Текст книги "Серая сталь (СИ)"

Автор книги: Андрей Земляной

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 22 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

2 Глава

Дорога в тысячу ли начинается с одного шага.

Хранитель имперского архива династии Чжоу

Лао Цзы.

Воздушный транспорт бывший диковинкой ещё тридцать лет назад, сегодня уже прочно завоевал сердца публики, превратившись из экзотики в простое, надёжное и безопасное средство для путешествий и поездок, отняв пальму первенства у железной дороги, которой пришлось привлекать новые источники дохода.

Да, железные дороги, а особенно магистральные поезда, несущиеся со скоростью в сто километров в час, могут перевезти куда больше груза и намного дешевле, но не везде есть железная дорога, и не везде есть даже дорога обычная, а в России с её бесконечными просторами вопросы дорог, и доставки грузов остаются актуальными и по сей день. И там куда ещё не пришла цивилизация в виде железнодорожных путей, эту цивилизацию успешно приносят воздухолёты быстро и безопасно доставляя всё необходимое.

Сейчас, воздушный транспорт доставит вас в любой губернский центр, с впечатляющей скоростью восемьдесят километров в час, и комфортом, который ненамного меньше чем на железной дороге. Но кроме того, аэролёты предоставляют публике ни с чем не сравнимое удовольствие наблюдения за землёй с высоты птичьего полёта, и приобщения к самым последним новинкам цивилизации.

Журнал Вокруг Света 20 апреля 1920 года.

Российская империя, Граница земель Войска Донского и Ростовской губернии, Имение боярина Белоусова.

Провожали Николая всей усадьбой. Многочисленные работники, стояли поодаль и судачили о причинах столь спешного отъезда, а родители, обнявшись и перекрестив двумя перстами, молча проводили взглядом автомотор, в котором уезжал в мир их единственный сын. Все слова уже были сказаны ещё вчера, все напутствия, инструкции и советы даны, и сегодня осталось лишь смотреть, как оперившийся соколёнок покидает родное гнездо. Господь не дал супругам Белоусовым детей кроме Николая, и это весьма их печалило. Но брать из детского дома малыша они не хотели. За маленькими детьми всегда выстраивалась такая очередь, что неизбежно возникали скандалы и попытки интриговать против соперников, а боярин очень не любил склок, поэтому от имперского управления попечительства, старался держаться подальше.

Подождав пока коляска скроется из виду, боярин и боярыня, всё так же обнявшись, не торопясь вернулись в дом.

Блиновская Арба—шесть была новейшим автомотором с мощным шестидесятисильным двигателем Бенца, и могла двигаться со скоростью почти в восемьдесят километров в час. Шофер – совсем молодой парень в кожаной куртке, и модной фуражке – шестиклинке, гордо восседал на своём месте, и даже передачи переключал с какой—то лихостью, словно рубал шашкой головы супостатов. Но Николаю было не до наблюдений. Тяжело воспринимая разлуку с отцом и матерью, он смотрел в никуда, гоня от себя дурные мысли.

Совсем о другом думал сорокалетний капитан в отставке – Александр Михайлович Платов, оставивший дома маленькую дочь и молодую жену. Он никогда не поддерживал решения воспитанника идти учиться на инженера—механика, и теперь искренне полагал, что оторванный от привычного окружения он изменит свою жизнь и займётся чем–то более подобающим для сына такого человека как отставной полковник генерального штаба Белоусов. В качестве такой карьеры Платов видел прежде всего военную стезю или на худой конец службу по линии контрразведки. Но тут уже его оппонентом выступал сам боярин Белоусов, не желавший сыну повторения той тяжёлой судьбы как у него самого, когда жизнь много десятков раз висела на тончайшем волоске.

А мама Николая – Аделаида Демидовна, закончившая в своё время Высшую Императорскую Академию имени маршала Грибоедова не принимала участия в спорах, справедливо полагая, что только жизнь расставит всё по своим местам.

Проскочив по новой асфальтовой дороге около ста километров, коляска с шиком подкатив к зданию Ростовского аэровокзала остановилась и мгновенно подскочившие грузчики остановились возле машины ожидая появления многочисленных чемоданов и коробок. Но вместо этого, молодой человек вышедший из машины, достал из багажного отсека лишь два вместительных кофра и один чемодан, улыбнулся оторопевшим носильщикам, легко поднял груз и зашагал ко входу в вокзал над которым уже бугрилась, туша рейсового аэролёта Ростов – Киев. Новенький, только что со стапелей заводчика первой гильдии3 Циолковского дирижабль сверкал серебристой тканью обшивки и уже прогревал все шесть бенцев обеспечивающих его ход.

Взвесив багаж, и получив разрешительные бирки на оружие, Николай и Александр поднялись на элеваторе наверх, где уже стоял представитель Воздухофлота – высокий статный офицер в белоснежном мундире с золотыми пуговицами и вышитый таким же золотым позументом. Билеты у Николая были в первый класс, так что им не пришлось подниматься на самый верх пассажирской гондолы, где находились места второго и третьего классов. Впрочем, разница была лишь в расстоянии между креслами, их удобстве и питании на борту. Хорошенькая, как и все стюардессы Воздухофлота, девушка с золотыми кудряшками, обрамлявшими миловидное лицо под голубой с золотым кантом пилоткой, и в облегающей, на грани приличия, голубой униформе, проводила их к местам возле огромного иллюминатора через который была видна земля и кусочек здания вокзала.

– Если господам будет что—то угодно, кнопка вызова стюарда находится в правом подлокотнике. – Девушка очаровательно улыбнулась, а Александр Михайлович, который за время службы налетался, наездился и наплавался на пять жизней, молча кивнул, сразу же снял пиджак и укрывшись пледом, высказал пожелание беспокоить его только в случае авиакатастрофы, отключился прямо в кресле. Николай, же которому всё было в новинку, присоединился к группе пассажиров, которым устроили экскурсию по внутренностям воздушного левиафана.

Та же девушка, что проводила Николая к его месту, уверенно двигалась по воздушному кораблю, ведя пассажиров в корму, где располагались корабельные механизмы, давая по ходу путешествия пространные и точные ответы на все возникающие вопросы. Брючный костюм лазоревого цвета прекрасно гармонировал с золотыми волосами стюардессы, и Николай несмотря на искренний интерес к технике больше любовался стюардессой чем слушал.

– Рада приветствовать вас на борту рейсового аэролёта Ласточка открытого товарищества Воздухофлот. Корпус нашего корабля изготовленный по проекту ректора Нижегородской Инженерной академии Шухова, на аэролётлётных верфях заводчика первой гильдии Циолковского, представляет собой жёсткий каркас из новейших лёгких сплавов, обшитый специальной тканью и заполненный газовой смесью из гелия и водорода. Общая длина корабля сто пятьдесят восемь метров, диаметр в самой толстой части – шестьдесят метров. Осторожно! – Она ловко подхватила за локоть полноватого господина в сером дорожном костюме не удержавшегося на крутой лесенке, и улыбкой продолжила рассказ.

– Шесть моторов типа «бенц» могут разогнать аэролёт до скорости сто двадцать километров в час, но для удобства пассажиров и их безопасности мы будем лететь со скоростью в восемьдесят пять километров в час, что является рекордом на линии Ростов – Киев.

– А обед, когда? – Поинтересовался тот самый господин, что поскользнулся на лестнице.

– Обед будет сервирован на смотровой палубе в двенадцать, ужин в восемнадцать часов. Перекусить вы сможете в любое время в буфете, который находится там же, на обзорной палубе. А теперь я попрошу вас пройти дальше, в малую смотровую, откуда мы сможем увидеть рубку управления. – Она сделала жест рукой и пошла, чуть покачивая бёдрами в слегка обтягивающих брючках, вызывая бурное слюноотделение всех мужчин и молчаливое осуждение женщин.

Больше всего Николая впечатлил навигационный комплекс, смотревший на землю глазком оптической телевизионной системы и отображавший изображение на большой экран в рубке. Штурману оставалось лишь наложить на экран соответствующий лист карты и на прозрачной плёнке поверх карты разметить маршрут.

Николай читал о телевизионном устройстве Ройзмана и даже видел на ярмарке в Ростове – Донском демонстрационный образец. Но не предполагал, что между ярмарочной забавой и реальным прибором пройдёт так мало времени. Кроме этого, все аэролёты были оборудованы радиотелеграфом и радиотелефонной связью, и можно было отправить телеграмму, или телефонировать прямо с борта, чем частенько пользовались крупные промышленники и купцы, ни на минуту не отрывающиеся от управления предприятиями.

Конечно, комфорт «Ласточки», не шёл ни в какое сравнение дирижаблями класса «Россия» ходивших от Москвы до Берлина, Парижа и Лондона или «Империя», работавших по маршруту Москва – Владивосток – Порт Артур, с остановками во всех крупных городах по трассе. Там были душевые, спальные комнаты, музыкальный салон и даже визиограф. Именно на аэролёт класса «Россия», у Николая и его наставника были билеты из Киева, так что ему вскоре предстояло лично увидеть все те чудеса, которые были подробно описаны в цветном иллюстрированном журнале Наука и Техника, выписываемым им с восьми лет. Даже на его короткой памяти, технологии, словно получив дополнительное ускорение, резко рванули вперёд, достигнув потрясающих успехов. Визиограф – удивлявший людей ещё десять лет назад, стал обыденным явлением вместе с передвижками Имперского управления просвещения. Телефон, радио, и системы телевидения прорывались в жизнь, изменяя её на глазах и привнося в обыденность некий элемент фантастического романа.

Успокоился Николай лишь когда облазил всё, что было доступно для пассажира, и поскольку совсем не устал, прихватил у стюарда пачку свежих газет и журналов в которой оказались кроме российских, несколько немецких, английских и даже пресса из Америки. Языки он знал довольно прилично, так как мама великолепно владела шестью языками, а папа к трём основным европейским знал ещё несколько азиатских, так что Николай бегло читал и говорил на десятке языков и мог объясниться ещё на трёх.

Бегло пролистав, немецкий «Друг семьи», и «Вестерманус монатсефте», потом так же быстро просмотрев английские «Обозреватель» и «Панч», перешёл к французским «Паризьен», и «Ревью де монд». Везде за редкими исключениями были патриотические лозунги и статьи о восстановлении мирной жизни, хотя после опустошительной двенадцатилетней войны, когда от Парижа фактически остались лишь руины, а Лондон приходил в себя после штурма германского экспедиционного корпуса, всё попытки улыбаться, выглядели довольно натужно. Война кончилась всего два года назад, и все страны, втянутые в мировую бойню, только приходили в себя пытаясь понять, что же это было, и зачем вообще нужна была столь кровавая мясорубка. По итогам войны в победителях, причём довольно условно, числился лишь Второй Рейх, отвоевавший Эльзас, Лотарингию, Судеты и часть Австрийской империи, а именно Чехию и часть Великопольского королевства, после чего от Польши остался небольшой огрызок между Россией и Вторым Рейхом без выхода к морю.

Жестокость войны превышала всё, что было до этого в разы. Газовые бомбардировки Парижа и концлагеря в корне изменили представление человечества о допустимом и невозможном в ходе боевых действий. Теперь «война на уничтожение» не казалась чем–то диким, и далёким, и все страны ринулись наращивать химический потенциал, а также калибр артиллерии.

Россия в той войне, уже прозванной журналистами «Великой» отделалась боями вдоль границы Великопольского Королевства, и схватками в воздухе, когда асы георгиевского кавалера Нестерова устроили бойню над Львовом, за неделю уполовинив германскую авиацию на западном фронте. И никакие крики европейских правителей ни угрозы и попытки подкупа не поколебали позиции императора Сергия.

– Это не наша война и не наши заботы. – Отрезал он в разговоре с французским послом, и более на эту тему не разговаривал ни с кем, несмотря на неоднократные попытки втянуть Россию в новый передел мира.

Поэтому Европа, зализывавшая раны после очередного передела земель, сейчас выглядела довольно печально. Чудовищные людские и материальные потери, полностью разрушенная инфраструктура, и фантастические долги, отдавать которые придётся ещё много десятилетий.

Отложив иностранные журналы, Николай принялся за российские, и зачитался так, что почти прозевал появление воздушной феи, приглашавшей их на обед.

Михалыч мгновенно открыв глаза словно и не спал вовсе, и накинув пиджак подтянул галстук. Кивнув своему отражению в ростовом зеркале на переборке, оглянулся на Николая.

– Готов? Вперёд.

Воздушная кухня не блистала изысканностью и разнообразием, но была вкусна и питательна, так что Николай смахнул свою порцию в один миг, и задумчиво оглянулся.

– Буфет за перегородкой, – буркнул его спутник, продолжавший сражаться с куриной грудкой, но попытку встать решительно прервал распорядитель стола.

– Простите, я вижу, вам малы наши порции? – Мужчина в синем мундире средних лет с едва заметной улыбкой посмотрел на практически чистые тарелки, и сделал знак официантке. – Клавдия Петровна. Принесите ещё одно второе, и сделайте порцию побольше. Негоже оставлять гостя голодным.

После добавки, Николая разморило, и он, едва добравшись до места, успел лишь снять пиджак, и провалился в глубокий сон.

В Киев они прибыли, когда солнце уже давно скрылось за горизонтом. Аккуратно ткнувшись носом в причальную мачту, которых на Киевском аэропорте было более десятка, аэролёт заглушил двигатели, и замедленные после долгого перелёта пассажиры потянулись на выход.

Николай и его наставник подождали, когда схлынет основной поток и тепло попрощавшись с улыбчивой стюардессой вышли на всё ещё тёплый бетон аэропорта.

– Так. – Александр достал толстое портмоне и раскрыв вынул из бокового кармашка квитанцию о предварительном заказе билетов на «Белоруссию». – У нас посадка через три часа. Можем покемарить в зале ожидания, или посидим в ресторане. – Он вопросительно поднял брови.

– Лучше в ресторане. – Николай у которого ужин давно уже переварился без остатка машинально облизнул губы и оглянулся.

– Не там смотришь. – Михалыч кивнул на центральную башню аэровокзала, которая возвышалась над причальными мачтами на добрых двадцать метров, и была гораздо больше по площади. – Главная достопримечательность Туруханова острова – ресторан–варьете «На небесах». Имеет славу злачного места, хотя и кухня, как говорят, выше всяких похвал.

Когда они подошли к подножию башни, их встретила толпа страждущих попасть на представление гастролирующей французской танцевальной группы, но Александр предъявил квитанции, и их как пассажиров Воздухофлота пропустили без очереди.

Мелькание худосочных ляжек, в облаке из сверкающей мишуры вовсе не вдохновило Николая занятого поглощением еды, хотя девицы счастливые тем, что вырвались из голодающей Европы, вскидывали ноги так, словно хотели пробить туфельками расписной потолок ресторана.

– А теперь прошу поприветствовать нашу очаровательную гостью, мадам Сюри4!

Заезжая певичка действительно была стройной и миниатюрной словно статуэтка, но голос у неё – мощный, чуть хрипловатый и богатый обертонами, завораживал так, что Николай отставил тарелку, и развернулся к сцене, освещённой лишь парой прожекторов.

И пела она не о любви, а о воскресном утре, наполненном светом и жизнью.

Oh! les eveils des bourgades sous l’or des branches,

Ou courent la lumiere et l’ombre – et les roseaux

Et les aiguilles d’or des insectes des eaux

Et les barres des ponts de bois et leurs croix blanches.5

Благодаря мадам Сюри, три часа пролетели словно один миг, и на борт «России», путешественники поднялись во вполне благодушном настроении, а пройдя в свою каюту, тут же улеглись спать.

Тысячу двести километров от Киева до Берлина аэролёт преодолел за двенадцать часов, и в полдень Николай и Александр уже спускались по лестнице с борта «Белоруссии» в хмурое берлинское утро.

Знаменитый ордунг был заметен с первых шагов по немецкой земле, и служитель в серой форме Люфтфара6 – германской службы авиаперевозок, проводил их к стойке таможенника, где двое пограничников быстро просмотрели багаж, выписали документы на оружие, и опечатав пистолеты в пакетах из толстой бумаги, пожелали им удачного дня в столице Рейха.

Несмотря на несколько попыток разбомбить Берлин, город хорошо сохранился, в основном благодаря тому, что на каждом высоком здании располагалась зенитная батарея счетверённых пулемётов MG 05. Но даже те здания, что были разрушены попаданиями трёхсоткилограммовых бомб с английских Альбатросов, были уже убраны, а в некоторых местах даже возвышались новые дома.

Всё это Николай и Александр увидели из окна комфортабельного такси, быстро домчавшего их до Рейхсбанка, который принял все дела после разорившихся в результате войны финансовых учреждений, и с некоторых пор был единственным банком на территории Рейха.

Огромное серое здание с колоннадой и имперским орлом на фасаде, возвышалось над площадью словно утёс. Пройдя площадь, на которой кажется не было ни соринки, они вошли в огромный будто ипподром холл, и не прошло и пары минут, как Николай со своим спутником уже сидели в кабинете одного из управляющих.

Тот быстро просмотрел бумаги на вклад, и прижал клавишу селектора.

– Герр Хольцман, прошу вас подойти. – Он успокаивающе кивнул Александру которого посчитал главным, и спросил. – Желаете снять наличными?

– Три миллиона наличными? – Николай усмехнулся. – А нет возможности отправить эти деньги в Первый Имперский банк России?

– Разумеется. – Господин Шульц посмотрел на клерка, вошедшего в кабинет. – Хольцман. Оформите перевод с этого счёта в русский Первый Имперский. – И снова повернулся к гостям. И всё же, я советую вам снять хотя бы часть наличными. У нас лучший обменный курс в Европе. Мы можем перевести их в доллары или фунты, по вашему усмотрению.

– Хорошо. – Николай, тщательно проинструктированный Александром кивнул. – Пусть будет тысяча в долларах, тысяча в фунтах, две тысячи рейхсмарок. и тысяча фунтов в именных чеках компании Том Кук.

– Отличный выбор. – Банкир наконец понял распределение ролей в этой странной паре и теперь обращался исключительно к Николаю. – Возможно, господа захотят кофе, или чего-нибудь перекусить с дороги? Рядом прекрасный ресторан Ганса Хильдемана, и мы можем принести сюда всё что вы пожелаете.

– Полагаю обедать нужно в ресторане, а в банке заниматься деньгами. – Николай улыбнулся.

– Это правильно. – Банкир с улыбкой кивнул, и начал считать на механическом вычислителе поглядывая в бумажки. – Ну вот. Основной вклад и часть процентов, как я уже говорил, вам переведут в Первый имперский, а проценты, частично будут выданы наличными согласно вашим рекомендациям. Всего у вас будет четыре миллиона шестьсот тридцать пять тысяч двести восемнадцать рейхсмарок, или три миллиона сто пять тысяч триста шестьдесят один рубль. Копейки округлены до рублей в вашу пользу. – Он снял трубку телефона. – Господин Риттер? Это Шульц беспокоит. Не могли бы вы подняться ко мне для оформления дорожных чеков? Спасибо. – Он поднял глаза на Николая. – Это представитель Тома Кука, и он оформит все необходимые бумаги.

Через час, Николай вышел из банка вполне богатым человеком, но этот факт никак не взволновал его. Больше всего его сейчас занимало то, как добраться до Парижа, имея в виду тот факт, что прямого сообщения до сих пор не существовало.

– Пойдём поедим? – Михалыч никогда не упускал возможность подкрепиться поэтому взглядом уже искал тот ресторан, который так настоятельно рекомендовал ему банкир.

– Может, лучше выясним, что с транспортом?

– А что с транспортом? – Александр пожал могучими плечами. – Доедем поездом до Брюсселя, оттуда до Парижа. Потом два варианта. Или Голд Стар лайн из Марселя, до Нового Орлеана, или из Лондона. Но я бы не рекомендовал через Лондон. Островитяне сильно не любят русских, и возможны провокации. Тем более что из Марселя через два дня отправляется не простой пароход, а целый плавучий город. Лайнер класса Олимпик. А из Нового Орлеана поездом до Лос-Анжелеса и далее опять пароходом до Токио. Или можно выйти в Нью–Йорке, и добраться дирижаблем до Чикаго, откуда опять-таки поездом до Лос-Анджелеса.

– Так утонул же, Олимпик. – Николай с интересом посмотрел на наставника. Насколько он знал, Александр Михайлович был сторонником безопасности во всём и просто так никогда на рожон не лез.

– Утонул пароход Олимпик, а второй в этой серии, плавает вполне успешно. – Невозмутимо ответил Александр. – Это Титаника. Выпущена чуть позднее и с полностью герметичными переборками. Я уже заказал нам места в первом классе. Кроме того, трасса после катастрофы была перенесена южнее и туда айсберги уже не заплывают. Жаль конечно, что ещё не открылась регулярная линия Цеппелинов, но и так я думаю будет неплохо. Кстати на Титанике вместе с нами будет сама Анастасия Романова.

– Боярышня Романова? Звезда русского балета? – оживился Николай. – На гастроли, наверное?

– Да уж не на жительство. – Николай кивнул головой и глазами показал на двери под вывеской на которой раскачивалась стилизованная пивная кружка в окружении венка из сосисок. – Думаю заведение герра Хильдемана здесь.

Поскольку поезда на Брюссель ходили через каждые четыре часа, заночевать решили там же, и уже через непродолжительное время поезд мчал их по разорённой войной Европе. Виды разрушенных деревень и городов так тягостно повлияли на Николая, что он предпочёл даже задёрнуть шторки на окне, чтобы не смотреть на руины и толпы побирушек на вокзалах. И в который раз помолился за здоровье Императора Сергия, не давшего втянуть Россию в мировую бойню.

Парижский Северный вокзал – Gare de Nord, несмотря на раннее утро, был весь в лесах, по которым сновали многочисленные рабочие. Артиллерийский обстрел города, который вели немецкие батареи на протяжении двух недель, привёл к тому, что город было проще отстроить на новом месте чем восстанавливать, но в дело вмешалась большая политика и опять назанимав денег, новое правительство ударными темпами приводило дома и улицы в порядок.

Уворачиваясь от бочек с извёсткой и штабелей досок, Николай и Александр прошли к стойке таможенника и пройдя весьма формальный досмотр, уже через несколько минут сидели в фиакре, который вёз их в Французский Банк, где Дубовым был открыт счёт.

Пожилой клерк в слегка мятом костюме бегло просмотрел документы и собрав в стопу положил на край стола поближе к Александру.

– Сожалею, но выдача по этому депозиту невозможна. – Управляющий снял небольшие очки в круглой оправе и стал тщательно протирать их тряпочкой. – Все выплаты заморожены решением правления банка. Возможно через какое–то время…

– Как странно. – Произнёс Александр на хорошем французском и сочувственно улыбнулся. – Ваши немецкие коллеги оказались куда честнее. Просто выплатили всю сумму, хотя она была куда больше чем ваша. Видимо особенность национального мышления, не находите?

Вместо ответа работник банка побагровел, и словно пуля выскочил из приёмной.

Для француза, услышать подобное про немцев, отвоевавших значительную часть Франции было поистине ужасным, тем более от русского, которые не пустили Второй Рейх даже на порог своего дома.

Александр и Николай молча переглянулись. В общем можно было и не затевать скандал, сумма действительно была невелика, и её можно было востребовать через межбанковский пул в Швейцарии, но в каком-то смысле это было делом принципа.

Через десять минут клерк вернулся, но не один, а в сопровождении пожилого седовласого господина в визитке, и пятнышком ордена почётного легиона на лацкане.

– Господа желают снять наличными? – Спокойно осведомился мужчина, и водрузил на нос пенсне в золотой оправе.

– Думаю простого перевода в Имперский банк России будет достаточно. – Николай чуть склонил голову. – Реквизиты счёта в документах что у вас в руках.

Покинув банк через полчаса, они прошлись по разорённому войной городу отмахиваясь от назойливых торговцев и проституток и после посещения оружейного магазина, не сговариваясь направились на вокзал откуда уже через три часа отбыли поездом в Марсель.