Текст книги "Егерь Императрицы. Крым"

Автор книги: Андрей Булычев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

– Ваше превосходительство! Спасибо! Не ожидал просто такой щедрости! – воскликнул радостный Егоров. – Благодарю вас покорно! Эдак, действительно, с такими силами можно будет теперь крепко нашу линию держать!

– Ладно, ладно, ну вот и держи ее так, как амбарный замок, – крепко-накрепко, – отмахнулся от благодарности Иван Абрамович. – Но смотри, обещай мне до зимы вот такую же вот годную карту сладить, как и у тебя. Причем не только всех окрестностей крепости, а еще и местности до Крыма и здесь, на юге, возле морских заливов. Чтобы у меня в руках подробное виденье всей южной части Новороссийской губернии было. А то, не дай Бог, и правда сюда вдруг турка сунется, а я и знать не буду, где бы ему удобственнее свои заслоны выставить. Ну, вроде бы все. Чего же еще с тебя взять-то можно? – посмотрел он с усмешкой на егеря. – Ладно, ладно, шучу. Держи свою линию крепче и за турками там наблюдай. Ежели какое шевеление у них вдруг заметишь, то сразу же мне весть дай, чтобы и я тоже ко всему был готов. А то, знаешь, в Крыму-то нонче вона чего творится! Одно только радует, что там сейчас, после заболевшего Прозоровского, Суворов нашими войсками командует. Чай не допустит он высадки османов на полуостров. Генерал сей весьма решительный и умелый!

Глава 2. Станица Николаевская

Дозорный плутонг подходил к Николаевской уже после полудня. Егеря были все пропыленные.

– О-хо-хо-о, сейчас бы на речку, да как следует отмо-окнуть, – мечтательно протянул Метелкин. – А перед этим я бы полведра воды выпил! Вот разом бы все, как только из колодца ее достал. Чтобы аж зубы от холода ломило!

– Но-но! Студеную, да после такого вот жаркого перехода, – усмехнулся Быков. – Это ты, Мартынка, совсем, похоже, забылся. Вспомни-ка, чего старики наши говорили: во время жаркого покоса с энтим делом аккуратнее надобно быть, а не то тебя лихоманка махом возьмет! Чего это, зазря, что ли, мы коней после долгой скачки вываживаем? Не подпускаем ведь лошадок сразу же к воде. А все чтобы опоя у них не было, да не захворали бы они.

За пару верст до Николаевской из сухой балки вдруг выскочил конный десяток и обошел егерский плутонг по большому кругу.

– Свои, свои! – помахал им Лужин.

Пятерка во главе с приписным приблизилась, и знакомый казак поздоровался с егерями.

– Да все спокойно, ваше высокоблагородие, – доложился командир разъезда. – Мы уже домой к себе возвращались с дальнего дозора, а тут, глядь, по тракту кто-то неспешно эдак скачет, ну вот и решили, значиться, приглядеться. Так, для своего же спокойствия. Отсель, с восхода солнца, мы вроде никакого подвоха не ждем, однако всякое же в жизни бывает!

– Все правильно, Феноген, – одобрил казака Алексей. – Сторожко нам нужно держаться. Да не мне тебя учить, сам же, вон, всю турецкую в седле провел, не понаслышке ведь знаешь про коварство басурман. Как тут, за эти пять дней, ничего у вас эдакого не случилось?

– Да нет, вашвысокобродь, – мотнул тот головой. – С южного лимана только вот доложились намедни, что галера у самого нашего берега чевой-то крутилась. Но ребятки там постреляли маненько для острастки, и турки махом к себе убрались, даже вроде и не пульнули в ответ. А так-то все тихо покамест у нас было.

– Ну, вот и хорошо, – облегченно вздохнул Егоров. – Вы дальше с нами, станичники? Домой же вроде возвращались? Трогаем! – махнул он рукой отряду, и колонна запылила в сторону укрепленной станицы.

– Мойся чище, Лексинька, вон на шее еще у тебя сколько грязи осталось, – Катарина зачерпнула из ведра теплую, настоявшуюся на солнце воду и полила ее на голову и на спину Лешке.

– Ох и хорошо! – фыркнул тот и, зачерпнув в ладошку из ковшика, плеснул водой в жену. – Это тебе, чистюля!

Катарина взвизгнула и отскочила от хулигана.

– Алексий, я на тебя сейчас все ведро вылью, еще и на голову его надену!

– Но-но, тебе сейчас такие тяжести поднимать никак нельзя! Лешка смахнул полотенцем с себя воду и шагнул к жене. – Иди ко мне, моя хорошая! – он крепко и в то же время осторожно прижал ее к себе. – Как вы там? – и он положил руку на округлый живот Катарины.

– Сегодня с утра толкался, Лекся, и вот еще, совсем недавно, тоже. Наверное, он соскучился сильно и почувствовал, что его папа домой едет, – ответила с улыбкой Катарина и погладила Лешку по голове. – И я тоже соскучилась, драги мой.

– Эй, голубице, вы в дом заходить буде? – Милица, стоя на крыльце, укоризненно качала головой. – Вот сейчас я уйду, так целуйтесь онда сколько ваший душа угодно. Хозяйка, у тебя на столе ужин стынет. Ты мужа кормить хочешь?

– Уф, вот кто бы еще поучал! – фыркнула Катарина и потянула Алексея ко входу в избу. – Пойдем, Алексинька, и правда ведь все уже скоро остынет. Я ведь как знала, что ты к нам сегодня возвернешься. Бурек (слоеный пирог с сыром и мясом) испекла. И рыбная чорба (густой суп) у меня стоит в печи горячая.

– Ты куда это, стрекоза, собралась, а ну-ка давай с нами за стол кушать садись! – Лешка пододвинул поближе небольшую скамеечку.

– Не-е, – махнула рукой Милица. – Я не желим. Мы с Катаринкой уже вечерили.

– Маме и тетушке с дядей гостиниц передай, – Катарина вручила сестренке крытую полотенцем корзинку, и та быстро выскочила за дверь. – Реци (скажи) мами, что я с утра зайду! – крикнула старшая сестра вслед девушке. – Эх и стрекоза! – покачала она головой, словно бы повторяя за мужем. – И какому только мужу вот такая бойкая достанется?

– И кто бы это говорил?! – усмехнулся Алексей, присаживаясь за стол. – Ты вот себя-то вспомни! Все, все, все, молчу, – поднял он шутливо вверх руки, – Сдаюсь на милость прекрасной даме!

Леонид отбивал на барабане общий сигнал побудки. Из тех хат, где на постое располагалась рота, выбегали егеря и вставали в строй, распределяясь сразу же по своим подразделениям.

– Быстрее, быстрее! – покрикивали время от времени унтера и капралы, формируя свои «коробки».

– Ваше высокоблагородие, в строю сто тридцать один человек! В караулах и дозорах ровно пятьдесят. На интендантских работах трое, незаконно отсутствующих нет, – доложился дежурный по роте офицер, подпоручик Хлебников!

Вячеслав встал на свое место на правом фланге, и Лешка оглядел замерший строй.

– Здравствуйте, егеря отдельной, особой роты!

– Здравья желаем, вашвысокблагородие! – слитно грянули почти полторы сотни мужских глоток.

– Вольно! – Алексей прошелся перед первой шеренгой. – Распорядок на сегодня у нас тот же, что и обычно. После проверки оружия, амуниции и внешнего вида далее будет пробежка, после чего новая, заступающая в караулы и в дозоры смена во главе своего дежурного командира завтракает и убывает к местам несения службы. Все остальные проводят приборку, принимают пищу и выходят на боевые занятия согласно разработанному ранее плану. Внимание, рота, первая шеренга шесть, третья четыре, вторая два шага впере-ед – марш! – и три ряда егерей набрали друг от друга указанную командиром дистанцию. – Обер– и унтер-офицерам выйти из строя! – скомандовал Алексей. – Приступить к проверке своих подразделений!

Пошла обычная, ежедневная процедура, повторяющаяся как минимум дважды в сутки – утром и вечером. Мундир каждого солдата должен быть чистым, а все имеющиеся в нем прорехи тщательно заштопаны. Амуниции полагалось быть в полной исправности, а в патронных подсумках должен был находиться полный комплект боеприпасов. Само оружие проверялось на чистоту и смазку, оно должно было всегда находиться в полной боевой готовности. И так изо дня в день, из месяца в месяц, чтобы у солдата до автоматизма все это закладывалось в подсознании. Со временем приходил тот момент, когда содержание военного имущества в идеальном порядке становилось для него совершенно естественным и уже не обременяло так, как в самом начале службы. Новичкам же к такому привыкнуть было непросто, но даже на уровне солдатских артелей самими соседями, старослужащими, им постоянно вдалбливалось, что любое небрежение в этом деле зачастую стоит жизни, причем как самому виновнику, так и его боевому товарищу.

– Ты вот, Жалейкин, как следует кремень на курке замка у своей фузеи не затянул, а завтра вы в дозоре у речки с Нилом в паре будете, – сержант кивнул на стоящего слева от молодого егеря соседа постарше. – А тот вдруг какое шовеление в кустах заслышит и проверить туды поспешит. А на него из них, из этих самых кустов, нежданно вдруг турка с саблей наголо выскочит. Ты вроде как ружжо-то свое вскинешь, щелк, а выстрела-то и нет. И все потому, как камушек из зажимных губ курка вот только что при этом самом его взводе выскочил. А турок уже твоего товарища, тьфу-тьфу-тьфу, не дай Бог, конечно, клинком секанул и теперяча на тебя прет. Хорошо ежели ты сам от него отобьешься. А вот как потом свой грех перед Нилкой будешь замаливать, а, Васятка?!

После утренней проверки новый караул пошел завтракать и готовиться к заступлению на службу. Все же остальные бежали свои традиционные семь верст вокруг учебного полигона и главного форта станицы Николаевской.

– Господ офицеров и старших унтеров прошу быть в ротном штабе сразу же после завтрака, – распорядился Алексей, распуская личный состав в самом конце утреннего развода.

– Ну что, господа командиры, в Александр-шанц мы съездили не зря, – рассказывал в штабной комнате цитадели центрального форта Алексей. – Генерал-майор Ганнибал с нашими доводами по поводу укрепления всей Бугской линии согласился и свою посильную помощь пообещал. Скоро нам можно будет ждать и строительные команды, и пехотных егерей, и даже конный пикинерский полк подойдет для создания второй тыловой линии. Теперь мы сможем высвободить своих людей для пограничной дозорной службы. По егерям с пехотных полков и роте с батальона Мекноба, что нам сюда временно передают, тут у меня никаких вопросов нет. Мы их разместим в самой станице и, пожалуй, в этом главном форту всей нашей линии. А вот для конно-пикинерского полка места для постоя здесь уже точно не хватит. Но и в чистом поле они ведь тоже не смогут долго стоять. Какие у кого мысли по этому поводу будут?

– Думаю, в Мешково самое удобное место для них, – задумчиво вглядываясь в расстеленную на столе карту, проговорил Живан. – От нас до него всего-то около восьми верст, само же оно почти что посередине всей линии и прямо за нашей спиной стоит. Там, кстати, рядом и через речку Ингул брод удобный, а значит, не нужно будет и крюк для обхода давать. Буде вдруг какая тревога, так наши вестовые уже через четверть часа в нем с сообщением будут. А в хорошую погоду так и от нас им сигнал станет виден, местность-то ведь в округе вся открытая. Домов для постоя в том селе предостаточно, ну возведут они, конечно, немного загонов для своих лошадей и всяких прочих строений, но это уже так, мелочи.

– Да, хорошее место, – согласились остальные. – И оттуда им будет удобно перехватывать любой летучий отряд турок, если он опять выскочит в сторону Крыма.

– Согласен, – Алексей сделал запись в рабочем журнале. – Ну вот, значит, мы здесь сообща с вами подумали и решили: предлагаем Ивану Максимовичу Синельникову, командиру полка Херсонских пикинеров, квартироваться в селе Мешково. Теперь по поводу трофейных судов, Макарович, проверь-ка ты их сам, лично, они вот уже год как хранятся у той самой пристани, где мы турок хорошо эдак побили. Как только могли, местные рыбаки их там починили и прикрыли сверху навесом. Но все равно проверить, осмотреть бы их все самым тщательным образом не мешало. Если все получится так, как мы задумали, то к нам сюда совсем скоро начнут и казаки-сечевики подходить. Я в Елисаветград давно уже рапорт отправил на привлечение их к патрульной службе на реке и под нашим началом, а вот теперь и генерал-майор Ганнибал тоже пообещал с этим помочь. Как бы к ним сейчас строго ни относились после разгона Запорожского казачьего войска, однако начальство, оно ведь тоже прекрасно понимает, что сечевики – хорошие, опытные воины, и если их природную вольницу в узде держать, то они вполне даже могут еще здесь пригодиться. Да и занять делом было бы их правильно, чтобы они не уходили, как, вон, некоторые, обиженными на всех русских да к басурманам на туретчину. Так, далее, что у нас там по обустройству линейных фортов?

Отвечающий за это поручик Гусев печально развел руками:

– Из заложенных нами шести до полной готовности не доведен пока что еще ни один. То же можно сказать и по самому главному центральному форту в Николаевской. Валы, конечно, везде отсыпаны, рвы перед ними выкопаны, корзины с камнями и землей с внешних сторон везде выставлены, и на этом у нас дальше все встало. На внутреннее оборудование укреплений просто уже сил не хватило. Только вот здесь, на центральном форту в станице удалось нам отстроить что-то вроде серьезной внутренней цитадели. Ну, вы и сами все это видите, именно здесь-то мы сейчас с вами и сидим, – и он кивнул на толстые саманные стены помещения. – Работы всюду непочатый край, а вот рук у нас на нее не хватает. Потому как приходится кроме этого еще и нести пограничную службу. Вон, в мае попробовали было снять с линии людей на работы. И чем это все для нас обернулось? Целый конный отряд турок в три сотни сабель переправился разом вплавь через Буг да и ушел на рысях в сторону Александр-шанца, а потом и дальше по степи к Крыму. Так, говорят, и не удалось его потом ведь разбить. Где-то под самим Перекопом маненько их вроде бы как постреляли, и все равно они потом на полуостров через соленый Сиваш прорвались. Не зря же из Елисаветграда та ругательная бумага к нам потом пришла.

– Да-а, попробовало бы то высокое начальство перехватить этих басурман! – проворчал Бестужев. – Тут только лишь сплошной забор у берега городить, да и то он вряд ли нам здесь поможет.

– Начальство всегда право! – нахмурился Егоров. – На то оно нам и дано, чтобы за все с нас спрашивать, как, вон, и мы со своих солдат. Сами хороши, понадеялись, что весенний разлив у Буга еще долго не спадет. Дескать, не сунутся к нам покамест турки, недели две еще можно быть спокойными. А вот нате вам – получите! Там, на том берегу, небось, тоже не дурак, и нас они уже прекрасно научились просчитывать. Так что теперь всегда нам это наперед необходимо будет учитывать. У нас ведь здесь мира никакого нет, и тайная война будет постоянно на пограничной линии идти, а в ней побеждает всегда и только лишь тот, кто хитрее противника, и тот, кто на ход, а лучше даже на два наперед все умеет просчитывать. Повторный ведь прорыв потом не удался у них, аж два десятка разом тогда турки потеряли и к себе быстро откатились. Так что думать, все время думать нам нужно. А то начальство, видишь ли, во всем виновато!

Бестужев только лишь хмыкнул и обиженно засопел.

– С материалом, особенно с лесом, у нас совсем худо, ваше высокоблагородие, – посетовал главный ротный интендант. – На Днепре ведь гораздо проще, там с верховьев его плотами сплавляют. Я вот давеча, когда мы в Александр-шанц вместе с вами ездили, интересовался там у знакомых, так они мне поведали, что генерал-майор аж десять рот в лесные районы на Припять, на лесную заготовку отправил. Конечно, чего им там, в той крепости-то, тужить, когда у них там лес огромными штабелями, аж до самого неба наложен. А мы вот тут каждое бревнышко и доску оглаживаем, прежде чем ее на место куда пристроить. А лепим все больше из глины и г…, простите, сами знаете, из чего еще. Не было бы рядом известняка и камней, так одним бы саманом пришлось обходиться. Места у нас здесь голые, степные, откуда тут лесу для построек взяться? – вздохнул он грустно. – Так что, господин премьер-майор, со смотровыми и сигнальными вышками для линейных фортов придется нам пока повременить. Ладно, хоть в главном ее сладили. Летом от Днепра нам сюда лес не дотащить, это нужно, чтобы хороший снег для начала выпал, да потом уже и сам путь накатать. Потом, стало быть, и бревна да всякую доску или брусья на больших санях сюда затаскивать.

– Ваше высокоблагородие, а как нам с орудиями быть? – поинтересовался главный оружейник. – Сейчас на каждом из фортов у нас по одному фальконету установлено, а десятифунтовый единорог с трофейным шестифунтовиком при центральном форте состоит. Не получится ли так, что как только сечевые казаки начнут кончебас с баркасами восстанавливать, так сразу же себе их запросят? Мы ведь совсем тогда безо всякой артиллерии останемся. Вот жалко, что их превосходительство тот полупудовый единорог повелел у нас забрать. Как бы он нам сейчас тут пригодился!

Кругом были трудности, и их нужно было как-то преодолевать. Легко и быстро обустроить Бугскую линию никак не получалось.

Глава 3. На линии

– Через три дня я уже вернусь, не скучай и не волнуйся, моя хорошая, – успокаивал жену Алексей. – Сама ведь знаешь, никак тебе нельзя сейчас беспокоиться! И тяжести смотри, тоже не вздумай таскать. А чтобы не скучно дома одной было, вон, Милицу пригласи погостить, ей-то все равно там, в родительском доме, тошнотно. Тетя с мамой постоянно стрекозу донимают и воспитывают. Вот как только я с линии вернусь, обещаю, долго подле тебя буду.

– Иди уже, – улыбнулась Катарина. – Вон тебя Данила у калитки заждался, какой раз уже через плетень выглядывает. Осторожней только сам будь. Мы будем тебя очень и очень ждать, – и она погладила округлившийся животик.

Лешка обнял жену и быстро вышел за ограду.

– Давай, Даня! – он перехватил у вестового поводья уздечки и заскочил на коня. – Трогаем! Где там нас дозор будет ждать?

– Напротив заросшего острова, возле нашего стрельбища, вашвысокоблагородие, – ответил Данила. – Федор Евграфович самолично его сегодня по линии ведет.

Проскочив по хорошо набитой дороге на юг, через несколько минут увидели полтора десятка спешенных всадников во главе с командиром первого отделения дозорного конного плутонга, капралом Воробьевым. Лошади стояли под седлами у раскидистых ракит и срывали редкую в это жаркое время года зеленую травку. Ту, что еще как-то сохранилась в тени деревьев. Сам Лужин был на стрелковом полигоне, расположенном в трех сотнях шагов от спешенного конного дозора. Оттуда доносились ружейные хлопки и громкие команды. Алексей поздоровался с егерями и, передав поводья вестовому, пошел на звук выстрелов.

– Вторая шестерка, на исходный рубеж, бегом марш! – скомандовал руководивший стрельбами поручик Гусев.

Группа егерей в сопровождении капрала Васина побежала на дальний конец поля.

– Капрал, распределите людей по парам и командуйте! – крикнул вслед стрелкам Сергей.

– В одну шеренгу становись! – подал команду своим стрелкам Васин. – На первый, второй рассчитайся!

– Первый, второй; первый, второй; первый, второй, – послышалось от солдат. – Расчет окончен!

– Внимание, егеря, сейчас вы бяжите две сотни шагов по этому полю растянутой цепью, – инструктировал стрелков капрал. – Да не просто так вот несетесь со ртом нарасхлебянь, а с большой оглядкою и с полной готовностью к бою. Чтобы ежели вдруг перед собой какого неприятеля углядели, так сразу бы смогли в него начать стрелять, прямо вот сходу. Так что ружжо у вас или в правой руке должно быть накрепко зажато, или пусть даже и в обеих, но вот только чтоб ствол его всегда смотрел строго вперед, ну или же вверх, и никуды более. Хоть курок у него и не на боевом взводе, но ведь всякое же в жизни бывает, а вдруг вы подняли его в суматохе. Так что лучше вам в этом деле будет лишний раз поостеречься. Не дай боже на какой кочке у вас вдруг рука дрогнет, и этот курок с боевого взвода по огниву ударит, а неровен час, ствол фузеи в это время, вот как назло, на вашего товарища будет направлен. Греха потом ведь не оберешься, робята! Так что зарубите у себя на носу – ствол вашего ружжа всегда должон быть направлен только лишь вперед и туда, где нет наших солдат, ну или каких-нибудь других людей, окромя неприятеля! Все ли я вам понятно объяснил?

– Понятно, понятно, – закивали головами стрелки.

– Ну, коли вам понятно, тогда разбились все по парам. Первый номер будет за главного, а второй его прикрывает. Расстояние между парами – две сажени. Готовься! – капрал повысил голос и помахал рукой Гусеву.

– К первому огневому рубежу – марш! – скомандовал поручик, и три пары с оружием наизготовку побежали к первому огневому рубежу.

– Сторожко бяжим, по сторонам глядим! – поучал стрелков Васин, следуя от них сбоку. – Дышим глубоко грудью и не дергаемся! Стой! – скомандовал он у первого столбика. – Тут у нас стрельба сидя, вернее, если по-правильному, с колена. Первый номер бьет в свою мишень сразу, а второй в это время его оберегает и выбирает свою цель. В первую очередь вы отстреливаете тех, кто для вас опасен и целит в вас, потом выбиваете неприятельских командиров, ну а уже потом знаменосцев и канониров. Первый отстрелялся и заряжается, а второй, пока он ведет огонь, выжидает и присматривает за полем боя. Как только он услышит, что щелкнул курок взвода у напарника или что он крикнул вам, что уже зарядился, то «вторые» тоже могут начинать стрельбу. А потом их прикроют первые. Конечно, бой бывает разным, и не всегда так нужно действовать, но для начала вы осваивайте вот такой навык.

– Огонь! – донеслась команда от поручика.

– Целимся лучше, братцы, три сотни шагов – это большое расстояние, – поучал своих солдат капрал.

«Бах! Бах! Бах!» – грохнули три фузейных выстрела.

– Зарядка, зарядка, быстрее работаем, первые номера! Вас вторые уже заждались, у них, вон, пальцы на спусковой скобе занемели, – поторапливал Васин.

– Заряжено! Заряжено! Заряжено! – донеслось от цепи.

– Вторые бьют без команды, – напомнил капрал. – И у них сразу же потом зарядка «быстрой пулей»!

«Бах! Бах! Бах!» – ударили почти что залпом три ружья, и через несколько секунд послышался стук ударов шомполов о внутренние стенки стволов.

– Заряжено! Заряжено! Заряжено! – донеслось от стрелков.

– Ко второму огневому рубежу – марш! – скомандовал Гусев, и егеря, разобравшись в цепь, побежали к следующему столбику.

– Две сотни шагов до мишени, стрельба лежа, выравнивайте дыхание, братцы, а то точно мимо стрельнете! – поучал егерей Васин. – Стрельбу ведем так же, как и до этого: первый бьет, а второй его в это время бережет. Это ладно здесь вот, на учениях, мы тут делаем все по правилам, шаг за шагом повторяя все изо дня в день, но ежели на поле боя второй номер вдруг какую опасность увидел, то он тогда перезарядку «первого» не ждет, а бьет в ту опасную цель сразу же. В линию, все в одну линию легли, вот на солому пристраивайтесь, чтобы мундиры не запылить!

– Огонь! – донеслась команда руководителя стрельб. Коротким залпом хлопнули все три выстрела, а секунд через тридцать уже вразнобой ударили и еще три.

– К третьему огневому рубежу – марш! – скомандовал поручик.

– Третий рубеж, стоя, он самый трудный, хотя до мишени всего-то сто шагов! – напоминал егерям капрал. – Дыхание от бега и от быстрых перезарядок у вас уже сбито. Чтобы стоя и с твердостью держать тяжелое ружжо, на это ведь особая сноровка нужна. Так что вы не спешите и спусковой крючок резко не дергайте, иначе ваша пуля вниз уйдет.

Цепь встала у третьего столбика.

– Огонь! – донеслось сзади, и два раза, залпами по три выстрела в каждом, ударили егерские фузеи.

– На четвертый рубеж – марш! – раздалась команда руководителя стрельб, и цепь устремилась к последнему столбику, установленному неподалеку от мишеней.

– Все, самый последний, пистольный огневой рубеж вам остался, – запыхавшись, напоминал бегущий сбоку от цепи Васин. – Короткий ствол, братцы, вам тогда пригодится, когда у вас ружжо разряжено, а вражина уже совсем рядом. – У малого колышка вы сами, безо всякой команды вытаскиваете свой пистоль из кобуры и на бегу взводите на нем курок, а уже у самого большого столба встаете и стреляете каждый в свою мишень.

Егеря подбежали к четвертому огневому рубежу и разрядили свои пистолеты в близкие мишени.

– Пистоли в кобуру, ружья на ремень! – скомандовал капрал. – Ваше благородие, третья стрелковая смена свою стрельбу закончила. Готовы к осмотру мишеней.

– Давай-ка мы вместе с вами посмотрим? – Алексей кивнул Гусеву, и они побежали к деревянным щитам.

За ними же следом несся и командир конного дозорного плутонга, подпрапорщик Лужин.

– Первая мишень – два пробития, – поручик показывал на отверстия в белом полотне, обводя и заштриховывая их угольком. – Вот гляди, Филимон, третья пуля у тебя сильно вниз ушла. Смотри, вот она в двух вершках от ноги ударила, – и он вставил палец в отверстие. – Видать, ты спусковую скобу сильно дернул. О-о, а вот тут совсем плохо! – покачал он головой, оглядывая вторую мишень. Одна пуля хорошо прямо в центр фигуры вошла, вторая в дюйме от плеча ударила, а двух так и вообще даже не видно. Плохо, Федот, очень плохо! Третья стрельба подряд, и все вот с таким же результатом. Будешь и дальше так воевать, в интендантскую команду мы тебя спишем. Хотя и у них там стрелять тоже ведь нужно уметь. С тебя и там Степан Матвеевич тоже ведь не слезет!

Из всей шестерки только у одного егеря мишень была поражена всеми четырьмя выстрелами.

– Вот, берите пример с Лабзина Макара, – поручик похвалил невысокого, чернявого егеря. – У него все время мишени в дырках, редко когда пуля мимо пролетает. Всего год он у нас, а стреляет не хуже заслуженных ветеранов. Молодец, рядовой, будешь так же и дальше стрелять – штуцер получишь, а там, глядишь, и в команду отборных наших стрелков даже войдешь!

– Рад стараться, ваше благородие! – вытянувшись по швам, гаркнул егерь.

– Ладно, Сергей, вы тут продолжайте, – кивнул Гусеву Алексей. – Поехали мы, нужно успеть дотемна к южному лиману добраться. – Пошли, Федор! – позвал он стоявшего рядом с поручиком Цыгана. – Насмотрелся, как тут молодые стреляют? Небось, наперед для себя здесь людей приглядываешь?

– Да вон того, чернявенького, я бы, конечно, себе в дозорные взял, – согласился с командиром Лужин. – Стреляет он хорошо, сам шустрый и, главное, не робеет никогда. Егозистый такой паренек, – с одобрением в голосе протянул командир конной разведки.

– Егозистый, – хмыкнул Лешка, перепрыгивая через пересохшее русло ручья. – Себя, что ли, в нем вспомнил? Нужно, чтобы солдат и дисциплину, и порядок, и воинский устав знал.

– Не-е, вашвысокоблагородие, я ведь дисциплину завсегда шибко уважал, – важно пробасил Цыган. – Да как же без нее можно? Без нее и никакой службы не будет! Один лишь разор и шатание, а ведь это обернется большой кровью в бою. Однако и шустрость с разумной удалью тоже у разведчиков должны быть.

– Ладно, дисциплинированный ты наш, – усмехнулся майор. – Командуй своим подъем, да поехали, а то вон они под ракитами уже без задних ног, небось, дрыхнут.

– Дозор, по коням! – рявкнул подпрапорщик, и мигом вскочившие со своих мест егеря бросились к лошадям.

– Хм! – Алексей покачал головой.

Минуты не прошло, а все дозорные были уже в седлах.

– Поря-ядок!

К вечеру пройдя по кордонной линии на юг до самого крайнего форта, расположенного у хутора Лупарево, Алексей отдал команду дозору готовиться на ночлег.

– Как у вас тут, на этом дальнем посту, Евсей? – поинтересовался он у старшего дежурной смены.

– Все спокойно, ваше высокоблагородие, без замечаний, – доложился капрал. – Чужих за эти дни мы пока что не наблюдали. Три дня назад с морского залива пара судов в речное гирло зашли, но они ближе к тому берегу держались. Здесь ведь расстояние до османской стороны где-то около десяти верст будет, не больно чего и разглядеть отсель можно. Дале-еко очень! А так-то спокойно пока все. Рыбаков вот только из местных пару недель назад шальная галера шибко гоняла, так они к нам ближе подгребли, ну а мы из фальконета по ней пару раз бахнули. Турки развернулись и к себе сразу ушли. После этого мы их более уже не видели.

– Как станичники, не ерепенятся? – кивнул он на обступивших дозорных егерей казаков.

– Да не-ет, ваше высокоблагородие, – помотал головой капрал. – Хороший этот десяток. И приписной у них из первого донского что надо. В руках он свое воинство держит. Без всяких там заноз они все то, что нужно, делают. Мы попеременно с ним наших людей в общих командах мешаем и потом этот сборный дозор из казаков и егерей по всей линии отправляем. Вниз на верст пять-шесть они сообща ходят, а потом так же и вверх до самого соседнего поста. Вот только недавно с очередного объезда сюды вернулись. Поужинаем, и как только совсем стемнеет, то там уже новый ночной дозор вдоль самой реки пойдет.

– Всего ли у вас в достатке или вам еще чего здесь нужно, Евсей? – Алексей спустился с вала в ров и пошел вокруг укреплений.

– Да пушчонка у нас уж больно слабая, господин майор, – кивнул на выглядывающий в сторону реки ствол фальконета капрал. – Чего там, всего лишь три фунта в ем будет. Ядрышки с некрупное яблочко, за пять сотен шагов они ведь даже и борт у галеры не пробивают. Сами своими глазами видели, как они от него отскакивают. А если картечью из него бить, так всего с горсточку ее в ствол помещается. Нам бы хоть фунтов на шесть сюда единорог для усиления обороны? И вышку тоже сладить не помешало бы. Места тут, конечно, все открытые. Видно далеко вокруг, что в степь, что на лиман, вон, гляди. А была бы она тут высотой, ну, хоть сажени в три, так и вообще бы все хорошо оглядывалось из нее. А уж дым с такой вышки с соседнего поста сразу же стал бы виден. Не, ну так-то, конечно, и эта вот сигнальная чаша помогает, – кивнул он на полуторасаженную конструкцию, выстроенную из жердей и с закрепленной на самом ее верху большой жаровней. – Когда пару месяцев назад нас тут на прочность турки проверяли, хорошо мы из нее дыманули. Ребятки с соседней заставы быстро к нам прискочили, а через часа два сюда и конный плутонг с казаками подоспел. Турки постреляли было с судов, но так ведь и не решились на берег высаживаться. Эх, была бы у нас тут пушка хорошая, – вздохнул печально Колокольцев. – Точно бы мы какую-нибудь посудинку притопили бы у берега.

– Ваше высокоблагородие, я вам сена свежего настелил, может, пойдете опочивать? Поздно ведь уже! – Данила переменился с ноги на ногу за спиной у Егорова.

– Ты иди, отдыхай, замаялся сам, небось? А я пока еще здесь постою, – ответил ему Алексей. – Душно, ветра нет, вон от ствола, как от печки, теплом веет, – пошлепал он по нагретому стволу фальконета.

– Зато слышно в такую ночь далеко, – тихо проговорил казак, сидящий на самом верху укреплений. – В такую ночь даже шаги человека можно издали расслышать, а уж скрип уключин или стук оружия об борт судна так и вообще на реке аж на целую версту разносится. Вон, лошади вроде и далеко от нас пасутся, а как какая вдруг всхрапнет, так я поневоле за ружжо хватаюсь, – кивнул он на свой карабин. – О-о-о, кажись, кто-то со стороны лимана скачет. Должны бы наши.