Текст книги "Конан и Слуга Золота(СИ)"
Автор книги: Андрей Мансуров
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 14 страниц)
И как это такая тварюга там умещается?! Ох уж это «волшебство», мать его…
Так вот где, значит, обиталище страшного монстра!
Ну, Конан найдёт способ прикончить его там!
На волшебство можно ответить не только доброй сталью, но и другим волшебством! А у него как раз есть знакомый – к счастью, весьма могущественный волшебник!
И он может, и должен помочь – ведь в своё время Конан спас ему жизнь… Но нужно поспешить: похоже, в его распоряжении до следующего выхода монстра из своей норы, не больше месяца. Значит, нужны лошади…
С этой мудрой мыслью, прижав левой рукой к ноющей груди драгоценный кувшин с душой своего смертельного врага, Конан и потерял сознание.
***
Очнулся он опять-таки от боли.
Кто-то немилосердно дёргал и терзал его раненную ногу. Зарычав от беспомощности, он открыл глаза.
К счастью, это оказалась лишь заплаканная Каринэ.
Кусками материи от своей разорванной одежды, она перетянула бедро повыше страшной раны, чтобы остановить потерю крови, и теперь накладывала два тампона и плотную повязку на уже закрывшуюся дыру. Всё же организм киммерийца обладал потрясающей живучестью – любой другой человек давно бы умер!
Передвигалась его боевая подруга, как заметил варвар, только ползком.
– С… пасибо! – выдохнул он, с трудом разлепив запёкшиеся губы, – Ты… как?
– Вроде, жива! – нашла в себе силы усмехнуться сквозь слёзы мужественная женщина.
– А как… твоя… нога? – даже шёпот жёг Конану грудь огнём.
– Всё так же сломана. И даже раздроблена… Да и вторая тоже!
– Вот сволочь! Ничего… Он мне за всё заплатит! Я теперь знаю, где… его логово! – киммериец показал злосчастный сосуд, который так и не выпустил из руки, – Только бы нам выбраться отсюда, а уж я найду способ уничтожить его! Есть у меня… подходящие знакомые!
– Это в каком смысле – подходящие? Скупщики краденного золотого лома?
– Ага… Очень смешно. Спасибо, твой юмор очень бодрит и помогает… Нет, не совсем так. Просто один волшебник. Нормальный. – он криво через силу ухмыльнулся, – А подходящий он – в том смысле… что не свихнулся на идее власти над всем миром!
– А… – без особого энтузиазма откликнулась Каринэ, закончив, наконец, перевязку, и обессилено откинувшись на кучу расшитых золотом роскошных халатов и чего-то ещё, возле головы Конана, – Вот уж не знала, что такие бывают. Что ж, мой смелый и неунывающий возлюбленный – тогда: вперёд! Мы поползём, или как?..
Конан, преодолевая боль в горящей груди, рассмеялся, стараясь не трястись и не вдыхать сильно и глубоко. Чуть погодя к нему присоединилась и Каринэ, однако смех её быстро перешёл в бурные рыдания, и она прижалась заплаканным лицом к могучему животу.
– Я уж думала, ты никогда не придёшь! – пробормотала она, – Я так боялась! Проклятая тварь сожрала их обеих! Прямо на моих глазах! Ещё жрала так, чтоб я поняла – самое страшное – впереджи! А меня она… хотела вначале подольше помучить – за язык!
Но я всё равно рада, что отрубила его! Я…
Конан не прерывал путанного и бессвязного рассказа, осторожно гладя маленькую головку по спутанным и мокрым волосам здоровой рукой.
Наконец рыдания и слова прекратились. Головка вновь поднялась:
– Конан! – Каринэ вновь стала деловой и озабоченной, – А как получилось, что ты вообще остался жив? Ведь я ясно слышала, как захрустели рёбра, когда он проломил тебе грудь?!
– Ага. И тварь тоже слышала. И решила, что я уже раздавлен, словно червяк – колесом телеги! А это хрустели всего-навсего мои ножны! Вон, видишь? Куда я теперь засуну свой любимый меч?
– Сказала бы я, куда тебе его засунуть! – маленькая ладошка хлопнула киммерийца по… хм., но ему было не больно – ЭТО место у него не пострадало, – А… А что было потом? У этого… Получилось? Ведь я сопротивлялась, извивалась ужом, плевала ему в глаза, а потом… всё же потеряла сознание…
– Нет! – поспешил обрадовать свою подругу Конан, – Ничего у него не получилось! Я смог дотянуться, и отсёк ему… э-э… особо нужные части тела. Прямо под корень!
– О! То есть, ты…
– Ну да. Вон он валяется, золотой… Хм.
– Ух ты! И правда… И как я не заметила! Ох, повезло мне! А вон там – его застывший язык! Хочешь, принесу?! – глаза Каринэ засветились неподдельным восторгом, – А здорово, получается, мы его укоротили: ты – сзади, я – спереди!
– Да уж. Мы те ещё крутые бойцы. Берём заказы на уничтожение волшебных тварей. – киммериец покачал лохматой головой, – Нет, не хочу. Лучше лежи спокойно. Если твои маленькие ножки в таком же состоянии, как моя клешня, я удивляюсь, как ты вообще двигаешься!
– Ну… Человек привыкает ко всему! И к боли. Я должна была так или иначе перевязать тебя. А ноги – ерунда. Главное – мы живы! Не то, что Ригина, и та, другая… – Каринэ содрогнулась, – А что с ними было потом – это вообще страшнее смерти, – она рассказала варвару, как происходил процесс пищеварения у монстра.
– Да… Хвала Мирте Пресветлому, что я всё же успел! – киммерийца передёрнуло от отвращения, – Но не вздумай никому больше об этом говорить, особенно султану!
– Это почему же? Думаешь, он не знает и так? И мы с ним увидимся?
– Думаю, не знает. Этот Хаттаф-бек был не из тех, кто готов поделиться даже одной монетой из тысячи… Скорее, он хотел использовать золото сам – видишь, поэтому и кучки от предыдущих… трапез ещё не переплавлены.
Наверное, он метил сесть на место султана, а потом уж продемонстрировать своё богатство. И султан, я думаю, догадывался о планах фаворита-изменника. Не совсем же он идиот! Просто, видать, пока была жива тварь, султан не решался ничего с ним сделать…
– Конан! Ты ничего не забыл? Тварь-то до сих пор жива! И у нас только месяц!
– Да. Вот поэтому-то я и думаю… Хаттаф-бек мёртв. Должен быть, во-всяком случае – я попал ему прямо в живот! А султан очень захочет узнать, что здесь произошло – причём из первых рук. Так что уж с ним-то мы, или кто-то из нас точно увидится!
– Пожалуй, ты прав. Тогда, точно, незачем ему знать, что тут и как… Но, с другой стороны, раз Хаттаф-бек мёртв, такие свидетели, как мы, будут ему… э-э… очень мешать! Ты не думаешь, что мы сильно рискуем здесь же, в подземельях, и остаться?!
– Нет, я думаю по-другому. Вот послушай: султан стар. Монстра он наверняка боится, больше чем огня из подземелий Мардука! Поэтому и поставил между собой и им этого Хаттаф-бека – так сказать, посредник. Он же и крайний, в случае чего! И если Боташу предоставится реальный и безопасный шанс избавиться навсегда от мерзкой тварюги, он как пить дать, поспешит им воспользоваться!
Разумеется, только если не будет знать, что монстр может… обогатить его!
Мы, вернее, я – должен убедить его в силе и способностях моего чародея! Что он сможет окончательно убить чудище!
– Хм! Для необразованного и дикого варвара ты рассуждаешь не так уж… В смысле, неплохо: в практичности подхода тебе не откажешь… Ты, наверное, прав – теперь никто, кроме нас не знает, как здесь возникло всё это золото. Сейчас я постараюсь все эти… кучки… ещё и прикрыть какими-нибудь тряпками… или зарыть в монеты… Ну, скрыть! А уж про то, что я видела, не расскажу даже под пытками!
– Типун тебе на язык! Но рассказывать и вправду не стоит. Теперь давай договоримся о том, что именно мы нашему султану будем врать.
– Врать?! – Каринэ усмехнулась, – Выбирай выражения, мой неотёсанный и далёкий от светского этикета друг! Почему – врать? Не врать, а честно рассказывать о событиях, случившихся с нами – это теперь так называется!
– Ладно, Неграл с ним, как бы это не называлось. Давай это быстренько обсудим, чтобы не брякнуть чего лишнего, когда за нами придут!
– Значит, ты собираешься-таки этого дожидаться?
– Конечно! В ползании по ступенькам я слабоват. А тебе лучше вообще лежать и не шевелиться, пока лекарь не наложит лубки!
– Ох… Ты, конечно, прав… – Каринэ поморщилась, – Лежать лучше. Но если мы хотим, чтобы тут не обнаружили всех этих следов… – она повела рукой по ряду кучек у стен и в центре зала, мне всё же придётся ими заняться!
– Погоди! Ты же… А, может, чёрт с ними?..
– Нет уж. Не знаю, спустится ли сюда султан, но вот простые сардары, которых он пришлёт утром, ЭТОГО видеть уж точно не должны! Ведь вряд ли Хаттаф-бек пускал сюда кого-то постороннего! – Каринэ двинулась от киммерийца, сдерживая стоны и лишь покряхтывая. И стала закапывать предательской формы кучи, и закидывать их вещами, что были в сокровищнице. Конан, понимая, что она права, помочь ей почти не смог – двигаться из-за потери крови было тяжко. Поэтому он прикрыл и зарыл те кучи, что оказались поближе.
Эти старания здорово обессилили и без того измученных возлюбленных. Но через двадцать минут они сделали, что смогли, сползлись снова к центру, и теперь обессилено лежали рядом, на куче золотого барахла, обливаясь потом, и отдуваясь.
– Ну… здорово! – Каринэ задыхалась, но была довольна, – Повезло, что до утра ещё далеко! Давай, что ли… обсуждать… наш правдивый рассказ!
– Давай. Но, боюсь, придётся внести некоторые изменения в наш план!
– Это почему же?
– Я вот тут поползал… И что-то не вижу трупа этого чёртова Хаттаф-бека! А так как трупы не ходят, приходится предположить, что эта гнида выжила. И сбежала!
– Чёрт! Чёрт-чёрт-чёрт!!! Жаль. Я хотела сказать – жаль, что ты не убил мерзавца!
– А уж мне как жаль… Впрочем, будем надеяться, что он истечёт кровью. Кинжал я ему всадил без дураков – почти насквозь! Но теперь я понимаю… Понимаю, почему все мы, то есть, мужчины, такие жестокие и кровожадные! И так убийственно… честны!
Чуя какой-то подвох, Каринэ грозно сдвинула брови:
– Ну и почему же?
– Ну, нас же воспитывают и науськивают маленькие кровожадные женщины – вроде одной моей знакомой! – грудь жгло, вроде,поменьше, и он почти пошутил…
– Свинья! – констатировала Каринэ, – И это после всего, что я для него сделала! И носилась тут с ним, как с родным мужем! Ну, про целый месяц любви я уже молчу!
– Ну прости, дорогая! Это я неудачно пошутил, – серьёзным тоном стал оправдываться варвар, впрочем, ехидно ухмылявшийся.
– Ах, ты пошутил? Почему же тогда никто не смеётся?!
– Ну… Наверное, потому, что все они прислушиваются к топоту бегущей сюда стражи, которой сейчас набьётся целое подземелье!
– Ой, точно! – в голосе своей женщины Конан уловил некоторое напряжение, – О, Мирта! А я так выгляжу!.. Дай мне хоть кусок твоей повязки! Или это… – она с недюжинной силой выдернула из-под варвара кусок прозрачной кисеи с золотым шитьём.
– Я на твоём месте не волновался бы за это! Выглядишь ты… Потрясающе!
Каринэ, лихорадочно заворачивающаяся в роскошную тряпку, пропустила его грубый юмор мимо ушей, и успокоилась, лишь стянув на бёдрах символическую полоску полупрозрачной тряпки, которая не столько скрывала, сколько подчёркивала её соблазнительные формы. Конан не удержался:
– И это ты называешь – одеться?!
– Э-э!.. Не мешай! Тебе не понять! Ф-фу… Ладно, я готова! Что мы будем делать?
– Хм. Ну, не знаю… Может, будем смело… Лежать?
– О! Это… да, смело! Что ж, давай попробуем!
***
Боташ ругался и дрожал, дрожал и ругался.
Затем всё же решился – послал взвод личных доверенных телохранителей – так называемых барсов султана – посмотреть, где Хаттаф-бек, почему не доложил о происходящем, и что там, собственно, такое происходит в подземельи!
Почти сразу же их начальник прибежал обратно, и доложил, что этот чёртов Хаттаф-бек один выбрался из подземелья, но упал, потеряв сознание, немного не дойдя до поста своих воинов. Те, подхватив любимого начальника, поспешили отнести его в его апартаменты, и даже вытащили из постели лекаря. Но Советник по особым поручениям всё ещё не пришёл в сознание, и, похоже, совсем истёк кровью.
Вот мерзавец! Да как он посмел!..
Кто теперь расскажет Боташу о тех ужасных криках, что всполошили весь дворец?! Ведь такого не было даже в самом начале – четыре месяца назад… Тогда кричали только люди, а монстр помалкивал, что позволяло благополучно скрывать его существование
Но сейчас рёв был такой!.. Не скроешь. Ох!
– А что там… внизу?! – Боташ буквально визжал, в ужасе перед гневом монстра, который теперь мог обратиться и на него, раз чёртов Хаттаф-бек без сознания, и явно не справился со своими обязанностями… Иначе Хозяин не ревел бы так!
– Не знаем, о всесильный! Туда ещё никто не спускался – ведь там охрана из горцев Хаттаф-бека, а он им запретил пускать кого бы то ни было – без его личного приказа! А он сам сейчас без сознания !
– Проклятье!!! Вот болван! И вы болваны! Так, ладно… Собери всех моих барсов. Возьмите арбалеты, луки, и хоть перестреляйте всех этих чёртовых горцев – они и так сидят у меня в печёнках! – но спуститесь вниз! И узнайте, наконец, что там произошло. И происходит! Да смотрите – не болтать! На кол посажу, кто хоть слово… Ну, бегом!
А, стой! Пошли кого-нибудь за моим личным лекарем. Пусть осмотрит эту скотину Советника по особым… и потом срочно доложит мне!
Всё, выполнять!
***
Конан спокойно и твёрдо выдерживал грозный взгляд. Подумаешь, султан!
Каринэ старательно изображала еле живую скромницу: хлопала большими выразительными глазами, мило краснела, когда Боташ глядел на неё, еле дышала, прикрыв грудь точёной ручкой, и благоразумно помалкивала, предоставив «правдиво» рассказывать обо всём киммерийцу.
А султан, глядя на этих двоих, столь внезапно нарушивших работу налаженного механизма, выпестованного этим чёртовым Хаттаф-беком, так некстати позволившего себе потерять сознание, даже не знал, чего ему хочется больше: смеяться или ругаться.
Нет, в том, что они натворили, так просто не разобраться. Придётся подумать…
Лежащая перед ним на носилках парочка была, конечно, очень колоритна.
Полуобнажённый, и местами ещё чёрный от сажи мускулистый гигант-варвар с далёких северных просторов, с суровыми чертами мужественного лица. И миниатюрная чернобровая красавица явно восточного типа. Оба – лишь чуть прикрытые набедренными повязками. Они и резко отличались, и в то же время как-то здорово дополняли друг друга.
Внезапно некстати у Боташа мелькнула мысль, что, наверное, у такой пары были бы красивые и здоровые дети! И смелости и ума им бы было не занимать!..
Затянувшееся молчание первым нарушил сам султан:
– Так, говоришь, через месяц грозился всё отрастить обратно? – эта мысль, в связи с угрозой четырёхмесячной давности лично ему самому и его… султанской и мужской чести, беспокоила его сильнее всего. Да и кого ТАКОЕ не обеспокоило бы?
– Да, ваше величество, так он и сказал. Правда, про язык. Но я думаю, что и… его … Хм!.. это тоже касается!
– «Хм», говоришь? – султан усмехнулся, – Неграл с ним, разрешаю: называй уж фаллос – фаллосом! Месяц. Понятно. А ты, значит, готов меня и Турфан от этого монстра избавить?
– Да, ваше величество! Ведь я вам уже рассказывал – клин выбивают клином, а волшебство – волшебством!
– Да-да, я понял. – Боташ, сцепив руки за спиной, и как-то ссутулившись, снова заходил между поставленными рядом носилками. На Каринэ со всеми её прелестями он теперь не смотрел, зато на варвара поглядывал, хмуря брови и вздыхая. Ему предстояло ответственное решение.
– Ваше величество, – осмелился нарушить невесёлые думы султана Конан, – А сами вы не знаете никакого способа отделаться навсегда от… нашего друга?
– К сожалению, нет. – Боташ хмыкнул, взглянув ещё раз на странного северянина, – Иначе разве я терпел бы… всё это безобразие, что творили там этот… и советник!
– А в сокровищнице вы были, ваше величество, после того, как там поселился… э-э… то есть, монстр посетил её в первый раз?
– Да,был… Нет, вернее сказать, я спускался к дверям, которые он тогда снёс, и осмотрел её через пролом… Конечно, оттуда я никакого необычного сосуда не заметил! А внутрь… Нет. Но ты говоришь, что запомнил его?
– Да, ваше величество! Если бы эти ос… э-э… то есть – ваши бравые воины не вырвали его у меня из рук, и не заставили оставить там, я бы показал вам…
– Нет уж, спасибо! – вырвалось у Боташа. Впрочем, подумав, и пошкребя подбородок, он переменил решение:
– Хотя… Можно и посмотреть! Ведь он целый месяц будет… безопасен! Ладно. Раз так, вы, двое, сейчас отдыхайте. Я выделю вам комнаты, лекаря и хорошую пищу. А завтра…
Нет, получается, уже сегодня днём мы с тобой, Конан, поговорим ещё: о сосуде, о стражниках Хаттаф-бека, и о твоём знакомом чародее. Действительно ли он так силён, что сможет…
– О, ваше величество, не сомневайтесь! Уверяю вас: от пустошей пиктов до просторов Гирканских степей вы не найдёте другого такого! И уж если кто-нибудь и сможет справиться здесь – то только он! И к тому же он – мой друг! Я имел честь… когда-то оказать ему услугу! Надеюсь, он не забыл об этом!
– Ну хорошо, хорошо… Продолжим после обеда. Но – если о нашем разговоре, или о том, что произошло там, внизу, кто-нибудь узнает…
– О, ваше величество – не беспокойтесь! Мы – очень умные! Мы всё понимаем, и очень, ОЧЕНЬ хотим жить!
– Не сомневаюсь! – снова усмехнулся султан, – Приятно иметь дело с… умными людьми! Да ещё с такими полезными знакомствами!
Боташ шагнул к дверям и хлопнул в ладоши. Тотчас вбежал отряд барсов.
– Отнесите их в мои покои для особых гостей, – приказал он капитану личной гвардии, – Обеспечьте такую охрану, чтобы и мышь не проскочила! Впускать только моего врача. И повара! За их жизни, Тирхамм, отвечаешь головой! А, да. Ещё впустишь моего портного. – вспомнил он, перехватив красноречивые взгляды своих верных воинов.
Уж в чём-чем, а в том, что эти двое не сбегут, Боташ был точно уверен.
***
Хаттаф медленно плыл по широкой и спокойной реке.
Ему было так легко и приятно. Как, наверное, никогда в жизни…
Как хорошо просто плыть, лёжа на спине, и отдавшись на волю могучего спокойного потока, глядеть в высокое голубое небо, ощущая, как ласковые лучи солнца касаются лица и тела – совсем, как в детстве. Когда в редкие свободные минуты он лежал на поросшей мягкой травкой глинобитной крыше их сакли летом и глядел, глядел…
Он был счастлив. Почти.
Потому что снизу кто-то всё время дёргал и щипал его многострадальное уставшее тело… Кто же это?.. Наверное, рыбы?
Да, это они, паршивки, будь они неладны – больше некому… Но им не удастся. Не удастся утащить его вниз, на дно, в пучину мрака и холода. В бездну забвения. В царство смерти… Нет, он будет вечно плыть и плыть вниз, по течению. И наслаждаться теплом и покоем… Как здесь хорошо… И почти совсем тихо…
– … нет! – чей-то еле слышимый писк где-то на самом краю сознания. – Он слишком ослаб от потери крови! Даже с бульоном – не раньше, чем через два-три дня, ваше величество!
– Вот чёрт! – снова сердитый писк. Комары там, что ли, летают над ним? – Неграл его раздери! Это слишком поздно! Я не могу ждать. Ладно. Тогда ступай к этим двоим. И помни – они нужны мне живыми и по возможности здоровыми! Потому что… в случае чего… Казнить-то можно в любом состоянии. А вот использовать… Поэтому сейчас: я сказал – здоровыми!
– Слушаю, и повинуюсь, мой повелитель! Всё, что в моих силах, и свыше, будет сделано, только бы ваше величество было довольно!
– Хорошо, хорошо… Ступай!
***
– … всех! Кто тебя просил это делать?! – возмущение султана было так велико, что брызги слюны так и летели изо рта. – Кто?!
– Да никто, ваше величество! Говорю же, я просто искал свою женщину, и открывал все запертые двери и решётки! Откуда же я мог знать про этих арестантов? А что, они снова взялись за грабежи и убийства? – Конан не удержался, чтобы не сыронизировать, но был так серьёзен, что Боташ сдержался.
– Нет! -он фыркнул, посопел. Затем рассмеялся, – Нет. – Боташ продолжил уже куда спокойней, – Эти задохлики – не грабители и убийцы. Те у меня не сидят без дела – они дробят камни, мостят дороги, добывают руду в… ну, не важно.
А этим, – он снова засопел, – опасно было давать… э-э… общаться с честными уголовниками! Они… могли позасорить их пустые мозги разной глупой ерундой: обо мне, о нашем государстве, о позорной дани Аргосу… О терпимости. Ну, к другим религигиям, цвету кожи, ну, и вообще… обо всём таком. Вроде рая на земле – общества всеобщего равенства и торжества закона, какой-то там высшей справедливости, мира…
– А, политические! – догадался Конан, – Да, этих, точно, надо опасаться! Ну, извиняюсь! Я же не знал, кто они такие! Да и запирать их обратно не было времени! – на этот раз султан, о чём-то задумавшийся, вообще пропустил замечание киммерийца мимо ушей, – А что, они все сбежали?
– Да нет, куда им! Разве они могли бы уковылять далеко? Просто моим сардарам и даже барсам пришлось долго собирать этих негодяев по всему подземелью. И всё равно они ещё не уверены, что собрали всех. Возможно, человек десять, помоложе, всё же умудрились скрыться. Похоже, как раз через новый ход в доме Хаттаф-бека.
Конан от всей души пожелал беднягам удачи и чьей-нибудь помощи – но вряд ли они могли бы получить её от людей Рината. Оставалось надеяться, что они всё же проскочили в промежуток до смены стражников Хаттаф-бека, но после ухода из подвала головорезов-наёмников, страхующих подземелье от «горячо любимых» горцев.
Воцарилось долгое молчание. Султан расхаживал – очевидно, движение помогало ему лучше сосредоточиться – Конан и Каринэ помалкивали, и лишь иногда обмениваясь многозначительными взглядами.
Боташ же просто… тянул время. Решение он уже принял. Просто хотел нагнать на этих двоих страху, и показать, какое великое одолжение он собирается им сделать, и милость – оказать. Впрочем, насчёт страху, как он уже понял, ничего не получится.
Проклятый волосатый дикарь прав – у Боташа появился реальный шанс избавиться навсегда от унизительного рабства и жуткой судьбы… А то уж он было подумал, что придётся терпеть такое всю оставшуюся жизнь, замирая в страхе каждое полнолуние, и думая, как обезопасить себя от происков чёртова властолюбивого проходимца…
Да, с Хаттаф-беком, если подумать, получилось тоже не совсем… неудачно: он ведь не дурак, понимал, что амбициозный сопляк метит рано или поздно занять его – его! – место. Так что десять часов размышлений – сам по себе выдающийся случай для Боташа! – не прошли даром. Решение избавиться от дамоклова меча, живущего в фамильном подземельи, и заодно – готовящего нож за спиной фаворита, и зажить прежней безмятежной жизнью на старости лет, просто напрашивалось само собой.
Боташ прекратил ходьбу. Важно приподнялся на носки, опустился. Фыркнул.
– Пёс с ними, с этими мерзавцами! Всё равно мои люди переловят их рано или поздно, и посадят обратно! Скажи мне лучше вот что… Ты точно уверен, что существует способ навсегда уничтожить… вот ЭТО! – он кивнул на кувшин, который стоял теперь у подножия трона, – И что твой… э-э… друг знает этот способ?
– О, ваше величество, конечно! Разве стал бы я об этом говорить, если бы не был уверен?! Ведь я и… э-э… моя женщина – должны больше всех бояться его гнева, и быть заинтересованы в его… Хм! Скорейшем и надёжнейшем уничтожении! Ведь именно мы нанесли его… э-э… достоинству такое страшное оскорбление!
Поэтому чем раньше ваше величество изволит приказать отправить нас в путь, тем быстрее этот сосуд с его ужасным содержимым покинет ваш дворец и пределы Турфана, и тем больше времени будет у моего друга… На необходимые приготовления и заклинания, или что там ещё может понадобиться!
– Н-да, это верно. – скривив губы, Боташ вздохнул. Он не любил, когда на него пытались давить, или подгонять, – Чем быстрее – тем… Вас двоих на месте этой твари я уж точно… Любил бы не особенно сильно, – тут его величество изволило ехидно ухмыльнуться, – Да и советник мой, если очухается, тоже от вас и ваших дел, в восторге не будет.
Подойдя к трону и опасливо взяв в руки вместилище души монстра, он нахмурился и поцокал языком:
– Вот, значит, в чём было дело… А я-то, глупец, порадовался, когда получил эти дары и подношения… Вот хитрецы! Мать их так…
– О чём вы, ваше величество? – осмелился нарушить думы Боташа заинтригованный варвар, – Вам… знаком этот сосуд?!
– Знаком, да! – султан раздражённо сплюнул, – Он хорошо запоминается. Хотя бы своими дурацкими рисунками и письменами! На древне-стигийском, кажется…
В-общем, я около десяти лет пытался… э-э… взять под свой контроль перевалы, ведущие из Турфана непосредственно в Коф, чтобы, значит, мои караваны не поднимались вверх по реке Красной, и не платили за пользование чужими судами. Да и таможенных сборов… А в южных отрогах Карпашских гор проживало лишь несколько родовых общин какого-то там старинного племени улюминаров. Это какая-то религиозно-просвященная, ну и всё такое… Секта. Я даже и не слышал о них до этого, думал, на этих лысых склонах и выжить-то невозможно – не то, что воевать!
Они, однако там за несколько веков окопались хорошо – понадолбили себе пещер, понарыли каналов… Продавали, в-основном опиумный мак. Но сами его не употребляли. Ну, верования, так сказать… А, значит, других травить можно… Так вот, эти мерзавцы-вероотступники то бежали от моих людей, то подло нападали на оставленные гарнизоны, и учиняли отвратительную резню. В горах – сам понимаешь – поймать и разбить врага не так-то просто. Поэтому я всё усиливал и укреплял крепости и гарнизоны. А они всё нападали, и всё разрушали…
Короче, это была та ещё заноза в… как ты говоришь – с другой стороны от… Хм! Сволочи!
В прошлом году, правда, нашёл я средство – каналы разрушил и засыпал, а пещеры… позатопил! А когда они пытались всё восстановить – уже мои нападали, и всех убивали… Ну, словом, по их же методу! Этой весной я собирался уже окончательно…
И вдруг месяцев пять назад, зимой, заявляется ко мне их посольство, и нижайше просит быть их сувереном, и владеть и править ими моей мудрой рукой, и всё такое прочее, только не чинить им препятствий в отправлении их, значит, культовых обрядов… И принять эти подарки и приношения – в знак, так сказать, их покорности и вечной преданности…
Вот, оказывается, что они придумали… И ведь верно рассчитали – четыре месяца мне было совсем не до них! А я… Теперь-то понял, в чём был подвох. И ведь мог бы догадаться ещё тогда – сразу мне не понравилось это посольство и их речи.
Просто… не связал эти и… последующие события!
Ладно, я тоже не вчера родился. Я постараюсь достойно вознаградить их за столь редкий и ценный подарочек! Заодно проверю, нет ли у них чего-нибудь ещё в таком роде! – Боташ сверкнул глазами, поставив кувшин снова на пол, – И уж если найдётся – точно воткну им в!..
Повернувшись к парочке влюблённых инвалидов, он подвёл итог:
– Вы оба должны поклясться, что ничто из сказанного здесь и произошедшего с вами… там, внизу, никогда и ни при каких условиях не узнает ни один человек!
Ну, кроме, естественно, вашего мага! Так же мне не хотелось бы… Чтоб вы вернулись сюда!
Я же, со своей стороны, милостиво прощу вам ущерб, нанесённый…свите Хаттаф-бека, ему самому, и моим личным подземельям, дам вам охрану, и обеспечу доставку вас к месту жительства этого… твоего друга!
И помните – никто, даже сопровождающие вас воины – не должны знать истинную цель вашего путешествия! Вы едете лечиться! Всё! Счастливого пути!
***
Сколько времени он так плыл?
День? Год? Время словно остановилось…
Но лучи почему-то перестали согревать его тело. И всё холоднее и холоднее делалось внутри его мокрого ложа… Мирта, как же неудобно здесь лежать! Как болит копчик… И спина вся затекла! Нет, ему пора на берег. Хватит плавать!
Застонав, он пошевелился и… пришёл в себя! Он – очнулся!
Вокруг тишина и полутьма. Где это он?
С огромным усилием он открыл глаза пошире, поморгал. Вздохнул. Сразу огненная стрела пронзила его кишки… О!..
Вот, так полегче… Но что это за роскошные палаты? С детства он в таких не бывал! Как же он попал сюда? И почему так больно? Почему тело всё онемело, и не слушается его совершенно? Что означает эта неподвижность… и эта роскошь?
А, да. Он вспомнил.
Роскошь – это его собственные покои. Во дворце султана Боташа восьмого. И…
О!.. Со страхом он вспомнил всё. Крик Хозяина. Появление неукротимого варвара. Своё ранение, кровь. Много крови. Долгий выматывающий путь наверх, за помощью.
Успел ли он сказать?! Послал ли своих туда – туда, на помощь Хозяину?
Да и нуждался ли Хозяин в его помощи? Или он сам раздавил наглеца, словно вонючего клопа, или насадил на бивень, словно мотылька?.. Нет – помощь была нужна не Хозяину – ему! Он хотел заслужить себе прощение – ведь он облажался, не уследил…
Он долго ворочал тяжёлые жернова невесёлых мыслей. Но ничего не вспомнил – ни о том, что сказал – и сказал ли! – своим горцам, ни о том, что случилось внизу… потом.
Значит, наверное, всё-таки не успел. Не рассказал. И помощь не отправил…
Но что он за идиот – у него же есть люди! Подчинённые, мать их!..
Он может всё узнать! Сейчас… Он попробовал крикнуть.
Плохо. С первого раза не получилось – из горла вырвался лишь жалкий сип. И боль страшная! Жжёт огнём!
Но – надо! Если, конечно, он хочет жить…
С третьего раза на его хриплый и тихий оклик прибежал Сулаймон – его взводный. Он, оказывается, был здесь же, в покоях, но уснул в кресле у изголовья, сморённый долгим ожиданием. И чтобы услышать и понять, о чём спрашивает господин, ему пришлось наклониться, наплевав на субординацию, к самым губам полуживого Хаттаф-бека…
Когда слуги переодели Советника по особым поручениям в сухую одежду, заменили насквозь вымокшие простыни и отдёрнули тёмные занавеси, он потребовал и выпил зелёного чаю. Горячая жидкость хоть и жгла внутренности, но вернула подобие ясности ума. Пересохшее горло обрело способность пропускать наружу звуки его голоса.
Приятное тепло согрело его ослабевшее и окоченевшее тело и включило вновь в работу цепкий хищный интеллект. Нет, сдаваться он не собирается!
Отослав всех, он снова выслушал полный доклад Сулаймона – старшего по званию из оставшихся в живых…
То, что он узнал, вновь заставило его тело покрыться липким холодным потом, а душу – если таковая может быть у негодяя – забиться в тисках отчаяния и бессилья.
Девятнадцать его людей убиты!
Причём восемь – барсами султана! Значит, гнусный трусливый старикашка больше не боится его и его монстра?! А… Почему?
Вскоре он узнал и это.
И многое другое – Сулаймон, хоть и был молод, понимал, что захочет узнать его господин, когда очнётся, и полностью задействовал пусть на необычную, но важную работу весь штат шпионов и осведомителей – они-то остались целы!
Конечно, не всё, что случилось, было известно взводному – но это нетрудно было и домыслить… Понять.
Значит, под усиленной охраной. В закрытых носилках. Именно двое. Хм…