Текст книги "Разведывательно-диверсионная группа. «Индеец»"

Автор книги: Андрей Негривода

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

И штаб этого, «шестого», Панджшерского Льва находился, как оказалось, в кишлаке Руха...

Когда Масуд к вечеру 19 мая понял, что он со своим штабом, который охраняли не меньше полутысячи прекрасно подготовленных боевиков, может быть отрезан десантниками от тех троп, по которым он может отойти за перевалы в отроги Гиндукуша, вот тогда-то и началась настоящая война...

...19 мая, 18.30 РМ...

...Высота, на которую десантировался батальон капитана Полуянова, была на самом деле довольно большой «столовой горой», с плоской и обширной вершиной...

Комбат разбросал три роты десантников по трем основным направлениям, с которых могли прийти «духи», и усилил каждую одним из трех разведвзводов роты Нестерова...

...Мотострелки вовсю пробивались по дну ущелья вдоль реки, и Масуд, свернув наскоро свой штаб в Рухе, пошел на Мариштан...

Идея его была понятна – добраться по этому небольшому ущелью, подняться до подножия горы Пальфадж и... уйти в Гиндукуш.

Да только... на его пути встали десантники «Полтинника»...

... – Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду!!! – ДШК долбил из кишлака по склону и по вершине высотки, где засели десантники. – Ду-ду-ду-ду-ду-ду!!!

Тяжелые, крупнокалиберные пули лохматили сухую землю, разрывая ее в клочья, и косили кусты «зеленки» так, словно по ней, раз за разом, проходились огромной невидимой косой.

– Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду!!! – вторил этому пулемету второй ДШК.

– В-вау! В-ва-вау! – взвывали пули.

– За камни! За камни! – орал во всю глотку Пионер на своих разведчиков, разбрасываясь приказами направо и налево. – Прячьте головы, полудурки!

– П-ш-ш-ду-дух-х! – прилетела из кишлака и разорвалась граната, выпущенная из РПГ-7.

... – Индеец! – услышал Артур голос своего лейтенанта сквозь грохот боя. – Сабиров, ко мне!

Пригибаясь к самой земле, Артур рванул на голос и натолкнулся на Топора через десяток шагов.

– Я здесь, товарищ лейтенант! – гаркнул он еще в полете и приземлился в небольшую ямку, едва ли не на голову офицера.

– Значит, так, «замок»! – Лейтенант был настолько возбужден боем, что его раскрасневшееся лицо было похоже на помидор. – Есть приказ Пионера!.. Собирай взвод! Скоро стемнеет, и тогда мы пойдем на склон! Спустимся метров на сто и соорудим засаду...

– Ясно! Сделаем!..

– Задача: подпускаем «духов» на бросок гранаты, забрасываем «эфками» и откатываемся на 20– 30 метров вверх, пока наши их сверху долбят... Потом маскируемся и ждем «вторую часть Марлизонского балета»... Иначе их не остановить!

– Все ясно, Топор! – ответил Артур лейтенанту. – Сделаем как надо!..

...Нет, не зря крупнокалиберный пулемет ДШК афганцы называли «королем гор»!.. Его мощные пули крошили землю и камни в пыль, и у десантников уже были потери. А под прикрытием этого массированного огня...

Артур, улучив момент, посмотрел вниз и понял, что ночь предстоит «очень длинная»...

На них неотвратимым цунами накатывали черные и какие-то бесформенные призраки...

Вот тогда-то Индеец и подумал, что моджахедов не случайно назвали в Афганистане духами... Именно духами, и ничем иным, особенно сейчас, в густых вечерних сумерках, они и были...

Они едва-едва были видны теперь, в этом чернильном мраке, спустившемся на ущелье, но по количеству автоматных вспышек Артур примерно представил себе масштабы той задницы, куда они все вместе попали: «Рыл двести, не меньше! Мать твою! А идут-то как, суки!!! Грамотно, профессионально!.. Блядство-то какое!..»

Зрелище на самом деле было жуткое...

«Духи» шли волнами, и в этой атаке чувствовалась серьезная подготовка – простые «пастухи» обычно ходили в атаку толпой, кто во что горазд... А сейчас... Пока одна «волна» делала рывок по склону метров на десять-пятнадцать, вторая поливала русских «шурави» свинцовым ливнем. Потом... та, первая, «волна» словно исчезала куда-то, словно ее и не было вовсе, и наступало небольшое затишье, секунд на тридцать... А потом «волны» менялись местами, и все повторялось заново...

Огонь по десантникам не прекращался ни на секунду!..

Да еще и эти ДШК, которые стреляли длинными очередями прямо по тем «гнездам», которые русские «шурави» еле-еле сумели соорудить за те несколько часов, которые они находились на высотке.

«Если эти «волны» не погасить на склоне, то они точно до нас докатятся! – подумал Артур. – А так... Глядишь, если их «фруктами» забросать, то на следующую атаку они не сразу соберутся!»

Бой был ожесточенный, стреляли все.

Все кроме разведчиков лейтенанта Топоркова...

Двадцать четыре тени, которые вел за собой древний подъесаул Белозерский, прошли по вершине горы метров триста и стали спускаться на склон, скрытые от вражеских глаз не только стремительно сгущавшейся темнотой, но и почти непроходимым лабиринтом «зеленки».

Эти парни уже были героями, решившись на такие маневры. Да только другого выхода не было. Потому-то и решился комбат Полуянов отправить разведчиков на склон, согласившись с доводами капитана Нестерова. А сам Пионер... Да он не был бы, наверное, Пионером, если бы не пошел вместе с этим взводом...

...21.40 РМ...

...Разведчикам повезло... В тот момент, когда они, потратив на все эти плутания по «зеленке» не меньше часа, добрались до намеченного комбатом рубежа, «духи» Масуда откатились в Мариштан... Потери были и у них, и потери немалые, потому-то и отошли они в кишлак, чтобы оценить ситуацию и, наверное, перегруппироваться... И выкурить с горя по паре-тройке самокруток анаши, для спокойствия души...

Это временное затишье было только на руку разведчикам, и Пионер не стал терять времени понапрасну...

– Занимаем оборону, бойцы! – проговорил он громким шепотом. – Топор! Раздели взвод на «тройки»! В каждой «тройке» старшим должен быть опытный солдат или сержант! Расстояние между «тройками» – пять-семь метров!

Восемь «троек» растянулись в одну линию по склону примерно на полсотни метров и залегли в густом кустарнике в ожидании своего часа...

Индеец вошел в состав самой, наверное, странной группы: он, капитан Нестеров и подъесаул Белозерский.

Пионер так и сказал ему, когда назначал в состав своей группы:

– Ты этого своего казачьего «земляка» нашел, ты его к комбату привел, вот теперь ты и будешь его нянькой! Теперь он будет на твоей совести, Индеец. – Новости в среде разведчиков распространяются со скоростью света, а уж о том, кто какой «позывной» заработал, и подавно! Потому и не было уже для ротного секретом, как и при каких обстоятельствах заработал свой позывной «Индеец» его «молодой» сержант Сабиров. – Сбереги старого, сержант... Жаль деда, если погибнет... А я тебе помогу! Да и дед, по ходу дела, может что-то дельное сказать, поэтому я тоже должен быть рядом!..

Их «тройка» находилась в самом центре засады, в том самом месте, откуда Пионер, если придется, мог бы докричаться и до левого, и до правого ее флангов.

И началось томительное ожидание...

Все понимали, что атаки из Мариштана сегодня ночью будут обязательно – Масуду надо было уходить за перевал, чтобы сохранить свою жизнь, и он рвался туда, как настоящий дикий лев, которого закрыли в клетке. Понимали и готовились к ожесточенному бою. А он все никак не начинался. «Духи» либо ждали чего-то, либо планировали какую-то крупномасштабную пакость.

Ожидание... Нет ничего тягостнее...

А под палящим майским солнцем на раскаленных камнях, да плюс разреженный, как из духовки, опаляющий воздух на высоте за две с половиной тысячи!.. И хоть сейчас, в ночных сумерках, когда в голову уже не палили прямые лучи безжалостного афганского солнца и от реки вдоль ущелья дул устойчивый, прохладный сквознячок, все это уже не превращало ожидание в многочасовую пытку, как это было днем, но!.. Теперь пытка была другая – ожидание неминуемого боя!

Пытка даже для таких уже многоопытных офицеров-разведчиков, как Топор и Пионер! А что же было говорить о других?! А что было говорить об Артуре, для которого это вообще был самый первый в жизни «боевой выход», самая первая, настоящая встреча с «духами»! От нетерпения он за эти несколько часов просто измаялся весь!

«Ну, когда же уже? – билась в его голове единственная мысль. – Когда же вы, падлы, бородатые, на склон полезете? Ждать уже мочи нет!..»

Но... Что такое разведчик? По той роли, что в его жизни или смерти играет ожидание, эта специальность в воинских профессиях сравнима только разве что со снайпером.

Засада... Превратился в камень, в куст, в пень и замер... По нужде – под себя, в штаны... Не подтираясь... Чтобы дикий кролик, пробегающий мимо и решивший ненароком поужинать, сожрав зеленую травку, не догадался, что он слопал маскировку на твоей макушке, и поскакал себе дальше, по своим кроличьим делам! В засаде, даже если гусеница заползла тебе в нос, то ты даже чихнуть не имеешь права!!! И уж особенно ночью! Потому что резкий звук в горах разносится многократно повторяющимся эхом чуть ли не на километры, а местные «бородатые» такие звуки страсть как не любят! И более того – они обязательно попрутся проверять, что это там такое чихает! Толпой попрутся, как пить дать! Морд в сто – сто пятьдесят!.. Ну, интересно же, в конце концов, хоть чем-то развлечься! Да оно и понятное дело... Телевизоров здесь нет, да они и слова-то такого здесь не знают! «Любить» своих жен... Ну, не сверлильный же станок мужчина, в самом-то деле.

...Коран разрешает, и даже «приказывает» правоверному мусульманину заниматься этим потным делом только после захода солнца. Только им, и ничем другим! Да только... Сегодня все Кораны для «духов» были побоку! Сегодня им нужно было спасать свои правоверные шкуры от пуль русских «шурави». Поэтому и Топор, и Пионер, да и комбат Полуянов были уверены в том, что «духи» если и затихли на время, то означать это может только одно – они вышли под покровом ночи побродить со своими бородатыми друганами по горам. Да и поискать безопасные пути отхода для своего Панджшерского Льва, а заодно и пострелять во что-нибудь движущееся в «зеленке» – это самое ОНО! Это дело для «настоящего мужчины»!

Разведчику в «поле» нужно суметь стать хамелеоном и так же, как он, мимикрировать, «изменить окраску», слиться с окружающей средой! Да еще так ловко, чтобы тот, кто в этих местах родился и вырос, не обратил ненароком своего внимания на невесть откуда появившийся на склоне «левый» валун!

...А что уж говорить о засаде ночной. Той, которую попытался организовать капитан Нестеров?

По большому счету, это и не засада была вовсе, а самый настоящий капкан! Им, разведчикам, сегодня уже не нужно было брать «языка», он у них уже состоялся, да еще такой, о котором можно только мечтать! Теперь у них была другая задача – «рубануть сплеча» по тем, кто решит, что ночь – самое время, чтобы попытаться захватить высоту и «раскупорить» проход из Панджшера...

Кто-то скажет, что с этим могли бы справиться и другие бойцы, совершенно не обязательно разведчики. Может быть... Только... Уметь маскироваться и уметь ждать до самой последней секунды, сжав нервы в кулак, когда они уже звенят от напряжения в твоей башке, как натянутые струны, и не сорваться от этого напряжения в самый неподходящий момент, могли и умели только они, бойцы разведвзвода... Они, что бы там ни было, обязаны были дождаться своего часа, чтобы выскочить, как черти из табакерки, именно тогда, когда это станет необходимо.

И этот момент настал...

...«Духи» опять пошли в атаку на высоту, и опять это были волны, только... Теперь боевики действовали иначе.

На десантников, окопавшихся над Мариштаном, накатывали теперь три потока. Моджахеды уже не шли одной цепью. Они разбились на три довольно большие группы, по 50—60 боевиков, которые стали атаковать склон с трех направлений, и расстояние между этими отрядами было не меньше двухсот метров...

Видимо, кто-то очень умный и опытный руководил действиями боевиков, организовав атаку именно так!

Разбиваясь на отряды и атакуя с таким удалением друг от друга, отряды «духов» «разрывали» на части и оборону десантников, которым теперь тоже пришлось разделиться на отдельные отряды, и оборонять свои фланги. И ситуация тут же начала складываться не в их пользу – теперь на каждого русского «шурави» приходилось по два, а то и по три «духа»...

В общем, классика «тактики войскового подразделения при атаке противника, находящегося в обороне», – для успешной атаки перевес атакующих должен быть троекратным...

... – Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду! – опять долбил по склону ДШК, словно неутомимая швейная машинка.

– Ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду-ду! – вторил ему длинными очередями второй крупнокалиберный «близнец».

– А-а-а-а! Алла Акбар!!! – Духи перли на склон в полный рост, стреляя от бедра и горланя во все горло: – Алла! Алла! Алла Акбар!

Это была самая настоящая «психическая атака».

И это было по-настоящему страшно!..

Аж мурашки табуном от ушей к копчику...

...Артур поежился от этого «табуна» и проговорил едва слышно:

– Они что, совсем дурные? Или в сиську пьяные, бля? – спросил он у Нестерова, лежавшего рядом с ним. – Они же в полный рост на наши пулеметы прут, долбоебы! Че они творят-то, товарищ капитан?

Пионер только улыбнулся, словно волк оскалился:

– «Пошалили» пацаны немного, пока у них «перекур» был. Вот шары у них от «афганки» и заехали... Ничего! Нам это только на руку! Они сейчас как роботы – кроме гребня вокруг высотки ни хрена не видят!

– «Пошалили»? – не понял Индеец. – Это как?

– «Шалы» накурились! – еще шире улыбнулся Пионер. – «Афганки»!.. А она у них ух какая! Все мозги продирает!..

– «Афганка»? А что это?

И тут заговорил подъесаул:

– Тут такое дело, господин урядник... – Голос старика был очень тих, да еще с такой хрипотцой, что Артуру показалось на секунду, что кто-то трет камнем о камень. – Как говорят сами афганцы: «Аллах позаботился о детях своих в этих горах и подарил им возможность хоть на время улетать в его райские сады, чтобы правоверный мусульманин мог увидеть, что ждет его после смерти на этой грешной земле!»... Я и сам, чего греха таить, всю жизнь курю эту отраву... Порой хоть так, но мне удавалось на время вернуться на Родину... В Европе проще – там для русской души есть и вино, и водка, а здесь... Здесь только она, «афганка»...

Артур посмотрел на капитана, и тот подхватил рассказ старого казачьего подъесаула:

– «Афганка»... Она растет здесь повсеместно. Вернее, не так... Она-то, зараза, растет здесь действительно повсеместно! И в степных районах достигает порой такой высоты, что не то что человека, а даже башни бээмдэшки не видно – по три метра и выше!.. Но именно «афганкой» как раз называют только ту, которая растет на высоте между 2000 и 3000 тысячами метров над уровнем. Самая крепкая в мире, дикорастущая конопля, мать ее!.. – Капитан в сердцах сплюнул. – И никогда не было ни одного плененного «духа», чтобы в его одеждах не нашелся хотя бы самый захудалый пучок этой «соломы»!..

И тут, не говоря ни слова, подъесаул Белозерский залез рукой за пазуху и извлек из недр своих афганских одежд небольшой старенький, расшитый потершимися за долгие годы золотыми нитками по бордовому бархату большой кисет. Он развязал его шнурки, раскрыл и поднес к лицу Артура.

И в нос Индейца шибанул мощный запах анаши...

Так мощно, что Артур резко отпрянул, невольно поморщившись.

А Пионер улыбнулся еще шире, оскалив зубы:

– Нарики!!! Все поголовно!!! Конченые нарики!!! Обкурятся этим говном, и вперед, на танки... Пить-то нельзя по Корану, а «обдолбиться» можно – это не запрещено... Вы уж простите меня, господин подъесаул...

– А за что прощать, господин капитан, если это истинная правда... – грустно проговорил старик и стал сворачивать самокрутку. – Возможно, что именно она и сломала мне всю жизнь. Зараза нерусская!

Капитан посмотрел с сожалением на старика и проговорил, обращаясь в Артуру:

– А «косяки» они себе лупят такие, что смотреть страшно – чуть ли не в три пальца толщиной! А че там, в самом-то деле?! Это опийный мак штука дорогая, ее нужно специально высаживать, растить, ухаживать, собирать, перерабатывать... А анаша... За «афганкой» отошел пару метров от кишлака – и все! Ты уже в порядке... А главное, что на шару! «Аллах позаботился»!..

...«Духи» шли от кишлака во весь рост и стреляли из всего, что могло стрелять, совершенно не догадываясь о том, что смерть их поджидает намного ближе, чем они рассчитывали...

Да вот только разведчикам приходилось туго – они сейчас находились меж двух огней. Нет! По тому месту, где была засада, пока никто еще не стрелял, но...

Это не самые приятные ощущения, поверьте на слово, когда все пули и гранаты, выпущенные из гранатометов с двух сторон, проносятся у тебя над головой!.. Хочется уподобиться страусу и сунуть свою башку так глубоко в землю, чтобы снаружи даже пятки не торчали!.. И это желание, что самое смешное, сидит в твоей голове не постоянно, а с четкой периодичностью: очередь – желание, еще очередь – еще желание спрятать голову...

И если тебе повезло и у тебя оказался мудрый, понимающий, а главное, опытный командир, который сумеет тебя в этот момент чем-то отвлечь от дурных мыслей, то считай, что тебе повезло...

Индейцу в этом самом первом настоящем бою более чем повезло!..

Рядом с ним был многоопытный Пионер, который зорко наблюдал за тем, что происходит вокруг, и попутно учил Артура премудростям разведчика, рассказывая о нравах афганцев:

– Гостеприимство на Востоке, сержант, таково, что путника, а особенно если он еще и «воин Аллаха», привечают со всеми возможными почестями... Накрывают большой, богатый дастархан, режут барана, готовят плов, шурпу, ну, и так далее... А заканчивается весь этот «кильдым» горячим и очень сладким чаем под чилим и теплой женщиной-усладой на всю ночь – это у тех, кто побогаче, у баев. А у тех, кто победнее, дастархан тоже имеет место, только он гораздо более скудный, и заканчивается он без женщины, но со здоровенным косяком «афганки» во рту... Сегодня Масуд с братвой «в гостях» у жителей Мариштана, только рассиживаться ему за дастарханом некогда – того и гляди, мы его за вымя прихватим... А вот курнуть «для храбрости» они, по всему видать, успели...

– А чего ж нам это на руку?

– Да «афганка» вгоняет человека в эйфорию!.. Он ни хрена не боится и думает, что бессмертен – это, конечно же, опасно. Но! У этой «шалы» есть другой, побочный, очень выгодный для нас эффект! – Капитан улыбался так, словно он прямо сейчас собирался не воевать, а сходить на концерт какого-нибудь юмориста, и уже предвкушал свое «развлечение». – Человек, обкурившийся этой дурью, видит только свою цель и идет к ней напролом! Но если натыкается на что-то неожиданное, что не входило в его личные планы, то это «что-то» вводит его в глубокий ступор! Вот этим мы и воспользуемся, сержант! Пока эти нарики врубятся в то, что вокруг них происходит, мы от души повеселимся!.. Устроим этим обкурившимся полудуркам «День разведчика»!

Артур посмотрел на капитана, потом на подъесаула, который уже успел раскурить свою самокрутку, распространявшую крепкий пряный запах, и подумал:

«...Че-то, блин... А сам-то Пионер? Он, часом, не успел этой «афганки» покурить, пока мы на вершине первые атаки отбивали? – Он еще раз посмотрел на капитана, который, словно застоявшийся конь, уже дрожал всем телом от нетерпения. – Ну, точно! Да и дед, кажется, уже того... В хороший кайф вошел... Что ж... Придется присмотреть за ними обоими – не хватало нам еще ротного потерять!»

Прав был тогда Артур или нет, он этого так никогда и не узнал. Да, если честно, он к этому не особенно-то и стремился...

...21.55 РМ, время «Ч» [6]6
  Не знаю, как сейчас, но раньше так в Вооруженных силах обозначали время атаки. (От автора.)


[Закрыть]...

...Буквально ополоумевшие от наркотика, моджахеды перли по склону, как танки, невзирая на то что их, словно траву, косили пули десантников, засевших на высоте...

Они шли очень целеустремленно и как-то даже неотвратимо, горланя во всю глотку:

– Алла! Алла Акбар!..

До вершины им оставалось пройти еще метров 250—300, и кое-кто из них, видимо, уже окончательно уверовав в свою победу, даже начал кричать:

– Шурави! Таслим! Таслим! [7]7
  На фарси это что-то сродни тому, как во время Великой Отечественной немцы кричали окруженным русским бойцам: «Рус! Сдавайся!» (От автора.)


[Закрыть]

– Ну вот... Кажется, и нам уже пора показать им наш «таслим», – громко проговорил капитан Нестеров, приподнимаясь в кустах на одно колено. – Пока эти полудурики нам на голову не наступили...

Он выдернул чеку из «эфки», которую уже давно сжимал в своем огромном кулаке, и гаркнул так, что сумел перекрыть своим мощным голосом грохот боя:

– Разведка! Одной гранатой! По «духам»! Огонь!..

И мощно, навесом, метнул свой ребристый «фруктовый подарок» в сторону наступавших...

Каждый из бойцов разведвзвода должен был метнуть по одной гранате! А это уже двадцать три «лимонки»! Практически залп артиллерийского дивизиона!

– Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! – рвались гранаты прямо в гуще боевиков. – Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух!

Эффект был поразительным!

Разведчики метнули свои «фрукты» так ловко, что участок склона, по которому пер основной, «центральный» отряд «духов», был накрыт почти пятидесятиметровой полосой взрывов...

– Еще раз, разведка! – проорал Пионер и швырнул в основательно поредевший отряд моджахедов еще одну гранату.

И все повторилось:

– Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух! Ду-дух!

...Загорелись, запылали сухие кусты «зеленки», освещая ярким высоким пламенем застывших, словно соляные столбы, тех немногих «духов», которым удалось остаться невредимыми в этой вакханалии взрывов...

– Топор! – прокричал Нестеров. – Отводи взвод на пятьдесят метров вверх по склону! Держи фланги, чтобы «соседи» за вами не рванули!

Пионер был прав – разведчикам нужно было немедленно отходить вверх по склону, чтобы по крайней мере выйти из освещенной огнем зоны и перестать быть «мишенями» для тех двух отрядов, которые лезли вверх по соседству на флангах. А там... Возможно, и удастся найти еще одно местечко, чтобы организовать такую же засаду.

И в этот момент...

Да... «Афганка» в больших количествах порой может творить «чудеса». Даже с древними старцами...

– Твою мать, подъесаул! – проорал Нестеров и ринулся в ту сторону, где еще несколько секунд назад рвались взрывы. – Назад! Назад!

Индеец тоже несся рядом с капитаном, как настоящий скакун, и мысли в его голове неслись таким же галопом:

«Как же ты, мать твою, там оказался! Когда успел?..»

...Эти двое мчались на выручку старому белогвардейскому офицеру, а тот...

Подъесаул был похож на смерч, который вдруг возник из ниоткуда прямо посреди боевиков...

Полы халата были подоткнуты под веревку, служившую старику поясом, чтобы они не мешали движению старого казака, и...

Сабля! Эта старая, видавшая на своем веку столько же, сколько и ее хозяин, а может быть, и больше, старая кавказская сабля в этот момент была похожа на блестящую молнию, которая раз за разом била среди ночи, насмерть поражая супостатов...

– Щ-щух! – пел блестящий изогнутый клинок.

– Шмяк-к! – врезалась сталь в человеческую плоть.

– А-а-и-и-я-а-а! – вопили поверженные старым рубакой враги.

Ах! Какое же это было зрелище!

Только тогда, именно в тот миг Артур и понял, почему настоящие казаки, такие, как его дед, гордятся своим происхождением! Понял, за что боялись, но тем не менее уважали и любили этих уникальных, неповторимых, бесстрашных вояк во всем мире. И почему о них складывали легенды и пели песни.

...Это сложно для понимания простого гражданского человека.

Смерть сама по себе штука совсем не эстетичная, и наслаждаться видом того, как один сбивает другого, – для этого нужно быть совершенно «отмороженным» садистом, с напрочь свернутыми мозгами... Нет, эстетики в этом нет никакой и быть, конечно же, не может!

Но в том, что сейчас происходило на глазах Артура, была красота! Красота истинного воинского бесстрашия!

Во времена Первой мировой, а потом и Гражданской войны, да и Великой Отечественной тоже, бывали такие случаи, причем отнюдь не редкими... Когда в атаку на противника, на пулеметы и пушки, а позже даже и на танки шла в атаку конная казачья лава! С шашками наголо, с пиками наперевес и с истошными криками: «Сечь! В сечь!»...

И противник бежал! Да-да! Бежал! Полистайте историю!..

Выдержать «психическую атаку» конной казачьей лавы, зная, что тебя прямо сейчас могут наколоть на пику, как большого кабана на вертел, или рассечь от головы пополам этим метровым «ножичком», – нервов на такое хватало далеко не у каждого!

Вот и была у казаков слава самых бесстрашных вояк...

Те времена давно ушли, канули в Лету, но...

Той ночью Индейцу довелось увидеть в деле настоящего казака-рубаку, ходившего в бои еще против османов...

Артур, как и капитан Нестеров, даже застыл на какой-то миг, залюбовавшись этим совершенно «киношным» зрелищем.

Но тут...

Уже взмыленный, как конь, проскакавший несколько десятков километров, с совершенно безумными глазами, подъесаул бросил мимолетный взгляд через плечо и заорал дурным голосом:

– Что встал, урядник?!! В сечь! В сечь! Х-хек! Х-хек!..

И словно кто-то отвесил им двоим по здоровенному пинку под задницу...

Пионер подхватил за ствол, как дубину, валявшийся на земле «духовский» АКМ с тяжелым деревянным прикладом, а Артур...

В Индейца вселился, видимо, дух его деда-есаула, и он ринулся в рукопашную со своей нагайкой...

– Н-на-а! Ту-х! Н-на! Н-на! Ту-х! Ту-х!

Орудовал своей «дубиной» Пионер, и афганские головы в плоских шапочках лопались под этими ударами, как гнилые арбузы.

Мелькала окровавленной молнией старая сабля в руках не потерявшего былой ловкости подъесаула Белозерского, и разлетались от нее в разные стороны когда руки, а когда и головы...

– В сечь! В сечь, казаки! – орал он, распаляя себя и своих соратников...

– Щ-щух! Чавк! А-а-и-а-я! – пела свою песню казацкая нагайка, не отставая от сабли. Старинное казацкое оружие...

В умелых, натренированных с детства руках нагайка стала на этом склоне в афганском ущелье ничуть не менее смертоносной, чем добрая казацкая шашка! Она раз за разом рубила пальцы, сжимавшие оружие, и вырывала огромные куски окровавленной плоти из «духовских» глоток...

...Сколько по времени длилась эта вакханалия рукопашной схватки, если ее вообще можно было так назвать, эти трое не знали...

Остановились они только тогда, когда остались одни посреди кучи поверженных «духов». «Центральный» отряд Масуда попросту перестал существовать – его сначала взорвали, а потом попросту вырезали под корень трое совершенно бесшабашных вояк, трех разных поколений русских воинов...

...22.15 РМ...

... – Славно погуляли, – «проскрипел» сиплый голос подъесаула. – Как в молодости... Теперь и возвращаться пора...

– Ты на кой фуй сюда полез, дед? – проорал капитан Нестеров и стал озираться от неожиданности.

Да оно и понятно...

Эти трое даже не заметили, как вокруг них, да и на всем склоне, образовалась кладбищенская тишина, и только горное эхо отозвалось на крик Пионера:

– Дед! Дед! Ед! Ед! Ед!..

– Не понял! – проговорил уже тише капитан.

– Теперь уже не надо орать во всю глотку, господин капитан... – проговорил устало старый казак. – Боевики «Льва» ушли... Совсем ушли, господин сотник... И нам пора... А мне-то уж и подавно...

И он стал медленно оседать на землю...

...Август 1990 г. Расположение спецотряда «Сова»...

...Филин слушал своего друга, разинув рот, и перед его глазами явственно, словно он смотрел кино, вставала картина той сечи...

А Индеец продолжал свой рассказ, переживая заново свой самый первый бой:

– Мы сразу даже и не поняли, что произошло... А когда кинулись...

– Подранили старого? – спросил Андрей, хотя уже и так знал ответ.

– Да уж... Подранили... – проговорил Артур.

И в этот момент произошло то, чего Филин никак не мог ожидать от своего друга, такого прожженного, опаленного войной друга... Из глаз Индейца выкатились две скупые солдатские слезы!

А он... Он даже не заметил этого, продолжая рассказ:

– Знаешь, командир... Он даже не упал, а просто как бы присел на камень и оперся рукой о свою саблю...

19 мая 1982 г. Афганистан. Панджшер.

Там же и те же...

...Пионер опустился перед стариком на одно колено и проговорил:

– Ты чего, дед? Ты ранен?

Подъесаул посмотрел на капитана, потом на Артура и тихо проговорил:

– Зацепили меня... Кажысь, отвоевался подъесаул Терского казачьего войска Павел Белозерский... – Это был тот первый и едва ли не единственный раз, когда старый казак назвал свое имя. – На покой пора...

– Куда? Куда тебя ранили, дед? – спросил Нестеров и стал нервно ощупывать старика.

– Не надо, господин капитан... Ни к чему это уже теперь... – проговорил устало подъесаул и отвел его руки. – Вы мне только к вашему Сотенному Старшине, господину Полуянову, помогите дойти. Мне ему еще кое-что сказать надобно...

Он поднял мутный взгляд и проговорил требовательно:

– Ну что встали, господа? Урядник! Помоги подняться! – он протянул к Артуру руку. – Да и ты не стой, сотник! Помоги малому...

Капитан и сержант подхватили старика, подставив под его руки свои плечи и шеи, и осторожно поволокли его вверх по склону...

Эти трое успели пройти всего-то метров двадцать, когда из кустов им навстречу выскочили лейтенант Топорков и «дедушка Советской армии» ефрейтор Медведев, которого за огромный рост, силу да и за фамилию называли Балу...

– Помощь требуется? – спросил взволнованный лейтенант.

– Нет! – ответил Нестеров. – Кажется, деда нельзя тормошить... Иди к пацанам, Слава, и организуй еще одну добротную засаду... Хотя, мне кажется, что сегодня уже ничего больше не будет... Но подстраховаться надо в любом случае!

– Сделаем в лучшем виде, Пионер! – ответил взводный. – А с дедом что?

– Мы его с твоим «замком» к комбату отнесем! Что-то он нашему Полуяну сказать хочеть...

– Балу! – скомандовал лейтенант. – Сопроводишь командира роты, потом вернешься!

– Есть!

– Прикроешь, если вдруг что...

Нестеров только благодарно кивнул головой и тихо проговорил:

– Ну, что... Пойдем помаленьку, сержант... А то что-то нашему старому казаку совсем хреново становится...

Подъесаул только улыбнулся грустно на эти слова, вздохнул глубоко, и на его губах запузырилась кровавая пена...

...22.50 РМ...

...Возвращаясь на вершину горы, Нестеров уже не выбирал дороги, а пер напролом через кусты, понимая, что его раненый может и не выдержать долгой дороги, и его во что бы то ни стало надо доставить к комбату, пока он не отдал богу душу...

А старик... Он на всем этом пути так ни разу и не потерял сознания, да еще и пытался помогать своим спасителям, кое-как перебирая по земле ослабевшими ногами... Видимо, у него была какая-то цель, и он хотел непременно до нее добраться...

Мучения старика закончились через полчаса, когда они перевалили за гребень и едва не упали в объятия капитана Полуянова.