Текст книги "Стихи, не вошедшие в основные сборники"

Автор книги: Андрей Белый

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 2 страниц)

АСЕ

Ни «да», ни «нет»!..

Глухой ответ —

Над ливнем лет

В потухший свет.

Я погружен

В бессонный стон:

В безвольный сон

Глухих времен.

Ты, как вода,

Струишь туда —

В мои года —

Ни «нет», ни «да».

1921

Больница

ПРОБУЖДЕНИЕ

Тянулись тяжелые годы,

Земля замерзала… Из трещин

Огонь, нас сжигавший годами,

Теперь потухающий глухо,

Сиял средиземной жарою.

Гляжу: под ногами моими

В твердеющих, мертвенных землях —

Простертые, мертвые руки,—

Простертые в муке —

Умерших…

А небо,—

Как синие шали:

Алмазами

Страстными

Блещет.

И – снова земля отделилась;

И – синяя шаль: мои крылья.

И снова несут меня крылья

В когда-то постигнутый

Дорнах!

И – там,

В бирюзеющих землях,

В негреющих светочах,—

Дорнах!

Ты – там:

В розовеющих

Зорях,

В негреющих

Светах,

Как прежде…

Отдаться ль, как прежде,

Надежде —

Росе бирюзеющей,

Нелли?

……………….

……………….

Вставай, подымайся в пространстве

Трезвеющим светочем. Солнце!

Октябрь 1921

Ковно

ЖДИ МЕНЯ

Далекая, родная,—

Жди меня…

Далекая, родная:

Буду – я!..

Твои глаза мне станут —

Две звезды.

Тебе в тумане глянут —

Две звезды.

Мы в дали отстояний —

Поглядим;

И дали отстояний —

Станут: дым.

Меж нами, вспыхнувшими,—

Лепет лет!..

Меж нами, вспыхнувшими, —

Светит свет.

1924

Москва

МАРШ

Упала завеса: и – снова

Сурово разъяты закаты —

В горбатые,

Старые

Скаты —

– И в синие

Линии

Леса.

Упорным размеренным шагом

Проходим над черным обрывом…

Блеснуло —

Бесплодным

Зигзагом: —

– Рвануло —

Холодным

Порывом.

Потухли, – как в пепле, – дороги;

Засохли шершавые травы…

Распухли

Склоненные

Ноги.

Горят

Воспаленные

Веки…

_______

Оглохли,

Ослепли —

– Навеки!

1924

Москва

СЕСТРЕ

К. Н. Бугаевой

Не лепет лоз, не плеск воды печальный

И не звезды изыскренной алмаз,—

А ты, а ты, а – голос твой хрустальный

И блеск твоих невыразимых глаз…

Редеет мгла, в которой ты меня,

Едва найдя, сама изнемогая,

Воссоздала влиянием огня,

Сиянием меня во мне слагая.

Я – твой мираж, заплакавший росой,

Ты – над природой молодая Геба,

Светлеешь самородною красой

В миражами заплакавшее небо.

Все, просияв, – несет твои слова:

И треск стрекоз, и зреющие всходы,

И трепет трав, теплеющих едва,

И лепет лоз в серебряные воды.

1926

Кучино

«Мигнет медовой желтизною скатов…»

Мигнет медовой желтизною скатов,—

Пахнет в окно сосною смоляной,—

Лимонна – бабочка… И томно матов

Над голубем голубизною зной.

Из-за чехла – мельканье мелкой моли,—

Из сердца – слов веселый перещелк.

Мне не к лицу лирические роли:

Не подберешь безутолочи толк.

Я над собой – песчанистою дюной —

В который раз пророс живой травой!

Вспорхнув, веду, – нелепо, глупо, юно,—

В который раз – напев щеглячий свой.

В который раз мне и близки, и милы,—

Кустов малиновые листики,—

Целительно расплещенные силы

И длительно облещенные дни!

В который раз мне из меня дохнула

Сознанию незнаемая мощь,—

Волной неумолкаемого гула,

Парной жарой и птичьим щелком рощ.

1926

Кучино

«Снег – в вычернь севшая, слезеющая мякоть…»

Снег – в вычернь севшая, слезеющая мякоть.

Куст – почкой вспухнувшей овеян, как дымком.

Как упоительно калошей лякать в слякоть —

Сосвистнуться с весенним ветерком.

Века, а не года, – в расширенной минуте.

Восторги – в воздухом расширенной груди…

В пересерениях из мягкой, млявой мути

Посеребрением на нас летят дожди.

Взломалась, хлынула, – в туск, в темноту тумана

Река, раздутая легко и широко.

Миг, – и просинится разливом океана,

И щелкнет птицею… И будет —

– солнышко!

1926

Москва

«Я – отстрадал; и – жив… Еще заморыш навий…»

Я – отстрадал; и – жив… Еще заморыш навий

Из сердца изредка свой подымает писк…

Но в переполненной, пересиявшей яви

Тысячемолнийный, гремучий светом диск.

Мне снова юностно: в душе, – в душе, кликуше —

Былые мглы и дни раздельно прочтены.

Ты, – ненаглядная?.. Ax, – оветряет уши

Отдохновительный, веселый свист весны.

Всё, всё, – отчетливо, углублено, попятно

В единожизненном рожденьи «я» и «ты»,

Мгла – лишь ресницами рождаемые пятна:

Стенанье солнечной, бестенной высоты.

1926

ДЕМОН

Из струй непеременной Леты

Склоненный в день, пустой и злой,—

Ты – морочная тень планеты;

Ты —

– шорох,—

вылепленный мглой!

Блистай в мирах, как месяц млечный,

Летая мертвой головой!

Летай, как прах, – как страх извечный

Над этой —

– бездной —

– роковой!

Смотри, какая тьма повисла!

Какой пустой покой окрест!

Лишь, как магические числа,—

Огни —

– магические —

– звезд…

Как овцы, пленные планеты,

Всё бродят в орбитах пустых…

Хотя бы взлетный огнь кометы!

Хотя бы —

– мимолетный —

– вспых!

Всё вспыхнуло: и слух, и взоры…

Крылоподобный свет и гул:

И дух, – архангел светоперый —

Кометой —

– небеса —

– проткнул!

И – чуждый горнему горенью —

В кольцо отверженных планет —

Ты пал, рассерженною тенью,

Лицом —

– ощуренным —

– на свет.

1929

Кучино

РОЖДЕСТВО

Трещит заискренным забором

Сухой рождественский мороз…

И где-то ветер вертким вором

Гремит заржавленным запором;

И сад сугробами зарос.

И те же старые турусы

Под бородою Иеговы…

О, звезды – елочные бусы,—

И ты. Юпитер синеусый,

Когда же оборветесь вы?

Протми сияющие песни,

Уйми слезливую игру,—

Вселенная, – погасни, тресни:

Ты злая глыба глупой блесни!

Ты рыба, льющая икру!

Нет, лучше не кричать, не трогать

То бездыханное жерло:

Оно – черно, как кокс, как деготь…

И по нему, как мертвый ноготь,—

Луна переползает зло.

1930

Кучино

СТАРЫЙ БАРД

Как хрусталями

Мне застрекотав,

В луче качаясь,

Стрекоза трепещет;

И суетясь

Из заржавевших трав,—

Перевертная

Ящерица блещет.

Вода, – как пламень;

Небо, – как колпак…

Какой столбняк

В застеклененных взорах!

И тот же я

Потерянный дурак

В Твоих, о Боже,

Суетных просторах.

Вы – радуги, вы —

Мраморы аркад!

Ты – водопад

Пустых великолепии!..

Не радует

Благоуханный сад,

Когда и в нем,—

Как в раскаленном склепе…

Над немотой

Запелененных лет

Заговорив

Сожженными глазами,

Я выкинусь

В непереносный свет

И изойду,

Как молньями, – слезами.

Я – чуть живой,

Стрелой пронзенный бард —

Опламенен

Тоской незаживною,

Как злой, золотоглавый

Леопард,

Оскаленный

Из золотого зноя.

1931

Кучино

ТИМПАН

Поднял голос —

– Упорный, лукавый,

Как Пан —

– И —

– Отрывистый —

Гривистый

Черный

Курчавый

Тимпан.

Точно сон из забвенья,

Точно хитон

Фиолетовый,—

– Флейты —

– В день

Трепетный —

– Пение…

Сафо —

– Из шарфа

Душистым,

Как воздух,—

– Лицом —

Озарилась —

На звук…

Арфа —

– Струилась —

– Ручьем —

– Серебристым —

– Из рук!

1931

Кучино

ПЕЩЕРНЫЙ ЖИТЕЛЬ

Я – инок темный —

Нищ и гол;

Мне был глагол,

Как гром

Огромный,—

Когда, качая воздух,

Дол,

Взошел

На тверди облак

Громный:

– «Я—

Двери душ;

И Я

Твой дом!

– Исполни

Мой завет

Небесный!»

Я – лавь

Испуганная —

Зрел:

Из молний

Вышел муж

Чудесный…

Он длань

Простер

И очи мне

Пронзил и жег

Пернатым светом.

Со мною – Бог!

Я, – как в огне!

Внемлю пророческим

Заветам.

Своим всклокоченным

Крылом

Он проогнил

Моря и суши,—

И молнил свет,

И полнил гром —

Мои растерзанные

Уши…

Я – бледен, голоден

И бос:

Живу,

Таясь, как зверь,

В пещере…

Жду:

В ослепленный мир

Христос —

Откроет огненные

Двери…

1931

Кучино

ПАРОДИЯ[1]1
  Автор – восхищенный ценитель африканских стихов Н.С. Гумилева; «Пародия» – добродушная шутка.


[Закрыть]

Под Гумилева

Я – молода: внимают мне поэты;

Я – как звезда, над блеском вечерниц;

Стан – как лоза; глаза – как кастаньеты,

Бросаются из шелковых ресниц.

И тут, и там, – мне юноши Гренады

Бряцают саблями, – по вечерам,—

Под окнами играя серенады,

А по утрам – сопровождая в храм.

Мне посвящал рондэли[2]2
  Рондэль – стихотворная форма.


[Закрыть] – Пирсо Памбра,

Мне обещал дуэли – дон Баран;

Но мне милее – минарет Альгамбры,

Вдруг задрожавший в воздух ятаган.[3]3
  Ятаган – кривой меч.


[Закрыть]

Где мраморами белого бассейна

Украшен сад и где всклокочен лавр,—

Там – на заре проходит в дом Гуссейна

Хавей-Хумзи, мой ненаглядный мавр!

Его тюрбан, как митра снеговая,

Волной кисеи полощется с плечей,

Свой пенный шелк в лазурь перевивая;

А блеск очей, как… плеск кривых мечей.

Как дым, разлет молочного бурнуса;

Как роза, розовая гондура[4]4
  Гондура – так западноафриканские арабы называют род легкой, длинной, цветной туники, которую они носят под бурнусом.


[Закрыть] —

Играет чешуей сереброусой;

Бряцает в ночь браслет из серебра.

За ухом цветик зыблется лениво…

Но… в полумрак… – взорвется барабан!..

И – выбрызнет, вдруг завизжав плаксиво,

Кривой, как месяц, ясный ятаган.

И станет красной белая веранда:

Качаясь в ночь, оскалясь из руки,—

Там голова распластанного гранда

Поднимется над берегом реки.

1931

Кучино

ТРУС ГОРОДОВ

В трус городов

Рос

Гул и глас

Некий:

– «Я, – Христос

Иисус,—

С вами здесь

Вовеки.

Я – гром,

Гул…

Я – мировой

Слом.

Я – вас

Сомкнул

В дом световой

Свой».

Вы – дым,—

Дни!

Вы – прах,—

Храмы!

Кройте дымом

Седым

Тысячелетние

Срамы.

Стройте свой

Дом,

В легкий лет

Поднебесий!

Руки в гром

Прострем;

И – пропоем:

«Воскресе!»

1931

Кучино

ПОДЪЕМ

Пары кипят,

Росой перловой тая;

Едва дымят

Из бледных отдалении,—

Как нежный вздох,

Как стая горностая,

На серый мох

Перегоняя тени.

Стальным зубцом

В развеянные пряжи

Проткнулся блеск

Алмазящихся стекол —

Под месящем

В серебряные кряжи,

Крича, кентавр

Караковый процокал.

1931

Кучино

ДЕНЬ

Я выбросил в день

Теневую ладонь:

«О день, – переполни!

О, светом одень!»

И пырснула тень:

И как солнечный конь

Вдруг бросил из молний

Мне в очи огонь.

И воздух игривой

Улыбкой блеснул;

И блещущей гривой

Под облак мигнул;

И гул прокатился

В сутулых веках;

И гром громыхнул

В золотых облаках;

Откуда, слезяся

В свой плащ световой,—

Над чащей склонясь

Золотой головой,—

Рукой золотой

Поднимался в туман —

Сутулый, седой,

Гололобый титан.

1931

Кучино

ЛЕС

 
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом.
 

А. Пушкин

Ныряя в сумерек дубровный,

Здесь суматошливые фавны

Язык показывают свой.

И бродит карла своенравный,

Как гриб, напучась головой;

С угрюмым горбуном Аммосом

Дивуется перловым росам

Из бледно-палевого дня;

Уставясь безобразным носом,

Слезливо смотрит на меня.

Я шляпу перед ним сметаю:

– «Мое почтенье-с!..» А Аммос —

Пасет, внимая лепетаю,

Свою блистающую стаю

Тяжелых, добрых, желтых ос;

Глядит в ручей курчавый, пенный;

И под сосной зеленотенной

Пускает из ноздрей туман;

А над сосной встает надменный

И сухопарый великан.

И суматошится день целый

В лесной пещере тот же гном;

Багровый, злой, остервенелый,—

Кует серебряные стрелы,

Приготовляет к ночи гром.

Готово!.. Тучищу пропучит;

Она – моргает и ползет;

Над лесом гребень дедерючит;

А ветер из ветвей мяучит,

Как сумасшедший, дикий кот.

И кто-то скачет вдоль дороги,

Свои вытягивая ноги

На перепрелый, серый пень…

Маячит – сумрак чернорогий;

И плачет – белоногий день.

1931

Кучино

КОРОЛЬ

Проходит дорогой

Из мира ушедший —

В короне двурогой

Король сумасшедший.

И блещут огромные

Синие

Очи —

В зловещие, темные

Линии

Ночи.

И плещут из пыли

Клочки багряницы,—

Как красные крылья

Испуганной птицы.

Он в дикое поле

Бросает

Ладони —

И дикое поле

Топочет

Погоней.

1931

Кучино

АНДРОН

Лесная дебрь… Там, на опушке

Свирепый вепрь залег в кусты;

Там курьерогие избушки

Глядят в болотистые мглы;

Там по ночам нагие бабы,

Схватясь руками за бока,

Трясясь, как животами жабы,—

Со свистом чешут трепака;

Там с вытоптанной, пнистой плеши,

Надев треух, сев на пенек,

Быкоголовый, пегий леший

Развел трескучий огонек…

Клочится дым… На поле строгом

Виляет пыль седым винтом;

И бродит ветер по дорогам;

И глухо колобродит гром;

И – древний, роковой возничий,—

Седой, всклокоченный Андрон,[5]5
  «Поехал Андрон на телеге» – в народном диалекте выражает бестолочь, чепуху, бред.


[Закрыть] —

Гремя телегой, порет дичи,

Летучей молнией взогнен.

1931

Кучино

БЕРЛИН

Взор

Божий,—

– Пламенные

Стрелы,—

Взогнит наш каменный

Позор…

Куда нам убежать

От гнева?

И как взвизжать

Из черных нор?

Дух —

Чрево,—

– Пучащие газы,—

Потухни!

Рухни,

Старый храм,—

– Где —

Вспух

От злобы

Озверелый,—

– Безлобый

Узкоглазый —

– Хам!

Жрец сала, прожеватель

Хлеба,—

Упорно

Вспучив

Смокинг —

– Гроб,—

Со щелком нахлобучив

Небо,—

– Свой черный

Котелок —

– На лоб,—

Сжав

Совесть —

– Лаковым

Портфелем,

Живот —

– Караковым

Пальто,—

Вот —

Побежит к конечным

Целям,—

– Чтоб —

– С тумбы

Грянуться

В ничто!

1931

Кучино

КОЛЬЦО

– «Кольцо —

– Сними мое:

Мое, как лед —

Лицо!

– В сырой, —

– Как лед, глухой

Земле – скорей

Укрой!..

– Мой дух —

– Сквозной взметет

В поля – сквозной

Воздух!..[6]6
  «Возду́х» (а не во́здух): покров на умерших.


[Закрыть]

– Тебя —

– Найдет серебряным

Лучом

Кипя —

– Любовь!—

– Моя!..»

……………

И – то – ж —

– Благоухающее

Поле,—

Рожь,—

В ночь

Улетающие

Волны, ветер,

Ночь…

Гул

Вдруг набрякавших

Колокольцов —

Плеснул,

Как в сон —

– Проплакавший,

Серебряный —

Трезвон —

– Тех —

– Похорон…

1931

Москва