Текст книги "Шестьдесят смертей в минуту (майор Девяткин - 4)"

Автор книги: Андрей Троицкий

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Радченко подумал, что имеет дело с городским сумасшедшим, психом, который ночами шастает с дубиной по пустырям, выискивая жертву, чтобы ради спортивного интереса проломить ей голову, а потом обворовать. Он инстинктивно отступил на шаг, скосил глаза в сторону, увидел, как блеснула в темноте фирменная металлическая бляшка на компьютерной сумке, но тут же за спиной психа выросла вторая фигура, повыше и покрепче. Фигура двигалась медленно и как-то боком, кажется, второй персонаж собирался зайти со спины и, сократив расстояние, неожиданно напасть.

– Убийцу поймал! – заорал псих. – Люди, в гостинице человека зарезали! Люди, выходи!..

Загорелся свет в двух комнатах первого этажа. Тут же вспыхнуло окно где-то наверху. В других окнах свет не зажигали, но вот чье-то бледное лицо, похожее на молодую луну, прилипло к ближнему стеклу. Уходя от бокового удара дубиной, Дима наклонился, схватил сумку с земли и, резко дернувшись вперед, боднул противника головой в живот. Удар получился сильным и неожиданным.

Псих, устояв на ногах, попятился назад, оступился. Радченко выбросил вперед ногу, точно зная, что не промажет. Прямой футбольный удар пришелся в голень. Человек закричал от боли, упал и покатился по сухой траве. И тут же, не поднимаясь с земли, бросился на Радченко, вцепился в бедро обеими руками, повис на ноге и прохрипел:

– Держу! Держу… Люди…

Одной рукой Дима приподнял портативный компьютер и что есть силы долбанул им по голове нападавшего, метя углом сумки в хорошо заметную плешь. Руки разжались, человек повалился боком на высохшую траву, Дима высвободил ногу и тут же получил удар дубиной поперек спины. Отступив назад, обернулся – здоровый мужик за его спиной снова занес над головой дубину.

Он хотел закрыться компьютером, как щитом, но вовремя сообразил, что это плохой вариант. Дубина, опускаясь вниз, описала полукруг, рубанула воздух. Дима успел увернуться, отступив в сторону и назад. Человек дышал тяжело, будто воз тащил.

– Не уйдешь… Не такой скотине рога обламывал.

– Погоди, браток, – немеющими губами прошептал Дима. – Дай…

– Сейчас дам, – пообещал человек. – Дам – не встанешь. – И, шагнув вперед, сделал ложный замах, твердо решив кончить дело ударом сбоку в голову.

Радченко отбросил сумку в сторону, решив, что с этим мордоворотом он как-нибудь справится. Человек нетрезв, он слишком тяжелый и медленный.

Противник занес дубину над головой, но не успел опустить. Дима повернулся к нападавшему боком и врезал ему подошвой башмака в пах. Мужчина бросил дубину и медленно опустился на колени, зажав ладони между ног. Из глотки вырвался тихий стон. Схватка была закончена.

Радченко подхватил компьютер и инстинктивно поднял голову кверху. На балконе номера Джейн Майси стояли двое мужчин; свесив головы вниз, они внимательно смотрели на него. Рука одного опустилась под пиджак, на брючный ремень; сверкнула и пропала вороненая сталь крупнокалиберного пистолета. Или это была вспышка выстрела? А следом негромкий хлопок, будто с высоты второго этажа сбросили канистру с водой, которая раскололась, ударившись о камни.

И снова хлопок выстрела, на этот раз далекий, почти неслышный, потому что могучий ураган уже сорвал Диму с места. Сорвал, как высохшую былинку, и понес в темную глубину подворотни, в узкие лабиринты спящих улиц, в слепую ночь, в неизвестность.

Ноги, помимо воли, уносили его все дальше от гостиницы. Почему гостиничные воры стреляли в него? Или в этом городе так принято знакомиться с приезжими людьми? Сначала подстрелить, а потом уж все остальное?

Несколько поворотов, глухой тупик, калитка в заборе. А дальше – узкая кривая улица, освещенная тусклым фонарем, чьи-то тени, гудок тепловоза из темноты. Видимо, где-то рядом товарная станция. И, чтобы не потерять этот ориентир, надо держаться правой стороны, двигаться на эти гудки.

Первая неделя в Москве оказалась спокойной, заполненной рутиной работы и плохо устроенным бытом в небольшой казенной квартире. В субботу Джейн выбралась на открытие выставки известного художника, картины которого похожи на цветные фотографии, и, проскучав два часа в обществе своего начальника Чарли Хейнса, вернулась домой.

Она разогрела в микроволновке вареного цыпленка и устроилась на кухне с новым романом «Смерть дышит в затылок», предвкушая удовольствие от приятного вечера в одиночестве, и тут раздался телефонный звонок. Джейн сняла трубку.

Незнакомый мужчина говорил густым басом. Скороговоркой извинился за то, что звонит в неурочное время, и представился: Борис Хабаров, генеральный директор компании «Свифт – Строй». Джейн наморщила лоб: имя знакомое.

– Наверное, обо мне говорил Алекс Шатун, – вслух ответил на ее мысли Хабаров. – Я хотел предложить вам небольшую подработку. И вы, кажется, не против того, чтобы отвлечься от основных служебных обязанностей? Мне нужно, чтобы независимый специалист… Ну, это лучше не по телефону. Мой офис в районе Фрунзенской улицы. Когда мы сможем встретиться?

– А вы когда бываете на месте?

– В любое время, – отозвался Хабаров. – Сегодня у меня обычный рабочий день. В понедельник и вторник меня не будет в офисе, но мой помощник расскажет вам, что и как. Моя подпись уже будет стоять под контрактом.

– Мне сегодня нечем заняться. – Джейн взглянула на часы и решила, что деловой разговор – это достойное продолжение субботнего вечера.

– Отлично. – Хабаров спросил адрес и сказал, что пришлет машину через час.

На Москву легли первые сумерки, когда Джейн переступила порог кабинета в доме на Фрунзенской. Это была очень большая, обшитая дубовыми панелями комната, холодная и неуютная. Хозяином оказался высокий плотный мужчина лет пятидесяти, в старомодном коричневом, в мелкую клетку, костюме и рубашке с засаленным воротничком и манжетами. Он не был похож на человека, потерявшего счет деньгам, скорее, напоминал бедолагу, который влачит существование, перебиваясь от зарплаты до зарплаты, и экономит на любом пустяке. Но если приглядеться внимательнее, можно увидеть на безымянном пальце правой руки кольцо с крупным бриллиантом, а на левом запястье – швейцарский хронометр с браслетом из розового золота и массивным корпусом, украшенным бриллиантами.

Встретив гостью у дверей, Хабаров помял ее ладонь своими пухлыми теплыми руками, усадил на диван и, включив торшер, спросил разрешения покурить. Затем, прикурив сигарету, вывалил на кофейный столик груду бумаг и принялся расхаживать по кабинету, посыпая огромный старинный ковер пеплом.

– Некоторые говорят, будто я не самый приятный в общении человек. Но вы никого не слушайте. Я не такой. Я просто сумасшедший. Форменный псих. Помешан на работе, только ей и живу. Хотя многим людям я причинил неудобства, возможно, даже неприятности, никто не назовет меня бездельником. Поэтому начнем, если не возражаете…

– Нет возражений, – сказала Джейн.

– На столике перед вами документация на здание, построенное неподалеку от Москвы. Предполагалось, что туда переедет большой институт, который занимается вопросами обороны. Но что-то изменилось на небесах, – поднял к потолку желтый от табака указательный палец Хабаров. – Здание недостроили. В таком виде, без окон и дверей, оно простояло шесть лет. А я не против того, чтобы его купить, но не хочу переплачивать. Улавливаете?

– Стараюсь, – кивнула Джейн. – В чем моя задача?

– Объективно оценить все это хозяйство. Двенадцать этажей, бетонные конструкции. Много земли. Есть котельная, электрическая подстанция, склад, подземный гараж на сто пять автомобилей и много чего другого. Один только забор из кованых железных конструкций чего стоит. Строительная готовность примерно девяносто процентов.

– У вас строительное образование?

– Окончил экономический факультет Московского государственного университета. Предлагали остаться работать на кафедре. Это было в ту пору, когда дипломы вузов нельзя было купить за деньги, как сегодня. Но меня тянула не книжная рутина, не наука, а реальное производство. Я начал карьеру технологом на кирпичном заводе. Когда уже стукнуло сорок, у меня в жилетном кармане лежал большой завод по выпуску металлических конструкций, в другом кармане – комбинат по производству строительного утеплителя и еще много разной собственности.

– Очень интересно, – улыбнулась Джейн. – Только хочу сразу предупредить. Я могу работать как частное лицо, а не как представитель фирмы «Хьюз и Голдсмит». Экспертные заключения, которые я сделаю, не будут иметь силы на судебных процессах, в мировых и арбитражных судах, а также при решении иных споров. Это информация, если можно так сказать, для внутреннего пользования.

– Это все, что мне надо. Взгляд со стороны. И вы отлично подходите. Простите, что выражаюсь высокопарным слогом. У меня с женщинами всегда так. Еще с юности.

Еще час разговор катился, как речка по гладким камешкам. Когда коснулись вопроса оплаты, Джейн сказала, что деньги ей нужны, но в фирме «Хьюз и Голдсмит» есть правило: если сотрудник решил поработать на стороне, а такая практика не очень-то приветствуется, он должен доложить начальнику. И получить добро или отказ. Методики оценок объектов недвижимости известны, задача, которую ставит Хабаров, не представляется сложной, поэтому Джейн приступит к делу, если только Чарли, ее босс, скажет свое «да».

– В чем проблема? – усмехнулся Хабаров. – Вот телефон. Звоните.

Голос Чарли был веселым, час назад он вышел из спортзала и теперь в компании двух привлекательных девиц, журналистки из Парижа и одной русской красотки, искавшей богатого жениха, направлялся в ресторан. Когда он сидел за рулем, всегда пользовался устройством громкой связи.

– Мне казалось, что ты получаешь достойную зарплату, – заметил Чарли, – и не нуждаешься в подработках. Впрочем, если дают хорошие деньги, хватай их.

– Так ты не против?

– Разумеется, не против. – В обществе женщин Чарли всегда старался выглядеть человеком либеральным, который сам живет на широкую ногу и дает жить другим людям. – Договоримся так: если будешь подрабатывать по выходным – ничего не имею против. Кстати, сколько тебе обещают?

– Я как раз на переговорах…

– Смотри, не продешеви. – Чарли дал отбой.

На следующее утро после встречи с Хабаровым Джейн позвонила в Чикаго знакомому юристу по имени Стив, знавшему русский язык и занимавшемуся вопросами корпоративных взаимоотношений, и попросила внимательно посмотреть контракт, который ей предлагает заключить Хабаров.

– Тебе обещают тридцать пять тысяч за пустяковую работу, – удивился Стив, – но ты хочешь, чтобы я изучил договор под увеличительным стеклом. Зачем тебе это? Ты сама говоришь, что работы всего на неделю. Господи, ты неисправима. Дай им экспертное заключение и возьми то, что тебе причитается.

– Я не отказываюсь. Но прошу тебя…

– Вот мой совет: надо выторговать безвозвратный аванс. Все остальное – чепуха.

– Так ты посмотришь бумаги?

– Если ты настаиваешь, – засмеялся Стив.

Отправив копии договора в Чикаго, Джейн в раздумье побродила по квартире, сняла телефонную трубку, набрала номер московской редакции известного журнала для деловых людей. Сейчас субботний вечер, значит, журналисты еще не разошлись по домам, к понедельнику готовят макет русской версии издания. Она попросила к телефону Пола Харриса, репортера, чья специализация – статьи на темы экономической преступности, знакомого ей по прошлым командировкам в Россию. Пол легко согласился встретиться в девять вечера в ресторане «Кус-Кус».

Джейн нашла его за столиком в углу. Худой и высокий, он не страдал отсутствием аппетита. Дожидаясь Джейн, успел смолотить морской салат и английский ростбиф с картошкой фри, запивая все светлым пивом.

– Ты по делу или так? – спросил Пол и сам же ответил: – Со мной почему-то не встречаются просто так, поболтать и выпить чего-нибудь. Со мной встречаются для того, чтобы слить мне информацию. Или получить информацию от меня.

– Я насчет того, чтобы получить.

– Если мы не будем здесь, в России, помогать друг другу, нас перебьют поодиночке, – грустно улыбнулся он, выслушав просьбу Джейн. – Это я фигурально, наша кровь и скальпы никому не нужны. Но людей уничтожают разными способами. Иногда достаточно втоптать в грязь доброе имя, и все – конечная остановка. Тебе нужно выяснить, что собой представляет Борис Хабаров и стоит ли с ним связываться. Так? Еще тебя интересует некий Шатун, адвокат. Что за личность и все такое прочее. Правильно?

– Совершенно верно, – кивнула Джейн. – Хабаров платит тридцать пять тысяч долларов за работу, которую за небольшие деньги выполнит специалист средней руки. Понимаешь, что-то здесь не так. Тридцать пять тысяч – несуразно большие деньги за такую работу. В миф о русских миллионерах, которые топят камины долларовыми банкнотами, я не верю.

– И напрасно. Я тут разного насмотрелся.

– Значит, мне просто не повезло – попадались в основном прижимистые типы. Они знают счет деньгам, не любят кидать их на ветер. И вдруг некто Хабаров, который видит меня первый раз в жизни, еще имени моего не запомнил, делает щедрый подарок… С чего бы?

– Я постараюсь что-нибудь узнать, – кивнул Пол. – Но это не так-то просто. Русский бизнес – это тайна за семью печатями. Информацию о предприятиях и организациях получить практически невозможно. Все засекречено, все закрыто. Будто на этих предприятиях производят оружие, а не гуталин или резиновые коврики.

– Но ты как-то выходишь из положения?

– Я даю взятки всем, кому надо. И кому не надо, тоже даю. На всякий случай. Чтобы не делали гадостей лично мне. Журналисту приходится дружить с разными людьми, чтобы быть в курсе хотя бы некоторых событий. О Борисе Хабарове я никогда ничего не слышал.

– Почему ты не уедешь обратно в Америку?

– Я пишу о криминальном бизнесе – значит, тут мое место. В Штатах мне будет скучно.

Они просидели с Полом почти до полуночи, Харрис подвез Джейн до дома и обещал позвонить на следующей неделе.

Все воскресное утро Джейн просидела дома, изучая проектно-сметную документацию, сопоставляя сегодняшние цены на строительные конструкции, кирпич и товарный бетон с ценами шестилетней давности и делая пометки в блокноте.

К полудню Хабаров прислал машину, которая отвезла Джейн за тридцать километров от Москвы, в небольшой город, на окраине которого построили здание института. На воротах в теплой будке смотрел телевизор старик вахтер. Тут же торчал сутулый человек с пегой бородой, представившийся Мишей.

В руках Миша держал самодельный посох, одет был в серую льняную косоворотку, какие носили лет сто назад. Он был похож на монаха, изгнанного из обители за пьянство и воровство, но состоял на должности инженера по эксплуатации зданий.

Весь остаток дня Миша, стуча посохом по бетонному полу и кирпичам, таскал гостью по огромному зданию и близлежащим окрестностям. Джейн сделала кое-какие замеры и фотографии, пообещав, что в следующий раз она проведет здесь полный день и заглянет в те помещения, куда они еще не добрались. Миша пообещал помолиться за Джейн. На том и расстались.

Глава 9

Ближе к рассвету Радченко очутился в домике за глухим забором. За стеной кашлял хозяин жилища Никита Фомин, свет едва пробивался через занавешенное паутиной окошечко. Дима полчаса валялся на железной койке, глядя в потолок. Не верилось, что после ночной переделки у гостиницы он остался жив и вернулся с трофеем.

Сбитые ноги горели огнем, после не слишком удачного прыжка с карниза второго этажа побаливало плечо и ломило поясницу. Он поднялся, сполоснул лицо у рукомойника, посмотрел на свое отражение в большом осколке зеркала, закрепленном на стене. Вид так себе, но бывали времена, когда он выглядел и похуже.

Радченко разогрел на керосинке металлическую кружку с водой, заварил растворимого кофе, что привез из Москвы. Положил побольше сахара, чтобы голова немного просветлела, и, усевшись за стол, включил ноутбук.

Как и следовало ожидать, система защищена паролем. Что ж, Дима был готов к этому. К счастью, женщины не слишком изобретательны в таких вещах. Паролем обычно служит своя фамилия, имя ребенка, а также дата его рождения или место, дата рождения матери, место ее рождения… Он раскрыл толстый блокнот с записями. Так, Джейн родилась тридцать два года назад в городе Чикаго штата Иллинойс. На другой странице имена и даты рождения отца, матери, ребенка.

На протяжении часа Дима вводил в компьютер даты, цифры, имена, но все напрасно. Система не распознавала пароля. Тогда он подключил к компьютеру Джейн свой ноутбук, запустил одну умную программу и легко вошел в чужую систему без пароля.

Информации немного, использована лишь четвертая часть жесткого диска. Много места занимают фотографии, сделанные цифровой камерой, четыре десятка музыкальных видеоклипов, электронные версии бульварных романов про большую «пушистую» любовь. Наверное, долгие путешествия Джейн скрашивает чтением.

Еще попались видеоклипы, скачанные из русского Интернета. Радченко просмотрел несколько роликов. Вот корова пытается перейти оживленную улицу в центре какого-то крупного города и, увернувшись от летящих на большой скорости машин, успешно переходит. Вот мальчишка-школьник – по лицу видно, злостный прогульщик и хулиган – плутает где-то в лесу. Он останавливается, раскладывает на траве учебники и дневник, испещренный двойками, и мочится на них. На лице школьника блаженная улыбка.

Некоторое время Радченко беспорядочно открывал папки, раздумывая над тем, что же именно он ищет. Личного дневника Джейн, видно, не вела, но наверняка остались сделанные для памяти записи, заметки о встречах с людьми, финансовых расходах. Джейн не может держать в голове уйму дел, что уже сделаны и которые еще предстоят.

Радченко открыл папку под названием «Игры» и присвистнул: здесь помещались еще полторы дюжины папок с интригующими названиями вроде«Москва. Черновик отчета», «Москва. Отчет по недвижимости», «Душанбе. Порядок исполнения и сроки строительных работ», «Выезд на место строительства. План мероприятий». Он попробовал открыть одну из папок. На экране проявился рисунок амбарного замка и пустая строка под рисунком, куда необходимо ввести пароль.

Эти файлы прежним способом, через хитрую программку, не откроешь. Он разогрел новую кружку кипятка и, стоя у окна, сделал глоток крепкого кофе. А потом вдруг вспомнил, что, пытаясь вскрыть систему, почему-то ни разу не ввел имени дочери Джейн и в той же строке, через один интервал, день ее рождения.

Похоже, это как раз то, что нужно. Он вернулся к столу, написал: «Кристина», и следом, через интервал, дату ее рождения, как ее пишут американцы: сначала месяц, за ним число и потом год. Файл не открылся.

Радченко попробовал наоборот, сначала дата, а потом имя. Без толку. Уставившись в подслеповатое окошко, он задумался. Вот, кажется, то, что надо. Сначала дата рождения, а потом имя ребенка, но написанное наоборот, с конца слова. Он набил сочетание букв и цифр, осторожно нажал клавишу «энтер» и увидел перед собой все тот же рисунок амбарного замка и надпись через весь экран: «Вы использовали три попытки». Через секунду на экране появился текст на английском языке. Кажется, файл сам собой открылся.

Облегченно вздохнув, Дима прочитал первые слова служебной записки: «Настоящий документ составлен старшим экспертом…» Неожиданно строчки стали блекнуть, медленно исчезать, и не прошло и десяти секунд, как монитор сделался девственно белым. Ни букв, ни цифр.

Радченко вернулся ктому месту, где должны были находиться полторы дюжины папок с записями, но не увидел ни одной. Мало того, отсутствовала и корневая папка «Игры». Но и это не все – из памяти были стерты все фотографии, видеоклипы и даже электронные версии любовных романов.

– Вот дерьмо!..

Радченко саданул по столу кулаком с такой силой, что чашка с кофе подпрыгнула и упала на пол, обрызгав брюки. Еще полчаса он пыхтел над ноутбуком, соображая, что же произошло. Очевидно, при запуске системы включилась программа, защищающая содержание ноутбука. Не набираешь с трех попыток пароль любой из папок, помещенных на жестком диске, и проклятая программа удаляет подчистую всю информацию.

Этот вариант Дима должен был предусмотреть, но бессонная ночь и беготня по спящему городу сделали свое дело.

Радченко порылся в сумке из-под ноутбука, достал из бокового отделения три листа бумаги разных размеров, разложил их на столе. Копия дополнительного соглашения между неким обществом с ограниченной ответственностью «Коринф» и фирмой «Хьюз и Гослдсмит», от лица последней документ подписала Джейн Майси.

Он дважды перечитал текст, но почти ничего не понял.

Джейн, обозначенная в документе как «заказчик работ», выплатила «Коринфу» десять тысяч долларов в соответствии с основным договором. Смысл дополнительного соглашения состоял в том, что фирма «Коринф» получает право, исходя из объективных условий, которые может определять самостоятельно, перенести сроки выполнения работ на десять-пятнадцать дней. Внизу подписи: генеральный директор «Коринфа» Ахмад Искандеров и, собственно, Джейн Майси. Вторая бумажка – копия расписки Искандерова в получении денег.

Дима хотел отложить бумаги в сторону, когда взгляд его скользнул по бланку, на котором было напечатано приложение к договору. Юридический адрес «Коринфа»: Узбекистан, город Джизак, улица Вокзальная, дом пять, строение один. На нижней строчке телефон общества с ограниченной ответственностью. Странно… Что понадобилось Джейн за сотни километров отсюда, в соседней республике, в городе Джизак на Вокзальной улице?

Ответа не было. Пока не было…

Дима рухнул спиной на матрас и попытался заснуть, но мешали мухи. И кровать была устроена так, что, как ни ложись, куда ни повернись, все время ноги будут находиться выше головы. А это не очень удобно. Он накрылся простыней, на лицо положил вафельное полотенце и сосчитал до ста, а когда счет пошел на вторую сотню, провалился в колодец сладкой дремоты.

Проснулся он ровно в полдень, совершенно разбитый и такой уставший, будто и не ложился спать. В соседней комнате монотонно бубнило радио, хозяин звенел пустыми бутылками, собираясь в магазин.

– Эй, парень, ты все дрыхнешь?

Сатиновая занавеска, заменявшая дверь, дрогнула, и на пороге комнаты возник Никита Фомин, одетый в куцый пиджак и спортивные штаны с красными полосами, напоминающими генеральские лампасы.

– Чего надо в магазине? Давай денег, куплю.

Дима сел на кровати, вытащил из-под матраса кошелек.

– Купи, что хочешь, на свое усмотрение, – сказал он. – В мире что делается? В городе какие происшествия? Может, война началась, а мы тут с тобой лясы точим?

– Ну, по радио второй раз уже передают, что ночью в гостинице вахтера убили или коридорного, шут его знает. Ну, вор хотел номер обчистить, а вахтер не пустил. А потом, через пару минут, двое граждан пытались задержать убийцу, а он их натурально отделал и смылся.

– Как думаешь, убийцу поймают? – Радченко заправлял постель по-солдатски: ладонью, как утюгом, разгладил простыню и накрыл ее лоскутным покрывалом.

– Пымают, – кивнул хозяин, – будь уверен. Как не пымать. А если чего не выйдет, так на улице первого встречного схватят и скажут, что он убийца.

– Говоришь, в гостинице вахтера грохнули? – Дима вдруг испытал странное ощущение, будто сердце пощекотали острым кончиком ножа. – Название гостиницы запомнил?

– «Баскунчак».

– Ничего не путаешь?

– Господи, я слишком старый, чтобы путать, – обиделся Фомин. – А память – дай бог каждому. Приметы убийцы ментам известны, видели его люди. Парень русский, ну, вроде тебя. Волосы каштановые, немного вьются. Лицо вытянутое. Рост выше среднего. Одет в черные штаны. Как твои. И черную рубаху. Ну, вроде той, что на тебе…

Фомин замолчал и стал молча разглядывать постояльца.

– Я никого не убивал, не имею такой дурной привычки. – Дима достал из кошелька несколько таджикских рублей, разноцветных бумажек, напоминающих фантики от конфет, и, свернув деньги трубочкой, сунул их в нагрудный карман хозяина. – Так и запомни. Или запиши.

– Дык я верю, – от душевного волнения Фомин икнул. – Верю. На кой хрен тебе этот вахтер?

– В этом направлении и рассуждай, – одобрил Радченко. – А теперь дуй в магазин или на рынок. Купишь машинку для стрижки волос, лосьон, белый халат, саквояж… Нет, лучше запишу. Чувствуешь запах? – Он поводил носом из стороны в сторону. – Пахнет хорошей премией, которую ты получишь в самом скором времени.

Он написал на листке несколько слов, сунул бумажку Фомину, развернул его за плечи и легонько подтолкнул в спину.

После ухода хозяина Дима бродил по комнате, размышляя о том, что в городе долго оставаться нельзя. Раз уж его «назначили» убийцей, спокойной жизни не жди. Неожиданно он вспомнил мыслишку, застрявшую в голове еще с раннего утра, бросился к столу и развернул бумаги. Вот оно, самое интересное: дата под договором. Документ подписан десятого июля сего года. Дима порылся в блокнотах, проверяя цифры. Так и есть, память не подвела: Джейн прилетела сюда того же числа, под вечер. Выходит, что в один и тот же день, следуя самолетом из Москвы в столицу Таджикистана Душанбе, она совершила остановку в соседнем Узбекистане и заключила договор с фирмой «Коринф». В тот же день она прилетела сюда. Когда Радченко беседовал с главой московского представительства «Хьюз и Голдсмит» Чарли Хейнсом, тот, подробно рассказывая о делах и поручениях, даже самых мелких, какие предстояло выполнить в Средней Азии Джейн, ни словом не обмолвился о «Коринфе».

Итак, в один и тот же день Джейн побывала в двух соседних странах и успела заключить важный договор. Несомненно, важный – деньги-то заплачены огромные. Как такое возможно? И возможно ли в принципе?

Радченко раскрыл блокнот и сделал несколько пометок: для начала надо выяснить, что это за «Коринф», чем занимается эта контора. Неплохо бы узнать содержание, хотя бы краткое, основного договора. И еще нужно дозвониться в Москву до Чарли Хейнса. Интересно, что он скажет. Жаль, мобильник тут не работает.

Землю накрыли белесые сумерки, на небе повис прозрачный серп луны. Девяткин топтался возле служебного «Форда». Машину поставили на выезде из старого дачного поселка.

Здесь, возле закусочной «Ирис», на перекрестке двух самых оживленных улиц, жизнь била ключом: несколько посетителей пили пиво за столами, выставленными на улицу, слышались музыка, голоса завсегдатаев и гул поездов. Вокруг столиков в ожидании подачки крутился бродячий пес. Через улицу в магазине «Хозяйственные товары» уборщица ругалась с продавщицей. Окна магазина распахнуты настежь, поэтому образными оборотами речи могли наслаждаться все желающие.

От перекрестка до дачи, которую на лето снял Жора Тост, всего пять минут пешком. Нужно свернуть направо, подняться вверх по узкой улице, с обеих сторон огороженной глухими высокими заборами, и постучаться в калитку, проделанную в таком же высоком заборе. Правда, дверь никто не откроет, потому что в доме пока никого нет. Еще раз нарисовав в уме простенький маршрут от станции до съемной дачи, Девяткин сел на заднее сиденье машины.

– Пивка холодного хочется, – сказал сидевший рядом старший лейтенант Саша Лебедев. – Горло промочить. Разрешите кружечку?

– Даже не подъезжай ко мне с этими вопросами, – сурово нахмурился Девяткин.

Хотя, конечно, из любого правила бывают исключения, а кружка пива – это ерунда. Можно пойти навстречу лейтенанту, который, выслеживая Тоста, вторую ночь глотает уличную пыль и имеет право промочить горло.

– Ладно, иди, выпей, – сказал он Лебедеву. – Но только пару кружек, не больше. А то тебя быстро развезет с устатку.

– Спасибо, товарищ майор.

Саша вылез из машины и заспешил к закусочной. Сидевший рядом с водителем комендант дачного кооператива «Арфа» Сергей Игнатьев, бывший военный летчик, неодобрительно покачал головой.

– У нас в авиационном полку во время боевых действий за кружку пива летчика снимали с задания, – заметил он. – А потом на неделю отстраняли от полетов. Чтобы неповадно было за воротник заливать.

– Ну, у нас до боевых действий, надеюсь, не дойдет.

Девяткин опустил стекло и еще раз мысленно прокрутил рассказ коменданта.

Жора Тост покинул дом за час до приезда полицейских, в одиннадцать утра. Он ездит на синей иномарке, очень ухоженной, только номер заляпан грязью. Игнатьев – сосед Тоста. Со стороны улицы забор капитальный, а между участками невысокий штакетник, который запросто перепрыгнет подросток. От бдительного ока бывшего летчика Жоре спрятаться негде.

В полдень полицейские постучали в дом коменданта Игнатьева. Он вышел на порог, проверил документы гостей и рассказал, что последнюю неделю соседи, муж с женой, появляются здесь каждый день.

Супруга Тоста, или кем там она ему приходится, уехала в десять с четвертью. Вышла из калитки и зашагала к станции. Женщина никуда не спешила, до электрички оставалось полчаса, а ходу тут всего минут десять. Симпатичная особа, одевается скромно, но дорого, часики золотые и в ушах серьги с красными камушками. Так часто у них: дамочка уходит первая на электричку и возвращается под вечер. А Жора отчаливает ближе к полудню, обратно приезжает ближе к ночи.

Девяткин внимательно выслушал Игнатьева, задал несколько вопросов, поинтересовался, не может ли комендант посидеть с ним в машине. Впрочем, это только одно название: сидеть в машине. По существу, они находятся в засаде, дожидаются опасного бандита. Может статься, что бывшему летчику вспомнится интересный эпизод из жизни Тоста или что другое, полезное для них. Летчик заправил майку в фиолетовые подштанники, сверху надел линялую от времени форменную рубашку, брюки с тонкими лампасами.

Дальше потянулось ожидание. От нечего делать комендант рассказал, что в поселке живут в основном композиторы и музыканты. Контингент отборный. Бывший летчик оказался в этой компании, можно сказать, случайно: жена десять лет вела бухгалтерию московской консерватории. И выпросила эту дачу, то есть кусок земли, ползая на коленях перед директором и другим начальством, должностью поменьше.

– Тогда такие времена были: низко не поклонишься, ни шиша не получишь, – горестно вздохнул летчик.

Мысль о том, что жена, в ту пору молодая цветущая женщина, не только ползала на коленях в начальственных кабинетах, но и занималась другими делами, далекими от идеалов нравственности, до сих пор не давала покоя, занозой сидела в сердце.

– И сейчас так, – то ли в шутку, то ли всерьез ответил Девяткин. – Вот я полдня бандитов ловлю. А другую половину по кабинетам бегаю и ползаю. Все чего-то выпрашиваю, как нищий. Дайте людей, дайте технику… Или объясниловки пишу, почему Девяткин какую-то сволочь по морде ударил. Почему при задержании вооруженного преступника не произвел предупредительный выстрел в воздух, как положено по инструкции. Эх, хочется все бросить, снять дачу в вашем поселке и пожить хоть одно лето среди музыкантов и композиторов…