Текст книги "Защитник Империи"

Автор книги: Андрей Буревой

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 30 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Ну шут с тобой! – будто решившись на нечто значительное, отчаянно махнул я рукой и брякнул: – Девятьсот!

– Ай, ну откуда у бедный людей такие деньги?! – взвыл степняк, добавляя еще кошель к уже имеющимся. – Семьсот пятьдесят, да!

– Еще сотню накинь, и мы договорились, – хрипло выговорил я, делая вид, что борюсь с обуревающей меня жадностью.

– Нет, у меня больше, нет, – запричитал Дустум. И вдруг, расплывшись в улыбке, сунулся в сундучок и вытащил из него коробку с шахматами: – Вот еще возьми. Сто золотых стоит, да. – Хотя всего четыре дня назад называл цену в три сотни… Запамятовал, наверное, бедняга.

– Ну ладно… – чуть подумав, нехотя согласился я. – Так и быть, из дружеского расположения пойду тебе навстречу.

– Значит, договориться? – торжествующе воскликнул этот шельмец Дустум.

– Договорились, – поправил я его и, подтверждающе кивнув, выдвинул ящик стола, в который быстренько побросал кошели с деньгами. А затем, задвинув его, закрыл на ключ.

– Хорошо, да! – искренне обрадовался бай, от избытка чувств хлопнув себя по ляжкам. Внезапно, стерев с лица добродушную улыбку, он сощурился и, вперив в меня пронзительный взгляд, процедил сквозь зубы: – Вздумаешь меня обманывать, очень плохо умереть потом… Понял, да?

– Это что, угроза? – возмутился я.

– Зачем угроза? Дружеский предупреждений! – вновь заулыбался степняк и многозначительно подвигал бровями: – Степь рядом, да… Очень опасно, да… Отравленный стрела случайно прилетать, плохо-плохо убивать… Разве найдешь, кто пустил? Степь большой…

– Но и ты смотри, – криво усмехнулся я в ответ на эту плохо завуалированную угрозу. – Растреплешь кому-нибудь о нашей небольшой сделке – проснешься как-нибудь поутру, а головы-то у тебя и нет… Степь-то, конечно, большой, но охотники за головами еще и не там нужных людей отыскивали.

– Моя молчать как рыба! – пообещал бай.

– Хорошо, если так, – протянул я и, склонившись над столом, так чтобы оказаться поближе к Дустуму, тихо сказал: – Слушай тогда. Никто из твоих людей на Охранку не работает. Все дело в том, что наше казначейство озаботилось потерями, которые происходят из-за трудностей учета перегоняемого скота. Ну и начали искать пути решения проблемы. Обратились за помощью к магам. А те сварганили магический артефакт, определяющий не только наличие живых существ в определенном периметре, но и их точное число. Вот эту штуковину и притащили сюда для проверки… И ты первый попался…

– Артефакт, да? – пригладил вислые усики бай и потребовал: – Покажи, да!

– Хорошо, сейчас принесу, – пообещал я и, оставив бая в конторке одного, быстро поднялся в свою комнату. Открыл шкаф и достал из нижнего отделения берестяную коробку со всякой ерундой, оставшейся от прежних обитателей этого жилища. Чего там только не было… Пуговицы, поломанные печати, нагрудный знак… И тому подобная дребедень.

Порывшись в коробке, я отыскал старинную гербовую бляху-печать. Сунув ее в карман, спустился к ожидающему меня прохиндею и всучил ему обманку, испытав при этом чувство глубокого удовлетворения.

– И где он показывает? – поинтересовался бай, повертев серебряную бляху в руках.

– Да нигде, – усмехнулся я и начал сочинять на ходу: – Этот артефакт просто содержит магическую структуру, которая ментальным образом привязывается к владельцу. То бишь ко мне. – Увидев скепсис бая, не впечатленного видом дешевой бляхи, добавил: – Да что ты на нее пялишься? Не видишь – опытный образец! Вот когда испытания закончатся, тогда уже в лунном серебре такие магические счетоводы изготавливать начнут.

– Теперь на всех таможнях такой будет? – нахмурился бай.

– Если испытания пройдут успешно, – пожал плечами я. Озаренный блестящей мыслью, хитро улыбнулся и многозначительно намекнул: – Так что все зависит от вас…

– Что? – не понял Дустум.

– Ну… если вы там, в степи… обсудите это дело в тесном кругу… и заплатите мне, скажем, пять тысяч золотых… то я могу и запороть испытания, – неспешно, с расстановкой, чтобы собеседник проникся, ответил я. – И будет на таможнях все по-прежнему.

– Думать надо, – коротко сказал хмурящийся бай. – А какой такой доход ты для меня говорил?

– А это… – Я потер нос, выгадывая мгновения на раздумья. – Так мне для конспирации поручено не трогать мелких нарушителей, а останавливать лишь тех, кто больше, чем на десятую часть, собирается обдурить таможню. Вот и подумай, сколько ты денег срубишь со своих дружков-баев за своевременное предупреждение…

– Ай, верно говоришь! – пришел в благодушное расположение духа Дустум. И, осторожно положив на стол удивительный артефакт, имеющий сильное сходство с обычной бляхой, весело хмыкнул: – Кому говорить, а кому и не сказать…

– Ну это тебе решать, – усмехнулся я и польстил степняку: – Думаю, не мне тебя учить, как это дело максимальной выгодой обернуть.

– А над твой предложений мы хорошо думать будем, – пообещал бай, поднявшись со стула. Кивнув на прощание, подхватил свой сундучок и вышел вон, насвистывая какую-то веселую мелодию. Видать, очень уж по душе пришлась ему описанная мной перспектива решать судьбы всех дружков-контрабандистов.

«Вот! Вот! Можешь ведь, когда хочешь!» – возликовал бес, когда за баем закрылась дверь.

«Только теперь нам никак нельзя отсюда уезжать, – заметил я и коварно подбросил бесу весьма завлекательную приманку: – Вдруг степняки и правда соберут пять тысяч золотом на уничтожение артефакта?»

«И правда… – расстроенно протянул рогатый и пробежался по столешнице. – Что же теперь делать?.. Чтобы организовать охоту на дракона, того что у нас есть, маловато будет».

«Я тебе скажу, что делать – сидеть тут спокойно и не рыпаться», – выдвинул я свое видение дальнейших действий.

«Нет, нельзя просто сидеть! Или ты рассчитываешь, что женушка будет тебя содержать?» – с немалым ехидством осведомился бес.

«В смысле?» – нахмурился я.

«Ну вот представь. Добудешь ты, значит, дракона… А стервочка Кейтлин возьми да и не прибей тебя, когда ты заявишься к ней с протухшей драконьей башкой! Что дальше-то? К ней на содержание пойдешь?»

«Да ну на фиг!» Это предположение нечисти поганой глубоко уязвило меня.

«А как иначе? – поинтересовался рогатый. – Это ж тебе не какая-нибудь нищая горожанка из твоих знакомых, а настоящая аристократочка! А знаешь, какие у них запросы?! Да ей только на походы по лавкам тысячу золотых надо! В день!»

Умеет же гадский бес вот так разом, окончательно и бесповоротно испортить настроение. Так все хорошо было! И кто его за поганый язык тянул?!

Угрюмо рассуждая, я бросил осторожный взгляд на стоящую у стенного шкафа Кейтлин и вздохнул. Да, запросы у этой особы явно запредельные… Один только замшевый костюм ручной работы чего стоит… Уму непостижимо, сколько времени и сил убили портные, чтобы так идеально подогнать его по девичьей фигуре. Ведь нигде ни одной, ни малейшей складочки или неровного шва. И в движении никакие огрехи не вылезают. Облегающая курточка сидит как надо, а штаны обтягивают эти потрясные ножки, словно вторая кожа.

Да уж… Такой костюмчик явно дороже покупки нового дома обойдется… А у Кейтлин, наверное, как у всякой приличной леди, не один десяток разнообразных нарядов на все случаи жизни имеется. А драгоценности?! Тоненькое золотое колечко и простые серебряные сережки ее явно не удовлетворят. Тем более она украшения с камешками предпочитает подбирать. С изумрудами. Под цвет своих глаз.

Да уж… Такой красавице, как Кейтлин, явно что-то существенное из украшений требуется. Какое-нибудь колье из черных бриллиантов, стоимостью в целое графство… Дабы было что надеть, когда сердится и глаза у нее темнеют…

Я яростно помотал головой, поняв, что размышления завели меня куда-то не туда, и с негодованием высказался:

«Постой, бес, постой! Ты что мне голову морочишь?! Какие ей, к демонам, наряды и украшения?! А как же воспитательный процесс? – И твердо заявил: – Пусть и не мечтает! Дом у меня есть. Со службы пока тоже никто не выгонял, а значит, и жалованье приличное имеется. Вот исходя из него пусть и рассчитывает на всякие глупости типа безделушек! А дорогие наряды… Пусть сама шьет! Захотелось обновку – топаешь к Трисс, жене моего друга Роальда, за советом и подсказкой! А шьешь сама!»

«Ха-ха-ха! – заржал бес. – Наивный! Да у нее одна только гардеробная больше всего твоего дома! Там и шить ничего не надо – и без того на десяток жизней вперед хватит. Если, конечно, наряды не по одному разу надевать! Так что еще неизвестно, кто кого воспитывать будет! Ты – ее или стервочка, которой абсолютно нечем заняться, – тебя!»

«А ведь во всем ты, паршивец, виноват! – с неприязнью посмотрел я на беса. – Если бы не тот идиотский спор, на который ты меня подбил, я бы тогда промолчал! И сейчас бы у меня таких проблем не было!»

«Что, струсил, да? – ехидно осведомился бес и насмешливо осклабился: – Всего на один день настоящей жизни тебя и хватило!»

«Неправда!» – покачал я головой.

«Правда-правда! – уверил хвостатый. – Ты только мечтать об аристократочках горазд, а как до дела доходит – так в кусты! Вместо того чтобы добиваться своего! – И, с досадой махнув лапкой, поставил вопрос ребром: – Вот зачем ты живешь, а? Чтобы бездарно растрачивать отпущенное тебе время?»

«И ничего я не бездарно его растрачиваю, – возразил я. – Это просто ты, бес, слишком нетерпеливый. Подавай тебе все и сразу. А в человеческой жизни так не бывает».

«Нет, просто я лучше тебя разбираюсь в жизни! – непреклонно заявил бес. – И знаю, что жить нужно одним днем, ничего не откладывая на следующий! Чтобы потом не жалеть об упущенных возможностях! Вот скажи, неужели тебе не понравилось в тот день, когда мы поспорили? Азартные игры, море первоклассной выпивки, уйма доступных красоток… А до кучи – немереное количество дури. Разве плохо тогда было?»

«Неплохо, – согласился я с этим провокатором хвостатым. – А вот утро следующего дня мне совсем не понравилось».

«Тьфу ты! – с досадой сплюнул бес. – Следующий день не считается! Ты уже не жил настоящей жизнью, а оттого все запорол! А вот если бы и дальше продолжал в том же духе… Все было бы иначе! Жил бы сейчас как в сказке!»

«Знаешь что, нечисть поганая… – задумчиво покосился я на рогатого. – Ты мне тут голову не морочь! Сказочник тоже нашелся! Знаю я твою настоящую жизнь – вся она вертится вокруг золота, выпивки, девок и дури! А это все пустая мишура, ничего не оставляющая после себя в душе! Даже сожаления о потере! Так что иди-ка ты подальше со своими наущениями!»

«Ну и живи тогда дальше остолопом, раз не хочешь слушать мудрого беса!» – обиженно засопел тот.

«Был бы ты мудрым – не говорил бы всякую глупость, – поддел я нечистого. Но продолжать подначивать не стал, а миролюбиво предложил: – Пойдем Дустума выпроводим, что ли? Без нас ведь паром не отправят».

«Да, пусть едет денежки собирает!» – оживился недолго дувшийся на меня бес.

Но, выйдя из конторки, ни бая, ни его людей я не обнаружил. Будто испарились с территории таможенного поста.

Я поинтересовался у проходящего мимо стражника, куда делись степняки. Оказалось, в город умотали.

Пожав плечами, я вернулся в конторку и занялся довольно тяжелым, но крайне приятным делом – переноской кошелей с деньгами в свою комнату. Неспроста бай так тяжело отдувался, таща их в сундучке сюда… Это одна монетка всего две унции весит, а семьсот пятьдесят почти на сотню фунтов тянут. Оттого банковские кошели, в каких и притащил денежки Дустум, полсотни монет вмещают, а не круглую сотню – иначе слишком тяжелыми получатся.

Перетаскав все свое честно нажитое богатство на второй этаж, я сложил его на полу у кровати и задумался, куда бы запрятать денежки. Разве что лишние вещи из сундука вытащить да в него кошели покидать? Не бросать же их и правда прямо на полу, где-нибудь в углу? А то зайдет так кто-нибудь и спросит, мол, а что это тут у тебя в углу в таких красивых кошелях лежит?

Тут мне в голову пришла другая мысль, заставившая озадаченно почесать затылок. Сейчас-то я денежки спрячу, никто их не увидит. А вот как я их отсюда при отъезде тащить буду? Да меня же прямо тут и повяжут, когда я спущусь с мешком золота!

Чуть подумав, я нашел способ обойти эту грядущую проблему. Лигет ведь частенько в город мотается. Надо давать ему понемногу денег, чтобы он их в остморском банке на векселя менял. И будет у меня в итоге не тяжеленная торба золота, а тоненькая пачка почти невесомых векселей.

Решив не откладывать столь нужное дело, я собрался немедленно подкатить к Лигету с малой просьбишкой. Чтобы помог хотя бы с десятком золотых для начала.

Недолго думая я развязал первый попавшийся под руку кошель и высыпал на ладонь немного монет. Высыпал и тупо уставился на них. И сидел так, хлопая глазами, некоторое время. А когда отмер, бросился развязывать другие кошели. Но во всех было одно и то же. Не сдержавшись, я нецензурно выругался. С чувством так прошелся по Дустуму и всем его родственникам до десятого колена. И бес меня поддержал, добавив в адрес бая с полсотни ранее неизвестных мне эпитетов.

Нет, ну это ж надо?! Вот же мошенник! И наглый просто запредельно! Так обмануть! То-то он так быстро умотал… Явно побоялся остаться и узнать, что будет, когда я обнаружу в кошелях свои семьсот пятьдесят ролдо. Только не золотых, а серебряных!

С четверть часа я склонял на разный лад бая Дустума. Лишь потом чуть успокоился. Когда вспомнил, что так или иначе, а Дустум остался большим лопухом. Ведь заплатил же он за рассказанную ему сказочку почти сотню золотых? Так что я в выигрыше. Правда, это почему-то мало утешает.

«Все, бес, завязываем с этим делом! – в сердцах бросил я. – Больше никаких сделок с контрабандистами! Задаром мне такого счастья не надо! Вот вроде и денежек целую кучу срубили на пустом месте – казалось бы, сиди да радуйся, а нет ее, радости-то! Одно расстройство!»

«Надо этого мерзкого мошенника хорошенько наказать! По миру пустить скотину! Чтобы неповадно было!» – высказался бес, так же, как и я, донельзя возмущенный проделкой бая.

Так мы и скоротали тот день с бесом – лелея кровожадные планы в отношении пройдохи Дустума.

А следующее утро преподнесло новый сюрприз. Тьер Свотс приехал. И опять меня в конторку пригласил. Я уж думал, он снова что-то пронюхал о моих делах с Дустумом, и лихорадочно соображал, как отбрехаться. А ун-тарх мне какое-то письмо передал… Сказал, что от моих друзей.

Тьер Свотс со своими людьми учинил проверку перегонщикам скота, а я не удержался – сразу письмо распечатал. И стал читать.

Корявый почерк Вельда я с первого слова опознал. До сих пор злыдень рыжий как кура лапой пишет! Сразу и не разберешь, что к чему. А написал он немало… Ведь после моего отъезда из Кельма столько всего разного произошло…

Краба, хозяина игорного дома «Серебряный звон», так и не поймали. Правда, говорят, кто-то видел, как святоши кого-то похожего в свою карету усаживали. Связанного. Но, может, брешут. Однако с тех пор никто не видел ни главу Ночной гильдии, ни его ближайших подручных.

Всем стражникам выдали премию за ту контрабанду, что темные пытались протащить через городские ворота. Аж по семь золотых на брата! А мне, получается, целых семь десятков теперь причитается. И Вельд мне по этому поводу очень завидует. Так как все денежки, включая выигранные в «Серебряном звоне», у него давно закончились. А премия в общем-то такая маленькая была, такая маленькая!

Впрочем, оговорился рыжий, весьма вероятно, скоро еще что-нибудь перепадет. Они на днях еще одного злодея на воротах поймали. С двумя фунтами дури!

«Обалдеть просто! Везет им… А я тут мерзких овец лови!» – жадно вчитываясь в корявые строки, подумал я с легкой обидой.

А дальше началось самое интересное. Вельд пожаловался, что без меня в городе совсем скучно стало. Ни сходить куда, ни учудить чего. Если бы не Иша и Лэри, девушки из «Серебряного звона», он бы со скуки сдох! А так еще ничего, жить можно. Правда, это такие расходы, сразу с двумя девчонками встречаться, такие расходы… Но дружба, тем более такая, дороже!

Разинув от удивления рот, я еще раз перечитал этот абзац. Может, что-то не так понял? Но нет, все правильно – пишет, что дружат втроем.

Недоверчиво хмыкнув, я все же облизнулся, живо представив себе всю сладость дружбы сразу с двумя девушками. Хоть Вельд известное брехло, но чем демон не шутит? Ведь предпосылки для такой связи были. Я же сам и постарался, познакомив друга с ними. Но Иша и Лэри тоже хороши… Это же шутка была! Шутка! А они… Совсем у девчонок стыда нет!

Еще раз облизнувшись, я мечтательно подумал о том, как здорово было бы сейчас повеселиться с парочкой развязных красоток, и бросил полный негодования взгляд на обольстительную суккубу, чувственно мне улыбнувшуюся. А этой бы только дразниться!

Мотнув головой, продолжил чтение. Но больше ничего путного Вельд не написал. Вопросы задавать начал. Как там у меня жизнь, какую должность дали, сколько платят, что за девчонки в тех краях обитают. И главное, не собираюсь ли я возвращаться в Кельм. А то бы он у меня немного денег занял. Край надо. На этой оптимистичной ноте Вельд и закончил свое послание.

Рассмеявшись, я взялся за второй лист, написанный совсем другим человеком – Роальдом. Тот изложил все по порядку и обстоятельно. Краба мне больше опасаться не надо – некие люди заверили его в этом. Так что Роальд посоветовал помолиться за благодетелей. Положенная премия дожидается меня у казначея и никуда не денется – как приеду, так и получу. Все мои знакомые живы-здоровы. Его жена Трисс и дети, Лина с Троем, привет передают.

Затем Роальд написал: «А Рыжий наш совсем ополоумел – чуть ли не в открытую с двумя девками живет. Ну про то он, наверное, сам тебе написал – не мог о таком умолчать и не похвастаться. Я только добавлю, что проблем он с этого огреб целую кучу. Денег просадил просто страсть сколько, не меньше двух десятков золотом! Пару раз его метелили родичи Лэри, не до смерти, но отлеживаться приходилось. Повезло еще, что у Иши родни почитай что и нет. Вдобавок Рыжего уже грозятся из дому выгнать, если он не прекратит это безобразие. А соседка ихняя, бабка Бурносиха, увидала как-то всех троих вечером: стоят в обнимочку и то с одной девчонкой Вельд целуется, а другую по заду гладит, то наоборот. Старая чуть умом не тронулась. И теперь всякий раз вслед ему плюет да клюкой огреть норовит…»

Я заржал, живо представив себе эту картину. И как мы с Вельдом раньше не догадались что-нибудь эдакое отчебучить на глазах у этой вредной бабки?

«…Дурак, короче, Рыжий! И через то у него все проблемы!» – дописал Роальд этот абзац.

А дальше пошли вопросы о моем житье-бытье. Так листок и закончился…

С сожалением вздохнув, я подпер голову рукой и уставился в окно невидящим взором. Прямо кошки на душе заскребли, так домой, в родной Кельм, захотелось…

Немного посидев и помечтав о своем триумфальном возвращении, я встряхнулся. Мечтать, конечно, не вредно, но только реальность, увы, такова, что вернусь я домой нескоро. Если вообще вернусь. Без головы сумеречного дракона мне там делать нечего.

А вообще очень странно, что ни Вельд, ни Роальд даже не заикнулись о Кейтлин. Не может быть, чтобы им нечего было по этому поводу написать. Может, расстраивать не хотят? Оттого и не стали сообщать что-нибудь в стиле «…а еще на дверях твоего дома кто-то намалевал картинку, драконью голову изображающую, а рядом срезанную с виселицы петлю прибил. И все теперь в городе гадают, что бы это значило…»

Перечитав еще раз письма Роальда и Вельда, я взялся сочинять ответ. Тьер Свотс еще здесь, через него и отправлю. Пусть отошлет с корреспонденцией Охранки, как это догадались сделать мои друзья.

Но написал я в общем-то не очень много. Поведал лишь о том, что служу теперь аж целым начальником таможенного поста, работа у меня – не бей лежачего, а жалованье справное. Да и вообще с деньгами здесь гораздо лучше, ведь кормежка, проживание и обмундирование – за счет казны. Ну и причитается старшему десятнику куда больше, чем простому стражнику. К тому же в доспехе и с оружием таскаться не надо. Красота, в общем, а не служба. Ни хлопот, ни забот. Даже контрабандисты и те не опасные, ерундой всякой промышляют. А для Вельда еще добавил, что девчонки здесь имеются – красы просто неописуемой!

Так и настрочил целую страничку недомолвок. Все как есть не распишешь. В Охранке ведь обязательно кто-нибудь сильно любопытный нос в письмо сунет.

Попросив в конце передавать всем знакомым от меня привет, я пообещал поскорее вернуться в Кельм. И, запечатав письмо, отдал его тьеру Свотсу.

Четыре следующих дня не принесли никакого улова в плане контрабанды в особо крупном размере. Остморские перегонщики и степняки из мелких овцеводов действительно не злоупотребляли доверием таможенных властей. Пять, реже десять процентов сверх названного числа овец. А значит, никакого нам прибытка.

Впрочем, я особо и не рассчитывал. А вот бес на что-то надеялся и с энтузиазмом встречал появление каждой новой отары. На пятый день после памятной сделки с баем Дустумом степняки пригнали более-менее приличных размеров отару – почти полтора десятка тысяч голов. Но не это удивительно. Ну пригнали и пригнали – что такого? Вот только степняки в итоге решили указать тринадцать с половиной тысяч голов вместо четырнадцати тысяч восьмисот, тем самым совсем немного не дотянув до граничной планки в десять процентов контрабанды. Что явно неспроста… Бай Дустум, похоже, предупредил.

Разлюбезно улыбнувшись дружкам-приятелям этого пройдохи, я отложил перо в сторонку, так и не заполнив декларацию, и поднялся с кресла. Подошел к шкафу, покопался на полке и выудил приложение к «Уложению о таможенной службе», касающееся наказаний лиц, виновных в провозе контрабанды. Усевшись обратно в кресло, с чувством зачел степнякам фрагмент о штрафе в размере стоимости контрабандного груза. После чего помолчал немного, дабы присутствующие прониклись, и с гаденькой улыбочкой осведомился, не ошиблись ли уважаемые скотоводы в подсчетах. Чисто случайно так. С кем не бывает.

Оказалось, да, напортачил кто-то с подсчетами. Это все плохое знание языка виновато. По-своему думаешь правильную цифру, а на имперском скажешь – а она, оказывается, не то число обозначает…

Я сделал вид, что поверил, и просто записал в декларацию правильное число овец. Степняки безропотно уплатили полагающуюся таможенную пошлину и погнали своих овечек в Остмор, на торг. Ну а когда продадут да в степь вернутся… Думаю, они скажут не один десяток ласковых слов своему советчику Дустуму!

В общем, крайне доволен я оказался своей проделкой. Немного портило настроение только то, что рабочий день на этом не закончился. Еще отару пригнали. Хорошо небольшую совсем – паром за одну ходку перевезет. Впрочем, люди братьев Фьюри помногу скота за раз никогда и не пригоняют. Когда полторы тысячи, а когда три. Зато чуть ли не каждый день.

«А вот и настоящие контрабандисты пожаловали!» – сделав стойку, неожиданно заявил бес.

«Да с чего ты взял? – удивленно посмотрел я на рогатого. – Заявили, что тысяча пятьсот двадцать овец у них. И я им верю. Тут при всем желании на много не обдуришь, ведь на паром максимум тысяча шестьсот овец вмещается».

«Правильно, тут и захочешь обмануть – а не получится, – кивнул бес, тем самым еще больше меня запутав. – Только эти перегонщики и не пытаются мошенничать с количеством перегоняемых овец. Более того, они даже заявили чуть больше скота, чем у них есть. На две головы».

«И что? – пожал я плечами. – Может, степняки при продаже надули немного. Или отбились овечки от отары во время перегона».

«Ага, и так уже в седьмой раз! – саркастически фыркнул бес. – То у них все ровно, то больше заявленного, и никогда меньше! – И, потерев рыло, непреклонно заявил: – Контрабандисты это! Нюхом чую!»

«Может, просто честные люди и не хотят обманывать таможню», – не согласился я с нечистью.

«Да, как же! – осклабился бес. – Все остальные не брезгуют утаить немножко скота от доверчивых таможенников, одни они порядочные! Нет, такими честными люди бывают, только когда хотят нагреть тебя на кругленькую сумму!»

«Глупости все это, – отмахнулся я. – Просто эти перегонщики – обычные наемные работники. Им без разницы, какую пошлину начислят, – платить-то не из своего кармана. Вот и заявляют то количество скота, что есть».

«Значит, на чем-то другом денежки имеют! – не утихал рогатый. – Потому что по своей воле никто не откажется от прибавки к жалованью! Особенно когда есть такая отличная возможность для небольшого мошенничества!»

«И что тогда они, по-твоему, тащат из степи? – осведомился я, поняв, что так просто унять беса не получится. – На что не реагирует стиарх?»

«Пока не знаю, – сознался бес. – Но наверняка что-то очень-очень ценное! Такое, из-за чего не хочется размениваться на всякую мелочь вроде недоплаты таможенной пошлины! А значит, мы просто обязаны вывести этих негодяев на чистую воду! И заставить их поделиться доходами! А то ишь чего удумали – контрабанду через кордон таскать и с таможенниками не делиться! Не по правилам это, не по правилам!» – с возмущением заключил он.

«Это просто у тебя от безделья крыша едет, – поделился я своими соображениями. – Вот и выдумываешь невесть что. Какая, к демонам, контрабанда? Под стиархом ничего незаконного не протащить!»

«Спорим?» – деловито осведомился крайне возмущенный моими словами бес.

«На что?» – поинтересовался я без особого энтузиазма.

«Ну… например, на твое желание избавиться от образа Кейтлин!» – недолго думая предложил этот поганец.

«А если выиграешь ты?» – равнодушно спросил я, стараясь не выдать свой радости.

«Ну… я бы не отказался почувствовать себя живым… – с хитрецой поглядел на меня прохвост рогатый. И пожаловался: – Знаешь, как тяжко без собственного тела?»

«И как я тебе твое тело достану?» – спросил я, делая вид, что не понял намека.

«Зачем мое? Сгодится и твое!» – осклабился рогатый.

«Вот уж фиг! – не сдержался я. – Знаю я твои штучки. Тебя только пусти, так потом демон с два выгонишь!»

«Ну что тебе, жалко дать попользоваться своим телом? – разнылся бес. – Всего-то на денек-другой! К тому же я обещаю, что верну тебе его в целости и сохранности!»

«Угу, а еще в кандалах и сидящего в темнице в ожидании скорой казни!» – дополнил я высказывания беса.

«Ну хоть на полденька?! – взмолился бес. – Ну что я натворю за такой краткий срок?!»

«Нет!» – отрезал я.

«Да чего ты, собственно, боишься? Если так уверен в честности этих перегонщиков?»

«Уверен, – подтвердил я. – Но считаю наши ставки несоразмерными. Потому и не соглашаюсь. Проси что-нибудь другое».

К сожалению, ничего иного, кроме как немного похозяйничать в моем теле, бес не хотел. Пришлось скрепя сердце пойти ему навстречу… Единственное, что мне удалось, – изрядно окоротить запросы нечисти, срезав их до какой-то четверти часа. А еще поганец поклялся не совершать никаких противоправных деяний и вообще вести себя прилично. Правда, выторговав при этом условие, что в случае изобличения контрабандистов мы их примерно накажем, ободрав как липку.

Нет, в других обстоятельствах я бы ни за что не согласился на такой спор, хотя и был уверен, что бес ошибается насчет людей братьев Фьюри. Только неотступно следующий за мной образ Кейтлин вынудил меня поспорить. А вдруг? Мне же еще больше трех месяцев здесь торчать. Я за эту сотню дней с ума сойду от вожделения, если эта обольстительная демоница не уберется с глаз моих!

В общем, фигурально выражаясь, ударили мы с бесом по рукам и занялись поиском доказательств наличия или отсутствия контрабанды у перегонщиков, которые доставляют братьям Фьюри скот из степи.

Перво-наперво бес предложил проверить, работает ли как должно стиарх. Дескать, штука сложная и могла сломаться. Да и умельцы среди магов разные имеются, могли придумать какую-нибудь штуковину, позволяющую обманывать стиарх.

На следующий день на смену должен был заступить Готард, его я и решил привлечь к проверке работоспособности арки. Дал сынишке трактирщика медяк и попросил смотаться в город, передать десятнику записку, в которой просил его раздобыть образцы товаров, запрещенных к ввозу в Империю. Ну это я так хитро выразился. Не писать же прямо – привези, мол, дурь. Вдруг кто-то еще записку прочитает?

Заявившись со своим десятком поутру, Готард сразу же насел на меня с расспросами. Пришлось отбрехиваться:

– Да просто решил проверить, нормально ли работает стиарх.

– На кой? – с откровенным недоумением спросил Готард. – Его и так каждый год маги проверяют.

– Я тебе позже все объясню, – уклонился я от честного ответа. – А пока давай просто проверим.

– Ну давай, – пожал плечами десятник и усмехнулся: – Но я бы не советовал тебе этого делать.

– Почему? – насторожился я.

– Увидишь, – пообещал Готард, загадочно улыбаясь.

Мне эта его улыбочка сразу не понравилась, но что делать – проверять стиарх надо.

Сунулся я, значит, под арку с махоньким пакетиком дури… А стиарх как полыхнет да как завоет! У меня чуть сердце из груди не выскочило!

– Блин, ты предупредить не мог?! – прошипел я, обращаясь к десятнику, и с тревогой осмотрелся – не сбегаются ли к причалу все обитатели таможенного поста.

– А что, забавно вышло! – рассмеялся ни капельки не раскаивающийся десятник.

– Да уж, забавно, – чуть успокоившись, проворчал я. – Кто это такой умный догадался к стиарху такую иллюминацию прикрутить? Ведь обычно он всего лишь слегка светится и негромко звенит.

– Сразу так сделали, – ответил Готард и хитро улыбнулся: – Места-то тут у нас глухие… А это – чтобы начальник таможенного поста даже ночью контрабанду не проморгал.

«А заодно чтобы не смог ни с кем сговориться. Ведь провоз запрещенного товара при всем желании не покроешь, если о нем становится известно всем обитателям таможенного поста», – мысленно закончил я за десятника и вздохнул:

– Ладно, с этим все ясно.

– Теперь удостоверился, что стиарх в полном порядке? – проформы ради уточнил десятник.

– Почти, – кивнул я. – А что у нас с товарами, которые не запрещены к ввозу, но облагаются высокой пошлиной? Есть такие? Не одни же овцы в степи… Должно же что-то и другое быть.

– Ну через городскую таможню иногда пытаются всякие магические штуковины протащить, – призадумался Готард. – В степи еще хватает не до конца разграбленных городов Ушедших… Но на эти магические предметы стиарх всегда реагирует… Как их ни прячь. Да и не так много подобного товара, ведь сколько времени прошло с эпохи, когда здесь властвовали Ушедшие… Большая часть оставшихся после них артефактов давно уж превратилась в мертвые побрякушки, не содержащие ни крохи магии.