Текст книги "Комплекс Супермена"

Автор книги: Андрей Мансуров

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Да, выбранная им команда – старая. Проверенная. Сработавшаяся. Потому что если нет вот этого – чувства локтя и слаженности не то что в действиях, а и даже в мыслях – …рен бы они чего сделали. Спасли. Или разведали. Или предотвратили.

В таких подразделениях, сколачиваемых буквально годами, и – только из цинично-прагматичных и надёжных ветеранов-контрактников, именно в доверии к друг другу и чётком взаимодействии и заключается секрет «успеха», как его называют тупые журналисты. Кстати, обычно описывающие работу его взвода именно в таких, штампованных, и казённо-помпезных, дежурных выражениях.

Что справедливости таковых выражений и самих критериев отнюдь не убавляет.

Да, их команда, можно сказать, прославилась, когда спасла восемь геологов из лавового котла на Веге-два. Вытащила трёх туристов из Большого разлома на Юдоре-шасть. И даже смогла эвакуировать часть поселения Новая Вена на Розвелле-три, когда стометровая волна цунами, вызванная извержением подводного вулкана, чуть на смыла посёлок с побережья, как смыла затем девять десятых того, что находилось на континенте. Они тогда взлетали прямо перед самым гигантским валом, налившимся внутри своей толщи грозной чёрно-фиолетовой мглой – от мути, поднятой со дна шельфа. А брызги гребня даже залетели в не успевший полностью закрыться люк спасательного модуля.

Но здесь – ситуация совсем другая. Поэтому Михаил как бы по-новому, словно отстранившись, смотрел на всех. На Владимира Базарова – вот он сидит, большой и сильный, но так и не нашедший себе к тридцати восьми годам достойной спутницы жизни – «неуживчивый я!», как описывает ситуацию сам Базаров, обычно произносящий не больше десяти слов за день. Ну, это – если к нему не обращаются.

Вот Макс Богарт. В отличии от молчуна Владимира – весельчак и прикольщик. Павел отлично помнит, как Богарт разыграл дирекцию зоопарка в НьюМайами, натянув шкуру лемманта, встав на передние «лапы», а затем – и на задние, после чего в передних оказался автомат. Игрушечный, как позже выяснили эксперты, но игрушка так напугала всю дирекцию, что обезвреживать «зверя-террориста» примчалось отделение местного спецназа. Которое паршивец Макс не без помощи кое-кого шутя раскидал. Что, как понял позже Михаил, и было основной целью всего этого маскарада – «порезвиться» от души!

А вот и тот паршивец, точнее – паршивка, которая согласилась помочь Богарту, якобы приведя это «совершенно неизвестное» науке животное на поводке в дирекцию зоопарка, чтоб получить за него причитающиеся таким первооткрывателям денежки. А затем и с радостью принявшая участие в драке. Надин Броерсен.

Красавица. Умница. Ей бы ещё и характер поуживчивей. Впрочем, нет: лучше не надо. А то какой-нибудь штатский козёл обзаведётся замечательной женой, а подразделение Синельникова останется без гениального специалиста-взрывника.

Рядом с Надин сидит, словно его в этой жизни ничего не касается, кроме хардрока, звучащего из наушников, Джонни Мауденс. Его Синельников знает со времён учебки. Мауденс шёл на два года позже, и амбициями не страдал. Впрочем, как и излишней инициативой. Но как исполнитель, дотошный и педантичный, он незаменим. Никто, кого Михаил знал, не мог с такой скоростью влезть в даже повреждённый чужой софт, или взломать любой, вплоть до сейфового, замок. Ценнейшее качество для спасателя. И хвала богам, что Джонни попал в руки Армии, а не криминальных авторитетов.

На другой стороне модуля сидят, как обычно рядом, Хорн Ваншайс и Гомес Рюкштуль. Друг с другом не разговаривают, лишь изредка обмениваются взглядами, словно проверяя: «думает ли партнёр о том же, о чём я сам». Взаимопонимание, как часто шутил, а потом уже и не шутил Синельников – на уровне телепатии! Идеальная парочка, если бы Синельникову, скажем, нужно было кого-нибудь убить. Например, губернатора провинции. Или снять. Например, часового. Подкрадутся в темноте, или даже днём настолько тихо, что и кошка не услышит. Для них бесшумно поразить кого-либо метко брошенным ножом даже с двадцати шагов – пара пустяков. А попасть кому-то в глаз из бесшумного спецпистолета с отравленными иглами – так и за сто.

А вот и сержант первого отделения. Люк Солер. Хм-м… Он дольше всех работает в команде Синельникова – поэтому иногда позволяет себе то, чего другие никогда… Например, зная, что начальник любит перед высадкой всех осматривать – подмигнуть ему! Синельников в ответ только поджал губы – не до юмора.

Развалившаяся на противоперегрузочном кресле привольно, словно перед телевизором в кубрике, Айрис Рэнд просто спит.

А ничего – сейчас-то точно проснётся!

Взвыла, сразу стихнув, сирена: пилоты отключили её с борта авианосца.

Посадка модуля на поверхность не предусматривалась. Но по навалившейся пятикратной перегрузке, затем резко спавшей до обычной силы тяжести, и лёгкому раскачиванию, Синельников понял, что они на месте: над точкой высадки. Единственный штатский специалист, которого Штаб определил как «самое ценное ваше оборудование», доктор Лоренцо Рота, поджал губы – словно ему не понравилось, как пилот затормозил модуль: вероятно, излишне резко, на его взгляд. Хотя Синельников знал, что доктору не впервой летать в такие вот миссии – Рота уже работал с ними, примерно год назад, когда на племенных коров на Таллосе-три напал мутировавший местный аналог ящура.

На подволке замигала красная лампочка, и ведущий пилот, повысивший голос почти до крика, очевидно от волнения, сообщил, чуть не оглушив Михаила:

– Внимание, подразделение Дельта-один. Модуль над точкой высадки. Высота два метра. Можете начинать по готовности.

– Я – Дельта-один, вас понял. Начинаем. – Синельников щёлкнул тумблером коммуникатора внутренней связи, – Отделение! Мы на месте. Убрать крепления. Закрыть шлемы. Проверить оружие. Я открываю тамбур. Порядок высадки – обычный.

Защёлкали закрываемые пластишлемы, и замки страховочных ремней. Базаров, как всегда, встал у кромки люка. Взглянул на Синельникова. Тот сделал жест, и прокомментировал для встроенных в скафандр каждого десантника «чёрных ящиков»:

– Один час двадцать девять минут по общеземному по хронометру модуля. Начинаем высадку согласно стандартной процедуре, – после чего тоже посторонился: подразделение впихнуло тела в тесноту тамбура, прижимаясь к бортам, и ухватившись за рукоятки по его периметру. Капитан втиснулся последним. Выждав три секунды, чтоб внутренний люк закрылся, и услыхав соответствующие щелчки, и появление зелёных огоньков на контрольной панели, дёрнул за рукоять ручного управления наружного люка.

С шипением пневмозатворов в сторону съехало примерно шесть квадратных метров пола: в дне модуля открылся люк. В сверкающее дневным солнечным светом отверстие выпрыгнул Базаров. Синельников услышал в интерком, как защёлкал светофильтр скафандра бойца. Ему не нужно было смотреть или что-то приказывать: он и так знал, что внимательный взор профессионала в это время цепко оглядывает периметр.

– Чисто, капитан.

А быстро. Синельников про себя успел отсчитать только девять секунд.

– Понял – чисто. Отделение. Начать высадку.

Айрис и Люк спрыгнули практически до того, как он закончил фразу. Так, Богарт, Броерсен. Ваншайс, Рюкштуль. Отлично. Мауденс и Синельников переглянулись. Дружно, словно репетировали, схватили и опустили за обе руки доктора Роту на поросшую травой почву. После чего передали остальным десантникам громоздкую и весьма тяжёлую конструкцию: полевой лабораторный блок. Спрыгнули и сами.

– Внимание, пилот. Высадка закончена, можете уводить модуль.

То, что освобождённый от людей модуль можно и нужно уводить, пилот знал и видел через наружные камеры этого самого модуля и сам: Синельников усмехнулся про себя: тень брюха модуля, закрывавшая от них солнце, сгинула, превратившись в точку в вышине тёмно-синего неба, быстрее, чем растаял бы снег на сковородке у кока Багдасара Джасоева!

– Отделение. Мне нужен периметр в сто метров.

Куда выдвигаться, и какие позиции кому занимать, никто не спрашивал – бойцы отлично знали куда и кому. Синельников остался с доктором, с явным интересом осматривавшим пологую лощину между двух невысоких холмов, в которую модуль их высадил, и потиравшим поясницу сквозь упругую ткань скафандра.

– Мы на позициях. – голос Люка звучал как всегда спокойно и отменная дикция не позволила бы попенять на неразборчивость даже самой придирчивой аналитической программе связистов, – Периметр чист.

– Отлично, сержант. Оставайтесь пока там. – Синельников, который, собственно, и не рассчитывал, что вирусы построятся в видимые простым глазом колонны, и начнут маршировать в их сторону, повернулся к доктору, – Доктор. Можете приступать.

– Есть приступать, капитан.

Доктор Рота времени на «раскачку» терять не стал. Распаковка чехла, откидывание крышек шкал и пульта управления, и приведение Блока в рабочее состояние заняло у него не больше пятнадцати секунд: словно перед Синельниковым не профессионал, пусть и высочайшей категории, но – всего лишь штатский, а обычный десантник. Впрочем, в офицерском спортзале Синельников доктора иногда встречал. И отлично знал, что в чём-чём, а физподготовке тот его бойцам если и уступит – то самую малость.

Вероятно, желание Роты поддерживать отличную спортивную форму связано со стремлением пожить подольше. Да и перед полевыми бойцами, совместно с которыми он обычно и работает, лицом в грязь не ударить.

Не-ет, «лабораторной крысой», или «яйцеголовым» и «белохалатником» доктора уж точно никто бы не назвал. Чёрный пояс по каратэ!

Двухсоткилограммовый прибор загудел – пошёл забор воздуха в приёмник. Не прошло и минуты, как доктор, до этого хмуро и сосредоточенно рассматривавший экраны, и странные картины и диаграммы, мелькавшие на них, кинул взгляд на Синельникова:

– Капитан. Вы не хотели бы взглянуть?

Синельников, на всякий случай ещё раз быстро оглядевшись, обошёл слабо гудящий агрегат. Доктор указал на один из экранов:

– Анализатор показывает, что вирусов Чегастер-лихорадки нет.

– Странно. Но… Разве вы не будете проводить обследование с микроскопом?

– Уже. Всё сделано. Пусть эта дрянь и стоит чёртову кучу бабла, но это – данные как раз с микроскопа. Электронного.

– И… Что это значит?

– То, что это значит, вам может не понравиться. Во-первых, это говорит о том, что за пять месяцев, пока шли приготовления, и пока «Эйзенхауэр» добирался сюда, вирус таинственным образом исчез. А во-вторых, и это само по себе тоже кое-что значит, становится ясно, что вирус либо вымер, не находя подходящего носителя, либо был изначально именно так и спроектирован и запрограммирован: исчезнуть, выполнив свою задачу, и не оставив нам материала для детального анализа. Или разработки вакцины.

– Хм. Мне так кажется, что гипотеза об интеллектуальном и техническом превосходстве вероятного противника подтверждается. Ловко он нас!

– Вот именно, капитан. Вы очень чётко эту мысль сформулировали.

– Так – что? Получается, вся наша миссия – коту под хвост?

– Не обязательно. Мы ведь ещё не произвели обследования фермы. И здания Администрации. Быть может, в телах… Простите – в останках пострадавших сохранятся хоть какие-то улики.

– Хорошо. – Синельников понимал, разумеется, что это совсем не хорошо, и что враг вероятней всего опять оставил их с носом, но другого варианта как педантично и скрупулёзно исследовать все доступные улики, у них просто нет, – Здесь вы закончили?

– Да, капитан. Здесь я закончил.

– Внимание, отделение. Базаров, Богарт – сюда. Понесёте агрегат. Рэнд, Броерсен – выдвигайтесь вперёд, к ферме. Остальные – прикрытие.

Глядеть как двое крепышей – один повыше, другой пониже, без особых проблем несут за очень удобно расположенные по окружности полупортативного агрегата ручки, было приятно. Не зря люди получают спецзарплату – даже не пыхтят. Остальных Синельников не видел, но отлично знал, что на расстоянии ста метров – по бокам и сзади, и трёхста – впереди, движется надёжный эскорт, авангард, и арьергард. Охраняющий сейчас в основном не его – командира, и даже не доктора. А именно – дороженный и существующий буквально в штучном исполнении универсальный анализатор. От которого и зависит исход их миссии.

То есть – будет ли с неё толк… Или их начисто переиграли. Оставив в дураках.

До фермы самого первого пострадавшего, Питера Мак Кейси, дошли за полчаса – их и высадили с таким расчётом, за три километра от построек. Надин и Айрис, первыми обследовавшие хозяйственные строения и жильё, уже заняли позиции. Расположились удобно: одна – на крыше того самого сарая, другая – дома. То, что периметр чист, лейтенант понял и без рапорта.

– Насколько я помню, тело Питера Мак Кейси должно быть внутри, – Синельников стоял у запертой снаружи двери сарая, – А тела доктора Зигманна и остальных членов семьи – в доме. С кого хотите начать, доктор?

– Если можно, всё же с самого первого пострадавшего.

– Хорошо. – Синельников подумал, что снова брякнул глупость: ничего хорошего в этом, разумеется, нет, – Мауденс, Рюкштуль. Внутрь.

Говорить больше ничего не пришлось, бойцы взяли оружие наизготовку. Хотя лейтенант и не представлял, в кого они собирались стрелять, но промолчал: пусть профи действуют так, как их заставляет боевой навык, отработанный в сотнях тренировок и десятках миссий, и инстинкт. Бойцы откинули задвижку, распахнули дверь. Убедившись, что никто их не встречает, вошли в помещение.

– Чисто, лейтенант. Труп… На месте.

– Оставайтесь у входа. Базаров, Богарт. Внесите анализатор, поставьте у тела.

Войдя, лейтенант понял, почему Гомес Рюкштуль поколебался, прежде чем сообщить, что труп – на месте. Потому что от тела мало что осталось: только скелет, и фрагменты кожи и одежды. Всё остальное превратилось в иссохшую полумумию, у которой частично отсутствовал и кожный покров. Зрелище не для слабонервных.

Впрочем, в их команде таких и не имелось.

Синельников порадовался, что фермер построил и защитил сарай капитально: никакие крысо-мыши или другие мелкие падальщики, упорно презирающие тот факт, что мясо чуждой расы может быть для них опасно, и ловили любой момент, чтоб обглодать, к примеру, павшую корову, или овцу, сюда проникнуть не смогли.

А то им нечего было бы и исследовать…

– Рядовой Базаров. Не могли бы вы чуть посторониться. – доктор протиснулся к телу фермера мимо отошедшего здоровяка, и присел на корточки. Манипуляции с пинцетом и чем-то вроде хромированных плоскогубцев завершились тем, что одно из рёбер трупа оказалось у доктора в кювете. После чего он вытряхнул содержимое прозрачной ёмкости в раструб прибора, и снова щёлкнул несколькими тумблерами на панели управления.

На этот раз Синельников стоял так, чтоб показания на экранах вновь загудевшего прибора видеть сразу. Ждать пришлось недолго: через минуту появилось то же сообщение, что и в первый раз: патогенных организмов – море, вируса лихорадки Чегастер-пять – не обнаружено.

– Плохо. Я отломил самый, если можно так выразиться, неразложившийся кусочек. А ничего нет. – доктор извлёк образец из приёмника прибора, и аккуратно положил почти туда, откуда вытащил его. Синельников внутренне содрогнулся, – Идёмте теперь в дом.

Трупы доктора, пилота коптера, жены фермера и мальчика находились в спальне. Лежали там прямо на полу, на спине. Так, словно люди понимали, что надежды нет, и помощи тоже ждать неоткуда. На груди женщины лежал и скелет младенца. Руки, вернее, фаланги полуразвалившихся пальцев матери цепко охватывали то, что когда-то было крохотным тельцем.

Доктор потупился, и из его скафандра донеслись подозрительные звуки. Но Рота быстро взял себя в руки: голос почти не дрожал:

– Ставьте прибор сюда.

Базаров и Богарт опустили агрегат в угол, на который доктор указал.

На этот раз доктор воспользовался кусочком ребра коллеги – доктора Зигманна.

Показания прибора не изменились.

В голосе Рота звучало нескрываемое разочарование:

– Всё плохо. Похоже, чёртовы вирусы действительно самоуничтожились.

– Так что, доктор? У нас нет шансов всё-таки найти – хоть что-то?

– Ну… Не знаю – может быть, удастся выявить хоть какие-то следы того, что тела людей успели выработать в процессе естественной, так сказать, сопротивляемости организма. То есть – антитела. Только…

Вряд ли за столь короткий инкубационный период это было возможно. На то, чтоб побороть даже банальный грипп, уходит около недели.

– А что показывает прибор?

– Что антител тоже не обнаружено.

– А вообще мы можем надеяться найти хоть что-то?

– Ну… Теоретически возможно было бы обнаружить сам вирус, если бы хотя бы одно из тел убитых людей оказалось, скажем, заморожено. Тогда и поражённое тело и то, что вызвало поражение, оказалось бы намертво зафиксированным в… э-э… буквальном смысле. И у нас мог бы появиться материал. Если только разработчики этого вируса не предусмотрели и такую возможность.

– Понятно. Тогда предлагаю не останавливаться на ферме Сайлема Куртни, как собирались, а сразу перелететь в Административный блок. Там имеются общие холодильники с резервным запасом мяса и рыбы. А питание электричеством осуществляется от портативного реактора и ветрогенератора. Думаю, холодильники ещё работают.

На этот раз дистанционно управляемый модуль произвёл полную посадку – Синельников считал, что подпрыгивать, и забрасывать в тамбур анализатор смысла особого нет, поскольку на почве, в воздухе, да и вообще – нигде, нет и супер-вирусов. Правда, сел модуль в ста шагах от фермы – ближе подлетать запретил руководящий миссией с авианосца майор Альфред Вэйзи, посчитав, что как бы там ни сложилось, а поднимать тучи пыли из свежевспаханной, и всё ещё черневшей огромной проплешиной, целины у дома, ни к чему.

Загрузились в тамбур штатно. Полёт до Административного блока занял не более пяти минут – фермы первопоселенцев, размещённые почти по правильному кругу, располагались действительно не дальше чем в пятидесяти милях от монументального здания. Да и правильно: ведь именно туда предстояло в первые годы свозить и выращенное зерно, и доставлять полученное из привезённой, размножившейся и подросшей скотины, мясо. Для которого, собственно, и предназначались промышленные холодильники.

Двери в здание оказались закрыты и заперты. Но электронный блок замка работал, электричество имелось, и открыли массивную конструкцию легко.

Трупы лежали здесь везде. Из-за того, что кто-то не смог или не захотел закрыть окна и крышу ангара, тела, пол, все приборы и оборудование покрывал толстый слой ржаво-бурой пыли, у зияющего густо-голубым небом квадратного проёма купола ангара размытой прошедшими дождями в неопрятное хлюпающее пятно. Почти все умершие лежали на спине, кожа лиц, где она сохранилась, запечатлела гримасы страдания – смерть, несомненно, оказалась болезненной. Это если сказать мягко. А жёстко Синельников произносить не стал – это сделал за него доктор.

– Подтверждаются слова Зигманна. Боль, похоже, была нестерпимая.

На осмотр ушло не более получаса: выживших не оказалось. Как и вирусов.

Однако их команда нашла свидетельства того, что некоторые служащие пытались как-то «подсластить» или хотя бы облегчить неизбежную мучительную смерть: в руках у трёх скелетов были зажаты полупустые бутылки – виски, водки и рома. Больше ничего необычного в глаза Синельникову не бросилось, и придирчивый осмотр трёхэтажного здания, в плане напоминавшего обычную коробку из-под обуви, не дал практически ничего нового: вирусов не обнаружилось ни в одной из трёх отобранных доктором «перспективных» проб.

– Ладно. Вернёмся к первоначальному плану. Холодильники должны располагаться в подвале. Зайдём с тыльной стороны здания.

В подвал спустились по пандусу, который был приготовлен явно для заезда внутрь, и выезда, для загрузки уже в межзвёздный транспортник, машин с продукцией: высота ворот позволила бы легко проехать самому большому тягачу-трейлеру.

Разумеется, эти ворота оказались тоже заперты.

– Мауденс.

– Есть, капитан. – капитану даже не пришлось ничего объяснять капралу, поскольку тот уже снова стоял у коробки с панелью управлением дверью. Но делать ничего не пришлось – только нажать зелёную кнопку «пуск».

Когда проход расширился до двух метров, Синельников сказал:

– Достаточно. Агрегат пролезет, а холод выпускать незачем.

Внутрь вошли как обычно: Надин и Айрис впереди, остальные – за ними. Тамбур подвала оказался как раз под размер трейлера: узкий, только-только вместить грузовик стандартной ширины, не слишком высокий, но длинный. Мауденс закрыл входные двери, открыл внутренние.

Подвал поразил Синельникова: такой образцовый порядок на полках, стеллажах, и в штабелях он видал только на большом складе оружия в Арсенале. Да, насколько он помнил, начальник, Элмер Даффи – сам из бывших армейских. Ну и правильно: после отставки куда же ещё, как не в колониальную Администрацию идти здоровому и крепкому сорокалетнему мужику, отлично усвоившему методику управления людьми?