Текст книги "Зона Посещения. Тропами теней"

Автор книги: Андрей Альтанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава 5
Пиррова победа

– …и в завершение отчета я все же хотел бы поднять еще один неудобный для всех нас вопрос. – Действительный член Академии наук СССР Михель Станислав Викторович оторвался от толстой пачки страниц печатного текста.

Генеральный директор Говь-Алтайского филиала Международного института внеземных культур сдвинул вперед надавившие переносицу очки и поверх линз глянул на собравшихся в аудитории людей. Без очков он видел лишь размытые силуэты и цветные пятна. Стас размял пальцами переносицу, сунул в карман пиджака очки для чтения, надел вместо них другие, позволяющие ему видеть вдаль, и пробежал взглядом по рядам.

Зал был полон до предела, но почему-то сегодня здесь присутствовали лишь отечественные деятели. И хоть институт номинально был международным, представители других стран участвовали в его работе и присутствовали на заседаниях исключительно в роли приглашенных наблюдателей. Такова была политика СССР с самого начала скандальной истории шестой аномальной. Кому здесь быть, а кому нет – это решали исключительно представители самой верхушки Союза.

Где-то здесь, среди присутствующих, сегодня сидел и их уполномоченный человек. Это был человек из «центра», представитель своеобразной современной инквизиции. Об этом его предупредили товарищи из Академии. Такой человек мог с легкостью переставлять крупные фигуры с места на место, даже такие заслуженные и с мировым именем, как Станислав Михель – первооткрыватель и ведущий исследователь шестой аномальной. Нужно было быть аккуратным по всем пунктам. И он был таковым на протяжении всего квартального отчета. Но как резину ни тяни, а скользкий вопрос поднимать было нужно.

Стас понимал, умолчи он сейчас о накопившихся тревожных фактах – до следующего квартального отчета дело не дойдет. Кто-то другой непременно поднимет эту тему и раздует на ее почве грандиозный скандал. И на его фоне серьезные сбои в плановой работе добывающих бригад, которые Стас и боялся вызвать своим отчетом, могут показаться цветочками. Самое плохое, что могло произойти, – это кардинальная перестановка фигур в руководящем составе филиала. Этого нынешний директор допустить никак не мог.

Чтобы занять свое место, он уже пожертвовал слишком многим, переступил не через одного своего старого товарища. И ради своей безопасности Станислав безжалостно «сливал» человека за человеком все эти два года. Ради своей работы, ради дела всей своей жизни он и с женой разошелся. Не пожелала супруга дальше прозябать у черта на куличках, даже занимая столь высокое положение в обществе. И действительно, какая разница, в каком статусе или звании торчать посреди диких полупустынных просторов, находясь в изоляции на маленьком островке цивилизации? И зачем здесь иметь огромнейший директорский оклад, когда и потратить-то его не на что, когда все разнообразие жизни проходит мимо?..

– Тема, которой я хочу коснуться, весьма тревожна и неоднозначна. – Стас произносил вступительные слова уверенно и, главное, неспешно, прислушиваясь к реакции присутствующих, чтобы определить, как дальше выстроить свой доклад. – Возникшая проблема не имеет каких-либо ярко выраженных причинно-следственных связей… э-э-э… прямых связей. Но организованная лично мной закрытая исследовательская группа выявила слишком большое количество необъяснимых тревожных… индикаторов, которые в будущем могут серьезно повлиять на темпы промышленной разработки Зоны…

В аудитории поднялся гомон. Стас выхватил взглядом и запомнил источники всего этого шума. Дальше все нужно было делать очень осторожно, кто-то из присутствующих здесь уже пытался взломать его кабинет и заполучить закрытые документы. Хорошо, что он накануне уничтожил все черновики своего отчета, иначе все нарытые им данные могли быть использованы против него. Здесь в зале находились как его явные открытые враги, научные оппоненты, так и скрытые – подлые лицемерные крысы. И те и другие сейчас, наверное, улыбались и шумели, предвкушая его ошибку. Но все равно эту проблему нужно было осветить, хотя бы ради того, чтобы снять с себя ответственность за возможные массовые человеческие жертвы.

– Итак, коллеги, о чем сейчас пойдет речь? – Стас принял решение произвести отвлекающий маневр и постучал своей металлической ручкой по графину, призывая к тишине. – Как уже многие из вас знают, среди добывающего и исследовательского персонала, то есть среди людей, постоянно бывающих в карантинной зоне, все чаще наблюдаются странные расстройства психики. Все чаще и все больше людей попадают под влияние каких-то необъяснимых факторов. Уже обычными явлениями среди рабочих считаются постоянные ночные кошмары и необъяснимые приступы страха в бодрствующем состоянии. Все чаще люди отказываются от бесплатных общежитий внутри охраняемых территорий и стараются отдыхать за пределами карантинной зоны. Плюс ко всему с первых дней разработки существует так называемый «феномен блуждающей тени», который я не могу списать на синдром групповой галлюцинации…

– Станислав Викторович, вынужден вас перебить, – прервал доклад директора один из его ярых оппонентов, профессор Владислав Лиманов, – я уже понял, к чему вы клоните. Но не кажется ли вам, что вы несколько преувеличиваете и пытаетесь строить свои заключения, отталкиваясь от досужих домыслов? Здесь пока что я заведую всем, что связано с вопросом физического и психического здоровья. И эту тему мы с коллегами уже давно изучили и пришли к выводу, что все упомянутые психические расстройства – это лишь последствия бешеных темпов добычи. Ни для кого не секрет, что разработка шестой аномальной с самого первого дня ведется круглосуточно. И все упомянутые проблемы элементарно решаемы периодическим обновлением рабочего персонала, что уже успешно делает моя кадровая программа «свежая кровь». А вы, отталкиваясь от каких-то своих нелепых фантазий, хотите поставить под угрозу срыва план величайшей добычи страны? Похоже, товарищи, что руководство нашего института не выдерживает темпов социалистического соревнования и требует качественного обновления, так сказать, свежей крови…

По залу пробежал смешок, сменившийся неуверенным тихим гомоном. Так открыто еще никто не осмеливался бросать вызов директору филиала.

– Завершая сказанное, хочу отметить, – профессор решил дожать тему, – что ваши нетрадиционные научные взгляды уже давно потеряли связь с реальностью. Я наслышан о ваших теориях и не хочу здесь, в кругу уважаемых коллег, выслушивать всякую антинаучную ересь про… сами знаете что. Я не верю во всю эту чушь! Не верю!

– Уважаемый, Владислав Федорович, – Стас улыбнулся, видя, как его противник успешно заглотил наживку, принял нужную позицию и выдал свою излюбленную фразу, – вы случайно адресом не ошиблись?..

– Что вы имеете в виду? – Озадаченный профессор не выдержал театральной паузы оппонента.

– У нас над входом висит огромная вывеска с большими золотыми буквами «Международный институт внеземных культур». ИНСТИТУТ, понимаете?

– И что же? К чему вы клоните? – занервничал профессор.

– А вы, уважаемый, решили, что попали в какую-то духовную семинарию! – Стас перешел в атаку. – Вы с завидным постоянством твердите одну и ту же фразу: «Не верю!» Ответьте, каким образом вера соотносится с исследованиями и научной деятельностью? При чем здесь вообще вера? Вера – опиум для народа. А вы – ученый! Так и отталкивайтесь от фактов, относитесь к ним непредвзято и без эмоциональных проявлений. Если какое-то явление происходит раз за разом – значит оно есть. А то, что вы не способны понять, почему так происходит, – так это уже другой вопрос, и лежит он в плоскости вашей некомпетентности.

– Что?! Некомпетентность? Факты? О каких фактах вы тут распыляетесь?! – Профессор Владислав Федорович вскочил со своего кресла. – Хоть одна видеосъемка, хоть одна фотография документально подтвердила хотя бы факт «блуждающих теней»? Или вы в своей традиционной манере начнете утверждать, что человеческий глаз способен фиксировать больше, чем кинофотопленка?

Довольный Стас еще раз улыбнулся и надел на лицо суровую маску. Его оппонент сам себя подвел к краю той ямы, которую последний год копал для Стаса. Заведуя отделом здравоохранения при институте, Владислав целенаправленно скрывал статистику по фактам прогрессирующих случаев хронических заболеваний у многотысячного рабочего персонала разработки Зоны. Для сокрытия этого факта он перевел программу «свежая кровь» в более жесткий режим. В результате любой рабочий добывающих бригад трудился в карантинной зоне не более трех месяцев и больше не имел права участвовать в разработке шестой аномальной. Возможно, он это делал и без злого умысла, элементарно боялся, находясь на шаткой и не особо престижной должности, засветить столь неприятный факт. Но Стасу на это было начхать, он уже твердо решил уничтожить своего оппонента и напомнить всем присутствующим, кто в этом доме хозяин.

– Я говорю о тех фактах, Владислав Федорович, которые у вас хватило наглости скрывать! Скрывать от целой страны, скрывать от ее руководства и рабочего класса! Моя специальная группа выявила главную цель созданной вами программы, якобы направленной на заботу о здоровье советских граждан. Тех граждан, которые своим трудом возвеличивают нашу страну! Или вы думали, что, переведя кадровую программу в более жесткий режим, вам удастся избежать наказания за свою халатность и безответственность?!

Профессор Владислав Федорович поморщился и почернел лицом, его руки затряслись. Пожилой мужчина пару раз обернулся, пытаясь найти в зале то ли какого-то конкретного человека, то ли ожидая элементарной поддержки своих коллег, но, не найдя искомого, он обреченно осел в свое кресло. После долгой паузы в полной звенящей тишине зал буквально взорвался. Поднялся возмущенный гомон, все присутствующие кидали недоуменные взгляды то на директора филиала, то на его научного оппонента. И, перекрывая весь этот шум, академик Михель продолжал изливать обвинения в адрес своего врага. Чеканя с трибуны каждое слово, он словно забивал гвозди в крышку гроба Лиманова.

– Не в расстройствах психики дело – это нельзя «пощупать». Но вы прекрасно знали про реальные болезни. У вас на руках были реальные диагнозы, рентгены, анализы, в конце концов. Рентгеновские снимки-то можно пощупать? А, мягко говоря, повышенный процент смертности среди бывших рабочих – что это, мои фантазии? Моя группа отследила дальнейшую судьбу тех, кто был вами цинично списан после работы в карантинной зоне. Вы не в курсе, что из массы рабочих самых первых групп двадцать пять процентов уже скончались, еще двадцать пять находятся при смерти, а все остальные страдают от разного рода неизлечимых хронических заболеваний, которых у них никогда прежде не было?! И далеко ходить не надо! Посмотрите, что случилось со всеми вами – с теми, кто уже достаточно долго занимается исследованиями у самой грани преломления. Как это повлияло на ваше личное здоровье? И даже я, всю жизнь не имеющий проблем со зрением, за каких-то два года практически потерял его и вынужден носить не одну пару очков! И эти факты, находясь на своей ответственной должности, скрывали именно вы, Владислав Федорович! Скрывали целенаправленно! Вот только с какой целью?!

Шум в зале достиг критической отметки. Присутствующие бурно обсуждали услышанное. Кто-то разводил руками, кто-то одобрительно кивал, соглашаясь со словами директора, а многие просто негодовали, решив, что их разного рода болезни и недомогания есть результат воздействия до сих пор скрываемого опасного фактора Зоны.

Стас продолжал хмурить брови, но в душе он улыбался во все свои тридцать два. В любом случае дело сделано, и козлом отпущения ему уже не быть. Но к словам нужно было добавить еще аргументов и еще информации, чтобы своим докладом он не только избавился от опасного оппонента, но еще и немного продвинул свою научную теорию, заслуженно называемую нетрадиционной. И последние слова директору приходилось буквально выкрикивать, чтобы пробиться через весь этот шум в зале. Конечно, мало кто уже на его слова обращал внимание, но Стас понимал, что эту информацию он должен донести всего лишь до единственного человека. Того, который сидит в седьмом ряду с краю, сидит абсолютно спокойно на фоне шевелящейся и шумящей аудитории, сидит и с выражением рыжего кирпича на морде что-то фиксирует в свой маленький блокнотик.

– А теперь ответьте, где те многочисленные отчеты покойного Аркадия Павловича, в которых шла речь о так называемой «зонной чуме»?! Куда они пропали?! Я лишь чудом нашел их старые, не уничтоженные вами копии! Уже в них он говорил о многочисленных фактах перерастания безосновательных страхов и ночных кошмаров в серьезные психические заболевания! Именно в этих отчетах он описывал факты необъяснимого истощения организмов рабочих, именно там он приводил статистику по огромнейшему проценту раковых и других неизлечимых заболеваний! И я не удивлюсь, если скоро станет известно, что к тому несчастному случаю у границы преломления, в результате которого и погиб Аркадий Павлович, вы имеете прямое отношение. Я обнаружил полевые архивы Аркадия и его личный дневник. И оказалось, что он со своим ассистентом погиб на следующий день после того, как лично вам в руки отдал свой отчет!..

Шум в зале давно перевалил за критическую отметку. Больше Стаса никто не слушал. Продвигать сейчас свою теорию было абсолютно бессмысленно. Толпа орала и бесновалась. Люди негодовали, спорили и портили друг другу пиджаки и рубахи. Волна была запущена, дальше здесь делать было нечего. Довольный собой академик Михель поднял солидную стопку листов своего отчета, стукнул пару раз торцом пачки о плоскую лакированную поверхность трибуны и молча вышел через боковую дверь в коридор. Всю дальнейшую работу за него сделают его многочисленные коллеги.

Насвистывая веселую песенку, Стас поднялся на второй этаж корпуса и по пустующему центральному проходу отправился в свой личный кабинет. И когда директор филиала обогнул угол и вышел из просторного коридора на площадку, где красовались дубовые лакированные двери кабинетов высшего руководства института, он нос к носу столкнулся с тем самым человеком из зала. У двери кабинета директора, сложив руки за спиной, стоял человек, которого Станислав определил как представителя «центра». Шустрый зрелый мужчина, видимо, поднялся по лестнице с противоположной стороны корпуса и опередил академика. Сейчас, по идее, должна была состояться интересная и увлекательная беседа.

Директор филиала отпустил в полет свою фантазию и за те несколько секунд, пока он подходил к гостю, уже успел нарисовать в своих мыслях несколько помпезных картин. Стасу почему-то казалось, что сейчас представитель управленческой верхушки выразит ему благодарность, похвалит за проделанную работу, восхитится тем, что негодяя Лиманова вывели на чистую воду, и чуть ли не повесит ему на грудь только что отштампованную медаль.

– Добрый день, вы ко мне? И по какому же вопросу? – излишне наигранно Стас первым начал беседу.

– А вот этого не надо, – холодные стальные нотки в голосе незнакомца сквозили какой-то неприкрытой злобой, – вас наверняка предупредил наш общий знакомый, и я думаю, вы знаете, кто я такой.

– Ну, допустим, я догадываюсь… – От тона собеседника все радужное настроение Стаса вдруг сошло на нет.

– Вот и здорово, тогда вы понимаете, что мне нет нужды представляться, а у вас даже права нет задавать мне какие-либо вопросы.

Директор филиала даже рот открыл от столь неожиданного поворота, настолько его поразила надменность «инквизитора». И главное – чем именно он, самый известный человек на многие сотни километров вокруг, мог заслужить такое к себе отношение? Что он сделал неправильно, где ошибся в своих стратегических расчетах?

– Чтобы вы не сильно перегружали свои и без того иссушенные академические извилины, я сам расставлю точки над всеми нашими «Е». – Человек из центра продолжил свою гавкающую и плюющую презрением речь. – Сразу поздравляю вас со своего рода победой. Спутали вы нам все планы своей выходкой, обскакали этого полудурка Лиманова буквально на самом финише.

Человек медленно поднял свои грубые ручищи и так же демонстративно медленно поаплодировал академику.

– Прошу прощения… – До Стаса все еще не доходило, о чем говорит этот суровый дядька.

– Ну как же! – Грозное лицо собеседника на секунду превратилось в ехидную физиономию. – У вас получилось полностью потопить его, прежде чем он потопил вас. Профессор Лиманов должен был выступать следующим и планировал вас попросту уничтожить и как директора столь престижного заведения, и как советского ученого.

– Простите, но вам-то откуда знать, что он там себе планировал или не планировал? Откуда вам вообще хоть что-либо известно?

– Не будьте таким наивным, Станислав Викторович, – «инквизитор» криво улыбнулся, – неужели вы полагали, что мы могли не знать о существовании, как вы сказали, «зонной чумы»? Мы узнали о чуме еще от наших монгольских коллег – они первые столкнулись с ее последствиями, свою первую жатву чума произвела в их рядах. Из результатов исследований монгольского МОБ и стала известна ширина пояса риска. Или вы думали, что размер карантинной зоны был выбран случайно? Мы знали об этом аномальном факторе практически с самого открытия Зоны, еще задолго до отчетов Аркадия Павловича. Именно поэтому и был изначально задан настолько бешеный темп добычи. И это именно мы избавились от вашего коллеги и от всех результатов его исследований… Мы полагали, что от всех. Опять же это мы планировали сегодня убрать вас с должности и на ваше место поставить своего человека – профессора Лиманова. Да, это под нашу дудку он все это время плясал, Лиманов элементарно выполнял наши приказы, был послушной марионеткой. И не его тайну вы сегодня предали огласке. Только что вы вбросили в массы один из самых охраняемых секретов советского отдела по контролю Зон Посещения.

– Но как же это?.. – Стаса бросило в холодный пот, он понял, в какую историю влип. – Вы знали, что люди умирают, и все это время молчали?!

– Какие люди, Станислав Викторович, о чем это вы? – Мужчина надменно улыбнулся. – Люди приходят и уходят, люди – расходный материал. Это единственный самый дешевый и восполняемый ресурс нашей Родины, которого никогда и никому за всю историю жалко не было. Нашей стране было стратегически необходимо выжать из этой Зоны Посещения все по максимуму. И мы это практически сделали. Осталась лишь самая малость – год-два на окончательную зачистку.

– Но позвольте, этого уже не утаить! Это вам с рук не сойдет! Уже завтра об этом узнает весь мир, и все советские граждане покинут опасную зону…

– Вы лучше думайте о себе и о своем малолетнем сыне! – Мужик грубо прервал возмущения Стаса. – В ваших интересах сидеть и помалкивать, пока специальная комиссия Министерства здравоохранения будет исследовать этот инцидент и якобы проверять озвученные вами факты. Все, конечно, со временем подтвердится, и негодяй карьерист Лиманов вместе со всей своей семьей будет очень сурово наказан. Козел отпущения необходим в любом случае. А пока будут идти все эти разбирательства, Зона будет разрабатываться. И будет разрабатываться еще очень долгое время – в этом уж не сомневайтесь. И все это время, конечно, если вам все еще дорога ваша собственная жизнь и жизнь вашего сына, вы будете молча сидеть в своей лаборатории у самой границы, тихонечко заниматься исследованиями загадок Посещения и медленно подыхать от вашей «зонной чумы». В качестве компенсации мы даже продлим финансирование ваших бесполезных исследований лет на десять. Достаточно щедро, как считаете?

– Я так понимаю, у меня нет выбора? – произнес дрожащими губами Стас, ослабил галстук и расстегнул ворот рубахи.

– Почему же нет? Есть ровно два варианта. Один с хорошим исходом для вас, другой – еще один несчастный случай, произошедший с целой семьей выдающегося ученого-исследователя, гордости нашей Родины. Вечная память, страна скорбит и так далее…

– Тогда мой выбор очевиден… – обреченно произнес директор института и опустил взгляд.

– Не спешите с выводами. Для столь щедрого первого варианта есть еще одно обязательное условие. – Представитель центра хищно улыбнулся. – Нам нужны все имена ваших коллег из той самой негласной группы, которая занималась для вас исследованием фактов существования «зонной чумы». О ней вы упоминали в своем докладе. Как понимаете, подобного рода свидетели для нас слишком опасны. Так что скажете, Станислав Викторович? Сможете ли вы сдать нам своих верных товарищей? Мы хотим получить от вас имена членов группы в обмен на вашу безопасность и безопасность вашего сына. Конечно, со временем мы бы и без вас их вычислили, но в этом деле для нас очень важна оперативность. Не торопитесь, подумайте, а вечерком, часиков в девять, к вам наведаются наши представители. Там с ними на месте и решите свою дальнейшую судьбу.

Сказав это, «инквизитор» сложил руки за спиной, демонстративно медленно повернулся к Стасу тылом и неспешно потопал прочь. Но пройдя несколько метров, он вдруг обернулся, окинул высокомерным взглядом академика, выдержал театральную паузу и кинул, словно какую-то подачку, последние фразы.

– Да, кстати, вам для общего развития… Существует еще один-единственный процент народа из тех, кто побывал у шестой аномальной. Пресловутый процент исключения из правил. Вы не могли о нем знать – всех этих людей мы тщательно вычисляли и вербовали. Этот процент, Станислав Викторович, имеет полный иммунитет к вашей «зонной чуме». И именно эти люди продолжат разработку Зоны, когда ее покинет остальной расходный материал.

Сказав это, мужчина удалился, оставив Стаса один на один с его мрачными мыслями. Директор филиала молча открыл свой кабинет, подошел к столу и сел в свое вращающееся директорское кресло. Стас повернул его к окну, откинулся на обитую кожей спинку и уставился вдаль, туда, где в нескольких километрах от филиала кипела «величайшая добыча страны».

Прежде дикие и безлюдные просторы рассекали вдоль и поперек патрульные автомобили, вздымая мутные стены пылевых шлейфов. Местами на гладких природных линиях холмов отчетливо выделялись угловатые громадины складов, автопарков, бараков и еще черт знает каких обслуживающих помещений. И очень медленно в сторону грузовой железнодорожной станции, отстроенной два года назад, ползла в окружении бэтээров вереница грузовиков с аномальным материалом Зоны Посещения.

Все это рукотворное многообразие отправляло вверх щедрые облака гари, копоти и пыли, объединяющиеся над карантинной зоной в одно большое облако смога, которое выкрашивало некогда голубое небо в цвет грязи, а местами так и вообще полностью его закрывало. И на фоне всего это чада контрастно выделялись ряды черных столбов, напоминающие мощные торнадо. Это где-то там, у самой границы преломления, коптили небо смолянистым дымом своих машинных отделений самоходные добывающие комплексы. На секунду Стасу показалось, что это огромное облако смога – живое демоническое создание, огромный грязно-черный спрут, гребущий землю щупальцами дыма и собирающий щедрый урожай человеческих душ.

Стас смотрел в окно и представлял себе тысячи рабочих, копошащихся во всем этом гнилом мясе «величайшей добычи страны». Тысячи обреченных и обманутых людей, тысячи загубленных жизней. Соблазнившись неслыханными размерами заработка, эти несчастные, сами того не понимая, месяцами топтали аномальную зону отчуждения, где поражающий фактор был куда коварнее обычного радиационного загрязнения.

Но не печаль за судьбы этих бедолаг сейчас терзала директора филиала. По большому счету, даже дети знают, что бесплатный сыр – он всегда конструктивный узел исключительно смертельного устройства. Так что желающие быстро заработать потенциально сами виноваты, они сами сделали свой выбор. А вот что делать с теми, кого Стас самолично вовлек в свое расследование? Что делать с теми, кого он уговорил покинуть семьи и приехать сюда, с теми, кто собирал для него данные по многим городам Союза? Уничтожать своих врагов Стасу не привыкать. Но, выбирая свое благополучие и безопасность, поставить крест на доброй дюжине своих верных друзей-товарищей – настолько сложный выбор ему предстояло сделать впервые. Как вообще возможно сделать подобный выбор? На одной чаше весов был даже не он сам, а его единственный сын. На другой – целый коллектив коллег. И если бы не столь огромная гиря, как его Сеня, то чаша весов сразу бы склонилась в пользу его верных товарищей.

А ведь совсем недавно его серьезно волновали вопросы и решения абсолютно иного плана. Например, как назвать этот новый аномальный фактор – «чумой Саблина» в честь ее погибшего первооткрывателя Аркадия Павловича или все же потешить свое самолюбие и назвать «чумой Михеля»? Стаса передернуло от этой мысли. Все те вопросы, недавно казавшиеся очень серьезными и фундаментально важными, в один миг ушли в разряд какого-то детсадовского фольклора.

Стас, не глядя, привычным движением взял со стола рамку с фотографией сына. Сеня смотрел на него с фотокарточки блестящими глазками и улыбался во все свои неполные ряды детских зубиков. Директору филиала на мгновение стало плохо. К горлу подступила тошнота. И без того плохое зрение окончательно поплыло, превратив окружающий мир в замыленные цветные пятна. А весь воздух из кабинета, казалось, вышел на перекур, оставив Стаса задыхаться в абсолютном вакууме.

– Так что же теперь? Быть или не быть?.. – произнес вслух директор, когда немного отошел от приступа.

– Станислав Викторович, это победа! – В кабинет влетел молодой лаборант, перспективный юноша из приближенных к директору людей. – Лиманову конец, даже его соратники сейчас выносят ему мозг! Уже запланировано внеочередное экстренное совещание! Все желают видеть нашу статистку и копии отчетов! И да, Сергей и Кирюха передают вам свои поздравления! У нас получилось, мы молодцы!

Молодой человек выдал всю свою шумную речь буквально на одном дыхании и уже набрал в легкие воздух, чтобы разразиться еще одной тирадой, когда Стас оборвал его.

– Послушай, Коля, – директор разговаривал с подчиненными всегда твердо, без тени каких-либо эмоций, – я тут вот что подумал. Как ни презирает наша группа профессора Лиманова, но он все же имеет очень серьезных и влиятельных друзей в Москве. Я это о чем – мы выдвинули ему очень серьезные обвинения, и скоро начнется весьма жесткий разбор полетов. Головы могут полететь с обеих сторон. Кирилла Федоровича, Сергея, Иннокентия и других наших заслуженных коллег, думаю, не тронут, но вот что касается тебя, аспиранта-лаборанта…

– И что же вы предлагаете? – еще исполненный радостью победы, прощебетал молодой человек.

– Вот это по-нашему – сразу к делу и без лишних вопросов! – Стас позволил себе немного наигранной радости. – План, Николай, у нас такой. Ты прямо сейчас заскочишь в буфет и возьмешь там себе пирожков и воды на целые сутки. После чего, не заходя в общежитие, ты оправишься на нашу новую горную стоянку, где мы оставили припасы и планировали поставить полевую лабораторию. Там меня и жди, не высовывайся. А если все пойдет не так, то я найду способ связаться.

– Я вас понял, Станислав Викторович, но, думаю, вы напрасно опасаетесь! – Молодой человек искренне улыбнулся. – Что они теперь нам могут сделать? Мы же уничтожили лидера ваших оппонентов, теперь они разбегутся по норам своих кабинетов и будут дрожать каждый за свою шкурку.

– И все же я настаиваю. Помнишь, сколько раз мое чутье нас спасало? Сколько раз я оказывался прав? – Стас пытался говорить спокойно, глядя на своего преданного ассистента, которого ему предстояло вечером сдать спецслужбам. – Вот и сейчас делай так, как я сказал. И на всякий случай никому не говори, куда направляешься. Понял?

– Как скажете, Станислав Викторович, вам виднее! – задорно выпалил лаборант, улыбнулся и добавил: – Тогда я пошел за пирожками? И еще раз с победой вас!

Выкрикнув последнюю фразу, воодушевленный молодой человек выбежал в коридор, захлопнув за собой дверь.

– Да уж, «победа». Пиррова победа… – произнес себе под нос Стас, откинулся в кресле и закрыл глаза.