Текст книги "Охота на монстров"

Автор книги: Андрей Бурцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 9 страниц)

Бурцев Андрей
Охота на монстров

А.БУРЦЕВ

ОХОТНИК НА МОНСТРОВ

ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. МУТЫ

ГЛАВА 1. ДЕРЕВНЯ.

Когда лес поредел, а подлесок, состоящий из кустов крапивника с сочащимися ядом колючками, напротив, стал гуще, Ив Хант удвоил внимательность и осторожность. Он тенью скользил между кустами, стараясь не задеть ни единой веточки. Его ноги, обутые в мягкие, но прочные мокасины, сами выбирали, куда ступить, так что ни единый сучок не хрустнул под ними в упавшей на лес предвечерней тишине, нарушаемой лишь шелестом крон на головокружительной высоте, да редкими трелями жалейки в ветвях. Профессионально подогнанное снаряжение не брякало, не стучало, и даже тяжелая винтовка, висящая на спине дулом вниз, казалось, составляла с охотником единое целое.

Солнце, почти не затененное редкими деревьями, припекало спину сквозь куртку из плотной синтекожи. Такие же брюки не боялись мелких и острых зубов кусай-травы, которая доходила местами почти до пояса. На ходу Ив принюхивался к многочисленным запахам, по которым держал направление. Кроме обычных лесных ароматов – смолисто-тягучего от слоновых деревьев, кисло-острого от испаряющегося яды крапивника и сырого, землистого от покрывавшего почву толстого слоя перегноя, – ноздри заполняли явно различимые в дуновениях ветерка запахи дымка, пережаренного масла, мочевины и многие другие, указывающие, что деревня близка.

Кусты кончились резко обрывом. Ив бесшумно нырнул в траву, последние несколько метров прополз, отгибая руками в перчатках стебельки кусай-травы, инстинктивно тянущиеся зубастыми ротиками к незащищенному лицу, и заглянул через край.

Обрыв был невысок, метров пятьдесят, но вся деревня отсюда лежала, как на ладони. Она находилась в вытянутом овальной котловине, лишенной всякой растительности: десятка два хижин с травяными крышами, покосившихся и неуклюжих, разбросанных в беспорядке по плотно утрамбованному глиняному дну котловины. За ними резко поднимался второй такой же крутой обрыв. Слева оба склона сходились клином без единого намека на тропинку, зато справа устье котловины немного расширялось и вливалось в лес. Там был единственный выход. Оттуда и следовало нападать.

И почему это муты вечно строят свои поселения в таких вот ловушках? – мимолетно подумал Ив, наблюдая за деревней сквозь колеблющиеся стебли кусай-травы, плотно засевшей кромку обрыва. Сначала между хижинами не было заметно ни движения, хотя легкий дымок из пары глиняных труб показывал, что деревня обитаема. Прошло пятнадцать минут. Ив уже слегка забеспокоился, что жители деревни засекли его приближение и успели смотаться в лес. Это было маловероятно, но все же возможно, и тогда задача его стократ усложнялась и становилась опасней. Да и не выловить всех мутов в лесу. Большинство из них разбредутся в поисках других деревень, где могут их приютить.

Внезапно Ив насторожился. Из крайней хижины вылезло неопределенной формы существо, постояло, вертя во все стороны косматой головой, и, кособоко переваливаясь на коротких ногах, направилось в центр деревни. Все было в порядке. Деревня мирно жила своей жизнью и ни о чем не подозревала.

Извиваясь змеей, Ив отполз на пару десятков метров от обрыва и сел, прислонившись спиной к светло-коричневому складчатому стволу слонового дерева. Ветерок дул со стороны деревни, так что Ив позволил себе расслабиться. Достав из кармана куртки кисет, он неторопясь набил трубку, раскурил ее от электрозажигалки и с наслаждением затянулся ароматным дымом. Первая трубка за три часа. Но он может позволить себе это маленькое удовольствие перед финальным этапом охоты. Курение не только доставляло удовольствие. Оно позволяло ему сосредоточиться, скинуть напряжение многочасового похода по лесу и собрать силы для последнего – и самого опасного рывка. Вероятность же, что его засекут, минимальная. Он находится с подветренной стороны, а муты, обычно, не любят шататься по лесу и держатся своих рутинных троп. Но все же, с приобретенной многими годами охотничьей жизни осторожностью, Ив старался пускать дым по земле.

Докурив, он выкопал пальцами ямку, выбил в нее трубку и закопал, а потом бережно посыпал сухой хвоей. Надобности в таких предосторожностях не было, поскольку деревня была обречена, но Ив был педантичен во всем, что касалось подобных мелочей. Бесшумно поднявшись на ноги, он поправил ремень винтовки – рюкзак он так и не снимал, – и минуту постоял, замерев, прислушиваясь и принюхиваясь. Все было спокойно. Лес жил своей потаенной мелкой жизнью, не тревожимый ничьим присутствием. Двигаясь совершенно бесшумно, с еще большей осторожностью, Ив направился в сторону устья котловины.

Когда до нее оставалось всего-ничего, он лег и пополз по-пластунски, извиваясь всем телом, точно змея, но не издавая ни малейшего шороха. Муты, конечно, беспечный народ, что обуславливается их резко выраженным эгоизмом, но на подходе к деревне все же выставляют часовых.

Ив уже видел впереди извилистую, хорошо утоптанную тропу, по которой муты ходили к ближайшему ручью за водой, когда, наконец, уловил признаки часового.

Сначала был запах, тяжелый звериный запах немытого тела. С величайшей осторожностью Ив пополз влево, держась параллельно тропе, хорошо скрытый разросшейся кусай-травой и молодыми, незрелыми побегами табачка. Через несколько минут он услышал шорох, сопение и яростное почесывание. Должно быть, часового одолевали насекомые и скука. Еще через минуту Ив увидел его самого.

Часовой сидел возле тропы на пеньке, боком к нему, держа между коленями длинное неуклюжее копье, и обеими руками яростно расчесывал себе грудь. Отсюда он казался просто мохнатым темным силуэтом на пестром фоне леса. Ив не мог определить его рост, но вся фигура казалось достаточно широкой и, вероятно, сильной. Плевать, не впервой, подумал Ив, бесшумно снимая с себя рюкзак и винтовку. Стрелять на этой стадии было нельзя, часового предстояло снять бесшумно. Ив достал из внутреннего кармана тонкую, но прочную силиконовую гаротту, подергал и, обернув ее концы вокруг ладоней, пополз в обход.

Очевидно, он все же произвел какой-то шумок, потому что часовой вдруг насторожился и перестал чесаться. Он повертел лохматой головой и начал подниматься с пенька, перехватывая копье в боевую позицию. Но было поздно.

Ив молнией взметнулся с земли за его спиной. Неуловимое движение руками – и неразрываемый шнурок захлестнул толстую шею часового. Копье полетело на землю. Лохматое чудище засипело и рванулось вперед, пытаясь освободиться. Ив всем телом толкнул его в спину, одновременно делая подсечку ногой, и оба упали вперед. Ив оказался сверху, изо всех сил затягивая шнурок на шее противника. Мут беспомощно дергался под ним, от него жутко воняло, но Ив привык и не к таким запахам.

Через пару минут мут затих, однако, зная способности и коварство некоторых из них, Ив не ослаблял захват еще минуты три. Потом, освободив гаротту, он, все еще лежа на поверженном противнике, внимательно прислушался. Все было спокойно, лес, ничуть не встревоженный их слабой возней, производил многочисленные успокаивающие звуки. Тогда Ив вскочил и быстро отволок труп за ноги в густую траву, где его не было видно с тропы. Туда же попутно пинком отшвырнул копье.

Лица убитого Ив так и не увидел, но он никогда не стремился разглядывать мутов. Убийство не было его страстью. Это была работа. Трудная, необходимая для выживания родного города, зачастую опасная, но всего лишь работа, не имеющая ничего общего с азартом и спортивными состязаниями. Ив ее не выбирал, скорее, работа выбрала его. Он не чувствовал к ней ни особой тяги, ни отвращения. Он просто старался выполнять ее как можно лучше, подобно всему, за что он брался.

Через минуту, стоя уже с плотно подогнанным рюкзаком за плечами, Ив тщательно осмотрел винтовку, с легким щелчком вогнал на место дополнительную обойму с тремя гранатками в гранатометную насадку, проверил состояние баллончика огнемета и, повесив винтовку под правую руку стволом вниз, чтобы воспользоваться ей можно было мгновенно, длинным упругим шагом двинулся к деревне.

При вхождении в деревню Иву немного не повезло, хотя особого значения это не имело. Впереди уже показались первые хижины. Осталось сделать десятка два шагов, чтобы большая часть деревни оказалась на виду, и тут плетеная из соломы дверь ближайшей хижины отворилась.

Реакция у Ива всегда была отменная. В считанные доли секунды он вскинул винтовку. Но показавшийся в темном проеме мут – безволосый, толстый и розовый, как поросенок – тоже не оплошал. Он успел коротко, но пронзительно провизжать – как свинья при виде ножа. В то же мгновение винтовка-"универсал" Ива огрызнулась короткой очередью, распоровшей муту жирную грудь. Ударили фонтанчики черной крови, и мут, замолчав, провалился в темноту хижины.

Уже на бегу, рванувшись в центр деревни, Ив переключил "универсал" и пустил две напалмовые гранаты в хижины справа и слева. Позади глухо ухнули два взрыва, из разлетевшихся в клочья соломенных крыш ударили столбы пламени.

Тишина тут же разразилась многоголосыми воплями, но Ив, в несколько прыжков оказавшийся в центре деревне, на овальной, плотно вытоптанной площадке, принялся действовать стремительно и ужасающе эффективно. Завертевшись вокруг оси, как смертоносный волчок, он в считанные секунды выпустил несколько очередей, три напалмовые гранаты и пару ярко-красных струй из огнемета.

Деревня превратилась в ад. Бегущие к площади муты были искромсаны разрывными пулями. Три хижины на дальнем конце котловины полетели клочьями соломы и рваными кусками мяса, а еще две поближе к устью превратились в горящие факелы, откуда слышались дикие, совсем уже нечеловеческие вопли.

Ив стоял посреди этого ада, медленно поворачиваясь из стороны в сторону и подстреливая гротескные, неуклюжие фигуры, мелькавшие между хижинами. Двое косматых мутов предприняли безнадежную попытку взобраться по крутому глинистому откосу и, не проползя полдороги, покатились вниз с пробитыми головами. Из-за ближайшей к Иву целой хижины выскочил маленький мут – возможно, ребенок, хотя кто их разберет? – с круглым, как шар, лысым черепом, обтянутом полупрозрачной пульсирующей кожей. Ив содрогнулся от отвращения и выпустил в этот череп пулю. Голова мута взорвалась, точно граната, во все стороны полетели ярко-оранжевые брызги. Его тщедушное тельце еще дергалось на утоптанной глине, а Ив уже, развернувшись, выпускал длинную очередь в двух мутов-самок с тощими отвислыми грудями, спускавшимися чуть ли не до колен, которые пытались пробраться к выходу из котловины мимо горящих хижин. Одну из них очередь срезала на месте, а другую пули отбросили в огонь. Вокруг полетел сноп крупных искр, и из пылающего ада раздался дикий крик.

В три минуты все было кончено. Подожженные хижины обрушились, пламя спало. и они мирно дотлевали, точно остатки больших костров. Ив постоял с минуту, прислушиваясь. Все было тихо – ни криков, ни шелеста шагов. Кромешный ад исчез, уступив место прежней пасторали, только в воздухе висел струящийся из котловины дым и тяжелый запах горелого мяса. Десятка полтора трупов были разбросаны по деревне. Ив вздохнул и, поморщившись от запаха, пошел осматривать уцелевшие хижины. Можно было все их сжечь из огнемета, но иногда случалось находить в деревнях мутов городских пленников – чаще детей. Подобные находки были редкостью, но Ив никогда не пренебрегал возможностью встретить их.

Три хижины оказались пусты. Ив тщательно их проверил, вороша стволом винтовки грязные подстилки из чьих-то шкур.

Когда он повернул за угол четвертой, развернутой входом в другую сторону, на него набросился мут. Ив не успел вскинуть винтовку, как мут обрушился на него всей своей тяжестью. Он был двухметровый, состоящий весь из мослов, но страшно тяжелый – этакий заморенный голодом великан. Тощие ребра выпирали, как стиральная доска, а голова походила на череп, обтянутый кожей. Мут рухнул на Ива, обхватив его длинными костлявыми руками. Ив не удержался и упал на колени, роняя винтовку. Голова-череп с оскаленными кривыми зубами оказалась совсем близко от его лица. Два глаза были затянуты бельмами, но третий, сидящий посреди лба, горел яростным желтым огнем. Мут зарычал, потянувшись зубами к горлу врага. Ив резким движением высвободил левую руку, одновременно выхватывая висевший у бедра кинжал, и легким молниеносным движением распорол мута от паха до ребер.

Мут взревел и разжал объятия, откидываясь назад и хватаясь руками за свои вываливающиеся внутренности, похожие на толстых белесых червей. Ив вскочил на ноги и, подхватив с земли винтовку, дал, не целясь, короткую очередь. Рев оборвался. Костлявый великан дернулся пару раз на земле и застыл.

Передернув плечами, Ив взял горсть глины и пошоркал ей о штаны, счищая кровь мута. Потом, держа винтовку наизготовку, подошел к распахнутому входу хижины, но не успел заглянуть внутрь, как оттуда вырвалось нечто, напоминающее гигантскую летучую мышь с волочащимися по земле крыльями.

Уже дав по ней очередь, Ив сообразил, что это старуха с накинутым на плечи подобием шали. Пули перебили ей обе ноги. Она упала у входа, разметав по земле длинные спутанные белесые волосы. Ив подошел вплотную. Старуха уставилась на него снизу вверх. Сквозь скрывавшие лицо космы злобно блестели маленькие глазки.

– Да поразит тебя гром небесный... убийца! – с трудом прохрипела она, харкая кровью. – Да прорастут твои внутренности синим мхом!..

– Поговори, поговори, ведьма, – рассеянно отозвался Ив, внимательно глядя по сторонам. – Уж ты-то окажешься в аду раньше меня.

Его давно уже не трогали проклятия мутов. Он привык к ним, как привык к предсмертным воплям, разноцветной крови и запаху паленого мяса.

– Настанет наш час!.. – Из последних сил хрипела старуха, извиваясь от боли на земле. – Принцесса нашла Купол!.. Вскоре несметные войска сотрут с земли ваши трижды проклятые города...

– Купол? – встрепенувшись, переспросил Ив и нагнулся к хрипящему телу. – Что ты сказала о Куполе? Где он?!

С трудом подняв руку, старуха откинула волосы со сморщенного лица, украшенного длинным, раздвоенным на конце носом, и злорадно улыбнулась серыми окровавленными губами.

– Говори, где Купол?! – крикнул Ив и пнул ее под ребра.

Но старуха не перестала ухмыляться.

– Этого тебе никогда не узнать... – прохрипела она и откинула голову, закатывая глаза. Из уголка полураскрывшегося рта потекла струйка крови.

Ив еще раз пнул ее, уже понимая, что поздно. Она умерла.

Вздохнув, он выпрямился. Это просто бредни, подумал он. Старая карга несла всякую чушь, лишь бы задеть меня. Купол всего лишь легенда – и останется ею.

Перешагнув через труп, Ив осторожно вошел в хижину.

Прищурившись, чтобы глаза побыстрее привыкли к полумраку, Ив оглядел внутренность хижины, держа напряженный палец на спусковом крючке "универсала".

Посреди хижины был большой квадратный очаг, недавно погасший, так что угли еще янтарно светились в полутьме. От нег тянулась к низкой крыше неуклюже слепленная из глины вытяжная труба. Воняло дымом, горелым жиром, мочей и еще чем-то столь же отвратительным, чему у Ива не было названия. Справа от очага, у кривой стены, стоял грубо вырезанный из бревна идол, повернувший к входу почти неразличимое лицо. Такие поделки Ив встречал в каждом жилище мутов. Очевидно, у них имелась своя единая религия.

Но не это привлекло внимание Ива, а движение в дальнем углу за очагом. Там был кто-то живой. Палец Ива напряженно лег на спусковой крючок "универсала", когда он уставился в полумрак.

На куче прелых шкур, заменявших мутам общую постель, лежал человек, повернув к входу смутно белеющее лицо.

– Вставай, – негромко сказал Ив, шагнув в обход очага и не опуская винтовки. – Если ты пленник, я не сделаю тебе ничего плохого. Я охотник из Ройда.

Когда он отошел от входа, в хижине стало чуть посветлее, и Ив увидел, что на шкурах лежит женщина. Белели ее голые ноги, едва прикрытые рваным, коротким подолом платья. Руки были заведены за спину и, очевидно, связаны.

– Наконец-то, – хриплым и низким голосом простонала она, поднимая голову со шкур. – Забери меня отсюда, охотник... Спаси меня...

– Вставай, – мягче проговорил Ив и закинул винтовку за плечо, но не расслабился, готовый к внезапному нападению. Иногда муты были весьма коварны.

Женщина заворочалась, но подняться не смогла. Ив просунул руку ей за спину и помог встать. Она пошатнулась и навалилась на него своим невеликим весом.

– Пойдем, – сказал Ив, но развязывать ей руки не торопился. Сначала нужно посмотреть на нее при свете.

Выйдя на улицу, в ярко освещенный солнцем летний день, Ив первым делом оглядел разоренную деревню. Нигде не было ни движения, не слышалось ни шорохов, ни стонов. Либо в живых не осталось никого, либо они затаились в надежде, что пронесет. Жалкая надежда, усмехнулся про себя Ив. Он никогда не оставлял за собой ничего живого. Во-первых, иначе, это была бы небрежно выполненная работа. Во-вторых, не в его интересах плодить по лесам мстителей, а муты, как он имел возможность не раз убедиться, весьма злопамятны.

ГЛАВА 2. ПЛЕННИЦА МУТОВ.

Успокоившись насчет мутов, Ив повернулся к своей находке, протянул руку и откинул упавшие ей на лицо длинные, когда-то вьющиеся, а теперь спутанные каштановые волосы. Сделав это, он увидел совсем юное лицо. Девушке было лет шестнадцать-семнадцать. Замызганное, рваное и явно малое ей платьице не срывало стройную фигурку и почти совсем обнажало великолепные длинные ножки. Несмотря на грязь и копоть, покрывавшие лицо толстым слоем, нельзя было не заметить его красоту: высокий лоб, под которым сверкали яркие зеленые глаза, маленький, чуть вздернутый носик и пухлые, совсем еще детские губы, а ниже округлый подбородок.

Отступив на шаг, Ив без стеснения разглядывал ее. На личике девушки появилось встревоженно-брезгливое выражение.

– Может, ты развяжешь меня, охотник, – сказала она, осматривая в свою очередь высокую, мощную фигуру Ива, кожаную куртку, заляпанные высыхающей глиной штаны, смертоносную винтовку за спиной. – Или ты намереваешься получить прямо сейчас свою награду?

– О чем ты? – непонимающе прищурил глаз Ив. – О какой еще награде идет речь?

Девушка протяжно вздохнула, отчего рваное платьишко на ее груди поднялось и опало.

– Р'хог не раз говорила мне, что если придут охотники, то они непременно займутся со мной любовью... – Девушка секунду помялась. – Ну, она не любовь имела в виду... ты сам понимаешь.

– Понимаю, – медленно сказал Ив, чувствуя, как краска смущения и почему-то стыда приливает к лицу.

Резко схватив девушку за плечо, он развернул ее спиной, достал кинжал и одним движением перерезал стягивающую ее тонкие запястья старую засаленную веревку. Девушка начала было поворачиваться к нему, но тут же вскрикнула и рванулась вперед, к лежащему у входа хижины трупу старухи.

Ив снова насторожился. Он еще не видел пленников, питавших добрые чувства к своим похитителям-мутам. Девушка упала на колени возле старухи и громко зарыдала. Тонкие плечи ее, прикрытые бесформенными лохмотьями, тряслись. Ив позади нее переминался с ноги на ногу, но в то же время зорко поглядывал по сторонам. Наконец, рыдания девушки утихли. Она повернула к Иву покрасневшее, мокрое от слез лицо.

– Зачем? Зачем? – срывающимся голосом выкрикнула она. Что тебе сделала эта несчастная старуха?

– Она принадлежала к мутам, – стараясь говорить спокойно и не отводить взгляда от пылающих ненавистью ярких глаз, сказал Ив. – Муты нападают на города, крадут женщин и детей, разоряют нас, не дают нам спокойно жить. Они как зараза, уничтожающая все вокруг. И, как заразу, мы должны их выжечь. Иначе мы вряд ли выживем. Разве ты не знаешь этого?

Девушка вскочила на ноги и отвернулась, уставившись в соломенную стену хижины. Плечи ее все еще вздрагивали.

– В конце концов, муты похитили тебя. Разве не так? – в спину ей продолжал Ив.

Девушка резко повернулась и сверкнула на него глазами.

– Р'хог была добра со мной! – крикнула она с вызовом в голосе. – Она никогда, никогда не делала мне плохо! Она кормила меня... Защищала от других, которые поначалу хотели меня убить... Долгими вечерами она рассказывала мне сказки... – Голос ее снова сорвался, она закрыла лицо ладонями и заплакала, на этот раз тихо, почти беззвучно.

Ив мысленно вздохнул, не зная, что предпринять. Дожив до тридцати, он мало имел дела с женщинами – в основном, с обитательницами "Веселого Дома", но те никогда не показывали своих чувств, – и теперь ясно понимал, что совсем не умеет их утешать. Подойдя, он обнял девушку за плечи. Та прижалась к его куртке, не отнимая рук от лица. Ив ласково погладил ее по спине с выступающими лопатками, как какого-то зверька.

– Успокойся, – пробормотал он. – Я вовсе ничего не имел против твоей Р'хог. Так уж получилось...

Минуты через две худенькое тельце перестало содрогаться под его руками. Девушка резко высвободилась из его объятий и отпрянула, вытирая грязным рукавом мокрое лицо.

– Прости меня, охотник, – отрывисто сказала она, глядя мимо него. – Я не хотела тебя обижать. Просто... Глупо обвинять тебя. Ты ни в чем не виноват. Пойдем отсюда.

– Погоди, – сказал Ив, с облегчением вздыхая про себя. Слава богу, она взяла себя в руки. – Не нужно оставлять это так... неприбранно.

Она на секунду вскинула свои зеленые глаза.

– Что ты хочешь делать?

– Кремация – лучший способ погребения, – осторожно сказал Ив, боясь вновь расстроить ее. – Да я и не смогу закопать столько трупов. Я думаю, твоя Р'хог ничего не имела бы против, – добавил он.

– Да, они сжигают своих умерших, – безучастно кивнула девушка, по-прежнему глядя в сторону.

– То, чем я сейчас займусь, весьма неприятное дело, продолжал Ив. – Ты можешь подождать меня у выхода из деревни, хотя мне было бы спокойно, если бы ты была рядом. Кто-нибудь из мутов мог прорваться в лес, и как бы он не напал на тебя.

Девушка молча кивнула.

Пока Ив стаскивал трупы в уцелевшие хижины, она ходила за ним, молча и безучастно, как тень, не помогая, но и не мешая. Лишь к телу старухи Р'хог она не дала прикоснуться. Сама с трудом отволокла ее в хижину и бережно уложила на груду шкур, скрестив иссохшие руки на окровавленной груди.

Трупов оказалось двадцать семь и, судя по количеству хижин, вряд ли кому из мутов удалось скрыться. Но Ив не чувствовал радости по этому поводу. Он никогда не чувствовал радости, убивая. Потом, когда он отдохнет, придет чувство удовлетворения хорошо проделанной работой, но сейчас он слишком устал.

Когда все мертвые муты оказались в хижинах, Ив методично поджег легкие соломенные постройки из огнемета и, не дожидаясь, пока они прогорят, пошел по тропе из деревни. О лесном пожаре можно было не беспокоиться. Деревня располагалась к котловине, окруженная голыми глинистыми склонами, и огню было некуда распространяться.

Ив шел по лесной тропе неспешным упругим шагом. Постепенно свежий воздух и смолистый запах слоновьих деревьев вытеснил из легких смрад дыма и смерти. Дышать стало легче. Девушка шла позади, молча и почти бесшумно. Не оборачиваясь, Ив чувствовал каждое ее движение. Он знал, что она устала и измучена происшедшими тяжелыми событиями. Он сам тоже устал, не смертельно, когда с трудом волочешь ноги, но словно после трудового дня, когда мускулы приятно ноют, а голову забивают мысли о предстоящем отдыхе. Но он не останавливался, чтобы сделать привал. Ему хотелось добраться до ручья, чтобы смыть с себя грязь и кровь, напоминающую ему об убийствах. Да и девушке не мешало вымыться. Даже на ходу Ив ощущал запах ее тела, не сказать, что такой уж неприятный, но не совсем подобающий цивилизованному существу.

Километра через два появился ручей – даже, скорее, небольшая речушка. Чистая, прозрачная вода перекатывалась через торчащие из нее блестящие валуны, но в том месте, куда привела тропа, небольшой изгиб берега создавал более спокойную заводь, небольшую, но вполне достаточную для купания.

– Вот здесь и отдохнем, – бодро сказал Ив, скидывая на берегу рюкзак и винтовку. Кусай-трава поблизости не росла, берег покрывала низенькая, курчавая муравка, мягкая и шелковистая на ощупь, точно ковер.

Девушка со стоном опустилась на нее. Ив встревоженно подскочил к ней.

– Что случилось?

– Ноги наколола, – морщась, простонала она.

Присев на корточки, Ив взял в руки ее ногу. Узкая босая ступня покраснела и припухла, исколотая устилающими тропу сухими иголками и сучками. А ведь девушка шла без единой жалобы. Было ясно, что она не привыкла ходить босиком.

– А как же ты ходила раньше? – спросил Ив, бережными движениями массируя ее теплые ступни.

– Из деревни меня не выпускали, – ответила девушка. – А там везде ровная глина.

– Ясно, – кивнул Ив, с сожалением кладя на траву ее вторую ногу. – Прежде чем мы двинемся дальше, я что-нибудь придумаю. А сейчас – купаться.

При этом слове глаза девушки радостно засияли, улыбка сделала еще краше ее закопченное личико.

– Купаться, – повторила она, словно услышав о каком-то чуде. – Я уж и забыла, что это такое... – Внезапно она замолчала и села, выпрямив спину. Улыбка погасла. – Я не могу, – насторожившимся тоном сказала она.

– Почему? – удивился Ив, сидя напротив нее на корточках. – Это совершенно безопасно. В таких речушках не водится крупных рыб, что же до хищных тварей, то я буду караулить тебя с берега.

– Да нет, ты не понимаешь, – досадливо поморщилась она. – Я... – Она глубоко вздохнула. – Под этим платьем на мне ничего нет.

От неожиданности такого высказывания Ив чуть было не расхохотался, но вовремя сумел сдержаться, боясь еще больше смутить и напугать девушку.

– Ну, хорошо, – очень серьезным тоном сказал он. – Я все понял, но выкупаться тебе нужно. Я буду вон на той полянке. – Ив кивнул на кусты, через которую виднелась небольшая, покрытая той же муравкой поляна, окаймленная с трех сторон густыми зарослями крапивника. – Соберу пока хворосту для костра. – Он мельком взглянул на небо. Солнце уже явно клонилось к горизонту. Не приходилось и думать дойти до темна до города, к тому же девушке необходим отдых. – Здесь мы поедим и переночуем, а с утра двинемся в дорогу, – добавил он.

Девушка долго и внимательно смотрела ему в лицо. Ив уже начал думать, что она так и не сумеет перебороть свое смущение, весьма удивительное для тех, кто побывал в плену у мутов. Должно быть, старая ведьма Р'хог и впрямь хорошо охраняла ее по неведомым мотивам. Наконец, она решилась и согласно кивнула.

– Хорошо, – сказала она. – Только чур, не подглядывай!

– Не буду, – Ив постарался улыбнуться как можно более доверительно. – Но условимся – при малейшей опасности кричи как можно громче, и я тут же приду на помощь. Ладно?

– Конечно. – Девушка еще раз кивнула и, морщась, поднялась на ноги, не забыв одернуть короткий рваный подол.

Ив тоже встал и, больше не глядя на нее, поднял рюкзак с винтовкой и пошел на поляну.

Вскоре он услышал вплеск воды и радостный вскрик девушки. Очевидно, вода оказалась холодноватой для купания. Но несмотря на это, девушка провела в ней много времени. Ив успел собрать большую кучу сухих веток для костра и нарубить мягкого, стелящегося по земле лапника для лежанки, когда девушка появилась на поляне.

При виде ее Ив застыл от восхищения. Она была в том же рваном платьишке, но казалась совершенно преобразившейся. Платье она постирала и, влажное, оно облепило ее тело, подчеркивая красоту и юную стройность фигуры. Открытые до половины бедер тонкие ноги, длинные и стройные, притягивали взор. Белая кожа девушки, казалось, сияла на солнце каким-то внутренним светом. Волосы, отмытые и выглядевшие более светлыми, лежали, завиваясь, на худеньких плечах. Чистое личико обнаружило россыпи веснушек, особенно тесно сгруппировавшихся возле вздернутого носика, но не портившие впечатление, а напротив, придававшие ей пикантность.

– Что ты так смотришь? – спросила она, и взгляд ее мгновенно стал настороженным.

– Любуюсь, – коротко ответил Ив. – Ты такая красивая...

– Надеюсь, это не наводит тебя на мысли о награде, нахмурившись, ответила девушка.

Ив подхватил винтовку.

– Пойду окунусь, – сказал он. – Только ты не подглядывай.

Он отвернулся и быстро пошел с поляны. Позади раздался явственный смешок девушки.

Через полчаса они оба сидели у небольшого, почти бездымного костра, над которым разогревалось в котелке консервированное мясо. Вода смыла вместе с грязью усталость. Ив чувствовал, что тело вновь налилось энергией и бодростью. Девушка тоже выглядела посвежевшей и более оживленной.

Они поели прямо из котелка, передавая друг другу единственную ложку. Ив запивал мясо крепким, горьковатым алком из фляжки. Девушка чуть попробовала его и отказалась, сказав, что предпочитает воду. После обеда она сама, без всяких намеков с его стороны, сходила к речке и вымыла котелок.

Поев, Ив развалился на мягкой подстилке, подложив под голову рюкзак, а девушка села у костра боком к нему, подтянув к подбородку голые колени, и задумчиво глядела в огонь.

– Как тебя зовут? – спросил Ив. – Рассказала бы о себе. А то ведь я ничего не знаю.

– Меня зовут Нира. – Голос девушки был тихим и монотонным. Говоря, она не повернулась к нему. – А что ты хочешь узнать обо мне? В моей жизни не было ничего интересного.

– Н-ну... Хотя бы из какого ты города? И как попала к мутам?

– Я из Эммерки. – Насколько Ив знал географию, это был город далеко на юге. С ним у Ройда почти не было связи, если не считать случайных – два-три раза в год – торговых караванов. – К мутам попала, наверное, как и все другие пленники. Меня похитили во время налета.

– А чем ты занималась в городе? Я имею в виду, у тебя есть какая-нибудь профессия? – поинтересовался Ив. Не то, чтобы это было так важно для него. Просто ему хотелось поддерживать затухающий разговор, чтобы завоевать ее доверие.

– Тогда я еще училась в школе. – Иву показалось, что Нира усмехнулась. – Это было два года назад.

– Два года? – удивленно поднял брови Ив. – И все это время они держали тебя здесь? И не пытались сделать тебе... ну, я хочу сказать, ничего плохого?

– Вначале отряд месяца три пробирался от Эммерки к этой деревни. Шли пешком, все время лесами... Это было трудное время.

– Как же ты прошла такой путь босиком? – поразился Ив.

– Тогда у меня еще была моя одежда. Они отняли ее только тут, в деревне. Когда мы пришли сюда, они хотели меня убить. Но не сразу... Ну, ты понимаешь, чего они хотели.

– Да, – жестко сказал Ив. – Они хотели, чтобы ты сперва нарожала им кучу детенышей. Муты всегда так поступают. У них проблема с потомством. Большинство женщин-мутов не способны рожать.