, а ощущалось оно настоящим порталом. Разум понимал всю бредовость, но отделаться от навязчивого желания пройти сквозь собственное отражение было крайне тяжело! И дело отнюдь не в сонливости: её не было и в помине, атмосфера дома напрочь её разогнала!

Перекусив в кафе в этом доме-музее мы направились дальше по маршруту. Я не претендовал на гида, и близко нет. Я сразу сказал: «ты больше местная – ты и веди». Потом мне рассказали, что для подобного менеджеры даже умное слово придумали: «дилигировать». Что я и сделал, гордый собой, даже не зная таких заумных терминов.

После перекуса мы спустились в метро и я вновь немного потерялся, но всё больше в собственном малость поплывшем разуме. К счастью, Кирины коготки вцепились в мою руку и мне оставалось лишь покорным зомби ковылять следом (ты смотри: года идут, а ничего не меняется!).

Легче мне стало тогда, когда мы выбрались из душной подземки на улицу.

– А это мы где? – не удержался и спросил я.

– На ВДНХ! – с довольной улыбкой сообщила спутница, сиявшая от радости. Видимо, это была её любимая часть маршрута.

Впрочем, мне тоже понравилось. Даже памятник авторства Веры Мухиной вживую меня впечатлил куда больше, чем после всех фотографий и видеосъёмок со всех возможных ракурсов, что я видел прежде. В живую – это совершенно другое.

Ну и стандартная программа: «дружба народов», «каменный цветок», и прочее… А к ним в дополнение и раннее отработанные приёмы из музея, вроде «кивать не падая». Им я овладел в совершенстве! А вот третий всё ещё сбоил. Но я даже фотографировал на телефон не приходя в сознание! Впрочем, последнее я и сейчас умею.

Со своим сонным сознанием я ещё и проштрафился порядком. Мы прогулялись по нескольким павильонам ВДНХ, мозг за это зацепился. А дальше отключился, перестал выходить на связь. Как-то иначе случившееся я до сих пор объяснить не могу, только усталостью. Мы вышли с территории (что я напрочь пропустил) и я, увидев довольно массивное здание, узнал в нём павильон и принялся искать знакомые буквы на фасаде, уверенно заявив:

– «Выставка Достижений Народного Хозяйства СССР»,… н-да, в этом павильоне мы долго гулять будем.

– Ну да, – язвительно хихикнула Кира. – Особенно учитывая, что это вход в метро.

Ответить мне было нечего, пришлось скорчить глупую рожу и надеяться, что она сочтёт всё за шутку, а лучше вообще забудет. До сих пор вспоминает, само собой.

Вечер неумолимо приближался, принеся с собой и неотвратимость скорого прощания. Мне не хотелось, мне было хорошо. Не физически, а как-то… уютно, что ли. Я понял, что нашёл своего человека. Как и понимал, что насильно мил не будешь. Но я надеялся. Как орал мой друг, балансируя на одной ноге и скользя с приличным ускорением по размокшей глине с горы в сторону реки: «Надя, ЖИВИ!!!». Впрочем, он это часто орёт. Любимый мотив, можно сказать. И его надежда и впрямь непотопляема! Как и моя в тот вечер.

Разумеется, я не стал упускать последней возможности и вызвался проводить. Не до дома, так хоть до троллейбуса, или до маршрутки – дребезжащего трансмиссией и ржавыми бортами жёлтого чудовища из рода «ГАЗелей». Она согласилась, но я уже чувствовал этот холодок, её отстранённость. Я проигрывал бой.

Потом она призналась: всё было именно так. Меня подвёл мой недосып – она не узнала в том зеленолицем парне того, с кем переписывалась днями и вечерами. И спасло меня чудо, наитие.

Мы прошли на другую сторону, к остановке транспорта, по подземному переходу, мимо лотков с зеленью, носками-платками, нижним бельём и одинокой бабушки с букетиками полевых цветов, не обращая на них ни малейшего внимания. Кира привыкла, а я едва оставался достаточно в сознании, что бы самостоятельно передвигать ноги. Мы вышли к гостинице Космос, последней точке нашей «экскурсии». Похихикали, вспомнив тот фильм, где певичка по ней разъезжала, мол: «а хорошо отремонтировали Тёмные – ни следа не видать, будто и не ездил никто» и направились к остановке.

И тут мне в голову кольнуло: «А цветы-то?! Ты ведь, дурак спящий, цветы ей подарить хотел! И что?»

– Стой тут, подожди минуту! – велел я и сорвался обратно. Едва не сбил какого-то мужика при развороте, потом чуть со ступенек не упал. Всё собрал!

Но в подземку спустился.

И бегом направился к бабуле, вокруг которой стояли рядком штук пять трёхлитровых банок с водой, из горловины которых торчали цветы.

– Букет, быстро, срочно, бегом! – велел я старушке, протягивая ей мятый стольник. И добавил, неизвестно зачем: – Здравствуйте!

Бабка долго и пристально всматривалась в меня, прежде чем дать букет, словно изучила сперва. Или опешила от моего «Здравствуйте!», выпаленного после остальной тирады. Но смотрела очень пристально, в самую душу. Век её ведьмин взгляд помнить буду. А не его, так свои ощущения в тот момент. Даже шутить расхотелось!

И дала она мне в итоге самый невзрачный, как мне показалось, букетик. Но цветы выглядели свежими, бутончики едва раскрывшимися, потому я не стал тратить время на споры и рванул обратно к Кире.

Годы спустя, уже после нашей с ней свадьбы, она призналась: этот букет решил мою судьбу. Она хотела дать мне «от ворот поворот», как говорится, а букетик всё не вял и не вял, стоял и стоял в вазочке, напоминая обо мне…

Да, такую романтику под заказ не повторишь.

Ну ничего. Надеюсь, новость моя всё пересилит и момент опять запомнится. Кира ещё не знает, но нам ипотеку одобрили!

Скоро переедем.

В свою!...