Текст книги "Нити"

Автор книги: Андрей Молчанов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 8 страниц)

Андрей Молчанов
Нити

БЕСЕДЫ НА ВЫСШЕМ УРОВНЕ

– Я был у Главного.

– Я в курсе.

– В курсе беседы?

– Естественно, нет.

– Так вот. Он взбешен. Это в самом деле – нонсенс… Похитить внаглую его советника! Над нами смеется весь мир.

– Ты сам знаешь, кто и как создал территорию, на которой от подобного не застрахованы даже мы с тобой.

– Вопрос не в территории. А именно что в нас с тобой… Ты понимаешь?

– Я понимаю.

– Тогда надо выбираться из проблемы совместными усилиями обоих ведомств. Сегодня ушат дерьма вылит на меня, завтра – на тебя. Уже заготовленный, кстати.

– Что ты конкретно предлагаешь?

– Сейчас нам нужны зацепки… Любые. На уши надо поставить агентуру по всей стране. И нашу, и вашу. Любой случайный разговор, любой намек…

– Я уже дал команду. Хватаемся за каждую нить. Теперь. Есть информация: за акцией стоят люди, приближенные к Дагестанцу.

– Наш дагестанский авторитетный друг тут ни при чем…

– Да, но он может выйти на этих людей, уже достаточно. К тому же он, вроде, действительно твой друг…

– Давай не передергивай…

– Хорошо. Поговори с ним. Доверительно.

– Я понял, но, думаю, пока рано…

– Почему?

– Это – будущие уступки. Касающиеся в том числе и бюджетных распределений. Если обманем его – окажемся в болоте еще более вонючем и глубоком.

– И что предлагаешь?

– Потянем время. Башку пленнику не отрежут, советник – товар перспективный, а там – посмотрим на настроение Главного… Глядишь, остынет… А тогда – другая игра.

– Значит, напрягаем хлопцев, пусть ищут ниточки?

– А это – их работа! И вообще… среднее звено костенеть не должно, пусть бегают…

– Верно. Но! Найдем несколько миллионов на крайний случай?

– Давай пока о крайних случаях не…

– Я понял.

– Тогда – до связи!

МУЖСКИЕ СТРАСТИ

Автобус, видимо, только что ушел. Под прозрачным пластиковым колпаком остановки не было ни единого человека, кроме стройной высокой блондинки в легком элегантном плаще с изящно подвернутыми рукавами, открывавшими ее точеные руки.

Женщина, чья красота была оценена им, Вадимом, ослепляюще-молниеносно, как найденная на асфальте камея, заставила его невольно сбавить скорость, а когда кисть ее нерешительно поднялась в просящем жесте, он, не раздумывая, вывернул нос “Кадиллака” к кромке дороги, окончательно затормозив.

Ах, какое лицо – нежное, милое… Ах, какие волосы, словно лучащиеся своей ухоженностью и чистотой… А легкий изящный шарфик, подчеркивающий хрупкую беззащитность шеи?.. А эти чуточку припухлые, словно зовущие к поцелую губы?.. Как оказалось это прелестно-утонченное совершенство здесь, в промышленно-спальном районе, среди кривых и серых пятиэтажек с разномастно и угловато застекленными выступами балконов и безликими складскими модулями со подслеповатыми оконцами?

– Мне до метро… – виновато произнесла она.

– Садитесь, конечно…

И сразу мысли Вадима перемешал в бестолковую круговерть пахнувший на него щемяще-тонкий аромат дорогих духов, и застил глаза, как отпечаток солнечного диска, гладенький, обливной капрон колготок на умопомрачительных коленях незнакомки, и табу на прикосновение к этим коленям в тот же миг стало невыносимо, однако он привычно совладал с собой, довольно-таки небрежно и вместе с тем насмешливо, промолвив:

– Вообще-то, я не таксист, мне просто неудобно оставлять на обочине в ожидании корявого автобуса столь прелестную даму… К тому же я располагаю временем. А потому не стесняйтесь, говорите адрес, и я вас доставлю куда-либо безо всякого там “до метро”…

– Да что вы! Мне в Новые Черемушки, а это – через весь город…

– Сочту за честь, – отозвался он беспечно. – Кстати – Вадим…

– Настя, – представилась она с ноткой стеснения.

– Какое красивое имя… И вполне, надо сказать, соответствует вашей внешности.

– Спасибо… – Она явно смутилась.

– Чем занимаетесь, Настя? В этой жизни? – весело спросил он. – Если не секрет, конечно…

– Не секрет. Работаю учительницей.

– Вы?! – искренне изумился он.

– Да, я! – отозвалась она, с некоторым вызовом вскинув на него глаза. – А что, это, по-вашему, презренная профессия? Или я ей внешне не соответствую?..

– Профессия наиблагороднейшая! – заверил он. – Но вам больше подходит, на мой взгляд, ремесло фотомодели… Не пробовали?

– Представьте – нет.

– А какая у вас специальность, о, прекраснейшая из учительниц?

– Французский язык.

– А вот это замечательно! – проговорил он с чувством, и даже пристукнул по рулю кулаком. – И знаете, почему?

– И почему же?

– У меня был приятель, – пояснил Вадим. – Вернее, он и сейчас есть… Но – эмигрировал в Австралию. И, отъезжая, оставил мне свою библиотеку. А библиотеку собирала его покойная матушка – переводчица с французского… Так вот. У меня куча всяких толстенных словарей, книг… Сам я французскому учиться не собираюсь, выбросить книги – святотатство, а вот кому бы их отдать для пользы дела… Настенька, если у вас есть желание, может, взглянете? Если что-нибудь вас заинтересует, беру на себя обязательство: непременно отвезу всю эту литературу прямо к вам… До порога. Ну, как?

– Предложение, конечно, интригующее… – мягко улыбнулась она.

– И что же вам мешает его принять?

– Ну… – Она замялась. – Приеду к незнакомому мужчине, там еще какая-нибудь жена…

– Во-первых, мы уже познакомились, – возразил он. – Меня зовут Вадим, а вас – Настя, так, по-моему? Во-вторых, жены нет… В-третьих, позвольте вопрос: а вы замужем?

– Нет…

– Тогда это просто судьба…

– Вы полагаете?

– Уверен.

Она с кокетливым вниманием посмотрела на него и, встретив взор, исполненный сосредоточенного обожания, с замешательством отвернулась, сказав:

– Что же… Все может быть.

Эта ее ремарка в немалой степени укрепила надежды Вадима…

– Так когда же произойдет осмотр библиотеки? – настойчиво спросил он. – Давайте заедем сейчас?

– Что вы! – Она взглянула на часы. – У меня сегодня еще уйма дел…

– А какие планы на вечер?

– Ну на вечер… Вероятно. Но – не раньше семи часов.

– Вот и дивно. А телефончик ваш, Настя, можно узнать?

– Телефончик? – Она задумчиво посмотрела вперед себя, в несущееся в глаза пространство серого, осеннего города, угнетенного ненастьем подступающей зимы. – Знаете, Вадим, давайте поступим так… Вы мне оставьте свой, я вам непременно позвоню.

– Ведь обманете… – недоверчиво прищурился он.

– Нет, ни в коем случае, – просто и искренне произнесла она. – В семь часов вечера – обязательно…

– Вот… – он вытащил из бумажника “визитку”. – Тут мой домашний, служебный, мобильный… Звоните на мобильный, это наверняка. Но все-таки, дайте и ваш…

– Не сегодня, ладно? – Она вздохнула. Произнесла нехотя: – У меня мама очень недоверчиво относится к мужским голосам… Свои семейные дрязги…

– Вот как? – Вадим удивленно вскинул брови. – И чем же они вызваны, извините за бестактность?

– Я развелась с мужем… В общем, длинная история, потом расскажу… – И – обреченно взмахнула рукой.

Последние слова, произнесенные вполне естественно, без всякого намека на лукавство, явились для Вадима просто-таки вожделенной благодатью, пролившейся на истомленное сердце… Значит, он тоже приглянулся ей, значит, встреча обязательно состоится, значит…

Неуемный бесенок желания сблизиться с этой женщиной и, что греха таить, непременно и самым скорым образом затащить ее в постель, этот бесенок возликовал: одинокая разведенная красавица! Подобранная в буквальном смысле на обочине! И тут он – молодой, красивый вице-президент крупной торговой компании на “Кадиллаке”… И что самое главное – также разведенный!

Ведь уже неделю он мается в своей квартире, упиваясь обретенной свободой, и то и дело хватаясь за телефон с желанием позвонить знакомым подружкам, готовым скрасить его холостяцкие вечера, но в следующий миг неизменно передумывая приглашать ту или иную доступную, однако надоевшую, как щи с селедкой солдату, пассию. Только набери номер, и через считанные минуты раздастся звонок в дверь, однако – что последует за этим звонком? Рутина! Тела давно прошедших дней…

А вся незадача – в нынешней тщетности поисков подружек новых…

И вот – подфартило! На ровном, как говорится, месте! Без приложения усилий! Подарок небес! Верно говорят: никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь…

Он искоса обернулся на прелестный профиль, затем, в который уже раз перевел взор на вожделенные колени…

Неужели сегодня искрящиеся колготочки спадут с них, и он, ухватив эти колени сильными ладонями…

– Вот здесь остановите… – произнесла она.

“Кадиллак” вновь принял вправо и замер у обочины.

– Ну… – Взявшись за дверную ручку, она посмотрела на него уже с откровенным и испытующим интересом, от которого у Вадима поползла внизу живота томительная истома. – Ну… я звоню. В семь.

– Ох, Настенька… – Покачал он головой. – Если этого не произойдет, вы нанесете мне удар, от которого едва ли оправлюсь…

Внезапно в глазах ее вспыхнул какой-то нежный, завораживающий блеск – зовущий, безоглядно устремленный будто в глубь его сути… И коротко, словно бы безотчетно наклонившись к нему, она чмокнула Вадима в щеку, а после решительно отворила дверцу и, не оборачиваясь, пошла в сторону снующих возле входа в метро людей, через секунду смешавшись с толпой.

Он закрыл глаза, совершенно одурев от прикосновения ее губ, аромата духов, и от того пронзительного предощущения близости, что тенью и шорохом выпорхнувшей из рук птицы еще дрожал, истаивая, на всем его существе…

А следом пришли рассудительные и холодные мысли: непременно надо купить что-либо поесть, хотя бы – пиццу, чтобы не возиться с готовкой… Далее и обязательно – фрукты… Презервативов целая упаковка, об этом беспокоиться не стоит… Что еще? Шампанского и сухого – целый бар, пару бутылок следует заморозить… А! Цветы! Чуть не упустил!

Впрочем, цветочницы в метро торгуют допоздна, так что с лютиками-орхидеями торопиться не стоит, а то не дождешься звонка, будешь эту оранжерею созерцать, как памятник своего наивного пролета…

А все-таки какая девочка, а? Чудо дивное! И неужели повезет? Неужели позвонит?

Настя позвонила в половине восьмого вечера. Торопливо извинилась за свою неточность.

– Чепуха, – урезонил он ее. – Неточность – вежливость королев… Надеюсь, встреча не отменяется?

– Ну, в общем, нет…

– Тогда – где?

– Не доезжая Курского вокзала из тоннеля – съезд на набережную…

– Так, знаю… Там, вроде, казино, и куча машин…

– Точно.

– Во сколько?

– Ну, я могу и через полчаса…

– Великолепно. Жду!

Уже сгустились черные октябрьские сумерки, и хлынул противный и подленький дождичек, когда он подъехал на оговоренное место, припарковавшись среди неясно чернеющих вдоль спуска к набережной машин.

Заглушил двигатель. И тут же услышал стук в стекло.

Открыл дверцу, различив в темноте какую-то неясную фигуру.

– Что вам?

Вместо ответа в скулу ему уперся пистолетный ствол, и тихий голос с кавказским акцентом бесстрастно порекомендовал:

– Двигайся на пассажирское сиденье. И без шума, а то хлопну, как муху…

Открылись задние двери, и в салон уселись еще двое.

Он ощутил на шее прикосновение то ли кончика ножа, то ли шила.

Незнакомец с пистолетом уселся на сиденье водителя. Хлопнули дверцы и салон погрузился во мрак.

– Бумажник давай, – распорядился бандит, сидевший сзади.

Пляшущей рукой Вадим достал из кармана бумажник, передал, не оборачиваясь, в сторону приказывающего.

– Ключи от квартиры где? – последовал следующий вопрос.

– Вот… – Чувствуя безжалостное стальное жало, впившееся в шею и грозившее неотвратимой смертью, он кивнул на связку, свисающую из замка зажигания.

– Значит, так, – пояснил голос сзади, также с кавказским акцентом. – Сейчас ребята едут на твою хату. Есть там кто?

– Н-нет… никого…

– Сигнализация?

– Есть, но… Я ее не включал… Я думал…

– Если, – с нажимом перебил его голос, – с ребятами что-нибудь случится, ты – труп. Ясно?

Человек с пистолетом вытащил связку ключей из замка, отсоединил от нее ключ “Кадиллака”, вновь вставил его в замок, а остальные ключи передал сквозь щель приспущенного окна волосатой лапе, вынырнувшей из темноты. После чего резюмировал, неизвестно к кому обращаясь:

– Сидим, ждем.

“Вот тебе и красотка на дороге… Вот тебе и учительница… – с содроганием думал Вадим. – Хорошенький преподнесла урок… Или же бандиты – случайность? Тогда сейчас она должна подойти…”

Нет, Насти не было…

– Складно вы с девочкой придумали, – произнес он с ненавистью и, одновременно, с неуверенностью.

Ответа не последовало.

Бандиты угрюмо молчали, чернота за оконцами сгущалась, сыпал холодный дождь на стекла, подернутые влажной белесой пленкой, и тянула душу тоской и беспомощным страхом удручающая в своей беспросветности безвестность…

Осень. Скоро зима.

“Увидеть бы эту зиму… Вот же попал! На ровном месте… Где найдешь, где потеряешь…”

Мысли текли вяло, бестолково и удрученно.

“Пагубные мужские страстишки… А как без них? Без них – никак. То есть, как-то и можно… Но это “как-то” и есть – никак…”

МАЙОР ПАКУРО

Широкоскулый и коренастый чеченец лет двадцати пяти, с аккуратной набриолиненной прической и тщательно выстриженными, будто приклеенными усиками над жестким изгибом плотно сомкнутых губ, сидел, охватив колено сцепленными на нем пальцами напротив майора Пакуро, и мерно, словно нехотя, цедил ответы на вопросы, касающиеся его, чеченца, биографии.

Никакими особенностями, относящимися к трудовым, боевым или же творческим вкладам данного лица в историю рода человеческого, это жизнеописание не блистало. Школа, техникум, работа в совхозе, после – война…

Где и кем был во время войны? Да никем, сидел дома, проедал домашние сельскохозяйственные запасы, прятался от бомбежек в картофелехранилище. Потом село заняли бандиты, то бишь, повстанцы, потом их выбили федералы, и пока выбивали, чья-то шальная пуля угодила ему, Мусе Асаеву, безвинной жертве политических и военных игрищ – в ногу, задев кость. Теперь приходится привычно и колченого хромать…

– И, значит, похромал ты, Муса, после всех этих передряг в столицу, – подытожил Пакуро. – Зачем?

– Всегда мечтал в институт поступить, юристом стать, – стеснительно поведал собеседник. – А тут, чувствую, и самом деле подоспела пора… Ну, родственники денег собрали, отправили сюда. Живу вот…

– Но сейчас, вроде, октябрь на дворе, – Пакуро указал на оконное стекло, задернутое безысходно-серой моросью холодного редкого дождя. – И вступительные экзамены, как мне кажется, минули…

– Опаздал, да, – согласился собеседник. – Но чем дома заниматься? В банду идти? Не хочу, я человек законопослушный. Что еще делать? У нас выбор невелик: либо криминал, либо нищета… Вот и решил: пока освоюсь в столице, на жизнь посмотрю, на людей… Вдруг, и работа подвернется?

– То есть, идет период акклиматизации, – уточнил майор.

– Именно. – Чеченец замолчал.

Замолчал и Пакуро, оценивающе глядя на сидящего перед ним кавказского гостя.

Многие факты своей биографии пришелец, естественно, утаил, сгладил острые углы, но это – ладно… Дело в другом.

Таких, как этот Муса – в столице, увы, ошиваются сотни. И нынешний праздный статус, равно как и история жизни этого парня – по крайней мере, официально им заявленные, к сфере интересов РУБОП не имеют никакого прямого отношения, если бы не одна деталь: явился сюда этот посетитель с утверждением, что знает, кто похитил в Чечне важного правительственного Советника, где примерно чиновник содержится и, самое главное, – каким образом его вызволить из плена.

Более того: ответы на уточняющие вопросы “кто” и “где”, чеченцем даны правильные, полностью совпадающие с оперативной информацией, что заставляет майора отнестись к посетителю не только всерьез, но и с вниманием едва ли не трепетного свойства… Кто знает, вдруг, благодаря этому парню, будет обнаружен доступ к решению актуальнейшей проблемы возвращения Советника на мирные российские территории, – проблемы, над которой упорно и покуда бесполезно бьются требовательно озадаченные Кремлем спецслужбы?..

В последнее время Пакуро специализировался на деятельности этнических преступных группировок, составленных из жителей неблагополучного кавказского региона. Естественно, нити клановых отношений, тянущиеся из обиталищ чеченских боевиков к их землякам и родственникам, проживающим в России, эти нити майор находил и прощупывал методично, с прицелом на решение сегодняшней важнейшей оперативной задачи: вызволить из далеких гор незадачливого сановника. Да и не только его… Сколько их еще там – разного рода горемык: украденных работяг, оставшихся в плену солдат и офицеров, просто похищенного и вывезенного из России люда…

И безмерно важны любые сведения о томящихся в затерянных аулах пленниках, собираемые по крупицам, а тут – просто кладезь информации, пришедший сам, без принуждения…

Впрочем, в стенах любой спецслужбы время от времени, под всевозможными предлогами, однако неиссякаемо и непреложно появляются так называемые “инициативники”.

“Инициативник” – это персонаж, обладающий той или иной информацией – безусловно, ценнейшего качества с точки зрения ее носителя, – и желающий поделиться с ней за конкретное, как правило, воздаяние со стороны могущественной государственной организации.

Условия и формы оплаты информации отличаются изрядным разнообразием: от банальной денежной суммы – иногда, правда, умопомрачительного свойства, до звания генерала секретного ведомства с правом ношения именного оружия или же – письменных гарантий тайного и эффективного умерщвления надоевшей до икоты тещи.

Те, кому по долгу службы положено выслушивать подобные пожелания или требования, проделывают это с глубокомысленным видом и с подчеркнутым дружелюбием. Одновременно, в головах интервьюеров с погонами, естественным образом, согласно полученному специальному образованию, выстраивается простенькая схема-сеть, улавливающая все мотивы, подвигнувшие “инициативника” явиться в то заведение, которое благоразумные граждане предпочитают в любом состоянии души и тела обойти дальней стороной.

И довольно скоро личность явившегося в спецслужбу персонажа характеризуется следующими обозначениями:

– Действительно заслуживающий внимания информатор.

– Провокатор.

– Пустой авантюрист.

– Хитрый сумасшедший.

– Просто сумасшедший.

Между этими четырьмя категориями существуют порой и некоторые оттеночные взаимосвязи, однако доминирующий элемент принадлежности к системной породе, извечно и непреложно проявляется. Вернее, кропотливо вычисляется различными методами, в том числе – методом проб и ошибок.

Окончательная же классификация “инициативника” сопряжена с теми или иными выводами. Порой – плачевными. Причем неизменно плачевными для лукавого доброхота.

Чеченец, сидевший напротив майора, впечатление сумасшедшего никак не производил. Вел диалог ровно, связно, с достоинством, небрежно роняя термины, принятые в среде профессионалов разведки и контрразведки, и свои доводы подтверждал таким количеством и качеством фактического материала, который из случайно подслушанных разговоров и сплетен не выудишь.

– Значит, вы совершенно уверены, что Советника мы из ямы вытащим? – уточнял Пакуро.

– Абсолютно! Говорю же: мой брат в его охране, понимаете? Главное, выбрать, когда его смена… Ну и продумать, конечно, всю технологию, так сказать…

– Но откуда вы взяли, что ваш родственник окажет нам такого рода содействие?

– Почему – вам? – Собеседник позволил себе снисходительную ухмылку. – Предположим, меня арестовал РУБОП… Скажем, за продажу автомата… А родственников у нас принято выручать любой ценой.

– А что, приходилось автоматами торговать? – невзначай полюбопытствовал Пакуро.

– Здесь – нет, а в Чечне – что танк продаешь, что велосипед, без разницы… Кстати. В гостинице, где я сейчас живу, один осетин околачивается… У него три “Макаровых”. Ищет надежного купца. Я не стукач, нет, я просто повторить хочу: не люблю закон нарушать, а оружие – оно не для забавы, оно – чтобы кровь лить, и потому сообщаю.

– Фамилия осетина?

– Не знаю, Резиком его кличут…

– А пистолеты он что, в номере держит?

– Вчера еще были в номере…

– Интересно… – Пакуро покачал головой.

Вот и первый, легко проверяемый факт… Своего рода саморекомендация Мусы, как надежного информатора. И факт этот следует реализовать спешным образом. Однако неясным все-таки остается мотив сотрудничества… Неужели перед ним – борец за идею? Ну, и попутно – соискатель мелких услуг со стороны РУБОП?

– Какие еще вопросы? – бесстрастно молвил собеседник.

– Вообще-то… – Майор выдержал паузу. – Вы, как понимаю, человек деловой, и потому предполагаете за свои действия и сведения, которые безусловно для нас важны…

– Ответную благодарность, – понятливо перебил Муса. – Не беспокойтесь. Еще раз повторю: никаких несусветных просьб с моей стороны не последует. Ни сейчас, ни в дальнейшем. С кем имею дело – полностью сознаю, и финтить с вами не собираюсь. Помогите с поступлением в институт и с пропиской. Все. Миллионы долларов за освобождение Советника не прошу. Да, кстати! – Поднял многозначительно палец. – Важно определить тактику. И тут, думаю, поступим так: я вылетаю в Чечню, провожу переговоры с братом. Затем еду или в Нальчик, или во Владикавказ. Оттуда звоню вам по нейтральному телефону. Из Чечни звонить не буду, мало ли что?..

– Это – верно, – подтвердил Пакуро.

– Но не исключена возможность, что вам тоже придется туда прилететь… Имею в виду, скорее всего, Владикавказ. У нас там родственница больная, брат отправится как бы ее проведать, а вы с ним и встретитесь… Обговорите детали. Я же не способен их обсуждать, а вам виднее, вы – профессионал… Да и УБОП там в отличие от Чечни существует, вас подстрахуют, если какие сомнения… – С деликатной иронией хохотнул: – Я же понимаю…

– Ну, что же, предложение грамотное, – кивнул Пакуро.

– Тогда – за дело?..

– Дурного слова не услышите!

Проводив посетителя до проходной, Пакуро вернулся в рабочий кабинет, где застал соратника Борю Гуменюка, с вниманием прослушивающего запись беседы с чеченцем.

– Ну, что? – оторвавшись от магнитофона, спросил тот. – Едем в гостиницу с визитом к осетинскому гостю столицы?

– А ты не знаешь ответ на этот вопрос? – откликнулся Пакуро. – Или, думаешь, я участкового с папочкой туда направлю? Лучше на мой вопрос ответь, он посущественней: твое мнение об этом кандидате в юристы?..

– Мотив сотрудничества – на поверхности, – начал загибать пальцы Борис. – Запросы добровольца – более, чем скромные. Информация сходится с той, что в шифровках, причем, в деталях… Кстати, насчет шифровок… Последнюю видел? Относительно целесообразности самых плотных контактов с ФСБ? Вот и вывод: давай его через коллег прокачаем, вдруг чем поделятся полезным?.. Вдруг, засветился в их сферах?

– То есть, вызывает у тебя хлопчик подозрения?

– Слишком гладко все излагает, не находишь? С прогнозом всех наших действий, как на блюдечке…

– А может, талант? Или книжек специфических начитался? Да и вообще… Недаром ведь он в юриспруденты устремился…

– А то, что он тебя на Кавказ вытаскивает, не настораживает?

– Подозреваешь комбинацию ворога? Но я же с поддержкой туда полечу, да и местные ребята в обиду не дадут, это тебе не беспредельный город Грозный…

– Пока еще не город Грозный! Что будет дальше – посмотрим! – пессимистически заметил Борис, накидывая наплечную кобуру. – В общем, чего гадать? Так или иначе, а на поводу у этого Мусы какую-то дистанцию пройти нам придется. В СОБР я уже заявочку дал, навестим гостиницу, проверим стучок. Кстати, – взглянул на часы, – у меня тут по приезде встреча с одним нашим пациентом… Представляешь, едет мужик по дороге, снимает с обочины диву неземной красоты, она ему встречу на вечер назначает, он приезжает куда сказано, а на месте рандеву вместо красотки в его “Кадиллак” залезает троица злодеев, суют кавалеру ствол в физиономию, приставляют шило к шее и рекомендуют не рыпаться. Уверяет – кавказцы. Забрали ключи от дома, подержали четыре часа в тачке, а после ключи вернули и – отпустили с миром.

– Повезло, – прокомментировал Пакуро.

– В общем, да, – согласился Борис. – Одно, правда, “но”: вернулся он домой, а там, оказывается, проведен тщательный обыск с конфискацией: тридцать тысяч долларов свистнули, раритеты, картины, иконы… Да ладно бы это! Все белье и одежду унесли, даже бар и холодильник выгребли! Во, устроился герой-любовник!

– А почему нам его под попечение пристроили? – нахмурился Пакуро.

– В том и дело, – накидывая курточку, небрежно пояснил Борис. – Парень русский, но вырос в Чечне. И знает тамошний язык. Так представь, покуда в машине он сидел, расслышал, как бандюги о Советнике упоминали. Мол, какой-то их родственник его захомутал… А значит, наш он клиент, не отвертимся. Принимай новый блин на штангу, Александр Викторович… И, стиснув зубы, иди на рывок…

– Блин-то – бумажный, – сказал майор. – Состоит из одного лишь заявления потерпевшего гражданина. За что зацепимся? Лиц в темноте он, конечно же, не разглядел, так?

– Так. – Борис, глядя в настенное зеркало, приводил в порядок прическу.

– В квартире бандиты не наследили, из соседей их никто не видел, не слышал…

– Соответственно, орудия преступления на месте преступления обнаружено не было, – подхватил Борис. – Как гласит протокол осмотра по делу об изнасиловании.

– А если каким-то чудом на ту красотку выйдем, – смешливо кивнув, продолжил Пакуро, руководствуясь, возможно, некоей затейливой ассоциацией, – то отовраться ей – как чихнуть. Скажет – да, видела я подъехавшую машину, да только в нее мужиков столько набилось, что побоялась подойти… Вот и весь сказ.

– Более того, – не отрываясь от зеркала, произнес Борис. – Боюсь, потерпевший тоже соврать способен… В том смысле, что уловил конъюнктуру насчет Советника, и – внес в заявление ма-аленькую такую детальку… Преследуя тем самым свои личные, и я бы сказал – корыстные интересы и, соответственно, напрягая лучшие силы МВД.

– Вполне вероятно. А что тут скажешь? Молодец парень, соображает. Ладно… Поехали, лучшая сила…