Текст книги "Сорняк - 2 (СИ)"
Автор книги: Андрей Буянов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц) [доступный отрывок для чтения: 2 страниц]
Annotation
Буянов Андрей Игоревич
Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Буянов Андрей Игоревич
Сорняк – 2
В истории человечества отнюдь не редки случаи когда сорняки становились основными культурами со временем заменяли их.
В первом веке Плиний Старший писал, что рожь возделывается на севере, но " хлеб из ржи плохого качества и может служить только для утоления голода. Мука ржаная темная, тяжелая... в высшей степени противная для желудка "
Культурная рожь произошла из сорняка, засорявшего когда-то посевы озимой пшеницы. В суровых условиях северных районов пшеница оказалась менее устойчивой к холодам, чем сорняк - дикорастущая рожь. Постепенно в этих местах он вытеснил неженку пшеницу.
Сорняк - 2
Пролог.
Жара, белое солнце снова висит высоко в зените щедро даря свое тепло раскинувшейся по левую руку степи. Справа, с реки, изредка дует прохладный ветерок. Не так часто как хотелось бы, но все же лучше чем ничего.
–Эй, стой! – Мишка отпустил деревянную палку служившую ручкой и утер тыльной стороной ладони пот со лба, – Давай меняться...
Тянувшие длинную палку-дрын бабы мигом отпустили поперечины и чуть ли не повалились в стороны, только грозный окрик Ура не позволил им сделать этого.
–Идите вон к реке... там... – что делать "там" он договаривать не посчитал нужным. Охотник подошел и принял у Миши широкую палку служившую ручкой. С реки уже подходила другая группа женщин освежившихся и отдохнувших на берегу. Они без особой радости, но и без недовольства, ненужного охания и стенаний навалились на поперечины на дрыне и медленно потянули плуг за собой.
"Весенний день год кормит", припомнил Мишка никогда не ассоциировавшуюся с самим собой поговорку. Он окинул взглядом вспаханное поле целины густо усеянное клочками перевернутой травы – пахали то второй раз. Посмотрел в спину удаляющемуся Уру с силой удерживающего вихлявший в земле плуг, который тянула упряжка из баб. Усмехнулся про себя и тоже пошел к реке. Нужно было ополоснуться, смыть пот и положить на ветерок сушиться кожаные портки и обмотки для ног. Иначе к вечеру все натрет к чертовой бабушке и завтра ему эти сельхоззанятия покажутся адом. Хотя и сейчас они с раем ничего общего не имели и совсем на него не походили. Уж не в представлении Миши так точно.
Так уж получилось, что из-за похода на племя волков основную посадку бобов в мягкий после спада воды грунт Мишка успешно пропустил. А когда вернулись и притащили с собой больше чем четыре десятка дополнительных ртов то, как это ни странно, в рационе рода появился сильный перекос в белковую пищу. Даже с учетом того что уже посаженных бобов на всех не хватило бы. И вроде это даже не проблема, мясо пока есть, а новое охотники добудут в летнюю большую охоту когда говы пойдут на север спасаясь от летней жары и в поисках зеленых пастбищ с сочной, не выгоревшей на солнце травой. И есть то его несомненно можно много и с удовольствием. Но... мясо это мясо... Хранить его здесь кроме как основательно провялив не умеют, а на солонину раньше просто не хватало именно самой соли. Сейчас конечно она есть, после зимнего торга-то... Да Гото еще привез часть платы за железо. Но насолить в достатке мяса на весь внезапно выросший род этого совсем не факт что хватит. И придется весь остаток времени до зимней охоты трескать провяленные до твердости доски "мясные чипсы". Оно конечно пару раз в неделю может быть и неплохо совсем, даже наоборот – деликатес. Но вот жрать их постоянно удовольствие своеобразное. А что делать? Мясо до наступления холодов в сыром виде не сохранишь... А прокормить всю толпу обычной охотой конечно можно, но геморройно – много труда для охотников, а результат не факт что успешный. И вообще, кто этим будет постоянно заморачиваться, когда есть такой прекрасный способ оптовой добычи как большая охота? Нет, конечно охотники ходят в степь постоянно и редко когда возвращаются пустыми, но это больше для себя, чем по необходимости.
А вот бобовые хранятся не в пример прекрасно. В больших глиняных горшках, куда их просушенных пересыпают после уборки, могут лежать не один год. И едятся они очень даже не плохо, в особенности с разваренными кусками вяленки, да приправленные топленым жиром и сушеными травками и корешками... Поэтому чем их больше – тем лучше и оставшегося количества явно не достаточно. Но, как говорится, жизнь внесла свои коррективы. Местные сельхозтехнологии подразумевали любые посадки сразу после разлива реки в мягкую землю, на которой еще не успела прорасти ковром ярко-зеленая трава. Сейчас же эта трава была почти по колено и с каждым днем продолжала расти вовсе не думая останавливаться. А вот в местах разлива уже колосились ярко зеленые бобовые стебли, и травы там было куда как меньше, не то что чуть повыше в степи. И для всех в общем-то было очевидно, почему бобы следует сажать именно туда куда сажают. Но Мишка то знал как сделать землю относительно мягкой, пригодной для посадок, превратить этот бесконечный зеленый ковер в поле чернеющее на солнце...
Именно поэтому когда он предложил засеять оставшимися для еды бобами прилегающий к холму участок степи, который никогда в принципе не заливался, на него все, даже Туя, смотрели откровенно "косо". Мишка на это не расстроился, даже наоборот получил заряд энтузиазма. Уговорил Тауку отправиться с ним на плес куда в половодье нанесло множество обломков деревьев в поисках подходящей коряги. А потом, провозившись пол дня и найдя подходящий ствол обхватом чуть больше чем в ладонь с обломком толстого сука, и притащив к горну принялся обравнивать его топором. Прежде всего снял кору и заровнял места мелких сучков. Затем с помощью других деревяшек наметил отвал, закрепил все как мог, для верности обмотав вымоченными ремешками, и положил в тень на просушку. Сам же пошел забирать те крестовины, что сделал вместо шлемов Тауке и Уру. Нужно было сковать железную насадку-резец иначе вся эта конструкция долго не продержится. Угля правда не было, но что делать... Зато были дрова причем в довольно большом количестве. Да сырые, да за ними надо плыть на плес, а затем еще и тащить к себе. Но они были и их было много. Для суррогатной перековки вполне должно было хватить. Тем более что-то особо сильно изменять Миша не собирался: обод планировал убрать, а саму крестовину тупо обить по форме плуга с импровизированным отвалом. В оставшееся место набить то, что останется от обода... На деле все получилось несколько сложнее... Хотя за три дня, с горем пополам, он управился, правда зарекся когда-либо еще использовать сырое дерево и вообще дерево, а не уголь в кузнечных целях. Потому как получилось, что несмотря на все свои усилия он ковал железо горячее, так что вполне ожег оставить может, но вот практически по холодному. Матерился, плевался, но ковал, потом точил передний край... В итоге насадив на плуг железную насадку он еще день мастерил поперечины на дрыне.
Изначально он планировал впрячь в него мужчин-охотников, потому как в способности овец тянуть его за собой сильно сомневался. И неожиданно для себя нарвался на полное непонимание... Зачем работать охотнику если в роду теперь есть столько баб? На недоуменные взгляды мужчин осталось только развести руки. Ну конечно, как он мог и подумать то о другом... Мишка тогда только пожал плечами и добавил еще пару поперечин. Женщины тут хоть и готовы с радостью выполнять функции ломовой лошади, но все же гораздо слабее и мужчин, и, что характерно, этой самой лошади.
И вот теперь они занимались распахиванием целины. Уже в самом процессе Миша понял, что не так уж местные и были неправы когда смотрели на него как на полоумного. Слой дерна возле подножья холма, который он намеревался без особого труда вскрыть, оказался почти в ладонь, под ним шло еще несколько слоев перегноя и корневых остатков. Ну это ладно... А вот когда отошел на метров сто вглубь степи, дерн стал такой, что на глубине в пол метра еще совсем и не заканчивался. Мишка тогда споро вернулся обратно и принялся пахать то, что хоть как-то получалось. И вот все это вскрываться, подрезаться и отваливаться в сторону отнюдь желанием не горело. Пока тянули первую борозду со всех сошло пота как не всегда сходит при целом дне бега по степи. И это при том, что зачастую в плуг впрягался и он сам, и Таука, и Ур вместе. Бабы так вообще еле держались на ногах... А потом прошлись еще раз, потому как то, что получилось никак не походило на то, что в Мишкином понимании должно было получиться. Так и пошло – пахали каждую борозду по два раза. Потом возвращались к началу и начинали маяться снова... К концу первого дня из "пахарей" на ногах остались только те, кто в непосредственно вспашке участия не принимал, а так, стоял в сторонке и наблюдал. То есть большинство мужского населения поселка. И только на второй, когда начали от уже от подсохшего и вспаханного участка, начало получаться что-то более или менее похожее на то, что Мишка представлял себе в голове. Только тащило бревно теперь в два раза больше человек чем планировалось изначально.
Ряд за рядом стала заметна вытянутая линия перевернутой, чернеющей под жарким солнцем земли. Как ни печально, но несмотря на массу усилий работа шла откровенно медленно. Охотники, что Ур, что Таука, присытившись трудом землепашца за первые пару дней, на третий выступать в качестве ломовой силы посчитали ниже своего достоинства. Мишка винить их в этом не мог, все-таки остальные отказались сразу, а эти хоть как-то, но его поддержали... Бабы же тянули плуг тяжело и бестолково. Неровно, даже наверное рывками и Мишка все боялся что скрипящая корягина из которой этот прогрессивный сельхозинструмент был изготовлен, вот-вот лопнет и похерит все начинания. Однако обошлось. Начали менять, как команду тянущих, так и самого "водителя" плуга и к концу пятого дня дело как-то тихо-мирно, но пошло на лад. Если бы не регулярно попадающиеся по пути камни и валуны, которые приходилось обходить, то можно было бы сказать, что такой труд в некотором роде даже комфортен. Не для тягловых женщин конечно же... А так все выровнялось и вспашка шла примерно на одном уровне скорости. Сейчас Миша заканчивал очередной участок и прикидывал прекратить ему эти муки уже сейчас наплевав на все и оставив Ура за главного или все-таки продолжить и допахать землю вон до того стоящего отдельно разлапистого дерева...
Идущие следом за плугом женщины и дети шевелили рассеченную перевернутую землю палками, делали лунки и сразу же опускали в них вымоченные семена бобов. Вот так-то. Земле возможно следовало дать полежать, насытиться воздухом, возможно проборонить... Но эти эксперименты Миша решил оставить на следующий раз. Потому как с пониманием процесса обработки земли тут не ахти. Хотя, если он правильно понял, то лето должно было быть долгим. По крайней мере Коит уверял, что бобы можно успеть собрать аж два раза, если первый посадить достаточно рано. Вот если так, то тогда нужно будет снова пахать и можно попробовать поборонить... Мишка шлепнул севшего на руку слепня.
Интересно, боронить надо до того как посеял или уже после? По идее если разбрасывать зерно просто по земле, то его скорее всего все пожрут птицы, которых вокруг даже при нынешнем способе сева собрались просто толпы. Правда от этого во всей округе на раз пропали почти все слепни и кузнечики всякие. Один вот тут только, на руку сел, не местный по всему выходит... Потому как местные в основном просто исчезли, как и не было их. Что не радовать никак не может, хотя далеко не самое важное и стрекотания как то недоставало. А вот если после того как разбросал сразу пройтись по нему, по вспаханному то есть, бороной, то большая часть неминуемо перемешается с землей и скорее всего будет спасена. Такая схема работы неминуемо увеличит производительность и скорость посевной, однако качество может получиться довольно сомнительным. В особенности если все эти Мишкины рассуждения так же далеки от истины, как и он сам от прогрессивного сельского хозяйства...
–Бли-ии-н, чтоб тебя!!! – он ругнулся хлопнув себя по спине сгоняя невесть откуда взявшуюся еще одну залетную кусачую муху при этом дернулся и запнулся о торчащий из земли холмик серого камня. – Ай блин!!! Какого хрена эта фигня тут вообще взялись! И камень мать его этот...!!! Что блин, тоже ледник принес... А ну сто-о-ой!!!!
Махнув рукой начавшим было оборачиваться бабам Мишка пробежался вперед и не прекращая движения, на всякий случай, быстро осмотрел плуг. С тем все было в порядке, как срезал, а скорее рвал дерн и переворачивал пласты земли, так дальше и шел других камней на пути не встретив. А с ними надо было быть осторожнее. После осмотра коротко кивнул Уру и вернулся к реке обойдя стороной торчавшую из земли верхушку камня.
Однако в том, что в этом мире тоже было свое оледенение Миша не сомневался. Все эти холмы, огромные пространства плоской степи. Опять же камни разбросанные хаотично и неравномерно. По крайней мере этим признакам все соответствовало практически идеально. И оставалось только радоваться, что если ледник и был, то он уже давным-давно как стаял. Что особенно хорошо в особенности если смотреть на все это со стороны земледельца. Коим трудом в последнее время Мишка и еще пара-тройка десятков членов рода в поте лица и занимались. Не особо успешно и без большого энтузиазма, но все же.
Вообще понятие о сельском хозяйстве Миша имел довольно смутные и ограничивались они в основном копкой грядок у бабушки на даче и регулярным ненавистным поливанием огурцов в теплице водой с примесью навоза. А еще этот ненавистный всем студентам и школьникам биопродукт нужно было регулярно по осени растаскивать ведрами или тачкой по грядкам... Еще, с курса истории намертво в памяти у него выгравировалось словосочетание севооборот – четырехполье. Смысл которого в общем был понятен, мол не надо сажать из года в год на одном и том же месте одно и то же. А так же, что надо один из четырех годов дать земле отдохнуть. Помнилась ирригация и целый сонм разного сельхозинструмента не всегда понятного назначения. Собственно все. Не так и мало если вдуматься, саоты и остальные рода холмов даже близко такого не знают. Более того даже в перспективе ближайших нескольких поколений сами до подобного не додумаются если кто-то более просвещенный их этим вещам не научит. Вот только окромя навоза и огурцов большая часть Мишкиных знаний – голая теория никак не подкрепленная практикой и именно поэтому с ней надо быть осторожнее.
Вымоченные для посадки бобы подошли к концу. Это сказала Туя, подойдя к нему стоящему на берегу речки в чем мать родила и сушившемуся на ветерке. Жена провела ладошкой по его спине, на мгновение прижалась и тут же упорхала дальше по своим делам. Миша посмотрел ей вслед и невольно улыбнулся. Он, как и обещал, не стал брать себе ни вторую ни третью жену, ограничившись той, что уже была. В отличии от других охотников, которые с удовольствием взяли себе еще по одной, а некоторые даже по две. И Туя была ему за это благодарна. Но все равно положения это не меняло и свободных женщин оставалось теперь в роду довольно много. Причем Коит разрешил взять в жены только женщин с детьми и пресек все попытки наложить лапы на совсем молодых девиц. Охотники поворчали, но согласились, Коит мудрый – ему виднее. Однако Мишу подобным аргументом было убедить трудно. Зато он прекрасно осознавал, что у старика на девок появились планы. Какие? Не трудно было догадаться – Коит решил найти им женихов. Что тут собственно такого особенного, это как раз нормально и естественно. Другое дело, что Миша был уверен, Коит не собирается отдавать их в другие рода, а совсем даже наоборот. Мол, хочешь молодую жену – пожалуйста, но только для этого надо перейти в род пегой лисицы. Логика была Мише близка и понятна: род саотов резко вырос, но охотников в нем не прибавилось, а такое положение надо исправлять и чем быстрее тем лучше. Но вот как старейшина хотел это провернуть, это оставалось для Мишки загадкой. Навряд ли найдется в степи еще с почти полтора десятка таких же безродных в этом мире деятелей как он. Тем не менее если Коит к этому ведет, значит имеются возможности, а это в свою очередь просто обязывает ими воспользоваться.
–С вспашкой наверное надо заканчивать... – пробормотал себе под нос Миша и посмотрев в сторону поселка на холме тяжело вздохнул. Там ему предстояло еще трудиться и трудиться, чтобы сделать свою жизнь, да и жизнь родичей лучше, безопаснее и, возможно, комфортнее.
Глава 1
На склоне была вырыта не глубокая, но довольно обширная яма. В которую сейчас с десяток женщин и почти все дети таскали с реки глину, песок и воду. Потом с радостью забирались в нее и с усердием, визгом и радостными криками вымазавшись с ног до головы, усердно перемешивали все это. После выбирались и неслись к зарослям камыша или высокой травы на берегу, где остро отточенным железным ножом срезали стебли, затем нарезали их длиною в локоть и тоже сносили в яму, где снова с визгом и криками топтали все ногами. Работа и веселье – мечта плантатора.
Другая половина рода веселилась гораздо меньше, они копали канаву под основание стены. И не по кругу, как он был построен, а по кривому квадрату, который Миша намерил и закрепил натянутыми кожаными веревками привязанными к вкопанным в будущие углы поселка жердям. Работы было не так чтобы и много, но... Но Мишка же не зря оттрубил три курса в техническом ВУЗе, так что кое-какое понимание в него преподаватели вдолбить все-таки сумели. К примеру, что без фундамента никакая конструкция долго стоять не будет, тем более на неровной поверхности и сползающем грунте. Если это конечно не бетонные плиты жестко заваренные сами на себя или специальная перемещаемая конструкция... Стену же вокруг поселка планировалось возвести из подобия самана. То есть кирпича из смеси глины песка стеблей соломы и травы. Собственно ничего нового в нем не было – все хижины в селении сделаны из практически того же материала только с различными вариациями. Но вот сложить получившуюся смесь в отдельные блоки – это была уже своего рода революция. Сырье для которых сейчас весело месила на берегу детвора. Насколько он помнил, для воспроизведения оригинальной технологии необходим был еще и навоз. Но вот с ним-то как раз и была самая большая проблема. Попробуй набери потребное количество овечьих "катышков" – заманаешься. И это мягко сказано... Что касаемо человечьего помета, то он даже и не рассматривался. Не дорос Миша еще до того чтобы дом себе из собственного дерьма делать. Не проникся всеобщим космосом...
Вообще в этом, в смысле "навозном" плане Миша считал, что ему повезло. Саоты были родом чистоплотным и не только регулярно и по возможности мылись, содержали поселок в относительной чистоте. То есть кости и объедки, потроха и всякое такое, как и продукты процесса дефекации собирали в специальные горшки, содержимое которых хозяйки жилищ каждый день относили на речку вниз по течению от поселка. Где в нее же и выбрасывали, а саму эту посуду отмывали. Мочу же собирали в другие горшки более мелкие и с крышкой, чтобы не выветривалась, сливали в чан-яму на отшибе, где та кисла и выкристаллизовывалась. Потом ее использовали для разных нужд, в том числе вместо мыла и для выделки шкур.
И совсем другое он видел на зимнем торге у быков. Возможно в своем поселке у них традиции и были схожими или даже точно такими же, но вокруг холма, где сам торг и проходил всю округа загадили капитально, так что ходить вне основного спуска к реке не смотря каждый шаг под ногу стало делом весьма грязным. Собственно там Миша впервые идею стены и озвучил... Теперь вот она получила довольно неожиданное развитие. Рассказ баб из племени волка, на первый взгляд старого Коита совсем не впечатлил. Тот как сидел с ничего не отображающем лицом попивая из плошки кислое ягодное пиво, так и сидел дальше. Внимая рассказам вначале баб, потом охотников рода, потом Мишки. А через пару-тройку дней, когда Миша со всеми охотниками сидел возле большого костра слушая в который раз повторяющиеся байки и чуть ли не "кивающий носом" от скуки, подозвал его к себе. И когда он уселся рядом между делом поинтересовался, можно ли сделать то, что Мисша тогда назвал стеной вокруг поселка саотов. Миша тогда даже думать не стал, картины разоренного селения еще нет-нет да стояли перед глазами, а выпотрошенные человеческие тушки снились по ночам, заставляя просыпаться в холодном поту. Сразу сказал, что очень даже можно, но для этого ему понадобится помощь всего рода. Тогда старик только утвердительно кивнул. А на следующий день объявил всем, что с сего дня род строит "стену", а что да как, так это к Мисше...
Сам саман Миша попробовал делать еще до того как взялся за плуг, дождался когда брусок высохнет и показал его Коиту. Тот был доволен, как же почти камень, а не просто засохшая глина, но виду особо не показал. А Мишка тем временем бросал и крошил получившийся кирпич об землю, эксперементируя над прочностью. А кирпич, надо отдать ему должное, от бросков ломался не особо. Да кусочки по краям отлетели, так что те стали немного округлы. Да пошла небольшая трещина поперек... Но он не сломался полностью, а бросал то его Миша по склону! Потом добил первый образец обухом топора раскрошив почти полностью, так что отдельные его части повисли на стеблях травы и соломы. Нормальный обожженный керамический кирпич конечно намного прочнее и устойчивее к различным атмосферным осадкам, но где его взять? А попытаться делать его в потребных количествах самостоятельно – просто не реально. Не хватит ни дров, ни времени, ни терпения. Возможно, когда-нибудь небольшое количество сделать все же придется, когда Мишка соберется сложить печь, или еще что подобное, но это точно не сейчас. И вообще не факт, что это будет проще чем набрать в степи подходящего камня и даже обколоть его по краям придав хоть какую-то видимость правильной формы. Хотя последнее на Мишин взгляд было явным излишком... Но в древности же этим занимались и наверняка не от большого желания трудиться.
Так вот теперь Мишка справедливо полагая, что просто на земле такая стена стоять не будет, а если будет то не долго, заставлял вторую, наиболее сильную часть племени копать канаву глубиной по середину бедра и шириною почти что в метр. Люди работали, но ворчали. В большей степени охотники и те саотки, что были коренными. То есть не те кого привели из набега и потом приняли в род. А объяснения, мол смотри я камень ставлю на холмик и в ямку, и где он лучше будет лежать, элементарно не проходили. Народ не понимал зачем нужна эта бесполезная работа. Стоит же камень на земле. Какая разница, где он будет стоять на самой земле или в вырытой в ней же канаве? А бесполезная и непонятная работа имеет свойство сильно раздражать. Ведь мало того, что просто рыть, Миша заставлял ровнять дно приблизительно на один уровень, вот это народ и бесило. В принципе возмущались пока не сильно и авторитета Коита хватало с лихвой. Но осадочек то, как говорится, остался и косые взгляды в сторону Миши никуда не делись. Ну а как же, стена она стеной, тут старый Койт прав во всем. Но яму то эту длинную заставляет копать непонятно зачем Мисша!
Мишка в начале нервничал, переживал, а потом, когда некоторые попытались было перестать копать, подошел к работающим мужикам и громко, чтобы все слышали сообщил, что так делать повелел отец солнце! И если кто не согласен, то может идти разбираться персонально с ним. На этом роптание закончилось, но плюшек надо было подбросить. В один из вечеров, сидя за большим костром в кругу охотников и слушая их извечные байки, Мишка неожиданно для всех начал рассуждать громко и вслух. Глубокомысленно поглядывая при этом то на светящиеся в небе звезды, то на пламя костра вздымающееся к ним.
–Я долго думал какие еще вещи мне сделать из железа... И придумал. Много железа нужно нашему роду и много из него получится длинных ножей, топоров, иголок... Но как я могу этим заняться если не закончил еще со стеной, не вырыта еще длинная яму вокруг нашего поселка? – Тут он прервался, а окружающий его народ насторожился, с некоторой опаской ожидая продолжения. А ну как Мисша откажется дальше делать свои замечательные ножи и наконечники для копий. Оно конечно понятно что у каждого охотника рода есть сейчас и то и другое. Но таких вещей мало не бывает, их всегда можно обменять на торге или при встрече с другим родом на много чего другого. А тут...
Старый Коит не вмешивался, сидел скромно в сторонке и с интересом наблюдал. Но с ним то Миша собирался переговорить позже. Старик далеко не дурак, настроение в роду чует как ищейка и Мишкин ход должен оценить.
–За ту работы, что вы делаете для рода в это лето, Коит, – Мишка кивнул в сторону старика, – сказал мне сделать для каждого охотника по большому топору, такому как у меня...
Раздался довольный рев, такой, что женщины выглядывали из-за перекрытых шкурами проемов и из некоторых хижин раздался детский плачь. Да, это было то что нужно, такую цацку хотели все, даже Ур, хотя один топор у него уже бы. Охотники стали подниматься, подходя к Мише, хлопала его по плечам, радостно обнимали. Но это было еще не все...
–Но я не знаю как успею все если мне придется еще и копать канаву и ставить камни в стену...
Охотники загомонили практически разом. Практически одновременно уверяя Мишу, что за яму ему браться не придется. Таким "макаром" вся работа им стала в миг пусть и не сплошным удовольствием и смысла в ней они как не видели, так и не видят, зато цель теперь стала каждому из них кристально понятна. Вот есть топор, который нормальный охотник никак не откажется заполучить и есть непонятная работа, которую надо сделать. Она сделана почти на половину, но ее еще надо закончить, хотя делать ее долго и неинтересно. Топор получишь тем быстрее чем закончишь с непонятной нудной и грязной работой. Все вмиг стало ясно и понятно. Мнение остальных работников – женщин и детей никого никогда и не интересовало. Но для рода это было абсолютно нормальным. Самое главное, что Мишка довел до сведения всех, что ничего железного они могут не ждать пока со всеми этими работами не будет покончено, а это довольно большой стимул.
Мишка конечно понимал, что вместо топоров лучше бы сделать хотя бы несколько панцирей, пусть замучается ковать на них чешую. Результат драки с неандертальцами был для него более чем убедительным. И это на большинстве была одета только толстая кожа. И тем не менее, у рода пегой лисицы нет ни одного убитого или покалеченного. А вот выдры не досчитались шестерых. При этом напали тогда внезапно и никакой перепалки и перестрелки до этого не было. Случись так раненых было бы больше. А там и подвижность в драке и пропущенные удары, тут даже щиты не помогут... А Мишкин панцирь... Все видели отметины оставшиеся на нем и все знают, что он, Мисша, очень сильный воин и в драке всегда один из первых. Авторитет-то теперь у него есть и не маленький. Вот только работать от этого люди все равно не очень хотят. А так, гляди начнут работать побыстрее и Мишка действительно успеет за осень сковать достаточно чешуи... может и на всех... и возможно сдвинется с места положение рода среди остальных людей обитающих в холмах вдоль реки. Все равно вопрос встанет... Тем более если, не дай Бог, случится конфликт с кем-либо из родов у которого достаточно меди для наконечников копий или, чем черт не шутить, железа. Случись так, то никакая кожа тут не поможет. Проткнут ее нафиг столько раз, сколько посчитают нужным, разве что щит поможет. Но он от удара сзади не защитит, да и их-то, нормальных в смысле, тоже всего три! Остальные еще сделать предстоит...
А потом они сидели в доме Коита, ели свежее мясо и пили слабое ягодное пиво. Старик, который был последнее время хмур и демонстративно Мишу не хвалил, в этот раз сказал, что тот поумнел. И заодно спросил, не сможет ли он сделать для новых девиц рода какое-нибудь украшение. Совершенно проигнорировав тот факт, что именно сейчас Мишка занят по самое "не могу".
–Ты Мисша делаешь железо. Делаешь копья из него, топоры. Даже рубашку сделал... – старик помолчал подбирая слова, – А можешь ты сделать что-то для тех девок, что просил принять в наш род, но что остались без мужей. Чтобы показать всем их красоту и богатство рода?
Эк, как загнул. Миша про себя присвистнул. Конечно слова "богатство" не прозвучало по причине его отсутствия в лексиконе. Вместо него старик сказал "сила", но смысл был понятен. И, вот ведь хитрец, даже ведь не вспомнил старикан, что сам запретил охотникам брать в жены самых молодых. Но дело не в этом, на лице Миши расплылась довольная улыбка, – он разгадал все эти замыслы с самого начала.
–Ты хочешь чтобы я сделал им украшения, чтобы на летнем торге молодые охотники завидев их решили бы оставить свои рода и перейти в наш?
Про себя чуть ли не смеясь добавил: "Чтобы не просто девку молодую заграбастать, но и получить потом от рода железные ножи, наконечники и все остальное. О чем остальные роды могут пока только мечтать... Подкупить то есть."
Старик кивнул и тоже улыбнулся.
–Да, я хочу чтобы они увидев как богат и силен наш род захотели прийти к нам.
–А отпустят ли их старейшины? – покачал Миша головой крутя в руке обглоданную косточку молодого оленя, добычи что принес сегодня с охоты вставший наконец на ноги Унга.
–Молодые охотники не всегда слушаются старейшин рода, – при этом старик не мигая смотрел на Мишу, как бы намекая, но скорее всего поучая. – И не у всех из них живы отцы, что не позволят молодости взять верх.
При этих словах старый Коит усмехнулся совсем по молодому, а после выпив глоток прямо из кувшина вопросительно посмотрел на Мишу. Тот несколько озадаченно почесал затылок, потом потер подбородок и задумчиво произнес.
–Другие роды станут завидовать...
–Пусть, – отмахнулся старик, – Если захотят такое же, пусть приходят, будем договариваться...
Миша не выдержал и невольно засмеялся. Ну Коит, ну рекламщик, блин. Значит решил и рыбку съесть и на двух стульях за зайцами угнаться. Уже отсмеявшись он согласно кивнул.
–Я попробую. Может и получится, но... – Миша помедлил. Работы у него и так хоть отбавляй, а тут его еще пригружают и совсем не факт, что чуть-чуть. – Быстро не смогу. Нужна будет помощь... и медь.
Старик согласно кивнул.
Вот так решилась проблема с замотивированностью работников, но наросла другая плавно перерастающая в третью. С такими делами Миша стал понимать причины возникновения такого явления как рабство в доисторические времена. И время от времени ловить себя на мысли, что может стоит попробовать...
