Текст книги "Strike Commander. Мэри Джейн и Слишком Мертвый (СИ)"

Автор книги: Андрей Ламтюгов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Андрей Александрович Ламтюгов
Strike Commander. Мэри Джейн и Слишком Мертвый

Hey, Indiana Girl, go out and find the world

из первоначальной версии песни Mary Jane's Last Dance

Внутренняя Служба Доходов (Internal Revenue Service, IRS) – служба доходов Федерального правительства США. IRS отвечает за сбор налогов, а также толкование и исполнение Налогового Кодекса.

...IRS имеет красочную и неоднозначную историю войн, скандалов, политики и коррупции.

Wikipedia

...Однако, решающее значение в значительном изменении роли ВВС в современных конфликтах имело резкое повышение цен на нефть. Крайне неустойчивая военно-политическая ситуация в Сибири дополнилась радиоактивным заражением ближневосточных нефтяных полей с сопутствующим полным уничтожением нефтедобывающей инфраструктуры. Облик будущих воздушных боев окончательно сформировался по итогам «Нефтевойны-2001», когда распад Соединенных Штатов Америки совпал со столь же масштабным уничтожением нефтедобывающих структур Аляски.

Все это привело к резкому сокращению применения боевых самолетов. Военно-транспортная авиация в значительной степени сумела удержать свои позиции, однако тяжелые бомбардировщики, такие, как Ту-160, В-52, В-1, Ту-22 просто перестали подниматься в воздух. В недавних боях над Мавританией обе стороны были представлены одной-двумя машинами, причем это были либо тактические истребители, либо штурмовики.

Отдельные зарубежные эксперты прогнозируют, что ситуация будет развиваться таким образом и в дальнейшем: постепенно роль ударных машин полностью перейдет к вертолетам. Уже отмечались случаи воздушных боев между вертолетами, чего не случалось со времен ирано-иракской войны. Некоторые из экспертов заходят еще дальше, утверждая, что все задачи нанесения ударов с воздуха возьмут на себя вооруженные БПЛА.

Однако, в настоящий момент наиболее эффективной боевой единицей показала себя связка «тактический истребитель – штурмовик», в которой штурмовик поражает наземные цели, а истребитель занимается его прикрытием от возможных атак вражеских истребителей или же зенитно-ракетных комплексов противника.

Необходимо отметить и другой важный аспект сложившейся ситуации. Отмечается тенденция снижения уровня подготовки летчиков национальных ВВС всех государств. В связи с этим как правительства, так и частные корпорации все чаще прибегают к помощи хорошо подготовленных наемников «со стороны». Среди этих наемников особую роль играют те, что пользуются прикрытием так называемых Дипломатических сил Турции (ДСТ)...

«Зарубежное военное обозрение», сентябрь 2012 года

Мисс Мерритт

– Мисс Мерритт?

Элен Мерритт, сидевшая за столиком, обернулась:

– Да, это я. А вы, я полагаю...

– Вы можете называть меня Санберн. Мы ведь договорились об интервью... вот я и здесь.

– Я думала, вы будете одни.

По бокам от Санберна стояли двое крупных мужчин.

– Ничего, если мы пересядем? – спросил один из них. – Столик у стены, вроде, не занят.

Столик действительно был не занят. В баре «У Селима» было немноголюдно – впрочем, почти как и всегда. Санберн устроился спиной к стене, Мерритт уселась напротив, а спутники Санберна разместились так, чтобы просматривать весь бар.

– Вы опасаетесь за свою жизнь? Вам кто-то угрожает?

– Постоянно опасаюсь. Никто не угрожает.

– Опасаетесь постоянно, поэтому до сих пор и живы? – похоже, Мерритт уже начала мысленно выстраивать текст своей статьи. Санберн тут же это заметил:

– Именно. Можете так и записать, – и он слегка улыбнулся.

– Начнем, пожалуй? – Мерритт выложила на стол диктофон; Санберн кивнул.

– Для начала я задам несколько... почти что формальных вопросов, хорошо?

Санберн вновь кивнул.

– Представьтесь, пожалуйста.

– Вы можете называть меня Санберн. Я летчик-истребитель, моя основная специальность – воздушный бой, но я умею работать и по большинству наземных целей. Прямо сейчас у меня вынужденный перерыв в работе.

Мерритт легонько кивала: почти все было ей уже известно, и причины перерыва тоже.

– Как вы оказались в наемниках?

– Так же, как и другие. Наемникам платят больше, чем в национальных ВВС.

– Вы не считаете профессию наемника... простите, конечно... несколько... не то что грязной, а...

Санберн, не в первый раз работавший с журналистами, быстро отметил ее тактическую ошибку: такие вопросы надо задавать не в начале, а в конце интервью, иначе собеседник моментально может замкнуться – и плакал материал для журнала. И тут же решил, что никакими ее ошибками пользоваться не станет. Даже наоборот.

– Видите ли, мисс Мерритт...

– Можно просто Элен.

– Элен, любая... ну, почти любая профессия – она такая, какой ее делают люди, которые ей занимаются. Я стараюсь работать чисто. Люди вокруг меня – тоже.

Он слегка улыбнулся, давая понять, что не обиделся.

– Но... все эти войны корпораций и локальные войны, которые ведут местные диктаторы...

– Да, это почти что сто процентов наших заказов.

– Вы же не назовете их чистым делом?

– Ну, во-первых, там всегда уже все так испачкано, что грязнее уже не сделаешь. Во-вторых, и это главное, для грязной работы мы слишком дорого стоим.

– Что вы имеете в виду?

– Нет смысла ровнять с землей городской квартал, чтобы уничтожить одного человека. Один пуск управляемой ракеты – это примерно столько же, сколько уйдет на контракт, заключенный с очень хорошим специалистом, вооруженным снайперской винтовкой. Бомбить с воздуха главный офис какой-нибудь экологической организации, которая стала у корпораций на пути, ни к чему, проще подогнать к нему грузовик со взрывчаткой. Так было, есть и будет. Никаких нравственных дилемм. Возможно, вы не в курсе, что в реальных контрактах оплачивается каждый час, который наши самолеты проводят в воздухе – и это десятки тысяч долларов. Знаете, всякие «обниматели деревьев» такой чести явно не заслуживают. Мы вступаем в дело, когда всем ясно: без удара с воздуха никак. Другими словами, наши цели всегда вооружены и способны постоять за себя. Никаких убийств беспомощных людей.

Мерритт посмотрела на диктофон, словно стремясь убедиться, что этот монолог записан. Санберн пригубил коньяк. Потом добавил:

– Да, с террористами и наркокартелями лучше не связываться. Это сильно бьет по репутации. Связываться напрямую, по крайней мере.

– Но ведь конфликт между Стерном и Придье возник именно из-за этого? Из-за вопросов морали?

– Так захотел ваш редактор.

И вот тут Мерритт оказалась по-настоящему сбитой с толку:

– Простите... Что значит «захотел редактор»? Вы имеете в виду...

– Да, Дэвид Ледиман, главный редактор вашего журнала «Садден Дэс». Что такое?

– Простите, но... Как он может решить, из-за чего им конфликтовать, а из-за чего нет?

Сейчас сбитым с толку оказался уже Санберн:

– А кому же решать, только он и может решить... Подождите! Вы считаете, что Стерн, Придье, «Уайлдкэтс» – это все живые люди? Ледиман предупредил нас, что это ваша первая работа для «Садден Дэс», но не ввел вас в курс дела?

– Какой курс дела?

Санберн замолчал, пытаясь сообразить, как лучше ответить. Мерритт опередила его:

– Никакого конфликта не было? На самом деле они лучшие друзья, просто нам нужен был хороший материал?

Санберн еще долго молчал, потом сказал:

– Видимо, мистер Ледиман хотел, чтобы вам все объяснил я. Зачем, интересно. Ну ладно. Нельзя сказать, что Стерна и Придье, равно как и истребительной группы «Уайлдкэтс» совсем уж не существует. Существуют.

– Вы о чем? Нет, вы серьезно?

– Абсолютно. Об этом знают если не все, то многие. Просто вы прибыли совсем недавно. Так вот, каждого из этих героев образуют, как минимум, три человека.

– Три?

– Ну да. Первый Джеймс Рэндольф Стерн – обычный актер. Хорошо, если ему хоть раз приходилось посидеть в кабине истребителя. Его фотографировали и брали интервью. И автографы тоже.

– А настоящий Стерн держится в тени?

– Не совсем. Есть еще один Стерн. Это уже настоящий летчик, командир пилотажной группы «Уайлдкэтс». Они выступают на всяких авиашоу. Хорошо выступают, надо сказать, noblesse oblige. Он, разумеется, на фотографиях не светится, просто чтобы актеру не мешать. Если его и снимают, то так, чтобы не было видно лица. Вот с этим человеком я даже немного знаком. Пару раз выпивали.

– Вы говорите, есть и третий?

– Третьих может быть даже несколько. Вот это уже настоящие летчики-наемники, состоящие в Дипломатических силах Турции. Это, скорее, консультанты.

– Вы знаете...

Мерритт как-то замешкалась; Санберн вновь чуть-чуть улыбнулся: продолжайте, не бойтесь.

– ...Вот почему Дэвид несколько раз сказал, что я буду говорить с настоящим наемником. Все повторял: настоящим.

– Ну да. Наверное, поэтому.

– А вы сами точно не актер?

– Какое уж там, – и Санберн показал глазами на своих спутников.

– А вы были «третьим Стерном»? Или «третьим Придье»?

Санберн усмехнулся:

– Лично я – нет. Но с меня слегка срисовали помощника Стерна, Лайла Ричардса. Правда, сделали его немного постарше. Между прочим, допустили несколько приличных проколов. Все же ваш Ледиман в авиации не очень разбирается, как его ни учи.

– А я теперь припоминаю... Ричардс – это такой опытный ветеран, телохранитель Стерна на земле?

– Ага. Над телохранителем я больше всего смеялся.

– А что тут смешного?

– Ледиман упорно создает нам имидж ковбоев. Если мы не в воздухе, то обожаем стрелять с бедра и драться в салунах. Нет, это комплимент, конечно. Я на вашего редактора не в претензии.

– А на самом деле?

– Нет, не любим мы это дело. Но бойцовский характер, конечно, нужен, тут Ледиман прав. Впрочем, он всем бы не помешал. Уметь драться должен каждый.

– А зачем вообще вся эта ширма?

– С одной стороны, нам нужна полная секретность. Иначе мы начнем нести тяжелые потери. И не только при выполнении контракта... возвращаясь к снайперским винтовкам и пистолетам с глушителями. Но с другой, каждая авиагруппа ДСТ – коммерческое предприятие. Ему требуется реклама. За этим и нужен ваш журнал.

– Но какую рекламу может дать сплошной вымысел?

– Это не сплошной вымысел. Все сложнее. Со временем узнаете, – и Санберн замолчал.

– А почему Стерн погиб? Ну, условный Стерн?

– Потому что погиб «Стерн номер один», актер. На мотоцикле разбился, кажется. «Стерн номер два» был недоволен, но долго без работы не сидел, насколько я припоминаю. Какое-то дело для него нашлось. Он хороший летчик, в конце концов.

Некоторое время Мерритт молчала, потом сказала:

– Еще несколько вопросов, если можно.

– Пожалуйста.

– Что вы можете сказать об IRS?

– Могу сказать, что это уже не вымышленный противник. Здесь все очень серьезно. И многим стоило жизни.

– В вашей среде IRS принято ненавидеть.

– Еще бы. Кстати, и не только в нашей среде. Террористов не любит никто.

– «Мы знаем, где вы живете... и ваши дети тоже!» – они действительно дают такую рекламу?

– Не-ет, это уже изобретение Ледимана. Рекламу они вообще не дают. Они просто так делают. Безо всякой рекламы.

– Послушайте, и такое действительно бывало?

– Еще как. Особенно раньше. Сейчас полегче стало. А может, эту проблему удастся решить совсем.

– После вашей самой знаменитой операции?

– Ну, и после нее тоже. Но не только.

– Странно, ведь это же просто налоговая служба США... ну, бывших США.

– Ага. А мы, к примеру, формально – просто международные миротворческие силы под эгидой Турции. Вот в таком мире мы с вами живем.

– Понятно. А сейчас я задам несколько вопросов о вас лично.

– Пожалуйста, только имейте в виду, что я смогу ответить далеко не на все.

– Да, я понимаю, вам нужна секретность. Я не спрашиваю, где вы учились летать, из каких ВВС пришли...

– ...И где живут мои родственники...

– ...И где живут ваши родственники; понадобится – изобрету сама.

Санберн улыбнулся: вы прекрасно поняли правила игры.

– Хорошо. Вы говорите, что специализируетесь по воздушному бою. А сколько самолетов вы сбили?

– Мало.

– Даже это говорить нельзя?

– Мало.

– Ну, хорошо. Тогда самое главное.

Санберн сидел, откинувшись на спинку стула и спокойно смотрел Мерритт в глаза. Мерритт долго молчала, думая, как задать главный вопрос этому человеку, который довольно мало походил на летчика-истребителя, да еще и наемника – по крайней мере, такого, каким она себе его представляла.

Молчание все тянулось. Санберн все так же неподвижно сидел, глядя ей в глаза и спокойно ожидая вопроса.

– А, ладно, – сказала, наконец, Мерритт. – Санберн, вы знаете, я буду с вами откровенна. Редактор... «мистер Ледиман» сказал мне вот что, дословно: «Элен, вы будете говорить с человеком, который пережил удивительное приключение. И для нашего журнала оно подходит идеально. Но заставить рассказать его об этом вы не сможете». Это правда?

Она даже не успела закончить, как увидела, что взгляд Санберна стал меняться.

Треск цикад.

Запах недавно вскопанной земли и свежескошенной травы.

Яркое полуденное солнце.

И тонкий вибрирующий звон двигателей приближающегося самолета.

День на полигоне

Вылетев с одного из аэродромов Стамбула, маленький темно-синий вертолет «Белл-206» взял курс на юго-восток, к одному из полигонов Дипломатических сил Турции.

Санберн сидел в кресле расслабленно: руки на коленях, глаза полузакрыты. За бортом, внизу, зеленели турецкие холмы и белела кайма прибоя Мраморного моря. Мягко свистела турбина, гудел и пощелкивал винт. А Санберн все думал о том, что же ему предстоит сделать там, на полигоне.

Началось с телефонного звонка:

– Да. О, привет. Все нормально, а ты там как? Ну, хорошо. Так. Давай, слушаю. Ты знаешь, если уж честно, нам нужен не то что хороший летчик-штурмовик, нам нужен любой. Подожди. Что значит «даже со своим А-10»? Он что, самолет на карманные сбережения купил? А, не «он», а «она»... Да. Да, понимаю. Не телефонный разговор, конечно. Так. Ну, сам понимаешь, мне надо с командиром поговорить. Но, думаю, буду у вас... когда, ты говоришь? Ага. Да, думаю, прилечу к вам, посмотрю. Да, конечно, прямо на полигон, а потом уже к вам. Кто-то еще будет? Ага. Очень хорошо. Ну, до встречи тогда. Пока.

И вот уже показался полигон: ровное зеленое поле, по которому разбросаны полуразбитые, почерневшие от огня танки и бронетранспортеры.

Площадка была довольно большой, но, судя по всему, незнакомой пилоту: сначала он описал над ней круг и лишь потом зашел на посадку. Уже в нескольких метрах от землю «Белл» подхватил порыв ветра, машина покачнулась – и Санберн, склонившись в своем кресле вбок, насколько позволяли ремни, с любопытством следил за движениями рук вертолетчика. Наконец, вертолет, чуть подняв нос, все же коснулся земли. Пилот, не глядя в контрольную карту, принялся щелкать переключателями и свист турбины начал умолкать.

Санберн отстегнул ремень, провел рукой по биноклю на груди и открыл дверь. Они были не в одиночестве: неподалеку стоял красно-желтый русский Ми-34.

– Сэр, можно с вами? – сказал вертолетчик.

– Тоже хотите посмотреть?

– Да, если честно.

– Ладно, но бинокль у меня только один, сами видите.

– Да я и без бинокля.

– Хорошо, идемте.

Санберн хорошо знал этот полигон, много раз видел его и с земли, и с воздуха, а потому сразу пошел по тропинке, ведущей от площадки к глубокому окопу на холме, с краю поля.

Вокруг окопа были разложены ярко-оранжевые капроновые полотнища, заботливо придавленные тяжелыми камнями. Когда-то это были купола парашютов; сейчас же они обозначали зону, по которой ни в коем случае нельзя было стрелять. Вообще-то, здесь давно должны были построить нормальный бункер, но всем каждый раз как-то оказывалось недосуг.

Санберн слез вниз, там его уже ждали.

– Прибыл? Здорово.

Это был Бульдог, он-то и звонил Санберну.

Бульдогу было прилично за сорок. Седеющие волосы, крупная фигура, руки грубые, крестьянские. Но Санберн знал, с какой легкостью и точностью эти руки удерживают Су-25 на боевом курсе.

С ним было еще несколько человек.

– Санберн, лейтенант, истребительная группа «Паладинс», – сказал им Санберн.

– Адлер, лейтенант, истребительная «Хаунд Догз».

– Старбрайт, лейтенант, штурмовая «Броадсорд».

И Санберн тут же быстро отметил для себя, что среди них нет ни одного командира группы, только «лейтенанты» – их первые помощники. Если не считать Бульдога, конечно. Похоже, мало кто считает все предстоящее очень уж важным делом.

– Капитан Мидоуз, частная компания «Гранит».

Из всей их группы Мидоуз был единственным, одетым не в джинсы с кожаной курткой, а в камуфляж. Впрочем, Санберн кожаную куртку тоже не носил – не любил их.

Санберну стало интересно, что среди них делает представитель «Гранита» – одной из крупнейших частных военных компаний, работавших под эгидой Дипломатических сил Турции. Насколько он знал, в «Граните» не особо интересовались авиацией – там специализировались на спецоперациях. Мидоуз не казался очень уж крупным и все же наверняка он был профессиональным диверсантом. Или десантником. А профессия у него, скорее всего, авианаводчик – должен же он иметь хоть какое-то отношение к самолетам, раз прибыл на этот полигон. Почему-то Санберн решил, что этот Мидоуз – англичанин, а до того, как податься на вольные хлеба, служил в SAS. Вот здесь слово «капитан» означало уже не должность, а звание, потому что «Гранит» присваивал звания своим сотрудникам – а те ничуть не стеснялись называть их вслух; компания солидная, стесняться тут нечего.

Представившись, Мидоуз тут же отошел к краю окопа – там, в выемке, стоял массивный ноутбук армейского образца.

Санберн показал глазами на Мидоуза, а потом вопросительно глянул на Бульдога.

– Им тоже стало интересно, – сказал Бульдог.

– А им-то почему?

– А им все интересно. Ладно. Как сам? Как там Мэри Джейн?

– Помнишь Мэри Джейн?

– Кто видел, тот не забудет, – хмыкнул Бульдог.

– Да ладно тебе, – Санберн рассмеялся, а потом уже серьезно сказал: – Приболела она у меня.

– Что-то серьезное? – Бульдог встревожился.

– Нет, просто годы. Сам понимаешь.

Бульдог кивнул:

– Ну, никто не молодеет.

Все это время Мидоуз, устроившись в углу, возился с радиостанцией и армейским ноутбуком. Наконец он прервал беседу:

– Скайларк выходит на рубеж, внимание.

– Скайларк – это она?

– Да.

– Дайте громкую связь, капитан, если вам не трудно, – попросил Бульдог.

И тут Санберн впервые услышал голос Скайларк:

– Скайларк, Бункер-4, начинаю работу.

Потом, глядя в прошлое, Санберн часто вспоминал этот момент: турецкое солнце припекает, слышен треск цикад, стенки недавно подновленного окопа пахнут землей, Мидоуз склонился над ноутбуком, Бульдог берется за бинокль, Адлер стоит так, будто его ничего не касается, а под ними, на блекло-зеленом поле, разбросаны изуродованные, почерневшие остовы техники.

– Бункер-4, Скайларк. Работайте «Мейвериками». Цели – Н-1-4, Н-1-6. Подтвердите.

– Скайларк. «Мейверики». Н-1-4, Н-1-6. На боевом!

– Откуда она заходит? – спросил Санберн.

– С севера, – Мидоуз сделал короткий жест рукой, после чего оторвался от ноутбука и взялся за свой бинокль. Так же сделали и другие.

Бинокли не понадобились. Санберн напрягал слух, пытаясь услышать приближающийся самолет, но и это не удалось.

– Скайларк, ружье, – сообщил деловитый девичий голос и, после совсем короткой паузы, повторил: – Скайларк, ружье. Отворот.

– Она уже сделала два пуска? Я ничего не вижу.

– И я.

– И я тоже.

Но тут два старых Т-62, стоявших на поле, один за другим накрыло яркими огненными вспышками, а через несколько секунд до окопа долетел резкий двойной удар грома.

– Два ракетных пуска на одном заходе... и на такой дистанции? И сразу отворот? Ты так можешь? – спросил Бульдог Санберна.

– С радаром, наверное, могу, – ответил Санберн, подумав.

– С радаром кто хочешь может, – сказал Бульдог. – Но у нее-то радара нет.

– Вообще, цели не замаскированы, видно хорошо...

– Ага, хорошо. Ты бы сам так попробовал, да еще по двум сразу, дуплетом. Слушай, ну и глаза у нее.

– Бункер-4, Скайларк. Цель Н-1-4 – поражение. Цель Н-1-6 – поражение. Переходите к пушке, цели L-5-2, L-5-3.

– Скайларк, Бункер-4. Выполняю. Пушка. Цели L-5-2, L-5-3.

И на этот раз Санберн услышал шум приближающегося самолета – этот характерный вибрирующий звон, визитную карточку штурмовика А-10. Больше ни один самолет так не звучит.

А вот и он сам – светлый угловатый силуэт, уже заходит в пике. И вдруг слегка ложится на крыло:

– Скайларк, пушки, пушки.

Не было ни надрывного рева, ни длинных извилистых пыльных змей, распарывающих землю. Нос штурмовика дважды коротко окутался пламенем – и от двух бронетранспортеров М113 почти мгновенно полетели куски. Пушка работала в режиме высокой скорострельности – обе мишени были аккуратно зачеркнуты двумя трассами, а самолет уже вышел из атаки, вновь набирая высоту и оставив за собой в неподвижном воздухе пару полос порохового дыма.

– Ты так можешь? – вновь спросил Бульдог Санберна.

– Нет, – тут же ответил Санберн. На истребителе стрельба из пушки по наземным целям, да еще и небольшим – дело вообще не слишком благодарное. Очень уж быстро он летит.

– Бункер-4, Скайларк, L-5-2 поражение, L-5-3 поражение, работайте кассетными боеприпасами, сектор 4-В, цели по выбору.

– Скайларк, «Рокай», 4-В, выполняю.

На этом заходе Санберн уже получше разглядел штурмовик в бинокль. Светло-серая машина, никаких эмблем, но на фюзеляже, под фонарем кабины, какая-то надпись.

Уже нет времени разглядывать, какая. С подкрыльевых пилонов самолета один за другим начали сходить темно-зеленые цилиндры – кассетные бомбы «Рокай».

– Сбросил все на одном заходе, – успел сказать кто-то.

А потом бомбы на полпути к земле раскрылись и из них вылетело то, что на расстоянии казалось облачками белых конфетти. Сбрасывая бомбы, штурмовик чуть изменил курс – и череда мелких трескучих взрывов на земле послушно изогнулась вслед за ним, накрывая строй темных остовов, которые должны были изображать вражескую колонну бронетехники на дороге, делавшей поворот.

– Мне кажется, или он прибил все? – спросил Бульдог.

– Все, кроме одной, – ответил Мидоуз, показав глазами на дисплей ноутбука. – Надо же. Ну что, все?

– Все, конечно.

– Что ж еще-то...

– Бульдог, знаешь, если там всех так готовят... ну, короче, тогда плохо наше дело.

– Санберн, поверь мне. Я штурмовик пилотирую пятнадцать лет. Так вот, таким вещам научить вообще невозможно. С этим родиться надо. Ну как, успокоился?

– Ага. Не представляешь, насколько.

– Бункер-4, Скайларк. Работа закончена. Отлично работаете. Возвращайтесь на базу.

– Скайларк. Возвращаюсь на базу.

– Ну что, – сказал Бульдог. – Вот, в общем, и все. А сейчас штурмовая группа «Эвенджерс» в моем лице приглашает всех на нашу базу. Хотите познакомиться с нашей барышней?

– Надо бы, – сказал Мидоуз, закрывая ноутбук.

– С удовольствием, – сказал Адлер.

– Ну, спасибо, конечно, – отозвался Старбрайт. – Но все же нет. Нет. Я считаю, что видел достаточно.

– Санберн, что скажешь?

– Хочу, конечно.

– Короче, приглашаем... почти всех. Вы доставили Санберна, правильно?

– Да, сэр, – ответил вертолетчик, который за все время не сказал ни слова.

– Старбрайт, как вы отнесетесь к тому, что этот джентльмен доставит вас на вашу базу? Санберн ведь летит с нами.

– Было бы очень хорошо. Мне нужна оперативная база «Ятаган». Знаете, где это?

– Знаю, – ответил вертолетчик хмуро; кажется, почему-то ему не хотелось доставлять Старбрайта домой.

– Ну как вам? – спросил Санберн вертолетчика.

– Класс, – ответил тот. – И вы всех так проверяете, кто к вам приходит?

– А как же. Вы ведь у себя в компании тоже, наверное, новых пилотов проверяете.

– Проверяем, конечно, – ответил вертолетчик. – Как же без этого.

Санберн пожал на прощание руку и ему, и Старбрайту, и пошел вслед за остальными.

Группа «Эвенджерс» была чисто штурмовой; в ее составе не числились истребители. А-10 и Су-25 стояли в ряд. Каждый летчик камуфлировал свою машину по-своему: тут были и «клевер», и «обратно-теневой», и модный в последнее время «цифровой гром». А-10 Скайларк был просто светло-серым.

Странное дело, вообще никаких опознавательных знаков или эмблем. Заводской номер, ясное дело, закрашен. Только красные предупредительные надписи – «не вставать», «не браться» и прочие в том же духе.

Фонарь был открыт. Санберн заглянул и в кабину. Обычный А-10А, ничего особенного.

Но оставалась еще та самая надпись на фюзеляже. На этот раз Санберн прочитал ее:

TOO DUMB TO RUN

TOO DEAD TO DIE

– «Слишком тупой, чтобы убежать. Слишком мертвый, чтобы умереть», – проговорил Санберн.

– Ага, он такой, – сказали ему.

Санберн обернулся.

И тогда их глаза впервые встретились.

Когда он вспоминал Скайларк, первыми на память приходили именно эти глаза. Он помнил ее изящную фигуру, тонкие, музыкальные пальцы, светлые волосы (она уже сняла шлем и собрала их в понитейл – но вот эти глаза...

Как две льдинки. Санберн подумал, что когда Скайларк смотрит в прицел, а под ногами у нее ревет пушка, выражение ее глаз не меняется: все та же спокойная, внимательная сосредоточенность.

– Поговорим за столом? – спросил у них подошедший откуда-то сбоку Бульдог. – Сегодня и завтра, надеюсь, летать никто не планирует?

– Я за рулем, – отозвался Мидоуз.

Стол накрыли прямо здесь, в ангаре и Бульдог, храня на лице извиняющееся выражение – «чем богаты, тем и рады, больше не было, прощенья просим» – откупоривал бутылку.

Разумеется, это была водка. Когда рухнули и Советский Союз, и Соединенные Штаты, а частные военные компании начали набирать силу, выяснилось, что среди наемников-штурмовиков преобладают русские, а вот среди истребителей – американцы. Отсюда и возникла традиция: в штурмовой авиагруппе вас угощают водкой, а в истребительной – виски. Этой традиции подчинялся и Санберн, хотя твердо считал, что любое виски, даже самое лучшее – непередаваемая дрянь.

Скайларк посмотрела на стопку с некоторым сомнением, но потом выпила по-русски, залпом.

Рядом с Санберном устроились Адлер и Мидоуз, Скайларк сидела напротив. Выпив, какое-то время все молчали. Потом Адлер выжидающе посмотрел на Санберна. И Мидоуз тоже.

– Хорошо, – сказал им Санберн, после чего заговорил очень медленно, тщательно подбирая слова. Скайларк слушала его, время от времени кивая.

– Сейчас я изложу то, что знаю. Свое представление о ситуации. А вы будете меня поправлять, если я что-то скажу неправильно. Хорошо?

Итак, вы получили свою лицензию частного пилота в Республике Южной Дакоты. После чего вы покинули Республику и поступили в летную школу IRS. Потому что как раз тогда IRS решила начать готовить свои собственные вооруженные силы, чтобы меньше полагаться на услуги сторонних подрядчиков.

Пойти служить в IRS из Южной Дакоты – очень непростой шаг, как я понимаю. Не знаю всех тамошних реалий, но популярности там это вряд ли вам прибавило.

В летной школе IRS вас научили водить А-10. Научили хорошо. Должен признаться, вы на меня... да и не только на меня произвели сильное впечатление. Очень даже сильное. Ну ладно.

Сразу после окончания школы вас отправили в Болгарию, на базу, где развернута одна из экспедиционных групп IRS. Мы обязательно поговорим с вами о том, зачем IRS понадобились такие группы, но уже потом. Прибыв на место, вы почти что сразу связались с Бульдогом, которого знали раньше и позавчера перелетели на эту базу. При этом вы... если уж называть вещи своими именами... угнали штурмовик А-10, принадлежащий IRS. Все правильно?

Сейчас вы ищете работу наемника-штурмовика. Но у группы «Эвенджерс» свободных вакансий нет. Поэтому мы все и здесь – ваш знакомый Бульдог пригласил нас на вас посмотреть. Один из нас, как вы, конечно, поняли, уже решил, что все это его не интересует.

– Кроме меня, – сказал Мидоуз. – Вы сами видите, что я не летчик и нанимать вас не собираюсь. У меня просто есть к вам несколько вопросов.

– Да, кстати, – сказал Санберн. – О вопросах. Вопросов у нас у всех много. Вопросы будут касаться и IRS. Причем такие, на которые отвечать вам, скорее всего, было запрещено. Сами понимаете, если вас действительно интересует карьера в Дипломатических силах Турции, отвечать придется на каждый вопрос. Подчеркиваю, на каждый.

Скайларк пожала плечами:

– Разумеется.

– Потому что, если уж честно, мы вам пока что не очень доверяем.

– Еще бы.

– Прекрасно.

– Может, выпьем? – спросил Бульдог.

– Наливай. Итак, первый вопрос. Самый, самый очевидный. Вам его уже задавали, но все же. Почему вы решили покинуть IRS? Да еще и таким... нетрадиционным образом?

Рэйзорбэк, командир группы «Паладинс», курил сигары.

Вот и сейчас, когда Санберн зашел к нему в кабинет – кабинетом была выгородка в ангаре, почти таком же, как и на базе «Эвенджерс» – то первое, что почувствовал, был запах сигарного дыма.

– Давай, рассказывай, – сказал Рэйзорбэк и сдвинул в сторону на столе кипу объемистых каталогов «Росвооружения». На образовавшееся свободное место Санберн аккуратно положил карманный диктофон и «Кольт». Рэйзорбэк взял пистолет, неторопливо извлек магазин, передернул затвор, аккуратно выбросив патрон на стол и щелкнул курком в окно, куда-то в звездную турецкую ночь. Потом убрал и диктофон, и оружие в сейф и повторил:

– Давай, рассказывай.

Санберн пожал плечами:

– Все, как и предполагалось. Единственное что – я не ожидал, что у нее настолько высокая квалификация. Терминатор какой-то, ей-богу. Вообще не промахивается.

– Да? Ну ладно. Как считаешь, она хоть правду говорит?

Санберн пожал плечами:

– Не вижу, почему нет.

– Ты действительно считаешь, что она пошла в IRS только для того, чтобы научиться пилотировать штурмовик?

– А что? В нашем деле такого еще не бывало, да. Но военнопленный, который идет в коллаборационисты только для того, чтобы получить оружие и тут же перебежать к партизанам – дело обычное. Я о таком в книжках сколько раз читал.

– Мы, по-твоему, партизаны?

– Она считает, что да, что-то в этом роде. Мы, Дипломатические силы – единственные, кто бьет IRS с воздуха. Иногда. Тем более, она из Южной Дакоты. Там IRS любят... сам знаешь, как.

– Абердин.

– Да, Абердин. Она там родилась, заметь.

– А, тогда ясно. Ну ладно. Сам понимаешь, мало ли что она рассказывает. Ведь не проверишь. Угнала боевой самолет...

– Это по нынешним временам и вообще запросто. Их даже из Советского Союза угоняли. А уж сейчас... Странно, что я сам ни разу ничего не угонял.

– То есть, в общем ты ей веришь.

– В общем – да. Никаких явных противоречий не вижу. Все вполне правдоподобно.

– Замечательно, замечательно. Ну и что мы с ней будем делать?

Санберн молчал, оглядывая стол Рэйзорбэка. Каталоги, три маленькие модели истребителей на своих местах: впереди командирский F-16, за ним машина Санберна, потом МиГ-29 Кондора. Место штурмовика пустовало. Рядом стоял маленький флажок Израиля и его карта в черной траурной рамке, словно фотография умершего родственника.