Текст книги "Успеть до радуги"

Автор книги: Андрей Земляной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Не сводя глаз с экрана, он наклонился к микрофону.

– Оператор. Три-двенадцать в экран.

Тут же масштаб карты изменился, словно я нырнул ближе к земле. Стали видны отдельные деревья и похожая на гусеницу вереница каравана. Я сразу обратил внимание на отсутствие в колонне танков и артиллерии.

– На прорыв не похоже, – подал голос командир батальона.

– Как раз похоже. Только на тихий прорыв.

– Думаешь, «Сит Тамиратх»?

– А больше некому.

Диверсионно-карательный полк, как и другие объекты первой категории, были накрыты первой волной ракетно-артиллерийского обстрела. Но оценить степень эффективности наших действий мы никак не могли. «Сит Тамиратх» как в воду канула. И вот теперь, отсидевшись, они явно собирались к своим.

– Ихану – боевую тревогу, – проговорил я как бы в пустоту. Тут же без паузы надсадно завыла сирена, и земля дрогнула от топота трех тысяч сапог.

Оставалось сделать совсем немного.

– Чего там у тебя? – отозвался на мой вызов командующий армией. Коротко я рассказал ему о том, что, по моему мнению, происходит.

– Слушай, ладак, я хорошо знаю этих ребят. Это очень, очень серьезные бойцы. Я хочу предложить накрыть весь квадрат термитно-осколочными ракетами, а тех, кто выживет, отпустить без боя.

– Почему? Так серьезно?

– Если это действительно «Тамиратх», то у них, по моим данным, группа «танцующих».

– Это что еще за звери?

– За голову «танцора» назначена такая награда, что ракетчики, случайно накрывшие одного из них в ущелье Данок, теперь могут не работать всю оставшуюся жизнь.

– Алго! Я обещаю тебе, ни один из них не выйдет за линию окружения. Мне нужна только непрерывная долбежка по радиобую.

– Сильно долбить-то? – спросил командующий. – Ты знаешь, с боеприпасами у нас пока не очень.

– Как не жалко.

– Дах. Давай.

Мы успели почти вовремя. Солдаты окапывались, словно бешеные. Снайперы, пулеметчики и пехота вгрызались в землю, отгораживаясь бронещитами. И не успело сесть солнце, как сначала передовая группа, а затем и основная часть колонны арлингов вступили в бой.

Вероятно, они подумали, что напоролись на мобильный заслон, прикрывающий тихий участок. Но мои парни быстро доказали, что это не так. Передовой отряд арлингов тут же полег под перекрестным огнем тяжелой пехоты. Синхронно с фланговым ударом снайперы-ракетометчики сожгли арьергардную часть колонны, отрезая всякий путь к организованному отступлению. Быстро поняв, что в лоб не пройти, под прикрытием снайперов арлинги попытались просочиться по флангам, и тут же напоролись на линии сплошного минирования.

Я наблюдал эту картину с невысокого холма, на котором был мой НП. Сразу стало ясно, что огневого противоборства мои легкие снайперы не выдерживают. Начались потери в личном составе. Тогда, не переставая отдавать команды, я вместе со своей винтовкой прыгнул в ближайший окоп. Мое оружие – та самая штука, которой пользовалась Рат Са во время высадки десанта в госпитале – была почти в полтора раза длиннее обычной снайперской винтовки и имела специальный широкоугольный прицел с переменным увеличением по полю. Немного непривычно, но очень удобно, особенно в таком месиве. Отдача винтовки была такой, что могла запросто переломать кости неподготовленному стрелку, поэтому для установки требовался специальный механизм, нечто вроде станка. Несколько десятков драгоценных секунд ушли на то, чтобы все поставить и настроить.

Лиро еще ковырялся со станком, а я уже приник к наглазнику прицела. Ночник давал не вполне обычное по моим представлениям мягко-розовое монохромное изображение, отличавшееся, не в пример нашему, очень высоким разрешением. Первого снайпера, нагло бившего с колена, я увидел сразу же. С гулким уханьем винтовка жестко дернулась в моих руках, и с лязгающим звоном стосорокаграммовый уран-вольфрамовый снаряд покинул ствол. Может быть, у него даже был бронежилет… Тогда снайпера разорвало вместе с ним.

Я лупил по всему, что движется. Лиро подавал мне обоймы, а я опустошал их со скоростью пулемета.

Мою огневую точку вычислили через считанные минуты. Рядом со звоном ухнула мина, и над головой надсадно жахнуло осколками. Все, понял, ухожу, ухожу, ухожу… Не снимая со станка, я подхватил своего дымящегося от перегрева динозавра на плечо и поволок в другой конец окопа, чуть не сбив при этом ординарца. Новая позиция была, пожалуй, поудачнее. Я увидел бронемашину, карабкающуюся по склону холма, и несколькими выстрелами превратил ее в груду железа. Из машины выскочил человек и немного пробежал вниз, а потом разлетелся на неравные части. Ребята из охранного взвода расположились вокруг меня неправильным эллипсом и огрызались, как могли, из табельного. Постепенно подтянулись тяжелые пехотинцы, и воздух вокруг загудел от их крупнокалиберных картечных ружей.

И тут со стороны арлингов на наши позиции метнулись едва различимые тени. Двигались они не сказать, чтобы быстро, но техника шага делала их почти невидимыми.

«Танцующие»! Я толком не успел навести о них справки, но то, что рассказывали о них, на лирические мысли не наводило. Супербойцы, способные уклоняться от пуль и одним движением завязать узлом винтовочный ствол. Рассматривая их ломаные, аритмичные движения через оптику прицела, я только через несколько минут понял, что это напоминает мне моторику скорпиона. Столь совершенная техника боя казалась странной на общем фоне.

Внезапно огонь со стороны арлингов стих. Видимо, боялись зацепить «танцующих». Преодолеть полосу сплошного минирования перед нашими окопами они, конечно, не могли. Я все ждал, когда Танцоры попрут на сенсоры, которыми были заменены обычные противопехотные взрыватели. Но, словно чувствуя опасность, они бесплотными тенями лились вдоль линии заграждения под ураганным огнем моей тяжелой пехоты. Я знал, чего они ищут. Проход в минном поле. Тот самый, который находился прямо перед моей огневой точкой. Я уже сейчас не помнил, для чего я его оставил. Наверное, тогда мне это показалось удачной идеей. Сейчас, наблюдая как «танцующие» скользят в сплошном потоке картечи, я больше так не думал. Один из них уже находился на расстоянии примерно в пятьдесят метров, и я резким движением выдернул из кобуры пистолет. Я не слишком надеялся на успех, но попробовать все же стоило. Пытаясь поймать его ритм, я сделал несколько пробных серий выстрелов, и тут же увидел, как среагировало его тело на мои пули. Словно он был бесплотным язычком пламени, а не человеком из плоти и крови.

Тридцать метров.

За те секунды, пока он их преодолевал, я успел сбросить бронешлем, штурмовую подвеску и, сделав сальто из окопа, выскочил на пространство перед бруствером.

Теперь, когда я видел «танцующего» совсем рядом, он, похоже, никуда не торопился. Его движения стали тягучими и обманчиво медленными. Молниеносная атака «змеиного жала» была отбита им так, словно он отмахивался от надоедливых мух. В ответ он атаковал обратной стороной ладони, а на возврате руки ударил кулаком от бедра. Я уже был вне дистанции удара, и мне не пришло бы в голову его блокировать. Но рефлексы умнее головы. Глаза сами отследили траекторию удара, а тело сдвинулось в сторону. И вовремя… Словно раскаленное ядро, нечто пролетело между моим локтем и ребрами, заставив затлеть ткань комбинезона. На моих губах внезапно, как всегда в минуты смертельной опасности, выступил солоноватый терпкий пот. Я называл его «вкусом смерти». Боец, стоявший предо мной, был значительно выше меня по классу. Но если мне и предстояло умереть, то перед смертью я собирался порезвиться. Прошлое и будущее, мысли и мечты – все было сброшено, словно пустая обойма. Обжигающий холод пустоты пронзил мое тело, и тут в голову ледяным потоком брызнули слова мантры Дхати.

Время, летевшее, словно пуля, вдруг решило сменить темп. Я уже не совсем понимал, что и зачем делаю. Помню, что каким-то образом преодолевая ставший тугим и вязким воздух, провел сначала нижнюю атаку «драконьим хвостом», а потом из нижнего положения сделал вертикальные ножницы и, выдергивая себя из почти лежачего положения, одновременно атаковал его горло. Запутавшись в моих атаках, он пропустил последнюю. Моя рука-копье вошла в мягкую плоть его шеи.

«Танцующий» был мертв. Один из шести. Почему-то сейчас я точно знал, сколько их осталось. Знал даже, как звали убитого. Алиасор ден Лиордан. И знал, что время мое, похоже, пришло. С пятью оставшимися в живых мне не справиться никогда. У меня оставалось лишь несколько секунд. Но почему-то вместо мантры Исхода я начал читать Охасто. Вслух, как бы напевая. Просто заунывный темп Исхода мне никогда не нравился. А легкие ритмичные слова мантры «солнечной смерти» наоборот. И мне показалось очень хорошей идеей в последнюю минуту жизни переступить запрет Учителя на чтение вслух мантры смерти, тем более многократно. В свете огненных трасс я ясно видел поле боя и самих «танцующих». Но гораздо более ярко светились их руки. Они несли их перед собой, словно чаши, и в каждой мягко мерцал светящийся шарик.

Полукольцо «танцующих» уже сходилось, когда мир вокруг меня перевернулся. То, что казалось твердым и незыблемым, вдруг оказалось бутафорским и непрочным. Как во сне, который вот-вот рассеется. Люди вокруг меня замерцали мягким красноватым светом. Вдруг появилось ощущение взгляда отовсюду. Словно я смотрел одновременно со всех точек, видя не только объем предметов, но ощущая их цвет, запах и даже вес. И только пять нестерпимо оранжево-желтых клякс ярко сияли на фоне черного, гулко пахнущего гарью, пуха земли. Язычки пламени, исходившего из рук «танцующих», сходились на мне, образуя пятиконечную звезду, в углы которой падали пять ярко синих иероглифов мантры Охати. Один пентакль, оранжево нарисованный «танцующими», словно накладывался на синий пятиугольник, нарисованный мантрой, и они медленно смещались феерической каруселью. Но мои иероглифы двигались чуть быстрее. В тот миг, когда они совместились, все внезапно взорвалось ослепительной зеленой вспышкой и погасло. Полуослепший и полуоглохший, я помотал головой, словно вытряхивая из ушей грохот, и оглянулся вокруг.

Пять Танцоров обугленными головешками лежали вокруг меня. Но пахло не горелой плотью, а почему-то свежей травой. И вот вернулись звуки. Как-то вдруг резко свистнула над головой пуля, откуда-то сбоку торопливо застучал наш пулемет, и огрызнулись сухим лаем автоматы арлингов. Чьи-то руки втащили меня в окоп. При этом все, что было на мне из одежды и снаряжения, распалось и упало на землю грязноватыми клочьями. В общем, я стоял нагишом, как последний дурак, но людям, окружавшим меня, почему-то смешно не было.

– Кто-нибудь принесет мне одежду? – сказал я хрипло и, проводив взглядом метнувшегося куда-то в сторону Лиро Ди, осел на землю.

Мечась между нашими флангами, арлинги дрались как бешеные, то поднимаясь в атаку, то залегая и огрызаясь ураганным огнем. Но это была уже агония. По моему сигналу на их позицию отстрелили радиобуй. Ракетчикам потребовалось совсем немного времени, чтобы триангулировать сигнал. И на устроенных наспех позициях заплясали фонтаны осколочно-термитных ракет.

К утру все было кончено. Я шел, скрипя пустыми гильзами и осколками по дымящемуся и остро пахнущему взрывчаткой и порохом полю, к ожидавшему меня винтокрылому «Камаргу» и размышлял о цене, уплаченной за маленький клочок голой степи. А в моем кармане позвякивали шесть небольших жетонов, вырезанных из цельного куска алого прозрачного камня, похожего на рубин. Знаки «танцующего». Овальной формы, примерно в два пальца шириной, со стилизованным язычком пламени.

– Командир, командир! – за мной бежал Ша Карох, командир одного из взводов. – Мы взяли пленного!

– Какого черта? – нахмурился я. – Ну и отправьте его, как положено.

– Это командир «Сит Тамиратх»

– Ну и чего?

– Он ну… это, – Карох замялся.

– Чего «это»?

– Баба! Вот чего, – выпалил он.

И у меня, и у арлингов служило много женщин. Кое-где их число достигало сорока процентов от личного состава. Но женщина – командир карателей… Нет, на это стоило посмотреть.

– Ну, давай взглянем на этого командира. Где?

– Там, – он махнул рукой в сторону.

Пленных было немного. От ушедших в прорыв двух тысяч солдат нашими стараниями осталось человек тридцать. Практически все были тяжело ранены. Только двое были относительно в порядке – солдат, контуженный взрывом, и командир, которого вытащили из подбитой мною бронемашины слегка обгоревшим и полузадохнувшимся.

Холодный уверенный взгляд из-под мягких пушистых бровей молодой, лет тридцати, красивой и высокой женщины со скуластым обветренным лицом. Даже бесформенный комбинезон не портил ее стройной и плотной фигуры. Я сплюнул. Ну какого хрена, спрашивается? Я знал, что ее ждет. Ничего особенного. Просто рудники. Если повезет, она протянет год. Это если будет регулярно ложиться под каждого солдата из охраны, меняя свое тело на противорадиационные таблетки. Но она была врагом. И только поэтому лишалась права на жизнь.

– Увести… – скомандовал я.

Но она неожиданно вырвалась из рук солдат и, метнувшись ко мне, крикнула:

– Элар Кимон мое имя! Ты слышал? Элар Кимон! Я приду за твоей жизнью!

– За жизнью, говоришь?

Глухая волна холодного ледяного бешенства поднялась во мне, сметая все барьеры. Я до боли в костяшках пальцев стиснул кулаки и почувствовал, как от меня в сторону метнулись какие-то незримые нити, захлестнув ее шею, бывшую от меня в нескольких метрах. Потом я, даже не понимая, как и что делаю, оторвал ее от земли и начал давить, как давят лютого врага. Медленно и неотвратимо.

Ноги Элар Кимон болтались в тридцати сантиметрах над землей. Я чувствовал ее агонию, чувствовал, как она пытается сбросить мои путы усилием воли, и легко блокировал все ее попытки освободиться, постепенно увеличивая давление и поднимая ее в воздух все выше и выше.

Меня остановила тишина. Гробовая тишина и ужас повисли надо мной грязным облаком. Я разжал кулаки. Она рухнула на камни, жадно хватая воздух. Я посмотрел на своих солдат и пленных арлингов. Все они, кто со страхом, кто с мрачным интересом смотрели на меня, ожидая новых бесчинств. Нужно было как-то разрядить обстановку.

Я сплюнул ей под ноги.

– Лучше приходи за моим членом. Подарить не проси, но наиграешься всласть!

Громовой хохот солдат заглушил ее гневные крики.

А я стоял и думал о маленьком кусочке не выгоревшей на солнце ткани на ее комбинезоне. Овальной формы, примерно в два пальца шириной…

В тот раз мы прогнали арлингов почти до прибрежных болот. Мои солдаты голодными волками рыскали в тылу врагов, разрывая коммуникации, уничтожая живую силу и технику из засад и наводя огонь штурмовой авиации и ракет по крупным скоплениям войск и центрам связи. Кровавые рейды в тыл противника, похожие, скорее, на карательные операции, следовали один за другим. А после того, как мы освободили один из захваченных ранее арлингами рудничных поселков, и увидели, что они там натворили, офицеров ниже, чем командир батальона, вообще перестали брать в плен. На территории противника могло находиться до пятисот моих солдат одновременно. Горы вражеской документации с грифом «Ураган» и «Смерч» доставлялись моими курьерами в штаб армии и фронта. Наши соседи торопливо выравнивали линию фронта, сотни тысяч пленных заполнили тыловые дороги, а у меня назревали новые проблемы.

Полк, разросшийся до размеров дивизии, напоминал старую и больную черепаху. Безобразно растянутые линии снабжения, орда клерков в камуфляже, и постоянные визиты старших офицеров, перенимающих опыт, заставляли чувствовать себя не боевым офицером, а директором крупной компании. Все это меня безмерно раздражало. Но мне удалось сохранить «Небесных стражей» почти в прежнем составе. Конечно, боевые офицеры уходили на повышение, были и потери в личном составе, но дух бандформирования устойчиво витал над «Стражами». Это давало им в какой-то мере возможность не зазнаваться от постоянных побед. Просто они были самыми лучшими. Кому-то ведь надо быть самыми лучшими. Вот они ими и были.

Были и другие положительные стороны.

Был сформирован еще один разведполк. У меня была теперь своя истребительная авиация и два полка бронетехники. Тот самый артдивизион тактических ракет теперь тоже был передан в состав дивизии. Я уже был ти алго, то есть бригадный генерал, но все это было не то. Если мы хотели как можно скорее окончить эту войну, пора было вновь менять тактику. И этими мыслями я собирался поделиться с Императором…

Вот только фронт не колхоз. По делам в город запросто не уедешь. Я долго ждал подходящего случая, пока он не представился. В праздник трех лун, когда в столице бушует карнавал, кому-то в голову пришла мысль устроить военный парад. Довольно нетрадиционная, надо сказать, для Киит ратс идея. Несколько подразделений от разных родов войск должны были продефилировать по Площади Трех Лун в феерическом свете тройного затмения. Сначала от нашей группы войск должны были поехать морские пехотинцы, но из-за какой-то штабной нестыковки мне предложили направить в столицу для участия в параде двести своих солдат.

Я хотел продемонстрировать Императору своих ребят во всей красе, и поэтому отобрал двести пятьдесят лучших бойцов.

Двумя бортами мы спокойно добрались до столицы и расквартировались в казармах на краю военного аэродрома. Я уже собирался завалиться спать, как ко мне влетела начальник связи ихана, тонконогая брюнетка Ло Ис. Она была патологически любопытна и старалась подслушивать и подглядывать все, что только можно. Но мне удалось направить ее активность в полезное русло, и теперь она подслушивала и подглядывала совершенно официально.

– В чем дело? – как можно строже спросил я, невольно любуясь ее гибкой фигурой.

– Вот, послушай! – сказала она, протягивая мне наушники. Какое-то хлюпанье заполнило мою усталую черепную коробку.

– Да что это? – воззрился я на нее.

– Свежий радиоперехват на боевых частотах.

– Снова своих подслушиваешь? – пожурил я ее. – Но связь на боевой частоте не преступление. Хотя, конечно, странно…

Она поднесла наушник к своей курчавой головке и коротко выругалась.

– О Дах! Видимо, перещелкнула, когда бежала…

Она что-то покрутила и вновь протянула мне наушник. Я вслушивался в радиообмен, и настроение мое стремительно ухудшалось. Сомнений быть не могло. Ночью, накануне праздника, кто-то передвигал большую группу войск. Не меньше трех-четырех полков. Я мог бы это списать на чрезвычайные меры безопасности, но для обеспечения порядка на улицах танки вовсе не нужны. Черт! Переворот, что ли?

– Соедини с генштабом.

– Связь отсутствует.

– Дах! – рявкнул я. – Тогда хоть с кем-нибудь! Имперская безопасность, Разведка, Дворец Императора…

– Во время затмения из-за помех радиосвязь невозможна.

– А тогда как же мы их подслушиваем?

– Они работают направленным радиолучом. Видимо, мы в створе сигнала и совсем рядом.

– А оптопровод, телефон, оптика, гражданские линии, луч на спутник?

– Все глухо.

– Командиров ко мне!

Ло Ис упорхнула, забыв свои наушники у меня в руках.

– Лиро!

– Да, командир.

– Мне есть во что переодеться, кроме вот этого… – я показал рукой на выходной мундир.

– Полевая форма, фотохромный, летный комбинезон, рейдовый комплект?

– Ты что, и в самом деле все это притащил с собой? А оружие ты часом не захватил?

Не моргнув глазом, он выкатил на середину палатки огромный кофр, в котором, как я полагал, он держал свои личные вещи. Я тогда, помнится, слегка удивился, зачем молодому парню такое количество барахла, но промолчал. Щелкнул замок, и, раскрывшись пополам, чемодан показал внутренности, битком набитые моим личным снаряжением вплоть до рюкзачка, с которым я ходил в рейды.

Я едва успел переодеться в фотохромник, как ко мне ввалились мои старые боевые друзья. Немного располневший Ша Кхорданг и такой же тонкий, будто щепка, Ша Ирх. От Доратха, ставшего командиром роты, немного потягивало кислым лирахским вином и женскими духами. У кого-то из девчонок-связисток, по-моему, были именно такие. Ничего, еще успеет…

– Короче, такое дело… Похоже, в столице переворот, – я поднял руку, останавливая шум. – Тихо! Нас всего одна дасса, к тому же почти безоружная. А я не знаю, сколько в столице войск, верных Императору. Ну, что делать будем?

– Насчет оружия, – неторопливо начал Ша Ирх, переглянувшись с Доратхом. – У нас тут есть немного…

– «Немного» – это сколько? – поинтересовался я.

– Ну, штурмовой комплект на каждого солдата и совсем чуть-чуть тяжелого вооружения.

– А «чуть-чуть» – это сколько? – спросил я, передразнивая интонацию Ша Ирха.

– Да примерно треть наших – тяжелая пехота…

Ну да, совсем немного. Примерно по сорок кило оружия и спецснаряжения на каждую из двухметровых горилл, из которых набирали тяжелую пехоту.

– И чья это была идея? – спросил я строго.

– Сам же учил! – насупившись, проронил молчаливый Кхорданг.

– Так, ладно. Предлагаю прижать местных авиаторов на предмет вертолетов. Сколько у нас пилотов?

– Вот с этим плохо, – Ша Кхорданг начал загибать пальцы. – Два пилота – транспортники, но с грехом пополам вертолет до места доведут. Потом я.

– Меня запиши! – подал голос Ша Ирх.

– Ты где это успел? – удивился Кхорданг.

Тот молча пожал плечами. Глупый вопрос. Военная разведка – она и здесь военная разведка.

– В общем, со мной пятеро пилотов, – подвел я итог. – Какие там у них машины?

– «Камарг 6» и «Камарг 9», – сказал Доратх.

– «Шестой» – это пятнадцать рыл, а «девятый» – почти сорок. И много у них «девяток»?

– Четыре точно есть.

– Кхорданг! Машины за тобой. И чтоб без смертей. Свои все-таки…

– А как с этими? – он помедлил.

– Ты про мятежников?

– Ну да.

– Они чужие! – отрезал я.

Захвата по сути не было. Машины стояли рядышком, словно на параде, и что характерно, были под завязку заполнены топливом и боезапасом. Это косвенно подтверждало версию переворота. Военная полиция сидела тихо и даже не высовывалась. Короткая деятельная суета, и набившись, как сельди в бочку, в пять машин, мы тяжело поднялись в воздух, взметнув волну теплого мусора.

Столица сияла огнями. Сначала робкими, как россыпь угольков в ночи, а затем все ярче и ярче, пока огни не превратились в сплошное море света, питаемое дорогами, сиявшими, словно реки жидкого огня. Они пронзали город, свивались на его груди диковинными змеями транспортных развязок и, вдоволь нарезвившись, разбегались, взламывая горы широкими тоннелями. Волны света докатывались даже до горных вершин, окружавших столицу сплошным кольцом. Их ледники мерцали призрачным сиянием, четко выделяясь на фоне более темных гор. Но и над столицей ночной, но вовсе не темный небесный свод бурлил ведьмовским котлом огней, словно опрокинутый в небо город.

Иногда, заглядываясь, мне хотелось потрогать звезды руками – такими они казались близкими и теплыми. Но в эту ночь они были холодны и высокомерны. Все из-за трех блистающих и вечно молодых лун, которые сошлись вместе, чтобы через двое суток, слившись в одну, подарить людям праздник тройной любви. Именно эту феерическую ночь хотели испоганить ублюдки, задумавшие устроить очередную бойню ради власти.

С высоты я видел одну из колонн заговорщиков, двигающуюся в город по резервной автостраде. Тяжелые гусеничные рейдеры и артиллерия. Это подтверждало версию переворота. Провожая их взглядом, я искренне пожалел, что не было у меня под рукой штурмовиков Ша Тамчена. Они бы выжгли эту мразь еще на подходе. Ладно. Еще успеем…

Через десять минут полета мы плюхнулись на лужайку возле Императорской резиденции, вспоров жирный дерн зелени газона.

Не обращая внимания на клумбы, я быстрым шагом пошел к дворцу и, не дойдя до него пары десятков шагов, был остановлен хрипловатым юношеским окриком.

– Стой!

Что-то в этом духе я предполагал, и у меня уже была заготовлена целая речь, но мне не дали и слова сказать.

– Бросить оружие, лицом на землю, руки за голову!

Я поднял руку, и в неверном свете фонарей, освещавших резиденцию Императора, вспыхнул фиолетово-красным сполохом перстень.

– Именем Императора! Я требую позвать шефа безопасности!

– На счет «три» я открываю огонь!

Прямо предо мной стоял молоденький офицер охраны Императора с пистолетом и целился мне в лицо. А ребята не отходившего от меня ни на шаг Доратха, мгновенно оценив обстановку, ощерились стволами штурмовых винтовок.

– Слушай, урод! Стоит мне сказать слово или просто плюнуть, и от тебя останется только кровавый дым. В столице переворот. Я привел своих солдат, чтобы они защитили Императора. Сейчас я дам команду занять оборону, а ты сделаешь так, чтобы здесь появился твой начальник. Понял?

– В чем дело?

К нам подошел невысокий пожилой человек со смутно знакомым лицом.

– А, ти алго, добрый вечер или, скорее, добрая ночь! – сказал он, обращаясь ко мне. Тут я его узнал. Это был начальник личной охраны Императора Алго Ша Ратхон.

– Почему вы решили, что кто-то устраивает переворот? – спросил он, с любопытством поглядывая на мой перстень.

– Мы получили данные радиоперехвата. В столицу движутся танки и войска.

– Так парад же?

– Тяжелые танки на столичных дорогах?

– А откуда ты знаешь, что именно танки и именно тяжелые?

– Сам видел, – хмуро бросил я. – Связь не действует, оптопровод заглушен.

Он поднял коммуникатор к глазам и что-то там набрал. Потом еще что-то и, в конце концов, сковырнул с него крышку и решительно нажал какую-то кнопку.

– Асарх, опусти пистолет! Пойдем, – это уже мне.

– Сейчас.

Я обернулся к своим солдатам и отдал несколько коротких команд. Тут же все задвигались, быстро, но без суеты выстраивая оборону дворца.

– Ша Ратхон! Нужно проводить снайперов на крышу.

– Асарх, проводи! – Он повернулся ко мне. – Нас ждет Император.

В этот поздний час Император не спал. В маленьком кабинете, отделанном резным деревом, было не повернуться от бумаг. Они занимали почти весь стол, неряшливыми кипами громоздились на полу и взбирались на стены по широким темно-коричневым полкам. Усталые покрасневшие глаза и тяжелые, старческие руки с набухшими венами. Да он глубокий старик, запоздало подумал я. Сколько ж ему лет? Киит ратс живут долго, в среднем лет по сто – сто пятьдесят. И до седин сохраняют хорошее здоровье. Император по земным меркам выглядел как нормальный восьмидесятилетний старик. Может быть, именно поэтому я не сделал поправку на его возраст. Слишком свежими были мои воспоминания о той, ныне утерянной Родине…

Император поднял голову и жестом пригласил меня сесть. Потом устало протер рукой лоб и покрасневшие глаза, подпер голову и спросил:

– Как там на фронте?

Ну что я мог ему сказать?

– О войне не расскажешь.

– Зато о тебе ходят настоящие легенды.

– Император! Я пришел из мира, который воюет с начала времен. Для меня это просто работа. Отвратительная, грязная, но необходимая работа.

– Ты очень хорошо делаешь эту работу.

– Я бы с удовольствием делал что-нибудь другое.

– Что, например? – он заинтересованно наклонил свою голову, отчего совсем стал похож на старого грифа.

– Ну не знаю… Например, рисовал, сажал сады или сочинял стихи.

– Ты умеешь делать все это?

– Сажать большие сады не пробовал.

– А маленькие? – спросил Император, неожиданно широко и тепло улыбнувшись.

– Один. Но специалист хвалил. Даже очень!

Я тоже улыбнулся. Неожиданно запястье кольнул вызов ближней связи.

– Командир! Охрана по периметру установлена. Снайпера на позициях. Тяжелое вооружение с вертолетов снимать?

– Только если сумеете укрыть бронелистами и обеспечить хотя бы минимальную подвижность.

О главном поговорили, теперь о мелочах…

– Император! В столицу идут танки. Связь блокирована полностью.

– Интересно, – облизнул он губы. – Чья же это работа?

Учитывая ситуацию, он был очень спокоен.

Наше недолгое молчание было прервано запыхавшимся царедворцем могучего телосложения, протиснувшимся в полуоткрытые двери. Его трясло, и он постоянно на меня поглядывал, словно ожидая какой-то гадости.

– Император! Агих! Агих! Включите скорей.

Недовольно нахмурившись, Император откинулся в своем монументальном кресле, и оно, неожиданно легко крутнувшись на невидимой оси, повернулось ко мне боком. Приподняв резной подлокотник, Император резво защелкал открывшейся под ним клавиатурой. Не успел я удивиться скрытым возможностям антиквариата, как книжная полка мягко скользнула в сторону, открывая матово-черную плоскость экрана. После легкой ряби экран осветился, и на нем показался Император собственной персоной, стоявший в красиво убранном зале на фоне огромного герба Империи.

«…передаю всю власть наместнику, слово и власть которого в эти тяжелые дни должна быть нерушимой и твердой, как власть Императора. Ша иррисант Радох, самый достойный из лучших. Он сможет прекратить такую тяжелую для всех нас войну.

Может быть, вас удивит мое выступление, но тяжелое время требует тяжелых решений. И я призываю всех, преданных Короне и Империи, служить наместнику так же честно, как вы служили до сих пор мне.

Войска, введенные в столицу и крупные города Империи, призваны не допустить беспорядков и уличных волнений. Призываю вас…»

– Они передают это вот уже пятый раз… – немного отдышавшись, просипел советник.

– Радох, Радох…. Шустрый оказался мальчик, – натянуто улыбнулся Император. – Однако как ловко сделано! Интересно, а меня, наверно, предполагается прикончить? А? Ти алго? Что у вас делают в таких случаях?

– Император! – начал я. – Переворот – штука неприятная, но не смертельная. Я полагаю, мы выкрутимся.

– Но как?

– Есть несколько способов. Я могу эвакуировать тебя и приближенных в надежное и тихое место, а тем временем спокойно и без лишней крови разобраться с заговорщиками.

– А если я не хочу без лишней крови? – прошептал Ша Дарх.

– Ммм… – Я замолчал, подбирая слова. – Император, от результатов моей деятельности иногда тошнит даже видавших виды солдат.

– Да пусть стошнит хоть всю планету! – перегнувшись через стол, он смотрел на меня своими змеиными глазами в упор, не мигая. – Я хочу видеть их головы на своем ковре! Утром! Ты понял? Или мне повторить?

Я задумался. Я первый раз видел Императора в таком состоянии. Если это не просто форма речи, то его сильно достали.

– Хорошо. Станцуем… Но не говорите потом, что голодный зверь забрался в птичник.

Я перечислил, что мне было нужно.

– Первое. Мы можем передать изображение из резиденции на телестанцию? У вас есть такое место, которое все узнают и где можно сделать запись?

Император устало кивнул.

– Затем, – я продолжал перечисление, – мне нужна карта всех коммуникаций центра города. Особенно района телестанции и Дворца.

– Есть такая. Что еще?

– У меня совсем мало патронов.

– Мой арсенал в твоем распоряжении.